- Работаем!
Группа спецназа рассыпается по полутемному коридору первого этажа. Роман Фадеев идет в цепочке бойцов замыкающим. Быстрый взгляд по ходу движения – и опять внимание назад. Хотя особой опасности с тыла здесь и сейчас можно не ожидать. Цель впереди, и опасность – там же. Группа направляется в торцевую часть здания; судя по плану помещения, дверь, ведущая в подземелье, находится там, в углу небольшого вестибюля.
На верхние этажи ходить незачем – там ничего и никого нет. Типовая железобетонная коробка смотрела на Зону темными провалами выбитых окон. Там не то что работу лаборатории возобновлять никто не станет – а даже ни один раздолбай-сталкер на ночлег не остановится, в этом-то ненадежном месте, продуваемом всеми радиоактивными ветрами. Все самое важное на этом объекте - ниже уровня земли.
Стандартные, отработанные приемы осмотра помещений – бойцы проходят первый этаж четко, слаженно, спокойно, как на тренировочном полигоне. Тут все «чисто». Торцевой вестибюль тонет в темноте - полная иллюзия того, что здание совершенно заброшено. К неприметной двери, более всего похожей на вход в каморку сторожа или в котельную, ведет лестница из десятка ступенек и утопленный в пол короткий коридорчик.
Громоздкие от навьюченной амуниции фигуры движутся, тем не менее, почти бесшумно. Ведущий группы распахивает неприметную дверь.
Охранники объекта сейчас видят на своих мониторах только пустые коридоры – Сашка, техник группы, подключился к системе видеонаблюдения и транслирует заранее заготовленную картинку.
Роману, как и остальным бойцам, об этом известно; но все равно нет-нет, да и царапнет острым коготком нехорошее предчувствие. Дай-то бог, чтоб техника не подвела. И чтоб никто не ударил группе в спину. Но Сашка, остающийся здесь, наверху, с ноутбуком, все-таки меньше рискует, чем идущие вниз. Весь огонь достанется им… Роман на ходу мельком бросает взгляд на своего парня, тот еле заметно кивает в ответ. Мол, не беспокойся. Наша работа – тихая и непыльная.
Пост охраны перед входом на минус первый этаж прошли, как нож сквозь масло. Разведка не обманула – действительно, объект охраняется кое-как, какими-то полузнайками и неумехами, сбившимися в вооруженную группировку и вообразившими себя армией. Они практически не помеха.
Минус первый этаж. Несколько пустых небольших залов с гудящими агрегатами – техника работает. Беспорядочное и бестолковое сопротивление засевших за агрегатами охранников.
А больше никого и нет. Роман настороженно оглядывается. Неужели работники лаборатории и основная часть охраны услышали шум и спустились ниже? Не может быть, чтоб весь гарнизон объекта состоял из десятка недотеп, чьи тела остались возле входа и в аппаратном зале. Или все-таки догадались - отследили тот момент, когда изображения на мониторах при переподключении чуть-чуть дрогнули?
Шубин, стоя возле пульта резервной системы, хихикнул, глядя в монитор.
- Ну и, что смешного ты там увидел? – Бредянский за соседним столом нехотя оторвался от ноутбука и сердито блеснул очками. – Идут?
- Идут, голубчики… - Шубин хихикал, наматывая на палец прядь длинных рыжих волос. – Да как идут! Мамонты, мамонты рвутся напролом…
- Пусть идут, - согласно кивнул Бредянский. – Всё как и планировалось.
Минус второй этаж… Длинный коридор с боковыми ответвлениями. Первая же по ходу дверь чуть-чуть приоткрыта наружу. Группа уходит вперед, командир останавливается и жестом отправляет Романа осмотреть помещение.
Роман проскальзывает внутрь – движение приставным шагом, спиной к стене, ствол перед собой. Комната похожа на склад… Там и сям торчат стальные ребра стеллажей, полки заставлены ящиками, коробками, корпусами приборов и системных блоков; кое-где пестреют разноцветные бока скоросшивателей. Роман обходит все закоулки комнаты – чисто. То есть никого. Можно возвращаться и присоединяться к группе.
И в этот самый момент там, снаружи, настороженная тишина взрывается грохотом автоматных очередей.
Засада… Все-таки подловили их, значит.
Скорее к своим! Роман толкнул дверь – та приоткрылась от силы на ладонь, и уперлась в какое-то препятствие. Что такое? Откуда оно взялось? В щель было видно лежащее на полу тело. Вот так номер… Кого-то успели подстрелить, и упал он так «удачно», что заблокировал выход из кладовки. Роман со всей силой навалился на дверь. Никак не сдвинуть тело… Еще бы, оно весом под центнер с учетом всего того, что на бойце надето и навешано. Да еще и упало так, что рычаг слишком короткий. Роман провозился несколько минут, пока удалось дверью отодвинуть препятствие настолько, чтоб он смог протиснуться в образовавшуюся щель. А стрельба тем временем закончилась.
Роман отпрянул обратно – даже беглого взгляда в коридор хватило, чтоб понять: их группы уже нет. Под кинжальным огнем полегли все. А в противоположном конце коридора показалось несколько фигур в бронекостюмах, чьи силуэты невозможно перепутать ни с какими другими.
Экипировка клана «Монолит». Роману, и другим бойцам показывали остатки монолитовской брони - добытые в боях трофеи, по большей части превратившиеся в клочья. Добыть их можно было только в таком виде. Ну, и целый бронекостюм Роман тоже видел - на фото и на видео.
Значит, «Монолит»… Значит, разведка все-таки облажалась?! Или это был намеренный обман? Группа шла, рассчитывая переломить, как соломинку, сопротивление хилых интеллигентов, второй раз в жизни взявших в руки «калаши», а нарвалась на лучших бойцов Зоны?!
Хотя сейчас это уже неважно. Роман вжимался в стену затылком и спиной. Он остался один… Точно один. По крайней мере, здесь, внизу – точно все перебиты. Монолитовцы не берут пленных - это вам не бандиты, им не нужна возня ради выкупа, не нужны «отмычки», и они не занимаются поставками рабов любым заинтересованным группировкам. Они выше этого. Элита Зоны… Если кто-то из ребят и был еще жив к концу боя, то все равно им уже не помочь… Монолитовцы проверят все тела и добьют раненых.
А Сашка остался там, наверху… И с ним всего один боец прикрытия… У них еще есть шанс, если вовремя сориентируются… Хоть бы успели удрать в лес!
Надо выбираться. Спасаться самому и уводить Сашку. «Может, ребята наверху все-таки уцелели?!»
Он приоткрыл дверь и выглянул наружу. Лампы под потолком в этой части помещения разнесло выстрелами, вокруг был полумрак, слегка разбавленный неярким светом из другого конца коридора. Что ж, это на руку. Это очень на руку! Роман скользнул к выходу на лестничную площадку. Он отдавал себе отчет, что балансирует на грани фола. Его могут видеть охранники лаборатории на мониторах наблюдения. Его могут заметить бойцы «Монолита». Пока они обыскивают трупы в дальней части коридора, но если снова выйдут сюда – то опознают чужака по снаряжению, армейский «СКАТ» при всем желании с монолитовской броней не спутаешь. Но пока они заняты. Двое стоят к нему спиной, остальных не видно. До выхода на площадку – несколько метров.
«Если рискнуть – то сейчас», - и Роман на цыпочках выскользнул из кладовки и, прижимаясь к стене, двинулся к выходу на лестницу. Приоткрытая дверь немного прикроет его от возможных взглядов…
Роман не знал, что никакие охранники лаборатории возле мониторов не сидели. И кроме Шубина и Бредянского, в пункте наблюдения никого не было. Подразделение «Монолита» поджидало гостей на боевых позициях, а весь персонал загодя отправили на минус четвертый этаж, да еще и заперли на всякий случай - чтоб никому не стукнула в ученую голову мысль «пойти полюбопытствовать», или, хуже того, вмешаться. И пробирающегося к лестнице Романа никто не видел. Потому, что Бредянский отвлекся на срочное сообщение по е-мэйлу, а Шубин, уже расслабившийся после завершения боя, вышел в коридор. Ну, понимаете ли, по нужде приспичило… А что?! Во-первых, бой ведь уже закончен, всех незваных гостей ребята Коршуна перерезали, как цыплят, а во-вторых – бой ведь вообще был этажом выше! А здесь вполне безопасно. Во всяком случае, так полагал Шубин, беззаботно выходя в коридор.
Роман выскочил на лестничную площадку, и уже поставил было ногу на ступеньку, как услышал подозрительные звуки наверху. Там кто-то есть… И при текущем раскладе своим этот кто-то быть не может. Значит, наверх нельзя… И назад, на минус второй, тоже нельзя. Адреналин хлестнул по нервам и заставил сердце помчаться галопом. Куда теперь?! Только вниз. На минус третий. Неизвестно, что там, но здесь и выше – верная смерть.
Роман, стараясь дышать как можно тише, на цыпочках двинулся по лестнице вниз.
На первом надземном этаже напряженно склонился над ноутбуком Сашка; он услышал тяжелые, уверенные, неторопливые шаги; и прикрывавший его с тыла боец тоже услышал, но сделать что-либо не успели ни тот, ни другой. Да, монолитовский бронекостюм очередь из автомата в упор прошибет, но для этого надо, чтоб она пришлась действительно «в упор». Прицельно и кучно. А не вскользь и по касательной, пусть даже и с расстояния всего в несколько метров.
Когда тела обоих спецназовцев рухнули на пол, боец «Монолита» выдернул разъемы и подхватил ноутбук. Надо отдать начальству – вдруг в ноуте окажется что-то нужное?
На минус третьем было пусто и тихо. Роман нырнул в боковое ответвление коридора, чтоб угол прикрывал его от тех, кто может спуститься следом, как вдруг из приоткрывшейся двери шагнул в коридор молодой человек в рабочем костюме, какие обычно носил техперсонал, и в небрежно накинутой на плечи куртке. Отпрянул и уставился на отшатнувшегося в свою очередь бойца. «Рыжий», - машинально отметил про себя Роман. – «А патлы-то какие длинные… Не иначе – в Зоне проездом и ненадолго. Все, кто подолгу здесь живет, стригутся как можно короче». Оба смотрели друг на друга несколько секунд. Роман среагировал первым: стремительно преодолел три шага до рыжего, одним движением сцапал его за запястье и вывернул руку за спину, другим выхватил пистолет из набедренной кобуры.
А рыжий, как ни странно, не сопротивлялся. Ничуть.
«Может, он просто опомниться не успел?» - подумал Роман. – «Парень однозначно не боец. Судя по виду, сотрудник лаборатории.»
- Один звук – и ты труп, - к словам спецназовца добавил убедительности пистолет, упирающийся снизу под челюсть Шубина.
Шубин усмехнулся. Он даже немного сожалел, что со спины этот самоуверенный солдафон не видит выражения его лица.
- Положи оружие и отпусти меня, - услышал Роман.
Причем как-то так странно услышал… Словно бы голос раздался прямо внутри головы, минуя уши…
- Ага, щас, - шепотом ответил Роман. Он примеривался, куда бы здесь можно было скрыться. Того и гляди, сверху кто-нибудь спустится. – Здесь есть другой выход наверх?
- Нет… - как показалось Роману, рыжий парень немного смутился. Или был чем-то удивлен. Но его голос, как и в первый раз, раздавался внутри Ромкиной головы!
- Отпусти меня! – снова потребовал он.
- Заткнись, – огрызнулся Роман. – И веди наверх. Выйдем – отпущу.
Рыжий, висящий на завернутой за спину руке, ощутимо напрягся.
Шубин, честно говоря, обалдел. Нечасто попадаются экземпляры, не поддающиеся его телепатическому внушению. И вот как раз один из них выворачивает ему руку и тычет пистолетом в челюсть. Чего доброго, еще на спусковой крючок нажмет… А помирать Шубину совсем не хотелось. Свою драгоценную жизнь он ценил, как немногие другие.
- Подожди! Подожди… - взмолился он. – Мы сейчас не проскочим. Если сейчас пойдем, то как раз напоремся на бойцов, которые ваших технарей кокнули. Они уже спускаются вниз…
«Технарей кокнули…» Эх, Сашка… Мысль о нем кольнула острой иглой жалости. Но сейчас не время распускать слезы-сопли. В конце концов, они оба знали, на что идут.
Для Шубина, разумеется, эмоции и мыслеобразы спецназовца были видны, как на ладони. Имени его Шубин пока не знал – он мог считывать только то, о чем визави думал в данный момент, а спецназовец же не проговаривал про себя свое имя. И телепат обозвал своего конвоира «Мрачный». Можно было бы обозвать «Хмур», но Шубин прекрасно знал бойца группировки «Монолит» с такой кличкой. Хмур в Зоне может быть только один! А те, кто с этим не согласен – рано или поздно встретятся с единственным и неповторимым Хмуром, и сильно пожалеют о своих заблуждениях.
Шубин понял, что с Мрачным сейчас шутить не стоит – опасно для собственной жизни. Он только что потерял не только сослуживцев, но и близкого человека. И в таком состоянии способен на что угодно. Предчувствия Шубина не обманули - он почувствовал рывок вверх и без того вывернутой руки.
- Надо переждать, - срывающимся голосом предложил Шубин. – Тут комната пустая есть… Я покажу, где камера не берет!
- Если заведешь в ловушку – то сам понимаешь, что будет.
- Нет-нет, без кидалова! Я жить хочу, - виновато добавил Шубин. – Вон та дверь…
За «вон той дверью» оказалась мастерская - разложенные повсюду инструменты, провода, шнуры, части оружия… А на столе красовалось такое, что у Романа, несмотря на драматизм момента, восхищенно загорелся взгляд. Гаусс-винтовка… Часть ее была разобрана, отстегнутый магазин лежал рядом.
Это чудо-оружие, вернее, его действие, им показывали только на видео дрянного качества. Подержать его в руках Роману еще ни разу не доводилось. По слухам, в каких-то подразделениях имелось по одному экземпляру гаусс-винтовки, но не в том, где служил Роман. И выдавали гаусс-винтовку только самым опытным и проверенным снайперам, и только для самых серьезных и ответственных операций.
- Эй, ты, - дернул он заложника, - она исправна?
- Не знаю, я этим не занимаюсь, - прохрипел Шубин.
- Ладно, разберемся, - пробурчал Роман себе под нос.
Он дернул какой-то подвернувшийся под руку провод, перехлестнул его вокруг горла заложника, а концы обмотал вокруг запястий и затянул. Теперь можно ненадолго выпустить рыжего из рук. Опасность – опасностью, а оставлять такое сокровище, к тому же если оно само просится в руки – просто глупо! Если он сумеет спастись, то потом долго не простит себе, что упустил шанс завладеть этим суперским оружием. Роман прищелкнул магазин, снятую часть винтовки засунул в подсумок. Сейчас некогда разбираться, как пристроить ее на место. А саму винтовку обмотал чьей-то курткой, брошенной на стуле, сверху обвязал шнуром и повесил через плечо. Эх, и тяжелая же, зараза! Поискал взглядом на столе запасную кассету с зарядами. Нет… А жалко… Ладно, надо довольствоваться тем, что есть, и не жадничать.
Пленник тем временем стоял смирно и никаких телодвижений в сторону двери не делал. Когда Роман закончил упаковку винтовки, Шубин уставился ему в глаза и нагло ухмыльнулся:
- Ты что же, думаешь, что вместе с ней уйдешь отсюда? Да хотя бы и без нее… Думаешь, что уйдешь?
- А ты мне поможешь, - невозмутимо ответил Роман. Снова ухватил рыжего за руку и подтолкнул вперед: - Ты сейчас прикажешь тем двоим наверху… Ну, и не только тем двоим, а вообще всем, кто попадется… Чтоб они нас пропустили. А еще лучше – чтоб вовсе не заметили. Ты ведь можешь, да?! Вот ты им и внушишь.
«Догадался… А не такая уж дубовая у него башка, даром что солдафон», - подумал Шубин.
- Хоть какая-то польза от тебя будет, нелюдь мутантская, - ругнулся его конвоир. От души так, с искренним презрением.
«Да, конкретно же вам лапши навешали», - сказал Шубин мысленно, с наигранным сочувствием. – «Нас прямо-таки монстрами выставляют…»
«Ты мне сейчас еще расскажи о своем несчастном детстве, и я разрыдаюсь», - пообещал Роман. Так же мысленно. – «И вообще, хватит болтать! С какого расстояния ты можешь приказать монолитовцам не замечать нас?»
«Да хоть отсюда».
«Вот и сделай. И помни – если что не так, сдохнешь первым», - и самый убедительный аргумент опять уперся Шубину под челюсть. – «Пошли!»
Честно говоря, когда они проходили в каком-то десятке метров от пятерых бронированных фигур, у Романа потряхивало поджилки. Вздумай заложник послать монолитовцам мысленную команду атаковать убегающего противника, Роман вряд ли успел бы даже выполнить свою угрозу и пристрелить телепата. Но рыжий не обманул – видимо, над сохранением своей жизни он трясся куда больше, чем над выполнением приказов начальства. А ведь приказ – никого не выпускать живым из этой мясорубки – наверняка был…
Роман стискивал запястье заложника не только ради того, чтоб удерживать над ним контроль. Чудовищное напряжение нервов требовало какого-то выхода, и он со всей силы сжимал пальцы – так, что рыжий один раз чуть не заскулил вслух от боли, и мысленно взмолился не ломать ему руку. «Не отвлекайся», - ткнул его Роман. Он уже понял, что этот парень слышит его мысли с такой же легкостью и отчетливостью, как если бы Роман проговаривал их вслух. И чувствовал, как тот лезет в закоулки, куда Роман никогда не впустил бы даже самого близкого человека. И терпел, терпел до зубовного скрежета. «Сейчас главное – выбраться», - твердил себе Роман и мысленно жмурился, как когда-то в детстве накрепко зажмуривал глаза в кресле у стоматолога. А рыжий уже добрался туда, куда сам Роман заглядывал нечасто. Слишком смешанный клубок чувств окутывал те воспоминания… Рыжий хмыкнул у него в голове. И, довольный произведенным эффектом, послал в ответ Роману импульс откровенно сексуального призыва. Роман с силой стиснул зубы. Надо терпеть. Еще чуть-чуть… Они уже поднялись на поверхность… Еще совсем немного до выхода…
Лежащие в изломанных позах тела двух спецназовцев неподалеку от двери. Сразу видно – мертвые. Сашка… Горечь потери снова пронзила острой спицей. А Рыжий лыбился. Роман чувствовал, как тот беспрепятственно запустил незримую руку вглубь мыслеобразов своего конвоира и перебирает, ковыряется там цепкими наглыми пальцами, просеивает между ними неважное, поддевает самое ценное, подносит его к лицу и разглядывает, как букашку, у которой собрался оторвать лапки.
Роману стало тошно, лицо перекосилось от отвращения, но – ничего не поделаешь, надо терпеть. Надо вернуться и рассказать, как группа попала в ловушку. Неизвестно, будет ли от его донесения какая-то польза, но раз уж не погиб сразу, то надо хотя бы попытаться выжить!
И за дверями здания, когда патрули «Монолита» остались позади, он с наслаждением выключил рыжего крепким ударом рукояти по затылку. Потом подхватил под мышки обмякшее тело, опустил его на ступени крыльца. И дал ходу.
Два часа спустя Бредянский, отчаявшись дождаться возвращения непутевого напарника, и вконец изругавшись, отправил охранников на поиски Шубина.
…Шубин лежал на кушетке, прижимая мокрое полотенце к ссадине на затылке, и старательно изображал из себя тяжелораненого. Удавалось это ему из рук вон плохо, он то и дело выходил из роли, и начинал вместо жалобных стонов возмущенно орать:
- …Чуть что, так сразу я?! А ты сам-то, между прочим… Да посмотрел бы я на тебя, как бы ты рискнул дергаться, когда тебе стволом в шею тычут?! Да этот спецназер мне чуть руку не сломал! И вообще, он бы мне башку разнес, если бы я попробовал хоть раз пикнуть! Какое там – тревогу поднять…
- О чем ты?! Ты что, не мог приказать ему бросить оружие?! И мысленно позвать на помощь охрану?!
- Не мог! – взвизгнул Шубин. – То есть я приказал сразу! Но на него не действует! Его невозможно подчинить телепатическим внушением, понимаешь?! У него воля не подавляется! Слышать-то он меня слышит, но ни хрена не подчиняется!
Глаза у Бредянского стали «по блюдцу». Иммунитет к подавлению воли! Такая редкость! Нет, какой все-таки Шубин эгоист и трус… Если не смог справится с тем бойцом – ну надо же было мысленно приказать охране его взять! Да, доля риска в этом была, спецназовец мог успеть пристрелить Шубина; рыжий это прекрасно понимал, и потому прежде всего озаботился спасением своей задницы. А редчайший экземпляр упустил.
Он с раздраженным вздохом отвернулся от обиженно сопящего сотрудника, вытащил из кармана КПК и включил голосовой режим. Вызвал командира подразделения «Монолита» и объяснил ситуацию.
- Прочесать всю округу, и взять живым! За два часа он не уйдет слишком далеко. Возьмите столько людей, сколько надо, за охрану объекта не беспокойтесь.
Бредянский отключил связь и перевел дух. Ну да ладно. Что ни делается – все к лучшему. Ведь могли же этого парня тупо пристрелить во всеобщей мясорубке… А так, глядишь, живым к ним в руки попадет. Если, конечно, за это время умудрится не влететь в аномалию, или не столкнется со слишком большой шарагой братков. А уж со всякой прочей дрянью, хоть с мутантами, хоть с охотниками за чужим хабаром, опытный спецназовец-то справится. В этом Бредянский не сомневался.
Шубин притих, видимо, догадавшись, что не стоит слишком долго испытывать терпение начальства. И о том, что беглый спецназовец прихватил с собой экземпляр штучно производимого, экспериментального оружия, он на всякий случай решил промолчать.
***
Сомнений нет – это была подстава. Грандиозная подстава, думал Роман, аккуратно огибая очередную аномалию. Где-то на самом верху завелся «крот», а иначе откуда еще могла утечь информация о предстоящей операции?
«А может, все проще – наш агент в Зоне переметнулся к противнику? И передал заведомо ложные сведения, чтоб подвести группу под кинжальный огонь? Но зачем это ему? Если целью было – утаить разработки этой лаборатории, то куда логичней накануне рейда – если уж о нем стало известно – перенести все в другое место, а нам подсунуть пустое заброшенное подземелье. Покрутились бы, да ушли бы ни с чем. И наверх бы доложили, что по указанному адресу давно никто не живет. А так – группа не вернулась и не выходит на связь, нас скоро хватятся, начнут поиски. Замять исчезновение такой большой группы не удастся, и даже на естественные потери в экстремальных условиях не спишешь. Уж не пустили ли нас под нож нарочно?! Может, собрались представить нашу операцию как нападение на мирных ученых?! Политические игры, твою мать! А ребят погубили ни за хвост собачий.
И Сашки больше нет… Хорошо все-таки, что между ними не было сильных чувств, не было особой душевной близости – только телесная, думал Роман. Конечно, она тоже оставляет глубокий отпечаток на отношениях, но когда нет сильных эмоций, то пережить потерю легче. Им обоим повезло – каждый из них нашел в другом партнера, способного дать недостающее. И обоих устраивало то, что они давали друг другу, ни один из них не требовал большего, не пытался устраивать утомительную бурю страстей или ломать сложившийся, удобный для обоих порядок жизни. Нечасто попадаются такие люди, а особенно среди военных. Сашка был скрытный и изворотливый, сохранение их отношений в тайне целиком лежало на нем – за те полгода, что они с Романом были вместе, никто из сослуживцев и начальства ни о чем не догадался. Роман понимал, что теперь Сашки ему будет очень не хватать…
«Ур-роды! Разобраться бы, кто все это устроил…»
Но прежде чем разбираться, надо еще из Зоны выбраться. Детектор аномалий в очередной раз запищал. Опять какая-то хрень впереди. Ведь только что обогнул участок повышенной гравитации, а тут еще один! Да плюс по пятам наверняка идет погоня. Роман не знал, сколько времени форы он выгадал, и старался двигаться максимально быстро, насколько это было здесь возможно. Может быть, стоило выключить рыжего гада насовсем… Но что-то остановило руку Романа. Не поднялась она на безоружного, пусть даже это и мутант-телепат. Да еще и какое-то подобие жалости клюнуло – слышал он про эксперименты, когда нормальным людям каким-то образом прививали сверхъестественные способности. И далеко не всегда добровольцам. И сослуживцы рассказывали, и сотрудничающие сталкеры травили жуткие байки про лаборатории в подземельях под Припятью. Кто знает, может, этого рыжего тоже обманули, или заставили силой? А проще говоря, видимо, у Романа просто кишка тонка оказалась. В бою-то убивал без раздумий и сожалений, а вне боя, без приказа, да еще и безоружного пленника – не смог…
Все эти мысли крутились в Ромкиной голове фоном; а на переднем плане стояла куда более насущная задача – как сбить со следа возможную погоню. Он прокладывал ложные тропы, возвращался по своим следам; на двух участках пути, где проход был возможен только в одном месте между аномалиями, установил «растяжки» - как бы ни была прочна монолитовская броня, но взрыв гранаты прямо под ногами и она не выдержит.
Вот только куда идти? – задумался Роман уже после того, как отмахал энную часть пути прочь от лаборатории. До того он направлялся к месту высадки группы. Оттуда их должен был забрать вертолет. В Зоне немного мест, где сложная техника работает без сбоев, далеко не везде он смог бы сесть; да к тому же ради секретности их высадили за десяток километров от объекта, чтоб оттуда не увидели и не услышали. А теперь, наверное, туда возвращаться нельзя. Неизвестно, кем была подстроена эта подстава, и вот вдруг возвращается единственный уцелевший из всей группы. Да моментально козлом отпущения сделают! И всех собак на него повесят. Вот он, подлый предатель, который всех завел в западню.
Роман остановился в растерянности. Ну, и что дальше? Куда теперь? Вообще-то надо выходить за периметр. Легко сказать… Во-первых, в Зону он не входил, а влетел вместе со своими на вертушке. Во-вторых, на блок-пост соваться нельзя – понятно, почему. Значит, надо искать сталкеров, которые знают лазейки в периметре. Он развернул карту Зоны. Сейчас ему даже к большой сталкерской стоянке приближаться опасно – там агентов всяческих спецслужб больше, чем самих сталкеров. Под прикрытием, естественно. Быстро слушок дойдет… Хорошо бы прибиться к какой-нибудь маленькой группке. Туда агента совать не будут – слишком сложно внедрять, когда каждый человек на виду, зачастую маленькие группки сколачиваются из родственников или давних друзей. Чужаку туда втереться трудно. Да и овчинка выделки не стоит – собирают себе артефакты, да от монстров отстреливаются, и ни в какие тайны-секреты или политику нос не суют. И никто, даже самые отъявленные сталкерюги не будет долго сидеть в Зоне безвылазно. Рано или поздно пойдут за периметр - сбывать хабар, отъедаться и отсыпаться.
Все хорошо, кроме одного – знать бы еще, где найти такую команду… Лагеря больших группировок на карте обозначены, а мелкими никто не озаботился.
Роман подумал-подумал, оценил по карте расположение наиболее опасных мест, и выбрал направление на ближайшую заброшенную деревню. С большой долей вероятности сталкеры могут устроить лагерь там, где есть подземные помещения – в данном случае погреба, чтоб было где прятаться во время выброса.
Тем временем тусклое серое утро незаметно перетекло в серый хмурый день. Из лаборатории Роман выскочил на рассвете – штурм начали в полчетвертого утра, подгадав самое глухое и сонное время. Усталость уже давала себя знать. Накануне, после высадки с вертолета, их группа сначала отмахала марш-бросок до объекта, чтоб подобраться поближе к нему до темноты, а потом полночи они дожидались начала операции. Удалось подремать урывками, кое-как.
Путь выдался небезопасным. Пришлось отстреливаться от псевдособак, спешно карабкаться на дерево, вовремя услышав топот выводка кабанов-мутантов, и расстреливать монстров оттуда. Отдыхать было некогда – наверняка на хвосте висела погоня, Роман старался уйти как можно дальше и тщательно запутывал следы. Хорошо бы еще подбросить им убедительные доказательства своей гибели… Но за всю дорогу ему попался только один труп.
Погибший угодил в «электру». И весьма сильную, судя по почерневшему от электрического ожога лицу. Но лезть туда, чтоб вытащить тело и переодеть его в свой армейский «СКАТ», было слишком рискованно. К тому же человек никак не мог сойти за него по комплекции – погибший оказался плотным и кряжистым, размера на три пошире худощавого Романа. Жалко, черт побери.
В просвете между деревьями он заметил ленту растрескавшегося шоссе. Хорошо. На асфальте не останется следов. Только бы оно не оказалось перекрыто аномалиями… Подошвы берцев сухо щелкали по покрытию; Роман от усталости уже подволакивал ноги. Наконец из-за поворота показались крыши деревянных домов. Деревня… По крайней мере, есть где спрятаться.
Возле заборчика-штакетника шевельнулось что-то, сначала показавшееся Роману мышью. Нет, оно не может оказаться мышью, мышь давно бы мелькнула и удрала, а не дожидалась, пока человек к ней подойдет. Между кустиков пожухлой травы светился продолговатый серый комок, размером с мышку. Мохнатый, словно меховое яйцо, с длинным струящимся ворсом. «Странно как, серого цвета – а светится», - отметил про себя Роман. «Пушинка». Он слышал про такой артефакт, и видел его на фото, но увидеть его в реальности и потрогать не доводилось. Роман на всякий случай включил дозиметр и поднес к артефакту – прибор молчал. Хорошо… Потому что находка оказалась как нельзя кстати. Роман без опаски поддел ладонью мягкий комок, невероятно приятный на ощупь. «Пушинка» - штука полезная. Добрая… Она силы восстанавливает, если подержать ее несколько часов прижатой к телу. Но постоянно ее носить с собой без свинцового контейнера нельзя – от контакта с «пушинкой» сильно клонит в сон, побочное действие такое. Будешь все время сонный, как сытый удав, и не сумеешь вовремя среагировать на опасность. Ну да ладно… Роман осторожно спрятал пушистую находку в подсумок и пошел дальше – подыскать подходящее место для отдыха.
Его внимание привлек взлетевший от порыва ветра яркий клочок. Обрывок обертки от шоколадного батончика? Хм, здесь недавно кто-то побывал, весьма неряшливый и беспечный. Роман оглядел дом, возле которого разгильдяй-сталкер бросил разорванную упаковку. Сам оставил подсказку случайному прохожему, что именно этот дом следует осмотреть – вдруг там припрятано что-то ценное?
Так и оказалось. На чердаке, в ящике с крышкой обнаружилась чужая нычка. Роман перетряхнул содержимое. Три банки рыбных консервов – просто замечательно! Котелок – пригодится. Пять упаковок бинта – сойдет, карман не оттянут. Батарейки для фонарика – стандартные, к ПНВ тоже подойдут. Свитер рыжего цвета… Взять, что ли? Может, сгодится, хотя бы подстелить – спальника у него не было. Хотя на текущий момент Романа куда больше обрадовал бы не свитер, а смена белья и чистые носки. Ладно, берем все, решил он. Но спать, разумеется, надо устраиваться не здесь, а то вдруг хозяин за своим добром явится.
Роман забрался на чердак дома напротив, через улицу. Втащил за собой лестницу. Теперь наконец-то можно отдохнуть… Он пристроил под голову рюкзак, расстегнул ворот защитного костюма и просунул за пазуху «пушинку». Прижал ее к себе, словно котенка. И вскоре почувствовал, как внутри разливаются спокойствие и умиротворение, натруженные мышцы расслабляются, а он сам проваливается в сон.
…В чуткий, «в полглаза» сон - как приучили в армии. До того Ромке и в голову не могло прийти, что его научат вот так спать, и что вообще это возможно – переучить человека спать. Оказалось, возможно. Чего только невозможно сделать с помощью оглушительных выкриков сержанта над ухом, пинков и коротких, точных, почти незаметных со стороны даже не ударов – тычков кулаком. Но Роман ни разу не сожалел, что попал в эту переплавку, и его таки переплавили и закалили. Нет, не так… Он ни разу не позволил себе об этом сожалеть. По крайней мере, наяву. Потому что наяву, когда властвует и управляет рассудок, этот рассудок говорил Роману, что все равно никакого другого выхода не было. Не было ни единого способа избежать армии; а раз уж так – то лучше спецназ, чем стройбат, и надо быть довольным, что оказался годен. Раз государство дало крышу над головой и стабильную кормежку, а потом даже и возможность зарабатывать деньги службой по контракту – надо быть довольным. Особенно крышей над головой, конечно. Получить какую-нибудь рабочую специальность и зарабатывать он вполне мог бы, но что толку вкалывать, если львиную долю зарплаты будет сжирать аренда жилья? Или на выбор – если не аренда, то общежитие с загаженными кухнями и пьяными рожами в коридоре. Из предлагаемых вариантов Роман предпочел казарму. Здесь по крайней мере казалось, что его жизнь имеет какой-то смысл.
…А она потеряла его, когда однажды поздним вечером в квартире этажом ниже рванул бытовой газ, и взрывом вынесло весь угловой блок кособокой, дышащей на ладан хрущевки – от третьего этажа до пятого, а два нижних рухнули под тяжестью обломков. Ученик выпускного класса Ромка в тот момент был с компанией на даче у одноклассника. Уехал на шашлыки, называется. А когда приехал – не было уже ни родителей, ни жилья. И виноватых тоже не было. Хозяин квартиры на третьем этаже, непросыхающий алкаш, который оставил на плите чайник, заливший горелку, сам погиб под обломками. До осеннего призыва Ромка кое-как перекантовался у двоюродной тетки, ежеминутно ощущая спиной, что он тут – еще одна помеха под ногами, еще один нахлебник, помимо двоих ее дочерей-подростков; и в общем-то, военкомату Роман сдался сам. Теперь уже третий год дослуживал по контракту, и в правильности своего выбора не сомневался. По крайней мере, наяву.
Но сейчас он был во сне. В зыбком и беспокойном сне, где точно так же, как и в реальности, раздавались гулкие хлопки аномалий, шуршал над безлюдным шоссе ветер, и доносился откуда-то издали протяжный вой псевдопсов. А еще во сне было темно – хотя Роман прекрасно знал, что сейчас день, он заснул днем, и на чердаке сумрачно, но не слишком темно. Да и сквозь выбитую доску просачивается тусклый свет. Но кажется, что вокруг просто чернота… И в ней звучат шаги. Кто-то медленно подходит к Роману… Нет, ерунда, этого просто не может быть. Потому, что чердак низкий. Между скатами крыши и потолком дома расстояние такое, что взрослому человеку невозможно идти во весь рост. Сам Роман проползал по чердаку на четвереньках. А тут вдруг – шаги… Нет, это во сне. Роман совершенно четко понимает, что спит.
И видит прямо над собой лицо рыжего парня из лаборатории. Да, того самого, который пытался использовать на Романе свою телепатию. Тот самый, который провел его мимо поста монолитовцев – правда, с выкрученной за спину рукой и стволом под челюстью, но ведь провел же… Имени его Роман тоже не знал. Но над кличкой долго думать не пришлось – Рыжий он и в Зоне Рыжий.
- Хе, - улыбнулся тот. – Ну и как тебе на вкус грех выжившего?
Роман поморщился – лицом, не мысленно. Рыжего нет здесь, на чердаке. Это сон. Рыжий остался возле лаборатории. Вряд ли он может дотянуться своей телепатией настолько далеко… Но даже если и может – то он залезет в мысли Романа, но лица его не увидит.
- А никак. Нет никакого греха. То, что я выжил – случайность. Я не побежал прятаться в ту каморку, а выполнял приказ. Майор мог любого из нас отправить проверять помещение.
Роман врал. Потому что на самом деле чувствовал вину. Он много раз слышал об этом от сослуживцев, побывавших в мясорубках. Слышал, что так бывает всегда, если по слепому выбору судьбы тебе одному удалось уцелеть. Но до сих пор он понимал умом, и не мог ощутить чувством. А вот сегодня – ощутил.
«Какого черта я перед ним оправдываюсь? Нет, нельзя так думать, он же слышит».
В ответ зашелестел тихий гаденький смешок:
- Хороший мальчик Роман… Всегда выполняет приказы… Слушается старших… Ты всерьез думаешь, что твой майор выбрал тебя случайно? Не кого-то другого, а именно тебя?
«На что намекает этот гад?»
Рыжий подошел ближе и присел рядом на корточки. Принес с собой запах чисто вымытого тела и даже парфюма. Однако, какие мы баре… В Зоне одеколоном поливаемся…
Тот только улыбнулся в ответ на раздражение Романа – понятно, что это всего лишь робкая попытка защититься. Попытка злостью перекрыть страх и неуверенность… Рыжий протянул руку и задумчиво провел ладонью по щеке, по плечу лежащего перед ним собеседника, словно пробовал – а какова на ощупь заинтересовавшая его вещица?
Роман попытался дернуться, стряхнуть с себя его руку – и с ужасом понял, что не может пошевелиться, как это порой бывает в кошмарных снах.
Рыжий подергал хитрые, перекрывающие друг друга клапаны застежки, специально устроенные так, что с присоединенной дыхательной маской костюм превращался практически в скафандр. Но до замка-молнии так и не добрался, запутался в хитросплетении трубок и шланга дыхательной маски, которая сейчас лежала на груди Романа – все-таки спать в акваланге тот еще мазохизм, да и незачем, если анализатор воздуха не показывает никаких вредных примесей и дозиметр тоже молчит.
- Какой ты упакованный, - с некоторым сожалением сказал Рыжий.
Но вместо того, чтоб повторить попытку расстегнуть одежду на беспомощном собеседнике, который его явно заинтересовал, он чуть-чуть отстранился. А Роман вдруг почувствовал, как по телу прошел импульс, мышцы напряглись и снова расслабились, словно под действием очень слабого разряда электрического тока – как бывает на физиотерапии. А потом импульс переместился глубже; теперь он проходил где-то внутри, щекотал и покалывал нервные окончания; и Роман с немалым страхом понял, что это такое и откуда взялось. Рыжий проник в его мозг, и воздействием на нервные волокна пытается управлять его телом. Раз уж не может управлять разумом Романа – так решил поступить проще и грубее, превратить тело в марионетку, подергивая за ниточки нервов. В самом прямом смысле, а не в переносном.
Хуже того – Роман почувствовал, что невольно возбуждается. До чего-то там Рыжий добрался… И сидит, хихикает, рожа довольная. Ну еще бы, он же в голове Романа, в его мыслях, в его ощущениях. Мысленно поглаживает тело пленника, и Роман чувствует, как прокатываются щекочущие импульсы, возбуждение нарастает и тело начинает страстно желать разрядки.
Мать твою, вот гадство! Ситуация глупейшая. Ну не хочет он секса, совершенно не до траха ему сейчас, но организм все равно реагирует на раздражитель. И как это прекратить, как вырваться?!
- И это все, что ты можешь? Секс по телефону? Только в мозгах ковыряться, больше ни на что не способен? – презрительно бросил Роман, надеясь задеть этим Рыжего.
Ох, зря он это сказал. Совсем не то, что следовало бы, сказал!
Рыжий осклабился:
- Возвращайся обратно, к нам, и увидишь, что я могу!
- Ага, щас…
- А что тебя останавливает? Твоего дружка больше нет. Ты свободен, как муха в полете. Я тебе покажу все, что я умею… Ты такой сладенький! – добавил Рыжий лисьим голоском. – Жалко такого сладенького оставлять на корм кровососам. Или на забаву браткам. Они ужасно грубые…
- Ага, они тебя поимели, и тебе не понравилось…
- Нет, я заставил их поиметь друг друга, - голос Рыжего по-прежнему был лисьим, но теперь лисичка показывала острые зубы.
И Роман поверил, что скорее всего, так и было. Эта тварь ничем не лучше контролера. Даже хуже – монстр-телепат не додумается до таких извращенных развлечений.
- Чего тебе от меня надо? – Роман прекратил препирательства и свернул тему разговора в более интересующую его колею. – Приперся ради того, чтоб меня снять? Тебе там, у вас, потрахаться больше не с кем? Или надоело «под гипнозом», и хочешь, чтоб партнер согласился типа добровольно?
- Может, я рассчитывал услышать благодарность за твое спасение?
- А мне кажется, это ты должен быть мне благодарен за то, что я не разнес тебе твою мутантскую башку …
- У тебя не поднялась рука на безоружного, - вкрадчиво мурлыкнул Рыжий.
- Да уж, верно, - согласился Роман. – Солдат калеку не обидит. Над тобой и так уже поглумились.
Рыжий рассмеялся, и его смешок красноречиво говорил о том, что он думает о глупых людях, которые на самом деле завидуют паранормалам, но прячут свою зависть за брезгливостью и ненавистью к «мутантам».
- Опыты на людях по прививанию им паранормальных способностей – это правда? – резко рубанул Роман.
- А если ты узнаешь ответ – то что ты сделаешь? – голос Рыжего приблизился, словно он подошел вплотную к Роману и присел рядом на корточки. – Возьмешь большую пушку и вынесешь к чертовой бабушке эту дьявольскую лабораторию?
Роман стиснул зубы. В самую душу глядит, гад…
- А потом опять пойдешь выполнять приказы, пока тебя не измочалят до дыр и не выбросят на помойку… Ты думаешь, что ты кому-то будешь нужен потом? Что тебя оценят по заслугам? Что о тебе позаботятся? Рома, ты бы хоть вокруг посмотрел. Сколько вокруг твоих бывших сослуживцев - искалеченных, живущих на нищенскую пенсию?
- Тебе-то что за дело до меня? – Роман огрызнулся на собеседника, и вдруг его кольнула догадка. – Понял… Дошло. Я вам нужен… Я же не подчиняюсь твоему внушению… И потому нужен как редкий материал… А заставить меня ты не можешь, потому и приперся, потому и мозги пудришь, типа на трах разводишь... Так вот, пошел отсюда, сволочь. Чтоб я добровольно сдался вам в подопытные кролики?! Не дождетесь!
Он отчаянно дернулся, с ужасом чувствуя, что тело все еще не слушается. Ничего, ничего, это всего лишь сон! Во сне всегда так, надо скорее очнуться, вырваться оттуда! Наружу, наружу, в реальность! Он пытался крикнуть, но из горла вырывался только воздух, а звук куском сухого непрожеванного хлеба застрял где-то внутри. Роман вцепился в ворот комбинезона, с силой оттянул его, словно это могло помочь вытолкнуть крик… И очнулся, тяжело дыша. И тут же с не меньшим, чем кошмар, испугом понял, что из-за удушья во сне он чуть не оторвал шланг дыхательного аппарата. Ладно еще, обошлось… Защитный костюм цел. Идти по Зоне еще долго… Но самый главный вопрос – куда?
Роман посмотрел на часы – проспал он около трех часов, и сейчас чувствовал себя почти не отдохнувшим, а наоборот, разбитым после кошмарного сна. И эрекция, возникшая во сне, все еще не прошла. Тьфу ты! Надо же, что б вот так – от кошмара… Или за прошедшие часы накопилось столько напряжения, что тело настойчиво требует разрядки?
Он засунул руку за пазуху и выудил «пушинку». Не очень-то она помогла расслабиться и отдохнуть… «Продам при первом же подходящем случае», - со злости пообещал Роман артефакту, как будто тот был в чем-то виноват, или мог испугаться и исправиться.
Укладываться и спать дальше совершенно не хотелось. К тому же мелькнувшей тенью пронеслась мысль – а не окажется ли рыжий телепат слишком настырным, и не станет ли каждый раз ввинчиваться буром в Ромкин мозг, едва стоит уснуть?
«Этак я долго не выдержу… Свихнусь…»
Нет-нет, будем считать, что это был просто сон, решил Роман. Никто не влезал в его мысли, это все выкрутасы подсознания. Впечатления от событий нескольких предыдущих часов. А сейчас надо поесть, слезть с чердака и идти. Судя по карте, не очень далеко отсюда находится стоянка одной большой веселой компании. Обожают они это место… Там наверняка имеется источник воды, или очистительная установка; а в Ромкиной фляге осталась дай бог половина.
«Что ж, будем проситься на водопой. Авось не откажут.»
* * *
- …Ну, поимей же ты совесть! Хотя ты ее и так имеешь, - раздраженно бросил бармену Михалыч. – Извращенным способом…
Причина конфликта лежала перед ним на прилавке – сталкерский комбинезон модели «Сева», легкий и довольно надежный. Этот был не новый, кем-то уже поношеный, но прежний владелец сбыл его бармену во вполне сносном состоянии. Рядом переминались с ноги на ногу сын Михалыча Жорик и племянник Васько.
С этой «бригадой семейного подряда» Роман встретился несколько дней назад, в пути. Еще только-только примеряя на себя сталкерское бытье, он решил действовать в одиночку. Да, так тяжелее, зато спокойней. И, как назло, не зависящие от Романа обстоятельства вынудили его изменить решение.
Он спокойно шел своей дорогой, Михалычу с родней оказалось по пути. Перекинувшись несколькими фразами, и один, и другие быстро убедились, что не представляют взаимной опасности. Михалыч успокоился, когда незнакомец после короткой беседы перестал обращать на него и сына с племянником какое-либо внимание и двинулся параллельным курсом. Если бы хотел напасть – напал бы сразу, рассудил Михалыч. А Роман понял, что эти тихие добродушные работяги вовсе не собираются на него нападать, они не из тех, кто легко пускает кровь человеку. К тому же он запросто уложил бы всех троих, пусть даже численный перевес был на их стороне. В общем, все достигли обоюдного согласия. И все было бы замечательно, не попадись им на пути пятерка любителей поживиться за чужой счет.
Ни обойти грабителей, ни спрятаться было негде: Романа заметили и чохом причислили к намеченным для грабежа жертвам. Он совершенно не собирался защищать своих случайных попутчиков. Вот ни малейшего желания не имел. Он старался только ради себя. Не отдавать же бандитам оружие, боеприпасы, почти новый защитный костюм, гауссовку, в конце концов?! Троих грабителей Роман уложил прежде, чем попутчики успели свои «калаши» поднять. Еще с одним пришлось повозиться на несколько секунд дольше. Последнего добили Михалыч с родней – втроем на одного кое-как справились, да еще Васька все-таки царапнуло пулей.
Пока Роман перетряхивал багаж убитых им лично и собирал законную добычу, родственники пошушукались и решили извлечь для себя из этого происшествия кое-какую выгоду – заручиться поддержкой умелого бойца. Отдали все добытые в бою трофеи Роману и уговорили сопроводить их на Росток, раз уж «тебе все равно куда идти». А по прибытии на место пообещали еще небольшую сумму за услуги. Наверно, они хабаром загружены под завязку, догадался Роман. Небось есть чего терять, раз готовы платить за охрану. А Роман к тому моменту уже осознал – чтобы найти проводника за периметр, хочешь - не хочешь, а придется покрутиться в местах больших тусовок сталкеров. Значит, на Росток…
А назавтра он с удивлением обнаружил, что его правая штанина вся покрылась странными дырами с оплавленными краями, словно на нее вывалили охапку раскаленных углей. Кое-где ткань повисла рваной бахромой и начинала рассыпаться буквально на глазах. «Это ты в «липучку» влетел», - сочувственно объяснил Михалыч. – «Такая дрянь, она синтетику разъедает. Видишь, хэбэ целое? Хэбэшке от нее ничего не будет, и нам, то есть людям, тоже – мы же из натуральной кожи! Но костюм теперь только выбросить… Чинить бесполезно –если она прилипла, то уже не выведешь. А за день она еще дальше полезет, вот увидишь!»
Наверно, во время короткого боя с бандитами подцепил, думал Роман. А иначе где и когда еще? Он всегда очень внимательно смотрел по сторонам и под ноги, и все-таки умудрился задеть аномалию. Короче, почти новому армейскому «СКАТу» настал полный абзац.
Вот же еще напасть… И так успел заработать всего-ничего, на пропитание не хватит, как теперь надо срочно добывать новую защитку. Без костюма и до периметра-то не дойдешь!
И вот теперь трое попутчиков стояли рядом с Романом в баре и дружно уламывали торговца не жлобствовать и сбавить цену. Или, на крайняк, поверить Роману в долг.
- Не будь жлобом, уступи! Парень он надежный, не обманет, отработает! Мы все за него ручаемся…
Нет бы лучше доплатили недостающую сумму, благодетели хреновы, со злостью думал Роман. Языками-то чесать все горазды, а как с денежками расстаться… За охрану они ему честно заплатили – без этого к прилавку с новым комбезом вообще приближаться не стоило. Но уж могли бы в качестве благодарности и доплатить; а то, не окажись рядом Романа, сейчас бы трупами Михалыча, Жорика и Васьки псевдопсы бы обедали. Торговца он как раз не осуждал; Зона – неподходящее место для разведения благотворительности. Тут поверишь в долг, а должник пулю словит или в аномалию влетит, и привет. Но мужики куда сквалыжней торговца оказались…
- Ладно, - наконец хмуро кивнул бармен. – Забирай комбез, а долг отработаешь…
- Согласен. Где и как?
Торговец взглядом указал Михалычу – мол, вали отсюда, дальше у нас свои дела начинаются. Тот, в свою очередь, подтолкнул в спины сына и племянника. Когда бывшие попутчики уселись за дальним столиком, торговец обратился к Роману:
- Давай свой КПК, отмечу на карте, куда идти. Это заброшенная исследовательская база…
Роман вытащил «наладонник» и протянул было его торговцу, как вдруг, спохватившись, отдернул руку.
- Погодите-ка, уважаемый! – он посмотрел на торговца, в свою очередь тоже замершего с уже протянутой за прибором рукой. - Вот какое дело… Мне надо бы сменить КПК. На «чистый». Просто обменять… Найдется у вас примерно такой же по параметрам и стоимости?
Торговец издал многозначительное «хм». Дескать, понимаю – вы от кого-то скрываетесь, но я не спрашиваю, от кого и почему, это не мое дело… Роман тоже понимал, что вынужден довериться этому человеку.
- И что там надо сделать?
- Там где-то кейс должен валяться… Если твари не разорили, или никто раньше не утащил… Принесешь.
- Двери там открыты?
- С большой вероятностью – да, но коды я тебе на всякий случай скинул. Если где-то что-то заперто на обычный замок, то тут уж ничем помочь не могу, пробивайся сам.
- Основная опасность там какая – монстры, люди?
- И те, и другие. Район опасный, сразу предупреждаю. Все прелести нашей Зоны там попадаются…
- Тогда мне еще патронов надо. Тоже в долг, - заявил Роман.
- Да тебе палец в рот не клади – всю руку оттяпаешь, – качнул головой торговец. Но все-таки пошел в кладовку позади барной стойки, доставать коробку с патронами.
* * *
В подземных коридорах базы воняло, как в привокзальном сортире. Роман даже не утерпел, надел дыхательную маску, хотя расходовать фильтры почем зря было неразумно. Похоже, здесь еще во времена второй катастрофы прорвало канализацию, а потом полчища тварей всех размеров и мастей облюбовали эти коридоры себе под норы. Наверное, бывшая исследовательская база для них «дом родной», подумал Роман; небось, тут ученые дяди и выводили всех этих снорков, псевдогигантов, коротконогих карликов-телекинетиков и прочих уродцев, названий которых он не знал. И всякой этой твари тут водилось отнюдь не по паре, а целые стаи. Никто никого не вытеснял с «охотничьей территории», все кормились друг дружкой, да еще отчаянными сталкерами, которых суровая нужда занесла в эти коридоры.
Сквозь окуляры очков ночного видения Роман на каждом шагу видел тела расстрелянных уродцев - теплые, и кровь еще не успела свернуться… До него кто-то здесь прошел. Вот только что, совсем недавно. И… Если тут прошел кто-то один – то он весьма крутой боец, раз выкосил столько зверья. Но может быть, что прошло несколько человек… В любом случае он или они все еще внутри. И сталкиваться с ними Роману совершенно не хотелось. Итак, надо возвращаться к выходу, устроить засаду и дождаться, пока охотники выйдут. Интересно, зачем они сюда пришли – за тем же самым чемоданчиком, что и он, или это обыкновенное сталкерье по артефакты привалило? Ладно, посидим – увидим, решил Роман. Конечно, всех их придется пристрелить, а уж потом обыскивать, но тут уж ничего не попишешь. Кстати, надо еще подходящее место для засады подыскать, а то кто знает, сколько противников у него окажется... Он уже попятился назад, чтобы тихонько, не топая берцами, выходить наружу, как вдруг услышал голоса.
Оказывается, незнакомцы совсем рядом?! Их, по крайней мере, двое. А может быть, и больше, но остальные молчат.
- Зеленый! Да зеленый же!
- Че ты делаешь?! Это красный!
Сдавленным гулом по подземелью раскатился взрыв. Ого! Ну, по крайней мере, один вопрос решился – никакие это не тихие-мирные собиратели артефактов, такие дверь взрывать не стали бы. Незачем порядочным собирателям во всяких заброшенных лабораториях двери взрывать. Это конкуренты… Ребята пришли сюда за тем же самым, что и Роман. Значит, все сомнения и тем более угрызения совести отпадают. С конкурентами он поступит, как поступил бы с любым противником. Однако, кто же додумался нанять этих криворуких недоумков? Или они самостийные, взяли задание у бармена, так же, как и сам Ромка? Он усмехнулся про себя. Да, бармена, не дающего снаряжение в долг, вполне можно понять. Поверь вот таким идиотам… Мало того, что свои никчемные жизни сгубят, но ведь еще и чужое имущество ухайдакают, так и не заплатив за него торговцу. Интересно все-таки, кто учил этих идиотов обращаться со взрывчаткой, и каким образом они до сих пор живы? Может быть, одного захватить живьем и спросить? Да ладно, некогда играться.
Даром что идиоты, но находиться рядом с ними тем не менее рискованно. Лучше не устраивать стрельбу в бетонном тоннеле, где пули могут срикошетить от стен. Пора идти наружу и устраивать засаду… Роман еще немного продвинулся по направлению к выходу боком – осторожно, тихонько, приставным шагом, а потом обернулся.
Он очень вовремя обернулся.
Кровосос даже не счел нужным входить в режим ускорения – он просто подкрадывался к легкой и беспечной добыче широкими бесшумными прыжками. Двухметровый силуэт, выглядевший в окулярах ПНВ темно-зеленым, стремительно надвигался. Доли секунды хватило, чтоб среагировать – навести на монстра ствол и надавить на спусковой крючок. Мысль «как хорошо, что он не вошел в режим невидимости…» отстала – она пришла уже вслед за движением рук. Плюющийся пулями «калаш», нависшая над головой мощная туша, монстр уже не сдерживает хрипящее дыхание – незачем, добыча уже обнаружила его, теперь главное – успеть свернуть ей шею, до того, как его тело нашпигуют обжигающие кусочки свинца. Когда их немного – то не страшно, кровососу не повредит то количество, которое может вылететь из плюющейся огнем трубки непрерывно, надо только не дать добыче отомкнуть ту продолговатую изогнутую коробку снизу, выхватить другую и примкнуть ее на место прежней. Вот тогда обжигающих кусочков может стать слишком много. Ну ничего, эта добыча не то что прищелкнуть другую коробку – а даже в руку ее взять ее уже не успеет.
Вспышки пламени бьются на оконечности дула, время словно растянулось – потому что автомат выплевывает полный магазин за каких-то три секунды, - но Роман все жмет и жмет на спусковой крючок, «калаш» все плюется и плюется огнем, а монстр все тянет и тянет лапы к шее… Мощные клешни уже сдавливают ее, Роман каким-то краем сознания понимает, что это – всё, ему остаются доли секунды до того, как лапы сожмутся и шейные позвонки хрустнут под ними, но магазин еще не опустел, и тогда Ромкины руки сами собой приподнимают дуло, до того направленное монстру в грудь, чуть выше – и последние вспышки приходятся кровососу под щупальца. Его лапы уже почти сжались, они уже сдавливают воротник комбеза, а большие пальцы упираются в кадык, когда монстр захлебывается булькающим хрипом и валится на пол. Из разорванной артерии выхлестывает кровь, а Роман сам хрипит не хуже кровососа и не может поверить, что – обошлось, что чудовищные лапы уже соскользнули с шеи, не успев повредить ни ее, ни даже трубки дыхательной маски.
Все-таки несколько секунд его колотил отходняк. Еще бы, почти что проститься с жизнью в лапищах монстра – это вам не фунт изюма, будь ты хоть круче вареных яиц в родной армейской столовке.
Пока Роман переводил дух, его последовательно озарили три мысли. Первая - «Вот идиоты, оставили позади себя незачищенные помещения! Это ж надо - кровососа проглядеть!»; вторая - «А сам-то я такой же идиот – на этих понадеялся, что они все зачистили, и не проверил…», и третья – «Теперь они услышали стрельбу, и поняли, что кто-то еще сюда приперся. Надо срочно делать ноги!»
Коридор прямой, как стрела, до ближайшего поворота метров тридцать, и нырнуть некуда. Хотя надо не нырять, а рвать когти к выходу… Он помчался по коридору к выходу, уже не стараясь двигаться тише.
- Э-эй! Стоо-о-о-ой! – заорали сзади две глотки.
