франсуа рабле и прочая ***ня

Дрочер-пати для дам бальзаковского возраста и невинно-прыщавых выпускниц филфаков в международный женский день, на платформе ресторана "Китс".
Я так и не понял, зачем К. затащила меня в этот вертеп, полный пьяных похотливых самок,а тем более в гущу толпы у края сцены. В свете лазеров на шесте гнулся пластилиновый мулат: красивый, блестящий, бесполезный. Бабы вокруг визжали, двигались, пахли потом и алкоголями.
К. куда-то исчезла. Пьяный и покинутый, я боялся сойти со своего места и потеряться: стоял, покачивался на каблуках и шептал душеспасительную мантру на санскрите.
Незнакомая женщина выделилась из толпы и взяла меня под руку. Я не сопротивлялся. Она отвела меня в укромный кабинет, к столику, за которым сидела, и усадила среди подруг.
Их было трое. Три девочки бальзаковского возраста: веселые и пьяные. Кремы от Виши и годовые абонименты в фитнес-залы еще берегли их лица, руки, сиськи и животы, но уверен, что на вкус они были уже мягкие, как перезимовавшие в сене яблоки. Сенекута коснулась их своими клешнями и тянулась к горлу.
Девочки пили белое вино и кушали разносолы. Стол ломился, заставленный тарелками. Меня угостили стаканом односолодового виски.
- С колой?-полюбопытствовал официант.
- С молоком!-потребовал я.
- Аристократ!-одобрили выбор тетки. Официант удалился за коровьим секретом молочной железы.
В ожидании заказа мои новые подружки обсуждали бахтинскую теорию карнавала и смеховую культуру у Рабле. В прошлом уседные студентки,они и сегодня рассматривали предмет беседы вызубренными фразами,предпочитая разговоры идеям. Ничего удивительного в этом не было. Бабьи симулякры интеллекта. Жалкое зрелище.
Вернулся официант со стаканом молока. Я смешал его с виски.
- За Рабле!-изрекла тост одна из подружек.
- За Рабле!-поддержали другие.
- За Алькофрибаса Назье, извлекателя квинтэссенции!-сказал я и выпил...
...Меня вырвало прямо на стол. На белую скатерть, в аскетичные салатики, заправленные обезжиренным йогуртом, на блюда с рыбными деликатесами, на начищенные приборы из нержавейки, в бокалы с вином. Досталось и платью с аппликацией сидящей напротив, приведшей меня сюда женщины. Остатки утреннего сэндвича затерялись среди блесток декоративного рисунка.
- ****ец!-только и смогла сказать она.
- Отдает древнеримскими оргиями,-заметила другая, протирая салфеткой очки.
- Карнавал!-рассмеялась третья.
Они заказали водки и пересели за соседний столик. Вернулась К. и забрала меня домой. Так и закончилась эта история: без морали и без вразумительного финала. Как бы я ее не любил, К.-сука. И я-мудак. А тетеньки были хорошие. Я это только теперь понял.

2009