Одними словами конкуренты не ограничились – сзади загрохотали беспорядочные одиночные выстрелы. А вот это уже хреново. Как бы от стен не срикошетило! Пуля взвизгнула над самым ухом. Роман замедлил бег, развернулся и врезал очередь по преследователям. Кажется, не попал – на таком расстоянии разлет пуль уже слишком большой, но пусть эти два придурка хотя бы испугаются и притормозят… Поворот уже близко. Можно нырнуть за угол, подпустить их поближе, и срезать обоих. Он так и сделал. К тому же, на этой стороне коридора есть несколько помещений, куда можно спрятаться. Те комнаты Роман осмотрел еще по пути сюда, и теперь тихонько прошмыгнул в одну из них, прижимаясь спиной к стене. Конечно, это было в какой-то мере рискованно – преследователи могут зажать его в этой комнатушке, но оставаться в простреливаемом насквозь коридоре было еще опасней. К тому же, Роман надеялся на то, что сумеет опередить их – да еще небось эти придурки полезут на рожон, а когда полезут – он сумеет достать их раньше, чем они вообще успеют разглядеть его в темноте. Только бы не догадались бросить в комнату, где он прячется, гранату… Тогда точно крантец. Хотя, может, они собирались взять его живьем? Орали же вслед «Стой!» Если бы хотели убить – не стали бы требовать остановиться. Но мало ли что может быть на уме у придурков?! Сначала одно крикнут, потом без разговоров выстрелят… Он чуть-чуть, только чтоб захватить угол обстрела, высунулся из дверного проема и выпустил несколько выстрелов по преследователям. Но те, однако, не маячили на виду и не лезли дурью в его укрытие – надо же, мозгов хватило все-таки! Оба засели за углом коридора и вяло постреливали по проему, словно сигналили – мол, тут мы, никуда не уходим и собираемся тебя выкуривать. Ну ладно, посмотрим, кто облажается первым!
…Первым он сам же и облажался. В дверной проем вкатилась по полу граната, причем пущенная не с той стороны, где засели за углом двое, а с противоположной. Роман только и успел, что заметить – она светошумовая, крепко зажмурить глаза и шарахнуться как можно дальше от гранаты и упасть под уцелевший лабораторный стол. На «заткнуть уши» времени уже не хватило, да еще шлем на башке, скидывать его было уже совсем некогда. И «как можно дальше» выражалось всего в какой-то паре метров – деваться в тесной комнате больше некуда. Так что оглушило его неслабо. Свет пробился сквозь сомкнутые веки ярко-алой вспышкой, от грохота в голове поплыл тяжелый звон, сознание помутилось.
…Он почувствовал, что сидит. Причем в очень неудобной позе, перегнувшись в середине спины. Попробовал подтянуться и сесть повыше – бесполезно. Да и пошевелиться как-то плохо удалось – хоть ногами, хоть руками. В бок давил ребристый жесткий край чего-то. Роман осторожно приоткрыл глаза… Темнота. Хотя ПНВ по-прежнему был у него на голове, Роман чувствовал его тяжесть. От вспышки сдох прибор? Вполне вероятно. Ох ты ж твою мать… Удружили, сволочи.
Он был связан, как батон колбасы – щиколотки стянуты, в запястья тоже врезается шнур. Правда, руки связали спереди. Зачем?! Они оставляют ему возможность как-то воспользоваться руками?! Если пленника хотят зафиксировать надежно, то связывать ему руки спереди – несусветная глупость.
- Вроде очухался, - раздался рядом голос. Юный, можно даже сказать – совсем мальчишеский.
- ПНВ выключите, я сейчас посвечу, - ответил второй голос, судя по тембру и интонации – тоже молодой, но заметно старше. Наверняка принадлежит мужику лет около тридцати.
Рядом вспыхнул фонарь. Державший его не стал светить Роману в лицо, он направил луч так, чтоб тот выхватывал из темноты стоящих вокруг людей. Их оказалось трое… Один длиннющий, под два метра. Он-то и держал фонарь. Двое других – один пониже и коренастый, другой еще ниже второго и весь какой-то мелкий, - держатся на пару шагов подальше.
- Эй, чувак, ну как, в башке прояснилось? Ты меня слышишь?
- Да, - выговорил Роман, хотя в ушах все еще гудело. И на всякий случай кивнул головой, потому что через дыхательную маску наружу вырвалось только невнятное мычание.
- Тут с тобой поговорить хотят, - длинный сдернул с него маску, и сунул в связанные кисти включенный на голосовой режим КПК.
Роман, еще ни черта не понимая, обеими руками поднес аппарат к лицу.
- Приветствую, - раздался из динамика сухой и жесткий женский голос.
* * *
Длинный отошел к двери и махнул рукой своим спутникам – мол, выметаемся, разговор не для наших ушей.
- Как побеседуете – ты крикни, я вернусь, - предупредил он на всякий случай.
Все трое вышли в коридор.
- Да? – хрипло выдохнул Роман в динамик КПК.
- Здравствуйте, сержант Фадеев, - сказал женский голос. – Роман Андреевич Фадеев, я не ошибаюсь?
Роман молчал, тем временем натужно пытаясь сообразить, откуда о нем узнала какая-то баба и кто мог его сдать.
Наверняка торговец из «Ста рентген», обменявший ему КПК, больше некому… Конечно, когда Роман подключал новый наладонник к сети, он не называл своего настоящего имени – не дурак же он все-таки! Скорее всего, вычислили окольными путями. Кто-то начал искать выживших в мясорубке во время штурма лаборатории… Проверять всех, кто включился в сталкерскую сеть после того дня… Но это ж сколько работы! Это ж надо скольких агентов в Зоне поднимать и встряхивать! Ради какого-то безвестного и безродного сержанта?
Не отвечать бабе, что ли? Соврать – мол, я не тот, за кого вы меня принимаете?
Собеседница, видимо, правильно расценив замешательство и молчание на том конце провода, опередила его ложь:
- Роман, давай на «ты», не возражаешь? Нам известно про единственного уцелевшего, не попавшего в засаду бойца. Так что пытаться меня обмануть нет никакого смысла. Да, я знаю, с кем разговариваю. Ты сейчас мог бы возразить, назвать первое пришедшее на ум имя, попытаться убедить меня в том, что я ошибаюсь… Не надо, это не в твоих интересах. Тебя ищут по всей Зоне. У наших противников в каждой группировке есть свои агенты, и стоит тебе появиться на любой крупной сталкерской стоянке, как об этом сразу же станет известно.
Ну еще бы, Роман в этом не сомневался. Вот и доказательство налицо – единственный раз сунулся на сталкерскую стоянку, и тут же засветился.
- …Ну, пробегаешь ты по Зоне пару недель… Сколько ты сможешь продержаться, добывая все необходимое грабежом случайных прохожих? А другого способа нет, поскольку появиться на базе любой группировки и там затовариться продуктами и боеприпасами ты не сможешь. В итоге риск нарваться на шальную пулю заметно возрастает... К тому же, бойцы «Монолита» уже получили приказ взять тебя живым. И очень скоро ты окажешься в лабораторной клетке – в руках тех, кого должна была уничтожить ваша группа…
Сквозь мягкий бархат уговоров в голосе незнакомой собеседницы торчали жесткие стальные прутья. А Роман, слушая ее, невольно морщился. Да, она права, во всем права… Его зажали и обложили со всех сторон. Для лидера любой группировки он – никто и ничто, у него нет никаких заслуг и особых достоинств, и ни один из лидеров не возьмет под свою «крышу» обыкновенного наемника, каких тут десятки, если не сотни. Вернее, ценность-то Роман представляет только для экспериментаторов из Припятской лаборатории. Вот им-то его любой здравомыслящий лидер группировки и сдаст. А в клетку и «студентам на опыты» не хочется…
- Мы заинтересованы в сотрудничестве. Ты заинтересован в защите, - продолжала собеседница. – Я не настаиваю, ты волен сам распорядиться своей жизнью. Но подумай – если ты согласишься работать с нами, у тебя будет шанс выяснить, кто заманил в ловушку твоих товарищей и подставил тебя…
«Наживку закидывает, хитрая зараза», - подумал Роман. – «Ведь знает, что я или клюну на нее, или тупо захочу спасти свою шкуру…»
- А если я соглашусь работать с вами, то…
- …То все, кто может настучать о тебе монолитовцам, просто не станут этого делать, - закончила за него собеседница. – Остальное зависит только от тебя – попадешься ли ты им на Дикой территории.
«Но как она много знает обо мне», - думал Роман. – «Знает, что я из себя представляю, и зачем я понадобился тем ученым… Я ей ни на грош не доверяю, но другого выхода нет. Можно глупо сдохнуть, а можно побарахтаться и хотя бы попытаться отравить жизнь своим врагам. Но в одиночку я ничего не сделаю…»
- Роман, если ты надумаешь сотрудничать, то приходи на кордон «Белокрестье». Там находится наша база. Завтра во второй половине дня ребята уже должны вернуться. Найдешь на северо-восточной окраине сталкерскую могилу, над ней – приметный белый крест…
- Белый?!
- Ну да, его сколотили из крашеных белой краской реек. Из оконной рамы, что ли… Короче, не перепутаешь, такой крест там один. Неподалеку находится оборудованный под жилье бункер. Когда подойдешь поближе, сбрось сообщение на любой из трех номеров – я скину их твой КПК после нашего разговора. Тебя встретят… Всё. Подумай, Роман. И прими верное решение.
КПК коротко пискнул – собеседница отключилась. А ведь даже не назвала своего имени, машинально подумал Роман. На что я подписываюсь? На кого я собрался работать? Я не то что имен – даже кличек их не знаю…
«Я даже не знаю, как зовут того длинного! Вот как сейчас мне его позвать?!»
- Эй! Эй, мужики, мы договорили! – крикнул Роман.
Скрипнула дверь. Двое так и остались ждать в коридоре, а длинный подошел к Роману и отобрал у него КПК.
- Значит, так. Начальство распорядилось тебя отпустить. Твое оружие сложено вон в том углу. Вот, кладу рядом с тобой на ящик нож - он тупой, как валенок. Зажмешь его между коленями и где-нибудь за полчаса перепилишь об него шнур, - доходчиво объяснил он.
У него был веселый, с ноткой ехидства голос, и разгильдяйская манера разговаривать. А вот лица Роман не разглядел в полной темноте – ну, оно понятно, какой нормальный человек будет светить себе в лицо?! К тому же перед неясным пленником?
– А мы за это время отсюда свалим. Развязать тебя прямо сейчас – уж извиняй, никак, сам понимаешь! Кровососов тут больше нет, никто не сожрет, пока ты распутаешься… Да, кстати, о кровососах…
Длинный осторожно извлек из рюкзака небольшой контейнер для артефактов и поднес поближе к лицу Романа какой-то синевато-зеленый комок.
- Это «пленка», - сказал он. – Тебе. За кровососа. Мои охламоны монстра проглядели… - длинный недобро зыркнул на спутников. – А то он вполне уже мог бы кем-то из нас пообедать, а остальных на завтрак припасти, если бы на тебя не нарвался!
Пальцы у него были тоже длинные, мосластые, с крупными суставами. И сразу видно, что сильные и гибкие. Как и все тело. Двигался он с плавной небрежностью, какая бывает у очень уверенных в себе людей.
«А ведь если бы я успел выйти наружу до того, как меня заметили, устроить засаду и как следует разглядеть эту троицу, то не факт, что я стал бы в него стрелять. Вот честное слово, рука бы не поднялась», - вдруг подумал Роман. – «И имел бы много шансов вообще сорвать задание, потому что не рискнул бы стрелять и в спутников длинного – вдруг они его близкие друзья? Вдруг он их очень ценит, и не простил бы мне их гибели? Черт побери, чем я думаю?.. Что за глупости?!»
Длинный положил артефакт на уцелевший лабораторный стол.
В руках у заглянувшего в комнату мелкого парня Роман заметил чемоданчик. Наверно, тот самый, за которым его прислал бармен… Ну что ж, значит, бармен обломался. Да в конце концов, он же сам сказал: поищи, вдруг чемодан не утащили. Значит, вернемся и скажем, что уже утащили. А кто – Роман не знает. Просто опоздал, и всё. «Отдам «пленку» в качестве расчета за комбез», - решил он.
Длинный оставил на ящике рядом с упомянутым тупым ножом включенный головной фонарь – надо же, догадался, что ПНВ у Романа сдох, а в полной темноте выбираться отсюда было бы, хм… несколько затруднительно.
- Ну ладно, ребята, пошли, - он направился к выходу, но вдруг на ходу оглянулся и добавил: - Удачи!
«А ведь его начальство на связи могло и приказать меня не отпускать…» - вдруг мелькнула мысль. – «Но тогда почему бы им не развязать меня прямо сейчас и не взять с собой? Почему я сам должен тащиться черт-те куда и искать какой-то там кордон с белым крестом? Загадочный наниматель хочет создать иллюзию свободного выбора? Или это потому, что я еще не работаю на них, я еще не дал согласия… А те парни наверняка тоже наемники, и они сейчас идут по своим делам. И не собираются светить эти дела передо мной, пока я еще «левый», - думал Роман, со скрипом распиливая прочный капроновый шнур на запястьях об зажатый между колен тупейший нож.
Как ни крути, а длинный неглуп, и неплох как боец. Если, конечно, это он додумался оглушить Романа светошумовой гранатой. Раздолбай, конечно, полный… И вообще несерьезный тип…
«И вообще, какого черта я о нем столько думаю?!» - обозлился Роман. – «Мне надо подумать, не сгонять ли пока на Янтарь – гауссовку-то надо чинить. С одной стороны, времени свободного вагон, с другой – может, не бродить в одиночку по Зоне, пока не встал под надежную «крышу»? Если меня действительно ищут…»
Тренькнул сигнал – на КПК пришло сообщение. Роман, к тому времени уже освободивший руки, нажал на «просмотр». Да, оно… Три сталкерских клички – Ёж, Камаз, Омик, - и номера для связи.
Интересно, длинный – из этой команды? И которая кличка – его? Роман не настолько хорошо разглядел того наемника, чтоб судить, которое из трех прозвищ могло бы ему подойти. Ну уж точно не Омик! Оно какое-то детское. Хотя кто знает…
Ну ладно, Роман пристроил на голове ремешки налобного фонаря и принялся распутывать узлы шнура на ногах. «Не пойду сейчас на Янтарь», - решил он. – «Сначала зайду на Росток и рассчитаюсь с барменом, а потом посмотрим, что там за кордон с белым крестом…»
* * *
…Крест действительно был приметным ориентиром. Его растопыренные руки белели в привычном полумраке Зоны – а в ее окрестности солнце, казалось, навсегда позабыло дорогу. Сталкерская могила, с традиционной навешенной на перекладину дыхательной маской, и приваленными внизу баллонами вместо памятника… Причем никакого имени на поперечной рейке написано не было. Может, это и не настоящая могила вовсе, а так, символ? То есть никто там не похоронен, а просто для понту крест воткнули? Роман задумчиво колупнул ногтем отваливающуюся чешуйку белой краски.
Он достал КПК и отбил сообщение по всем номерам из списка. Мол, пришел, встречайте. Ок, мигнуло ответное сообщение, повернись к кресту спиной, потом возьми тридцать градусов вправо и иди вперед, примерно через сто метров увидишь вход в бункер.
Надо же, а встречать-то не выбежали.
Сталкерская могила под белым крестом находилась на отшибе, за окраиной поселка. В сам поселок Роман пока заходить не стал, чтоб не привлекать ненужно внимания местных обитателей, обошел его по широкой дуге. В поселке было тихо, видимо, народу там обитало немного – изредка доносились одинокие голоса, да тянуло слабым дымком.
Роман заметил бункер не сразу. Жилище наемников оказалось хорошо замаскировано от всяких незваных гостей. Он бегло оценил подходы к нему и возможности обороны этого логова – получалось весьма неплохо. С двух сторон не подойдешь, а две другие прекрасно просматриваются и простреливаются. Но он же, в конце концов, предупредил о своем визите! Неприятностей быть не должно… Но под ноги на всякий случай смотрел. А то мало ли… Вдруг его проверяют?! Никаких признаков установленных мин или гранат на растяжке он не заметил. Детектор аномалий тоже молчал.
До входа оставалось шагов десять, как вдруг правую ногу словно ошпарило кипятком – да так внезапно и резко, что Роман, не сдержавшись, вскрикнул. Что за хрень?! Поранился?! Чем?! Он же смотрел, куда шагает – ничего такого, что могло бы поранить, рядом не наблюдалось. Шальная пуля откуда-то прилетела?! Но ведь звука выстрела не было! И вообще полная тишина, только ветер шумит листвой. Роман, подвывая, согнулся и осматривал пострадавшую ногу. А ничего нет! То есть никаких признаков раны. Штанина цела, ботинок цел. Ни единой дырки! И главное, наступать-то не больно, он может идти - нога не потеряла функциональности, только кожу палит, как огнем. Что за хрень, опять подумал он. Неужели все-таки аномалия, не отображаемая на детекторе? Очередной выкрутас Зоны… А торчащий из земли ноздреватый зеленый камушек, похожий на кусок пемзы, каким оттирают мозоли на пятках, Роман так и не заметил.
Вот только теперь, видимо, услышав его вопли и брань, из бункера выбежал навстречу мелкий светловолосый парнишка. Без комбеза, по-домашнему – в трикотажных штанах, толстовке с надписью и в расшнурованных берцах. Парень почему-то аккуратно обогнул по дуге то место, где стоял Роман.
- Отойди влево на три шага! – крикнул ему парень. – Ты же почти в крапиве стоишь!
В крапиве?! Откуда?! Роман недоумевающее оглянулся вокруг себя – ничего похожего на знакомое растение не было.
- Да артефакт это такой! Мы его крапивой называем. Да вон же, вон! – палец парня указывал на зеленый ноздреватый камушек. – От него жжение расходится в радиусе примерно полметра, или чуть больше. Как от крапивы, только сильнее. Ты на него наступил, что ли?
- Нет, только рядом прошел…
- Ну, даже если просто рядом – все равно мало не покажется, - посочувствовал парень.
- А какого черта детектор его не отображает?! – со злости рявкнул Роман.
- Да потому что это не аномалия! Это артефакт. Он тут вырос два выброса назад. Мы тоже не сразу разобрались… Сколько раз обжигались, пока дошло! Несколько раз его лопатой сковыривали и отбрасывали, а он снова на том же месте вырастает, сволочь такая…
Небось нарочно оставили, подумал Роман. Потому что незваные гости, не заметив этого торчка на подходе к двери бункера, сами предупредят хозяев о своем появлении громкими воплями. Надежней любой охранной системы… Вот, значит, как. Интересно только, почему военные сталкеры до сих пор об этом артефакте не знают? «Почему бойцам нашей группы о «крапиве» не рассказывали?! Был же полевой инструктаж… Правда, всего один…»
Эта мысль подводила к неутешительному выводу – похоже, в «верхах» заранее знали, что группа идет в расход, и потому не стали тратить на ее подготовку много времени и средств.
Тем временем он вслед за провожатым ковылял по ступенькам вниз. Наступать на ногу можно было вполне нормально, но каждое прикосновение ткани штанины к коже вызывало сильную жгучую боль.
А все-таки эти гаврики ткнули его носом в лужу. Наглядно дали понять, что у Зоны – свои законы, и здесь одного боевого опыта явно недостаточно. Нечего кичиться тем, что способен в одиночку завалить кровососа, если после этого получаешь травму и теряешь боеспособность буквально на ровном месте. Каким бы крутым бойцом ты ни был, а без навыков следопыта – пропадешь. А следопыты покруче него - как раз они, этот молодняк. Они-то вон, разобрались с коварным артефактом, а Роман его даже не заметил…
Внутри бункера, оглядевшись по сторонам и принюхавшись, Роман невольно поморщился – вокруг царил вдохновенный бардак. Походное снаряжение валялось как попало и где попало – возле самого входа Роман чуть не навернулся об не вовремя потерявший равновесие и съехавший ему под ноги рюкзак. На столе разложенные для чистки детали «калаша» чередовались с жестяными кружками, мисками и отломанной горбушкой хлеба. Одна из лежанок в углу была вся завалена скомканной, явно ношеной одеждой, из кучи свешивался рукав тельняшки, над кучей весело подпрыгивала «ракушка», а на подушке гордо возлежала «ночная звезда» - сияя, словно царская корона в витрине музея. Амбре над помещением висело соответствующее - запах нестиранных носков и пота перемешивался с запахами оружейной смазки и пригоревшей гречки.
Короче, не жилище, а филиал Свалки. Даже артефакты валяются где попало, - точно так же, как и там, среди куч радиоактивного мусора. Вот разгильдяи… Прапора Филипенкова на них нету! Сейчас бы натурально языками всю грязь тут вылизывали…
За столом сидел парень, которого Роман, кажется, уже встречал в подземельях лаборатории – покрупнее и покрепче мелкого, с давно не стриженой темно-русой копной на макушке. Видимо, с мытьем тут были проблемы, а может, парень просто не утруждал себя этим недостойным настоящего мужчины занятием, но волосы у него слиплись жирными сосульками и торчали в разные стороны, словно напомаженные гелем. Он занимался делом – перетирал тряпкой части разобранного «калаша», но господи, он же только что чуть не опрокинул на них кружку с чаем! От такого безалаберного обращения с оружием на Романа накатила злость.
- Омик, что там за вопли были? - коротко бросил парень, не отрываясь от своего занятия. На Романа он вообще, кажется, никакого внимания не обратил, и даже здороваться не собирался.
- Да вот, - названный Омиком провожатый шагнул в сторону и пропустил Романа вперед. – Новичок пришел. Ну, тот спецназер, про которого Машка нас предупреждала.
- И чё? Кто орал-то?
- Да это он в «крапиву» влетел.
Парень за столом загоготал. Откровенно так, в голос.
- Эх ты, - вдохнул он сквозь смех, - В «крапиву»! Тоже мне – крутой спецназер! Облажался, как салага!
- Кеша! – укоризненно начал было Омик, но его слова потонули в заливистом и детски-непосредственном кешином хохоте.
Нет, у парня самооценка явно завышенная. Пора ее на место вернуть.
Роман поставил на пол рюкзак, снял с плеча ремень автомата, аккуратно положил оружие на относительно свободную поверхность койки, сбросил «разгрузку»… Попробовал еще раз, на всякий случай, устойчивость своей пострадавшей ноги… Обошел беззаботного хохочущего Кешу…
Омик вздрогнул от внезапного грохота - резкий пинок выбил из-под Кеши табуретку, а потом вывернутая за спину рука вынудила его уткнуться носом в пол.
- Если не заткнешься – вот так же ляжешь мордой в ту самую «крапиву», - пообещал Роман.
По его прикидкам, этой воспитательной меры должно было оказаться достаточно. Но он недооценил противника. Не век же Кешу держать – он выпустил его загнутую руку и встал, но тут Кеша, еще не поднявшись с пола, совершенно непрофессионально и бестолково с точки зрения приемов рукопашного боя сцапал Романа за ногу и дернул. За ту самую, которая пострадала от «крапивы». А захват у Кеши по силище оказался медвежий… От рывка и от вновь окатившей жгучей боли Роман взвыл и потерял равновесие. Парни покатились по полу, щедро осыпая друг друга пинками и тычками. Сшибли кучу походного снаряжения, - сверху на Романа брякнулась коробка с патронами, врезались в стол, отчего тот чуть не опрокинулся. Роман силился подмять под себя Кешу и снова потыкать его мордой в пол, но когда он неловко прижал противника коленом пострадавшей ноги, то снова взвыл и ослабил захват, а Кеша, моментально этим воспользовавшись, замолотил Романа кулаками и коленками. Омик бестолково метался вокруг драчунов и попытался оттащить Кешу за воротник, но сам отлетел от мощного толчка и врезался в койку. Роману где-то в чем-то было проще – он не успел снять бронежилет и шлем, поэтому кешины удары по голове и корпусу особого урона не наносили, а сам Кеша уже хлюпал разбитым носом, но все еще не унимался. До тех пор, пока на обоих не выплеснулся ковш холодной воды – Омик наконец-то сообразил, чем остудить горячих чернобыльских парней. Поединок завершился прощальным кешиным пинком по пострадавшей ноге Романа, и хуком Романа в Кешину челюсть, после чего оба отвалились в разные стороны, тяжело дыша. Кеша с матюгами ощупывал разбитый нос и на глазах распухающую скулу, но нападать больше не пытался. А Роман, все еще поглядывая недоверчиво в его сторону, принялся расшнуровывать ботинок, чтоб наконец-то оценить состояние пострадавшей ноги.
Честно говоря, задирать штанину было жутковато - судя по той боли, которую он испытывал, там наверняка должна была оказаться лопнувшая и сползающая лоскутами кожа. Но тем больше было удивление Романа, когда ничего такого не обнаружилось – кожа была совершенно целая, без единого волдыря. Правда, она приобрела ярко-малиновый оттенок – и в самом деле, как ошпаренная.
- От «крапивы» повреждения снаружи минимальные, - пояснил Омик, глядя на то, как удивленно Роман обследует свою ногу. – Аномалия действует прямо на нервные окончания, оттого такая сильная боль. А ожога нет… Могут быть небольшие волдыри, но это если прямо на сам «крапивный» росток наступишь. А ты же просто рядом прошел…
И добавил в ответ на вопросительный взгляд новичка:
- Нет, смазывать ничем не надо. Примерно через сутки само пройдет. Можно что-нибудь обезболивающее… Или хотя бы водки...
Он протянул Роману ладонь, помогая подняться с пола:
- Да ты вставай, сейчас я на столе разгребу маленько, садись, поешь с нами. И вообще, скоро Машка на связь выйдет… Если инет не закапризничает…
Роман отпихнул кучу шмоток и присел на койку, чтоб никому не мешать. Омик засуетился, сначала сунул Кеше смоченную холодной водой какую-то тряпку, весьма отдаленно напоминающую полотенце, - тот зажал ей полный крови нос и запрокинул голову. Потом парень принялся спешно распихивать барахло по разным ящикам и углам, переложил части разобранного «калаша» на чью-то койку.
«Тьфу, блин!» – снова ругнулся про себя Роман. – «Ведь растеряют же! Что за обалдуи… И вот с ними мне работать?!»
Освободив место на столе, Омик подтер пролитый чай – тоже какой-то невнятной тряпкой, кажется, чьим-то одиноким носком, - и раскрыл ноутбук. Подсоединил «мышь», повозил ее по липкому пластику, тихонько ругнулся себе под нос, протер стол еще раз…
Роман, тем временем освободившийся от шлема и бронежилета, молча ждал. Н-да. Как ни крути, а ночевать придется в этом свинарнике. Темнеет уже. Сегодня он точно никуда не пойдет…
Тем временем Омик удовлетворенно мурлыкнул себе под нос – видимо, Интернет сегодня не капризничал, и связь установилась.
- Давай пока знакомиться, что ли, - предложил он, обращаясь к Роману. – Нам же вместе работать.
«Да уж…»
- Походу, мы уже познакомились, - мрачно съязвил Роман. – Ты – Омик. А он – Кеша.
Мелкий заметно погрустнел:
- На самом деле я не помню, как меня зовут…
…Он действительно не помнил. Его нашли в окрестностях Выжигателя – он брел один, совсем без вещей; он был в новом, навороченном защитном костюме одной из последних модификаций, разработанных специально для исследователей Зоны; парень обнимал потрепанную СВД, на прикладе которой были нацарапаны инициалы О.М.
- …И потому меня, когда заключали контракт, записали как «Олег Михайлов». Но на самом деле я никакой не Олег и ни разу не Михайлов…
- Однако это ты помнишь, - перебил Роман.
- Да, это я откуда-то знаю. Я вообще ничего не помню о своем прошлом – ни как в Зону попал, ни кто родители, чем я занимался… Но иногда я просто понимаю, что умею делать какие-то вещи… Или знаю что-то… - он кивнул на ноутбук: - Вот, например, оказалось, что я хорошо разбираюсь в компах, умею хакать кой-чего… Наверно, я учился на айтишника?!
Омик растерянно переводил взгляд с Романа на Кешу, как будто они могли или подтвердить, или опровергнуть его слова. Но те, естественно, молчали.
- И потому меня чаще зовут Омик, а не Олег, потому что имя все равно ненастоящее… - закончил он невпопад.
- А у Кеши тоже память отшибло? – недобро поинтересовался Роман.
- Ничего у меня не отшибло, - Кеша начал было заводиться по второму кругу, как вдруг из ноутбука раздался сигнал вызова.
- Машка по скайпу звонит! – Омик жестом остановил завязавшуюся было перепалку. – Все, тихо! Я включаю громкую связь.
- Привет, мальчики! – раздалось из динамика. – Ваш новый коллега прибыл?
- Да, вот он, - Омик подтолкнул Романа поближе к экрану.
Да, это тот самый женский голос, который разговаривал с ним по КПК в подземной лаборатории, узнал Роман.
- Света в вашем склепе прибавьте, я его не вижу! – потребовала «Машка». – Здравствуй, Роман. Добрался удачно?
Тот молча кивнул, состроив непробиваемое выражение лица.
- Хорошо. Включайся сразу в работу. Я вам сбросила по почте файлы с заданием…
- Подождите, пожалуйста, - перебил Роман. – Давайте сначала уточним некоторые организационные моменты. Кто командир группы?
«Инструкторша» на мгновение замялась. Они там не определились с этим, что ли, машинально отметил Роман. Эх и ничего себе шарашкина контора… Старшего в группе не назначили, а уже какие-то задания рассылают.
Впрочем, Маша быстро сориентировалась:
- Поскольку у тебя, Роман, боевого опыта гораздо больше, чем у всех троих, вместе взятых, то теперь командиром назначаешься ты.
- Замечательно! Значит, теперь я отвечаю за выполнение ваших заданий… - задумчиво проговорил он. – Это новое задание, о котором вы сказали – его можно выполнить в одиночку?
- Нет, оно рассчитано на команду минимум из трех человек. Роман, я сбросила вам файлы, ознакомьтесь…
– Файлы я посмотрю, после этого поговорим конкретно. Но… Раз задание командное, то прежде чем браться за его выполнение, группе требуется как минимум три недели на общую подготовку. За этот срок я постараюсь подтянуть их до такого уровня, чтоб они хотя бы не путались у меня под ногами и не загнулись в первые две секунды боя.
- Ваше дело – выполнять задания в срок, а не ставить условия и не обсуждать сроки! – попыталась повысить голос инструкторша, но Роман нелюбезно оборвал ее:
- А вам что важнее – чтоб было выполнено ваше задание, или угробить этих… - он дернул подбородком в сторону Омика и Кеши. – Если угробить – то это можно сделать намного быстрее и без затрат. А если выполнить – то нужно сначала исполнителей дотянуть до того уровня, когда они это смогут, уж простите за то, что разжевываю очевидные вещи.
- Значит, ты оцениваешь подготовку наемников…
- Как неудовлетворительную, - закончил фразу Роман. – Посмотрел я на них в деле. Тут не три недели – тут минимум полгода надо, чтоб сделать из них что-то похожее на людей.
- Ладно, - сухо прошелестел голос Маши. – Я доложу руководству, и после этого свяжусь с вами. Пока отдыхайте, а завтра начинайте тренировки. Теперь за подготовку группы отвечаешь ты.
Инструкторша отключилась.
- Кто это такая? – спросил Роман в повисшую тяжелую тишину.
- Она нам задания дает, - пролепетал Омик.
- И давно?!
- Я тут уже второй месяц…
- И до сих пор жив. Даже странно, - фыркнул Роман. И подвел черту: - Ладно, всё. На сегодня хватит о делах. Завтра поговорим. Слушайте, мужики, у вас тут бытовые удобства имеются? Ну, помыться где-нибудь можно?
- Да вон там купалка, - Омик показал на дверь в соседнее помещение. – Правда, вода только холодная. Если хочешь теплую, то надо в ведре на печке греть. А холодную тут из скважины качают, в поселке насос...
Роман заглянул за дверь – купалка представляла собой деревянную решетку на полу, несколько тазиков, большое жестяное ведро и ковш. Для стока воды, видимо, был прокопан какой-то водоотвод.
- Но тебе сейчас мыться не стоит, - торопливо сказал ему вслед Омик. – Ожог от «крапивы» лучше не мочить, пока не пройдет, а то на стенку полезешь.
- Ладно, - согласился Роман. - Где мне можно лечь?
- Вон та койка свободна. Раз Генки до сих пор нет, значит, ночевать он уже не придет. Он, конечно, совершенно без башни, но и то ночью по Зоне не ходит…
«Интересно, Генка – это тот длинный?» - подумал Роман. Хорошо, если бы он… И вдруг внезапно разозлился на себя за эту странную мысль. Сгреб с одеяла кучу скомканных шмоток, бросил на какой-то ящик:
- С этим разберетесь сами. А я ложусь.
И начал стаскивать комбез.
Он, естественно, не отследил момента, когда отключился – редко кто способен контролировать процесс засыпания, и может различить грань перехода от бодрствования ко сну. Но какой-то момент Роман вдруг увидел себя сидящим на койке. И не здесь, в подвале с замызганными стенами, а в незнакомой пустой комнате, чисто отмытой и пахнущей какой-то дезинфицирующей жидкостью, что навевало мысль о больничной палате.
…Кроме койки, застеленной грубым шерстяным одеялом, здесь нет больше ничего. Ничего, кроме голоса за спиной – вкрадчивого, с налетом ехидцы.
- Кто это тут плачет? Никак ты сам…
Да что за чушь? Он не плачет. С чего бы это ему плакать? Но вдруг его пронзает острая спица жалости к себе, а глаза предательски набухают влагой.
Вот еще чего не хватало! Да с какой это радости ему себя жалеть?! Он что, тряпка какая-то?! Сроду не маялся этой дурью… Роман моментально звереет - до рыка, до бессильно стиснутых зубов, – но соленые струйки все-таки выкатываются из-под век и ползут по щекам.
Голос приближается сзади, вот он звучит уже над самым ухом. А Роман почему-то не может ни повернуть голову, ни сдвинуться с места. И осознает смысл выражения «стул к заднице прилип», которое слышал как-то раз от приятеля, рассказывавшего о своих ощущениях от выкуренного косячка.
Справа чья-то рука соскальзывает Роману на плечо, а слева нависают над виском длинные пряди цвета ржавчины, Роман видит их краем глаза. Ага, все ясно. Рыжий явился! Давненько не «радовал» своим присутствием.
Вот гад… Гипнотизирует?
«Что же, получается, он все-таки может как-то воздействовать на меня?! Даром что я не подчиняюсь его приказам… Но ведь выжал слезы, гадина…»
- Ну, теперь-то ты понял? Ты ничем не отличаешься от нас. Ты зарабатываешь деньги, убивая людей… Ты такой же, как мы, точно такой же. Мы живем за счет чужих смертей.
Роман криво усмехается:
- Я не убиваю людей. Я их «работаю».
- Ах, у вас это так называется? – изгаляется Рыжий.
- Да, так. И ты их тоже «работаешь». Трепло… Сам же и засветился. До того еще мог бы закосить под невинную жертву злодейских экспериментов. А теперь сам признался, чем ты и твои подельники занимаетесь…
Но Рыжего этим не проймешь, он по-прежнему тихонько хихикает над ухом, и его смех кажется Роману шипением, а рука обвивает шею, как змея; теребит застежку комбеза. Теперь ему не мешают шланги дыхательной маски – Роман уже отстегнул ее, - и Рыжий с хрустом отрывает «липучку» клапана на воротнике, тянет «молнию» вниз… И ныряет внутрь, за ворот и под футболку. Ладонь Рыжего не ледяная, а всего лишь прохладная, но Роман невольно вздрагивает – ее прикосновение к разгоряченному телу обжигает холодом не хуже комка снега. И оно омерзительно. Пальцы Рыжего нащупывают сосок и теребят его, и Роману это настолько же гадко и мерзко, как если бы за пазуху сунули змею или слизняка.
- Пошел отсюда! Убери руки! – он рычит сквозь зубы, но по-прежнему не может пошевелиться. Словно в столб превратился. В каменную статую. Всего-то и хватает сил, чтоб еле-еле подвигать пальцами. Как хорошо, что он не успел отстегнуть набедренную кобуру… «Стечкин» там… Надо только суметь дотянуться…
- Не трать силы, не пытайся достать оружие! – добавил Рыжий. – Оно тебе не поможет. Почувствуй волшебную силу слова… Прими это, смирись с этим.
«Что он несет?!» - Роман уже начал раздражаться, как бывало всегда, если вместо четкой осмысленной фразы слышал какую-то ахинею.
- Прежде, чем сойдешь с ума… - продолжал Рыжий.
«Ага, щас! Не дождетесь!»
Из этого бредового сна надо как можно скорее вырываться! В прямом смысле слова вырваться. Надо собраться с силами и встать, встать с койки. Вскочить, поднять руку и заехать со всей силы рукояткой «стечкина» Рыжему в висок. А еще лучше – выстрелом разнести ему башку. Тогда это прекратится. Он должен, он не станет плясать под дудку какой-то жалкой лабораторной крысы! Роман соскреб все остатки сил, размазанные, словно манная каша по стенкам кастрюли. Чуть наклонил вперед и опять поднял голову, оторвал от матраса одну руку… Она тянула вниз, как гиря. И голова была тяжелее гири. Рыжий коротко хихикнул и замолчал, в комнате повисла звенящая тишина.
Вдруг тишину процарапали звуки какого-то невнятного шума. Голос. Чей-то голос. Пока еще очень отдаленный, он явно доносится издали, но громкий – он пробивается сквозь стены, он становится все громче, он приближается! Он нестройно выводит какую-то очень известную мелодию. Да, Роман точно слышал эту песню. Голос ближе, теперь можно даже различить, что он произносит…
-…Слепит глазницы едкий дым, но будет май, и встанут травы вровень с руническим надгробием моим! – вдохновенно орал кто-то снаружи.
Вот это громкость! Сквозь стену и закрытую дверь голос пробился!
Роман сам не заметил, как перешагнул границу из сна обратно в явь. Рыжий неслышно уплыл вбок, из поля зрения Романа, и пропал, словно уступая место длинному. Длинный?! Ах да, конечно. Это же его голос. Развязный и постоянно усмехающийся.
Хлопнула дверь, загрохотали по каменному полу берцы, и вошедший весело рявкнул:
- Привет, граждане алкоголики, бездельники и тунеядцы! Встречайте героя ударного сталкерского труда! Еле доволокся, мать вашу, мешок с хабаром к земле гнет! Три нормы перевыполнил, пока кое-кто протирал штаны в бункере… Я устал, промок, замерз и хочу жрать!
С глухим стуком на пол брякнулся набитый рюкзак. Роман теперь уже полностью очнулся, но по-прежнему лежал неподвижно, не открывая глаз. Он еще не решил, как повести себя в этой ситуации, но интуиция подсказывала, что лучше притвориться спящим – авось не заметят, и ляпнут при тебе вслух что-нибудь интересное, что не сказали бы, если бы знали, что ты не спишь…
- Ёж, ну ты совсем без башни!.. – послышался голос Кеши, в котором одновременно звучали и восхищение, и осуждение. – Ночью по Зоне?!
- Все лучше, чем до утра дрожать в мокром комбезе на мостовом кране, под которым скачут снорки, - фыркнул Ёж.
- И ты рискнул слезть?! – ужаснулся Омик.
- Хе, да подумаешь – снорки! Отстрелял и слез. Чего мне, за ночь в сосульку превратиться?! А утром мне, между прочим, на Янтарь переть, потроха кровососьи Кирюхе тащить. Вон контейнер… Думаю, рискну, хрен с ним, зато хоть посплю по-человечески, и простуду зарабатывать тоже как-то неохота.
Он обернулся, и только что заметил непорядок.
- А это что за порождение Зоны дрыхнет на моей шконке?! – громко возмутился Ёж.
Над Романом нависла тень, загородившая собой неяркую лампочку.
- Да это новичок. Помнишь, Машка говорила? Мы думали, что ты сегодня уже не придешь, - начал оправдываться Омик. – Ну, и сказали ему, что тут можно лечь…
- Ба-а! – протянул Ёж, наклоняясь над гостем ниже. – Да это ж ты, истребитель кровососов!
Он явно понял, что Роман уже не спит. Притворяться дальше смысла не было.
- Вот так встреча! – глазищи длинного, которого товарищи называли Ежом, искренне улыбались.
А они зеленые, машинально отметил Роман. Зеленые, как «ведьмин студень». И такие же едкие и ядовитые.
- Значит, ты теперь с нами работать будешь?
- Значит, да, - коротко бросил Роман, приподнялся, сел на койке и посмотрел на наручные часы.
Оказывается, он проспал всего около часа. А ведь казалось, что этот тягостный сон тянется уже как минимум полсуток, и никогда не кончится… Вот зараза этот длинный Ёж! Вовремя появился, ничего не скажешь. Выдернул своими воплями из кошмара… Рыжего прогнал…
Прогнать-то прогнал, однако теперь попробуй засни обратно!
Роман не забирался в чужую постель – он лег поверх одеяла, накрывшись своим спальником, угол которого аккуратно подсунул под пострадавшую в аномалии ногу. А теперь он, видимо, ворочался во сне, спальник сбился, и прикосновение шершавого одеяла к обожженной коже вызвало новую вспышку жгучей боли.
Ёж, видимо, заметил гримасу на его физиономии:
- Ты чего – ранен, что ли?
- Он в «крапиву» влетел, - Романа опередил с ответом Омик.
«Если заржет, как Кеша, - бить не буду, но плюс тридцать отжиманий завтра ему гарантировано», - подумал Роман, уже вполне вошедший в роль командира группы. Способ пресекать неуместное веселье был ему хорошо известен.
Но Ёж, вопреки ожиданиям, не заржал. Зато опять хихикнул Кеша.
- Кеша, - обернулся к нему длинный, - ты забыл, как сам влетал? Да еще три раза?!
Ёж улыбался до ушей, а вот с Кешиного лица улыбка почему-то резко сползла. Может, Кеша влетал в «крапиву» не по своей оплошности, а «с помощью» Ежа? Ладно. Если так, то пока длинный обойдется без дополнительных отжиманий.
Омик как будто в мысли к нему заглянул, потому что счел нужным прокомментировать для Ежа:
- Машка сказала, что Роман теперь будет у нас командиром группы.
- Хм…
Судя по выражению лица Ежа, сложно было сказать, обрадовало ли его это известие. Как Роман понял по нескольким оговоркам, длинный привык быть тут старшим; но с другой стороны эта обуза ему, похоже, надоела.
- Ну тогда… Тогда надо путем познакомиться, что ли, - и он протянул Роману ладонь. – Гена, а сталкерское погоняло - Ёжик. Вон тот – Омик, типа Олег, но мы все его просто Омиком зовем.
- Да я говорил уже, - вклинился Омик.
- А вон тот - Кеша Камаз…
- А почему Камаз? – спросил Роман.
- Потому что я до Зоны на Камазе баранку крутил, - мрачно пояснил Кеша.
- Потому что у него тормоз такой же мощный! – с хохотом выдал свою версию Ёж.
Кеша шумно втянул воздух опухшим носом и сжал было кулаки…
- А ну цыц! – одернул его Генка, и снова обратился к Роману: - Ну, а ты кто будешь?
- Роман…
- Ну, это мы уже от Машки слышали, а погоняло у тебя есть?
- Нет.
- Хм, это не дело! – решительно заявил Генка. – Надо придумать! А то что это за сталкер без погоняла?..
- Хмур, - предложил Омик. – Вон он какой мрачный…
- Ага, вот узнает настоящий Хмур, придет и навешает нам люлей! – Генке предложение явно не понравилось. – Потому что Хмур в Зоне должен быть только один! Не, надо что-то другое…
Он так придирчиво обшаривал Романа взглядом, словно пытался отыскать в его внешности какую-то особенность, подходящую для придумывания клички. И, похоже, не находил. Вдруг его взгляд зацепился за аккуратно сложенный комбинезон на ящике возле койки:
- Твой?
- Мой.
- О! – длинный палец Ежа указывал на нагрудный клапан, на котором предыдущий владелец комбеза оставил свои инициалы. Пометил, чтоб с чужим не путать. На клапане несмываемым фломастером были выведены две буквы: А.Я.
- Ая! Омик от О.М. у нас уже есть, поддержим наметившуюся традицию! Ну, по крайней мере, на первое время. Потом, глядишь, Зона тебя проявит… А пока так и будем звать.
Роман равнодушно пожал плечами:
- Так и зови. Мне без разницы.
Он слез с чужой койки и собрался было расстилать на полу коврик, как Генка остановил его:
- Не суетись. На правах гостя можешь сегодня ночевать на койке, а я по-хозяйски – на матрасе. У нас в каптерке еще один есть, сейчас притащу. А тебе койку завтра организуем. Тут в окрестностях полно пустых домов, там можно найти что-нибудь более-менее чистое.
- Как скажешь, - Роман возражать не стал. Снова улегся и закрыл глаза.
В душе затлела смутная радость. Но Роман пока еще сам не мог решить, впустить в себя это чувство или лучше не надо. Он уже боялся чему-либо доверять. Да и кто знает, каков на самом деле Ёж… В любом случае надо подождать, присмотреться к нему получше.
Сон, как назло, улетучился напрочь. Тупая усталость давила, Роман чувствовал, что завтра будет еле-еле ворочаться, как полураздавленный таракан, если сейчас не поспит, но в борьбе с бессонницей упорно побеждала бессонница.
А тут еще вокруг шла возня, слышались стук, шорох, лязг и голоса – Ёж разбирал вещи и разогревал поздний ужин.
- Эй, Ая?! Не спишь еще? – вдруг окликнул его Ёж.
«Кликуху обкатывает…» Роман приоткрыл глаза.
- Не хочешь присоединиться? – Ёж показал на расставленные на столе миски и кружки.
- Нет, спасибо, - Роману есть совершенно не хотелось.
- Ну, тогда давай хоть тяпнем за знакомство!
«А вот это кстати», - решил Роман и слез с койки. – «Для расслабления и в качестве анестезии пойдет». «Тяпнуть» стоило бы еще перед сном, но водки у него просто не было. Небольшой запас он извел еще позавчера, а пополнить его случай не подвернулся.
Ёж сидел за столом в одних трикотажных штанах и тельняшке-безрукавке, несмотря на то, что в бункере было зябко. Мокрые, коротко остриженные светлые волосы торчали во все стороны, как колючки у ежа – наверно, из-за них он и получил свою кличку? Теперь Роман разглядел его получше. Длинное и сухощавое тело Ежа, казалось, целиком состояло из крупных мослов, узловатых суставов и небольших, но рельефных и тугих мускулов. На левом плече красовалась татуировка – птичьи крылышки и нечто крестообразное в середине, похожее на неумело нарисованный самолет. Роман, подсел к столу напротив. Вдруг торкнулась мысль, какой Ёж, наверное, сильный, несмотря на худобу; а что худой – неудивительно, сталкерский образ жизни к полноте не располагает.
«Да, интересно, - как-то отстраненно подумал Роман. – Быстро же я… Как говорится, труп остыть не успел… Да вряд ли, конечно. Второй раз так не повезет, как с Сашкой повезло. И этот, небось, натурал.»
Генка разлил водку по кружкам.
- Ну, вздрогнули! Будем! – и залпом опрокинул сорокаградусную в рот.
От него прямо-таки исходила аура харизмы и жизнелюбия. Он располагал к себе, он сразу же начинал казаться «своим парнем»; и наверняка был, что называется, душой компании.
Роман задержал дыхание и влил в себя свою порцию.
После спиртного приятно затеплело внутри; чуть погодя и тревога отпустила – все-таки до того Роман боялся, что во сне до его мозга опять будет домогаться настырный Рыжий. Засыпать было боязно, хоть он и не признавался себе в этом. «Неужели Рыжий так и будет лезть, снова и снова, пока я его не найду и не прикончу?» - вертелась в голове тревожная мысль. Но теперь она наконец-то улетучилась, или, по крайней мере, отступила хотя бы на время. Рядом с койкой, на расстеленном матрасе, дрых Ёжик, спокойно посапывая. В бункере вместо ночника разливала приглушенный свет «ночная звезда», теперь переложенная с подушки на кучу сваленной на ящике одежды. В полумраке светлым пятном белело Генкино плечо, с которого сполз спальник. И Ромке вдруг захотелось перебраться со своей койки к нему на матрас, - уж лучше туда, койка-то узкая, - обнять, прижаться сзади, и… И ничего. Просто заснуть рядом с крепким телом, впитывая его живое тепло. Просто почувствовать, что ты не один. Ага, одернул он себя, а как отреагирует на это Ёж? А если он сразу в рыло? Нет, нельзя так, с наскока. Хотя проблему надо будет как-то решать; сколько времени у Романа уже никого не было? Напряжение нарастает, и скоро будет давать себя чувствовать на каждом шагу, будет вырываться взвинченностью и нервозностью. А это чревато боком. Особенно здесь, в Зоне, где каждый шаг может стать последним. Боже ж мой, как просто было с Сашкой! Никто из них не требовал от другого каких-то чувств; взаимно сняли напряжение – и замечательно; как говорится, «всем спасибо, все свободны». Но Сашки теперь нет… Кто его заменит? Сгодится ли на эту роль этот отвязной раздолбай с татушкой на плече?
Посапывали и беспокойно ворочались парни – каждый в своем углу. Его новые соратники… Или подельники? Как бы то ни было, это те, с кем теперь ему предстояло обитать под одной крышей и вместе топтать Зону, вместе ходить на задания, и пытаться выжить…
* * *
- Так вот чем ты занят, - сухо констатировал прямо над ухом Бредянский.
Шубин вздрогнул и торопливо, словно засмущавшись, выдернул руку из-под пояса штанов. Хотя в соревновании «кто кого смутит» он, пожалуй, мог бы дать фору творческому коллективу студии порнофильмов.
- Я тебя для этого освободил от прочих дел? – Бредянский кивнул подбородком на штаны Шубина, заметно оттопыренные в области паха. Голос его был негромкий и ровный, но Шубин хорошо знал цену такого показного спокойствия. Босс орать и брызгать слюной не будет. Он просто придумает, что сделать, чтоб провинившемуся в другой раз неповадно было.
А вина Шубина всплыла очень быстро.
Спустя несколько часов после уничтожения группы спецназа, когда акция успешно завершилась, а Бредянский убедился, что все тихо и скомандовал «отбой», ученых и техников выпустили из-под замка. Сотрудники отдела экспериментальных видов вооружения сразу же заметили пропажу гаусс-винтовки. Ну, а сложить два и два и догадаться, кто ее утащил, для Бредянского труда не составило.
…Давать Шубину нагоняй задним числом – бесполезно. Да, как прав неизвестный автор поговорки «цыган всегда порет цыганенка до того, как пошлет его на рынок воровать, а не после»… Вот что теперь толку Шубина пороть? На будущее, чтоб неповадно было? Да бесполезно, по большому счету. Пусть лучше исправляет последствия своей трусости – ищет сбежавшего спецназовца, а заодно и экземпляр оружия вместе с ним. Конечно, научная программа понесет от этого некоторый урон – график опытов с участием Шубина довольно плотный, но гораздо больше будет вреда этой программе в целом, если они не сумеют заполучить образец, устойчивый к телепатическому внушению. И если не вернут гаусс-винтовку.
Разумеется, Бредянский задействовал для поиска Романа Фадеева все возможности. Запросил в сталкерской сети информацию о всех КПК, подключенных к ней, начиная с сегодняшнего дня – скорее всего, беглец постарается обзавестись «чистым» наладонником; разослал ориентировку всем патрулям «Монолита» и сотрудничающим наемникам. Но они могут еще долго бродить по Зоне, не наткнувшись на Фадеева, а оператор сталкерской сети может и сознательно утаить информацию. Бредянский никогда не строил иллюзий по поводу чьей-то лояльности; если оператору кто-то заплатит больше за утайку сведений о местонахождении спецназовца – то он их утаит. Значит, подключаем к поиску Шубина отнюдь не ради наказания. Пусть пробует нащупать беглеца на просторах Зоны. Это «для редактирования» сознание Фадеева закрыто, а «для чтения» - вполне себе доступно. Вот и пусть Шубин дотянется до него мысленно и увидит, где тот находится.
Но, естественно, Шубин выторговал себе под эти «поиски» освобождение от текущих дел. Теперь он целыми днями, и частично – ночами сидел, устремив взгляд в пространство, и витал где-то далеко отсюда. Что раздражало многих сотрудников, даже немного самого Бредянского. Ему все больше и больше казалось, что хитрый Рыжий просто отлынивает от работы под благовидным предлогом, а вовсе не ищет беглеца. Вот и сейчас – застав Шубина в самый разгар процесса самоудовлетворения, Бредянский не выдержал. Чаша терпения переполнилась.
- Я делал то, что ты велел! – обиженно взвизгнул Шубин. – Я… Я искал Фадеева! И нашел! Я его нащупал! Совсем уже нащупал!
- Да, оно и видно, что нащупал, - заметил как бы невзначай Бредянский. – Где он сейчас находится?
- Я не успел понять, - растерялся Шубин.
- Он не успел, - констатировал Бредянский. – За десять дней не успел… Зато на другое времени хватило…
- Ну я же объяснял! – взвился Шубин. – Во-первых, я могу его нащупать, только когда он спит. А спал он все это время не всегда ночью, а урывками. В любое время суток! Во-вторых, я могу проникнуть в его сознание далеко не каждый раз, когда он спит! Я несколько раз заставал его спящим, а влезть не смог! Глухо, как в танке! То есть, это он был как в танке… Ломиться бесполезно, как в крышку люка стучать… И вот наконец я к нему влез в башку! Но тут появляешься ты, как всегда «вовремя»!
- Ты увидел, где Фадеев сейчас находится? – Бредянский повторил вопрос,
- Говорю же- нет! Я же могу считывать только то, что он думает в данный момент. А он не называл про себя название места, где устроился на ночлег! И тем более координат! Все его мысли были заняты только болью от ожога и беспокойством по поводу каких-то новых знакомых… Наверно, его кто-то нанял… Я мог бы посмотреть вокруг его глазами, или заставить его подумать о месте, где он находится, но тут пришел ты и все испортил!
Тут Шубин немного покривил душой. Он понял, что Роман «на том конце провода» проснулся оттого, что его разбудило явно что-то внешнее, какой-то раздражитель; Шубин держал найденного беглеца его крепко и не позволил бы Роману пробудиться, если бы кто-то не помешал телепату снаружи. Тогда связь и оборвалась. Но Шубину гораздо больше истины грела душу возможность прижучить босса. Чем он и воспользовался.
Впрочем, Бредянского это ничуть не смутило. Как будто в первый раз Шубин пытается переложить свою вину на кого-то другого! Он заложил руки за спину, откинув полы куртки, и прошел взад-вперед по кабинету:
- Значит, так, - спокойно сказал Бредянский. - Завтра ты одеваешь амуницию, берешь ствол, - разрешаю выбрать любой, на твое усмотрение, и отправляешься на поиски Фадеева. Да, да, пешком. Своими ножками. Естественно, не один! – перебил Бредянский уже готовый сорваться с губ Рыжего возмущенный вопль. – Ты слишком ценный материал для того, чтоб позволить каким-то монстрам тебя сожрать. Знаю, с людьми ты бы и сам справился, но внушить псам или сноркам мысль о твоей непригодности в пищу ты не сможешь.
Да, это действительно было так. Управлять поведением животных Шубину удавалось из рук вон плохо. Чем более примитивным был разум твари, тем хуже она поддавалась подчинению – поэтому уродливые мутировавшие свиньи, редко когда нападающие первыми, и слепые псы были для Шубина гораздо опасней кровососов. А контролеров он вообще и за противников не считал!
- Поэтому с тобой пойдут двое бойцов… Или нет… Людей и так не хватает… Думаю, одного Хмура будет достаточно. Да, пожалуй, так. Выходите вместе с Хмуром завтра утром.
- А-а…
Бредянский повернулся спиной к разинутому рту Шубина и, никак не реагируя на сорвавшийся у того недоуменно-вопросительный возглас, вышел из кабинета.
* * *
Наутро Роман вдвоем с Ежом шли на Янтарь.
Конечно, Роман понимал, что вначале следовало бы вместе с новыми подчиненными обойти близлежащую территорию, и подыскать подходящее место для тренировочного полигона. Но, хорошенько подумав утром, на свежую голову, он решил начать «построение» подчиненных с того же, с чего обычно начинают все дрессировщики новобранцев: с чистоты. Когда все продрали глаза и собрались заняться повседневными делами, Роман нарушил привычный для парней ход событий. Он обвел пальцем вокруг себя и распорядился «к нашему возвращению вылизать этот свинарник». И для пущей убедительности напомнил – он теперь в курсе, где растет «крапива». А сам увязался за Ежом на Янтарь.
Когда Генка с утра пораньше собрался тащить на научную станцию некоему Кирюхе обещанный заказ – потроха кровососа, то Роман вспомнил про свою гауссовку, до сих пор находящуюся в нерабочем состоянии. Как он за прошедшие дни ни крутил разобранную часть винтовки, но пристроить ее на место не смог. Вернее, собрать-то смог, а вот заставить оружие работать – нет. Видимо, там требовался куда более сложный ремонт. А на станции есть классный техник, подтвердил Ёж. Конечно, Роман не говорил, что именно ему понадобилось чинить. Надо – и всё. А когда еще выпадет оказия побывать на Янтаре? Сначала увязнешь в тренировке подчиненных, а потом подгонят какое-нибудь задание… Лучше уж сейчас отнести гауссовку в ремонт, раз случилась оказия.
Вот они с Ежом и топали по направлению к Янтарю.
Роман глядел в оба и крутил головой на все триста шестьдесят градусов; все было спокойно, но здесь этому спокойствию доверять нельзя. А Ёжик наоборот – увидел, что спутник бдит за двоих, и расслабился. Да еще разговор завел.
- …Кеша – он парень неплохой, только простой, как ручка от швабры. Ты думаешь, как он сюда попал? Влип по простоте своей по самые ягодицы. Он действительно на «Камазе» шоферил, дальнобойщиком был. И уломал его один тип провести одну посылочку… Нашел из всех шоферюг такого, у которого на лбу крупными буквами написано «лох». Ну, Кешу дорожный патруль и застукал с посылкой – как раз у них там была какая-то рекламная акция по борьбе с наркотой. А Кеша, наверное, единственный раз за свою жизнь изворотливость проявил – сумел удрать, ну и потом сюда рванул. Поди-ка выковыряй его из-за периметра… Если найдутся желающие гоняться за каким-то несчастным курьером-одиночкой по «комариным плешкам» да «электрам»… А потом Кешу Машка нашла и вербанула. Она вроде секретарши при одном типе. Кто он такой – мы не знаем, а кличка у него Араб. Он нам через Машку задания скидывает. Спонсирует так, немного… На первое время всем необходимым обеспечил, а потом скомандовал – мол, для прикрытия будете жить, как обычные сталкеры, то есть на подножном корму. Сколько артефактов соберете – на столько и живете. Жмот хренов… Мог бы хотя бы патронов и жратвы подкидывать, если уж снаряжение нам покупать жаба душит?! Прикрытие… Да от кого прикрываться-то этим фиговым листочком?! Другие наемники вон в стаи сбиваются, аж знаки клана носят, не скрываясь, а мы все целку из себя строим. А куда деваться – босс требует…
Генка горестно вздохнул. Роман сначала хотел было пресечь болтовню, как слишком рискованное на переходе занятие – так и хищную тварь проворонить недолго, и хищного охотника за чужим имуществом. Но когда Генка, вдруг оборвав фразу на полуслове, выстрелил в ближайшие заросли, и там взревел в агонии подстреленный снорк, то Роман сменил свое мнение. Значит, спутник бдит, несмотря на то, что его язык мелет, как мельница. Ну ладно, тогда пусть. Только несколько раз одернул Генку, чтоб тот говорил тише. Не хватало еще привлечь чье-то внимание звуками своих голосов.
- Омик и в самом деле ничего про себя не помнит. Я много раз его проверял, все пытался на слове подловить. Ни хрена! Он не врет, это действительно амнезия. Ну, учитывая, что он болтался поблизости от Выжигателя мозгов… Запросто мог попасть в радиус излучения. Снаряга на нем была надета крутая. И ни багажа, ни единого документика в карманах! Медальонов тоже нет – значит, в погонах не ходил, хотя на вид восемнадцать-то ему вполне может быть… Да наверняка парень не из простых! Потому и военкомат он миновал. Простой нигде бы не смог достать экспериментальный защитный комбез. Эта модель не поступала даже в элитные подразделения, она пока существует только в виде единичных экземпляров. Я так полагаю: Омик – сынок какой-то «шишки», напросился на экскурсию в Зону. Ну, и экипировали его для этого дела по высшему разряду. Все сопровождающие каким-то макаром погибли, а он уцелел. Кстати, в нескольких километрах от того места, где мы с Кешей его встретили, валялся недавно упавший вертолет. Вот на ящик пива поспорить могу, что Омик на нем и летел. Но в вертолете мы ничего не нашли, там кто-то раньше нас подсуетился, уже все растащили, что можно было к делу пристроить…
«Ага, значит, этот Ёж плотно интересовался темой Зоны, раз знает – какую модель комбезов кто получал…» - отметил про себя Роман. - «И он тоже явно не прост… С информацией умеет работать, и язык хорошо подвешен… Чей-то агент под прикрытием?»
- Ёж, а ты сам как сюда попал? – поинтересовался Роман невинным тоном.
Ёж помедлил. Он явно тянул с ответом… Генка прошел еще несколько шагов вперед, и притормозил. Замер, словно прислушивался к чему-то.
- Ну-ка, давай назад, - вдруг скомандовал он нетвердым голосом. – На то место, откуда мы сюда заходили…
В пути Роман сам поставил Ежа вперед себя и отдал ему полномочия ведущего. Пока он сам не научился хорошо определять границы аномалий, лучше довериться более опытному сталкеру. Они договорились – всем перемещениями по Зоне командует Генка, а если дело дойдет до боя – руководство переходит к Роману.
Поэтому сейчас, когда Ёж почуял неладное, Роман и не думал возражать, а сразу дал задний ход.
- Отступаем вон туда, к столбу, - с трудом выдавил Ёж.
Он тяжело дышал, взахлеб втягивая в себя воздух, словно только что пробежал немалую дистанцию, а не шел ровным размеренным шагом. Когда он обернулся к Роману, то его лицо было белее полотна, а на открытой части лба блестела обильная испарина. Да Роман и сам ощутил внезапное головокружение. Мышцы мелко-мелко задрожали и ослабли, он с трудом удерживал себя на ногах. Сердце задергалось слабыми судорожными рывками, словно ему не хватало сил проталкивать по сосудам кровь, а к горлу подкатила тошнота.
Это состояние было очень похоже на перенесенный однажды травматический шок – резкое падение давления от боли и потери крови. Да, он не ошибся – Генка хриплым выдохом подтвердил его догадку:
- «Барокамера»! Аномалия… Здесь давление скачет… Скорее назад…
Он повалился на колени, а потом на бок. Рюкзак гнул к земле, подняться вместе с ним Генке уже не хватало сил. Роман, у которого перед глазами тоже все кружилось каруселью, сумел-таки освободить спутника из лямок, подхватил под мышки и поволок – обратно, в ту сторону, откуда они приблизились к опасному месту. «Эх, и тяжелый же, черт! Одни мослы, а весу-то!» Или Генка показался Роману слишком тяжелым из-за собственной слабости…
Когда он повалился на безопасном месте, за границей аномалии, и неаккуратно уронил Ежа, то сам уже исходил липким холодным потом, а земля уходила из-под ног. И все-таки Роман перенес перепады давления легче – у него еще хватало сил шевелиться, а Генка почти отключился.
Ну и что, скажите, с ним делать? Чем ему помочь? Колоть промедол – бесполезно, потому что давление упало не от болевого шока. А средств для нормализации давления в индивидуальной аптечке не предусмотрено…
- Аптечку достань… - еле слышно выдавил Ёж. – В боковом кармане…
И слабо дернул рукой, указывая на «разгрузку».
В аптечке, помимо стандартного набора, обнаружились два дополнительных шприц-тюбика с наклейками из пластыря: на одном значилась надпись «при пониж. давл.», на другом – «при повыш. давл.». Ага, значит, озаботился загодя…
- Ну, я нашел. И какой тебе колоть?! Ёж, ты хоть знаешь, какое у тебя сейчас давление?
- Низ-к-хх… низкое.
- Точно? Ты уверен?
- Ага… Да коли же… - глаза у Генки уже закатились.
- Ну ладно, раз ты так уверен…
Роман воткнул иглу Ежу в ногу прямо через штанину. Лучше не рисковать, снимая комбез в диком поле. Ну все, теперь только ждать, пока лекарство подействует. Генке бы еще под плечи что-нибудь подложить, чтоб голова была ниже туловища, чтоб кровь к ней приливала. А нечего. Рюкзак хоть и небольшой – из поклажи брали только самое необходимое из расчета на сутки, - но объемный и жесткий, контейнер с биоматериалом там внутри. Ну ладно… Только бы не принесло ни человека, ни зверя…
Роман уселся, и затащил Генку к себе на ноги – так, что его плечи оказались у Романа на бедрах, а голову Ежа свесил вниз, и поддерживал под затылок. Ладно, будем внимательней прислушиваться и смотреть по сторонам…
У Романа у самого плыла и кружилась голова, выступил холодный пот, а тошнота подкатывала к горлу. Вот когда пожалеешь, что нет ни второго шприц-тюбика, ни даже термоса с крепким чаем или кофе… Генкин затылок лежал у него на ладони – коротко остриженный, теплый и колючий. «Действительно, ёжик» - улыбнулся мысленно Роман, ощущая рукой покалывание жестких светлых волосков. Он даже подумал – жалко, что нечем стереть со лба липкую холодную испарину - платков не носим, кусок бинта одной рукой не оторвешь, а беспокоить Ежа, выдергивая ладонь из-под затылка, не хотелось.
Прошло минут пятнадцать; Генкино лицо порозовело, он заворочался и попытался подняться, но явно не рассчитал своих сил и упал обратно.
- Не дергайся, - Роман хлопнул его по плечу. – На поезд не опаздываем. Очухаешься - пойдем.
- …твою мать! – прочувствованно сказал Ёжик. И добавил: – Это я про аномалию…
Он размазал по лбу пот тыльной стороной перчатки.
- Сейчас еще искать, где обходить эту гадость… А детектор ее не показывает… Этот вид аномалий совсем недавно появился, приборы на них еще не настроены, да и вопрос – смогут ли они чисто технически… Или придется таскать с собой еще один, специальный… Болтами ее не определишь – только собой, своей тушкой! А это тот еще риск… Там, внутри, бывают участки перепадов от пониженного к повышенному давлению. Ты представляешь, что будет, если из минуса в плюс шагнешь?! Да сосуды взорвутся на хрен!
- Хорошо, что ты спец-препаратами заранее озаботился, - сказал Роман.
- А, это мне Кирюха шприц-тюбики зарядил!
- Он врач, что ли?
- Не, но что-то вроде того. Биолог какой-то. Сидит на Янтаре, в пробирках ковыряется, зверушек мучает. Какое-то супер-лекарство изобретает.
- Что, один?
- Да их там сначала целая группа работала, а потом вся разбежалась. Один у них погиб в аномалии при выходе «в поле», еще один от воздействия какого-то артефакта загнулся, ну, после этого все испугались и свалили. Кирюха один остался. Фанатик, черт бы его побрал! Ром, ты только это… Ты его Кирюхой не называй, он обижается!
- А как же мне его называть?
- Кирилл Аркадьевич!
* * *
Этот Кирилл, с позволения сказать, Аркадьевич оказался старше Ромки от силы лет на пять. Невысокий ростом, темноволосый и немного курчавый.
- Геннадий, но… Но это же всё не годится! – он вытращил на Генку возмущенные глаза. – Желчь же вся вытекла! Вот как, как я теперь смогу ее использовать?! Мне ее что, промокашкой со стенок собирать?!
Кирилл Аркадьевич, не получивший необходимого для работы биоматериала, кипел праведным негодованием.
- Пузырь целый был! Я аккуратно его вырезал! – в свою очередь, клялся и божился Генка. – Чего ради я стал бы кромсать кровососа как попало?! Мне, знаешь ли, тоже неинтересно рисковать за просто так!
- Но ведь желчь вытекла, сами посмотрите!
- Ну вижу я, вижу! Значит, это из-за того, что мы в «барокамеру» влетели. Значит, там пузырь из-за давления лопнул…
«Хм, интересно», - подумал Роман, молча слушая их перепалку. – «Мы же попали в область пониженного давления… Или в этой аномалии бывает так, что рядом с пониженным может находиться область повышенного? Или Ёж Кирюхе лапшу на уши вешает? Нет, не Кирюхе, а Кириллу Аркадьевичу!»
Генка вообще обращался к ученому очень забавно – на «ты», но при этом называл по имени-отчеству. Словно показывал, что игру Кирюхи хоть и поддерживает ради политесу, но всерьез не принимает.
- Геннадий, мне как-то все равно, по какой причине вытекла желчь, но факт – у меня опять нет необходимого материала для работы!
Роман потихоньку отошел от них в сторону и выглянул в коридорчик кунга. Его более всего интересовал разрекламированный Генкой супер-техник.
В помещении научной станции было зябко, гулко и пусто. Да, разбежался отсюда народ… Роман по очереди дергал двери и заглядывал в открытые помещения. А вот это очень похоже на мастерскую или техническую лабораторию…
- Привет, - немолодой дядька, ковыряющийся каким-то инструментом в потрохах прибора, кивнул гостю, не отрываясь от работы.
- Здравствуйте… Я ищу кого-нибудь, кто здесь может отремонтировать оружие.
- Ты новичок, что ли? – вопросом на вопрос ответил дядька.
- Да, я в Зоне недавно…
- Оно и видно. Ну, считай, нашел. По части железок тут я начальник. Белкин, - дядька протянул Роману ладонь шириной с совковую лопату.
- Роман… Ая, - добавил он на всякий случай. К своей новой и довольно странно звучащей кличке Роман еще не привык.
- Так что тебе чинить-то?
Роман вошел внутрь заваленного приборами и увешанного проводами помещения, прикрыл за собой дверь и вполголоса сказал:
- Гаусс-винтовку.
- О! – восхищенно воскликнул дядька.
- Так можете починить?
- А чего сломалось?
Роман распутал обвязку, размотал плащ-палатку, в которую тщательно упаковал трофей, - чтоб под толстым слоем ткани не было заметно очень характерных очертаний оружия, - и выложил винтовку на стол.
- Кто же это ее так раскурочил, - риторически заметил Белкин, осмотрев внутренности гауссовки.
- Не знаю, мне она в таком виде досталась.
Белкин еще несколько минут поковырялся в потрохах, потом задумчиво изрек:
- Ну, починить вообще-то можно…
Ясно. Обычно такой фразой предваряют астрономическую стоимость ремонта.
- Сколько? – коротко спросил Роман.
Белкин назвал сумму. Ну, хоть и не астрономическая, но все-таки весьма напряжная для пока еще ничего не заработавшего наемника. Сколько же ему придется подножный корм, - то есть артефакты, - собирать, пока он рассчитается и сможет забрать свою вожделенную игрушку…
- А может быть, я отработаю? – с надеждой поинтересовался Роман. – Может быть, вам нужно что-нибудь конкретное достать?
- Мне… Мне вроде ничего не надо… Сейчас мы у Кирюхи спросим, - Белкин вылез из-за стола и грузно почапал к двери.
- Кирюха! – гаркнул он на весь коридорчик, не утруждая себя преодолением лишнего десятка метров. И величанием сотрудника по отчеству тоже. – Тут молодой человек натурой отработать хочет! Тебе ничего не надо?!
Кирилл выглянул из того помещения, где они оставались препираться с Генкой. И, как показалось Роману, он отчего-то вдруг смутился и слегка зарделся.
- Натурой?! – переспросил Кирилл.
- Ну да. Добыть чего-нибудь… Тебе же сроду какого-нибудь звериного дерьма не хватает!
- Да, да! – спохватился Кирилл. – Мы вот только что говорили… Геннадий печень кровососа донес очень неудачно, почти вся желчь разлилась… А мне еще нужно, я без этого работать дальше не смогу!
Роман вопросительно оглянулся на Белкина.
- Да бюджет-то у нас общий, - пояснил тот. – Хоть вы для Кирюхи отработаете, хоть для меня – а все в копилку нашей шараги…
- Только на этот раз я с вами пойду! – твердо заявил Кирилл Аркадьевич. – А то опять неаккуратно вырежете, а мне, знаете ли, некогда ждать и уговаривать, у меня вся работа стоит!
«С вами» - подразумевалось, с Романом и Генкой. Поскольку Ёж задание запорол, то Кирилл поставил перед ним условие: либо идешь добывать печень монстра, либо проваливаешь на все четыре стороны, но без оплаты. Генка побурчал, но согласился на первый вариант.
В пути Роман много раз пожалел, что согласился взять ученого с собой на охоту. Во-первых, Кирюха под тяжестью защитного комбинезона и контейнера шел заметно медленнее двоих наемников – ну что возьмешь с кабинетного деятеля? Во-вторых, вел он себя непредсказуемо – то порывался убежать от какого-нибудь вполне безобидного зверья, то наоборот - не обращал внимания на замаячивших впереди людей, которые гораздо опасней хищников; несколько раз Кирилл Аркадьича еле-еле успевали ухватить за ремни амуниции и уложить носом в землю. После очередного выкрутаса Роман вскипел и искренне пообещал Кириллу, что еще одна подобная выходка – и они все вместе разворачиваются и идут обратно. Да-да, возвращаются безо всякого биоматериала. И пусть Кирилл Аркадьевич ищет себе любых других сопровождающих – авось найдутся самоубийцы. До Кирюхи, видимо, дошла серьезность намерений Романа, потому что он затих, и всю оставшуюся дорогу вел себя тише воды и ниже травы. Верно сказал про него Генка – «фанатик». Перспектива вернутся на Янтарь без монстрячьих потрохов урезонила Кирюху моментально.
Через территорию наемников они прошли очень гладко. Наемники просто взяли и пропустили их, к немалому удивлению Романа. Сначала он принял этот жест за проявление «клановой солидарности» – мало ли, может, их четверка сотрудничает с группировкой, базирующейся на заброшенной стройке? Но потом, прислушавшись к переговорам Ежа и Кирилла по рации, Роман понял свою ошибку. Никакой клановой солидарностью тут не пахло; своим свободным перемещением по Дикой территории они целиком и полностью были обязаны Кирюхе. Как только наемники его узнали, так сразу дали ему и спутникам «зеленую улицу». «Хмура боятся», - шепнул Ромке на ухо Ёж. – «Случись что с Кирюхой на их территории – и останутся от группировки рожки да ножки!»
Н-да, очень интересно, подумал Роман. Что же за пугало такое для всей Зоны этот Хмур?! Надо же, как он вписывается за Кирюху! С чего бы это?
Биоматериалом Кирилл Аркадьича обеспечили по самое «не могу» - завалили аж троих кровососов. Разумеется, с безопасного расстояния. Генка заметил их вовремя; вся троица успела вскарабкаться на трубы, опоясывающие цеховые постройки, и отстреляла монстров оттуда.
- Ну, теперь тебе надолго хватит, - удовлетворенно прокомментировал Ёжик, глядя, как Кирилл ловко и умело потрошит внутренности убитого хищника.
- Да, для завершения серии опытов должно хватить, - согласился тот.
- И что ты делаешь из этой гадости? – поинтересовался Роман.
- Препарат для ускорения регенерации мягких тканей, - сказал Кирилл, и вдруг бросил с неожиданной злостью: – Он был уже почти готов! Оставалось провести еще несколько серий опытов, и можно было бы передавать препарат для клинических испытаний, как все эти трусы замандражили и разбежались!
Он наверняка имел в виду своих бывших коллег.
- И теперь я один еще неизвестно когда управлюсь… Нас же целая группа работала, такие вещи в одиночку не делаются! Одному - на порядок труднее… Просто рук ни на что не хватает! Но… Но бросить сейчас – это же сколько труда загубить!
- А что, на «большой земле» никак нельзя завершить исследования?
Кирюха оторвался от своего занятия, опустил нож, измазанный в густой темной крови, и уставился на Романа округлившимися от удивления глазами:
- А откуда там брать биоматериал?! Мутантов отлавливать и на «большую землю» возить, что ли?!
Да, кровосос на «большой земле» - это нечто, подумал Роман. Это ж в реале получится кино «Кинг-Конг возвращается», часть третья. Только «Оскара» за спецэффекты никому не дадут.
- Ну ладно, давайте-ка заканчивать, да валить обратно. Мы и так до темноты еле-еле успеем, - Ёж поторопил всю компанию.
До темноты все-таки не успели – к окрестностям Янтарного озера подошли уже в сумерках. И без того серый свет теперь совсем померк, от очков ночного видения в полумраке толку было мало, и потому приходилось идти, подсвечивая фонарями под ноги. Лучи запутывались в переплетении сухостоя; зыбкий свет и мечущиеся тени искажали очертания объектов и расстояние до них, и потому неудивительно, что Кирилл оступился, не заметив небольшой ямки от вывороченного корня. Вот так быстро и внезапно: шел-шел, и вдруг резко ухнул вниз, с воплем и последовавшей за ним возмущенной бранью. Генка нагнулся, намереваясь подхватить его под руки:
- Э, приятель, ты цел?
Кирилл, морщась, растирал левую лодыжку:
- Да вроде цел…
- С ногой все в порядке? Идти можешь?
- Ой… Не знаю… Сейчас попробую, - он осторожно наступил на пострадавшую ногу раз, другой… - Да, могу. Ничего страшного… Ушиб просто…
- Ну, тогда пошли!
В полутьме они, похоже, немного отклонились от курса – под ногами захлюпало, хотя по направлению от Янтаря шли посуху. Выходит, свернули к болоту, понял Роман.
- Надо левее забирать, - скомандовал Ёж после того, как сверился с картой. – Роман, смотри в оба, а главное – прислушивайся. Тут снорки шастают… В темноте их сложно заметить, но если рядом кто-то захлюпает или зарычит…
- Понял, не дурак, - оборвал его речь Роман.
Да один только Кирюха из их троицы шлепал по воде громче целой стаи снорков. Парень устал заметно больше тренированных и выносливых спутников, он уже еле брел «нога за ногу» и пошатывался. Роман машинально отметил, как движения Кирилла становятся все более порывистыми и нескоординированными, его походка напоминала походку пьяного, хотя всю дорогу Кирилл спиртного даже не нюхал. Неужели это только из-за усталости? Странно как-то…
Вдруг Кирилл резко затормозил – так, что едва на сбил с ног Романа, тот еле успел подхватить его и удержаться на ногах.
- Твари! – воскликнул Кирилл дрожащим голосом, а трясущийся палец указывал на какую-то бурую кочку впереди.
- Где?! – Генка моментально развернулся и повел стволом в указанном направлении.
- Да вон же, вон!
- Да где?! – луч света подствольного фонарика уперся в кочку. Кочка не двигалась.
- Эй, Кирилл Аркадьевич, да это же просто какой-то засохший куст, перепутанный «колючкой»! Нет там никого!
Кирюха растерянно обернулся – глаза его были ошалелые и отстраненные.
Он схватил Романа за рукав и затряс:
- Хмур! Хму-ур, помоги! Твари же вокруг, они меня порвут! Они всех нас порвут! Хмур, ну убей же их! – истерично завопил Кирилл Аркадьевич. Если бы на нем не была надета дыхательная маска, он бы, наверно, еще и слюной брызгал, машинально подумал Роман.
- Кирюха, да ты чего?! Тише! – зашипел на него Генка. – Там никого нет! А будешь орать – настоящие монстры услышат и прибегут!
- Они уже здесь! Здесь! Как вы их не видите?! Хмур, убей их, убей! – и Кирилл повис на шее у Романа. Даже попытался вскарабкаться на него, как на дерево. При этом, как ни странно, он совершенно игнорировал стоящего рядом Ежа.
«Да у него же крыша поехала», - испугался Роман. – «Только с чего бы это? А, некогда рассуждать!»
- Ёж, быстрее веди нас к станции! Кирилл… Кирилл! А ну замолчи! – он решительно отцепил кирюхины руки от себя, и, удерживая его за запястья, приблизил свое лицо к его лицу, и сказал четко и внятно, глядя прямо в расширенные от страха глаза:
- Тихо! Кирилл, я нас спасу. Но ты должен замолчать и слушаться меня! Понял?!
Кирилл мотал головой из стороны в сторону, и никак не мог сфокусировать взгляд и сосредоточить его на собеседнике.
- Ты меня видишь? Да, это я, Хмур. Не бойся. Я отгоню тварей.
- Хму-у-у-ур! – с радостным воплем Кирилл подался вперед, прямо в лицо Ромке.
- Тихо! – гаркнул Роман.
Да, тише уже просто некуда. Небось всех снорков на болоте перебудили. Но зато Кирюха наконец-то замолчал. Роман выпустил его запястья и обнял парня за плечи:
- Пойдем. Держись за меня, и пойдем. Твари нас не тронут, - он уговаривал Кирилла тем же тоном, как обычно уговаривают перепуганных малышей. - Смотри, все звери уже ушли. Они испугались и ушли. Не бойся, я рядом, я тебя не брошу, скоро мы будем дома…
Ромка просек ситуацию и подыгрывает, понял Ёж. Очевидно, что у Кирюхи глюки, раз ему мерещатся то Хмур, то монстры. Объяснять что-либо сейчас бесполезно, проще уж Хмуром прикинуться.
Кирилл семенил рядом с Романом, не отходя ни на шаг, и все время пытался повиснуть у того на локте. Пару раз он чуть не падал, глаза его внезапно закатывались, а ноги подгибались; Роман подхватывал парня и резко, даже грубовато приводил его в чувство встряхиванием за шиворот и шлепками. Когда троица наконец-то добралась до ворот научной станции, все вздохнули с облегчением. Даже Кирилл.
Роман втащил его внутрь кунга под руки и сгрузил у порога.
- Чего это с ним? – изумился вышедший на шум Белкин. Его здоровенная туша заполнила собой почти все пространство тесного коридорчика.
- Сами не знаем, - перевел дух Роман. – Похоже, глюков словил. Всю дорогу чушь какую-то нес…
Белкин присел рядом, бегло осмотрел Кирилла, присвистнул:
- Эх вы, сталкера хреновы! Вот и доверь вам человека… Дыру в комбезе проглядели!
- Где?!
- Да вот! – Белкин дернул штанину на Кирюхе.
- Опаньки… - растерянно протянул присевший рядом Ёж.
Левая штанина кирюхиного комбинезона была разорвана на лодыжке. Как раз на том месте, которым Кирилл ударился при падении. И мало того, что комбез и штаны под ним порваны, так еще и на коже краснела глубокая царапина.
- Небось, в болото забрели? – проявил чудеса дедукции Белкин. Хотя какие уж тут чудеса, если у всех троих на берцах налипло по килограмму грязи, а штанины были до колен мокрые.
- Там в одном месте есть такая нехорошая лужица… Какая-то дрянь из нее прёт… Если надышишься испарениями – глюки одолевают. А Кирюхе эта дрянь наверняка прямо в кровь попала, через царапину…
Перепуганные Роман и Ёж переглянулись.
- Ну и что же теперь?! – спросил Ёж вдруг охрипшим от страха голосом.
- Да ничего особенно страшного, - небрежно бросил Белкин. – Тут у нас такое уже было… Вовчик, биолог из ихней группы, тоже вот так попадал… Потом по всей станции за зелеными марсианами гонялся. Вопил, что они повсюду… Да ничего, вкололи ему успокоительного, связали, он проспался и на следующий день был как огурчик.
- А у вас есть это самое успокоительное? – с надеждой спросил Роман. Когда мрачная перспектива отступила, он с немалым облегчением перевел дух.
- Сейчас посмотрю, вроде сам Кирюха оставлял в шкафу с соответствующей надписью… Как раз после того, как вся группа свалила, и мы вдвоем тут остались. Как раз на такой случай. Он хоть не медик, а физиолог, но все-таки одно к другому близко; а я, кроме железок и проводов, ни в чем больше не разбираюсь. Вот он и сложил в шкафчик шприц-тюбики с подписями – что, чего, в каком случае и куда колоть.
С Кирилла стащили комбинезон; в процессе раздевания он томно извивался, совершенно не обращая внимания на Ежа, как будто того тут вовсе не было, и продолжал называть Романа Хмуром. А когда Кирилла перенесли на койку, и Роман наклонился поправить у него под головой подушку, то парень вдруг подался вперед и обеими руками обвил Ромку за шею. Роман отстранился. Разумеется, притянуть его к себе и удержать Кирилл не мог - силенок не хватало, но уцепился он на чужой шее крепко, как клещ. И невольно приподнялся вместе с выпрямившимся Романом и уткнулся носом ему в самое ухо.
- Иди ко мне, - горячо выдохнул Кирилл. И добавил: - Хму-у-ур…
Прозвучало это почти как «муррр», машинально отметил Роман. Так вот, значит, какие отношения связывают молодого ученого и бойца группировки «Монолит», которого вся Зона боится. Немудрено, что наемники с Диких территорий Кирюхе чуть ли не почетный эскорт устраивают.
Он осторожно утолкал Кирилл Аркадьича в постель и замотал в одеяло.
- Кирилл, спи давай, спи, - он ласково похлопал Кирюху по плечу, - устал ведь сегодня… Успеем мы еще, в другой раз… Тебе отдохнуть надо…
Но не тут-то было! Кирюха отчаянно рванулся из-под одеяла.
- Хмур, не уходи! Я боюсь!
- Чего? – ляпнул Роман и только потом сообразил, что лучше было бы помалкивать.
- Твари! Они придут! Они набросятся на меня! Не уходи, Хмур, они меня разорвут! Они только и ждут, чтоб темнота, и чтоб я остался один! – вопли Кирилл Аркадьича становились все громче и отчаяннее.
У входа негромко кашлянули – явно затем, чтоб осторожно обратить на себя внимание. Белкин вернулся… Он протянул Роману шприц-тюбик:
- Вот, нашел. Успокоительное.
- Точно?
- Все с подписью и инструкциями, когда и сколько колоть, кирюхиной рукой написано. Но у меня с этим делом плоховато, лучше ты сам вколи. Сам-то небось умеешь?
- Умею, - Роман взял шприц.
Кирюха тем временем совсем выпутался из-под одеяла, слез с койки, и стоял босыми ногами на ледяном полу, вздрагивая от холода и страха, и тискал Ромку за плечо:
- Хмур, ну останься со мной, пожалуйста, Хмур!
- Горюшко… - Роман потянул Кирилла на койку.
Тот беспрекословно подставил задницу под укол.
- Ты вот чего, приятель, - тихо сказал Ромке на ухо подошедший Белкин. – Ты это… Правда, посиди с ним, а? Ну, хотя бы пока он не заснет. А то так и будет с койки спрыгивать. Сам видишь, у парня «крышу» повело, ни хрена не соображает. Раз уж он тебя за своего «зазноба» принял, то будет слушаться. А то придется мне с ним сидеть – и Кирюха совсем изведется, орать начнет… Посиди, а? Вам же все равно тут ночевать, не пойдете же вы в свое логово ночью?!
- Ладно, - чуть помедлив, согласился Роман.
Конечно, особых удобств этот ночлег не сулил. Койка узкая, вдвоем на ней тесно… Но Роман утешал себя мыслью, что это ненадолго – Кирилл уснет, и можно будет тихонько слезть и идти устраиваться на ночь в любом свободном помещении полупустой станции.
Он выпутался из комбеза, отодвинул Кирюху к стене и устроился на койке с краю. Привернул освещение в отсеке до минимума и растянулся на спине. Все-таки он тоже устал за день. И поесть бы не мешало… Со всеми этими тревогами и хлопотами как-то забыл по голод, а сейчас желудок настырно бурчал. «Ну ладно, не помру», - вдруг рассердившись, подумал Роман. – «Подожду сначала, пока Кирюха уснет».
А парень, прильнув к нему всем телом, тепло дышал Ромке в плечо. Кирюхина рука, вначале спокойно обнимавшая ромкин бок, вдруг задвигалась, скользя по телу и все увеличивая амплитуду, а нога закинулась Ромке на бедро. Кирюха подтянулся чуть выше и навалился на Романа сверху.
- Хмур, - выдохнул он прямо в лицо вместе с поцелуем, - давай, а?
Роман слегка обалдел. Опаньки, как выражается Ёж. Вот это номер. Ну и переклинило же Кирюху… Может, не надо, а?
«Когда он утром поймет, с кем у него было, он же сам со стыда сдохнет…»
- Ну, Хмур, я так соскучился, ты так давно не приходил…
Кирилл ласкал партнера все настойчивее. И Роман с каждым движением его руки замечал, как «нет» невольно превращается в «да». В конце концов, у него уже давно никого не было… И неизвестно, когда будет… Сколько еще времени уйдет на окучивание Ежа, да и не окажется ли тот натуралом и не пошлет ли куда подальше…
«Стоп!» - резко осадил себя Роман. – «Какого черта я опять подумал о Еже?! Как будто на нем свет клином сошелся, и другого партнера мне сроду не найти?! Да ведь я еще и не искал. Но отказываться от того, что дают – глупо. Просто глупо! Плевать на Хмура. Я ему докладывать не собираюсь, а Кирюхе, надеюсь, хватит ума не проболтаться. Даже если утром очнется и поймет, что у нас было. А, ладно! Быть у водицы да не напиться…»
Роман решительно перевернулся на бок и просунул руку под пояс кирюхиных трикотажных штанов.
…Разумеется, когда проектировали сборные домики для обустройства лаборатории в полевых условиях, то менее всего задумывались о звукоизоляции. Стенка кунга то и дело вздрагивала и гудела от толчков; и всего лишь слегка приглушала сопение, пыхтение и кирюхины сладкие стоны – Роман себя-то все-таки контролировал, но заткнуть рот партнеру не мог. Белкин тихо и недовольно побурчал себе под нос; а Ёжик за стенкой ворочался с боку на бок и от досады кусал подушку. И еще долго не мог уснуть после того, как все затихло.
Утром он, мрачнее тучи и злее стаи голодных псевдопсов, встретил Романа мрачной и невыспавшейся физиономией. И еще больше скривился, глядя на радостное, и расслабленно улыбающееся лицо Романа.
- У тебя такой вид, будто ты достиг просветления, - проскрипел Ёж.
- Ну, можно и так сказать, - мурлыкнул Роман. Он пребывал в блаженном настроении. Даже совершенно не хотелось осаживать спутника резкой отповедью – мол, не лезь не в свое дело.
- Мантры всю ночь читали… - пробурчал Ёж. – Как там Кирюха?
- Спит еще. Давай-ка собираться. Не хочу больше тут задерживаться, - вдруг заторопился Роман.
Выражение блаженства на его лице таяло. Он опять становился прежним – сухим, деловитым, сосредоточенным.
Белкин вышел проводить их до ворот.
- Когда заказ будет готов? – поинтересовался Роман на прощание.
- Денька через четыре заглядывай, а лучше через пять, - посоветовал Белкин. – Другой работы полно. Но сделаю в лучшем виде!
- Ладно, зайду. – Роман остановился у выхода. – Кирюхе ничего не говори, если сам не вспомнит, - попросил он.
- Ром, а ты не в курсе, какой из себя Хмур? – по дороге Ёж, до того шагавший молча, вдруг ни с того ни с сего обернулся к спутнику и завел разговор.
- Без понятия.
- Он ростом под два метра, светло-русый и коротко остриженный, - проскрипел Генка.
- Ну и что? Ты намекаешь на то, какой он страшный?
- Нет, - буркнул Ёж. – Мне просто интересно, почему Кирюха принял за своего Хмура тебя, а не меня…
- Вот уж не знаю, - пожал плечами Роман. – Может, в следующий раз у Кирюхи спросить?
* * *
Это не бойцы, это пушечное мясо, горестно вздохнул Роман, глядя, как Кеша безбожно сыплет выстрелы «в молоко». Он уже третий день гонял команду на импровизированном тренировочном полигоне, который оборудовал в окрестностях бункера. Когда даешь им время прицелиться – еще более-менее попадают, но на ходу… Омик оказался хорошим снайпером, очевидно, занимался спортивной стрельбой, но и у него имелась своя закавыка: противник – не мишень в тире, он в бою неподвижно стоять не будет! А точность попаданий при стрельбе в движении у Омика оставляла желать лучшего. К тому же парень вообще никак не мог осознать, что сразу после выстрела надо падать или нырять в укрытие. И маячил на виду. При столкновении с монстрами это не фатально; к тому же, благодаря своему снайперскому умению, Омик валил снорка в глаз одним выстрелом намного раньше, чем хищник успевал подбежать. Но в первом же реальном бою с людьми парень пулю словит, как пить дать… Его счастье, что до сих пор троица вела себя осторожно, и умудрялась не нарваться на опытных бойцов. Неумелых, но очень распальцованных бандюганов пошугали несколько раз, да – это Ёж Роману рассказал. С представителями разных группировок они никогда не связывались, при конфликтах предпочитали уступить, ну и наемников вообще обходили десятой дорогой. Машка такое приказание Араба передавала, добавил Ёж. Всегда требовала выполнять задания тихо, без пыли и шума. Похвальная осторожность, подумал Роман, но все-таки ему было непонятно: какой смысл вербовать неумелых бойцов и делать из них наемников, так сказать, узкого профиля? Гораздо выгоднее нанять умелых, которые смогут выполнить всё – и тихо проникнуть куда-то и принести что-то, и перебить превосходящие силы противника, если возникнет необходимость? Ну, разве что вопрос упирается в расходы – опытные и умелые наемники заламывают за свои услуги большие деньги. Неужели Араб тупо жадничает? Ну, в таком случае, его жадность ему же самому выйдет боком, рано или поздно.
Из всех троих более-менее неплохим бойцом оказался Ёж, у него уже был боевой опыт – призванный на срочную службу, парень угодил в «горячую точку». Но с тех пор прошло уже пять лет, и без постоянной практики Ёж навыки подрастерял. Но он, по крайней мере, из всех троих был самый не безнадежный. Можно даже сказать, обнадеживающий. Хорошего бойца из него можно было бы сделать за несколько месяцев… Которых Араб давать группе явно не собирался.
К концу четвертого дня тренировок – даже срок забирать гауссовку из ремонта еще не подошел, - состоялся сеанс связи. Секретарша Маша с экрана ноутбука озадачила группу заданием – найти вход в подземную систему, по которой можно было бы пробраться вглубь Припяти. Пока только вход в систему. Потом, когда на руках у наемников будет схема подземных коммуникаций, им назовут объект в самой Припяти, куда они должны будут проникнуть. И цель проникновения.
Неужели у Араба нет доступа к схемам припятских подземных коммуникаций? Они наверняка имеются в архивах службы безопасности, подумал Роман. Куда как проще было бы добыть их там, а не гонять наемников ползком по Зоне, обшаривать каждый куст и каждую кочку, и еще не факт, что они этот вход найдут прежде, чем попадут под шальную пулю или влетят в аномалию. Однако это о многом говорит – значит, Араб точно не безопасник, или, по крайней мере, он - руководитель невысокого ранга, которому доступа к подобным документам не полагается. И связей у него в ФСБ нет. Любопытно, откуда же он тогда… Интересы какого ведомства представляет…
- Идеи есть? – обратился Роман к коллегам.
Парни молчали. Кеша был откровенно растерян, Омик задумчиво сопел, уткнувшись подбородком в сложенные ладони. Ёж с безразличным видом брякнулся на койку, да еще ноги на спинку закинул.
- Зона слухами полнится, - небрежно бросил он. – Надо в народ идти, на крупную сталкерскую стоянку. Да даже не на одну. Росток, Агропром, Склады… Кто-нибудь что-нибудь где-нибудь да слышал.
- Я попробую пошарить в Сети, - сказал Омик. – Есть у меня одна идея, где могут быть эти схемы…
- Ну да, конечно – уж лучше в Инет за порнушкой, чем в поле на опрос?! – поддел его Ёж. – Да если бы планы подземелий можно было добыть через Сеть, стал бы Араб заморачиваться?! Надо идти сталкеров трясти. Чур – я на Склады! Меня там хорошо знают… И хорошо встречают…
- Да уж, как в «Свободу» - так ты, - недовольно поскрипел Кеша.
- Не переживай, юный пионер! Ты со своим обостренным чувством долга только в «Долг» и впишешься! А ребята Лукаша на тебя косо посмотрят, да так ничего и не расскажут, потому что ты с ними общего языка находить не умеешь. К ним, знаешь ли, особый подход нужен…
- Ага, особый – крепостью в сорок градусов! – в свою очередь дал сдачи Кеша.
- Ну, пить тоже надо уметь. Некоторым не дано, к сожалению… Они после второго стакана уже под стол валятся… - вздохнул Ёж.
- Ты на что это намекаешь?! – Кеша начал было заводиться, когда Роман вмешался и остановил разгорающуюся перепалку:
- А ну, тихо! Ёж дело говорит. Пусть идет и потрясет своих знакомцев из «Свободы». А мы с Кешей вместе двинем на Росток, оттуда – на Агропром. Омик, что у тебя за идея?
Парень помотал головой из стороны в сторону:
- Нет, я пока не хочу говорить, чтоб не сглазить… Если получится – сами увидите.
* * *
Все это время Шубин тоже не сидел, сложа руки. Его озарила та же самая идея, что и Романа – Зона слухами полнится, а сержант Фадеев – не бесплотный дух, кто-то где-то его наверняка видел. К тому же Шубину в силу его особых способностей было гораздо легче искать Романа путем «опроса» всех встречных и поперечных. Жаль только, он понятия не имел, какой сталкерской кличкой назвался Роман – это намного облегчило бы поиски. Но Шубин кое-что придумал…
Из Припяти они с Хмуром вышли через систему подземных коммуникаций – тихо и незаметно. Конечно, путь по тоннелям не был безопасной прогулкой; в разных укромных отнорках кишели монстры – то снорки, то карлики-уродцы, то крысы-кенги; последние, конечно, мелочь, но и они могут обгрызть ноги не хуже, чем пираньи в мутных водах Амазонки. К тому же идти по поверхности было намного опаснее – к Припяти то и дело рвались группы отчаянных сорвиголов и спецподразделения военных; снайперы «Монолита» не поспевали «снимать» цели, а у бойцов перегревались стволы.
Когда Шубин и Хмур выбрались на поверхность, то телепат поделился своими соображениями насчет поиска сержанта Фадеева.
Шубин предлагал обойти одну за другой крупные сталкерские стоянки. Но Хмуру он советовал вообще к ним не приближаться, чтоб не пугать сталкеров своим монолитовским спецснаряжением и не провоцировать ураганный огонь. Шубин решил, что он будет подходить один, показывать распечатанную фотку Романа, - Бредянский, естественно, разыскал личное дело сержанта Фадеева с фотографией; - и задавать вопрос, не видел ли кто-то этого человека. А сам в это время будет мысленно сканировать собеседника. Дело в том, что люди постоянно либо врут, либо утаивают информацию – Шубин знал это хорошо, как никто другой. Потому сам постоянно так делал. И вслух собеседник может по каким-то своим соображениям и не признаться, что встречал человека с фотографии. Или, может быть, он и не собирается врать, но искренне забыл, что встречал. Память фиксирует громадный объем информации, но большую часть, как не нужную, «отправляет в архив». А Шубину не составляло труда посмотреть мыслеобразы, возникающие у собеседника при взгляде на фото Романа. К тому же, народ в Зоне весьма настороженный, чужака могут и близко не подпустить; а Шубин был способен внушить собеседникам дружелюбное настроение и расположение к себе. Конечно, если им не стукнет в голову блажь пальнуть в незваного гостя издали, не разбираясь, кто и зачем идет, - и задолго до того, как Шубин дотянется своим импульсом дружелюбия. Это спящих он мог достать сколь угодно далеко; а на бодрствующих противников его воздействие распространялось максимум на полсотни метров. Хмур с сомнением покачал головой – ему не хотелось отпускать Шубина одного. Что он, собственно, и высказал. Дескать, если Шубину под силу внушить что угодно нескольким людям одновременно, то пусть заодно заставит их не обращать внимания на сопровождающего монолитовца! «И при этом мне придется распылять свои ресурсы», - возразил Шубин. «Нет уж», - добавил он, - «Тебя приставили, чтоб ты защищал меня от зверья, а с людьми я и сам прекрасно справлюсь. Так что я пойду к свободовцам один, а ты посиди пока в деревне». Хмур заартачился, тогда Шубин предложил ему ради предосторожности снять монолитовский спецкостюм, чтоб не демаскироваться. Ну, тут уж Хмур был вынужден согласиться на предложение Шубина подождать в деревне – просто потому, что больше надеть ему было нечего, запасного комбеза он с собой не носил, а чувак, разгуливающий по Зоне в одной камуфле, по-любому вызовет подозрения у кого угодно. Недовольно бурча себе под нос, Хмур отправился в заброшенное поселение, которое сталкеры между собой прозвали «Деревня дураков». Может, потому, что там частенько попадались контролеры, лишавшие разума неосторожных искателей приключений. А может, и потому, что рисковали соваться в эту деревню только придурки, у которых явно «царя в голове» недоставало. Ну, или редкие сорвиголовы и раздолбаи, в общем-то недалеко ушедшие от понятия «придурок».
А Шубин пошагал к широко распахнутым воротам бывших военных складов, где обосновались лихие ребята-анархисты.
…Обратно он приполз к середине следующего дня – с синюшными кругами под глазами, всклокоченной рыжей шевелюрой и мордой зеленоватого оттенка. Шубин охал и стонал, жалуясь на головную боль. При этом уверял, что это он перенапрягся, вовсю сканируя мысли всех встречных и поперечных обитателей базы; хотя Хмур, неплохо зная своего спутника, подозревал, что Шубин в прошлую ночь отнюдь не уработался. Вся Зона знала, что в «Свободе» гонят кое-как очищенную сивуху, и выращивают особо забористую траву, раза в два-три выше, гуще и раскидистей обыкновенной. Мало того, мутировавшая чернобыльская конопля идет на экспорт за пределы Зоны; иначе на какие шиши свободовцы могли бы получить в больших количествах экспериментальные экзоскелеты, выпущенные всего лишь небольшой партией для обкатки в полевых условиях?
Но, выкладываясь целиком и полностью и гробя свое драгоценное здоровье в ночном загуле со свободовцами, Шубин получил сведений о Романе всего-то ничего. Около десяти дней назад Фадеев заходил на базу «Свободы» - набрал воды, выменял несколько артефактов на продукты и патроны, и ушел. Куда – никому не сказал. «Надо идти на следующую сталкерскую стоянку», - поморщившись, решил Шубин. – «А следующая ближайшая – завод «Росток».
Хмур ехидно хмыкнул. И продемонстрировал результаты своего ночлега в деревне – возле водокачки рядком лежали трупы четверых кровососов. Щупальца у них уже были аккуратно срезаны и упакованы в контейнер, с которым Хмур не расставался. «Росток» подождет», - твердо заявил он. – «Пойдем на Янтарь».
- Почему?! - завопил Шубин, уже настроившийся «поправить здоровье» на Ростке с кем-нибудь из многочисленных околачивающихся там сталкеров.
- Да потому, что… - Хмур глубокомысленно набычился, придавая себе серьезный вид. - Шубин, ты совсем забыл, что этот спецназер упер у вас разобранную гауссовку?
- Ну?!
- Танк переверну! Куда он понесет ее, чтоб собрали и наладили?! Как ты думаешь?! На Росток, к торгашам и пьяницам, или на Янтарь, где есть нормальный техник?
Шубин от досады прикусил губу. Надо же, как его уел это тупой неотесанный солдафон! Хмур додумался до того, до чего не смог додуматься он сам, паранормал, человек со способностями, многократно превышающими возможности обыкновенных людей, можно даже сказать – сверхчеловек! Даром что Хмур рассуждал верно, и в интересах Шубина было как можно скорее найти Фадеева, но до чего же обидно, черт побери! Шубин согласно закивал, а в глубине души решил, что устроит Хмуру какую-нибудь гадость при первом же подходящем случае. А чтоб не выпендривался!
Путь на Янтарь был неблизким. В середине дня путешественники устали, проголодались и остановились на привал. Хмур предложил обойтись скромными порциями стандартного рациона, но Шубину показалось маловато – и он выкопал из рюкзака батон колбасы, которым разжился на базе «Свободы». Но делиться им с Хмуром он не имел ни малейшего намерения! И потому, не тратя времени на препирательства со здоровяком, который запросто мог бы отобрать у Шубина вожделенную колбасу, телепат прибег к старому проверенному способу. Хмур уплетал галеты из пайка в полной уверенности, что колбасы ему ничуть, ну совсем ничуть не хочется! А Шубин довольно чавкал сочной жирной мякотью, даже на минуточку не задумавшись о том, откуда в Зоне могла взяться эта свежая – да и свежая ли? - колбаса, и в своей прошлой жизни мычала ли она, кудахтала или гавкала… Короче, батон он умял в одиночку. И потом, сытые и довольные – Шубин колбасой, а Хмур разогретой перловкой из консервной банки, галетами и убеждением, - они продолжили путь к научной станции.
Где-то примерно через пару часов Шубину стало как-то немного не по себе. Всю дорогу он чувствовал тяжесть в желудке; сначала она казалась приятной и вполне обычной тяжестью после сытного обеда, потом она повисла неприятным комом; а еще чуть позже этот ком наотрез отказался проваливаться дальше в кишечник и стал настойчиво рваться наружу. Организм не дурак, хотя и умен задним числом – он ничего не подсказал в то время, когда Шубин уминал колбасу, но переваривать ее отказался.
Шубина вытошнило. Причем не один раз. После третьего раза он уже с трудом держался на ногах; нагнувшись вперед, он чудом не упал – Хмур вовремя успел поймать его за шиворот. Любителя колбасы прошиб холодный липкий пот, ноги подгибались и дрожали, а желудок норовил вывернуться наружу. Да, дело было плохо…
На научную станцию Хмур втащил бело-зеленого Шубина на своем загривке, как рюкзак. Рюкзак ему пришлось ради этого перевесить на грудь; и вообще путешественники здорово рисковали – нагруженный немалым весом Хмур еле-еле ворочался, и в случае опасности вряд ли сумел бы вовремя среагировать и схватиться за оружие. Но злодейка-судьба, так жестоко поглумившаяся над жадным телепатом, видимо, решила не добавлять им более неприятностей. До станции на Янтарном озере они добрались благополучно. Белкин впустил их внутрь кунга, Хмур сгрузил почти бесчувственного Шубина на первую попавшуюся койку, скомандовал Белкину принести тазик, - «а то самим же потом придется тут пол отмывать», - и пошел за Кириллом. Пусть тот не врач, а только физиолог, но все равно, на ближайшие полсотни километров найти кого-то другого, сведущего в медицине, не представлялось возможным. Говорят, живет на Верхних Болотах какой-то доктор… Да много чего болтают! Кто его видел, этого Болотного Доктора?! Хмур ни разу не встречал тех, кто лично побывал бы в гостях у медика-отшельника. Может, вообще нету никакого Доктора… Может, это очередной мираж, которыми Зона обожает дурачить людей…
Потом они вдвоем с Кириллом долго и муторно возились, промывая Шубину желудок. Потом Кирилл принес свои пробирки и пообещал взглянуть по анализам, не подцепил ли Шубин какую-нибудь кишечную инфекцию. Потом успокоил: «ничего страшного, через пару дней оклемается», и пихал Шубину черные кружочки активированного угля и еще какие-то таблетки. Спать все свалились далеко за полночь, совершенно измотанные… Хмур даже и не пытался подкатить к Кирюхе – обоим было совершенно не до того. И вообще, встреча двух давнишних любовников, весьма запутавшихся в своих отношениях, получилась очень скомканной, и совершенно неожиданно в нее вписался «третьим лишним» отравившийся Шубин… Кирилл, честно говоря, был даже рад такому повороту событий – ему почему-то совсем не хотелось оставаться наедине с Хмуром, хотя он почти ничего не помнил о той ночи, когда у него под боком оказался Роман. Просто Кириллу хотелось передышки. Он запутался. Он ничего толком не помнил, галлюцинации перемешивались с реальностью, и ему нужен был тайм-аут, чтоб понять и разобраться. А тут вдруг свалился на голову Хмур, не предупредив о своем визите, да еще с отравленным спутником в охапку… Когда гости улеглись, Кирилл еще какое-то время сидел возле Шубина, щупал его липкий от холодного пота лоб, закутывал в одеяло, прежде чем убедился, что парень спит, и только тогда сам отправился на боковую.
* * *
Роман потянул на себя тяжелую дверь кунга.
Еще позавчера пришло сообщение от Белкина, что ремонт закончен; но, как ни хотелось Роману поскорее проверить и опробовать в деле новую игрушку, пойти забирать гауссовку раньше не получалось.
Да еще и свалившееся на голову задание, которое неизвестно как выполнять… Омик засел за компом – что он надеялся найти в Сети, он так и не сказал; Ёж отправился к друзьям-«свободовцам», а Роман и Кеша пытались развести на разговоры сталкерню на «Ростке». Получалось, честно говоря, из рук вон плохо. Деятели разговорного жанра хоть из Романа, хоть из Кеши, оказались никудышные. Да, огорченно подумал Роман после очередной бесплодной беседы, когда собеседник выжрал халявную банку пива, и ничего толком не сказал, - да, надо этот квест передать Ежу. Вот у кого язык подвешен как надо! Хотя сначала стоит подождать, пока Ёж вернется со Складов, или сбросит сообщение – вдруг он уже что-то разнюхал? А если нет – то отправить его на Росток, пусть здесь слухи собирает. А самим действовать как-то иначе… Но как? Действительно, что ли, ползать по Зоне вслепую и обшаривать каждый подвал – не начинается ли оттуда подземный ход?!
За этими невеселыми мыслями Роман и не заметил, как они с Кешей добрели до Янтарного озера.
Кеша на предложение зайти вместе внутрь, в помещение станции, отрицательно помотал головой – вид подопытных зверушек из Кирюхиной лаборатории вгонял его в суровый депрессняк. Уж казалось бы, каких только ужасов и жестокости не навидался парень за восемь месяцев в Зоне, а тут вдруг его сентиментальность пробирала. Да Роман и не тащил Кешу с собой – дескать, он только заберет из ремонта ствол, и сразу обратно, задерживаться там незачем.
И Кеша, вполне довольный тем, что его оставили в покое, уселся во внутреннем дворе станции, возле штабеля железобетонных блоков, с откупоренной банкой «энергетика», а Роман скрылся за дверью кунга.
…Внимание Романа привлекли какие-то странные звуки. Надо сказать, что обычно в помещениях полупустой научной станции было тихо, разве что у Белкина гудели и жужжали разные механизмы; а в отсеке у Кирилла всегда стояла тишина. Но сейчас к звукам скрежета металла о металл из мастерской в дальнем конце примешивались доносящиеся из кабинета Кирилла охи, всхлипы и сопение – настолько шумное, что его было слышно в коридоре.
Хм… Роман догадывался о возможной причине этих звуков. Он осторожно, тихонько ступая, приблизился к двери, которую Кирилл не потрудился закрыть поплотнее. И заглянул в щель.
Сразу за дверью была заваленная приборами, пробирками и клетками лаборатория; а за ней – какая-то каморка, наверное, склад. Прямо перед дверью разинули голенища небрежно раскиданные берцы сорок седьмого размера, чуть подальше на полу – кирюхин серый свитер, а еще чуть подальше, скомканный небрежной тряпкой, лежал… Роман даже глазам своим сразу не поверил. На полу валялся спецкостюм.
Такие имелись только у бойцов группировки «Монолит». Не грубый и громоздкий экзоскелет, который при желании и наличии денег можно купить у торговцев на больших стоянках, а пластичный и невероятно прочный спецкостюм, усиливающий функции мускулатуры. Чудо инженерной мысли двадцать первого столетия… Такой нигде не купишь. Это снаряжение никогда никто не выносил за пределы складов «Монолита». И границы владений группировки эти спецкостюмы покидали только на плечах своих владельцев. Военным ни разу не удавалось заполучить хоть один. Похоже, что в костюме был предусмотрен какой-то хитрый механизм самоликвидации, потому что все попытки добыть образец, даже пристрелив владельца в голову, не приносили желаемого результата. С трупа снимали клочья…
И вот сейчас эта невероятная роскошь валялась на полу, словно какое-то поношенное засаленное хэбэ. Без присмотра.
В дальней комнатушке, насколько было видно в прогал между приоткрытой дверью и косяком, пыхтели, сопели и двигались две фигуры. Одна – вернее, один, поскольку это был крупный молодой мужик, - стоял на коленях, а второй, в котором Роман узнал Кирилл Аркадьича, наваливался сзади на спину первому и плотно обхватывал его поперек туловища.
«Однако, а Кирюха-то у нас универсал!» - хмыкнул про себя Роман.
Признаться, он был удивлен. После внезапно случившейся совместной ночи Роман не мог представить себе Кирилла в активной роли, да и сроду не поверил бы, если бы не увидел этого сам. А его партнер, молодой здоровяк – наверное, это и есть тот самый грозный Хмур, которого вся Зона боится. Однако, снова хмыкнул Роман, Хмур - по слухам - круче всех, но его имеет Кирюха. А сам Роман недавно поимел Кирюху. Ну, и кто после этого на Зоне самый крутой?!
Конечно, это хохма, Роман прекрасно понимал это, но в каждой шутке есть доля шутки… А спецкостюм лежал перед ним на полу, и вид этого техно-чуда заставлял ромкино сердце неровно биться, а дыхание перехватывало куда сильнее, чем когда Кирюха извивался под Ромкой на жесткой койке.
Уйти отсюда без спецкостюма – это ж потом всю жизнь себе не простить… Роман расстегнул ремешок, фиксирующий «Стечкина» в набедренной кобуре; проверил, как вынимается ствол, - так, на всякий случай, - и потянул на себя дверь, молясь всем духам Зоны, чтоб она не скрипнула. Дверь бесшумно качнулась в коридор; и Роман тихохоньким ниндзючьим шагом двинулся внутрь комнаты. Любовники в кладовке пыхтели все громче и чаще, похоже, они подбирались к самому пику. Ну и хорошо, в такой момент гораздо меньше шансов, что они заметят вора, и уж совсем никаких шансов, что кто-то из них сумеет вовремя среагировать. Роман протянул руку к костюму… Нет, показалось, что любовники одновременно громко и глубоко всхлипнули. Пыхтение продолжается… Роман подцепил костюм за ворот и осторожно потянул к себе… И осторожненько, чтоб ничего не задеть и не свалить по пути, бочком стал отступать к двери.
Он перевел дух только в коридоре. Руку оттягивала добыча – костюм оказался неожиданно увесистым. Но не уходить же отсюда без гауссовки! Хмур, обнаружив пропажу костюма, захочет хоть чем-то компенсировать потерю, естественно. И тогда гауссовки Роме не видать, как своих ушей. Нет, надо рискнуть, и шмыгнуть к Белкину за ней. Только бы эти голубки подольше не кончили!..
Он все так же на цыпочках дошел до конца коридора и открыл дверь в мастерскую. Белкин, в этот момент ковырявшийся в потрохах какого-то прибора, аж вздрогнул от неожиданности, когда поднял голову и увидел рядом с собой неизвестно откуда возникшего Романа, которого еще несколько секунд назад здесь не было. Белкин разинул было рот, чтоб по привычке громогласно поприветствовать знакомого, но Роман успел пресечь его душевный порыв раньше, и зажал ладонью Белкину рот – на всякий случай. Люди часто бывают непонятливы, доходит до них медленно… Вот скажешь ему «молчи!», а он сначала громко переспросит «а в чем дело». И только потом замолчит, когда уже поздно будет. Лучше уж сразу подстраховаться.
Белкин удивился, а может, даже и обиделся на такую фамильярность. Он молча встал, вытащил припрятанную за стеллаж гауссовку в чехле. Роман в ответ, хоть и выполнил уже договоренность по отработке, сунул Белкину еще и подобранные сегодня две «капли», в качестве доплаты за хлопоты и сегодняшнюю вынужденную грубость. Техник ничего не ответил, а все так же молча сунул артефакты в ящик. Ну и пусть, черт с ним, подумал Роман. В другой раз объясню, решил он. И быстро, но тихо двинулся обратно.
Вовремя – любовники как раз закончили. То есть кончили. Из-за приоткрытой двери до Романа донесся обрывок разговора:
- …до сих пор сидишь в этой заднице?! Вас же все на хрен бросили… Вы тут скоро ноги протянете…
- Хмур, все, хватит! – резко оборвал его Кирюха. – Все давно сказано, сто раз перетерто, и мне добавить нечего! К вам я не пойду. Если ты считаешь, что за это время я мог передумать, то сильно ошибаешься…
Надо полагать, Хмур уговаривает Кирилла перейти на работу куда-то в другое место… И наверняка это другое место находится в Припяти…
Продолжение разговора Роман слушать не стал – и без того слишком рискованно задерживаться здесь.
Он не заглядывал в другие помещения станции – и потому знать не знал, что в соседней комнате спит измученный, и наконец-то задремавший Шубин…
Кеша, услышав топот со стороны кунга, высунулся из-за кучи железобетонных блоков. Роман несся к нему с поклажей – длинным оружейным чехлом в одной руке, и перекинутым через другую руку каким-то комбезом.
- Скорее! Ходу! – бросил он на бегу. – Смотри на дорогу и прикрывай, отойдем подальше – остановимся, и я упакую хабар!
Хабар?! Какой же это хабар, подумал Кеша. Хабар – это артефакты там, или потроха монстрячьи, короче – то, что породила Зона. А Рома явно что-то у кого-то свистнул. Не в аномалии же эти шмотки выросли! Похоже, командир, еще не выучив толком сталкерского жаргона, любую добычу хабаром называет. Однако и пройдоха же он!.. Без году неделя в Зоне, а уже освоился!
Добычу Роман спутнику показывать не стал. Когда они нырнули в железобетонную трубу, когда-то служившую для стока из озера излишков воды в период паводка, Роман торопливо свернул спецкостюм и затолкал его в рюкзак, а гауссовку в чехле закинул за спину. Проверять оружие было совершенно некогда, и задерживаться ради этого слишком опасно; Хмур в любую минуту мог выскочить следом и броситься на поиски воришек. Ничего, решил Роман, если вдруг Белкин со своей работой плохо справился, то в другой раз ему претензии предъявлю, никуда он не денется. Сейчас надо быстренько связаться с Ежом и Омиком, а потом отбить сообщение Белкину. Но прежде надо узнать, где на сей момент находятся соратники, и дальше строить планы, исходя из этого. Нужно приблизительно прикинуть, сколько времени им понадобиться, чтобы собраться всем вместе. Когда Ромка тырил монолитовский спецкостюм, им руководила банальная жадность, но после того, как он подслушал обрывок разговора, ему пришла в голову замечательная идея…
* * *
Кирилл почти никогда не отказывал Хмуру в интиме – но зато насчет перехода на работу в одну из припятских лабораторий он, что называется, уперся рогом. И не соглашался ни за что. Хмуру это было совершенно непонятно, он снова и снова предпринимал попытки уговорить и переубедить своего бывшего преподавателя. Хмур ничуть не радел о продвижении науки, как можно было бы подумать. На науку он сам забил давным-давно – с тех самых пор, как вылетел с третьего курса, угодил в армию, а после нее отправился на поиски приключений в Зону; просто Хмуру было бы очень удобно иметь Кирилла под боком, а не таскаться к нему черт-те куда, за тридевять земель. Но все его попытки оставались безуспешными – Кирилл не соглашался. И это неизменно приводило Хмура в очень дурное расположение духа.
После очередного разговора, завершившегося резким отказом, Хмур вышел из кладовки в ближайшую ко входу комнату – ту, где он сбросил костюм. И теперь в недоумении оглядывался по сторонам.
- Что такое? – высунулся из кладовки Кирилл.
- Кир, ты куда мой костюм дел?!
- Я его не трогал…
- Черт побери… Я же его тут бросил… Куда он мог деться?!
Хмур поднял с пола кирюхин свитер и бросил его на стул, потом растерянно подобрал свои берцы, стоя с ними в руках, снова огляделся вокруг – словно после этой небольшой «приборки» костюм мог обнаружиться…
- Я ничё не понимаю! Где костюм?! Неужели Шубин спрятал, зараза такая?! Ну, сейчас я ему врежу за эти шуточки!
Хмур сунул босые ноги в берцы, и как был, голый, ломанулся в жилую комнату, где еще с прошлого вечера отлеживался Шубин.
Кирилл, весьма испуганный грозным настроем любовника, побежал следом.
Тут следует заметить, что спецкостюм, партию которых получили бойцы группировки «Монолит», был предназначен для увеличения мышечных усилий. И поэтому эффективней всего он функционировал, когда был надет на голое тело – чтоб даже белье не мешало контакту особых волокон, из которых и состоял костюм, с мускулатурой владельца. Плотно облегая тело, костюм примерно в два раза увеличивал прилагаемые усилия. Естественно, что Хмур, выйдя в поход в спецкостюме, ничего под него не надел. Конечно, белье и штаны с курткой у него с собой были, на всякий пожарный случай, но сейчас разозлившийся Хмур даже и не подумал одеться. А зачем, спрашивается? Он был совершенно уверен, что стоит как следует встряхнуть шутника-телепата за шиворот, как Шубин расколется и костюм вернет.
- Эй ты, хватит притворяться! – Хмур, вихрем ворвавшись в жилую комнату, сдернул с Шубина одеяло. – Где костюм?!
- А? Чего? – Шубин совершенно искренне захлопал спросонья глазами.
- Костюм куда дел?! – рявкнул Хмур, сгреб Шубина за майку и приподнял, тряся парня, как грушу.
От тряски у Шубина лязгали зубы.
- Н-не знаю… Я вообще ничего не понимаю! Какой костюм?!
- Хмур, Хмур, да тише ты! Прекрати! – Кирилл обхватил любовника за талию, в попытке оттащить его от несчастного Шубина, невольно оказавшегося в роли крайнего. – Ты что, не видишь – он же реально спал!
- Ты его не знаешь! – огрызнулся в ответ Хмур. – Шутник хренов! Сколько раз уже такие розыгрыши устраивал… Ну ничего, сейчас я его голым наружу выкину, сразу вспомнит, какой костюм и куда он его дел…
Шубин, ослабевший после кошмарной ночи и еще толком не оправившийся от отравления, никак не мог сосредоточиться и взять Хмура под контроль, поэтому громила-монолитовец успел вытащить упирающегося и орущего благим матом телепата в коридор, и даже подтащить к внешней двери, когда из своей каморки высунулся Белкин.
- Эй, Хмур! – окликнул он, держа в поднятой руке КПК. – Остынь. Тут как раз про твой супер-костюм тебе сообщение сбросили…
Хмур выхватил у Белкина аппарат и поднес к лицу. Он не сразу осмыслил несколько строчек на экране – это просто не укладывалось в его голове.
«Если хочешь получить назад свой спецкостюм, приходи завтра в ж/д депо на пол-пути к Агропрому, к 10 часам, один. Если вздумаешь кого-то с собой привести – костюма больше не увидишь.»
Да, кем бы ни оказался ловкий проходимец, укравший костюм, но он врезал монолитовцу прямо под дых – без спецкостюма Хмуру на базу лучше было не возвращаться. За утерю снаряжения, которое ни в коем случае не должно целым попасть в чужие руки, сослуживцы Хмура голым в бывший четвертый энергоблок закинут. И будут совершенно правы. Короче, спецкостюм надо возвращать. Любыми средствами.
- Кто тут только что был?! – Хмур подскочил к Белкину и вцепился ему в ворот куртки и яростно прорычал прямо в лицо: - Кто сюда приходил и спёр костюм?! Только не ври, что ты никого не видел!
А чего Белкину было врать? Покрывать Романа он не собирался.
- Да тише ты, шальной! – Белкин перехватил руку Хмура за запястье, пытаясь хотя бы немного отодвинуть ее от своего горла. Получилось, честно говоря, плохо. А вернее, не получилось совсем. – Сталкерюга один заходил. Ромкой звать… Кликуха у него какая-то непонятная, вроде Ая… Я несколько раз слышал, как его спутники называли…
- Какой он из себя? – насторожился Шубин, услышавший имя «Роман».
- Молодой, не старше двадцати пяти, или даже еще моложе. Худощавый такой, темно-рыжий, ростом примерно вот, - Белкин показала ладонью чуть повыше себя. – Парень явно из вояк, но не офицер – этих сразу видно, кто командовать привык… Наверно, рядовой или сержант, но только не срочник, а контрактник. Чувствуется по нему… Ну, что армия – это его дело по жизни… Срочники – они не такие… Они чуть на свободу вырвутся – сразу армейскую шкурку сбрасывают, а к Ромке она приросла…
- Ты уверен, что он кадровый военный?
- Да я их ни с кем не спутаю! – обиделся Белкин. - На них даже если погон нет, то все равно как будто штамп на лбу: «армия»!
Шубин с постаныванием поднялся и полез в свой рюкзак, выкопал из кармана блокнот в твердой обложке. Достал оттуда распечатанную фотографию Романа и протянул Белкину:
- Он?
- Угу, - кивнул техник.
Шубин возликовал.
- А где он живет, ты знаешь?!
- Не-а, - помотал головой Белкин. – Он не говорил, а я не спрашивал. Да и вообще, кто ж в Зоне про такое будет спрашивать?! Каждый понимает, что про свою лёжку только полный дурак будет всем трепать направо и налево. Ну, или если уж кто-то кому-то и скажет – то разве что самому доверенному человеку…
Техник не врал, что не знает о месте жительства Романа – убедиться в этом для Шубина не было никакого труда. Н-да. Обломчик, однако.
- Хмур, теперь на тебя вся надежда, - заметно ослабевшим голосом проговорил телепат. – Раз наш драгоценный Рома назначил тебе встречу, то иди и соблюдай все его условия. Чего ни потребует – соглашайся! А потом постарайся проследить за ним, куда он пойдет! Нам главное сейчас – это его выследить, а все остальное спишут… Я бы, конечно, пошел с тобой, если бы чувствовал себя получше, но я же еще на ногах не держусь… Я же тебе только мешать буду!
Шубин одернул себя, вовремя заметив, что начинает увлекаться и горланить все громче и громче, что никак не вязалось с ролью «умирающего лебедя».
Хмур насупился:
- Ага, «соглашайся, чего ни потребует»! – мрачно передразнил он. – А если он захочет, чтоб я перед ним раком встал?!
- Ну, Хмурчик! – взмолился Шубин. – Ну… Да зачем ему это?! Он наверняка какой-нибудь выкуп за костюм потребует. Ну, чего еще ему может быть надо?! Если попросит его в Припять провести – соглашайся, я нашим сообщение отправлю, их там встретят как следует! А мы же… Мы же героями будем!
- Почему ты думаешь, что он в Припять захочет? – недоверчиво переспросил Хмур.
- Да они же все туда рвутся! Одни придурки – к Монолиту…
- Но-но! – грозно оборвал Хмур.
- …Другие, кто поумнее, те к нам за секретами лезут… Но все – в Припять! Наверняка и этот сталкерюга туда же! Иначе зачем ему ты? Куда еще можно проникнуть, только заручившись поддержкой бойца «Монолита», кроме Припяти? Кирилл Аркадьевич, а Роман один или у него группа поддержки есть? Ну, с кем он обычно тусуется?
Кирилл, до того скромно прислонившийся к стенке в уголке и не встревавший в разговор, слегка подался вперед:
- Роман в последний раз приходил к нам в компании с Генкой Ежом… А больше… Больше он никого не упоминал. А Ёж – он же с половиной Зоны дружит, так что я даже не знаю, кто еще у Ромки в спутниках может оказаться…
- Ёж?! Генка Ёж?! Это такой длиннющий блондин с зелеными глазами, коротко остриженный, и тощий, как швабра? – снова насторожился Шубин, не менее, чем при упоминании Романа.
- Ну да, он такой, - подтвердил Кирилл.
- Ага! Значит, Геночка у нас теперь Ёж по сталкерскому погонялу! – довольно потер ладони Шубин. – Ну что ж, будем знать… Похоже, хорошая компашка у Ромы подбирается!
Он заметно приободрился, слез с койки, и подошел к Хмуру:
- Ну-ка, приятель, во-первых, оденься хоть во что-нибудь! Не возбуждай во мне желанья... Некогда сейчас этим заниматься… Во-вторых, сейчас я свяжусь с нашими и предупрежу их…
- Про костюм не говори, - перебил Шубина Хмур. – С меня же шкуру спустят…
- Ладно, не заложу, какую-нибудь отмазку придумаю, - великодушно пообещал Шубин. – А в-третьих, где твой КПК? Вместе с костюмом не сперли?
Хмур побежал в ту комнату, где они уединялись с Кириллом, и минуту спустя выскочил оттуда, размахивая рукой с зажатым в ней аппаратом:
- Все в порядке, вот он! На столик бросил… Как сердце чуяло!
- Значит, тогда так, - решил Шубин. – Немножко поменяем планы. Нашим звонить я пока не буду. Нечего волну гнать. Мы ведь еще не знаем, чего от тебя потребует Роман. Ты просто оставайся на связи, а я сейчас свяжусь с оператором сталкерской сети, и попрошу завтра взять твой КПК на пеленг. Куда бы тебя Роман ни повел – я об этом узнаю, а тогда уже свяжусь с нашими, и они вышлют туда группу. А еще лучше – завтра, когда на встречу придешь, поставь свой КПК в голосовой режим и на передачу, тогда я услышу всю вашу дружескую беседу.
* * *
Когда Роман выскочил из кунга на Янтаре со спецкостюмом в руках, день уже клонился к вечеру. Светлого времени оставалось только-только добраться до Кордона, в родимый бункер на ночлег – и потому встречу с Хмуром пришлось назначить только на завтрашнее утро. И к тому же перед тем, как сбросить сообщение Белкину, Роман связался с Генкой – оказалось, тот раскручивает «свободовцев» на предмет слухов о входе в подземную систему. Голос у Ежа был веселый, но язык слегка заплетался – из чего следовало, что он очень увлекся расспросами. Может, даже немного переборщил. И однозначно, со Складов Генка доберется до депо уже в сумерках. Да и устанет по дороге, куда уж там ночью выдвигаться в поход… Хм… Да, придется назначить Хмуру встречу не раньше завтрашнего утра. Честно говоря, Роман и сам здорово устал, и Кеша, надо полагать, тоже. Как-никак, а они с раннего утра на ногах, пол-Зоны протопали, с Кордона на Росток, а оттуда на Янтарь.
Дело в том, что у Романа стихийно возник план. Он действительно собирался шантажировать Хмура утерей спецкостюма и потребовать от монолитовца, чтоб тот показал им проход в Припять через подземную систему. Но идти туда имело смысл только всем вместе. Да и подготовиться к дальнему походу надо как следует, а часть необходимого снаряжения, и большая часть боеприпасов оставалась в жилище наемников. Значит, на ночлег придется вернуться на Кордон. Об этом Роман сказал Ежу – мол, бросай свою затею, потом еще успеешь надраться сивухи со «свободовцами», и срочно двигай домой. Назавтра намечается интересная ходка, на всякий случай многозначительным тоном добавил Роман, чтоб Генка не вздумал счесть, что его задание на базе «Свободы» будет поважнее.
Роман связался так же и с Омиком и выяснил, что парень коротает время в бункере. Попутно Омик намекнул, что пытается влезть в сталкерскую сеть – в расчете наловить в ней кое-что интересное. Не слишком упирайся, посоветовал ему Роман, лучше приведи в порядок оружие, готовь хавчик и жди нас. Про изменившееся планы расскажу, когда мы с Кешей вернемся на Кордон, добавил Ромка.
* * *
Ёж присел на поваленный ствол и вытянул натруженные ноги. Звонок командира группы сорвал его с насиженного места у костра в теплой компании, которая, может, и не знала ни черта о входах в подземную систему, но зато была веселой и приятной. И еще у компании имелась бутыль самогона, а потом по кругу пустили косячок особенной, растущей только на Складах местной конопли – той самой, прославившей группировку «Свобода» далеко за пределами Зоны.
Генка едва-едва взял косячок в руки, даже затянуться не успел, как раздался звонок от Романа. Пришлось все бросать и срочно пилить обратно на Кордон, кое-как разогнав хмель кружкой крепкого чая. Остатки хмеля все еще туманили голову; и как всегда, после выпивки, на Генку напал жор. Может быть, дома, на Кордоне, к его приходу и поспеет обед, а может – и нет. Если Омик за ноутом засел, то пока его кто-нибудь за шиворот не встряхнет – то он и не спохватится, что котелки пустые. Поэтому лучше уж сейчас поесть, пока никто не мешает. А то ведь на Кордоне может еще и другая напасть поджидать – вдруг Ромка скомандует срочно куда-нибудь топать?! Хотя нет, не должен бы на ночь глядя-то… Но лучше не рисковать и подстраховаться. То есть пожевать сейчас хотя бы что-нибудь.
Генка для страховки еще разок огляделся по сторонам – никого. Ну и замечательно. Он извлек из кармана рюкзака специально для этого случая припасенные шоколадный батончик и упаковку галет. Разорвал обертку, захрустел пшеничной пластинкой…
Интересно, чего Ромке вдруг этак срочно приспичило собирать подельников? Нарыл чего-то? Узнал, где вход в Припятские подземелья, и собрался срочно вести туда команду? Честно говоря, Ежу эта затея совершенно не нравилась. Он бы предпочел, чтоб этот вход подольше не находился. Но Ромка – он заполошный… Если начальство сказало «надо», то он не успокоится, пока приказ не выполнит. Служака, черт побери…
Сам Генка всю жизнь придерживался народной мудрости «не спеши выполнять – вдруг отменят», и был твердо убежден в том, что работа не волк и в лес не убежит. А Роман взялся за подчиненных всерьез, и халтурить Генке не давал. Гонял по самодельной полосе препятствий, как сидорову козу… И по заданию насчет подземного хода сразу погнал… Ёж вдруг поймал себя на мысли, что на кого-то другого он бы при том же раскладе ужасно разозлился, и даже возненавидел бы этот типа, пожалуй. Но Ромка…
Ёж не раз вспоминал в деталях самую первую встречу на той заброшенной базе, куда их всех принесло за одним и тем же кейсом. В свете фонарей мало что можно было разглядеть, но Генке и того хватило. Когда он связывал оглушенного светошумовой гранатой Романа, и резкие всплески галогенового света и глубокие черные тени метались по помещению и по лицам, еще тогда Генку кольнула трогательная беззащитность лежащего перед ним в отключке парня. Этот крутой боец, за пару минут до встречи с ними в одиночку заваливший кровососа, и успешно отстреливавшийся от троих наемников, - а надо заметить, если бы Генка позволил Кешке и Омику сунуться вперед, под его огонь, то ребята давно бы уже распрощались с этим светом, - так вот, лежа без сознания, этот парень казался подростком. И даже многодневная щетина не делала его взрослее. Совершенно щенячье, не успевшее огрубеть лицо - и тяжелая походная амуниция… Он был слишком юн для своей ноши. И не только в прямом смысле для бронежилета, шлема и навьюченной боеприпасами «разгрузки» - а для того образа жизни, который парень вынужден был вести. Если он в свои годы успел стать опытным бойцом, то нетрудно предположить, через что пришлось пройти этому юнцу.
Ёжик не слышал разговора между Романом и секретаршей нанимателя, но нетрудно было догадаться логическим путем, что Машка пытается вербовать нового наемника. Иначе зачем бы ей было с ним разговаривать?! Вот хорошо бы, чтоб он согласился, подумал тогда Генка. И радостно удивился, когда потом обнаружил Романа дрыхнущим на своей койке.
Самый опытный боец среди них четверых, Ромка изо всех сил старался казаться взрослым и суровым. Да, он лучше любого из них стрелял навскидку, бегал, лазил, прятался, скрадывал следы, реагировал на опасность – и все равно выглядел, да и в душе оставался мальчишкой, слишком рано и грубо вытащенным за шкирку из детства.
На Генку временами накатывало какое-то нелепое, сентиментальное чувство, которое он сам не мог описать словами, и которого ужасно стыдился – оно было похоже на смесь жалости и нежности. Ощутив его, Ёж злился, начинал отпускать ехидные шуточки и зловредничать, словно кто-то смог бы заглянуть в его мысли, а потом вытряхнуть их содержимое перед товарищами.
Хотя сентиментальность таяла, как утренний туман над полигоном, когда Ромка начинал их троих по этому самому полигону гонять… Генка пыхтел, сопел и подчинялся, то и дело промахиваясь мимо мишени, или цепляясь курткой за «колючку». И мстительно представлял себе, как опрокидывает Ромку на койку и стаскивает с него хэбэ. Представлял, как берет в захват этого крутого бойца, а тот дрыгается, извивается, но не может вырваться из генкиных объятий, а Генка наваливается сверху и закрывает ему рот поцелуем… Но тем не менее Ёж ни разу до сих пор не рискнул хотя бы попробовать воплотить свои фантазии в жизнь – мало того, он даже ни разу не рискнул сойтись с Романом в дружеском спарринге. Честно говоря, Ёж боялся оказаться на лопатках. Генка не был уверен в своей силе. Всякий раз, воображая их с Ромкой вдвоем, он представлял топом себя, и не хотел допускать даже малейшей мысли, что в активе может оказаться Роман. Ёж был твердо настроен бороться за ведущую роль – и совершенно не был уверен в победе. И потому борьбы не начинал, и ни разу не пробовал произвести «разведку боем». Когнитивный, что называется, диссонанс рвал его на части. Он дурел, видя Ромку рядом с собой – особенно полуголым, когда Роман, ничуть не стесняясь, переодевался в общей жилой комнате; дурел, когда разглядывал его потрясающую задницу, практически скрытую под мешковатым защитным комбезом; дурел, когда Ромка во время тренировки по стрельбе практически брал его в обнимку, показывая, как надо правильно целиться, и дышал прямо над генкиным ухом… Ёж, до того спокойно мывшийся в «купалке» в компании Кеши или Омика, теперь не рисковал заходить туда вместе с Романом. Он совершенно не был уверен, что сдержится. И еще более не был уверен, как отреагирует на его порыв Роман. До памятной ночевки на Янтаре и случая с Кирюхой Генка не знал наверняка, как Ромка в принципе относится к однополому сексу. Но ночевка, хоть и прояснила ситуацию, как ни странно, но создала в душе у Генки новый камень преткновения.
Ёж, неторопливо и задумчиво хрустевший галетой за всеми этими размышлениями, вдруг на секунду остановился. Сзади сопит чье-то частое дыхание? Или померещилось? Он осторожно и медленно обернулся, нащупывая пальцем спусковой крючок «калаша» и заранее замирая от ужаса, если придется увидеть прямо позади морду со щупальцами…
Ничего подобного. Позади, в трех шагах, сидел пес и часто-часто дышал. Никакой не «псевдо», не уродливый безглазый мутант, и не свирепая, похожая на гиену тварь, а нормальный деревенский барбос – ростом в холке чуть пониже генкиного колена, черный, с желтым подбрюшьем и мохнатыми кисточками на ушах. Сидел, вывалив розовый язык, и смотрел осмысленными глазами.
- Тьфу ты, напугал! – в сердцах плюнул Ёж. – Откуда только ты тут взялся… И как только тебя не сожрал никто…
Пес, глядя на надкусанную галету в его руке, выразительно облизнулся.
- Хе! Ты хочешь сказать, что будешь это есть?! – Генка посмотрел на надкусанную пластинку. – Да вот спорим, что не будешь! Что, ты настаиваешь? Хочешь попробовать? Ну, держи!
Галета приземлилась перед барбосом.
На самом деле Генке было как-то параллельно, станет ли собака есть хлеб – просто он невольно обрадовался возможности переключиться со своих тупиковых мыслей на нечто другое. А чем еще угостить пса, кроме галеты? Колбасы у Ежа с собой не было, открывать консервы ради какого-то случайного хвостатого гостя он не собирался, а шоколадку он уже успел слопать сам. Пес из вежливости куснул галету, и выплюнул недожеванный остаток.
- Ну, я же говорил… - разочарованно протянул Генка. – Извиняй, приятель, больше ничего нет. Если хочешь, пойдем со мной. Авось, там для нас обед приготовили…
Он поднялся на ноги, закинул за спину рюкзак, и вышел на прежнюю тропу. Пес тоже вскочил и потрусил параллельным курсом.
- Ты, сталкер хвостатый! – умилился Ёж. – Ты и вправду решил со мной на Кордон прогуляться?! Надо же, откуда ты только забрел так далеко, и ведь умудрился никому на зуб не попасть… Ну ладно, пошли…
Собаки, как известно, лучшие слушатели на свете из возможных. Да Генке вообще-то было совершенно неважно, слушает ли его четвероногий попутчик. Разговоривал он практически сам с собой:
- Слышь, ты, псина? И-эх, развесил уши свои лохматые… Понимаешь, в каком я тупике? В первый раз в жизни не знаю, как подкатить! Сначала я думал, что Ромка - нормальный парень. Эх, думаю, какой же облом выйдет, если я к нему подкачу – а он мне в зубы. А после того, как он с Кирюхой был, меня другая заморочка одолела – думаю, а может, у них серьезно?! Ну, или, на крайняк, Ромка к Кирюхе неровно дышит, даже если сам Кирюха к нему ничего такого и не испытывает? А тут я полезу, как слон в посудную лавку?! Ну, он тогда меня, естественно, отошьет и будет прав… А я не хочу! Не хочу я, чтоб Ромка меня отшивал, потому что тогда к нему второй раз подкатывать еще труднее будет… Понимаешь ли ты, псина?! Небось, у тебя таких проблем не бывает…
Пес спокойно бежал рысцой рядом, время от времени поворачивая голову на звуки человеческого голоса. И смотрел понимающе и сочувственно – или Генке это только казалось…
Вот так вдвоем они и добрались до Кордона. Ёж по дороге не раз порадовался невесть откуда взявшемуся хвостатому спутнику – пес ловко обходил все встречные аномалии; разумеется, сам-то Генка то и дело прощупывал дорогу бросками всякой мишуры, но пес-то ничего не разбрасывал перед собой, и тем не менее ухитрялся обогнуть все опасные места. Потом он вовремя учуял трех псевдоплотей – гораздо раньше, чем Генка заметил этих уродливых свиней-мутантов и услышал похрюкивание и повизгивание. Пес остановился и тихо зарычал, словно предупреждая спутника, что двигаться тем же курсом небезопасно, лучше всего будет обойти или переждать, пока твари пройдут мимо. Обычно свиньи-уродцы не нападают первыми, если к ним не приближаться. Ёжик счел за лучшее поберечь и патроны, и свою шкуру. А потом пес точно так же учуял снорка и «предупредил» об этом Генку.
- Эх, дружище, да ты не хуже человека соображаешь, - сказал удивленный Генка псу, после того, как прикончил монстра. Снорки – это вам не свиньи; если уж человека учует – то мимо не пройдет, и лучше грохнуть его сразу, так сказать, превентивно.
- Тебя, небось, какой-то сталкер натаскивал? Или ты сам мутировал в здешней обстановке, и оттого резко поумнел?! Эдак ты скоро разговаривать начнешь…
Пес внимательно слушал, наклоняя морду то на один бок, то на другой. Только на последнюю фразу он недовольно фыркнул, словно возражая: дескать, если я бы вдруг заговорил – то ты бы первый этому не обрадовался!
- Это ты верно заметил, - согласился Генка. – Ну что, пошли? Немного уже осталось. Я за тебя перед нашими словечко замолвлю. Обед ты сегодня заработал…
* * *
От Янтарного озера до Кордона километров гораздо меньше, чем от Складов, и потому Роман и Кеша добежали до своего жилища намного раньше Ежа.
Когда они оба ввалились в бункер, печка дышала жаром, стоявшие на ней котелки испускали аппетитные запахи, а Омик сидел перед включенным ноутбуком.
- Новости есть? – бросил Роман, едва поздоровавшись.
- Нет, - разочарованно покачал головой парень. – Не получилось… Не смог я в сталкерскую сеть влезть. Слишком хорошая там защита… Мне не по зубам…
- Ничего! Зато у меня появилась идея. Не уверен на сто процентов, но вполне вероятно, что она сработает.
- Какая идея? – поинтересовался Омик.
- Ёж где? – Роман ответил вопросом на вопрос.
- Еще не возвращался, но сбросил сообщение, что идет, и скоро будет…
- Ладно… Вот доползет, тогда и расскажу. Чтоб два раза обедню не служить.
А пока до возвращения Ежа было еще достаточно времени, Роман шмыгнул в купалку - ему не терпелось примерить добычу. Он плотно прикрыл дверь от любопытных взглядов Кеши, скинул с себя все, вплоть до нижнего белья, и стал натягивать спецкостюм.
Да что же это за невезуха! Роман огорченно щупал свисающие на рукавах складки.
Когда он застегнул все как полагается и попробовал подвигаться в спецкостюме, то с удивлением заметил, что никакого увеличения мышечных усилий не происходит. Вернее, происходит, но в отдельных местах – там, где комбез плотно прилегает к телу. А везде он к Ромкиному телу плотно прилегать не может, потому что сделан этот костюм на рост сто девяносто пять… Роман тихо выругался от досады. Толку ему от этого спецкостюма, как от козла молока. Это чудо инженерной мысли можно подогнать по длине самое большее на три сантиметра, но не на семнадцать! При ромкином росте в сто семьдесят восемь сантиметров конкретно этот спецкостюм на баскетболиста был совершенно бесполезен. Конечно, все равно придется отдавать спецкостюм Хмуру, но какой был соблазн хотя бы часть пути пройти в нем, и только где-нибудь поблизости от выхода в Припять переодеться и отдать хозяину… На всякий пожарный случай, боец в таком снаряжении заметно усилил бы группу. Хотя…
Разве что предложить спецкостюм Генке? Роман его рост не измерял, но примерно метр девяносто в нем точно есть.
За дверью загрохотали торопливые шаги – кто-то спускался в бункер.
- Привет, народ! – раздался веселый Генкин голос. – Пожрать есть чего-нибудь?
- Есть, - высунулся из купалки Роман в спецкостюме. – У тебя, как всегда – старые песни о главном… Бросай рюкзак, иди сюда.
- А-а… Зачем? – от неожиданности растерялся Генка.
Омик по-прежнему сидел, уткнувшись в экран, а Кеши в бункере не было, он зачем-то убежал наружу.
- Дело есть, - коротко бросил Роман, пропустил Генку в купалку и плотно прикрыл за собой дверь.
И зашуршал «молниями», расстегивая на спецкостюме мудреную систему застежек. Генка смотрел на него ошалелыми глазами.
- Ну, чего застыл? Раздевайся, - скомандовал Роман.
Сам он уже выпутался из высокотехнологичной «шкурки» и аккуратно сложил спецкостюм на колченогую тумбочку, на которую при мытье и стирке обычно ставили тазы. Сейчас тазы были составлены в уголок… Генка крупно сглотнул. Роман стоял перед ним совершенно голый.
- Геныч, ты чего тормозишь? Говорю – раздевайся!
- З-зачем? – у Ежа вдруг перехватило дыхание, а язык непроизвольно запнулся за зубы.
Он поедал глазами Ромку. Поджарое тело с некрупными, но рельефными мускулами; гладкий, почти безволосый торс, две белесых полоски шрамов на плече и на боку, трогательно выпирающие ребра и тазовые кости («какой же он тощий, все-таки…»), сухощавые бедра…
- Костюм померяешь, - снисходительно разъяснил Роман. – Мне он велик. Вернее, слишком длинный. А на твой рост вполне может подойти. Давай, давай…
Генка расстегнул куртку, путаясь в пуговицах. Потянул через голову тельняшку… Да что же это делается, твою дивизию?! Голый Ромка… Перед ним… И заставляет раздеться… Генку бросило в жар, несмотря на то, что в нетопленой купалке изо рта шел еле заметный парок. И особенно много этого жара сконцентрировалось внизу живота…
«Может, штаны оставить? – мелькнула безнадежная мысль. – Иначе он же увидит… И поймет… Ёлы-палы, до чего же глупо, до чего не вовремя все получается! Он увидит и догадается, и придется мне с ходу идти в атаку, а я ведь… Черт! Я же морально совершенно не готов… Как все внезапно произошло-то…»
– Все снимай! Трусы тоже.
- Как - «все»? Зачем?! – попытался возмутиться Ёж. Получилось не очень убедительно.
- Затем, что спецкостюм лучше всего надевать на голое тело. Чтоб ничего не мешало контакту мышц с усилителями. И трусы в том числе.
- Трусы-то чем помешают?!
- Ну, если бы на тебе были стринги, то они, в принципе, не помешали бы. Но твои семейные «боксеры» по колено перекрывают мышцы ягодиц и бедер, на которые как раз идет большая нагрузка при беге, и когда ты в трусах, то усиление этих групп мышц будет недостаточным, - Ромка был убийственно серьезен. Впрочем, как всегда, когда речь заходила об оружии и военном снаряжении.
- Хотя стринги - тоже фигня, они бы все истерли своими веревочками… - задумчиво заметил Роман.
Генка обреченно взялся за резинку... В процессе раздевания он повернулся к Ромке спиной, но ведь чтоб напялить этот долбаный костюм, все равно придется поворачиваться к нему лицом! А еще Роман, чего доброго, начнет помогать с застежками…
Ромка зябко передернул плечами:
- Блин, холодно, одеться пока, что ли…
Да, уж лучше бы он оделся! Но, с другой стороны… А может, наоборот – пусть лучше не одевается?!
Роман хмыкнул. Только сейчас до Генки дошло, что смотрит Ромка ему пониже пояса.
- Неужели это монолитовская шкурка произвела на тебя такое впечатление… - глубокомысленно заметил Роман.
Ёж почувствовал, как невольно краска заливает щеки. Хорошо, что в купалке полумрак… А этот гад все понял, да еще издевается! Надо скорей костюм натянуть, что ли… Генка резко взял его с тумбочки и чуть не уронил костюм на пол – оказывается, весил тот изрядно.
- Давай, влезай!
Ёж развернул перед собой чудо военной техники. Он крутил костюм в руках и отчаянно тупил. Словно впервые в жизни увидел комбинезон. Словно какой-нибудь дикарь из племени мумбо-юмбо, он никак не мог сообразить, как надо его на себя натягивать. Да немудрено – мысли его витали в совсем других краях. Часть их беспорядочно металась вокруг темы «куй железо, не отходя от кассы» - и они подсказывали: «Геныч, действуй, пока Роман перед тобой в самом подходящем виде, другой такой случай еще невесть когда подвернется!» А другая часть мыслей взывала к благоразумию – дверь не запирается изнутри, а в бункере еще Омик и Кеша, и любой из них может влететь сюда без стука.
Думал-думал, и додумался! Накаркал, что называется…
Генка так и не успел просунуть хотя бы одну ногу в штанину, а Роман – потянуться за своим бельем, как дверь распахнулась.
Н-да. Кеша. Как всегда. У Кеши был потрясающий талант – выбирать для своего появления самый неподходящий или самый двусмысленный момент.
- А чего это вы тут делаете? – выдал Кеша сакраментальный вопрос, растерянно хлопая глазищами и переводя взгляд с совершенно голого Романа на совершенно голого Генку.
Роман едва успел открыть рот для объяснений, как Генка, просекший ситуацию на несколько секунд раньше, состроил разочарованную и недовольную физиономию:
- Ну вот, Кеша, ты как всегда «вовремя»! Блин… Нет чтоб твой мощный тормоз сработал когда надо и где надо – то есть перед дверью, чтоб ты притормозил и догадался постучать, но ведь нет… Там он не сработал! Зато он срабатывает сейчас - когда ты уже ворвался и начинаешь задавать тупые вопросы! «Что это вы здесь делаете?!» - передразнил Генка Кешкину интонацию. – А так непонятно, да?!
Бедный Кеша захлопал глазами еще сильнее. Челюсть у него медленно отвисала, а лицо наливалось помидорным соком:
- То есть вы это… что ли…
- Мы спецкостюм примеряли, - наконец-то сумел вмешаться в ситуацию Роман. Да как бы уже не поздно… Чертов Генка со своими шуточками! Тормозной Кеша их не понимает; он, небось, уже хрен знает что про них подумал! Роман совсем не собирался афишировать свою личную жизнь перед соратниками, даже если бы она и была; а уж тем более, давать повод для пересудов о том, чего нету – это вдвойне глупо! А Генку за язык словно черт тянул!
Роман бросился спасать текущую ситуацию и свою репутацию:
- Это спецкостюм группировки «Монолит». Для наиболее эффективного использования его надо надевать на голое тело… - лекцию о достижении военно-инженерной мысли пришлось повторить второй раз.
А Ёжик тем временем влезал в штанины, потом натянул спецкостюм на плечи. Упругие волокна плотно обхватили тело, немного сжали, и сначала стало даже как-то некомфортно от сдавления в некоторых местах, но потом Генка сообразил, где и что нужно ослабить и подтянуть, чтоб костюм сел точно по фигуре.
По мере выслушивания лекции лицо Кеши становилось все спокойнее, а стиснутые на случай «может, сразу в лоб дать этим пидорам?!» кулаки постепенно разжимались. Роману он верил. Серьезные парни вообще вызывали у него гораздо больше доверия. Они были просты и понятны, с ними не надо было напрягаться и пытаться отделить розыгрыш от истины…
Когда Роман закончил фразу и перевел дух, опять вклинился Генка и дурашливо захохотал:
- Не, Камаз, а ты ведь купился! Купи-и-ился! Ой, я не могу!
Успокоившийся было Кеша опять набычился.
- Что, прямо без трусов этот костюм надевают? – недоверчиво спросил он. – А как же… Побегай-ка в нем, попотей - его же потом стирать замучаешься!
- В нем предусмотрены сменные гигиенические вкладки на всех нужных местах, - терпеливо продолжил Роман, уже разобравшийся в устройстве спецкостюма. – Это даже удобнее. Вставляешь чистый вкладыш вместо загрязненного, и стирать ничего не надо…
А вот это он зря сказал. Недооценил Кешиных «тараканов»…
- Это что же получается?! – вспылил Камаз. – Это, значит… С прокладками ходить, как баба?! Ну, додумались… Уроды! Извращенцы! Не-е, я всегда знал, что в этом «Монолите» извращенцы сидят! Надо же, такое выдумать… И вы еще хотите это на себя напялить?!
- Зато он силу увеличивает, если по росту подходит. Генка, ты как там, застегнулся? А ну-ка, попробуй куда-нибудь силу приложить!
Объект приложения сил Генка долго искать не стал – схватил Кешу за бока, чуть приподнял, развернул в воздухе легко, как котенка, и выставил наружу. Конечно, защелки на двери не было, и Кеше, в принципе, ничего не мешало вернуться обратно – но парень, похоже, обиделся на розыгрыш. Потому что отвалил от двери и не пытался ломиться внутрь и выяснять отношения с шутником Генкой.
А Генка, задохнувшись от собственной наглости, схватил так и не успевшего одеться Романа за плечи и притиснул к стене. И прижался сам, навалился всем телом.
- Ого, вот это эффект, - немного опешивший в первое мгновение Роман быстро овладел собой.
Он не мог пошевелиться в генкином захвате. Спина леденела от холодного бетона стены, в кожу вдавливались острые крошки, а Генка дышал ему прямо в ухо.
Минута тянулась дольше нескольких часов.
- Ромка… - наконец, решившись, начал было Ёж, но Роман перебил его, перехватил инициативу:
- Это то, о чем я думаю? – и он шевельнул бедром, упиравшимся Генке между ног. Конечно, места для замаха и удара коленом не хватало, Роман мог разве что чуть-чуть пошевелиться.
- Да…
Чего уж тут финтить-то.
- Ёж, сейчас не время, - серьезно ответил Роман, не отводя взгляда. Голос его был сухой, и без тени смущения. – Завтра намечается трудная ходка. Помнишь задание?
- Найти вход в подземную систему? – разочарованно бросил Ёж и ослабил захват.
- Появилась возможность взять за жабры того, кто может нас туда отвести. Но нам еще надо все продумать и подготовиться. Сегодня вечером. И хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Понимаешь?
- Понимаю, - Генка выпустил плечи Романа и отстранился. Его щеки все еще горели, набухший член отчаянно оттопыривал спецкостюм, а сурово обломанное желание переливалось в неловкость, смущение и жгучую обиду.
Но Роман, видимо, это понял.
- Геныч, давай без обид, ладно? Ты хороший парень и все такое, но сейчас действительно неподходящее время. Я даже не пытаюсь пудрить тебе мозги, мол, я не по этой части, потому что ты знаешь, что я был с Кирюхой. И я не буду врать, что не обращал на тебя внимания. Потому что на самом деле обращал… Но… Давай о наших отношениях поговорим потом, после задания. Ладно?
Он не добавил сакраментальное «если вернемся» - оно и так слышалось между фраз и читалось между строк.
***
«Обращал»! Скажите на милость, он обращал внимание! И только-то? Ёж горько усмехнулся над внезапно накатившим пониманием. Вот что, скажите на милость, он о себе возомнил?! О чем размечтался?! Вообразил, что он для Ромки что-то значит?
- Ну… Ну ладно, - сник Ёж. – Потом…
Он отвернулся и стал выпутываться из костюма. Аккуратно сложил его на тумбу. Влез в белье и одежду. За спиной послышалась тихая возня – Роман тоже одевался.
- Пошли, сейчас поедим, а потом обсудим завтрашние дела, - как ни в чем ни бывало, сказал Роман и вышел в соседнюю комнату.
Генка дотронулся ладонью до щеки – замерзшие пальцы обожгло об пылающую кожу.
«Эх, наверное, у меня сейчас морда ярче «жарки»…»
До него только что дошло, чего он на самом деле ждал от Романа.
Дура-ак… Эх, и дурак…
Размечтался, что Ромка выдаст ему вулкан ответных чувств и страстный бурный секс.
Вот и обломайся теперь, Ёж.
Потому что тебе голову не пришло, что, во-первых, Роман мог вообще не думать ни про какую любовь-морковь, а рассматривал тебя просто как случайного партнера для траха – точно так же, как Кирилла. В тот раз подвернулся удобный случай – так и почему бы не присунуть? А сейчас время неподходящее, вот он тебя и бортанул.
А во-вторых, Ромка вообще не склонен выпускать наружу то, что у него на душе. Скрытный он товарищ, и это ты вроде бы уже понял. Эмоциями фонтанировать Ромка не будет – даже если они у него есть и они искренние. Вот два ключевых слова – «есть» и «искренние». А может быть, нету ни того, ни другого?
«Какой же я идиот…» - думал Генка, уткнувшись в свою миску и рассеянно пережевывая кашу с тушенкой. – «Узнал, что Ромка – гей, и все… Растаял, растекся лужицей, и вообразил, что дело наполовину сделано, и осталось только придумать, как к нему подкатить… Эх, и дурак! Вот с какого хрена я решил, что он вообще захочет быть со мной? Просто потому, что геям сложно найти партнера? Поэтому он должен был обрадоваться, что хоть кто-то к нему подкатывает? А может, ему не очень-то и надо? Пойми вот ты его… Если он молчит все время…»
Под ногами гремел жестянкой пес. Несмотря на облом на личном фронте, про хвостатого сталкера Генка не забыл, и навалил ему целую миску еды, которую пес умял за несколько минут. А теперь, словно вспоминая так быстро закончившееся удовольствие, полировал языком стенки посудины.
- Геныч, ты где нашел этого оглоеда? – весело спросил Омик, заглядывая под стол.
Теперь внимание и его, и Кеши переключилось на новую забаву. Роман хоть и буркнул недовольно себе под нос насчет грязи, шерсти и блох, но все-таки пса на улицу не выгнал. Дескать, жалко хвостатого, под выброс попадет – а катаклизм надвигается; судя по графику, он должен произойти сегодня ближе к ночи. Но Генка заметил, как вечно суровое и мрачное Ромкино лицо немного светлело, когда он наблюдал за псом и повеселевшими Омиком и Кешей. Мальчишки… Сами-то еще щенята… А их жизнь взяла за шкирку и засунула в Зону, рисковать и убивать…
- Он недалеко от Свалки за мной увязался.
- Да, Ёж, а как его зовут? – спросил Кеша, одним пальцем почесывая разомлевшего от сытости и удовольствия пса за ухом.
- Откуда я знаю?!
- Ну, надо же как-то назвать…
- Погодите, - прервал их Омик. – А давайте попробуем, на какую кличку он отзовется. Он же дрессированный, я так понимаю?
- Похоже, что какой-то сталкер его натаскивал, - согласился Генка.
- Ну, так значит, он собаку как-то звал!
- Угу, - тут же подхватил Кеша и для пробы громко воскликнул: - Джек! Эй, Джек!
Пес даже ухом не повел и ни на секунду не оторвался от своего занятия.
- Бобик! Шарик! Тузик! Барбос!
Нуль внимания.
- Пират! Пира-ат, Пират, Пират! – подключился Омик.
Нуль внимания.
- Черныш! – предположил Кеша.
- Да вряд ли, - усомнился Генка. – Он же не чисто черный…
- Рекс! – вдруг раздалось с противоположного конца комнаты, где Роман, сидя на койке, перетряхивал подсумки своей «разгрузки».
Пес оставил миску и насторожился.
- Рекс!
Собачьи уши встали торчком, а хвост с готовностью шевельнулся туда-сюда.
- Рекс! – повторил еще раз Роман.
Четвероногий сталкер вскочил с места, подбежал к нему и уселся напротив с ожидающим выражением на морде: «Хозяин, звал?!»
- Ну вот вам и тайна имени, - довольным тоном сказал Роман.
«Ага, теперь еще и собака будет его считать своим хозяином», - Генку окатила внезапно жгучая ревность. Мало того, что для Романа какая-то паршивая работа важнее, чем личная жизнь, мало того, что он предпочел Генке Кирюху, так теперь еще и собака будет его слушаться?! Когда он даже брезгует ее погладить, везде ему мерещатся грязь, паразиты да блохи?!
- Рекс, Рекс, иди ко мне! – поманил Ёж, призывно похлопывая по колену.
Пес оглянулся, сначала нехотя, но потом вскочил и подбежал, уткнулся носом Генке в колени. Ага, значит, все-таки запомнил, псина, кто с тобой уже дважды едой поделился… Ёж гладил собачий загривок, почесывал за ушами. Ну, хоть кто-то его не игнорирует, хоть одна живая душа…
- Ну все, народ, с хавчиком закончили – пора к делу, - напомнил Роман. – Значит, у нас вот какой расклад…
Генка сидел, уставившись в столешницу, и задумчиво скатывал пальцем хлебные крошки в липкий серый комок.
«А может быть, что он вовсе и не собирался со мной перепихнуться, даже на полном безрыбье… Может, все равно бы не стал, даже если бы Кирюхи рядом не оказалось…»
- Ёж, ты меня слушаешь?! – резкий оклик вывел его из задумчивости.
- Да, конечно, - язык Генки выдал ответ еще до того, как мозг окончательно переварил смысл вопроса – сказалась многолетняя практика сачкования.
- Тогда, может, поделишься своей идеей?
«Какой идеей? А-а… Кажется, это по поводу того парня, которого Ромка собрался шантажировать…» Даром что мысли Генки витали далеко от разговора о завтрашнем деле, все-таки кое-что сказанное за край уха зацепилось и в мозгах застряло.
- Жучок-маячок, - ответил Генка.
- Что?
- Ну, подсунуть тому типу. И по сигналу проследить, куда он пойдет. Это на тот случай, если он откажется показывать нам вход в подземелья.
Трое наемников с озадаченным видом переглянулись.
- А что, неужели это вам в голову не пришло? – растерянно спросил Ёж. – Мы же на завтра забили ему стрелку, так? Значит, он придет для разговора. Ну, сначала мы убедимся, что он пришел один, потом выйдем к нему, так? Ну, и по ходу кто-нибудь из нас постарается незаметно прицепить ему маячок.
- Не годится, - хмуро оборвал его Роман. – Во-первых, он не дурак, чтоб подпустить нас настолько близко. Во-вторых, если и подпустит – то с большой долей вероятности заметит, как кто-то до него дотрагивается. А ведь маячок надо как следует заныкать, глупо цеплять его на видное место… Нет, не катит.
- Я могу попробовать, - предложил Ёж.
- Бесполезный и ненужный риск. К тому же, сигнал маячка может пропасть поблизости от аномалий, и мы тупо не отследим, куда пошел монолитовец… И еще – даже если сигнал будет нормально ловиться, то как мы поймем, в каком месте он спустился в подземелье? Идти за ним по пятам? Если он нас засечет – то сами понимаете… Нет, все-таки мы можем рассчитывать только на то, что он сам проведет нас по подземельям в Припять.
- А если шантаж не сработает? – поинтересовался Кеша. – Ну, если тот парень решит, что он меньше огребет за утерю спецкостюма, чем за то, что засветил потайной ход? Тогда что?
- Как будто сам не понимаешь, - голос Романа лязгнул металлом.
- Но…
- Не бойся за свои чистые ручки, я сам, - резко ответил на невысказанную и повисшую в воздухе фразу Кеши Роман. – И вообще, нечего было в наемники лезть, если замараться боишься.
Кеша уже приподнялся было и сжал кулаки, как ему на плечо тяжело и увесисто брякнулась генкина ладонь и резко осадила вниз.
- Стоп. Это совершенно не обязательно. Я имею в виду, убивать того монолитовца. Можно ему маячок в наживке подсунуть. Ну, и идти за ним на таком расстоянии, и чтоб сигнал ловился, и чтоб в прямой видимости не находиться. Тогда меньше риск, что мы его упустим, или что он нас заметит…
- И в какой же наживке ты предлагаешь подсунуть ему маячок? – недоверчиво поинтересовался Роман.
- Да в костюме же!
- Это как?! – три пары глаз непонимающе уставились на Генку.
- Ну, просто Роман выйдет и отдаст ему спецкостюм – мол, забирай, он мне по росту не подошел, и потому без надобности, а продать эту штуку нереально…
Последние слова Ежа потонули в дружном хохоте.
- Генка, ты хоть сам понимаешь, какую чушь несешь?!
- А что?! Вы же просили идею – я и выдал… - Еж с невинным взглядом пожал плечами.
Он и сам прекрасно понимал, что говорит ерунду. Но что поделать, если голова была занята совершенно левыми мыслями, а дела туда упорно не лезли?
- В твоей идее есть одно здравое зерно, - сказал, отсмеявшись, Роман. – Маячок действительно стоит заранее подсунуть в спецкостюм. Так, на всякий случай. Разные неожиданности могут быть… Вдруг Хмур потребует вернуть ему костюм прямо у входа в подземелья, потом сделает вид, что согласился провести нас дальше, а сам рванет за ближайший поворот, и ищи его в этом лабиринте…
- Как ты сказал – Хмур?! – приподнявшись на стуле, переспросил Генка. – Этот монолитовец, у которого ты спер костюм, и которого решил шантажировать – это Хмур?!
- Да, а разве я сразу не сказал? – Роман выглядел немного удивленным.
- Нет, его имя ты назвал впервые…Ром, ты что, сбрендил? – Генка уставился на командира, прекрасно понимая, что за подобную фамильярность вполне может огрести по морде. – Хмура брать за жабры?! Ты лучше возьми ПМ и застрелись – по крайней мере, умрешь быстро и почти безболезненно.
- Ёж, ты несколько преувеличиваешь, - Роман улыбнулся, весело и с ехидцей. – Хмур, конечно, страшный зверь, но Кирюха его трахает… И мы трахнем!
- Как бы он нас не трахнул, причем в прямом смысле… Всех по очереди…
- Да ты что, Геныч?! Он один, а нас четверо. К тому же, спецкостюм примерять я тебя не просто так заставлял. Завтра в нем пойдешь… Во-первых, будешь главной ударной силой в группе. И в нем ты Хмура легко согнешь в бараний рог… Во-вторых, это обезопасит нас от его попыток отобрать свое добро до окончания пути. Если бы костюм кто-то нес в рюкзаке, то риска больше - рюкзак несложно сдернуть с плеч, и Хмур вполне может попытаться это сделать. Но вытряхивать человека из спецкостюма под прицелом трех стволов даже он не станет!
- А если он вообще не согласиться сотрудничать, пока ему спецкостюм не вернем?
Роман уперся руками в стол, наклоняясь вперед:
- А его никто не неволит. Пусть выбирает сам, что ему важнее, и чего он больше боится – вернуться без снаряжения, отсутствие которого заметят сразу, или показать кому-то проход в Припять, о чем вообще никто не узнает, если Хмур сам не будет об этом болтать.
Омик нерешительно кашлянул, очевидно, прося разрешения вмешаться в разговор. Хотя отношения у них в группе и так были слишком демократичные, парень подчеркнуто соблюдал субординацию, и не начинал говорить, пока старший не дал ему слово. «Интересно, кто же это его так выдрессировал?» - не раз задавался вопросом Ёж.
- Что-то хочешь добавить? – обратился к Омику Роман. – Ну ладно, давай.
- Я тут подумал… КПК может работать как обычный мобильник, в режиме передачи, если его включить и положить в карман – то все равно можно услышать то, что говорят поблизости. И его можно, как мобильник, активировать на расстоянии… Допустим, Хмур действительно никого не приведет с собой, но у него же будет КПК…
- Ага, понял, - перебил Роман. – Мне это тоже пришло в голову. Его КПК обесточим, и наши – тоже, потому что и их могут включить на расстоянии. Но! Но до того, как мы прикажем Хмуру вырубить КПК, еще кое-что сделаем. Кое-что, чтоб направить слежку по ложному пути… Его ведь могут слушать с самого начала, еще когда он только подойдет к месту стрелки. А сделаем мы вот что…
Остаток совещания Генка то и дело усилием воли встряхивался и заставлял себя слушать и думать о текущих делах, хотя его мысли то и дело уводило куда-то в сторону. Но уже не в «ту самую» - наоборот. Он слушал план Романа, и интуиция подсказывала ему, что вся его затея – полный бред. Что-то тут не так, где-то в построении кроется основная ошибка – та самая развилка, которую Роман не учитывает, и с которой события могут пойти не туда, куда надо их группе. Но где этот ключевой пункт – Генка никак не мог понять.
Он пытался спорить, но каждый раз, поскольку не располагал четкими данными. Начинал нести какую-то чушь вроде «подкинутой наживки». В конце концов Ёж решил временно забить на раздумья и действовать по обстановке. Его функцию Роман ему объяснил, оставалось только делать, что приказали, и не упускать из виду любые изменения в ситуации.
Спал Генка тоже плохо. Сначала никак не мог заснуть – мысли переполняли и настойчиво ворочались в голове; потом, едва он наконец-то забылся, как буквально через несколько минут очнулся снова.
На столе в трехлитровой банке разливала бледно-голубой свет «ночная звезда» – в условиях, когда электрогенератор то работает, то нет, то проблемы с топливом для движка, использовать для освещения помещений артефакт гораздо выгоднее. Света «ночной звезды» маловато для того, чтоб читать или разглядывать карту – но вполне хватает, чтоб приготовить ужин или почистить оружие. А на ночь банку с артефактом просто накрывали курткой, чтоб свет не мешал спать.
Сегодня перед сном, видимо, куртку накинули неровно и небрежно, потому что она сползла с банки, и бледно-голубые лучи выхватывали из темноты стол, рюкзаки, тумбу и ящик для всякого барахла, койки со спящими телами… Свет «ночной звезды», и так придававший всему вокруг нереальный оттенок, сейчас почему-то казался Генке еще более мертвенным, чем обычно. А от двери, из глубокой тени, шагнула вперед фигура… Вернее, фигурка. Маленькая, хрупкая. Ёж, еще до конца не осознав, что происходит, краем сознания отметил, как его рука машинально нашаривает оружие.
- Не надо, - тонким голоском сказала фигура. – Ген, не бойся, это же я…
Ее лицо, и без того неживое, в голубоватом свете выглядело совсем синюшным, а пятна крови спереди на лохмотьях комбинезона – совершенно черными.
- Ты?.. Опять?.. – язык Ежа прилип ко рту.
- Ген… - всхлипнула фигурка и присела на край табуретки возле стола.
- Зачем ты… Я же ничего не мог сделать!.. Ты же сама знаешь – я ничего не мог сделать! – рявкнул Генка, отчаянно, из последних сил выталкивая из глотки застревающий в ней воздух.
- Ты чего орешь, твою мать?! – Роман с силой ткнул его кулаком в бок.
Ёж подскочил на постели и сел.
В бункере не было никого, кроме них четверых. Да, куртка с «ночника» немного сползла, свет бил ему в глаза. Роман сидел на соседней койке и растирал ладонями сонное лицо.
- Ты орал, как резаный, - хмуро объяснил он.
- Да… Кхм… - Ёж кашлянул пересохшим горлом. – Сон плохой… Бывает иногда…
Он встал, совсем скинул занавеску с ночника и зашарил в своих вещах. Извлек плоскую жестяную флягу, свинтил крышку, и уже выдохнул перед глотком, как его тормознул оклик Романа:
- Ёж! А ну-ка, стоп! Вставать через три часа, а ты мне утром нужен со свежей головой.
- Да я пару глотков, только чтоб заснуть… А то если до рассвета проворочаюсь, все равно башка трещать будет.
- Ну смотри, - разрешил Роман и упал на койку. Натянул одеяло и перевернулся лицом к стене, устраиваясь поудобнее.
Генка отхлебнул водки; жгучий глоток прокатился по пищеводу. Внутри разлилось тепло, но взвинченные нервы по-прежнему не отпускало. И рад бы уснуть – раз Аська уже посетила его сегодня, то всё, второй раз за одну и ту же ночь она не приходит, - но сон, зараза, испарился вместе с кошмарным сновидением. Как никогда, мучительно захотелось прижаться к чьей-нибудь теплой спине; но как, скажите на милость, лезть под одеяло к Ромке после вечернего разговора? Вон он, спокойно посапывает, и ему хоть бы хны. Или рискнуть? Может, он все-таки поймет, что Генке сейчас необходимо просто обнять кого-то… Ага, скажет – «если тебе хоть кого-то, то иди вон к Кеше подкати». И будет прав.
Ёж свернулся калачиком и натянул одеяло до ушей. Ладно, не в первый раз. Он уже привык справляться сам.
* * *
Вечером предыдущего дня, как только Роман озадачил Хмура сообщением о завтрашней встрече, Шубин завершил необходимые приготовления – связался с Бредянским, обрисовал ему ситуацию, услышал в ответ обещание подготовить наемникам «теплую встречу», и получил массу ценных указаний на завтра. В основном, конечно - оставаться на связи и сообщать о малейших изменениях ситуации. Боевые группы, естественно, будут наготове, но главное – вовремя сообщить им, куда направляются наемники. Версия Шубина – что они захотят найти проход в Припять, - конечно, вполне вероятна, но не факт, что она единственная.
Идти на встречу к наемникам вместе с Хмуром Бредянский запретил, да честно говоря, Шубин и сам не собирался. Хмуру же поставили четкое условие – явиться в одиночку, то есть, Шубину никак нельзя было показываться наемникам на глаза, а следопыт из него был никудышный. Увязавшись за Хмуром и наемниками, он или очень скоро потерял бы след, или наемники обнаружили бы Шубина – со всеми вытекающими последствиями. Потому Бредянский приказал телепату не рисковать почем зря, сидеть на научной станции, и ждать подхода бойцов «Монолита», которые и сопроводят его в Припять.
Утром Хмур, злой, как стая голодных псевдопсов, отправился на назначенную «стрелку». Ради этого он позаимствовал на станции защитный комбез – самый лучший из всех, что имелись в наличии; на мнение Кирилла и Белкина ему было совершенно наплевать, даже если бы они и рискнули ему возразить. Весь вечер он приводил в порядок оружие, и попутно строил такие зверские планы мести и воображал себе такие картины расправы над Романом и его подельниками – если они обнаружатся, - что его мыслеобразы Шубин смотрел как фильм ужасов. Да пожалуй, ему стоило бы поделиться соображениями с некоторыми сценаристами и режиссерами - им было бы что перенять из богатой фантазии Хмура. Но при этом Шубину приходилось немало напрягаться, чтоб удерживать взбешенного монолитовца в рамках, иначе его гнев, вырвавшись на свободу, рисковал разнести вдребезги всю научную станцию, а это было совершенно не нужно никому. И Шубину в первую очередь – хотя бы потому, что у него на Кирилла имелись свои виды.
Когда утром Хмур наконец-то ушел, Шубин вздохнул с облегчением. Теперь он мог заняться воплощением своей новой идеи. Разумеется, за время общения с обитателями станции он, как всегда, просканировал своих новых знакомых. Отчасти из любопытства, отчасти на предмет – а не окажутся ли они чем-либо полезными? И из одностороннего «общения» с Кириллом Шубин вынес много интересного…
Теперь он знал, что Хмур давно и безуспешно пытался уломать любовника переходить на работу в хорошо оснащенный и надежно охраняемый припятский НИИ. Конечно, боец стремился к этому только из своих личных мотивов, и совершенно не интересовался, чем занимается Кирилл. Иначе он бы знал, какую ценность представляет молодой ученый как раз именно с деловой стороны! Кирилл играл одну из ведущих ролей в исследовательской группе, многие идеи и догадки принадлежали ему, и не факт, что без его участия группа смогла бы продвинуться настолько далеко в разработке препарата для ускоренной регенерации тканей.
На это и обратил внимание Шубин в первую очередь. Практически осуществленный прорыв в науке сулил немалые деньги – разумеется, дубина Хмур об этом не задумался. Препарат почти завершен, осталась стадия клинических испытаний. Почему бы не провести ее прямо здесь, в Зоне, благо подопытного материала – хоть отбавляй?! Когда результаты экспериментов будут на руках, можно патентовать новое лекарство. Глупо упускать из рук такую возможность… Оставалось дело за малым – уговорить Кирилла отправиться в Припять и продолжать работу.
Ну, то, что не удалось Хмуру, для Шубина было сущим пустяком. Только монолитовец перешагнул порог станции, как телепат принялся за дело.
* * *
А тем временем в Припяти, на следующее утро...
Лаборант отпер перед Бредянским дверь. Хотел посторониться, пропуская босса вперед, но тут же, словно спохватившись, первым шагнул в коридор сам. Вообще-то здесь еще никакой опасности нет – всего лишь обыкновенный коридор; даже клетки с подопытными по обеим его сторонам спрятаны за глухими звуконепроницаемыми дверями. Лаборант проводил крайне недоверчивым взглядом тихонько шедшего следом за Бредянским мальчика лет пятнадцати. Этот нелюдимый, мрачный подросток кавказской наружности неизменно вызывал пересуды и перешептывания за спиной одним фактом своего присутствия в секретном припятском НИИ. Потому что детям здесь не место! И делать им тут абсолютно нечего! Но этот мальчишка мало того, что жил тут в нарушение всех правил и инструкций, так еще и имел доступ на уровни, куда допускались далеко не все штатные сотрудники, а только задействованные в той или иной конкретной программе. И еще он почти повсюду и почти всегда, когда не спал, ходил хвостиком за Бредянским и изображал из себя персонального телохранителя. Хотя охранять босса здесь, внутри периметра, защищенного несколькими постами бойцов «Монолита» было, в общем-то, не от кого. Разве что от косых взглядов и недовольных перешептываний сотрудников.
О мальчишке болтали всякое. И то, что босс завел его себе вместо девочки, - которых, как ни крути, а содержать в столь экстремальных условиях слишком сложно и трудно. Девчонки рано или поздно начинают истерить и капризничать, требуют себе особых условий; а мальчишки куда более неприхотливы, а использовать их можно ничуть не хуже. Болтали и то, что этот юнец – на самом деле бывший подопытный, которого Бредянский выпустил из клетки под свою ответственность…
Но все это были только слухи, не подтвержденные никакими доказательствами. Подержать свечку в комнате босса, даже когда электрогенератор барахлил во время выброса, никого из персонала не приглашали. И никаких записей об опытах над мальчишкой в рабочих журналах и архиве лаборатории не имелось. А он ничем не проявлял каких-либо особенных способностей, даже если они у него были. Просто ходил за Бредянским по пятам. Так же, как сейчас.
«Давно пора действовать», - думал Бредянский. – «График и так полетел к чертям, недобитый спецназовец спутал все карты… Теперь из-за него придется пускать в ход еще слишком сырой экземпляр.»
- Все-таки хотите взять его себе? – осторожно поинтересовался лаборант, вероятно, уже не в первый раз.
- Да, - сухо ответил Бредянский, поджимая губы. Сейчас лаборант наверняка начнет занудствовать о риске…
Нет, не стал. Видимо, наконец-то понял, что спорить бесполезно.
Перед Бредянским отперли очередную дверь, за которой находился еще один, перегороженный решеткой отсек, и наконец-то отошли в сторону, давая возможность боссу приблизиться к решетке.
- Привет, - сказал Бредянский как можно более дружелюбно в согнутую спину сидящего в камере. – Как себя чувствуешь сегодня?
Согнутая спина чуть дрогнула, зашевелились остистые отростки, выпирающие из-под кожи, словно полувыкопанный из грунта хребет доисторического ископаемого. Существо повернулось и уставилось на вошедших одиноким желтым глазом, сверкающим из-под противогазной маски.
- Вижу, сегодня ты в хорошем настроении? – продолжил Бредянский.
Непонятно, где он там хорошее настроение разглядел, недоумевал лаборант. Монстр сидит себе, как обычно. Вроде тише воды, ниже травы – а только зазеваешься, как бросится на решетку! Сломать-то не сможет, но напугает по самое «не могу». Сколько уже раз работники из-за его неожиданных прыжков то оборудование роняли и ломали, то сами шарахались и падали; дело порой доходило до серьезных ушибов, а однажды младший лаборант даже ступню вывихнул, когда резко отшатнулся назад и оступился.
И то, что у твари на морде – это вовсе не обыкновенный противогаз, которыми тут сталкерье пытается спасти свои легкие от радиоактивной пыли, а… Да черт его знает, что это такое! Может, раньше оно и было противогазом, только потом к морде приросло. Не снимается.
Кто-то болтает, что снорки – порождения Зоны. Кто-то – что они тоже результаты экспериментов, как и прочие уродливые создания, в изобилии болтающиеся по чернобыльским лесам. Уровень допуска у лаборанта был настолько невысок, что он не знал о происхождении снорков ничего, кроме сталкерских баек.
Но вообще-то существо в клетке не было «чистым» снорком. Эти монстры хотя и обладают человеческими очертаниями тел, но уродливы и корявы. Есть в них что-то изломанное, кривое, карикатурное… А монстр в клетке был красив.
Молодое, упругое и худощавое мужское тело обладало всего лишь оттенками той самой изломанной карикатурности, которая свойственна сноркам. От характерных для этих монстров вывернутых поз и порывистых движений в существе оставалась какая-то необычная грация – он двигался не по-человечьи, неестественно и чуждо, но эта чуждость притягивала взгляд и завораживала. За монстром хотелось наблюдать, любоваться им…
Что Бредянский и делал, несколько минут неподвижно стоя напротив решетки. Они с монстром изучали друг друга пристальными взглядами.
- Хочешь на волю? – вдруг спросил босс, в тот самый момент, когда лаборанту показалось, что снорк вот-вот с размаху прыгнет на решетку.
Тварь, уже напрягшаяся для прыжка, от неожиданности присела на пятки.
- Для тебя есть дело, - добавил Бредянский. – Сложное… Вряд ли кто-то кроме тебя с ним справится. Ну как, Фарфи, согласен?
Снорк глухо заурчал. Насколько лаборант успел изучить эмоциональные проявления монстра, этот звук означал дружелюбное настроение и согласие.
Вообще-то документам и рабочим записям этот снорк значился как «Барс» с длинным порядковым номером, обозначавшим номер проекта, номер экспериментальной партии, персональный номер подопытного в серии... Название проекта «БАРС» означало «боевой адаптированный разумный снорк». Из многочисленного поначалу проекта на текущий момент выжил только один экземпляр. Потому-то персонал забил на его номер – благо, перепутать все равно теперь не с кем, - и звал снорка ласково-уменьшительной кличкой «Барсик».
А экзотическое звучание «Фарфи» она приобрела благодаря одному раздолбаю-сотруднику еще несколько месяцев назад, когда Бредянский только-только принял руководство лабораторией, обходил свои новые владения и знакомился с хозяйством.
Неожиданно нагрянув в отсек для подопытных, он застал работника с бутербродом в руках. В нарушение всех и всяческих инструкций этот разгильдяй прямо на рабочем месте уплетал батон, заряженный посередине изрядным куском колбасы. И на ехидный - и нарочно заданный именно сейчас, не раньше и не позже – вопрос, как зовут подопытного, лаборант промямлил, давясь недожеванным куском: «Фарфик».
И кличка к снорку что называется, прилипла. С легкой руки и набитого рта лаборанта все стали называть монстра Фарфиком, а потом кличка сократилась и трансформировалась до Фарфи.
- Фарфи, иди сюда, - позвал Бредянский. – Я тебя выпущу.
И в качестве подтверждения своих слов позвенел в воздухе связкой ключей, которую только что забрал у перепуганного и обалдевшего лаборанта.
Снорк не заставил долго себя упрашивать. Почти незаметным глазу, проворным и бесшумным прыжком он подлетел к решетке, и потерся об нее боком, словно котяра.
Но Бредянский не торопился отпирать замок. Он обратился к стоящему рядом мальчику:
- Наги, попробуй-ка еще раз, как ты сможешь контролировать его.
- Я уже, - ответил тот. – Он не может отойти от решетки. Если сейчас открыть дверь, то он останется сидеть на прежнем месте.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Бредянский. – Да, теперь тебе придется постараться… Кроме тебя, никому больше не под силу держать монстра под контролем. Поручить это монолитовцам я не могу… Сам понимаешь, пристрелить дорогостоящий экземпляр при малейшем случае неповиновения было бы слишком расточительно. А иначе Фарфи не остановить, если он начнет буянить. Бредянский ядовито усмехнулся, вспомнив, что случилось с Хмуром, когда тот подошел слишком близко к решетке. Пускать в ход оружие было строго-настрого запрещено, а без него Хмур ничего не смог поделать…
- Но почему я, а не Шубин? – нахмурился мальчик.
- Фарфи куда больше снорк, чем человек. А Шубину практически не удается контролировать низших монстров.
- Значит, только я… - Наги Наоев задумчиво прикусил губу. – Хорошо. Согласен. Выпускайте его. Я справлюсь.
Почуявший относительную свободу монстр поднялся на задние лапы и расправил плечи. Когда он вставал во весь рост, то становился похож на практически обычного человека, разве что с несколько вычурными очертаниями тела. Конечно, если не смотреть ему на лицо. Снорк опять тихонько заурчал, заметив, как смутившийся Наги с усилием заставляет себя отвести явно заинтересованный взгляд от его обнаженного тела. Бредянский обернулся к испуганно жмущемуся в углу лаборанту:
- Одежду ему подобрали? - кивнул он на снорка.
- Д-да…
- Так давайте же ее сюда! Чего стоим, кого ждем?! Фарфи, одевайся. Одевайся, и пошли…
- Что я должен делать? – вдруг глухо пророкотал снорк.
Наги невольно вздрогнул от неожиданности, что не осталось незамеченным для всех присутствующих.
- Разве ты ни разу не слышал, как Фарфи разговаривает? – улыбнулся Бредянский.
- Нет… Я думал, что они…
- Фарфи не просто разговаривает, он еще и петь любит.
- Я разумный, - подтвердил снорк. – Мой ай-кью не ниже человеческого.
- Да еще и повыше, чем у некоторых людей, - согласился Бредянский.
– И что же я должен делать? – снова спросил Фарфи.
- Бороться с теми, кто хочет уничтожить Зону.
Снорк зарычал.
- Бойцы «Монолита» стараются, как могут, но некоторым ловкачам все-таки удается проскочить к сердцу Зоны – к ЧАЭС… И ты, Фарфи, поможешь их остановить. Там, где не справились наши бойцы – справишься только ты.
Снорк коротко кивнул и снова взрыкнул. Зона была для него не просто местом обитания – он ощущал свою глубинную связь с ней. Незримые энергетические нити, словно пуповина, связывали монстра, порождение Зоны, с местом, породившим его. Фарфи скорее чувствовал, чем знал, что если будет уничтожена Зона, то и ему придет конец – он не сможет существовать более нигде на земле. И он готов был отчаянно драться ради выживания.
Руководитель НИИ, мальчик и разумный монстр шли по коридору, прочь от отсека для подопытных. Каждый из них успел не раз ощутить на себе враждебность Зоны и ее обитателей – разумных и не очень, двуногих и четвероногих. Каждый из них был твердо настроен бороться за выживание – всерьез, любыми средствами. Не менее всерьез, чем наемники, просыпающиеся в это время в жилом бункере на другом конце Зоны…
* * *
Рано утром четверка наемников двинулась в путь к заброшенному депо; Рекс увязался за ними. Роман сначала шуганул пса - мол, нечего ему тут под ногами путаться, сейчас не до забав, да как бы еще пес не гавкнул в самый неподходящий момент и не привлек к группе чье-нибудь ненужное внимание, недоброжелателей-то в Зоне предостаточно. Но Рекс не отставал, он продолжал рысить параллельным курсом. И когда хвостатый сталкер несколько раз ловко обогнул аномалии, то Роман сам подозвал его сам – убедился, что от пса гораздо больше пользы, чем возможного вреда. «А я же тебе говорил – он нам еще пригодиться!» - Ёж потрепал Рекса по загривку. – «Ну, давай, вперед, псина! Будешь у нас проводником работать!»
Роман на ходу прокручивал в голове намеченный план сегодняшней акции. Конечно, его краеугольным камнем оставалось согласие либо несогласие Хмура сотрудничать. Если он откажется – придется все-таки его пристрелить, решил Роман. Потому что если Хмура отпустить, то вся его родимая группировка будет знать, что именно ищет их четверка на просторах Зоны. А это означало бы провал операции. Но ели Хмур откажется, то поиски проводника в подземную систему надо будет начинать заново… Опять собирать слухи по барам и стоянкам?! А как еще искать вход в подземелья, Роман не представлял. Обшаривать каждый колодец и каждый подвал – это ж до третьего пробуждения Зоны можно провозиться, а Араб, между прочим, сроки поставил. За три недели максимум вынь да положь ему схему подземелий.
Через этот пресловутый вход в подземную систему их наниматель собирался десантировать в Припять большое боевое подразделение - Араб жаждал дотянуться до одного из хорошо охраняемых секретных НИИ. Наземный путь в город перекрывала излучающая установка, прозванная среди сталкерья Выжигателем мозгов. Испускаемое ей излучение создавало на подступах к Припяти непереносимый фон, под воздействием которого люди за несколько минут теряли рассудок, а те, у кого сосуды послабее – так и вовсе загибались от кровоизлияния в мозг. Чтобы пройти в Припять поверху, нужно было сначала отключить Выжигатель, тщательно охраняемый бойцами «Монолита». Сколько военные ни пытались, но ни разу не смогли выбить их со всех подступов к излучателю. Стоило уничтожить один блок-пост, как к следующему подтягивалось пополнение, словно тараканы изо всех щелей. Да и немудрено - ближе к центру Зоны монолитовцы кишмя кишели.
К тому же приближаться к Выжигателю тоже небезопасно – излучение там послабее, чем на окраине Припяти, но все-таки фон ощутимый, и через какое-то время у бойцов все равно начинает сносить «крышу». Это у монолитовцев, охраняющих Выжигатель, шлемы оснащены специальной защитой от излучения, а полуразворованная армия в своем запасе такого снаряжения не имеет. Но, по некоторым косвенным данным, далеко не все монолитовцы спокойно шастали мимо Выжигателя. Видимо, защитных шлемов тоже на всех не хватало. Довольно большая часть бойцов выбиралась из Припяти в другие районы Зоны по подземным коридорам. Подземелье в принципе не пропускало излучения - толща железобетона сама по себе становилась преградой для электромагнитных волн, и, опять-таки по некоторым данным, проход специально экранировали еще при постройке всей системы.
И потому-то Араб решил найти подземный путь в Припять. Это сулило гораздо меньше затрат и меньше крови, чем пробиваться к Выжигателю и выключать установку. Задачей группы Романа был только поиск прохода. Найти, нанести на карту, обезвредить ловушки, и переслать информацию нанимателю. В бой по возможности не ввязываться. Да и все равно не по силам всего-то четверым далеко не лучшим бойцам пробиться в НИИ, более похожий на крепость. Штурмовать НИИ пойдут другие, и в гораздо большем количестве…
При мысли об этом у Романа пошевеливались, словно осколки, нехорошие воспоминания. При точно таком же штурме точно такого же секретного и хорошо укрепленного НИИ полегло три десятка его товарищей, которых то ли чье-то предательство, то ли чье-то раздолбайство подвело под кинжальный огонь. Он еще с тем-то случаем не разобрался – хотя твердо решил это сделать, - как его снова втягивают в участие в чем-то подобном. Не повторится ли эта история? Не подготовят ли монолитовцы новым бойцам такую же ловушку? То есть не сами монолитовцы, конечно, а руководство их клана и начальство НИИ. Ведь в том-то, в другом НИИ, в штурме которого участвовал Роман, их явно ждали. Значит, имело место одно из двух: или информацию о штурме кто-то с самого верха слил монолитовцам, или разведчик в Зоне, сообщивший о системе охраны НИИ, облажался и не заметил слежки. А монолитовцы его деятельность засекли, мешать ему не стали, а потом подготовили штурмовой группе «теплую встречу».
Ну, если информация ушла к монолитовцам с самого верха, то на эту ситуацию Роман никак не мог повлиять, это он прекрасно понимал. Пожалуй, единственное, ответственность за что он мог бы взвалить на себя – это разведка подступов к НИИ. И то, он был бы совершенно уверен, что информация не уйдет налево только в одном случае – если бы в это секретное кубло полез он один. Даже без Кеши и Ежа. А особенно без Омика. Каким бы простаком ни выглядел Кеша, эта наивность могла быть всего лишь маской, скрывающей хитрого проходимца. А Ёж и так производил впечатление проходимца. И это тоже могло быть маской – мол, смотрите, я пройдоха и не скрываю этого. Вы думаете, что я притворяюсь пройдохой, а на самом деле чист, как стеклышко, - а я не притворяюсь. И вы попадете в эту двойную ловушку. Да, это было сложно, но в итоге могло сработать как система ловкого обмана. А Омику Роман не доверял по той простой причине, что не верил ни в какие потери памяти. Мало ли что скрывается под личиной потерянного, замкнутого и необщительного мальчишки… В тихом омуте известно кто водится. Да и разработки в области управления психикой нельзя сбрасывать со счетов – кстати, как раз здесь, в Зоне, масса ученых этим занимается; вон, сколько излучателей понатыкали на один маленький несчастный клочок земли. Может, Омик действительно ничего не помнит – но в нужный момент вдруг активируется вторая личность, спрятанная под амнезией, и парень сделает то, что ему прикажут, а потом опять все забудет? Короче, Роман был уверен только в себе. И то не до конца. Уж лучше паранойя, чем пофигизм – от последнего осложнений больше, так считал Роман.
Но прежде всего следовало добраться до Припяти, а уж потом строить дальнейшие планы. Роман придумал кое-что, способное помочь сбить со следа возможных преследователей… Жаль, конечно, что свою группу Роман не смог собрать вчера, сразу после похищения костюма – им потребовалось время на подготовку, но и Хмур тоже получил фору. Роман не сомневался, что монолитовец ей воспользовался. Как – Роман не знал. Он был уверен, что Хмур не рискнет сообщать своим об утере снаряжения, но не стоило сбрасывать со счетов такую возможность. Вдруг не испугается наказания и все-таки сообщит?! Приводить с собой «группу поддержки» Хмур не станет, не дурак. Поймет, что тогда похитители спецкостюма просто не выйдут для разговора. Но ведь следить за наемниками можно и дистанционно – современные средства связи это позволяют. Конечно, среди аномалий они не всегда работают стабильно, но работают… И еще существует такая странная штука, как сталкерская сеть. Роман не знал, в чьих руках она находится, и в чьих интересах может сыграть оператор – и потому придумал кое-что, позволяющее подстраховаться от слежки через КПК. Конечно, в его затее тоже был определенный риск, но неожиданно им подвалила помощь в виде сталкерского пса, натасканного для ходьбы по Зоне. Ромка, когда обдумывал детали операции, рассчитывал справиться своими силами, но с участием Рекса все обещало быть не в пример проще.
Тем временем четверка добрела до заброшенного железнодорожного депо. Темп взяли хороший, никакие неприятности в пути не задержали, и на месте наемники оказались почти за час до назначенного времени. Роман оставил прямо возле входа в депо «чистый» КПК – так, чтоб Хмур точно его заметил; и все наемники расселись по точкам, с которых хорошо просматривались ворота цеха и окрестности. Оставалось ждать…
Хмур появился вовремя. Один, как и требовали. Омик внимательно разглядывал окрестности в мощный прицел гауссовки – никого, прячущегося по кустам, не наблюдалось. Над территорией депо повисла тревожная тишина, только где-то вдали тявкали слепые собаки да слева за оградой раздавались редкие хлопки и шипение аномалии, когда ветер забрасывал в ее поле какой-нибудь мелкий мусор.
Рекс вяло буркнул в ответ на тявканье сородичей, но Ёж вовремя сграбастал его, и зажал обеими руками собачью пасть.
- Цыц! Нельзя! А ну, тихо! – грозно прошипел он псу. Рекс потупился, и виновато прижал уши. Похоже, до него дошло.
Конечно, все равно им всем придется выйти к Хмуру, если тот согласится… Но пока он согласия не дал – надо помалкивать и не обнаруживать всех, здесь присутствующих.
Хмур, оглядываясь по сторонам, медленно приблизился к воротам цеха. Прямо напротив входа, на перевернутой бочке, призывно подмигивал зеленым огоньком включенный КПК – сигналил, что его тут не просто так оставили. Монолитовец взял аппарат. КПК тут же звенькнул – прилетело сообщение, выскочило и замигало на экранчике.
«Вернем тебе спецкостюм, если согласишься провести нас кое-куда. Если нет – вали. Если согласен – напиши «да» и отправь сообщение обратно.»
Хмур опять огляделся, словно рассчитывал сквозь переплетения металлоконструкций и завалы хлама разглядеть тех, кто выставляет ему условия. Хотя за глаза он уже знал, что по крайней мере двое из этих наглых шантажистов – Ромка Ая и Генка Ёжик; но их клички ему ни о чем не говорили. Допустим, Романа он видел на фото, но Хмуру это ничего не давало. По фото человека не оценишь. Может быть, какие-нибудь психологи и могли бы составить о ком-то представление по мертвой картинке, но Хмуру нужно было видеть противника в реале – как он говорит, как двигается… Только из этого он делал вывод, стоящий ли противник или так себе, фуфло.
Разумеется, он никого не увидел. Наемники не собирались маячить на виду. Конечно же, Хмур отправил сообщение обратно с припиской «Да» - ведь Шубин велел соглашаться на любое требование.
Спустя полминуты пришел ответ – «Положи оружие на пол». Ага, значит, все-таки сидят где-то рядом и наблюдают… Хмур снял с плеча лямку автомата, расстегнул набедренную кобуру, вынул пистолет и нож. Присев, осторожно опустил все это на пол – металл звякнул об асфальт.
«Пройди вперед, за ящики.»
Видимо, за вон те, из которых в конце ремонтного рельсового пути сооружена баррикада.
Хмур прошел – медленно, нарочно держа руки приподнятыми. Когда он завернул за баррикаду, позади него защелкали по асфальту подошвы – кто-то подбежал к оставленному оружию. Монолитовец оглянулся, но из-за баррикады увидел только чей-то локоть, мелькнувший в прогале между ящиками. А спереди из своих укрытий – одно на галерее на втором ярусе цеха, другое – в ремонтной яме, - выскользнули двое и направились к Хмуру.
- Стой, - приказал один из подошедших, тот, что пониже ростом. Лицо его скрывала дыхательная маска.
- Ну, - буркнул Хмур со соответствующим своей кличке выражением лица. – Куда вам надо?
- Сообразительный, - хмыкнул второй, повыше, примерно такого же роста, как и сам Хмур. – И читать умеешь, сразу видно. Уже не спрашиваешь «чего надо»…
- Чтоб ты провел нас в аппаратную Выжигателя, - первый не стал тянул кота за хвост. – Тихо, спокойно, без шума и дыма. Потому что если бы устраивало с шумом и дымом, то туда бы роту спецназа отправили.
- Хе, «роту», - передразнил Хмур. – Одной там мало. Туда и две подгоняли – и не смогли пробиться.
- Вот потому мы и предлагаем тебе взаимовыгодное соглашение. Без спецкостюма тебе ведь не резон к своим возвращаться – шкуру спустят… А то и вовсе в расход…
- На опыты, - хмыкнул длинный.
Хмур насупился – этот черный юмор был весьма недалек от правды.
- А если ты тихо проведешь нас безопасным маршрутом, то получишь костюм обратно, и никто ничего не узнает, если ты сам не проболтаешься.
КПК Хмура, лежавший в поясном подсумке на разгрузке, был включен и работал на передачу. Шубин на том конце провода имел возможность слышать весь разговор; может, не слишком четко, но Хмур надеялся, что его напарник услышит главное – место, куда шантажисты требуют их отвести. Ну, в принципе, Шубин не слишком ошибался – конечной целью этих парней все-таки была расчистка прохода в Припять.
- Да вы что, мужики, совсем сбрендили?! – ужаснулся Хмур, помня указания Шубина: ни в коем случае не соглашаться сразу, а обязательно поломаться. И как можно убедительнее. – Во-первых, у меня туда допуска нет… Во-вторых, за такое меня не то что на опыты, а… Вообще…
Развернуть это «вообще» у Хмура, видимо, воображения не хватило.
- Поздняк метаться, - вдруг жестко уронил первый. – Если бы ты отказался до того, как мы назвали тебе пункт назначения, то мог бы валить на все четыре стороны. А теперь – нет. Ты уж прости, приятель, ничего личного. У нас задание, – и выразительно щелкнул предохранителем.
- Не-ет, я согласен! – торопливо взвыл Хмур. Предполагаемый поворот событий его ничуть не устраивал. Кстати, наверное, говоривший с ним – это и есть Ромка Ая, со слов Кирюхи и Белкина он – парень довольно жесткий. А второй, оглобля двухметровая, наверняка Генка Ёжик. По крайней мере, его рост Белкин в своей характеристике упоминал.
Хмур краем глаза видел, как тем временем сзади к ним подтянулись еще двое. Один, помимо своего оружия, держал «калаш» и пистолет Хмура, а второй, самый низкорослый из всех, обнимал гауссовку. Ага, вот и потеря нашлась… Значит, вожак этой четверки – точно Ромка, он же ствол упёр. Лица их скрывали шапки-«душегубки», но по фигурам и манере двигаться Хмур с большой уверенностью сказал бы, что перед ним юнцы, а не матерые мужики. Ну и команда… Где только такой детский сад набирают…
- Оружие свое понесешь сам, - сказал Роман. – Естественно, оно без патронов. Нож не получишь. Так, на всякий случай…
- А если по пути кто-то нападет? – попытался возразить Хмур.
- Будем тебя защищать, как самый ценный груз, - хмыкнул Ёжик.
- Костюм где? Покажите, - потребовал Хмур.
Ёжик вышел вперед – вместо него в спину Хмура тут же уперся ствол третьего наемника, - расстегнул камуфляжную куртку, самую обыкновенную, и слегка распустил надетую на шею косынку. Из-под одежды виднелся ворот монолитовского спецкостюма.
- Э нет, так не годится, - снова попытался взбрыкнуть Хмур. – А где гарантия, что вы его мне отдадите? Пусть этот чувак снимет его и в рюкзаке несет, тогда…
- Нет, - резко отрубил Роман. – Рассчитываешь по пути наброситься, сдернуть рюкзак с плеч и сделать ноги? Обломайся, приятель. И вообще, условия тут диктую я. Если не устраивает – то перспективу я тебе уже обрисовал.
Хмур мрачно смотрел, как палец Романа поглаживает спусковой крючок нацеленного ему в голову девятимиллиметрового пистолета. Да, парень настроен решительно. Такой на крючок нажмет и «ой» не скажет. Уж чего-чего, а человека, способного реально осуществить угрозу от бросающегося словами пустозвона Хмур давно научился отличать.
- Ладно, согласен, - проскрипел монолитовец. – Но у меня же правда нет допуска на Выжигатель…
- Зато у тебя там наверняка есть знакомые, - предположил Роман. – Плюс один из нас экипирован по форме… Когда приблизимся к вашему блок-посту, ты и Ёж изобразите, якобы ведете нас под конвоем. По пути у тебя будет время сочинить убедительную легенду, почему ты ведешь пленников именно туда… Ну все, выдвигаемся.
Роман сделал головой знак стоящему рядом Кеше. Тот обхлопал подсумки Хмура, забрал его КПК, потом Роман протянул ему свой. Кеша в ответ кивнул, и направился к выходу. Хмур открыл было рот, чтоб спросить, а что это, собственно, означает, как ладонь Ежа плотно прижалась к его лицу, а ствол Романа уперся в висок. Так его продержали несколько минут, пока третий из этой компании не удалился от депо, и его шаги не затихли. Хмур даже не пытался дергаться – во-первых, хоть он и нужен им, но не настолько сильно, чтоб Роман не решился разнести ему голову при попытке шуметь, а во-вторых, рука Ежа, усиленная спецкостюмом, зажимала его настолько крепко, что дернуться не было никакой возможности.
Потом Омик приблизился и развернул перед лицом Хмура мятый листок бумаги, на котором было написано: «Ты поведешь нас в Припять по подземной системе. Вслух название не произносить, иначе тебе кирдык.»
Ишь ты, значит, подстраховались на случай жучков-маячков… А их сообщник, получается, утащил КПК всех четверых и Хмура по направлению к Выжигателю! Нарочно же обсуждали вслух, куда якобы надо их отвести, чтоб сбить со следа тех, кто может подслушивать разговор! И когда сигнал от КПК Хмура запеленгуют через сталкерскую сеть, то он укажут Шубину и группам захвата, что Хмур с наемниками идут на Выжигатель! Обхитрили, сволочи…
Монолитовец перекинул через плечо ремень своего разряженного автомата и засунул в кобуру пустой пистолет. А что делать… Может, по пути подвернется случай удрать?! Играть в Сусанина как-то не хотелось.
- Карту дай, - потребовал он.
Роман молча протянул ему обыкновенную бумажную карту. Да, где-то в чем-то придется обходиться без помощи электронной выручалочки; хотя для связи с Кешей у него был один «чистый» КПК, сейчас выключенный и даже обесточенный. На всякий случай. Да, будет менее удобно, зато куда более надежно. Все равно детекторы часто врут и глючат, а теперь с ними живой детектор – Рекс, делающий гораздо меньше ошибок. Да и следопытские навыки иной раз помогают определить границы аномалии с гораздо большей точностью, чем прибор.
Хмур показал на карте место, где находился вход в припятскую подземную систему. Генка и Роман переглянулись – оказывается, им было чуть ли не по пути с Кешей. Вход находился неподалеку от бывших военных складов, где сейчас разместилась база группировки «Свобода». Ну что ж, этого следовало ожидать. Потому что боевые группы монолитовцев не возникали из «ниоткуда» в других районах Зоны. Опять-таки, от Складов до Припяти совсем недалеко, а копать слишком длинное «метро» в период строительства всех секретных объектов видимо, пожадничали.
- Блок-посты перед ним есть? – Роман имел в виду вход, разумеется.
- Нет. Нарочно, чтоб не привлекать внимания, - честно ответил Хмур.
Зато они наверняка есть внутри, ближе к выходу, подумал Роман. Ну ладно, сначала надо обшмонать парня на предмет маячков, а потом можно будет обсудить с ним детали и выдвигаться. Как раз у Кеши будет возможность отойти подальше, чтоб основная группа не пересеклась с ним. А то вдруг монолитовцы налетят слишком быстро… На этот счет Кешке было дано указание – бдить и при появлении на горизонте монолитовцев бросать все КПК под куст и срочно валить или прятаться, смотря по обстановке. Потому что если возьмут – то задание плакало. Вытрясут все подробности, и никакое геройство не поможет.
* * *
Кеша Камаз топал по растрескавшемуся шоссе. Конечно, идти в одиночку было немного страшновато, но не впервой, в конце концов. Рекса Кешка не отказался бы с собой взять, да не дали – он же идет с детектором, а все остальные без них, как они обойдутся без собаки-проводника? Да ладно, нечего на судьбу жаловаться, одиночке где-то в чем-то даже проще. Группы из нескольких человек каждый встречный боится, а в Зоне со страхом борются радикальным образом – могут и пальнуть загодя, на всякий случай. Ну, чтоб вероятный противник напасть не успел. А одиночку с большой вероятностью не тронут. У Кешки же на лбу не написано, что он наемник, он же в клан не входит, и потому числится в сталкерской сети и отображается на картах чужих КПК как одинокий и нейтральный. Так что нечего боятся, надо только головой из стороны в сторону шустрее крутить, да прислушиваться внимательней.
По пути, когда Камаз успел заскучать от монотонного перебирания ногами, а наблюдение за окружающей обстановкой вошло в привычный фоновый режим, мысли снова вернулись к вчерашнему происшествию.
Кеша до сих пор не мог успокоиться. Нет, ну надо же! Кем вдруг оказался Роман! А с виду – нормальный парень. Мало того – весьма крутой парень, лучший боец из их четверки, да и не только среди них. Честно говоря, Кеша даже зауважал Романа после того, как получил от него по морде за насмешку. Это было, что называется, по-мужски. И вдруг он… А Ёж, оказывается, тоже?! Вот и как им после всего этого доверять? Ну, Ёж-то – с него станется, балагур и трепло, сроду не поймешь, когда он говорит серьезно, а когда прикалывается; и вообще, среди всей этой творческой интеллигенции извращенцев полно. Хотя Генка о своем прошлом никогда не рассказывал, но Кеше, наделенному простонародной житейской мудростью, и так было ясно, что этот их подельник – не от сохи и не от станка. Как говорится, «белый воротничок». Их сразу видно…
Но Ромка?! Он же кадровый военный! Как он такой вообще в армию попал, и главное – как он умудрился там выжить?! Кешка представил себя в шкуре Романа, и плюс к тому же в своей авточасти – и понял, что свирепые «деды» убили бы его давно. И за несчастный случай выдали. Неужели в спецназе по-другому?! Репутация спецподразделений в глазах Кеши резко пошла вниз.
Но, с другой стороны, может, и не стоит своих друзей слишком уж осуждать? Они не первую неделю болтаются внутри периметра, не выходя к более-менее обжитым местам, откуда не разбежалось местное население. Туда, где можно найти сговорчивую женщину. И – Кешка не мог поручиться за товарищей, но его самого в последнее время все чаще охватывало острое желание перепихнуться. Молодой организм требовал необходимого. Наверняка и у ребят так же… Да тут от недотраха действительно недолго и к соседу по бункеру полезть! Хотя это полный отстой, конечно же.
«А вдруг они ко мне полезут?!» - Кешка ужаснулся вдруг пришедшей в голову мысли. Представляя себе эту сцену, он морщился от стыда, и понимал, что вдвоем Ромка и Ёж, если вдруг им вздумается «полезть», легко его одолеют. Зажмут, сорвут одежду, поставят на четыре мосла, а потом… От представленной картины этого «потом» у Кешки начинали пылать щеки и уши. А особенно - когда он представил, как Ромкины ладони крепко держат его за бока, а Генкины – за плечи. И как Ромка наваливается сзади, и его горячее крепкое тело прижимается к кешиной спине… Кешка аж задохнулся от ярости.
И вздрогнул, возвращаясь к реальности.
За этими возмущенными размышлениями он настолько отвлекся, чуть не попал в поле зрения пятерки шумных парней, явно братков, судя по далеко разносившейся перебранке с характерными блатными словечками. Ладно еще, вовремя успел сховаться за кучей мусора…
Потом он благополучно миновал долговскую заставу и завод «Росток». Как ни было велико искушение заскочить в бар и скинуть подобранную на Свалке «золотую рыбку», но Кешка это искушение поборол. Ведь если бы здесь проходила вся их четверка в компании с Хмуром, то они бы в бар не поперлись, а постарались бы проскочить людную территорию как можно скорее, раз уж обойти «Росток» невозможно. Нет, возможно, конечно, но слишком долго. И Кешка обогнул заводские корпуса самым краешком, вдоль забора, и перевел дух только когда последний долговский блок-пост остался за поворотом.
О, а вот тут уже начинаются неприятности… Доблестные бойцы «Долга» только агитки в матюгальник орать горазды, а шагнуть дальше укрепленного блок-поста уже боятся. Отошел-то меньше чем на километр от заставы, а тут уже стаи слепых псов вовсю гуляют. Поодиночке-то они трусливы, а когда толпой - то загрызть могут запросто. Пришлось останавливаться и долго, упорно отстреливать угрозу впереди. Хорошим снайпером Кешка никогда не был, и высадил немало патронов впустую – в белый свет, как в копеечку, пока стая поредела, а оставшиеся уродцы с визгом разбежались по округе.
Ну ладно, зато теперь можно вперед продвигаться.
Мимо заброшенного села сталкер пробирался осторожно; в этой местности кровососы часто попадаются, спокойно шастают среди бела дня по поверхности. Хотя здесь их, наверное, долговцы расшугали. Из сарайчика за полуразрушенной оградой доносились голоса; уверенные в своей мощи и силе бойцы не считали нужным скрываться и прятаться; один высунулся наружу и проводил Кешку пристальным взглядом. Потом, видимо, посмотрел на сигнал на КПК и убедился, что мимо идет не гнусный свободовский раздолбай и не гадкий монолитовский отморозок, а мирный нейтрал – так пусть себе топает, не будем его мочить.
Кешка миновал развалины села и остановился перед развилкой – тут от асфальтового полотна шоссе сворачивала влево грунтовка, бежала между двух холмов, чуть дальше превращаясь в улицу, с пустыми и мертвыми деревянными домами по обеим сторонам. «Деревня дураков», вспомнил Кешка. Так среди сталкеров называли это брошенное поселение. Дрянное место – здесь в изобилии водились кровососы и контролеры. Первых Кешка не раз видел, и даже успешно расправился с двумя – правда, с огневой поддержкой Генки. А про вторых только ловил обрывки слухов. Сталкиваться с контролером или с натравливаемыми им зомби ему еще ни разу не доводилось.
Парень стоял в нерешительности и пытался решить сложную дилемму: идти прятать КПК в деревне опасно, зато там и для монолитовцев опасность не меньшая; или лучше обойти это гиблое место краем и спрятать КПК наемников и Хмура подальше отсюда? Найти какое-нибудь подходящее местечко, в котором по логике вполне могла бы остановиться на привал их группа, и припрятать КПК там?.. Пока Кешка размышлял, его собственный КПК запищал зуммером вызова. Он достал аппарат, поднес к лицу – Роман… Тьфу ты! После сегодняшних утренних фантазий одолевали какие-то мутные и явно нездравые мысли. Нет, сейчас они совершенно не к месту! Ромка не стал бы звонить не по делу. Кешка встряхнул головой и нажал на «ответ».
- Кеш, что у тебя? – спросил Роман по голосовой связи.
- Все нормально, я недалеко от Деревни дураков стою, - ответил Кеша, стараясь, чтоб его голос звучал спокойно. - А у вас?
- У нас тоже. Был бой на Свалке, но все нормально, прорвались без потерь. Ты что делаешь?
- Ищу место, куда скинуть КПК.
- Хорошо, давай. Не тяни с этим, – и Роман отключился.
Кешка перевел дух, отключил связь и засунул КПК обратно в подсумок.
* * *
Одна короткая фраза Ромки «прорвались без потерь» верно отражала результат, но совсем ничего не говорила о произошедших событиях. Перетирать подробности сейчас было некогда и не к месту; действительно, главное то, что из навязанного боя вышли целыми и невредимыми. Но Ежу эта перестрелка стоила немало нервных клеток, и, как он подозревал, в ближайшей перспективе - немало седых волос.
Та пятерка братков, мимо которой благополучно проскочил Кеша, далеко не ушла. Какое-то время проболтавшись в окрестностях высохшего болота и, видимо, так и не рискнув идти в хиловатой защите через местность, где радиометры заливались соловьями, братки повернули обратно. И буквально напоролись на неких четверых лохов, которые нагло шастали по Зоне без КПК и потому не отображались у братвы на картах. Нет, это же просто наглость неслыханная – вот так сваливаться на голову! Да они же просто сами нарвались! Хотя на самом деле нарвались как раз братки, сами они об этом пока еще не знали.
На счастье бандитов, обезоруженный Хмур был выключен из игры, иначе они осознали бы свою ошибку намного раньше. Но братки наемникам попались отмороженные и свирепые, к тому же немало потоптавшие Зону – то одну, что другую, - и закаленные в боях. К тому же, у них оказалось преимущество в виде сваленных железобетонных скоб и труб, за которыми и засела лихая пятерка, а у наемников в качестве ненадежной защиты оказался поблизости только проржавевший корпус автобуса с тонкими и совершенно ненадежными стенками, практически бессильными против автоматных пуль - особенно с близкого расстояния. Тогда металл бортов прошивало просто как картон. А бандиты были вооружены как раз «калашами»… Ладно еще, позиции обоих групп находились довольно далеко друг от друга, и расстояние уравнивало шансы – пули, выпущенные со стороны бандитов, на излете заметно теряли пробивную способность, и благодаря этому ржавый борт автобуса все-таки худо-бедно прикрывал наемников, и спасал от перспективы быть изрешеченными. Но если братки решат приблизиться…
Генка вжимался в спущенное и вросшее в землю автобусное колесо, и его сердце ёкало и не раз пропустило удар-другой, когда Роман все-таки высовывался из-за заднего колеса автобуса, и делал несколько выстрелов по бетонным блокам, где засела братва. А что делать? Надо вызывать огонь на себя, надо отвлекать их от снайпера, пока Омик найдет подходящую позицию, пристроит гауссовку на раме выбитого автобусного окна и прицелится. У Генки все вибрировало внутри, когда приходилось наполовину высовываться наружу и выпускать очередь со своей стороны, но еще больше его охватывал страх, когда высовывался Ромка.
Вот на выстрелы Ежа из-за блоков затрещали не четыре, а три ствола – похоже, еще один браток переместился вправо и пытается обойти автобус с той стороны, где сидел Роман.
Вот Ромка высунулся… Вот пули с цвирканьем ударили в землю уже с более близкого расстояния, они взметнули фонтанчики пыли совсем рядом с Ромкой… Следующая очередь, свист, треск, и вдруг – резкий щелчок свинца о металл. Ёж увидел, как ромкин шлем отлетел и закувыркался по земле. А Ромка не отпрянул обратно - он упал рядом с колесом и вжался в землю. Или не вжался, а просто упал?
У Генки помутилось в голове. На мгновение даже накатило головокружение, перед глазами качнулись ржавый корпус автобуса, чахлый куст, фигура бандита, не нырнувшего сразу под прикрытие толстого ствола, а на мгновение замершего – видимо, он оценивал результаты своего выстрела.
- Ро-ом! Ромка?! - отчаянно взвыл Ёж.
Нет ответа.
Бандит, пригибаясь, короткими перебежками пошел вперед.
Генка остолбенел, все еще боясь поверить увиденному. Неужели?!. Как же это… «Ромка!» - хотел было снова заорать он, и уже готов был шарахнуться в ту сторону – пусть под пули, наплевать! Может, еще не поздно его оттащить, пока следующая шальная пуля не ударила?! О том, что Роман мог быть уже мертв, даже думать не хотелось. Генка чуть шевельнулся, готовясь для рывка, как вдруг справа раздался нарастающий резкий визг – звук выстрела из гауссовки. Омик наконец-то поймал кого-то из братков в прицел.
А другой, чей выстрел задел Романа, упорно продвигался вперед. Он пер по открытой местности – рисковый мужик, однако, черт его побери.
Когда он приблизился метров на десять-пятнадцать, до того лежавший неподвижно Ромка вдруг чуть приподнялся и срезал его очередью.
Над ухом Ежа свистнул второй выстрел из гауссовки.
- Есть! – удовлетворенно выкрикнул Омик.
Значит, бандитов осталось всего двое.
- А-а, мать вашу! – заорал Ёж, и, высунувшись наполовину из-за корпуса, поливал огнем бандитскую засидку. Его волной окатила жгучая сумасшедшая радость, забурлила в жилах – потому что Ромка опять вскочил, живой и вроде бы даже невредимый – вскочил очень шустро; шарахнулся под прикрытие колеса, и начал методично обкладывать частыми, но одиночными выстрелами ту сторону, где оставался еще один бандит.
Вряд ли выстрелы «калашей» достигали цели – слишком большой разлет, но зато бандиты и головы поднять не рискнули. Пропело еще два резких «пииииу!», а потом Омик крикнул:
- Все! Отбой!
Он аккуратно поставил увесистый ствол на приклад рядом с собой, а сам тяжело брякнулся на задницу. Парнишка, шумно дыша, снял шлем и теперь размазывал тыльной стороной перчатки пот по взмокшему лбу. Роман встал и медленными тяжелыми шагами побрел за своим улетевшим шлемом. Ёж смотрел ему в спину и переводил дух, словно после бега по пересеченной местности. Слава всему святому, живой! И даже не зацепило, кажется – сам же встал и пошел… Но шлем… Когда он покатился по земле, у Генки сердце оборвалось.
Подошел Роман, неся в руках утерянную часть своего снаряжения, и ткнул каждому из парней под нос, демонстрируя вмятину от касательного попадания на макушке:
- Вот! Теперь понятно, почему при огневом контакте ремешок нельзя застегивать? Так пулей сорвало – и ничего. А был бы застегнут – и шея бы хрупнула.
- Ром, ты как, цел? – Ёж встал и подошел к нему вплотную, уже протянул было руку, намереваясь ощупать ромкину голову, но замер на пол-пути с поднятой рукой. Не решился. Просто стоял и, изо всех сил сдерживая сопение, оглаживал Романа взглядом. Живой, невредимый… Взъерошенный, на взмокшем лбу – грязные разводы, взволнованный и даже немного побледневший, хотя старается казаться спокойным. Нарочно грубит, чтоб не заметили, как он на самом деле испугался. Еще бы, это вам не шутка – касательное в голову. Это же, можно сказать, ангел-хранитель пулю в сторону отвел. Ромка… Какой он сейчас – совсем как пацан, кидающий понты, чтобы выглядеть взрослее и круче…
- Нормально все, - отмахнулся тот. – Не сильно стукнуло...
И смутился, отвел взгляд. Видимо, заметил все-таки, как в глазах Ежа сияет отчаянная радость, которую ну никак нельзя отталкивать. Но и позволять лапать себя на глазах у подчиненных, да еще у пленного противника… Кстати, где он?!
Про Хмура на время боя все дружно забыли. А ведь он даже не был связан… Мог бы и удрать, кстати. Или хотя бы попытаться.
Нет, вот он – никуда не делся. Как вжался мордой в землю на десяток метров позади группы, спрятался за кучей какого-то строительного хлама, так носа и не высунул. Решил, что себе дороже лезть под выстрелы шального бандитья, которым совершенно все равно, кого валить.
Хмур вылез из-за своего укрытия и встал. Он чуть наклонил голову и с насмешкой оглядел компанию:
- Ну чё, управились? Без потерь?
- Как видишь, - ответил Роман.
- Да с такими лохами просто грех не управиться. Особенно вон с тем, - он указал на бандита, который купился на трюк Романа.
- Кстати, да, - неожиданно согласился Ромка. И обратился к Омику и Ежу: - Видели? Вот это и называется «полный лох». Если вдруг в бою окажетесь в такой же ситуации, и вам покажется, что вы противника завалили, то… То сначала надо его проконтролировать, а потом уже подходить! Всем понятно?
Генка и Омик нестройно промямлили в ответ – понятно, мол. Омик еще не успел отойти от боя, а Генке все наставления-поучения сейчас были по барабану. Он продолжал оглаживать Ромку взглядом, и будь на месте Ежа какой-нибудь экстрасенс, способный превратить силу своей мысли в материальное воплощение, то Роман сейчас уже был бы окутан мягким святщимся энергетическим коконом, согревающим и способным защитить от недоброго дыхания внешнего мира. Но Генка, к своему громадному сожалению, экстрасенсом не был. И потому зябкий ветер взъерошил и без того растрепанные Ромкины волосы – темно-рыжие, уже немного отросшие.
- Однако же патронов мы высадили… - снова пробурчал суровый командир. - Если такими темпами пойдет, нам придется с пол-пути за боеприпасом возвращаться. Или кого-нибудь на «Росток» посылать. Так, сначала обыскать трупы, может, хоть что-то с них возьмем. И выходим. Столько времени уже проваландались…
Он нахлобучил шлем и вдруг спохватился
- Кстати, а где Рекс?!
«Эх, и правда, не попал бы зверь под шальную пулю, жалко было бы», - подумал Генка. – «Душевная тварь…»
- Рекс! Эй, Рекс! Рекс! Фью-фью-фью! – разнеслось по округе.
- Да вон же он!
Пес выполз из-под поржавевшего корпуса «Запорожца», лежавшего на земле на двух полуспущенных колесах, - другие два то ли кто-то снял, то ли аномалия сожрала, но они полностью отсутствовали. Рекс, весь перемазанный ржавчиной и пылью, встряхнулся, а потом робко потрусил к наемникам, сложив уши.
- Вот ведь зараза хитрая, - тоном полного одобрения бросил Роман. Он, казалось, совсем не злился на трусливого пса. – Ну ладно, все, идем дальше.
Генка шел в цепочке замыкающим. Ромку впереди ему почти не было видно, от генкиного взгляда его совсем загораживала широченная спина Хмура; Ёж смотрел в покачивающийся на ней небольшой рюкзак и не переставал благодарить всех духов Зоны за то, как Ромке сегодня несказанно повезло. И еще Генка клятвенно обещал себе, что в следующей перестрелке он лучше сам полезет в пекло, чем пустит туда Романа. Потому что… Он только что ощутил, каково ему будет, если Ромки не станет. Ладно, сегодня Зона просто попугала его, – специально ткнула носом, дала почувствовать, что теперь для Генки всего дороже на свете. Чтоб осознал сейчас, а не когда уже поздно будет…
А еще он отчаянно грыз себя за вчерашнее, за свою некстати прорезавшуюся нерешительность. Ведь какой великолепный случай подвернулся!.. Ну просто грех был не воспользоваться, не зажать Ромку и не дать понять этому отмороженному, что надо считаться с чувствами других! А конкретно – Генки. Если уж он не замечает, как Ёж уже черт-те сколько времени сходит по нему с ума; не замечает, как у Генки срывает крышу, то пора взять Ромку за шиворот и поставить перед фактом!
«Черт возьми, я долго не продержусь, я не смогу долго это терпеть – видеть его рядом, близко, каждый день, и не мочь даже дотронуться. Потому что он, видите ли, должен держать подчиненных на дистанции! А ведь я хочу не просто дотронуться – а сграбастать его, облапить, сорвать шмотки и опрокинуть Ромку на спину. Не нагибать, нет – сам терпеть не могу эту подчиненную позу, и других не люблю в нее ставить. И вообще, я хочу видеть его лицо и глаза. И хочу, чтоб он меня обнимал. Мне кажется… Кажется, что он в это время будет совсем не такой, как обычно. Вот спорим, он будет совсем как пацан-десятиклассник?!»
Как будто бы Генка мог с кем-то на эту тему заключить пари… Ему просто самому хотелось убедиться в своих догадках.
Когда Генкино воображение рисовало ему картины сцен близости, Ромка в них всегда представал подростком, смущенным и заливающимся краской, без тени обычной напускной суровости. И обязательно – в момент страсти покусывающим губу. Вот обязательно! Похоже, для Ежа эта прикушенная губа была прямо-таки каким-то фетишем. И ему ужасно хотелось проверить, прав ли он в своих догадках. Желание добиться Ромки превратилось в навязчивую идею.
«Нет, с этим надо что-то делать. Поговорю с ним обязательно,» - решил Генка. – «При первом же подходящем случае поговорю. Даже не буду ждать, когда закончится эта ходка, потому что одни духи Зоны знают, чем она закончится… А может, и они не знают.»
* * *
Тем временем Кеша приступил к выполнению завершающей части намеченного плана. Он успел обогнуть по краешку Деревню дураков, заметил стоянку сталкеров-одиночек в укромном месте, во впадине между двух холмов. Нет, там оставлять все КПК – не годится, это ж значит – совершенно левых ребят подставить, когда монолитовцы ломанутся на перехваченные сигналы.
Надо найти какое-нибудь местечко побезлюднее…
Левее по дороге расположились со своим лагерем наемники; хорошо бы поближе туда КПК занести, да близко не подойдешь – дырок наделают. Вот разве что заброшенный хуторок остается… На пол-пути между лагерем наемников и сталкеров-одиночек, и вроде поспокойней тут, чем в Деревне дураков – ни тебе рычания, ни тебе сопения. Кровососов не видать, зомбяков не слыхать. Ну, пара свиней-мутантов бродила, но это – сущая ерунда по сравнению с другими тварями.
Кеша прикопал КПК на чердаке, в каком-то ларе с остатками пыльного трухлявого тряпья. Ну вот, дело сделано, пора выметаться отсюда.
Он спустился вниз, осторожно пробуя ногой каждую перекладину трухлявой лестницы – когда Кеша по ней влезал на чердак, она уже угрожающе похрустывала. И только теперь заметил сквозь выбитое окно, что в полутьме пустой комнаты откуда-то исходит слабый желтый свет. Кеша рискнул заглянуть внутрь… В углу за печкой притаился артефакт. Незнакомый – Кеша видел такой впервые. Полупрозрачный светло-желтый шар размером с крупное яблоко; на вид он казался пластмассовым. Что за штука? Радиометр молчал. Но радиация – всего лишь одна из многих опасностей, которые могут подстерегать любопытного сталкера. Да и кто знает, есть ли какая-нибудь польза от этого артефакта, или это только красивая безделушка? Дадут за него хоть что-нибудь? А, ладно, рискнем, решил Кеша. И подобрал «яблоко». Только собрался было скинуть с плеч рюкзак и упаковать артефакт в освинцованный контейнер, как снаружи раздался неприятный, но очень хорошо знакомый звук… Кеша торопливо засунул «яблоко» в подсумок на поясе, и перекинул на грудь «калаш». Не дай бог кровосос рядом…
Нет-нет, надо скорее ноги уносить!
Кеша рысцой припустил краем хуторка к дороге, пока стараясь держаться возле деревьев, чтоб не слишком маячить на виду.
* * *
Командир боевой группы «Монолита» отключил голосовую связь, по которой только что доложил Бредянскому о текущем состоянии дел, и теперь удовлетворенно разглядывал карту на экране своего КПК. Сигналы от КПК всех четверых наемников и Хмура шли четкие, устойчивые. За прошедшие часы они несколько раз прерывались и пропадали; и хотя всем командирам групп был назван конечный пункт следования четверки наемников с заложником Хмуром – излучающая установка, так называемый Выжигатель мозгов, - но подпускать их слишком близко не следовало. Непрошеных гостей лучше перехватить где-нибудь по пути; а сигнал то и дело терялся. Но вот наконец он появился недалеко от Деревни дураков и заработал четко и стабильно. Похоже, группа остановилась там на привал. «Ну и отлично! Там и будем их брать.»
К хутору с разных сторон двинулись пятерки бойцов в тяжелой монолитовской броне…
* * *
Все то время, которое прошло с момента появления Хмура на «стрелке», Шубин потратил с пользой, и в результате мог с полным правом гордиться собой: Кирилл теперь сидел рядом с ним в кабине вертолета, и сел он туда совершенно добровольно. В здравом уме и твердой памяти. Шубину не пришлось ни гипнотизировать собеседника, как удав – жертву, ни грубо подавлять волю Кирилла. И то, и другое Шубин считал халтурной работой, недостойной истинного мастера, и прибегал к этому способу, только если совсем не было времени произвести более тонкие манипуляции. А заняться с Кириллом времени оказалось достаточно. После передачи Бредянскому информации, подслушанной с КПК Хмура, Шубин со спокойной душой выключил связь, сунул свой КПК в карман и пошел в лабораторию, где возился Кирилл. Молодой ученый пребывал в весьма растрепанных чувствах и замешательстве. С одной стороны, он волновался за Хмура. С другой – за Ромку. С третьей – был встревожен бурей, замутившейся в их маленьком уютном «стаканчике», и на сей момент изо всех сил пытался втянуться в работу и тем самым привести себя в более-менее спокойное расположение духа. Телепат уловил все это без особых усилий. И решил, что самое время заняться любимым и одновременно нужным делом – аккуратно понажимать на уязвимые точки в сознании Кирилла, чтоб тот сам захотел отправиться в Припять.
Ну, и по ходу разговора, ловко направляя его в нужную сторону, Шубин попутно улавливал мыслеобразы и эмоции собеседника. Как выяснилось, Кирилл после случайной ночи с Романом уже не был уверен в своих чувствах к Хмуру. Да, если бы он не помнил об этом приключении вообще, ему наверняка было бы проще – но, к сожалению, он смутно помнил, что «что-то такое было». Та ночь осталась в памяти зыбкими отрывочными воспоминаниями. В тот раз, под воздействием выделяемого аномалией газа Кирилл чувствовал себя так, словно перебрал спиртного – у него сорвало тормоза, и он делал все с какой-то бредовой легкостью, будто с пьяного куража. Но все же он помнил, что «у него с кем-то было». И когда он очнулся на рассвете, - естественная потребность организма подняла, - и увидел рядом с собой в койке спящего Романа, к тому же совершенно голого, то сложить два и два было совсем нетрудно. Кирилл сквозь еще не совсем выветрившийся хмель и осознал случившееся, и ужаснулся. А потом опять брякнулся в постель; ему казалось, что он уже не сможет заснуть, но все-таки остаточное действие успокоительного, которое ему вкололи накануне, еще не закончилось – Кирилл снова провалился в сон, и забылся с мыслью «Что же теперь будет?!» И когда он окончательно проснулся в середине дня, то был очень рад, что Ромка к тому времени уже ушел. Кирюха давился стыдом; и не мог решиться спросить Белкина, слышал ли тот что-нибудь. И еще он оцепенел от страха, когда до него дошло, что Хмур сделает с соперником, если узнает. Кириллу было чисто по-человечески искренне жаль Романа – все-таки этот парень ему помог, добыл нужный материал для работы, чего от Хмура сроду не допросишься. Да и в личном плане Роман, такой спокойный, рассудительный и ответственный, являл собой полную противоположность Хмуру, чья взбалмошность и эгоистичность успела порядком подзадолбать Кирилла. Однако же с Хмуром их связывали давние отношения, успевшие обрасти множеством взаимных моральных обязательств, и разорвать их в один момент было непросто. Кирилл маялся, чувствуя себя виноватым за измену. И костерил безбашенно-смелого Ромку, которого черт дернул украсть спецкостюм не у кого-нибудь, а именно у Хмура! Вот ведь надо же было на немалых просторах Зоны столкнуться не кому-нибудь, а именно двоим кирюхиным любовникам, да еще на тот момент, когда сам Кирилл не разобрался в своих чувствах к каждому из них!
Разумеется, обо всем этом Шубин с ним не говорил. Телепат ловко крутил разговор вокруг исследований, в которых Кирилл принимал участие, о разбежавшейся группе, об урезанном по самое «не могу» финансировании… И попутно выловил в мыслеобразах собеседника немало интересного. Во-первых, переживания по поводу личной жизни. И это замечательно, радовался Шубин, - еще бы, теперь у него в руках был прекрасный рычаг для шантажа Кирилла, а также для того, чтоб при необходимости разгорячить Хмура и натравить его на Романа. Опасения Кирилла были не беспочвенны – монолитовец обладал весьма ревнивым нравом. Во-вторых, вполне невинный и светский разговор о работе также выявил рычажок для давления, которого не заметил, да и не мог заметить Хмур. Кирилл за все прошлые попытки соблазнить его переходом в Припятский НИИ ни разу не открыл Хмуру истинной причины своего отказа – видимо, интуитивно чувствовал, что озвучивать это не стоит по разным причинам. Но для Шубина-то его мыслеобразы были открытой книгой!
В общем, Кирилла не пускали в тот НИИ моральные принципы. А именно – опыты на людях. Он знал, что такой подход там активно применяют. «Боже, какой дурак честно сказал ему об этом, когда пытался переманить к нам?!» - ужаснулся Шубин. – «Тот вербовщик облажался по полной… Надо было же сначала выяснить, на чем у этого пробирочника пунктик, и исходя из этого искать подход! Где-то что-то утаить, где-то что-то недоговорить, а потом подцепить – да так, чтоб потом Кирюха Аркадьевич уже не смог сорваться! Вот и исправляй теперь чужие ошибки…»
Шубину пришлось немало помолотить языком, но как раз к подходу обещанного Бредянским конвоя Кирюха уже полностью стал уверен, что ранее все опыты над людьми производили совсем не нынешние сотрудники НИИ, а какие-то другие гады, которых сейчас уже вывели на чистую воду и сурово наказали. И что делали они это тайком от руководства, за что и поплатились; а руководство НИИ вообще с тех пор сменилось, и новый шеф, Бредянский, подобного подхода сильно не одобряет; и что никто не заставит Кирилла делать что-либо, противоречащее его убеждениям и принципам…
Короче, Кирилл согласился. К моменту подхода конвоя монолитовцев он уже был искренне убежден, что самое лучшее и самое полезное для своей обожаемой науки он может сделать только в Припятском НИИ. Убежден, согласен, и готов в путь – Кирилл слил на ноут все материалы по исследованиям, на всякий случай скопировал их на флэш-карту, и собрал небогатый багаж личных вещей.
В сопровождении пятерки бойцов они с Шубиным дошли до Агропрома, где их поджидал вертолет. Полеты авиатехники были возможны далеко не над всей территорией Зоны; к Янтарю, например, приближаться опасно, а вот над Агропромом и Кордоном «вертушки» проходили спокойно. Кирилл, Шубин, и еще двое из бойцов поднялись на борт; и вертолет взял курс на Припять. А оставшиеся трое поспешили своим ходом по направлению к Выжигателю – туда сейчас «Монолит», ориентируясь на устойчивые сигналы запеленгованных КПК наемников, стягивал все силы.
* * *
Кеша бежал по окраине хуторка к дороге, ведущей к бывшим военным складам, которые облюбовала себе под базу веселая тусовка под названием «Свобода». Эти ребята прослыли на всю Зону отвязными безбашенными раздолбаями, но однако же выкурить их с этого хорошо приспособленного для жилья места до сих пор не удалось никому. Фактически «Свобода» контролировала подход к Припяти. Да, место там было неспокойное и опасное, свободовцы первыми принимали на себя волны монстров, ломившихся из центра Зоны, а порой и удары монолитовских отрядов, вышедших в очередной рейд. К гвардейцам Припяти в Зоне никто не питал теплых чувств; монолитовцы отвечали взаимностью; и когда их боевая группа натыкалась на какого-либо противника, то сметала на своем пути все живое. Но первыми натыкались они все-таки на свободовцев, сквозь которых до территории Долга нужно было еще добраться. Сталкерье болтало, что «Свобода» сидит, как кошка возле мышиной норы, и караулит момент, когда подвернется случай прорваться сквозь заслон Выжигателя к центру Зоны, в Припять, и только ради этого подставляется под частые стычки с сильным противником, а не ищет себе более спокойное место для базы.
Кешка рассчитывал попроситься «на постой» к свободовцам, пока не получит от Романа дальнейших указаний. Все-таки за хорошо укрепленным периметром с охраной на воротах как-то спокойнее. К тому же, свободовцы – ребята дружелюбные; и впускают всех, в отличие от параноиков-долговцев, за которыми не заржавеет бросить одинокого сталкера в чистом поле на съедение зверью. Ну да, конечно, на Складах за гостями приглядывают, и весьма внимательно – потому что свободовские парни совсем не такие раздолбаи, как про них в анекдотах травят. Были бы реально раздолбаи – давно бы от их базы камня на камне не осталось.
Хутор остался позади, вдоль дороги шумели на ветру чахлыми кронами искореженные тополя. Кешка неуютно поеживался – место открытое, в случае чего прятаться некуда… Оно, конечно, с одной стороны хорошо – здоровенная тварь вроде кабана не подкрадется незаметно, но с другой – реактивно-скоростной кровосос один хрен подбежит так, что не успеешь его заметить…
Ну вот, накаркал!
Метрах в пяти впереди задрожал воздух, и из него материализовалась мощная человекообразная фигура.
Волна страха прошила Кешку с головы до ног, прошла зябкой дрожью по всем поджилкам. Хорошо еще, автомат держал наготове…
- А-а-а-а! – Кеша с воплем надавил на спусковой крючок и отпустил его, оглохший от грохота выстрелов, только когда «калаш» замолчал.
Кровосос пригнулся, и присел на корточки, тяжело дыша. Одного магазина всегда было мало, чтоб упокоить эту тварь, разве что умудришься большинство пуль всадить ему в голову или в шею, под щупальца. Почти тридцать пуль из кешкиного «калаша» попали в туловище, они хоть и нанесли монстру немалый урон, но кровосос был еще жив. А Кешка знал со слов сталкерья, что буквально минуты монстру бывает достаточно, чтоб отдышаться, и он накинется на жертву с не меньшей силой. Это если не успеешь добить его за время передышки. Кешка выдернул из подсумка магазин, примкнул, передернул затвор… Что такое? Пусто! А кровосос уже поднимался для броска. Ошалевший парень громадным прыжком рванул к ближайшему дереву, совершенно не задумываясь – а нету ли под ним аномалии… Было уже все равно – двум смертям не бывать, а одна упорно наступала на пятки. Рюкзак зацепился за ветку, чуть не хлестнувшую в глаза, Кешка отшвырнул его и кошкой взлетел по корявым сучьям сразу метров на пять вверх. Да, он слышал, что кровососы лазают по деревьям, но надеялся на то, что этому, сильно раненому, либо вовсе не хватит сил карабкаться по ветвям, либо Кешка успеет раньше перезарядить оружие. Парень вытащил другой магазин, из другого подсумка. Что за чертовщина, и этот пустой! А кровосос уже влез на нижнюю ветку. Кешка взвыл от досады, и рванул крепежный ремешок набедренной кобуры пистолета, которым почти и не пользовался. Хорошим стрелком он никогда не был; одно дело – веер пуль из автомата, хоть несколько да найдут цель; и совсем другое – в два с половиной раза меньшая обойма, и стрелять надо прицельно. Но теперь выбора не оставалось. Пол-обоймы «стечкина» Кешка выпустил в белый свет, как в копеечку, а второй половиной умудрился попасть кровососу в грудь, в плечи, один раз даже в лапу… Что слону – дробина. Ну разве что монстр в очередной раз взвыл и разжал подстреленную конечность, которой цеплялся за ветку. И рухнул вниз. Но что ему?! Минут пяток отлежится и опять полезет доставать обнаглевшую добычу.
Кешка перебрал все имевшиеся в подсумках магазины – и все были пусты. Да что же это такое?! И вспомнил, как сам расстрелял до хрена патронов по собакам, а потом так и не собрался остановиться в тихом местечке, достать коробку с патронами и набить пустые магазины. А теперь патроны – в рюкзаке, а рюкзак валяется на земле, под ногами у монстра. Ы-ы-ы, что за гадство подсунула ему судьба?! Кеша взвыл от досады не хуже раненого кровососа. И что теперь делать?! Ножом тыкать монстру в лапы, когда тот отдышится и влезет на дерево?!
Парень отчаянно обшарил последний, поясной подсумок – вдруг да завалялся там полный «рожок»? Нету. Только неизвестный артефакт, похожий на отлитое из пластмассы яблоко. Кешка схватил его и от досады со всей силы залепил артефактом в кровососа. Как снежком. Прямо в лобешник.
Нет, монстра этот удар, разумеется, не добил. Однако кровосос сделал шаг, протянул к артефакту лапу, поднял отлетевшее «яблоко»… И снова присел, внимательно разглядывая желтый шар. Очень внимательно. Как будто что-то интересное внутри увидел. «Смотрит, как тот злыдень в магический шар», - подумал Кешка, вспоминая виденный в детстве фильм про коротышек с мохнатыми лапками, которые перлись с каким-то кольцом за тридевять земель к какому-то вулкану.
И в этот момент КПК завибрировал в кармане. Кешка выудил аппарат – хе, Роман вызывает…
- Камаз, ты где? Далеко успел уйти?
- Н-не очень, - промямлил Кеша.
- А в чем дело?
- Да кровосос…
- Где?!
- Под деревом сидит…
- А ты?!
- А я на дереве, недалеко от Складов…
- Ну, так какого хрена ждешь?! Добей его! Они же по деревьям лазают!
- Так нечем! У меня все магазины пустые.
- Не понял… Ты же полно патронов взял, неужели все успел высадить?
- Да патроны в рюкзаке, а рюкзак я бросил, когда от кровососа на дерево лез!
Динамик КПК разразился бранью, смысл которой сводился к нецензурным рассуждениями на тему, с какими идиотами приходится работать. Но тут вклинился Ёж:
- А почему кровосос до сих пор до тебя не добрался? – Эх, «добрый» Ёжик… - Ты его сильно подстрелил, что ли?
- Похоже, да. А еще я в него артефактом швырнул, так он теперь сидит и рассматривает его, как обезьяна апельсин.
- Каким артефактом?!
- Ну, такой круглый, желтый, на яблоко похож…
Динамик КПК на мгновение онемел, а потом раздался отчаянный вопль Ежа:
- Дурень, это же «заклинатель монстров»! Кешка, ты хоть понимаешь, что ты нашел?! Слезай и бей тварь ножом, пока он артефакт в лапах держит! Он тебе сейчас ничего не сделает, он же как загипнотизированный! И не вздумай артефакт там бросить, если забудешь его подобрать – я тебя на колбасу разделаю, понял?!
Кешка настолько обалдел от новости и яростного напора Генки, что только выдохнул «ага», и выключил связь. Он только-только собрался последовать Генкиному совету и слезть, уже развернулся спиной и спустил ногу, нащупывая нижнюю ветку для опоры, как вдруг внизу просвистело несколько пуль.
Кто-то приблизился, а он за всеми разговорами и не заметил. Эх, и вправду раздолбай! Хорошо еще, Ромка не узнает – он бы такой нагоняй ему устроил…
Кровосос захрипел и повалился на бок. Несколько раз дернул задней лапой, как граблями, взрыхлил когтями грунт, и больше не шевелился.
- Эй, чувак! Ты там живой? – окликнули снизу. Да, вопрос явно адресовался Кешке.
К тополю приближались трое бойцов. В хорошей броне и в зеленых банданах – свободовцы... Один из них, с «винторезом» наперевес (видимо, это он и добил снайперским выстрелом кровососа), запрокинул голову и еще раз окликнул Кешку веселым голосом:
- Эй, братуха, ну как ты там? Или от страха язык откусил? Слезай давай…
Кешка, осторожно перехватывая ветки, стал спускаться. Однако, пока сидел, не оценил степень своего испуга – руки-ноги буквально сводило судорогой. Дай бог не свалиться, ноги переломать – высоты хватит. Кое-как он сполз вниз, но все-таки не удержался – промахнулся ступней мимо самой нижней ветки. Потерял опору, и чуть не рухнул с двух метров, но его вовремя успел подхватить за бока тот самый стрелок.
- Ого, да тебя ж всего мандражит, - заметил свободовец. Ну еще бы, нервную дрожь, колотившую Кешку, сложно было не заметить, и не услышать, как у него лязгают зубы. – Что, перепугался? На-ка, глотни.
И потянул Кеше маленькую плоскую фляжку. Кеша опасливо нюхнул – пахло водкой. Но к знакомому спиртовому запаху примешивался еще незнакомый приятный аромат.
- Это специальный такой коктейль, на травах, для успокоения нервов, - пояснил свободовец. – Да не бойся, не отравим. На фиг оно нам? Проще уж было кровососу скормить…
Да, веселые ребята эти свободовцы… Кешка выдохнул воздух и решительно хватанул большой глоток. Эх, а пьется-то легко! Он ожидал, что нутро обожжет грубой сивухой, но пойло прокатилось неожиданно приятной волной.
- Пей еще, не стесняйся, - подмигнул стрелок. – Кстати, меня кличут Витюха Косяк. А тебя?
…Дорогу до Складов Кеша помнил очень смутно. Настоенное на травах успокоительное пойло накрыло, как одеялом. Отложились в голове какие-то обрывки: вот Кешка размахивает руками и ржет на всю Зону над каким-то анекдотом, которые походя травит Косяк; вот у одного охранника на воротах базы почему-то ужасно смешной защитный костюм, боец в нем похож на игрушку-трансформера, а Косяк тащит Кешу за шиворот и смеется – мол, ты ни разу не видел экзоскелета? Потом костер на задворках, миска с аппетитным дымящимся варевом, Кешка за обе щеки наворачивает кашу с тушенкой, а сидящие вокруг парни допытываются, откуда взялось его погоняло - «Камаз», и хохочут над кешкиным ответом, хотя вроде он ничего смешного и не сказал, но он не обижается, ему хорошо, легко и весело. Потом по кругу пускают самокрутку, и Кешка сначала отказывается, потому как он по жизни некурящий, но Витька уговаривает, и он робко делает первую затяжку и заходится кашлем, а потом… Потом… Потом Кешка помнил только то, как он вовсе улетает - хотя, кажется, улететь дальше «успокоительной настойки» уже просто некуда. Оказалось, есть куда. Потом земля и небо то и дело меняются местами – и Кешка понимает, что это происходит из-за того, что он валяется и перекатывается туда-сюда возле костра. И другие ребята тоже валяются, падают на него и пытаются вытряхнуть Кешу из одежды, но вот мимо проходит какой-то мужик и недовольно брюзжит на них, тогда вся компания встает и волокет Кешу под руки в какое-то помещение. Там темно – потому что почти все окна заколочены досками, сыро и знобко – но вот посередине, в бочке, разжигают огонь, и становится жарко, несмотря на то, что Кешку уже вытряхнули изо всей одежды. Он голый, но ему не холодно. И ребята вокруг тоже голые – кто совсем, кто в одной майке. А не холодно еще и потому, что все прижимаются друг к другу. Наверно, чтоб согреться? Но зачем тогда надо было раздеваться, если потом все равно прижимаются, чтоб согреться? Это глупо, это же просто до смешного глупо, и Кешка хохочет. Ему легко и весело. И так забавно бороться с Косяком, который как клещ прицепился к его спине, обхватил сзади и не отцепляется. И даже когда Кешкину задницу пронзает внезапная острая боль, все равно он не вырывается из Витькиных объятий; он просто еще не успевает осознать, отчего эта боль, как к ней примешивается столь же острое удовольствие, что вырываться уже как-то совершенно глупо! Тем более, что как тут вырвешься, если еще один парень, чье имя Кешка даже не успел узнать, удерживает его спереди за плечи, а потом они с Косяком опрокидываются на бок, и Кешку уже не надо держать – он и сам прижимается к Витьке все плотнее и плотнее; а незнакомый тоже падает рядом, и придвигается головой к Кешкиному животу, а потом у Кешки и вовсе сносит крышу от того, что этот парень там делает. И он сам тоже придвигается к этому парню поближе и тянется губами к тому же самому месту. С парнями у Кеши такое - впервые, но интуиция подсказывает ему, отчего так хорошо и что нужно сделать в ответ, чтобы тем же удовольствием отблагодарить своего партнера. Все тормоза давным-давно сорвало, контроль отключился, и Кешку попеременно охватывают то понимание того, что он извивается в компании двух голых парней на каком-то грязном матрасе, то ощущение того, что он летит непонятно где, и вместе с ним и его партнерами парит в воздухе темная и холодная казарма с раскиданными по полу матрасами. Потом он проваливается и не помнит окончания действа, а еще позже видит, как он и Косяк, сидя на матрасе, придвигаются поближе к бочке-печке, и заворачиваются вдвоем в один спальник. Косяк крепко, но ласково обхватывает его за талию, а другая его рука шарит по Кешкиной груди, нащупывает сосок – Витька все не может угомониться, хотя Кешка уже совершенно выдохся, и ему хочется только одного – уткнуться носом Витьке в шею и заснуть. Что он в конце концов и делает…
* * *
В то время, когда Кеша, сидя на дереве, ответил на звонок Романа, трое наемников в компании с Хмуром как раз добрались до места назначения.
Да, хорошо замаскировали вход в подземную систему, ничего не скажешь, отметил про себя Роман, глядя, как Хмур отсчитывает шаги от известного ему ориентира и поднимает слой дерна, под которым оказывается крышка люка. Могли бы год вычесывать Зону мелкими граблями и все равно бы не нашли.
- Омик, - Роман слегка тряхнул парнишку за плечо, - доставай ноут. Отметишь координаты входа на карте и сразу отсылай их заказчику.
- Сразу? Надо же весь путь…
- Мало ли что там дальше, - оборвал его Роман. - Хотя бы часть задания будет выполнена.
Вот в этом весь Ромка, думал Ёж. Пока Омик возился с ноутбуком, Генка стоял на стреме, спиной к своим, лицом к Зоне, «держал» правый сектор. Левый контролировал Ромка, Ёж со своей позиции не видел его даже краем глаза, но отлично представлял, как сейчас сурово сведены ромкины брови, напряжено лицо и наверняка немного прикушена нижняя губа. Такой серьезный, что невольно из-под этой серьезности вылезает тщательно заталкиваемая под нее неуверенность…
- Всё, ушло, - раздался сзади голос Омика, потом возня и шуршание – парень укладывал ноутбук в рюкзак.
- Тогда лезем, - скомандовал Роман. – Хмур! Там по пути посты ваших есть?
- Есть, - неохотно подтвердил тот. Хотя чего скрывать-то - и ежу ясно, что не могут не охранять подземную систему. Пусть не всю, пусть в каких-то ключевых точках – но посты там точно будут.
- Где они расположены?
- На том конце, неподалеку от выхода в Припяти. Этот выход, - Хмур указал на люк, - никто не охраняет.
- А ловушки?
- Есть, я покажу.
- Иди вперед, - распорядился Роман. – В случае чего, в вашу же ловушку влетишь первым. Но бежать не советую – трое держат тебя на мушке.
- Понял, не дурак, - мрачно огрызнулся Хмур.
* * *
…Рекса оставили снаружи. «Чего доброго, гавкнет не вовремя», - сказал Роман, и цыкнул на пса: – А ну пшел отсюда! Пшел!
И для убедительности притопнул ногой. Рекс с поджатым хвостом отскочил на несколько шагов.
- Ничего, выберется. Он вон как ловко по Зоне ходит, лучше нас…
Лязгнула тяжелая дверь люка; в окулярах очков ночного видения медленно проступали осклизлые железобетонные стены узкой щели, уходящей вниз, и ступени металлической лестницы. Четыре пары берцев затопали по ступеням…
Подземный ход пролегал по сложной системе, в которой без проводника или подробной карты заблудиться – как два пальца об асфальт. Здесь сплеталось множество коридоров и труб, выходящих из самых разных объектов Зоны. Тот лаз, куда вошли наемники и Хмур, не был главным тоннелем, а всего лишь одной из боковых веток. Через некоторое время они вышли в более широкий коридор – Омик попутно зарисовывал пройденный путь на обычной бумажной карте, - от коридора через неравные промежутки ответвлялись другие тоннели, входы в некоторые из них были перекрыты решетчатыми дверями. Хмур шел впереди группы – спокойно, не делая резких движений, давал знак остановиться, когда группа приближалась к очередной рукотворной ловушке или аномалии. Здесь, на глубине в несколько метров, - а может, и десяток-другой метров, - аномалии встречались редко, но все-таки были. А ловушки монолитовцы устраивали в основном возле переходов из одной ветки тоннеля в другую. Хмур показывал замаскированные «растяжки», наемники ловко перешагивали стальные проволоки, тянущиеся к подвешенным гранатам.
Путь под землей протянулся на несколько километров. В основном пришлось идти в темноте, изредка на отдельных участках под потолком тоннеля попадались тусклые красные лампы аварийного освещения. Роман не спускал глаз с проводника. Что-то подсказывало ему, что Хмур вполне мог задумать какую-нибудь выходку, и просто ждет подходящего момента, а пока тот не подвернулся – изображает из себя паиньку, чтоб усыпить бдительность конвоиров. И чем дольше Хмур «добровольно сотрудничал», тем большее напряжение ощущал Роман.
Но вот на исходе третьего часа пути монолитовец остановился и тихо сказал:
- Впереди, метров через сто, за поворотом, будет наш пост.
- Значит, мы уже под Припятью? – спросил Роман.
- Да, и выход на поверхность близко.
- А что находится прямо над тем выходом?
- Подземный гараж, над ним здание какое-то…
- Та территория патрулируется? – продолжал допрос Роман.
- Да, и выход из подземного гаража под обстрелом, - Хмур ответил уже с заметной неохотой, но и врать все-таки не рискнул. Сообразил, что его поставят первым, когда группа будет выходить на поверхность. Под пули попадать как-то совсем не хотелось.
- А другой выход на поверхность есть, чтоб территория сверху не просматривалась?
Хмур замялся. Потом отвел глаза в сторону и неохотно ответил:
- Есть… Но чтоб к нему подойти, надо немного вернуться назад и свернуть в другой коридор… Он такой, малоизвестный… Наши через него иногда в самоволку бегают. Тот выход выводит в подвал какого-то разрушенного здания. Там наверху вроде контора раньше была…
- Откуда в конторе вход в подземелья?! – удивленно переспросил Омик.
Хмур посмотрел на него, как на тупого:
- Ты чё, не понял? «Контора глубокого бурения» раньше там сидела!
Этой идиомы парень, похоже, ни разу в жизни не слышал.
- Комитет госбезопасности, - снисходительно пояснил ему Ёж. – Местный отдел…
- Ладно, веди туда, - решил Роман. – Хотя погоди… Омик, ты на карте отметил этот выход, где охрана?
- Отметил.
- Тогда пошли.
Что-то слишком уж все гладко и хорошо, чтоб быть правдой… Выход в укромном месте, никто про него не знает… Довериться Хмуру? Вроде бы он всю дорогу действительно сотрудничал, и перед постом предупредил, а ведь мог бы попытаться подвести наемников поближе к своим и сдать… Риск, конечно – Хмура ведь на мушке держали, но шанс был…
Теперь Хмур вел их по узкому извилистому коридорчику, по обоим сторонам которого то и дело попадались черные провалы боковых ответвлений. Идти приходилось практически в затылок друг другу – когда двое пытались встать рядом, то каждый из них уже задевал локтем по стене. Потому Хмур шел первым, за его плечом следовал Роман, потом Омик, и замыкал цепочку Генка.
Вдруг Хмур постепенно замедлил шаг, походка его стала неровной и пошатывающейся. Он остановился, со стоном схватился за голову, и упал на колени.
- Хмур?! Эй, Хмур, ты чего?! – Роман окликнул пленника, впрочем, не убирая ствола от его спины.
В ответ Хмур что-то невнятно промычал, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Прикидывается? – недоверчиво спросил сзади Ёж.
- Да вроде нет, - Роман был смущен не меньше своих спутников. Или монолитовец настолько хороший актер, или с ним действительно что-то случилось… Но что?! Откуда внезапный сильный приступ головной боли?
- Хмур, что с тобой? Здесь аномалия? Излучение?! – Роман тряхнул его за плечо, уже не опасаясь подвоха.
- Если излучение, то почему на нас не действует? – спросил Омик. – Я вот лично чувствую себя совершенно нормально.
- И я тоже, - поддержал Ёжик.
Хмур колотил себя руками по голове.
- Та-а-а-м! – провыл он, пытаясь локтем показать направление куда-то вперед, в темноту. – Пре-е-е… Пре-е-кратииии! Отпустииии… - его крик перешел в невнятный вой, и словно в ответ ему из темноты донесся гортанный не то крик, не то рев.
- Контролер! – ахнул Ёж. – Там контролер!
- Уверен? – спросил Роман.
- Я слышал, как они вопят, мне эти твари два раза попадались!
- Гм…
Надо сказать, Роман был весьма озадачен. Столкнуться с контролером - куда опаснее, чем с кровососом. Монстр-телепат на расстоянии убивает твой мозг, превращая тебя в лишенную воли марионетку, и может заставить перестрелять своих спутников. А самое худшее то, что он ловко прячется, и ты его не видишь. И не можешь пристрелить до того, как потеряешь рассудок. Дважды столкнуться с контролером и выйти живым и невредимым?! А не врет ли Ёж? А если не врет, и впереди затаился контролер, то почему он сумел захватить одного Хмура? Ладно, искать причину будем потом, а сейчас надо действовать!
- Следи за ним! – крикнул Роман Генке, на ходу кивнув на Хмура, а сам помчался вперед.
Поздно… Сзади раздалось рычание, и следом отчаянные вопли в две глотки – Хмур бросился на Генку и Омика. Хорошо, что нож и патроны у него отобрали… Орудуя прикладом разряженного автомата, как дубинкой, с воплем «Мочии-и-и!» он со всей немалой силы двинул Омика в грудь. Парень с воплем отлетел; следующий удар готов был обрушиться ему на голову, но Ёж вовремя успел нырнуть под занесенную руку Хмура и своим же прикладом врезал тому в пах. Хмур взвыл и сложился, уронил автомат и катался по полу, зажимая обеими руками пострадавшее причинное место.
- Ромка, вяжи его! – Ёж, не теряя времени, запрыгнул на Хмура верхом и отчаянно пытался его удержать и завернуть руки за спину. Если бы не надетый на Генку спецкостюм, то черта с два бы ему это удалось. Подбежавший Роман точным ударом успокоил Хмура, и выхватил из подсумка специально для таких случаев заготовленный тонкий и очень прочный шнур. Ну все, скрутили!
- Ты чего не стрелял? – резко выдохнул Роман, поднимаясь на ноги со спины связанного Хмура. – Мог же прямо в упор… Раз он сбрендил…
- Да я подумал – мы же дорогу не знаем! Вот пристрелю я его, и как мы дальше пойдем?
- Но он же все равно невменяемый! Если его действительно контролер захватил, то это уже все, кранты! Он уже не соображает и не будет!
- Ну, я подумал – вдруг очухается? Вдруг контролер его еще не успел того, насовсем… Убить-то никогда не поздно! – начал оправдываться Ёж.
- Да ладно, не дрейфь! – Роман вдруг одобрительно хлопнул его по плечу. – Все ты правильно сделал. А контролера сейчас пойдем выковыривать…Но все-таки – почему же он на нас не подействовал?
Роман задавал вопрос вслух только потому, что рассчитывал услышать версии товарищей про них самих. Про себя-то он уже догадался.
Тот самый неудавшийся рейд в НИИ, где погибла вся группа… Там он узнал, что не поддается телепатии. Тот рыжий, даром что не контролер, но ведь пытался подчинить ромкину волю – и не смог. А монстр Зоны нападет так же… Значит, и он не смог захватить сознание Романа по той же самой причине. Но вот Генка и Омик… Получается, они тоже не поддаются телепатии? Очень интересно… Столько устойчивых к телепатии разом, в одной команде?
«Да вот же и ответ», - вдруг озарило Романа. – «Я-то ломал башку, зачем Арабу понадобились эти никудышные бойцы, но вот же ответ! Он специально искал людей, не поддающихся внушению и подавлению воли! Их он нашел раньше, каким-то другим макаром. А меня добавили в компанию после того, как стало известно, что я удрал от рыжего…»
- Не знаю, - ответил Генка. – Я так думаю, что я устойчивый. Ну, раз я уже дважды с контролерами сталкивался, и они мне ничего не сделали…
- Ой, что это?! – совсем по-детски пискнул Омик срывающимся голосом. Парень попятился, и указывал рукой куда-то за спину Роману. Его глаза скрывали очки ночного видения, но Роман мог бы поспорить, что глаза у Омика сейчас, что называется, «по блюдцу». И было отчего.
По коридору, разливая вокруг себя слабое свечение, катилась некая субстанция, похожая на плотные клубы дыма. Она перламутрово переливалась, перетекала, меняя форму, и в конце концов из нее вылепились фигуры трех крупных собак – в холке чуть ли метр росту, головы размером с медвежьи, оскаленные клыки длиной с пол-пальца.
Свечение от фантомов становилось все ярче, оно уже ослепляло прибор, и Роман сорвал очки – теперь все было прекрасно видно и без них. Он сам невольно отшатнулся, когда собаки добежали до него, и одна ткнулась громадной башкой ему в бедро. А уж про Омика и говорить нечего – только вцепившаяся в рукав его костюма Ромкина рука удерживала парня от порыва броситься бежать вдоль по коридору, куда глаза глядят.
А Генка тоже пятился, пока не оказался прижатым к стене. Дальше отступать было уже некуда. Даже под двойным слоем одежды – спецкостюмом и обычной камуфлой сверху – было заметно, как его трясет крупная дрожь.
- Ромка, ты ее видишь? – сдавленным голосом спросил Ёж.
- Девчонку в рваном комбезе? – на всякий случай уточнил Роман. – Вижу.
Следом за собаками из клубов тумана вышла девушка – невысокая, хрупкая, над откинутым за спину капюшоном болтался хвостик темных волос. А защитный костюм на груди был весь изорван пулями в клочья.
- Аська… - Ёж затрясся еще сильнее. Он чуть не прикусил лязгающими зубами кончик языка. Будь свет в подземелье поярче, то наверное, стало бы видно, как побелело его лицо. Непонятно, что он ожидал услышать, когда переспрашивал Романа, видит ли тот что-нибудь. Непонятно, стало бы ему легче или нет, если бы Ромка ничего не увидел, и Аська оказалась всего лишь глюком в его собственной голове. Но он зачем-то переспросил.
- И я ее вижу, - шепотом сказал сбоку Омик.
Он вжимался лопатками в стену рядом с Ежом.
- Я когда маленький был, на меня соседские псы бросились, - с виноватым и смущенным видом пояснил Омик. – Мы с пацанами на даче залезли в чужой сад, а там собаки… Как лошади, здоровенные! Не покусали, просто повалили, встали сверху лапами, и рычат над ухом… Так и держали, пока хозяин не пришел!
Омик содрогнулся. Ну точно, это собачьи фантомы его настолько напугали. Хотя они, конечно, ни в какое сравнение не шли с фантомом, предназначенным специально для Ежа…
Запекшаяся кровь на груди Аськи в слабом свете казалась черной; а сквозь рваную дыру из-под слоя защитной ткани виднелся краешек розового свитера – неожиданно чистого, даже непонятно, как он умудрился остаться таким чистым. Этот девчоночий свитерок выглядел здесь до невозможности неуместным и трогательным, и это вдруг прошибло даже Романа. Он крупно сглотнул, чувствуя, как еще немного – и тоже позволит дрожи охватить себя.
А вокруг Аськи, словно свита, рысцой кружили псы.
Фантомы, вспомнил Роман. Да, ему доводилось слышать, что поблизости от Выжигателя под влиянием каких-то электромагнитных излучений формируются фантомы. Кажется, что на тебя несется совершенно реальный монстр, и ты не выдерживаешь, стреляешь, но до пули не причиняют ему вреда, а добежав до тебя, он тает в воздухе. Значит, возникающие фантомы - это не просто призраки обитателей Зоны. Значит, могут материализоваться твои собственные страхи… Однако – их группа приблизилась к Выжигателю либо какому-то другому источнику пси-излучения, или все это выходки контролера? Про то, что контролерам под силу создавать фантомы, Роман ни разу не слышал.
Черт побери, похоже, из их команды только он спокоен. Неужели для него не отыскалось пугала?! Неужели у него нет ни единого страха?! Стоит себе спокойно, да еще перепуганного мальчишку за рукав удерживает…
Но вот и Роман вдруг отшатнулся и резко выплюнул нецензурную тираду. И выглядел он при этом отнюдь не испуганным. Очередной фантом, видимо, предназначался для него: из сгустка клубящегося света навстречу наемникам проступил невысокий плюгавенький мужичок в медицинском бледно-зеленом халате.
«Ах ты, с-сукин кот!» - прошипел Роман себе под нос. Омик бросил на командира быстрый взгляд - на его лице был написан вовсе не страх, а отвращение.
- Это кто такой? – выдохнул Омик, уставившись на это явление округлившимися глазами. Очки ночного видения он тоже поднял на лоб.
- Это?! Да мразь одна, - прорычал Роман.
Мужичок тем временем неторопливо дошел до Романа, протянул к нему руку… Ромка с бранью отшатнулся и бросился к Ежу, только чтоб отвлечь внимание спутников от себя.
А Ёж стоял неподвижно, с ошалелыми и выпученными глазами, на одеревеневшем лице застыл ужас. Фантом подошел к нему вплотную, и не развеивался, не исчезал, как собака, растаявшая после удара об ноги Омика. Девушка в изорванном комбезе, запрокинув голову, смотрела Ежу в лицо; ростом она приходилась Генке где-то до плеча. Она медленно подняла руку, потянулась к его лицу… Еж стоял, как вкопанный, сведенные судорогой пальцы сжимались на скобе, и вряд ли он сейчас мог бы нажать на спусковой крючок. Хотя это ему ничем не помогло бы. Ладонь девушки теперь касалась его щеки – и не таяла.
- Ге-ен… - еле слышно выдохнула девушка, приподнимаясь на цыпочки, словно хотела заглянуть Ежу в глаза.
До Генки было каких-то три шага; Роман подошел и остановился, словно осекся: от фантома потянуло ледяным, неживым холодом. А еще запахом влажной земли. Не может быть… Это же всего лишь сгусток энергии… Или показалось?!
Неужели этого Ёж так испугался – холода и запаха земли, то есть намека на вставшую из могилы покойницу? Как будто он мало трупов в Зоне видел, и как будто сам не убивал! Даже Омик и то меньше трясется, хотя вроде бы уж его фантомы пострашнее. Напугавшие в детстве собаки - это вам не фунт изюму, от такого ребенок может и заикой стать; но Омик-то вроде ничего, от страха жмурится, но держится, а вот Ёж совсем ополоумел.
«Или это его бывшая подруга?» – вдруг ошарашила Романа догадка. Ну, если так, можно представить, что Генка чувствует…
Надо будет его спросить. Потом. Когда со всем разберемся, в более спокойной обстановке. А пока главное – устранить причину.
Он решительно махнул рукой прямо сквозь фантом. Девушка повернула голову и укоризненно посмотрела на него. Она сказала: «Не мешай», или Роману это почудилось?! «Не мешай нам! Ге-ена… Не бросай меня…»
Причина. Где причина?! Если излучение – то надо хватать Ежа за шиворот и волочь отсюда подальше. А если контролер?
- Омик, будь тут, я осмотрю соседние коридоры! – крикнул Роман и бросился за поворот.
Ёж тем временем вдыхал и выдыхал через раз, и воздух проходил сквозь горло с хриплыми булькающими звуками, похожими на сдавленные всхлипы.
- Аська… Уйди…
Из темноты впереди раздался рев, переходящий в вой.
Девушка вздрогнула, потеряла четкость и яркость, и начала оплывать, превращаясь в клубы тумана. Собаки растаяли, излучаемый фантомами свет погас, подземелье снова залила чернильная темнота.
Генка снова не то шумно вздохнул, не то всхлипнул, и рыхлым пластом подтаявшего снега осел вниз.
Омик не сразу сообразил опустить на глаза очки ночного видения, а когда прибор прогрелся, и зеленоватое изображение обрело четкость, то он увидел, как по коридору идет Роман, на ходу вытирая нож каким-то лоскутом.
- Контролер, - коротко бросил он. – Оказывается, сама по себе тварь-то беззащитная… Когти только для декору, ручонки слабые… Даже патрон на него тратить не стал – подошел, и ножом в глотку. Как цыпленка… Э-э, Геныч?! Все, концерт окончен. Вставай, надевай ПНВ, пора дальше двигать. Хотя знать бы еще, куда…
Роман рассуждал вслух, пытаясь за словами спрятать замешательство. Он видел, что с Ежом дело плохо. Генка сидел безучастный, и пялился пустыми глазами в полнейшую темноту, даже и не пытаясь надеть очки и возвращаться к активным действиям. И Роман не знал, что теперь с ним делать.
- Эй, Генка! – он снова потряс спутника за плечо. – Очнись!
Всей реакции – только судорожный всхлип. Хм… Роман отступил на шаг. Придется пустить в ход испытанное средство от истерик и прочих расстройств психики в экстремальных условиях. Он коротко и хлестко влепил Ежу пощечину. Одну, потом другую. Генка только дернул головой и чуть прижмурил глаза. Не помогло… Роман хлестнул его еще раз – Ёж вздрогнул и инстинктивно закрыл ладонями лицо. Но не сделал ни малейшей попытки встать.
О черт, неужели контролер все-таки повредил ему рассудок?
- Ромка, это из-за меня… - вдруг выдохнул Ёж. – Из-за меня она погибла… Это я ее сюда привел, за сенсацией полез. Она просилась, ну, я ее и взял… Когда надо было гнать от себя, гнать, да вообще – связать и на Кордоне оставить, чтоб следом не побежала, а я ее с собой взял… Это я виноват…
Нет, оказывается, парень в здравом рассудке. Только в ступор впал. Ну, и что же теперь делать? Каким клином его ступор вышибать?! Идти с неадекватным напарником – тот еще головняк; мало обезумевшего Хмура, которого никто не решился пристрелить, так теперь еще и с Ежом нянчиться?..
Роман вдруг понял, что привычной грубостью он старается защититься от острой занозы, что зашевелилась, заколола где-то глубоко внутри. Видеть настолько раздавленного, разом утратившего все свое жизнелюбие и превратившегося в кашу Ежа было больно. Не противно – как всегда полагал Роман, презиравший нытиков и любителей пожалеть себя, - а просто больно.
И еще он вдруг понял, что ни за что не станет «лечить» Генку пинком под дых, как уже много раз приводил в чувство заистеривших товарищей. Способ, конечно, эффективный, но отношения он выстраивает определенным образом. И этот маячивший в перспективе образ Романа теперь совершенно не устраивал. Потому что… Потому, что ему уже не все равно, что Генка о нем потом подумает.
- Омик, - он удивился, насколько внезапно охрип его голос, - ты сходи пока вон в ту сторону, обыщи коридор, где я контролера завалил. Вдруг там что-нибудь полезное найдется. А то я сразу обратно рванул, поторопился, не успел обыскать… А мы тут с Ежом пока обсудим сложившуюся ситуацию.
Омик еле слышно хмыкнул – похоже, догадался, зачем его отсылают. Для него давно уже не оставались незамеченным то, как Генка поедает глазами Романа, как находит поводы, чтоб лишний раз до него дотронуться, как совершенно по-детски дерзит и хамит, чтоб привлечь к себе внимание – и как Роман упорно старается от всего этого отстраниться, отодвинуть, обойти… Да похоже, жизнь носом в стенку уперла.
Когда шаги Омика отдалились и затихли, Роман присел рядом с Генкой на корточки. Отключил свой ПНВ. И обнял Генку за шею - неловко, коряво, словно боялся неуместности этого прикосновения.
- Ёжик… Я всё понимаю… Понимаю, как тебе тяжело… Но эта девушка – она ведь уже умерла, а ты жив, и потому… Короче… А!
Ромка окончательно запутался в словах, и просто притянул Генку к себе. Уронил его к себе на плечо – а тот словно только того и ждал, потому что, совершенно не сопротивляясь, подался следом и уткнулся носом Роману в основание шеи, в пропахший дымом и п`отом ворот комбинезона. Их шлемы гулко стукнулись друг о друга, и вообще – эти громоздкие полусферы, сейчас совершенно бесполезные, мешали быть ближе; и Роман, чуть отстранившись, снял шлем сначала с себя, потом с Ежа. Взъерошил ладонью короткие потные волосы на генкином затылке и теперь перебирал и теребил их ласковыми, успокаивающими движениями. Генка зашипел и задышал, глубоко, часто, с присвистом – явно стараясь сдержать слезы. А Роман опять придвинулся ближе и снова уронил Ежа к себе на плечо. Он подумал, что надо бы сказать – не стоит цепляться за мертвых, потому что рядом есть живые, которым Генка нужен, и которые не хотели бы его потерять, и потому надо встряхнуться и изо всех сил держаться за жизнь – если уж сам Ёж ее не ценит, то есть те, для кого она не безразлична; и что подводить команду – это последнее дело; и что он, Роман, прекрасно понимает, как это – вести кого-то следом за собой и знать, что ведомый может погибнуть, а если он все-таки погиб – то это судьба, а не твоя вина, поскольку он знал, куда шел… И не сказал – побоялся, что ляпнет что-нибудь не то и не так, как уже не раз бывало. Вместо всей этой сложной тирады он выдавил из себя только:
- Я с тобой, Ёжик... И буду с тобой. Ты мне нужен… Ты. Мне. А на все остальное – плевать.
Роман потянулся вперед и тронул губами мочку генкиного уха, мягкую и бархатистую, потеребил языком… Удивленно замершие всхлипы стали ему и ответом, и наградой. Ага, значит, часть дела сделана – мысли Ежа он уже переключил, с переживания собственного горя на новое внешнее впечатление. Ну что ж, продолжим…
Романа самого немало удивляло, что какая-то часть его сознания холодно и расчетливо выбирает нужный алгоритм действий и рассудочно смотрит на генкину реакцию; а другая часть без капли лжи выражает те чувства, которые он давно уже осознал, но не решался проявить. Он уже сколько раз дурел, чувствуя запах генкиного тела, когда расстояние между ними сокращалось до экстремально малого. А теперь он легонько посасывал мочку генкиного уха и сам не верил, что это получилось так просто. Потом он в темноте скользнул губами по генкиному лицу, нащупал его губы – и это тоже оказалось очень просто. Как просто оказалось сбросить командирскую неприступность… А вот Ёж, кажется, удивлен по самое «не могу».
Ёж был, честно говоря, шокирован. Оказывается, Роман умеет целоваться?! Да еще не хуже, чем он сам, на ком только не практиковавшийся? Хотя, что Генка знал о прошлом Романа? Его сухость и отстраненность еще не повод считать Ромку монахом. Кто знает, какая у него была личная жизнь? Может, он только тем и занимался, что целовался с парнями? И до сих пор не делал этого с Ежом только ради того, чтоб не усложнять отношения в группе, которая совсем недавно начала срабатываться?
А сейчас, стоя на коленях в темноте, на холодном железобетонном полу, Ёж сначала просто равнодушно и безучастно позволил Роману продемонстрировать свое умение; потом начал отзываться – ромкины губы словно забирали его душевную боль; а потом она отодвинулась – разумеется, не ушла насовсем, она и не могла насовсем уйти, просто посторонилась. И теперь, стоя поодаль, скептически смотрела на них обоих – надо же, как ребята стараются сжечь ее в костре страсти. Как старательно разжигают свой костер, чтоб боль и вина испугались и удрали куда подальше. Наивные…
- Ничего, Ёжик, - жарко пообещал Роман, оторвавшись от генкиных губ. – Это пройдет, вместе мы справимся… Мы выберемся отсюда и справимся.
«Боже мой, какую глупость я несу…»- пронеслась параллельно мысль. – «Я же ему фактически пообещал, что мы будем вместе, а такими словами бросаться – может сильно боком выйти. Что же я натворил… Разве я собирался быть с ним?! То есть, я хочу, конечно, но…»
- Кхм!
Нарочито громкое и резкое покашливание грянуло у обоих над ухом. Вот так-то увлекаться поцелуями в полной темноте – враг подкрадется, и не заметишь! Но к счастью, это был не враг. Это был Омик. Но, зараза, мог бы поступить деликатно – загодя погромче топать берцами и включить фонарь, а не подкрадываться и не любоваться сквозь ПНВ, как командир группы лижется с подчиненным!
Но Роман не вскочил и даже не отпрянул. Дескать, хрен с тобой, золотая рыбка. Подкрался, увидел – так смотри дальше. Вот только взял и включил фонарик. Нарочно – чтоб Омику сквозь его ПНВ по глазам ярким светом долбануло. Будет знать, как в темноте подсматривать!
- Ну? – спросил он, нехотя выпуская Генку из объятий.
- Народ, - нерешительно начал Омик. Он всегда сбивался и робел, когда надо было обратиться ко всем спутникам – парень никак не мог подобрать подходящее обращение. «Ребят» спутники переросли, а до «мужиков» сам Омик не дорос. Потому-то чаще он и использовал нейтральное, хотя и изрядно отдающее неформальной тусовкой слово «народ».
- Народ, там, в конце того коридора, где контролер сидел… Короче, там реально выход есть, - сообщил Омик. – Я прошел до конца – лестница в подвал какого-то здания выходит. И оно вроде пустое… Ну так что, пойдем?
- Пойдем? – не то спросил, не то предложил Роман, заглядывая в глаза Генке, благо рассеянный свет фонаря выхватывал из темноты их лица. И, не дождавшись ответа, сам утвердительно сказал: - Пойдем.
Генка медленно и неохотно поднялся на ноги. Вот честное слово, никуда бы сейчас не ходил! Хотелось опять усесться и уткнуться Ромке носом в шею. Но… Обстоятельства…
- А с этим что будем делать? – Омик указал на связанного Хмура.
Монолитовец, про которого все забыли, лежал связанный - тише воды и ниже травы. Даже не мычал, не то что дергаться не пытался. Роман потряс Хмура за плечо, и не добившись никакой реакции, присел рядом и с усилием перевернул пленника. Хмур смотрел пустым осоловевшим взглядом и не выказывал никаких эмоций.
- Похоже, его и в самом деле сильно контролер приложил…
- Хочешь добить? – поморщившись, спросил Омик.
- По логике, надо бы, - ответил Роман. – Но, знаешь ли, иногда накатывает блажь – совершить какой-нибудь великодушный поступок. Поэтому… Мы его отпустим. Выведем на поверхность и там развяжем, пусть топает на все четыре. Выживет, очухается – его счастье. Свои подстрелят – значит, судьба такая. Омик, ноги ему распутай, не тащить же эту тушу волоком. Ёж! Э-эй, Ёжик! Алё?! Поднимайся, надевай шлем, бери ствол. Пошли жить дальше.
* * *
Они выбрались наверх - сначала из подземелья в подвал здания, а потом, пройдя по коридору мимо мертвых пультов отопительной и вентиляционной систем, поднялись на первый этаж. В коридоре, куда выходила лестница, было почти так же темно, как и в подземелье – уже наступил поздний вечер, Припять тонула в густо-синих сумерках.
- Однако, и пробродили же мы… - задумчиво сказал Роман. За всеми опасностями и треволнениями время пролетело как-то незаметно. По крайней мере, для него. До сих пор он ни разу не задумался о еде и даже не особо чувствовал усталость, как-то не до того было. И его спутники, кажется, тоже, но сейчас, когда напряжение ослабло, пустые желудки напомнили о себе громким бурчанием.
- Поесть бы, - заметил Омик.
- Да, сейчас отпустим Хмура, а потом поищем место для ночлега.
Хмур, освобожденный от пут, вяло потоптался с ноги на ногу, огляделся по сторонам ничего не соображающим взглядом.
- Вали давай, - подтолкнул его в спину Роман. – Вали, пока мы добрые! А ну, пошел! Пошел отсюда!
Хмур, кажется, наконец-то сообразил, чего от него хотят. И побрел шаткой походкой прочь от здания.
- Или в аномалию влетит, или свои же подстрелят, - недовольно насупившись, сказал ему вслед Омик.
Роман на эту реплику никак не отреагировал. Сказал только, что оставаться ночевать в этом здании нельзя – вдруг Хмур на автопилоте побредет назад, а за ним и другие монолитовцы увяжутся? И повел Омика и Генку дальше.
Далеко идти сил уже не было – парни заметно выдохлись, и Роман не мог этого не заметить. Через четыре дома от того здания, где они вылезли, и где вход внутрь не был завален, он нырнул в подъезд:
- Остановимся здесь. И кстати, надо узнать, как там дела у Кеши.
Он вытащил КПК, набрал номер.
После первой серии гудков никто не ответил.
- Да что такое?! – ругнулся Роман. Как бы не случилось неладное…
С второго набора ответили.
- О, наконец-то, - пробормотал Роман себе под нос. – Кешка? Кто-о-о? Да кто это такой, с кем я говорю? Какой еще косяк?! Кеша Камаз мне нужен. Чего? Что значит – «не буду»? Разбуди. Разбуди, я сказал! Да ты… Тьфу!
Он в сердцах выключил связь.
- Совсем охренели! – и, глядя на недоумевающие лица спутников, пояснил: - Берет трубку какой-то Косяк. Из «Свободы». Я говорю – позови Кешку. А он говорит, что Кешка спит, и, дескать, нечего его беспокоить. Говорит, звони завтра утром. И отключился. Вот урод! Ну, доберусь я до Складов, вставлю этому Косяку по первое число! И Кешке вставлю! Что за разгильдяйство?!
- Ну, по крайней мере, у него все нормально, раз он добрался до базы «Свободы» и там заночевал, - робко, словно опасаясь вызвать очередную вспышку командирского гнева, заметил Омик.
- У него-то, может, и нормально, но мне надо знать, что там творится! Есть ли передвижения монолитовцев в том районе, ну и вообще…
- Наверное, там все тихо, - предположил Омик. – Мне кажется, если бы монолитовцы навели там шороху, то и свободовцев бы всполошили, и Кешка бы не спал так спокойно…
- Из того, что мы узнали, можно с уверенностью сделать только один вывод – на базу «Свободы» никто не нападает. Иначе и Косяк бы там не околачивался возле гостя, и Кешке бы спать не дали… Ладно, - подвел итог Роман. – Идемте искать место для ночлега.
Это был обычный, многоквартирный жилой дом. Они нашли квартиру с уцелевшими застекленными окнами на третьем этаже, с удобным сектором обстрела территории снаружи. Через лоджию можно было перебраться в соседнюю квартиру, так что запасной выход имелся. В квартире даже мебель сохранилась, но кровать и диван настолько пропахли пылью, сыростью и плесенью, что ложиться на них никто не захотел; расстелили походные коврики на полу. Омику Роман приказал сразу заняться отрисовкой схемы подземного пути и переслать ее по спутниковому каналу, пока они вместе с Ежом расчистят место для ночлега и разогреют еду.
- Слышь, Омик, - обратился Роман к пареньку, пока все были заняты делом, - вот ты упомянул, как на тебя в детстве собаки напали… Значит, что же – ты о себе что-то вспомнил?
- М-м… - замялся тот. – Про собак – оно как-то вдруг само выскочило… Как будто картинка в голове вспыхнула. Может, это из-за воздействия контролера у меня в памяти какой-то один момент прояснился? Но больше я ничего не помню…
Роман понимающе покивал, но ничего не ответил. Его подозрения в том, что младший врет про свою амнезию, только усилились. Может быть, и про собак он случайно проболтался, а теперь выкручивается – мол, картинка вспыхнула? Но делать нечего, придется все-таки где-то в чем-то доверяться ему. Вот и сейчас, например – придется доверить Омику вахту, потому что самому Ромке надо поспать хотя бы часа три, иначе завтра он будет совершенно небоеспособен и мало на что годен.
Ёж все это время молчал. Казалось, и Кешкины дела его не особо взволновали, и голода он не чувствовал. Однако все-таки вяло сжевал разогретый паёк. Роман время от времени ловил его подавленный взгляд. И в ответ смотрел как можно более ласково и успокаивающе. На большее он не решился – что было в темноте, то там и осталось, а здесь и сейчас лезть к Ежу с объятиями Ромке казалось совершенно неуместным. Но все-таки он постелил свой коврик-пенку рядом, первую вахту в приказном порядке отдал Омику, и когда они с Генкой улеглись, то воспользовался сгустившейся темнотой – повернулся на бок, лицом Ежу, и положил ладонь ему на сгиб локтя. Конечно, сквозь слой одежды и спецкостюм Генка тепла руки не почувствует, но хотя бы ощутит само прикосновение. Роман слегка тиснул его локоть, провел ладонью вверх-вниз, поглаживая плечо… Еж вздохнул, уже вполне спокойно и довольно. И в ответ потянулся к Роману, попытался устроиться щекой на его плече, но мешали набитые подсумки на «разгрузке», ремни и пряжки амуниции. С разочарованным вздохом Генка перевернулся обратно на спину, закрыл глаза, и попытался отключиться. Нервы гудели, как перетянутые струны, но отдохнуть было совершенно необходимо, завтрашний день обещал быть потяжелее сегодняшнего. И через некоторое время Ёж все-таки сумел соскользнуть в зыбкий тревожный сон…
…Грохот подошв и лязг оружия выдернул его из сна резким рывком. «Лицом вниз! Руки за голову! Ноги развести!» Генка подскочил и сел, мотая туда-сюда тяжеленной головой, когда его сграбастала за шиворот чья-то мощная лапища, и грубо опрокинула носом в пол. Руки вывернули за спину, а в затылок уперлось дуло ствола, пресекая возможные попытки сопротивления. «Как же это?!» - металось в голове у Ежа. – «Хмур все-таки своих на хвосте привел?! Или Омик гостей проворонил?! Или… Или он нас просто сдал?!» Секунду спустя тело прошил разряд электрошокера, Генка взвыл от скрутившей боли и отключился.
…Яркий свет пробивался даже сквозь прикрытые веки. Вдох-выдох – ох ты, до чего сдавливает грудь, она словно бы слежалась и никак не может расправиться… Все тело затекло и ныло. Ёж попытался пошевелиться и вдруг почувствовал, что не может сдвинуть с места руки. И ноги тоже. Туловищем удалось немного поерзать туда-сюда. Что это?! Прежде, чем появилась какая-либо здравая мысль, его окатил страх – неужели парализовало?! «Стоп, стоп, не паникуй. Разве бывает такой паралич, чтоб руки-ноги не двигались, а задница двигалась? Наверняка это просто путы. Наверняка меня к чему-то привязали… Ничего страшного… Надо открыть глаза и посмотреть, разобраться… Сейчас, сейчас я их открою…» Ёж с немалым усилием, кое-как преодолевая страх, разлепил веки.
Голубой свет «дневных» ламп в первую секунду окатил не хуже вспышки. Генка невольно прищурился, и сквозь узенькую щелочку между веками попытался осмотреться.
Он явно находился в лабораторном помещении – большом, высотой в пару этажей. Напротив громоздились штативы, удерживающие прозрачные баки-цилиндры. Эти емкости были достаточного размера, чтоб внутри поместился взрослый человек; сверху к ним тянулись жилы проводов и кабелей разнообразной толщины; во все стороны от резервуаров змеились прозрачные гофрированные трубки. Но сейчас эти резервуары были пусты. Еще… Еще напротив стояли столы с креплениями. Два пустых стола, на замысловатой платформе с рычагами и механизмами для разворота… Генка попытался повернуться, чтоб посмотреть вправо – и понял, что и шею его тоже удерживает крепежный ремень. Он задергался, забился – бесполезно. Притянули на совесть… Запястья, лодыжки, шею, и еще поперек груди он был пристегнут к какой-то вертикальной поверхности. Вдруг взгляд его упал чуть левее – и Генка охнул от неожиданности; вот вроде бы только что туда смотрел, так почему вдруг только что увидел то, что там находилось? Сердце сжалось и задергалось болезненным комком, словно жучок, наколотый на спицу…
Напротив и чуть левее к развернутому вертикально лабораторному столу был пристегнут ремнями Ромка. Совершенно голый, и, похоже, без сознания – его голова бессильно свесилась вперед и чуть набок. Ремней на нем было больше, чем на Генке - крепкие синтетические стропы обхватывали Ромку не только за лодыжки, запястья и поперек груди, но еще и вокруг бедер и проходили под мышками, а чтоб тело не соскальзывало вниз и не повисало на ремнях, ступни опирались на небольшой откидной выступ в нижней части стола.
Наверно, стол перевернули, так сказать, в «дневной режим», подумал Ёж. Как будто выгуливают пленника, дают ему побыть в вертикальном положении… Однако, система у них тут…
«Ох, мы и попали… Конкретно же мы попали, раз здесь пленников круглые сутки держат привязанными, и совершенно беспомощными…»
И это неспроста. Что их ждет в этой лаборатории – Ежу даже представить было страшно. С Ромкой точно уже что-то сделали – не зря же он без сознания. Не может же он просто спать в таком неудобном положении! И какой-то он… То ли бледный до синевы, то ли это все мерзкий голубоватый свет… Но что у Романа с животом?! По Генкиным внутренностям прокатился неприятный холодок. Он только что понял – вот непонятно, ведь все же на виду, почему он сразу не замечал?! – как неестественно выглядит Ромкина фигура. Странно, как будто какие-то новые детали появлялись не сразу, а постепенно – стоило Ежу заметить и осмыслить одну из них, как в следующий момент он замечал вторую, третью… Вот ведь почему-то сразу не бросился ему в глаза этот выпирающий живот, надутый, как пузырь, и даже на вид тугой. Он был такого размера, словно внутрь влили минимум полведра воды.
«Они накачали Ромку водой?! Но зачем?! Допрос под пыткой? Они от нас хотят что-то узнать – но что?! Про тоннели монолитовцы знают лучше нас. Хотят узнать, кто нас послал? Но если это допрос, то тогда почему нас привязали и бросили, почему здесь никого нет, где допросчики? А если это вытворяют ученые – то ради чего, зачем им понадобились бессмысленные садистские выкрутасы?..»
Глупости какие, радоваться надо, что никого нет – вдруг он все-таки сумеет освободиться?! Ёж вдруг сообразил, что в отличие от Романа он одет. И не просто одет – на нем остался спецкостюм!
«Эх, и лохи! Ну и лохи! Сами себе злобные… Ну, теперь не обижайтесь!
Генка яростно задергался в путах и что было силы напряг одну руку, потом другую... Крепежные ремни захрустели. Еще, еще! Еще сильнее! Кажется, мышцы уже трещат, и жилы вот-вот лопнут, а ремни все не поддаются!.. Шум и треск в тишине лабораторного помещения казались настоящим грохотом; вот-вот услышит и влетит охрана… Нет, на самом деле ремни еле поскрипывают, это ему кажется, что слишком громко… Еще! Амплитуда движения стала больше, кажется, ремень поддается! Есть! Удерживающая правую руку стропа с хряском вырвалась из основания. Теперь отстегнуть все остальное…
Ёж, не удержавшись на узкой подножке, шумно брякнулся на кафельный пол. Вскочил, подбежал к Ромке – обуви на нем не было, и холодные плитки леденили босые ступни, - торопливо распутал застежки ремней. Обмякшее тело рухнуло ему на руки – Генка чуть не уронил бесчувственного Романа, еле успел подхватить и осторожно опуститься вместе с ним на пол, подхватить под плечи, подтянуть Ромку к себе на колени.
- Ромка! Ром, очнись! Ро-о-омка… - Ёж свободной рукой теребил его за подбородок, хлопал по щекам.
Никакой реакции. Закрытые глаза, безучастное лицо - все-таки он действительно без сознания. Роман лежал у Генки на руке - тяжелый, вялый, совершенно беспомощный. Генку пронзила острая жалость, но вдруг он с испугом и со стыдом почувствовал, как к жалости примешивается совершенно неуместное в данной ситуации возбуждение. Ему хотелось, воспользовавшись столь не вовремя выпавшим случаем, потискать и облапать Ромку. Везде. И особенно - потрогать его надутый живот. Почувствовать, какой он упругий. Генка, наморщившись, замотал головой – как будто кто-то мог услышать его бредовые извращенные фантазии и увидеть, как набухает у него в паху…
«Нет, нет, нет! О чем я думаю?! Это же гадко, гнусно, отвратительно! Ромку ведь мучали… Что за сволочь это сделала?! Найду гребаного экспериментатора, и сам волью ему ведерную клизму, чтоб осознал, гадина!»
Он распалял себя злостью, чтоб заглушить ей стыд.
И все-таки Генка под влиянием какого-то странного позыва ощупал Ромкин живот – осторожно, нерешительно, словно бы украдкой от самого себя… И вдруг в его ладонь что-то толкнулось. Изнутри. Ёж отдернул руку, словно от горячей кастрюли, и теперь расширившимися глазами смотрел, как тугой пузырь начал пульсировать и вздрагивать под напором чего-то, бьющегося там…
О господи, только и успел подумать Генка до того, как у него самого внутри словно развернулась из точки невидимая рука, сгребла в кулак внутренности и повернула, наматывая кишки себе на запястье… От боли перед глазами повисла багровая пелена, он часто-часто задышал, отчаянно хватая ртом воздух; еле сдерживаясь, чтоб не заорать, и все-таки, кажется, закричал – обмирая от ужаса и понимая, что сейчас сюда вбегут, и тогда им с Ромкой точно хана, тогда никаких шансов вытащить, спасти его…
Ёж подлетел на коврике и словно со стороны услышал свой сдавленный хриплый крик. Он рывком сел, и не сразу осознал, где находится, кто сидит напротив и кто лежит рядом, слева. Несколько секунд спустя в голове и в глазах немного прояснилось. Рядом спал Ромка – одетый, во всей амуниции. Вот он, растревоженный генкиным криком, беспокойно завозился, перевернулся с бока на спину, на его правой щеке остался примятый рубчатый след от рюкзачной стропы – рюкзак был у Ромки под головой, вместо подушки… Все нормально. Это просто сон. Дурной кошмарный сон. Ромка здесь, он спит, он полностью одет. И, гхкм… Его живот не выпирает из-под комбинезона половинкой глобуса.
А напротив Генки сидел Омик.
- Эй, ты чего?! Опять кошмары? – уже привычно спросил парень. Даже как-то равнодушно спросил. – Вообще-то хорошо, что ты проснулся. Я как раз собирался тебя будить. Моя вахта закончилась, ну и еще… Мне отойти надо.
- Зачем?! – непонимающе захлопал сонными глазами Ёж.
- Ну, надо! – с нажимом повторил Омик.
- А-а, дошло… Давай, иди. Я уже все… Проснулся…
Омик, прихватив ствол, пошел к двери, а Генка растирал ладонями лицо, словно хотел стереть с него остатки гнусного и пугающего сна. Уф… А если бы не проснулся вовремя… Что бы там случилось, а?! Даже представить страшно.
* * *
Генка успел немного встряхнуться и прийти в себя, а Омик все еще не вернулся. Да честно говоря, Ёж не сразу спохватился, сколько времени отсутствует парень, но когда по его прикидкам, прошло примерно минут пятнадцать, а то и все двадцать, Генка забеспокоился. Никакого шума поблизости слышно не было; вроде бы никто не мог напасть на Омика совершенно бесшумно, но где же его носит, черт побери? Бежать на поиски? Но не бросать же спящего Романа! Придется будить, хотя жаль, конечно…
Пока Генка сидел в растерянности, Роман словно что-то почуял сквозь сон. Приподнял голову:
- Э, а Омик где?
- Ты что, не спишь?! – удивился Ёж. – И давно?!
- Сплю… То есть спал. Но я немного слышал, как ты орал, и как вы разговаривали… Так, сквозь сон, наполовину.
- И всегда ты так?
- Да я вообще чутко сплю. Так где Омик-то?
- Минут пятнадцать, как пошел отлить, и до сих пор где-то шастает.
Роман с недовольным бурчанием потянулся и сел:
- Пойди посмотри, где он. Я все равно уже проснулся. Хотя подожди! Сейчас встану, вместе пойдем…
Он потянулся еще раз, тихо постанывая. Все тело затекло от ночевки на жестком полу. Подобрал оружие, на коврик и рюкзак махнул рукой. Собираться не хотелось… Каких-то жалких два с половиной часа сна почти не принесли отдыха.
- Ладно, пойдем…
- Угу, - кивнул Генка, приобняв его за плечо, потянулся вперед и ткнулся губами в ромкину щеку.
- Ген, не сейчас, - Роман отстранился – недовольно, но осторожно и сдержанно, видимо, опасаясь порвать еле-еле протянувшиеся и еще не окрепшие нити отношений.
- Хорошо, не сейчас, - легко согласился Генка. На самом деле он был рад уже тому, что за подобные действия получает всего лишь вежливую отповедь, а не окрик или более того, удар под дых.
Пока они спускались по лестнице вниз, Роман заметил:
- А ты чего орал-то?
- Эге, да ты и это слышал?!
- Я чутко сплю.
- Да опять сон… - махнул рукой Ёж.
- Опять она? – осторожно поинтересовался Роман.
- Нет, другое. Приснилось, что нас поймали – и на опыты…
Какие во сне были опыты – Генка решил не уточнять. Просто… Вдруг снова вспомнилось Ромкино тело у него на руках – тяжелое, бесчувственное, и такое теплое и упругое на ощупь. Ёж затряс головой – действительно, не время сейчас об этом думать. А то дофантазируешься до того, что это станет заметно даже в темноте и под слоем одежды и спецкостюма. И что самое гнусное – разрядиться-то хотя бы с помощью «лучшей подруги, которая всегда с тобой» – то есть левой руки – не получится. Уединиться негде, обстановка не располагает…
Тем временем они вынырнули из подъезда и огляделись.
- Да вон же он, - указывал пальцем Роман.
И правда, им повезло – любителя одиноких ночных прогулок они обнаружили сразу. Омик ведь мог бы с одинаковой вероятностью пойти хоть на верхние этажи здания, хоть на улицу. Но он оказался на улице, причем не успел далеко отойди от дома, где ночевала группа.
Парень передвигался челночным способом, что выглядело весьма странно: делал несколько шагов вперед, потом останавливался в задумчивости, потом отступал на несколько шагов назад. Но сделанных вперед шагов получалось немного больше, чем шагов назад, и потому Омик все-таки постепенно удалялся от места ночлега. Он вздрогнул, когда на плечо ему легла ладонь Романа. Так задумался, что совершенно не услышал приближающихся шагов!
- И куда же это ты собрался?! – грозным шепотом спросил Роман.
- А если бы это были не мы, а пара монолитовцев? – ввернул риторический вопрос Генка.
Омик испуганно сник. Понял, что сейчас огребет за ротозейство.
- Так куда же ты все-таки шел, не хочешь объяснить? – настойчиво напирал Роман.
- Ребята… Понимаете, тут такое дело… Я сначала просто вышел по нужде, и вдруг…
- Ну, давай, рожай – что «вдруг»?
Парень замялся. И наконец нерешительно выговорил:
- Понимаете, у меня вдруг возникло такое странное ощущение, что я должен пойти вон туда, - Омик указывал рукой куда-то в темноту.
- Чего? Куда? И зачем?
- Не знаю! Просто… Мне показалось, ну, мысль появилась, что я обязательно должен туда пойти. А куда именно – я сам не знаю! Я представления не имею, что в том направлении находится! И я решил сходить посмотреть…
- Почему один пошел? – строго спросил Роман. – Почему нас не разбудил?
- Я подумал, что вы скажете – мол, все это ерунда, и никуда не пойдете…
- Тебя так сильно туда тянет? – Голос Генки вдруг стал очень серьезным.
- Да… - Омик даже закивал для убедительности.
- Зря ты думал, что не поверим, - заметил Роман. – Со всеми психотронными излучателями, которых тут понатыкано больше, чем вышек сотовой связи на Большой Земле, просто глупо не поверить… Со всех сторон чем-то на мозги давят, тут вам то фантомы, то глюки, то голоса в голове… Откуда, спрашивается, сталкерские байки про «Зов Монолита»?! Не в самом же деле каменюка народ подманивает! Наверняка и оттуда кто-то что-то излучает…
- Ну, так я схожу, посмотрю?! – Омик сделал было шаг вперед.
- А ну стоп! Все вместе сходим. Только тихо…
Трое наемников со всеми необходимыми предосторожностями прошли в указанном направлении между двумя жилыми домами. Омик с каждым метром все больше терял терпение и рвался вперед; Роману приходилось чуть ли не удерживать его за ремень, как щенка за ошейник. Прямо по курсу оказалось четырехэтажное здание явно административного назначения.
- Это там? Оттуда идет «призыв»? – уточнил Роман.
- Ага, - Омик так и норовил высунуться из-за гаража и короткими перебежками припустить к цели.
- А ну стоп! Куда?! Ты что, сдурел?! Посмотри, какая там охрана!
Пространство перед зданием примерно метров на двадцать было вычищено от всяческих объектов, которые могли бы служить прикрытием для желающих приблизиться. Если когда-то перед зданием и находились какие-то строения или деревья, то теперь от них не осталось и следа, а вход с двух сторон освещали мощные прожекторы. Ну, и посты охраны разгуливали вдоль фасада и стояли в дверях.
- Ты, Омик, собрался прямо к черту в пекло… - откомментировал Генка.
- Откуда ты почувствовал зов? Прямо из квартиры, где мы ночевали? – поинтересовался Роман.
- Нет, только на улице…
«Зачем же он вообще спустился на улицу?» - подумал Роман. – «Ну да, канализация не работает, но если не хотел разводить вонь там, где мы ночевали – то мог бы справить нужду где-нибудь на лестнице, в соседней квартире, в конце концов… Зачем понадобилось идти так далеко?! Может, он сбежать собирался? Но вроде он разбудил Генку? А не проще ли было удрать, пока мы оба спали? Или… Или я сквозь сон не все расслышал? И Омик Генку вовсе не будил, просто сказал, что собирался, потому что Генка как раз в тот момент проснулся сам, и Омику пришлось выкручиваться… Как-то все это странно. Надо Ежа еще раз спросить – как дело-то было?»
- Вот что, приятель, - он потянул Омика за ремень. – Сейчас возвращаемся на прежнее место и спим до утра. Сейчас моя вахта, а у тебя и Ежа есть еще два часа на сон. Советую ими воспользоваться. А вообще-то нам туда, - он кивнул в сторону хорошо охраняемого здания, - совершенно не нужно! Задание мы выполнили, если ты забыл. Мы нашли проход в Припять по подземной системе. Ты отослал карту и все координаты выхода… Мы могли бы сразу же возвращаться обратно по подземельям.
Да, оно верно, мысленно согласился Ёж. Дальнейшая разведка планом не предусматривалась. Они зависли в Припяти только потому, что уже не было сил двигаться дальше, а ночевать в плохо знакомых тоннелях – куда опаснее, чем наверху.
Омик с неохотой, но подчинился. А Генка, бросив последний взгляд на здание, вдруг подумал, что оно ему что-то напоминает. Оно ему чем-то знакомо… Нет, что за чушь?! Он никогда раньше не был в Припяти.
- Ладно, идемте…
Наемники нырнули в темноту, никем не замеченные.
Тяжелые от недосыпа головы клонились вниз, веки норовили закрыться на ходу, а ноги заплетались. Нет, затея Омика с разведкой этого здания была совершенно нездравая…
Когда они вернулись в облюбованный дом, Омик повалился на коврик и почти моментально уснул. Видимо, на значительном расстоянии «зов» не достигал цели, а усталость взяла верх.
- Ром, а сядь здесь, а? – шепотом попросил Ёж, указывая на место рядом со своим ковриком.
- Отсюда улицу не видно, - возразил Роман.
Генка вздохнул – настолько разочарованно, что Роман не выдержал. Слез со своего наблюдательного поста сбоку от окна, на придвинутом туда письменном столе, и присел возле Ежа.
- Спи давай, - он похлопал Генку по плечу. – Тебе самая «собачья» вахта достанется. Разбудишь нас перед рассветом, пойдем обратно в тоннели…
* * *
А тем временем, чуть раньше, вечером того же дня, многочисленные боевые группы монолитовцев шли по пеленгу сигналов, передаваемых с КПК наемников и Хмура. Кольцо постепенно сжималось, пока гвардейцы Припяти не подтянулись к полуразвалившемуся крестьянскому дому. Несомненно, сигналы шли оттуда. Но – наемники внутри все поголовно спят, не выставив караульного, что ли?! Не заметили, как к их стоянке приблизился целый отряд?! Из дома не доносилось не то что ни единого выстрела – а даже ни малейшего шума, и не было заметно ни малейшего шевеления…
Четверо монолитовцев отправились обыскивать дом, остальные ждали снаружи. Внутрь бойцы пробирались бесшумно, со всеми необходимыми предосторожностями. Но вскоре до слуха ожидающих на улице донеслись грохот берцев и громкая брань. Злобный пинок чуть не снес с петель скрипучую дверь. Появившийся изнутри дома боец держал на вытянутой руке болтавшиеся на ремешках КПК, словно дохлых мышат за хвосты.
- Вот и всё, что там было, - прокомментировал он находку, показывая ее взводному командиру.
Значит, их обвели вокруг пальца… То-то наемники «засели» на отдых и не приближались к Выжигателю уже битых два часа!
- Прочесать всю округу, вплоть до входа на Росток, - злобно выдавил сквозь зубы взводный. – Кто-то подкинул сюда эту обманку. Может, он еще не успел далеко уйти!
Он связался со своим непосредственным командиром в Припяти и доложил обстановку, а уже тот довел сведения до Бредянского.
Бредянский, несмотря на свою обычную сдержанность, выругался и в сердцах хватил кулаком по стене. Провели! Эти проходимцы, оказывается, и не собирались идти к Выжигателю! Они просочились сквозь обширную раскинутую «сеть» боевых групп Монолита. Но куда? Наверняка их цель – все-таки Припять, иначе какой смысл был брать в плен бойца Монолита? В Зоне нет других объектов, которые бы охраняли монолитовцы, кроме Выжигателя и собственно Припяти. Во все другие места наемников мог бы провести и обычный сталкер-проводник, даже в развалинах лаборатории Х-18 нет монолитовских постов, даром что там осталось кое-что интересное и до сих пор используемое в работе Припятских НИИ. Раз наемники не пошли в «мертвый город» мимо Выжигателя, значит… Значит, для них остается один путь – подземный! О черт, как же это сразу в голову-то не пришло! Купились на их ловко подсунутую дезинформацию… Бредянский стиснул зубы. Ну ничего, еще не вечер! То есть, конечно, в смысле времени суток – как раз уже вечер, но ночь работе не помеха.
«У входа в подземную систему выставить пост», - распорядился он. – «И отправьте половину бойцов прочесать подземелье. Территорию поблизости от места, где нашли КПК, тоже прочесать – вдруг сообщник наемников не слишком далеко ушел.»
А Кеша тем временем уже отведал особой, на травках настоенной свободовской самогонки, и улетел далеко-далеко в объятиях Витьки Косяка и его друга, у которого Кеша даже имя спросить не успел…
Бойцы Монолита, железная гвардия Припяти, быстро и бесшумно вливались бронированным ручейком в коридоры подземной системы, и, почти не топая берцами, скользили вдоль стен. От Складов путь до мертвого города неблизкий – как раз на полночи. Плохо то, что люди устали, весь день на ногах, сколько километров уже отмахали туда-сюда. Они, конечно, железная гвардия, но и бронекостюмы только до поры до времени могут удерживать в вертикальном положении тела, не давая им свалиться с ног от усталости. Но бодрости и быстроты реакции и они не прибавят. Вход в подземелья заблокировали, немного продвинулись вперед и перекрыли коридоры, которые ведут к Припяти. Если наемники будут возвращаться тем же путем, то непременно нарвутся на монолитовский заслон. Пусть со стороны города высылают свежих бойцов прочесывать коридоры, а своим людям можно пока что дать отдых. Разумеется, предварительно выставив посты.
Большая часть гвардейцев Припяти, кому повезло быть отправленными на прочесывание подземных коридоров, улеглись на бетонном полу. А куда менее везучая часть, оставшаяся на поверхности, отяжелевшей усталой походкой ковыляла по окрестностям Деревни дураков. По пути распугали стадо свиней-мутантов, с визгом разбежавшееся по округе; и даже ни один кровосос поблизости не рыкнул – должно быть, испугались растянувшейся поперек холмов бронированной цепочки, и поняли, что для такого противника самый сильный монстр Зоны сам становится добычей. Так, без помех и препятствий, монолитовцы уже буквально на автопилоте дошли почти что до окрестностей Ростка, и уперлись в хутор, где взвод долговцев денно и нощно бдил, выслеживая неосторожных, зашедших слишком далеко парней из «Свободы»…
А трое наемников в это же время коротали ночь в заброшенном жилом доме Припяти…
* * *
- Ром, сядь здесь, а? – шепотом попросил Ёж, указывая на место рядом со своим ковриком.
- Отсюда улицу не видно, - возразил Роман.
Генка вздохнул – настолько разочарованно, что Роман не выдержал. Слез со своего наблюдательного поста сбоку от окна, на придвинутом туда письменном столе, и присел возле Ежа.
- Спи давай, - он похлопал Генку по плечу. – Тебе самая «собачья» вахта достанется. Разбудишь нас перед рассветом, пойдем обратно в тоннели…
- Я не усну, - Ёж для убедительности помотал головой, придвинулся чуть ближе и обхватил ромкино колено. – Теперь уже точно не усну.
Ромкина фигура темным силуэтом выделялась на фоне окна.
- Ёж, сейчас не время, - Роман осторожно отодвинулся. Вернее, попытался. Он понял, куда Генка клонит.
- А когда оно у нас будет, это время?! – возмущенным шепотом вспылил Ёжик и еще сильнее вцепился в Ромкину ногу. – Может, мы уже не выберемся из этого проклятого города!
- Тише, Омика разбудишь!
- Вот только не говори мне «Отставить пораженческие настроения!»
- Да я и не собирался, – пробормотал Роман.
- Ага, как же, а то я тебя не знаю…
Роман все-таки осторожно высвободился из захвата, встал и тихо прошел к двери в соседнюю комнату. Дернул подбородком, указывая туда:
- Пошли, раз уж хочешь поговорить.
Омик, потревоженный громким шепотом Ежа, беспокойно завозился и заворочался. Да, и правда, лучше уж в другую комнату перебраться.
Там было тесно от вывороченных наружу ящиков и раскиданных вещей. То ли хозяева вывернули все, в жуткой спешке эвакуации хватая только самое необходимое, то ли мародеры уже потом перетряхивали чужие пожитки… Генка прикрыл за собой скрипучую фанерную дверь. Конечно, звукоизоляция не ахти, но все-таки…
- Только не вздумай отказаться от своих слов, - он с ходу пошел в атаку, явно имея в виду разговор в тоннелях.
- Я и не отказываюсь, - возразил Роман.
- Но ты собираешься тянуть время до того, как его действительно не останется! – Генка сделал шаг вперед.
- Я говорил «когда мы выберемся», а мы ведь все еще в Припяти, - снова напомнил Роман, словно не заметив предыдущей Генкиной фразы.
- Ром, а ты подумал о такой возможности, что… - Ёж невольно запнулся на полуслове и отчаянно хлебнул воздух ртом. Ему вдруг показалось, что произнеси он вслух самое страшное предположение – и оно притянется этим предсказанием; и что окончание фразы произносить ни в коем случае нельзя… Но Роман и так его понял. Ну да ясен пень, военные – народ суеверный.
- Думал, - сказал он, заметно смутившись. – Но… Для тебя это было бы очень большим… большой… - он опять запнулся, и наконец нашел подходящее слово: - …потерей?
- Очень, - Генка приблизился к нему вплотную.
Роман, до того стоявший возле письменного стола перед окном, попытался отодвинуться, и уперся в край столешницы. Дальше отступать уже некуда – он зажат в углу. Черт побери, глупая ситуация… Он оказался в точно такой же ловушке, как и в жилом бункере накануне похода. И Ёж перед ним по-прежнему одет в спецкостюм… И у него точно такие же возможности. Интересно, на этот-то раз он решится?! Роман ждал. Без капли страха или какого-либо беспокойства. Он хладнокровно и спокойно ждал. Разве что немного нервозности добавляло опасение, что Генка так-таки не рискнет сделать следующий шаг, пойдет на попятный, и в итоге вообразит, что его отшили, обидится, замкнется… И после возвращения придется очень сильно отыгрывать назад и многое начинать сначала…
Ёж оперся ладонями на столешницу – одна рука справа от Ромки, другая слева. И подался вперед так, что у Романа был небогатый выбор – либо оказаться нос к носу с Ежом, или сильно прогнуться назад, рискуя в буквальном смысле слова упасть на спину на стол.
- Ром, у меня от тебя просто крышу сносит, - с нажимом признался Ёж. – С самого первого раза, когда мы на заброшенной базе встретились.
- Так чего же ты тянул?
- А до тебя не доходит? Я тупо боялся огрести по морде. Откуда я мог знать, что ты с парнями трахаешься?
- Ну, а после того, как узнал? – голос Ромки был холодно-любопытен. Ясное дело, теперь он понял, что означало странное недовольное бурчание Ежа после ночевки на Янтаре, которую Роман провел в объятиях Кирилла.
Генка шумно сглотнул:
- Ром, ты на самом деле такой отморозок, или прикидываешься?
- Ну, а если на самом деле? – дожимал Роман. Сознательно дожимал.
А до Ежа, кажется, дошло. Не факт, что он истолковал Ромкины мотивы верно, но, во всяком случае, понял, что его не отшивают всерьез, а вовсе даже наоборот - провоцируют.
«Он хочет проверить, насколько серьезно я настроен и на что могу пойти, чтоб добиться своего?» - молнией пронеслось в мозгу у Генки. – «Ну… Ну, сейчас увидит! Только потом пусть пеняет на себя!»
- Ну, всё! – Генка рванул застежки сначала надетых поверх обыкновенных штанов, а потом спецкостюма.
Всё, всё… Роман и не думал сопротивляться, когда его стиснули и скрутили руки, усиленные хитросплетениями системы особых синтетических волокон. Одной Генка обхватил его за плечи и прижал к себе, а другой нашаривал застежку.
Все защитные комбинезоны для работы в неблагоприятных условиях устроены так, чтобы можно было обнажить нижнюю часть туловища, не снимая всего остального, когда приспичит по нужде. Потому стаскивать с себя «разгрузки» и бронежилеты не понадобилось, хотя громоздкая амуниция все-таки мешала. Но скидывать ее – лишний риск. И так уже Генка много поставил на карту, когда отвлек Романа от бдения на посту.
Ничего, сквозь ручку входной двери всунута ножка от стула, и бесшумно в квартиру никто не войдет. А улицу видно из окна - письменный стол стоит возле него. Стол, на крышку которого Ёж и опрокинул Ромку лицом вниз. Нагруженные металлом подсумки громко брякнули о древесно-стружечную плиту.
Ромка, как ни странно, и не пытался вырываться. Наверно, ощутил на себе всю мощь искусственных мускулов.
- Ген, только не насухую! – сдавленным голосом взмолился Роман. - Слышишь? А то я завтра бегать не смогу… Для вас же обоих больше риск, если я в бою буду еле-еле ворочаться!
Эх, ну и фрукт! Он в такой момент еще о завтрашней беготне и боях думает! Вояк задроченный!
Но все-таки Ёж чуть ослабил нажим:
- Да, чего-то я сразу не допёр…
Он выпустил одно плечо Романа, которое прижимал к столу. Тот, видимо, догадался, что намеревается сделать партнер:
- Да погоди, не надо! Не плюй. Залезь в мой рюкзак, там в наружном кармане тюбик крема.
- Чего?! – Ёж от удивления вытращил глаза. – Ты специально с собой носишь?.. Для этого?!
- Вот озабоченный! – ругнулся Роман. – Не для «этого»! А потому, что комбез прорезиненный, в нем как напотеешься – так опрелости бывают. Потому и таскаю крем. Для своего личного удобства, а вовсе не для «этого», как ты выразился.
«А не врет ли он?!» - мелькнуло у Генки. – «Может, хочет таким способом выкрутиться из захвата?»
- Ген, да никуда я не денусь, - вдруг поспешил успокоить Ромка. Словно мысли Ежу заглянул. – По-твоему, я помчусь ночью из квартиры невесть куда? Да и все равно, выход-то там. Не буду же я с третьего этажа на асфальт сигать…
О черт, вдруг озарило Романа. Все точно так же, как и в тот раз, о котором он вспоминал с непроходящей бессильной яростью. Третий этаж, и внизу – асфальт. Ломать ноги как-то не хотелось. А дверь на замке; правда, она хлипкая, но в коридоре-то посторонние люди… Он усилием воли скрутил не вовремя накатившие воспоминания, скрутил и оттолкнул. Тогда его никто не спрашивал. А с Генкой все по-другому. Вон сколько он никак не решался подкатить…
Подошел Генка с рюкзаком:
- На, ищи сам свой крем, я впотьмах не нашел…
- Ёж?..
«Ну что, ты все-таки настаиваешь?» - повис в воздухе невысказанный вопрос.
- Чего? – буркнул Генка.
«Хочешь вынудить меня почувствовать себя виноватым и отступить? Ну уж нет. Теперь я назад не отыграю, что бы ты там обо мне не думал.» - подбавил напряжения непроизнесенный вслух ответ.
- Ничего…
Воздух, казалось, сейчас заискрится – между ними, как между двумя электродами.
Роман с нарочитой покорностью навалился грудью на столешницу и оперся ладонями:
- Ну, давай, действуй. Не тяни кота за хвост.
- Погоди, - рука Ёжа просунулась под край отстегнутого клапана, внутрь, под одежду, в теплую тесноту между телом и тканью.
«Что бы там из себя ни строил, наш крутой холодный командир, но изображать из себя жертву и этим давить мне на совесть я не позволю. Я постараюсь…»
И Генка старался. Вскоре их запаленное дыхание стало таким громким, что он краем сознания опасался, как бы не разбудить Омика за стеной.
Сквозь уцелевшее стекло почти не доносились звуки; хотя здесь, в мертвом городе, было заметно тише, чем в других местах Зоны. Во всяком случае, зверье тут водилось только двуногое и владеющее речью, а представители этого самого опасного вида предпочитают не оглашать окрестности воем. Разве что постреливают временами… Но сейчас было тихо. Наверняка, если выйти на лоджию, то порывистый ветер будет шуршать по асфальту скрюченной бурой листвой, где-то хлопнет «гравипятно», где-то вспыхнет и затрещит «электра»… Но в этой комнате они слышали только частое сопение друг друга. Город словно бы затаился, не беспокоя их никакими звуками, говорящими о близкой опасности… Но, когда Ромка в последний раз шумно выдохнул и затих, переводя дух, то снаружи донеслась частая трещотка выстрелов.
- Крупнокалиберный лупит, - отдуваясь, шепотом заметил Роман. – И похоже, в той стороне, куда мы ходили. Ну, куда Омика тянуло.
- О гос-споди, - выдохнул Генка, все еще не выпуская его из объятий. – Не, Ром, ты неподражаем. Со мной еще никто после секса не говорил про крупнокалиберный пулемет…
* * *
Кирилл беспокойно ворочался в постели. На новом месте он всегда в первое время засыпал подолгу и спал плохо, пока не удавалось привыкнуть; после этого организм приспосабливался к новым условиям и начинал функционировать в обычном режиме. А пока что на перемену обстановки он отзывался взбудораженным состоянием и нудной, утомительной бессонницей.
В помещение этого хорошо охраняемого НИИ в центре Припяти Шубин доставил Кирилла в середине дня; добрались легко и быстро, вертолет приземлился прямо на оборудованную на крыше здания площадку. Вещей у Кирилла было совсем немного, раскидать их по местам в скромной жилой комнате – минутное дело, и весь остаток дня и вечер новый сотрудник НИИ потратил на знакомство с местом работы, с коллегами и с тематикой работ института. Шубин устроил ему обзорную экскурсию; правда, показывал далеко не все, но честно объяснил, что пока у Кирилла нет полного допуска. И в некоторые отделы вход ему до поры до времени запрещен. Но допуск – не проблема, такому ценному и талантливому кадру просто не могут не его выдать; и буквально через несколько дней, после необходимой проверки кое-каких данных и инструктажа Кирилл сможет заглядывать в любой уголок НИИ, беззаботным тоном пообещал Шубин. Потом Кирилл уткнулся в чтение рабочих материалов по теме, близкой к той, которой занималась их распавшаяся группа на Янтаре. Он засиделся до позднего вечера, и в постель повалился с совершенно квадратной от обилия информации головой. А теперь беспокойно крутился с боку на бок.
…Все-таки он откинул одеяло и нащупал ногой тапочки. Пойти чаю попить, что ли, раз уж не спится… Электрический чайник стоял на столе у него в комнате, но поскольку собственными запасами чая или кофе Кирилл еще не успел обзавестись, то придется топать на общественную кухню.
Кухня в середине коридора жилого блока соответствовала западным офисным традициям: в шкафчиках нашлись кофе-чай «за счет фирмы», и даже два сорта печенья – сладкое сдобное и соленые крекеры.
Кирилл бросил в кружку пакетик чая, и, дожидаясь, пока закипит чайник, задумчиво теребил картонный ярлычок на нитке.
Правильно ли он поступил, когда согласился на уговоры Шубина? Днем-то все представлялось в радужном свете, а теперь Кирилла начали покусывать сомнения. Разумеется, обеспечение в этом НИИ было на таком уровне, какой и не снился полунищей, разваливающейся базе на Янтаре. Это-то и настораживало. Большие деньги на науку сейчас дают только в том случае, если не только отрасль науки, но и данная-конкретная тема заточены под оборонку. Ну, или если заказчик, будь он даже из госструктуры, уже прикинул, кому за рубеж можно продать результаты исследований. Кирилл почти не сомневался, что после того, как он с новыми коллегами сумеет довести до готовности препарат для ускоренной регенерации тканей, новое лекарство вскоре появится в лучших клиниках Швейцарии. Или Америки. Или еще какой-нибудь страны.
Вода в чайнике забулькала. Кирилл залил пакетик кипятком, и, болтая его туда-сюда за нитку, смотрел, как расплываются в горячей воде золотисто-коричневые разводы.
А все этот Шубин! Стоило ему открыть рот, как у Кирилла почему-то разом развеялись все сомнения в правильности выбора. Однако, как этот рыжий тип умеет убеждать!
Шубин Кириллу чем-то сразу не понравился. Лезущей изо всех дыр самодовольностью, что ли… А еще при общении с Шубиным Кирилла не оставляло какое-то странное неприятное ощущение. Стоило Кириллу о чем-то подумать – как Шубин непостижимым образом подцеплял именно эту ниточку и раскручивал ее. Он в разговоре начинал развеивать именно те сомнения, о которых Кирилл подумал, но не сказал вслух. Он уточнял именно те неясности, которые Кирилл еще не успел или постеснялся озвучить. И это было неприятно – словно бы Шубин заглядывал в мысли собеседника и ковырялся в них пальцами, рассматривал, перебирал, находил самые уязвимые места и рвал сеть сомнений, доводов и возражений именно в этих точках…
Кирилл отхлебнул чая, потом отправил в рот пригоршню мелких соленых крекеров. Позади раздался звук открывающейся двери и неторопливые легкие шаги. Кирилл обернулся – Шубин… Ага, как говорится, помяни черта – он тут же и появится.
- Привет, - улыбнулся рыжий. – Не спится?
- Ага, - кивнул Кирилл. – Башка тяжелая. Видимо, переутомился за день.
Не успел он уткнуться в свою кружку, надеясь таким образом отделаться от надоевшего за день пристального внимания Шубина, как тот подошел ближе, и его руки уверенно легли на плечи Кирилла.
- Могу помочь расслабиться, - нагло предложил Шубин, и, не дожидаясь ответа, принялся легкими движениями разминать и поглаживать мышцы у основания шеи.
Кирилл же, наоборот, напрягся еще больше. И даже разозлился. Абсолютнейшая классика приставания, затертая до дыр, скатившаяся до банальности. Этому нахалу следовало бы придумать что-нибудь пооригинальнее.
Шубин усмехнулся про себя. Зачем напрягаться и придумывать оригинальные способы «закадривания», когда воля собеседника и так прогнется, как пластилин, от одного легкого мысленного нажима? Да вот уже и прогнулась. Боже, до чего же скучно… Разве что немного затуманить восприятие Кирилла, а фантазию наоборот растормозить? Пусть представит своим партнером не какого-то незнакомого типа, которого он вчера впервые в жизни увидел, и потому – что вполне естественно – ему не доверяет, а кого-нибудь из своих прежних дружков. Заодно и посмотрим, какие вкусы у нашего молодого таланта от науки.
Куртка и майка Кирилла были уже отброшены в сторону, теперь Шубин расстегивал на нем брюки. Единственное, в чем он еще надавил на волю партнера – это заставил его встать с табуретки и начать поскорее освобождаться от одежды. А все остальные действия – быть ли Кириллу сверху или снизу – Шубин отдал ему на откуп. Его самого устраивало и так, и этак, телепат любил разнообразие. Пусть партнер делает, как хочет, а мы посмотрим на его мыслеобразы…
Дверь в кухню не запиралась на ключ, но по позднему времени можно было не опасаться, что сюда кого-нибудь принесет. Хотя, даже если кто-то и войдет, то и выйдет точно так же, как зашел. Кирилл все равно сейчас погружен в себя и ничего снаружи не замечает, а Шубин не стоял в очереди, когда стыд раздавали.
Шубин подтолкнул Кирилла к диванчику для посиделок. Интересно, где он сейчас окажется – сверху или снизу? Опрокинет Кирилл его на пружинящую подушку или сам растянется на ней?
Шубин пригляделся - в воображении Кирилла четко проявился мыслеобраз Хмура. Ну-у, это неинтересно. Про Хмура мы и так уже знаем. Зачем смотреть один и тот же фильм второй раз? «Кирюша, Хмур ушел. У вас уже все закончилось, и он ушел, у него дела», - поднажал Шубин. – «И вообще, это было вчера. А с тобой сейчас… А с тобой сейчас Рома! Ну-ка, как у вас с ним бывает?»
Когда образ Хмура вытеснился образом Романа, то и с самим Кириллом произошла разительная перемена. Вполне уверенный в себе молодой мужчина, под внешней мягкостью которого прятался внутри души стальной каркас, - не зря же под ним прогибался крутой парень Хмур, - вдруг совершенно размяк. Он таял перед Ромкой, как пластилин на теплой батарее. Он стелился под партнером, и не просто чисто физически стелился, опрокинувшись на диванчик и позволяя Шубину расположить себя так, как тому удобно, - он всей душой просил властвовать над ним. Кирилл отдавал партнеру – на месте которого воображал, разумеется, Романа, - все «бразды правления». Все права рулить и всю ответственность. Он готов был подчиниться любым желаниям Романа и выполнял их с искренней радостью.
А это очень любопытно, думал Шубин, вовсю пользуясь неожиданно представившимся случаем. Вот, значит, какой Рома авторитет для нашего Кирюхи Аркадьевича. Это надо взять на карандаш!
- Так вот чем ты занят! – раздался от двери недовольный голос.
Шубин нехотя обернулся на звук и недовольно наморщил нос: на пороге стоял Бредянский.
- Мне кажется, или я эту фразу уже где-то слышал? – попытался съехидничать Шубин с натянутой улыбкой.
- И мне кажется, что ты уже не в первый раз занимаешься развлечениями вместо того, чем должен заниматься, - отрезал Бредянский.
- Между прочим, сейчас уже ночь! А я весь день на ногах!
- …И тем не менее, сил еще хватает, - Бредянский с брезгливой миной смотрел на томно извивающегося Кирилла. Тот, погруженный в дурман фантазий, ничего вокруг себя не замечал; не заметил и вошедшего постороннего человека. Кирилл вцепился в Шубина, как клещ, повис у него на шее, стараясь прижаться как можно плотнее.
- Я что, не имею права?!. – взвизгнул было Шубин.
- Потом закончишь. Пошли, поговорить надо, - коротко распорядился Бредянский. – Отпусти парня. То есть, сначала дай ему какую-нибудь желаемую иллюзию, чтоб подрочил и успокоился. Завтра он нам будет нужен в хорошем расположении духа и работоспособном состоянии.
- О нем ты беспокоишься гораздо больше, чем обо мне! – взвинчено бросил Шубин. Резко вжикнул «молнией» на брюках, рывком одернул джемпер. – А, между прочим, это я подписал его на сотрудничество! Это я притащил его тебе, в твой долбаный институт!
Бредянский, не дослушивая реплики, повернулся и вышел в коридор. Ничего, это самый верный способ снять Шубина с партнера. Ему нужен зритель. Как всегда. Сейчас следом побежит… Так и есть, побежал. Даже поскакал, на ходу расправляя смятый задник туфли.
- Наемники пропали, - на ходу бросил Бредянский, не оглядываясь на собеседника. Он и так знал, что Шубин торопливыми шагами бежит следом. – Они не появились в окрестностях Выжигателя. Зато некто, скорее всего, один из них, припрятал их включенные КПК в деревушке неподалеку от блок-поста «Свободы». Между прочим, уже больше трех часов назад.
- И… И что?! – Шубин, судя по интонации, заметно встревожился. Ну, еще бы…
- А то! Чем ты все это время занимался?! Я тебя нигде найти не мог! Наемников надо искать, срочно! Садись и нащупывай Фадеева!
- Ты же знаешь, я могу дотянуться до него, только если он спит…
Бредянский остановился. Оглянулся на подчиненного. На лице у него крупными буквами была написана непроизнесенная вслух фраза: «Боже, и с какими идиотами приходится работать…»
- Сейчас ночь. И, может быть, Фадеев сейчас спит. Поэтому садись и ищи его. Если спит – значит, найдешь! – медленно, четко и чуть ли не по слогам произнес Бредянский, глядя прямо в лицо закипающему от бешенства Шубину.
- Я, между прочим, все это время занимался тем, что обрабатывал новых коллег нашего молодого гения. Чтоб они завтра сделали то, что нужно. Потому что добровольно он сотрудничать не будет. Тупица Хмур его уже «просветил», к сожалению, чем мы тут занимаемся. И отпугнул, естественно. А я Кирилла фактически заново обработал, сегодня днем черт знает сколько времени и сил на это потратил! Я наврал ему, что теперь у нас совершенно другая политика и другой подход. И чтоб он все-таки стал с нами сотрудничать, его надо очень аккуратно, по шажочку подтолкнуть в нужном направлении.
- Ты придумал, как его повязать? – в голосе Бредянского впервые с начала разговора послышались заинтересованные нотки вместо раздраженных.
- Да! И я не трахался с ним весь вечер. А инструктировал остальных сотрудников сектора «В», что они завтра должны делать, когда я приведу туда Кира!
За этой беседой на повышенных тонах они уже миновали весь длинный коридор и остановились перед дверью кабинета Бредянского. Вернее, это сам Бредянский направлялся туда, а Шубину просто ничего другого не оставалось, кроме как бежать следом за шефом.
Бредянский повернул в замке ключ, распахнул дверь и кивком пригласил Шубина войти.
«Что ж, значит, шеф сменил гнев на милость?» - Шубин бросил скорее уж не мысль, а эмоцию; словно произнес фразу куда-то в пространство, но с расчетом, что ее обязательно услышит тот, кому она предназначается.
Бредянский уже и сам понял, что слишком погорячился. В общем-то, подыскивать слова для извинений и оправданий ему не было никакой необходимости; эмоциональный фон его собеседник прекрасно улавливал. Шубин нахально развалился в надувном кресле, а хозяин кабинета приоткрыл тумбочку:
- Кофе хочешь? Спиртного, извини, не предлагаю…
- Разумеется, ведь мне еще работать, - ядовито улыбнулся Шубин. – Фадеева искать. Он ведь нам нужен больше всех на свете…
- Так ты кофе будешь? Или нет? – Бредянский не отреагировал на предыдущий выпад.
- Если молотый, то буду. Растворимую гадость я мог бы попить и на общей кухне, вместе с Киром. До того, как…
Бредянский проверил, сколько воды в электрочайнике, щелкнул кнопкой, выставил на стол две чашки и жестяную коробочку:
- Шубин, хватит! Да, ты не ради собственного удовольствия завалил нашего нового сотрудника, а исключительно в интересах дела…
- Ну, а что? Ты ревнуешь?! Нет, вы только подумайте – Бредянский ревнует! Слушай, а если бы я сегодня не стянул штаны с этого парня, то интересно – когда бы ты снова обратил на меня внимание?! Когда ты в последний раз меня замечал? Когда вспомнил бы, что я существую?! Не тогда, когда надо промыть мозги персоналу, или найти на просторах Зоны каких-то там наемников, а просто так?! Когда заметил бы, что вот мотается тут под ногами некто рыжий… Рыжий дурак… Рыжий клоун!.. Непонятно почему мотается, хотя давно бы уже мог навести глюков на персонал, на охрану и свалить из этой чертовой лавочки! Но вместо этого я почему-то торчу в этой загаженной дыре. Рядом с тобой. И не просто торчу, а работаю. Рулю всеми этими гениальными придурками, разгоняю по углам толпы тараканов в их головах, чтоб они вкалывали на вашу долбанную программу. И все жду, жду, жду, когда же наконец закончатся твои бесконечные дела!
Шубин, распаляя себя своей пламенной речью все больше и больше, закипал вместе с чайником. Он выпрямился, подался вперед, а потом и вовсе вскочил с кресла.
Тем временем Бредянский залил кипятком ароматный порошок. Самый удобный сорт кофе; с одной стороны – он натуральный, не растворимая горелая резина, а с другой – мелкий помол позволял обходиться без кофеварки, заваривая напиток прямо в чашке.
– Успокойся, - примирительно сказал Бредянский. - Да знаю я, знаю, почему ты не уходишь.
И, воспользовавшись тем, что Шубин, беспокойно расхаживающий по кабинету, оказался рядом, Бредянский поймал его за пряжку ремня. Просунул за нее палец и смотрел на телепата снизу вверх, почти ласково, с оттенком лукавой улыбки – максимально лукавой и максимально ласковой, на какую только был способен. С изображением чувств приходилось быть скупым. Каким бы ты ни был хорошим актером, но если твой собеседник улавливает эмоциональный фон, то гораздо проще играть роль сдержанного и холодноватого босса.
…От пара из чашки обжигающего кофе запотевали очки. Да, телепат чего-то вдруг потерял над собой контроль. Сегодня он ляпнул явно лишнего.
Да и я хорош, самокритично обругал себя Бредянский. Надо же было упустить из виду, как он в последнее время бесится! «Но ведь действительно навалилась куча проблем… Некогда было уделять внимание еще и Шубину…»
А ведь это отнюдь небезопасно.
«Да, мной управлять он не может – но ведь это и не обязательно! Ему достаточно было бы взять под контроль какого-нибудь чувака с большой пушкой. Ведь моя голова отнюдь не покрыта слоем брони. Так ведь, правда?!» - догадка, взглянуть на которую Бредянский до сих пор боялся, встала перед ним вплотную.
Теперь понятно, почему Шубин не слишком-то усердствует в поисках наемников. То ли догадался, то ли интуитивно почуял, хитрая задница… Для него лично представляют большую опасность бойцы, не поддающиеся телепатическому контролю. Не факт, что Фадеев согласится сотрудничать, но все-таки попробовать стоило. Отправить его в сектор для подопытных никогда не поздно; а для начала стоит предложить ему должность личного охранника директора института. А то мало ли какая блажь стукнет Шубину в его рыжую голову… От любви до ненависти – один шаг. Но его столь не вовремя вспыхнувшей страстью, пожалуй, тоже стоит воспользоваться. Хотя бы для того, чтобы его немного успокоить.
Так рассуждал про себя Бредянский, скользя ладонью по пояснице Шубина, и одновременно от души радуясь тому, что хорошо освоил умение экранироваться от считывания… Ладно, увлекаться не стоит. Тем более что Шубин действительно еще должен заняться ментальным поиском наемников.
…Знал бы Роман, что настойчивость Генки сегодня ночью буквально спасла жизнь им всем! Когда Ёж добился-таки своего и не дал ему уснуть, как раз в это время Шубин, успокоившийся и приободрившийся после полученных знаков взаимности, сидел и прилежно медитировал, нащупывая на просторах Зоны Романа. Если бы Ромка к тому времени успел заснуть, то взвод монолитовцев уже прочесывал бы район ночлега. Определить местонахождение в пределах плюс-минус квартал для Шубина труда не составляло, если искомые люди находились на расстоянии всего-то в километр-другой. А Шубин устал и отправился спать в середине ночи, когда Роман улегся на коврике, а довольный по самое «не могу» Ёж заступил на свою предутреннюю вахту…
* * *
Сквозь мутное стекло в комнату пробивался слабый серый свет, из темноты постепенно вырисовывались очертания предметов и силуэты двух лежащих на подстилке людей. Пятый час утра… Ёж, взглянув на часы, слез с «наблюдательного пункта» на столе сбоку от окна.
Пора будить ребят, как и договаривались. Пора возвращаться. Самое глухое время, «собачья вахта», когда сон одолевает сильнее всего, и продрать глаза труднее, чем в любое другое время суток. Зато и монолитовцы тоже наверняка такие же сонные и еле-еле держатся. Они ведь тоже люди, чтобы там о них ни болтали в сталкерских байках.
Роман спал и ровно посапывал во сне. Жаль будить, но ничего не поделаешь… Генка легонько коснулся губами его щеки – для спецназовца, приученного к чуткому, «вполглаза», сну этого оказалось достаточно. А вот Омик, несмотря на энергичное встряхивание за плечо, сердито забурчал и перевернулся на другой бок. Еще и попытался отпихнуть Ежа коленкой. Ну, ничего, и не таких поднимали!
На рассвете пустота мертвого города давила на нервы еще сильнее, чем накануне ночью. Только свист ветра да вспышки и хлопки аномалий… Не слышно ни воя зверья, ни выстрелов… Сейчас казалось, что трое наемников движутся по совершенно вымершей местности, в которой не осталось ничего живого – даже врагов.
До здания бывшего управления КГБ добирались осторожно, дворами, на улицу соваться не рискнули, чтоб не маячить на виду. А то мало ли кто бдит на рассвете на улицах кажущегося мертвым города… Неслышно нырнули в подвал, а оттуда – в черный провал подземного хода.
Да, Хмур не соврал – про это ответвление коридора и этот выход на поверхность действительно мало кто знал, даже среди монолитовцев. Именно благодаря этому у спуска вниз не выставили караул. Наемникам повезло, но только до поры до времени – они беспрепятственно спустились в подземелье, прошли по нему немного, и даже успели выйти к основному коридору, как вдруг впереди за поворотом отчетливо послышались тяжелые шаги и стук подошв о бетонный пол. Роман жестом приказал остановиться; но этого было мало, сейчас те двое завернут за угол, и тогда… «Скорее назад!» - также жестом скомандовал он. За сотню метров до этого места они миновали боковое ответвление, проход в другой коридор. Правда, Роман представления не имел, куда тот коридор ведет, но это сейчас было неважно. Главное – переждать там и избежать ненужной встречи.
Когда их тройка немного углубилась в боковой ход, он остановился и скомандовал «ждем». Роман все-таки надеялся, что можно будет, немного подождав и пропустив тех двоих, лечь на прежний курс.
Тишина… Ни шороха, ни капели с потолка. И шагов уже не слышно. Выходить? Вдруг кольнула весьма неприятная мысль: «А что, если это были не случайные прохожие монолитовцы, идущие по своим делам, а патруль? А что, если они ищут нас? Конкретно нас? Раскусили наш обман, или Хмур наткнулся на своих, и они о многом догадались, или – хуже того, - к нему вернулся рассудок, и Хмур все рассказал?! Тогда мы попали…»
Он еле-еле слышным шепотом поделился своими опасениями с Омиком и Ежом:
- Туда выходить нельзя. Попробуем двигаться по этой ветке…
Сквозь очки ночного видения почти не разглядеть тревогу на лицах, но было слышно, как напряженно и взволнованно задышали ребята. А что делать? Боковая ветка совершенно незнакома, не отмечена на карте, но придется рискнуть. В любом случае, это меньший риск, чем нарваться на монолитовский патруль.
Двигались медленно – Омик по ходу дела отмечал на карте схему движения. Сначала показалось, что коридор идет параллельно основному, но потом он повернул под прямым углом, потом еще раз… По всему выходило, что наемники продвигаются по нему не к окраине, а к центру города. Плохо… И ни малейшего намека на выход наверх…
Шаги. Опять шаги! Парни еле успели прижаться спинами к стене в неглубокой нише. Хотя она не спасет, стоит тем, кто идет по коридору, подойти чуть ближе… Роман настороженно прислушивался. Идут явно двое… Однако, какие-то необычные шаги… У одного - слишком легкие. Крупный взрослый мужик, даже если старается идти тихо, все равно наступает тверже и сильнее. А у второго шаги какие-то слишком редкие и подпрыгивающие… Подпрыгивающие?! О черт, по Зоне передвигается скачками только один вид ее обитателей… И если учесть еще примешивающийся скребущий звук, то становится ясно, кто там скачет впереди. Но человек в компании снорка – это вообще непонятно…
Из-за поворота показались две фигуры. Так и есть – одна невысокая и тонкая. Женщина или подросток. Ну, женщина – еще может быть, хотя они и редкость в Зоне, но откуда здесь взяться подростку? Другая фигура семенила рядом, подпрыгивая в полуприседе, и цепко перебирала передними лапами. Подошвы звонко щелкали по полу, почти заглушая скрежет когтей о железобетон.
Наги Наоев замер, прислушиваясь к настороженному утробному рычанию Фарфика. Разумный снорк явно что-то почуял… Нюх-то у него куда острее человеческого. Наги едва успел разглядеть в темноте нишу и прижимающиеся к стен три фигуры, как Фарфи сорвался с места и стремительными прыжками помчался вперед.
- Стой! Фарфи, стой! – крикнул парень. Опять этот своевольный снорк вышел из-под контроля! Вдруг там свои? Фарфик же не всех бойцов Монолита в лицо знает!
Фарфи, услышав окрик, немного притормозил – и это явно спасло по крайней мере одного из наемников от быстрой и неминуемой смерти. Но команда Романа «Огонь!» уже слилась с окриком Наги «Взять!» Видимо, парень успел свериться с КПК и не увидел опознавательного сигнала «своих».
Снорку до наемников оставалось пробежать метров десять, когда Роман, Ёж и Омик нажали на спусковые крючки своих стволов. И… Ничего. Ничего! Оружие молчало. Только глухие щелчки, как при осечке. Осечка? У всех троих сразу?!
Снорк оттолкнулся задними лапами и прыгнул. Первым в цепочке стоял Роман, а Омик перед атакой монстра успел переместиться к противоположной стене коридора, чтоб выстрелами не задеть своих же. Снорк в прыжке целил явно туда, где стояли двое; Генка успел оттолкнуть Романа и сам отскочил к противоположной стене, монстр пролетел мимо и приземлился на пустое место - когти с отвратительным, дерущим нервы звуком проскребли по полу. Он на секунду низко присел, почти распластался по полу, потом развернулся, подскочил и пошел в атаку, отчаянно лупя перед собой то одной, то другой лапищей.
В рожке патрон перекосило?! Генка только и успел, что отстегнуть магазин от автомата, когда когти снорка прошли в десятке сантиметров от его руки. Ёж со всей силы швырнул магазин в морду снорка – а вытащить из подсумка другой он уже не успевал.
- Омик, перезаряжай скорей, мы прикроем! – Роман и Ёж отбивались от снорка прикладами, пока парень судорожно вытаскивал из подсумка новый рожок и никак не мог трясущимися руками попасть им в гнездо.
Удары прикладов Фарфику были что слону дробинка, с каждым новым полученным ударом он только взрыкивал и снова шел в атаку, Ёж никак не мог достать его прикладом в основание шеи – шея-то у монстра не намного крепче обычной, человеческой, и вряд ли бы выдержала сильный удар. В любом случае, такая травма должна было если уж не уложить снорка на месте, то хотя бы существенно уменьшить его подвижность.
Фарфи отчаянно хлестал с двух рук, Роман уворачивался и пятился, подставляя «калаш» под удары смертельно опасных когтей. И все-таки пропустил – снорк, оказывается, не совсем уверенно, но все же мог удерживаться на задних лапах, и орудовать обеими передними сразу. Пока левая лапа снорка перехватила и удерживала «калаш», не давая замахнуться, правая съездила Романа по левой стороне тела. Бронежилет-то прорвать монстр не смог, но когти проехались по незащищенному плечу, левую руку обожгло режущей болью.
- Ах ты, тва-а-арь, твою мать! – заорал Роман.
А снорк вдруг оставил его и ринулся в атаку на Генку. Видимо, он придерживался тактики постепенного ослабления обоих противников.
- Омик, заряжай, чего ты там возишься?! – снова крикнул Роман, одновременно отстегивая и отбрасывая не глядя куда магазин своего «калаша».
- Я… Я не могу, оно опять заклинило! Я другой магазин примкнул, и опять! – взвизгнул парень с заметным испугом в голосе.
Опять?! Что за чертовщина?! Роман выдернул из подсумка другой магазин, чувствуя, как под рукавом расползается горячее и липкое. Ну ничего, рука двигается, хоть ее и режет, как ножом, при каждом движении. Он примкнул новый магазин, передернул затвор, нажал на спусковой крючок, и… Опять ничего!
И только сейчас заметил, что спутник снорка тем временем приблизился к носящейся в коридоре потасовке. Половину его лица скрывал ПНВ, но все-таки этот парень показался Роману смутно знакомым. Подросток лет пятнадцати-шестнадцати… Низкорослый, тощий…
«Где-то я его видел. Черт побери, где?!» - как будто ответ на этот вопрос мог помочь справится с нападающим монстром и непонятным наваждением - осечкой оружия который раз подряд.
- Омик, бей! Да бей же! – отчаянно заорал Ёж, когда когти мелькнули буквально в сантиметре от его лица.
Парень бросил бесполезный автомат, выдернул из набедренного чехла нож. Замахнулся и издал истошный вопль, более похожий на визг, чем на боевой клич. И, распаляя себя этим визгом и одновременно заглушая им страх, Омик ринулся на снорка сзади. Шансы опередить верткого монстра и попасть ножом куда надо были невелики, но Омику помогло то, что снорка отвлекали двое противников спереди. Парень буквально прыгнул на снорка верхом и со всей силы всадил тому нож в основание шеи. Фарфи захрипел и подскочил как норовистый конь, сбрасывая «наездника», Омик с криком покатился по полу, а снорк по инерции пробежал еще шага три вперед и рухнул лицом вниз.
Наблюдавший за боем подросток завопил срывающимся резким голосом:
- Фа-а-арфи-и-ик! – но не подбежал к своему ручному монстру, а развернулся и бросился бежать прочь, видимо, здраво рассудив, что он снорку уже ничем не поможет, а против него тут трое, которые даже и без стволов справятся с этаким птенчиком.
- Гаси пацана! – крикнул Роман. Он наконец вспомнил, где видел этого мальчишку. И теперь знал, что тот представляет опасность не меньшую, чем убитый ими снорк.
Сам он немного замешкался, разглядывая пострадавшую руку. Нет, самому затянуть не получится, придется кого-то из ребят просить. Генка и Омик обогнали его и припустили вслед за подростком, вот они уже скрылись за изгибом коридора, пока Роман плелся сзади. Еще минуту спустя топот затих, и сменился размеренными тяжелыми шагами. Ёж и Омик показались из-за поворота.
- Удрал он, - на ходу бросил Ёж, шумно дыша. – Там труба такая широченная, он туда полез. Но внутрь просунуться можно, да… Ничё… Выковыряем щенка… Ром, ты как? Сильно тебя монстрюк съездил?
- Не очень. Так, царапины… Вы-то целы?
- Ага, все нормально… Эх, и ничего себе «царапины»! – ужаснулся Ёж, когда пригляделся, как капает с ромкиной руки.
- Да ладно, рука двигается, ничего страшного, - отмахнулся было тот.
Генка полез в подсумок:
- Нечего геройствовать! Перевязать надо, прежде чем дальше идти!
Надо, Роман и сам прекрасно понимал, что надо. Хотя бы ради того, чтоб преследователи не могли пойти за ними по цепочке кровяных пятен. Вот только бинт на скользком рукаве комбеза долго не продержится – сползет; толстые подушечки перевязочного пакета подсунули под рукав, а бинт пришлось затянуть сверху. Раздеваться здесь и сейчас крайне неуместно и рискованно – шум могли услышать, а мальчишка мог побежать за подмогой. Повязка держится плохо, особенно на самой верхней части руки – там коготь заехал на уровне ключицы, пропорол дельту, и прижать это место бинтом толком не получилось. К тому же, оказывается, ни Омик, ни Еж не умеют толком накладывать повязки, особенно когда это надо делать быстро. «Н-да, и этот пробел в обучении надо восполнять. Если живыми выберемся – буду гонять, как сидоровых коз!» - думал Роман.
- А ты, Омик, молодец! Надо же, не побоялся монстру на загривок прыгнуть… Если бы не ты, не знаю, как бы мы отмахались.
- Вы же его отвлекли, - смутился парень. – Ну, тогда и я… Но почему оружие все время клинило?!
- Это тот шкет устроил, - процедил сквозь зубы Роман.
Судя по вопросительным переглядкам спутников, они усомнились – а командир случайно не повредился ли рассудком? Может, ему снорк по голове крепко заехал?
- Я потом объясню, - с нажимом сказал Роман, видя их недоверчивые лица. – А пока надо отсюда сваливать. Мы такой шум подняли… Сейчас по наши души могут подвалить патрули монолитовцев. В том коридоре кто-то шастал… Труп снорка тащите вон туда, в то ответвление, попробуем хоть немного следы запутать.
Круглого сечения вентиляционная труба плавно изгибалась и уходила вверх. Да, широкая, даже взрослый вполне может протиснуться, вот только «разгрузки» снять придется. Так. На всякий случай, чтоб не застрять.
- Давайте я первым полезу, - предложил Омик, вдохновленный своим предыдущим подвигом. – Я же меньше всех. А если вдруг застряну – так вы меня за ноги выдернете.
- Некогда будет выдергивать, - Роман, морщась, выпутывался из «разгрузки». – Слышите? Топают уже… Скорее, лезем! Омик, лезь! Я вторым пойду. Ёж, в случае чего, подтолкнешь меня снизу.
В вентиляционной трубе через равные промежутки попадались решетки-заслонки: сквозь них можно было частично разглядеть помещение, этой системой вентилируемое. Труба тянулась вдоль длинного коридора с облицовкой пластиком светло-бежевого цвета. В одном месте решетка была снята – видимо, здесь юный беглец спрыгнул внутрь. Но самого его, естественно, уже след простыл. А труба тянулась дальше.
- Омик, ползи вперед, - распорядился Роман. - Здесь спускаться не будем. Камеры слежения обычно устанавливают в коридорах. Стоит нам высунуться – и нас сразу же спалят! Попробуем дальше продвинуться. Может, если повезет, труба в какую-нибудь комнату выведет…
Спорить никто не стал. Поползли дальше.
Через пару десятков метров небольшой отросток трубы свернул вправо. Омик прополз в ответвление, приник лицом к решетке:
- Ребята, здесь вентиляция в кабинет выходит!
- Камеры там где-нибудь видно? – спросил Роман.
- Не-а…
- Ладно, рискнем. Вынимай решетку, будем спускаться.
Омик, повиснув на руках, спрыгнул на пол. Следом шумно и неловко брякнулся Роман – не удержался на одной правой, когда пострадавшая левая разжалась под тяжестью тела. Потом из трубы высунулась перемазанная пылью физиономия Генки.
- Ну, теперь куда? – Омик обернулся к спутникам.
- В коридор не высовываться! - распорядился Роман, шипя от боли и зажимая левую руку. – Сейчас разберемся, что у них тут… О!
На стене был прилеплен полосками скотча лист бумаги размером с развернутую газету, с изображенными на нем полосками, черточками и стрелами. Надпись сверху гласила: «План эвакуации при пожаре».
- Это же план этажа, - Омик вгляделся в схему. – А мы вот тут. Вот, из этого кабинета стрелки в коридор выходят.
- Уверен?! – усомнился Генка.
- А зачем рисовать стрелки из одного кабинета, а схему с этими стрелками вешать в другом?!
- Тихо, вы, оба! – одернул спорщиков Роман.
- Ну ладно, ладно, командир… – Генка снисходительно посмотрел на него сверху вниз.
То ли Роману показалось, то ли Генка раньше с высоты своих двух метров смотрел на него как-то более уважительно и, можно сказать, даже как-то несмело. А теперь в его взгляде и в интонациях очень заметно прорезались собственнические нотки. Очень интересно…
Но об интересных переменах в Генкином поведении можно и попозже поразмышлять.
Вариантов, куда им можно было бы убираться, было всего два – либо в один конец коридора, либо в другой. И там, и там на плане значились двери.
- Стоит нам высунуться в коридор, как тут же засветимся на мониторах у охраны. Насколько я знаю систему охраны подобных заведений, здесь может быть максимум один постовой на лестничной площадке, возле двери на каждом этаже. А изображение со всех мониторов в коридорах передается на центральный пост… И нам надо умудриться как-то не попасть на эти мониторы… Омик! Ты сможешь подключиться к этой системе?
- Не знаю, надо попробовать, - неуверенно ответил парень.
- Давай, пробуй. И вот еще что – ищи другой выход в тоннели. Наверняка он есть. Тот пацан с ручным снорком где-то выходил в подземную систему! Не ползли же они по трубе, чтобы там погулять! Для нас есть шанс выйти только там… С боем через верх мы не прорвемся.
Омик вытащил ноутбук, прошел вдоль стены, осмотрел провода, потом воткнул в свой ноутбук какие-то разъемы…
За дверью, в коридоре, по полу затопали торопливые шаги. Походка легкая, звук подошв негромкий, быстро оценил Роман. Это явно не тяжелые берцы охранника. Значит, идет не боец. Наемники прижались к стене по обеим сторонам от двери и затаили дыхание. Шаги протопали мимо, в коридоре щелкнул замок, и хлопнула соседняя дверь.
Уфф! Генка с облегчением перевел дух. Рядом отдыхивался испуганный Омик. Похоже, парни только сейчас осознали, по какому тонкому лезвию они ходят.
Комната, послужившая им убежищем, была размерами примерно пять на три метра, вытянутая в длину, вся уставленная приборами, назначения которых никто из наемников не знал. Повсюду громоздились металлические корпуса с тумблерами, верньерами, окошками датчиков и свисающими наружу проводами. Несколько компьютеров – больших, стационарных, не ноубтуков. Стеллажи со скоросшивателями, письменные и лабораторные столы. В конце комнаты дверь с обычным врезным замком и довольно большим отверстием для ключа. Генка тихонько подошел, приник глазом к отверстию, и тут же с ошалевшим взглядом отшатнулся обратно. А потом выхватил из набедренного чехла нож и взял его наизготовку.
- Ты чего?! – Роман вцепился в его руку.
- Там! – рыкнул сквозь зубы Ёж, указывая клинком в сторону двери.
- Чего «там»?!
- Пленник! – Генка уже распахнул рывком дверь, попутно скидывая Романа со своего локтя.
Ромке и Омику ничего не оставалось, кроме как изготовиться к огневой поддержке.
Но она не потребовалась.
За дверью оказалась другая лабораторная комната – немного побольше, и посередине стояли три стола, похожих на хирургические, только снабженные многочисленными ремнями; два пустых, а к третьему был пристегнут пленник. Молодой мужик, раздетый догола; ремни прихватывали его лодыжки, кисти рук, плечи, середину туловища, шею… Он мог только повернуть голову. И как раз, когда он повернул ее в сторону приоткрытой двери, то столкнулся взглядом с Генкой. Вряд ли пленник разглядел того, кто прятался за дверью; вряд ли он мог понять, что это не здешний охранник, но Ёж-то уяснил ситуацию сразу.
Рядом с пленником стоял другой мужик, в белом халате поверх обычного рабочего костюма, и чем-то звенел и лязгал на приставном столике для инструментов. Никакой охраны в лаборатории не наблюдалось; видимо, ременные крепления считались достаточно надежными, чтоб оставлять подопытного наедине с экспериментатором.
Тем временем экспериментатор повернулся к пленнику с поднятым кверху шприцем; и, пока он аккуратно надавливал на поршень, стравливая воздух, Ёж в два прыжка преодолел расстояние между ними. Свободной рукой вывернул деятелю в белом халате кисть со шприцем, шприц выпал и покатился по полу, а Ёж зажал экспериментатору ладонью рот и упёр лезвие ему в горло.
- Тихо, не рыпайся, Айболит долбанный! Если хочешь жить – ответишь на несколько вопросов. Ну, жить хочешь?
Экспериментатор согласно затряс головой, насколько позволяла шевельнуться удерживавшая его генкина лапища.
- Ладно, сейчас я отпущу твою поганую пасть… Но если крикнешь – это будет последний звук в твоей жизни. Все понял, сволочь?! А теперь, внимание, вопрос: за дверью в конце коридора охрана есть?
Ёж не совсем убрал ладонь ото рта экспериментатора, только чуть-чуть ослабил нажим.
- Нет, только на выходе с этажа, - промычал тот.
- Ага, значит, это еще не выход, это только один отсек… А мы сейчас на каком этаже?
- Второй подземный.
- Под нами еще есть этажи?
- Есть, - выкрикнул пленник, которого тем временем отстегнули Омик и Роман. – Там как раз клетки для подопытных! Я видел, пока меня сюда везли.
Он вскочил со стола и заметался по комнате, ища, во что бы одеться.
- Тебя как зовут, приятель? – спросил ему в спину Роман.
- А, - спохватился парень, - Данила, а среди сталкеров кличут Даня Винт.
Даня Винт наконец-то нашел в стенном шкафчике врачебный халат и светло-зеленые мешковатые штаны, похоже, от хирургического костюма.
- Выйти отсюда мы сможем? – Генка продолжал допрос пойманного медика. – Только не вздумай врать. Сам понимаешь, что пойдешь впереди меня, только я вместо ножика ствол достану. Если нарвемся на охрану – разнести тебе башку я успею.
- Вас не выпустят, - сдавленно промычал «медик».
- То есть, хочешь сказать, и тебя прикончат, не пожалеют, если мы тобой прикроемся? – усомнился Генка и резко встряхнул «медика»: - Выход в тоннели отсюда знаешь?!
Ага, правильно Ёж догадался, подумал Роман. Ведь тот подросток, когда удирал, спешно шмыгнул в ближайший лаз, но сомнительно, чтоб он с ручным снорком выбирался на прогулку по подземным коридорам через тесные вентиляционные трубы. Значит, они оба выходили в подземелье где-то в другом месте…
- Ребята, спасибо вам громадное, вы просто не представляете, до чего вовремя вы подкатили, – Даня Винт переводил растерянный взгляд с одного своего спасителя на другого, - но вы вообще кто?! И как вы сюда попали?
- А ты сам-то кто? – отпарировал Роман. – И отмазка, что ты первый спросил, не прокатит!
Даня собрался было огрызнуться, но быстро сделал вывод, что в его положении рыпаться не респект. Особенно когда тебя только что отстегнули от стола для подопытных. И ты стоишь, прикрытый двумя тряпочками, без оружия и босиком, через пару стен – вооруженная до зубов охрана, а еще чуть дальше - десятки километров опасной местности вокруг, и как через все это и с имеющимся «багажом» выбираться на свободу – одни Хозяева Зоны знают.
- Да обычный сталкерюга я, как и все! Я и мой братан. Мы одиночки, сами по себе, ни в чьем клане не состоим. Занесло вот сюда… Ломанулись, байкам про поле артефактов поверили…
- Как вы прошли в Припять? – продолжая сурово хмуриться, расспрашивал Роман. – Через подземелья?
- Да нет, поверху проскочили…
- Поверху?! А как же Выжигатель?!
Даня хитро прищурился:
- А я секрет знаю. Выжигатель дважды в сутки отключают, чтоб оборудование остыло. Но отключают каждый раз в разное время…
- Значит, вы во время отключения и проскочили?! А как узнать, когда его в следующий раз выключат? – навострил уши Генка.
Даня Винт вскинул подбородок:
- Скажу, когда моего братана из клетки вытащите, и нас наружу выведете. Ну и, само собой, не в таком виде! Сначала помогите одежду и оружие добыть. Дальше тогда мы как-нибудь сами… А потом я рассчитаю, когда Выжигатель на охлаждение выключат. Для этого мне нужно знать, какое сегодня число, и тогда я смогу посчитать.
- Откуда мне знать, что ты нас не кинешь? – усомнился Роман. – А то сейчас попремся твоего братана спасать, а потом окажется, что ты вовсе ничего и не знаешь? И про выключение Выжигателя наврал?
- Ром, он не врет, - вмешался Генка. – Выжигатель действительно выключают примерно минут на десять дважды в сутки. Я тоже про это слышал. И про скользящий график сталкера болтают, только никто его до сих пор вычислить не сумел. Некоторые пытались засесть в окрестностях и тупо ждать, когда установку выключат на охлаждение, но там же патрули Монолита шастают, вычесывают территорию частым гребнем…
- …Специально для того, чтоб ни один умник не дождался лазейки! - подхватил Даня. - Надо же прятаться не слишком далеко, чтоб успеть проскочить облучаемый участок, и не слишком близко, чтоб патрулю ихнему не попасться.
Вдруг Роман, стоявший ближе всех к двери, насторожился и махнул рукой:
- Тише! Идет кто-то!
Шаги приближались. Роман, Омик и Даня Винт метнулись по бокам от двери, Генка оттащил медика за шкаф, опять крепко зажав ему рот.
Кто-то из коридора приблизился, спокойно потянул на себя дверь, и, как ни в чем не бывало, вошел в лабораторию… Не боец. Видимо, кто-то из персонала – в обыкновенном свитере и джинсах, без оружия.
- Молчать! Не двигаться! Руки! – в спину вошедшему уперся «калаш» в руках Романа. – Та-ак, теперь поворачивайся… Медленно! И молча… Первый же твой звук станет последним… Кирилл?!
- Роман?! – замерший с поднятыми руками Кирилл вытращил глаза. – Омик? Ну и напугали… А что это вы здесь делаете?
- А ты-то здесь что делаешь? – подозрительно нахмурился Роман.
- Я теперь здесь работаю, - важно сообщил Кирилл.
Даня Винт сообразил, что этот хмырь, видимо, знакомый его спасителей. И счел за лучшее пока не встревать.
- И давно? – еще более подозрительно спросил Роман.
- Да со вчерашнего дня, - пробормотал Кирилл.
- Ну, ты даешь, Кирюха Аркадьевич! – подал голос Ёжик. – Тебя только оставь без присмотра… Сразу влезешь в какую-нибудь задницу! Когда только успел-то?!
- А… - Кирилл, обернувшись на генкин голос, выкатил глаза еще больше: - Андрей Львович?! А что это вы тут… Ёж, что ты делаешь?! Ты… Зачем ты его держишь?!
- Затем, что если я его отпущу, то через несколько минут охрана этого заведения будет пристегивать нас вон туда, - он кивнул на столы с ремнями. – Чтоб мы послужили делу науки! Просто пристрелить – это нерационально…
- Но что вы тут делаете?
- Задание выполняем, - ответил Роман.
- Здесь?!
- Вообще-то, мы немного заблудились, и конкретно сюда попали случайно. Сейчас как раз хотели выбираться обратно на поверхность и сваливать из города... Кирилл, ты серьезно, что ли, здесь работаешь?
- Ну да, - растерянно пробормотал Кир. – А что?
- Н-да, в хорошее же местечко ты устроился, - все-таки встрял Даня.
- А в чем дело, что вы все имеете против этого места?! Серьезный НИИ, между прочим, они теми же самыми темами занимаются, что и наша прежняя группа…
- Да уж, серьезней некуда, - бросил Даня.
- Кирюха, как ты сюда попал? – спросил Роман, жестом приказывая слишком разговорившемуся Винту заткнуться.
- С Шубиным на вертолете прилетел…
И в двух словах пересказал историю о том, как поддался на уговоры и дал согласие.
- Так, так… - Роман, у которого появились кое-какие подозрения, потирал лоб: - Какой из себя этот Шубин?
- Молодой еще… Наверное, даже моложе меня. Тощий… Волосы рыжие, и длинные, вот такие патлы, - Кирилл провел ладонью на уровне плеч.
- Точно, он! – теперь Роман был уверен на все сто.
- А ты его знаешь?!
- Встречались, только его фамилию я не спросил. Как-то не до того было, - хмыкнул Роман. – Да, ну и попал ты, Кирюха Аркадьевич…
- Да объясните же вы наконец, что все это значит?! – вскипел Кирилл.
- Тише! То значит, что ты попал по самое «не балуйся». Ладно еще, замараться не успел…
- Чем замараться?! – Кирилл откровенно ничего не понимал.
- Опытами на людях, - тихо сказал Роман.
- То есть как…
- А вот так. Мне не веришь – вон Даню спроси, мы его от каталки отстегнули, когда ему твой коллега уже приготовился что-то вколоть.
Кирилл только набрал было воздуха, чтобы выкрикнуть нечто возмущенное, как вдруг поник. Сдулся, как проколотый мячик.
- Значит, Шубин врал… Значит, Хмур в прошлый раз сказал мне правду, а Шубин обманул… Он сказал, что здесь все изменилось… Получается, что нет…
- Систему охраны этого заведения ты знаешь? – Роман резко оборвал поток сожалений и оправданий.
- Н-не очень… Но я могу уточнить все, что нужно!
- Хорошо. Знаешь, где выход в тоннели?
Кирилл сначала состроил растерянную гримасу, потом наморщил лоб:
- Точно не знаю, но догадываюсь. Когда Шубин мне вчера показывал здание… Ладно, я уточню. Сейчас прямо схожу и уточню… Как я понимаю, вы собираетесь поскорее отсюда свалить?
- Верно понимаешь! - вмешался Ёж и встряхнул зажатого в руках Андрея Львовича. - Вот этот тип – большая шишка?
- Н-нет, он рядовой сотрудник отдела…
- Понятно, - кивнул Роман. И добавил про себя «Значит, в качестве заложника он не пригодится». – Кирилл, можешь проводить нас туда, где искать не станут?
- Ага, сейчас, - согласился Кирилл.
- Погоди! Сначала отметь, где стоят видеокамеры, - Роман сорвал со стены лист с планом этажа.
- Вот тут, вот… Еще вот здесь…
- Тухло… - Роман с огорченным видом поскреб подбородок. – Они полностью охватывают коридор. Нету мертвой зоны. Значит, нам только влезать в их систему… Омик, как там у тебя?
- Тоже глухо. Я не смогу переключить камеры с одного этажа на другой. А если просто устроить помехи – сразу же охрана сюда примчится.
- Есть другой способ, – вмешался Кирилл. – Правда, не сто процентов, что выгорит, но… Если надеяться на то, что охранник не запомнил, сколько человек в какую дверь входило… Вы просто замаскируетесь. Я сейчас принесу костюмы, в которых здесь ходят лаборанты. Они часто работают в медицинских масках… Закрытые лица не вызовут подозрений. А рабочие штаны натянете поверх своих. Авось прокатит… И… Я с вами ухожу. Всё, это не обсуждается! – резко бросил Кирилл, как будто бы кто-то собирался с ним спорить.
Он выглядел очень испуганным, но тем не менее полным решимости. Кирилл крупно сглотнул, по горлу покатился кадык:
– А… Что с Андреем Львовичем? Вы его отпустите?
- Потом, - пообещал Ёж. – Пока что придется его временно изолировать, чтоб не настучал.
Кирилл насупился, но возражать не стал. Видимо, понял.
Когда он на негнущихся ногах вышел в коридор, наемники переглянулись.
- Ром, ну и что с этим делать будем? – Генка имел в виду Андрея Львовича.
Роман ребром ладони чиркнул по горлу.
- Правильно! – обрадовался Даня. – Если ты не хочешь руки марать, то дай мне нож, я сам этого гада упокою. Видел я, что он с людьми делает… Сосед из камеры напротив к нему раньше меня попал…
Но Генка уже уволок медика в соседнюю комнату – а то, неровен час, Кирилл вернется, а он парень впечатлительный. Неохота потом его либо из обморока откачивать, либо всю дорогу чувствовать спиной его презрение и осуждение. Пусть уж лучше ничего не увидит.
И вовремя… Вернувшийся Кирилл водрузил на стол большой сверток с лабораторными костюмами.
- Братана помогите вытащить, мужики! – снова взмолился Даня. – Я без него не уйду. Да и вообще… Неужели вам два дополнительных ствола в помощь не нужны?! Нам бы только оружие и одежду добыть, а уж мы-то отработаем!
- Да не зуди, я как раз про твоего братана и думаю! – отмахнулся Роман. –Кирюха, у тебя на минус третий допуск есть?
- Нет…
Да впрочем, и спрашивать-то было бесполезно. Если от Кирилла намеренно скрывали ведущиеся в НИИ опыты на людях, то какой резон давать ему допуск в отсек, где содержатся подопытные?
- Черт, плохо! Но рассчитывать прорваться с боем – бесполезно. Даже если туда прорвемся, обратно-то как?
- Зачем с боем?! – Генку вдруг озарило. - Кирюха, а если мы закосим под лаборантов, везущих пленников на минус третий этаж?! Как думаешь, пропустят?
- Скорее всего – да.
- Но надо же будет еще и клетку открыть… Даня, какие там замки?
- Обычные механические. Здесь бывают перебои с электричеством. И даже автономные генераторы не всегда спасают, барахлят. Все-таки Зона… Поэтому замки из простых железок, электронике тут не доверяют.
- Замок я взломаю, – уверенно пообещал Генка. – Значит, так. Кирилл везет пустую каталку. Я и Омик везем Романа и Даню. Потом каталки с «пленниками» мы оставляем в коридоре, я и Кирилл спускаемся на минус третий, чтоб забрать еще одного «подопытного». Кирюха прикроет меня от камер, я взломаю замок, потом грузим твоего братана на каталку, и всех вас катим к выходу в тоннель.
- Бредовый план, - покачал головой Ромка.
- Можешь предложить другой?!
Ёж вышиб ногой упор, блокирующий колеса каталки и пододвинул ее к Роману:
- Залазь! Тебе даже переодеваться не надо. Будешь изображать пленника. Ремни сверху накинь! А ты Даня, залазь на другую! И ремни точно так же, сверху, чтоб в момент можно было сбросить. Вот те ствол, - Ёж отстегнул ремешок набедренной кобуры, протянул Дане «стечкина». – Под себя положи.
Потом он рывком стащил с себя «разгрузку», бронежилет, сдернул куртку и штаны:
- Кирюха, ты у нас типа полноправный сотрудник НИИ, развозишь пленников по камерам! А я типа боец Монолита… Спецкостюм – сам по себе уже пропуск! Значит, лабораторный костюм есть смысл надевать только Омику.
Бронежилет, «разгрузку» и шлем Генка натянул обратно.
- Винт! Куда мои шмотки схватил?! И вообще, эти тряпки тоже сними – сюда-то тебя без них везли! Думаешь, охрана не заметила? Давай-давай, снимай! Да не волнуйся ты, голым по Припяти бежать не придется, завалим монолитовца – снимешь с него шкурку!
Омик помог Роману и Дане накинуть сверху ремни – так, что «пленники» казались пристегнутыми.
- Не спохватились бы, откуда еще один, то есть я, взялся, - забеспокоился Роман.
- Ну, ребята, молитесь всем сталкерским богам и Духам Зоны… Поехали!
Кирилл распахнул дверь, Омик и Генка с силой налегли на поручни каталок.
…Проскочили. Тихо, как говорится, без шума и пыли. По пути Кирилл завернул еще в какое-то помещение, и вынес оттуда сверток с одеждой – «для братьев», пояснил он. Внутрь отсека для подопытных их действительно просто впустили. Пока Кирилл с Генкой освобождали младшего Винта, остальные ждали в коридоре, вслушиваясь в доносящиеся звуки кончиками вибрирующих нервов. Каждая секунда могла стать последней… Потом уже троих «пленников» повезли на каталках в «другой отдел».
И вот тут-то отчаянных авантюристов поджидал жестокий облом. Дверь, закрывающая выход в тоннель, имела кодовый замок. Механический, но кодовый. И попытка отличить, какие из кнопок потерты больше остальных, успехом не увенчалась – видимо, код часто меняли. Все кнопки были потерты примерно одинаково. Взломать мощную дверь не представлялось возможным – ее и взорвать-то можно было, только попутно обрушив перекрытие верхнего этажа, прикинул Роман.
- Ну, и что будем делать? – побелевшими от страха губами спросил Омик.
- Искать кого-то из персонала и вытрясать из него код, - ответил Роман. – Другого выхода нет.
Он только собрался подняться с каталки – мол, хватит изображать пленника, как сверху его припечатала ладонь Ежа.
- А ну тихо! Лежи, не демаскируй нас всех… Если ты встанешь, сюда сразу же охрана сбежится, тогда точно всех порешат. А так – еще есть шанс, что на вас не обратят внимание… Лежи, а мы с Кирюхой пойдем на поиски. И вы, братья Винтики, тоже – лежать и не брыкаться!
Младший «братец Винт», Сёмка, попытался было дернуться, но осекся под суровым взглядом старшего. Надо сказать, что именно он всю дорогу то и дело порывался вскочить, и несколько раз еле-еле сдерживался, чтоб не демаскировать компанию. Генка даже успел пожалеть, что Омик сразу отдал Сёмке свой пистолет – младший Винт чуть не схватился за оружие, когда процессия провозила «пленников» мимо охраны на переходе между отсеками.
- А если… - начал было Омик.
- А если кто-то нагрянет – то стволы у вас есть.
Роман даже не кивнул в ответ, чтоб не привлекать внимание охраны у мониторов. Чтоб не заподозрили неладное, заметив, как обмениваются дружескими жестами «пленник» и «конвоир».
- Давай, Ёж… Удачи вам, - еле слышно, почти не шевеля губами, сказал он.
«Только бы все обошлось», - дрогнуло сердце у Ежа. – «И у нас, и у них… А вдруг… Нет, не думать, не думать! Я обязательно верн… Нет, об этом тоже не думать! Вообще ни о чем не думать. Только о том, как найти кого-то и вытрясти из него код к двери! А, и еще вот - предупредить Кирюху, что ли, чтоб он к Ромке свои ручки не тянул? Или лучше сейчас не надо? Да, пожалуй, не надо. Время сейчас очень уж неподходящее. А то Кирилл начнет нервничать, наделает каких-нибудь глупостей… Все равно прямо сейчас он не полезет, а потом, при удобном случае, я доведу до его сведения, что с момента их последней встречи многое изменилось.»
Роман проводил взглядом длинную фигуру Ежа, и еще разок погладил пальцем скобу вокруг спускового крючка «калаша», припрятанного рядом, под слоем наваленного на каталку тряпья. Профи не держат палец на спусковом крючке, если не собираются стрелять – во избежание недоразумений. А вот переложить его со скобы на крючок – дело долей секунды. И если что случится, то… В душе у Романа не бурлило сильных чувств; он не склонен был их проявлять, и порой даже сомневался, что способен их испытывать; но теперь Роман четко осознавал – если с Ежом что-то случится, то он разнесет этот долбанный институт по кирпичику, до основания.
Кирилл уверенно шел по коридору, на ходу подергивая ручки некоторых дверей.
- Куда все подевались?! До сих пор дрыхнут, что ли?..
Про ранний час он даже как-то забыл. Наемникам везло только благодаря неурочному времени – мало кто из сотрудников уже встал и выполз из жилого блока на рабочие места. Это Андрей Львович, трудоголик и маньяк, мог иной раз вообще сутками не спать, занимаясь своими опытами. А другие-то подобным трудоголизмом не страдали, и раньше положенных восьми утра в рабочих кабинетах и лабораториях не появлялись. Но теперь Кирилл сетовал, когда все нужные кабинеты оказывались заперты, а сотрудников, которые могли знать код входной двери, на месте не было.
- О, наконец-то! – обрадовался Кирилл, когда дверь одного из помещений наконец-то оказалась не заперта. – Шубин вчера говорил, что здешние сотрудники часто ходят на поверхность за образцами. Скорее всего, они могут знать код. Ну, или, на худой конец, разживемся комбинезонами – они свое снаряжение здесь же хранят, в шкафах…
Они вошли в помещение лаборатории – никого… Огорченный Кирилл чертыхнулся и полез в шкаф за комбезами, как вдруг запиликал его КПК – настолько неожиданно, что парень, весь превратившийся в комок нервов, вздрогнул и ударился локтем о дверцу.
- Да?! – спросил он охрипшим голосом, настолько дрожащим и испуганным, что Генка ужаснулся – «твою мать, Кирюха же нас попалит… Если бы я услышал в динамике такой же дрожащий голос, то точно бы озадачился – что там у собеседника случилось…»
- Кирилл Аркадьевич? – донеслось из динамика. Абонент на том конце говорил довольно громко, словно нарочно старался, чтоб его услышал не только Кирилл, но и стоящий рядом спутник.
- Да, это я… С кем я говорю? – пролепетал Кирилл.
- Это Бредянский.
- Директор НИИ, - шепотом пояснил Кирилл Генке, прикрыв микрофон ладонью.
Генка чуть не присел со страху. Твою мать! Что твориться?! Неужели их засекли?! Но почему тогда им звонит директор, а не набрасывается и не выкручивает руки охрана?! А уж про Кирилла и говорить нечего – он чуть аппарат не выронил.
- Кирилл, не бойтесь, - торопливо начал на том конце Бредянский. – Если бы я хотел вас задержать, то давно бы уже отправил бойцов… Поднесите КПК так, чтоб ваш спутник тоже мог меня слышать. Я хочу поговорить с вами обоими.
- О чем?! – спросил Кирилл. Генка, до которого суть происходящего наконец-то начала доходить, выразительно крякнул.
- Я наблюдаю за вашими перемещениями еще с того момента, как вы направились в блок для подопытных. Я в курсе, что вы попали в затруднительную ситуацию, и сейчас ищете выход. Кирилл, да погодите же вы шарахаться! Отсюда слышно, как вы дышите… Повторяю – если бы я хотел вас задержать, то вы уже сидели бы в клетке по соседству с этими братьями-авантюристами! Но у меня другие намерения и другой подход. Лично я, в отличие от моего менеджера по персоналу Шубина, считаю, что главное условие успешной совместной работы – это добровольное сотрудничество. Подчеркиваю – добровольное! Поэтому, Кирилл, я не осуждаю вас за то, что вы хотите уйти. Напротив, даже хорошо, что нашлось кому проводить вас из Припяти. Я не буду вас задерживать. Запишите код от двери.
- С-сейчас, - заторопился Кирилл, судорожно нашаривая на столе лист бумаги, и высматривая вокруг себя что-нибудь пишущее.
Генка стоял, вытращив глаза, и понимал только то, что он ничего не понимает в этой жизни. Кирилл наконец-то нашел маркер ядовито-зеленого цвета.
- Говорите, записываю…
Он торопливо черкал на листе бумаги цифры, промахиваясь, то и дело попадая пишущим стержнем за край листа.
- Кирилл, кто еще там с вами?
- Сталкер Ёж, - недружелюбным тоном буркнул Генка.
- Хорошо, сталкер Ёж, - Бредянский намеренно подчеркнул кличку собеседника, словно давая тому понять, что всего лишь поддерживает игру, а сам прекрасно знает его настоящее имя. – Передайте кое-что Роману Фадееву. Ведь это именно он дожидается вас в коридоре? Я мог бы связаться с ним лично, но опасаюсь, что после некоторых событий он мне просто не поверит. И поэтому я хочу сначала продемонстрировать свои добрые намерения – я дам вам уйти.
- Но чего же вы в конце концов хотите? – спросил совершенно сбитый с толку Генка. – Что я должен Ромке-то сказать?!
- Я хочу предложить ему должность начальника моей личной охраны. И вам остальным – работу там же.
- Какого… - начала было Ёж, но его на полуслове перебил Бредянский:
- Не только ваш наниматель ищет людей, устойчивых к телепатическому воздействию и подавлению воли. Я в таких тоже заинтересован. Особенно в свете того, какие менеджеры у меня работают… - Бредянский невесело вздохнул. – Передайте Роману мое предложение. Пусть подумает. Я уже поглядел на него в деле. Если я сейчас попытаюсь вас задержать, вы же пол-института вдребезги разнесете. А мне это крайне невыгодно. И потому не опасайтесь подвоха, я вас отпускаю. Подумайте в спокойной обстановке.
Бредянский отключился.
- Ну, и что ты об этом думаешь?! – Ёж таращился на Кирилла округлившимися глазами. – Думаешь, нас реально отпустят?! Я бы не отпустил! Вот чует мое сердце, здесь какая-то подстава…
Кирилл тем временем выгребал из шкафа снаряжение.
- Не знаю, подстава или нет, но случаем глупо не воспользоваться! Бери вон тот комбез, и идем скорее!
- Я бы не отпустил, - повторил Генка, перекидывая через руку увесистый защитный костюм и подхватывая ботинки, - вот зуб даю, они из тоннелей нас все равно не выпустят! Этот ваш босс даст нам возможность выйти в тоннели, там поплутать и осознать, что все равно деваться некуда, чтоб потом мы сами к нему вернулись! Ну не дурак же он – позволить нам утащить план подземного хода!
Рассуждал Генка уже на ходу, рысцой следуя за припустившим по коридору Кириллом.
Из-за поворота донесся грохот пистолетных выстрелов – раз, другой, третий. Бил «стечкин», причем не его собственный – не тот, который он дал Дане Винту. «Голос» своего привычного оружия Генка узнавал безошибочно. Значит, стреляли или Сёмка, или Роман. Генка на мгновение притормозил, а потом одним прыжком обогнал Кирилла, на ходу швырнул ему комбез и ботинки, и с воплем: «Кирюха, не высовывайся!» помчался вперед, на ходу снимая автомат с предохранителя.
«Да, похоже, лимит везения на сегодня исчерпан», - колотилось в голове у Ежа.
Но почему стрелял один «стечкин»?! Если ребят попалила охрана института, то почему не стреляют в ответ монолитовцы? Или… Или что там у них произошло?! Может, пока Ёж с Кирюхой мотались по кабинетам и беседовали с директором по КПК, там… Там в живых остался только кто-то один?! Что и говорить, сердце у Ежа ухнуло в пятки.
Но, когда он завернул за угол коридора, то картина представшая перед глазами, оказалась не настолько плохой. Довольно хреновой, правда, но все-таки в меру.
Начать с того, что Ромка был точно жив и даже не ранен более того, что уже имелось. Он соскочил с каталки, и теперь стоял возле нее с оружием наизготовку. Сёма с пистолетом в руках жался к стене, в руке у Дани тоже был «стечкин», который он, похоже, еще не успел пустить в ход, - а посреди коридора валялся вниз лицом труп мужчины в зеленоватом лабораторном халате. На его груди расплывались три багровые кляксы вокруг выходных отверстий от пуль; распахнутые остекленевшие глаза невидяще уставились в потолок, а рядом подрагивали на сквозняке листы бумаги, рассыпавшиеся из папки.
- Что? Что случилось?! – выпалил подлетевший Ёж.
Следом подбежал Кирилл – несмотря на запрет, он бегом понесся вслед за Генкой.
Только сейчас Генка заметил бледнющее и растерянное лицо Омика, отчаянно распахнутые глаза, из которых брызгали злые слезы. Парень, ничуть не обращая внимания на подбежавших товарищей, бросился на Сёмку и со всей силы сгреб его за рубашку, - так, что ткань затрещала.
- Зачем?! Зачем ты его убил?! Ты, идиот! Придурок! Зачем?!
- Что тут произошло? – снова спросил Генка, на этот раз обращаясь конкретно к Роману.
- Да внезапно вышел этот тип… И Омика, кажется, узнал. А Сенька не сдержался…
Буквально за полминуты до возвращения Генки и Кирилла произошло вот что.
Из ближайшего к двери в тоннель помещения, метрах в пяти-семи от «пленников на каталках», вдруг вышел некий сотрудник НИИ – мужик средних лет, в лабораторном халате поверх обычной одежды, с набитым бумагами скоросшивателем под мышкой. Вышел, машинально поглядывая по сторонам – явно не ожидал никого здесь встретить, тем более невесть как и зачем оказавшихся тут «пленников». Смерил всех удивленным взглядом, потом присмотрелся к Омику, к его натянутому поверх защитного комбеза рабочему балахону, потом всмотрелся в лицо «лаборанта»… И вдруг глаза сотрудника округлились, челюсть отвисла, и он срывающимся голосом выговорил:
- Лешка?! Ты?! Здесь?! Откуда…
Фразу он уже не закончил – перекрученные нервы Сёмки не выдержали. Он трижды жахнул в грудь подошедшему сотруднику, хотя не было нужды в стольких выстрелах – чтоб промазать с такого расстояния, это еще постараться надо!
Вполне хватило бы и одного…
Сотрудник НИИ умер мгновенно. Когда подбежал Генка, он уже даже и не хрипел.
- Этот тип Омика узнал, - пояснил Роман. – Он его раньше видел, значит… Черт побери, я не успел! Я бы его отоварил прикладом – ему бы по уши хватило, лег бы отдыхать на часик-другой. Но я не успел с каталки спрыгнуть, как Сёмка уже пальнул… А теперь крантец. Сейчас вся охрана тут будет… Генка, что у вас?
- Мы нашли код, - отозвался вместо Ежа Кирюха. И протянул лист бумаги: - Вот!
«Только бы он Роману не ляпнул, откуда код взялся», - подумал Генка. – «Конечно, потом все равно придется сказать по это, и про предложение Бредянского тоже, но не сейчас… Почему-то мне кажется, что сейчас – нельзя. Надо бежать, надо дать ребятам остыть и отдышаться. Они все равно здраво соображать пока еще не могут. Вон Сёмка чего натворил… А вдруг Роман тоже взбрыкнет, если услышит про предложение шефа НИИ?! Нет, я ему потом скажу…»
Тем временем Роман мимоходом цыкнул на сцепившихся Омика и Сёму, и набрал последовательность цифр.
Тяжелая дверь мягко, без скрипа качнулась наружу, в тоннель.
- Скорее! – мотнул головой Роман. – Потом закончите свою разборку!
Все шумно вывалились в темноту, включили фонари – по бетонным стенам заметались пыльные лучи.
- Дверь бы как-нибудь заблокировать изнутри, иначе охрана нас порешит, не успеем ноги унести…
- Каталки! – озарило Генку.
Их выкатили в тоннель и развернули – одну поперек двери, другую вдоль, и уперли одну каталку в другую и в противоположную стену.
- Круто! – оценил Ромка. – Теперь они нескоро эту дверь с той стороны откроют… Стоп, ребята! Секунду…
Его, похоже, посетила какая-то догадка. Роман обшарил карманы убитого сотрудника и вытащил карту-пропуск. «Максим Тактаров, начальник отдела биохимических исследований» - значилось на куске пластика. Ромка сунул пропуск в подсумок и поторопил спутников:
- Всё, а теперь - ходу!
В подземелье было градусов пять-семь тепла, хотя на поверхности – ненамного больше. Над зоной стоит вечная осень… Но все-таки там иногда солнце выглядывает из-за тяжелых серых облаков, а сквозь толщи железобетона не пробьется ни малейший его лучик. В зябкой сырости едва прикрытые спасенные пленники уже дрожали мелкой дрожью; и, хотя задерживаться надолго было рискованно, все равно Роман скомандовал остановку, чтоб дать парням одеться. Братья Винты торопливо напялили прихваченные Кириллом штаны, куртки и защитные комбинезоны; Сёма сунул ногу в ботинок и яростно выругался.
- Ты чего?! – раздалось со всех сторон сразу.
- Ботинки малы! – застонал сквозь зубы младший Винт.
- Намного?!
- Да размера на два! Как же я в них бегать буду…
- Ну, извиняй, Сёма, выбирать было некогда! – развел руками Генка. – Что попалось, то и прихватили!
- Братан, не выпендривайся! – одернул его Даня. – Мало того, что парни вытащили твою задницу из клетки для подопытных, так они должны были для тебя еще и обувь по размеру подбирать, что ли?!
- Да я что, я ничего, - виновато оправдывался Сёма, спешно заправляя за крючки шнурки берцев, - просто очень уж жмут…
Омик сверился с картой, и беглецы нырнули в ответвление коридора, уводящее прочь от института. КПК они выключили, едва отошли от двери, и запеленговать беглецов теперь было невозможно. Еще немного дальше по коридору, и наконец-то можно будет перевести дух.
Здесь их вряд ли найдут. Можно устроить привал, и дать возможность Дане спокойно подсчитать время выключения установки.
Когда Даня Винт, заполучив ручку и блокнот, начал быстро царапать своим неразборчивым почерком закорючки на мятом листе бумаги, Роман с огорченным видом подергал пальцем совсем разболтавшийся бинт. Н-да, плохо затянули. Скоро свалится. К тому же внутри, под одеждой, опять расползается теплое и влажное, рукав нижней фуфайки противно липнет к телу - от усилий и резких движений глубокие царапины, оставленные когтями снорка, опять начали кровоточить.
- Ром, мне кажется, тебя надо перевязать как следует, - Кирилл посветил фонарем ему на руку. Да, и он тоже заметил, что марлевая лента поверх рукава держится «на честном слове».
- Ладно, давай, - со вздохом согласился Роман. – Сейчас даже раздеться можно. Ребята, за подходами следите! Чтоб нас врасплох не застукали…
Он выудил аптечку из своего багажа и протянул Кириллу; Генка, Омик и Сёма Винт, которого немного оклемавшийся от страха брат величал на американский лад «Сэмми», встали со стволами наизготовку посередине коридора, по обе стороны от «пятачка».
Старый бинт Кирилл отчасти размотал, отчасти перерезал, и начал расстегивать и распутывать застежки Ромкиного комбинезона.
Генка беспокойно переминался с ноги на ногу, и то и дело порывался оглянуться, хотя рисковал загубить очки ночного видения – Кирилл подсвечивал себе налобным фонарем, и, если взглянуть сквозь спец-оптику на источник яркого света, то мало что по глазам резанет, так и прибор испортить не долго.
Но осознание того, что сейчас Кирилл снимает с Ромки одежду, не давало Ежу покоя. Пусть даже снять надо всего лишь верхний слой – комбез и свитер, ну, и еще фуфайку, может быть, а ниже пояса никто лезть не собирается, но... Но все равно!
Роман шипел сквозь зубы, и однажды, не сдержавшись, все-таки громко охнул и выругался, когда Кирилл резко оторвал от раны уже успевшую присохнуть ткань.
- Кирюха, ну ты там осторожней, - недовольно бросил Генка через плечо.
Кирилл на его реплику не отреагировал. Он, видимо, занялся делом, потому что Ёж услышал за спиной:
- Ого! Это кто тебя так конкретно съездил? Снорк? Борозды глубокие… Вот эта особенно… Н-да… Ром, подними руку. Теперь согни вот так. И подвигай туда-сюда. Что, не получается? Да, похоже, здесь сухожилие надорвано. Не совсем порвано, конечно, если бы совсем – то ты вообще не смог бы рукой шевелить. Но надорвано. И его надо будет зашивать…
- Раны от когтей же вроде не шьют, - заметил Роман.
- Во-первых, не шьют только на начальной стадии, пока не будет исключена опасность нагноения… А во-вторых, сухожилия все равно шьют сразу, а верхние слои при этом оставляют открытыми.
Что-то Генке ситуация за спиной не нравилась. Что-то в оттенках интонации Кирилла его настораживало. И он не вытерпел – поднял на лоб очки ночного видения и обернулся.
Хм… Кирюха осторожно ощупывал двумя пальцами пострадавшую руку Романа, и при этом другая его ладонь как бы невзначай поглаживала голое ромкино плечо. Генка крякнул. Н-да. Это называется «только отвернись на минутку».
- Эй, Кирюха Аркадьевич, а ты у нас на доктора учился? – голос Генки проскрипел не хуже старой двери на сто лет несмазанных петлях.
Но Кирилл, как ни странно, никакого подвоха не почуял.
- Нет, на физиолога, - спокойно ответил он, не прерывая своего занятия. – Биофак МГУ.
Это надо же так увлечься, что и на тон внимания не обращать, подивился Ёж.
- Это вроде Павлова, который собачек мучил? – запустил следующий шар Генка.
- Да, - поднял голову Кирилл. Кажется, до него наконец-то что-то дошло. Ишь ты, вызывающие нотки в голосе появились.
- Так чего ты тогда из себя Склифосовского строишь? – Ёж снова блеснул познаниями в истории медицины. – Зашивать он собрался… Храбрый портняжка!
- Ген, ну хватит, что ли, - одернул Ромка. – Других медиков все равно на горизонте не наблюдается.
- Да я лучше тебя провожу до райцентра, там больница есть. Только бы из Припяти выбраться…
- Ага, а потом – доползти до периметра и выбраться за него, - уточнил Роман. – Из-за нескольких порезов столько канители? Пусть уж лучше Кирилл зашьет, раз он умеет.
- Умеет он! Чего он умеет?! Лягушек потрошить?! Или это… Или мы – все равно вроде тех же лягушек, только на задних лапах ходим? Эй, господин физиолог, три попытки – из какого классика цитата?
Ромка тихо засмеялся, словно зашуршал:
- Ге-енка… Как ты неподражаемо ревнуешь!
- Я?! Ревную?! Да я, между прочим, о тебе беспокоюсь!
- Ну ладно, Ёж, хватит, - Ромка твердо оборвал препирательства. – И ты, Кирюха, тоже. Давай скорее промывай и перевязывай, да я оденусь. А то тут далеко не ялтинский пляж…
Он зябко передернул плечами – не то от холода, не то жестом пытаясь стряхнуть с себя кирюхины руки. Раздосадованный Кирилл нехотя выпустил ромкино плечо и полез в аптечку за флаконом антисептика и за бинтом.
«Заигрался он тут в доктора, видите ли!» - пробурчал Генка себе под нос.
А Роман добавил:
- У нас тут с момента нашей последней встречи много чего произошло. Так что, Кирюха, ты лучше не нарывайся. И не делай вид, что опять попутал меня с Хмуром. А то Генка – парень горячий… Ой, да полегче ты!
Смутившийся Кирилл неосторожно задел носиком пластикового флакона край кровоточащей бороздки.
- Ладно, хватит, бинтуй давай! На самом деле ведь холодно!
- Ром, а ты вообще-то обещал рассказать, откуда того пацана из тоннеля знаешь, - вдруг вмешался в разговор Омик. Он, на мгновение отвернувшись от сектора обзора, быстро оглянулся назад, на Романа. Ведь понимал прекрасно, что тем самым нарушает порядок несения караула, но все равно – перевесила привычка. Не мог Омик разговаривать с кем-либо, стоя находясь спиной к собеседнику. Да, видать, парня учили манерам и правилам ведения беседы…
- Ладно, - прошипел Роман, все еще морщась после неловкого движения Кирилла, и подставляя ему руку. Тот начал обматывать бинт вокруг бицепса. – Расскажу… Года два… Нет, уже два с половиной назад, я как раз только-только на контракт перешел, бросили нас на спецоперацию на Кавказе – из одного села банду выкуривать. Ну, выгрузились мы на исходную, стоим, ждем. Боеприпасы нам выдали, и мы, значит, как раз взрыватели в гранаты ввинчиваем. Это ведь как делается? Один ввинтил – кладешь гранату в сумку. Стоим мы, значит, возле БМП, ввинчиваем, а рядом со мной стоит один сослуживец, Мишка… Он одну гранату снарядил, и в подсумок ее сразу не засунул, а кладет на броню… Я уж не помню, почему – но факт, сразу в сумку он гранату не убрал. Это-то нас и спасло… Если бы он ее сразу спрятал – меня бы сейчас тут с вами не было. Ну и вот, он гранату положил и отвернулся, кто-то его окликнул, а я вдруг, ни с того, ни с сего, по какому-то наитию взгляд туда перевел… На броню, где граната лежала. Смотрю – и шизею: чека сама собой этак медленно из отверстия выползает… Я смотрю, а фоном мысль крутится: эх, думаю, и ничего же себе у меня глюки! И главное, с чего?! Спиртного не пил, «колес» никаких не жрал, температуры нету, чтоб это можно было бы на бред списать… А чека тем временем разогнулась, вылезла, и на землю – бряк! Ну, дальше рассуждать, глюк это или не глюк, было уже некогда. Я эту гранату цопнул, в кулаке сжал… И держу, чтоб взрыватель не сработал. Кулак стискиваю – а в другой руке тоже граната, которую я сам не успел никуда деть, и ни положить ее не могу, ни чеку с земли поднять. Хотел Мишку окликнуть – и не могу, горло перехватило. Пнул его коленом в зад, Мишка оборачивается и на меня орет – ты, мол, чего? Сдурел, что ли? А я ему только зажатым кулаком на валяющуюся чеку показываю. Ну, тут уж и Мишку мандраж прошиб. Поднял он чеку, на место ее воткнул… Только тогда мы оба дух перевели. Еще бы доля секунды до того, как я успел гранату перехватить – и нас бы обоих в куски. Мы же на расстоянии метра друг от друга находились, и граната – между нами. И вдруг, смотрю, рядом пацан из местных крутится. Мелкий такой, чумазый, на вид лет двенадцати… Я на него сразу внимание не обратил – не до того было. А потом заметил, что пацан стоит в нескольких шагах от нас с Мишкой и смотрит с такой злостью и недовольством, как будто его только что в чем-то крупно обломали. Тогда я ничего не понял… Подумал, что тот пацан примеривался, как бы что-нибудь ценное стырить, да его спугнули. И как раз наш ротный мимо проходит, и пацана того пихает – мол, вали отсюда, нечего тут крутиться! Пацан, конечно же, прочь пошел, а на ходу оглядывается, да так злобно смотрит… Ну и все, а вскоре бой начался. И Мишку там ранило, я даже не успел его спросить, не заметил ли он чего-нибудь странного. Мне показалось, что он вообще не догнал, как это чека сама из гранаты выскочила.
- А потом? – спросил Омик слегка дрогнувшим голосом. – Ты потом этого сослуживца больше не искал, не спрашивал?
- Нет… Мишка потом уволился и домой уехал, куда-то за Урал. Больше не встречались, а в письмах эту тему перетирать – как-то совсем не катит.
- Значит, тогда ты еще не верил, что телекинез существует… - медленно проговорил Омик. – А когда поверил? Здесь, в Зоне?
- Да, когда меня сюда перевели, то здесь нам ликбез устроили. Поначалу голова кругом шла… Контролеры, карлики-телекинетики… Одуреть! Тогда-то я и вспомнил про тот случай с гранатой. Походу, тот пацан был такой же, как карлики из подвалов, которые любят ящиками пошвыряться.
Кирилл тем временем закончил обматывать ромкино плечо, закрепил хвостик бинта, и взялся за другую руку, на которой когти снорка оставили несколько глубоких борозд повыше локтя.
- Все, я досчитал, - обернулся к компании Даня. – Ну, народ, Духи Зоны за нас, всем нам крупно повезло. Установку выключат через два часа сорок восемь минут. Как раз впритык, чтоб нам сначала на поверхность выбраться, и добежать до границы города…
- Круто! Ну, тогда выдвигаемся. К тому лазу, где мы из здания сюда спускались. Если навстречу попадутся монолитовцы – будем прорываться с боем. Ну, пошли!
Разумеется, Бредянский видел на своем мониторе, подключенном к системе видеонаблюдения, как спасенный наемниками пленник застрелил Максима Тактарова. Но помешать этому он никак не мог, и поднимать охрану было уже поздно.
Бредянский в бессильной ярости стиснул зубы. А винить больше некого, сам виноват. Доигрался с наемниками! Хотел уберечь от разрушений помещения и дорогое оборудование, а получилось – как всегда… Надо было сразу хватать этих проклятых наемников, едва они вывалились из вентиляции! А теперь что толку после драки кулаками махать – Максим Тактаров мертв. Мало того, что без него разом станут невозможны несколько перспективных направлений исследований, так еще и подскочил риск для самого Бредянского. Теперь Андрей Тактаров будет вне себя… И не только потому, что он – куратор НИИ, но и отец Максима… Ну да, Макс был настоящим маньяком-садистом. Да, информация об его опытах на людях уже несколько раз еле-еле не просочилась в прессу, с большими усилиями и расходами удавалось пресечь утечку. Да, Тактаров-старший уже не раз предупреждал сына – мол, завязывай со своей порочной практикой и веди себя осторожней, иначе всю семью под монастырь подведешь, а уж если дойдет до деда – тот тебя вообще уроет. Не для того дед, Сергей Тактаров, столько лет и сил положил на создание хорошей репутации их семейства, чтоб какой-то своевольный отморозок все это сгубил. Потому-то Макса и убрали из столичного НИИ и сплавили сюда, в Зону, с глаз подальше. Но для Андрея он все-таки прежде всего сын, что бы ни вытворял… Андрей Тактаров вряд ли простит Бредянского. Тогда… Бредянский перевел дух, пытаясь немного успокоится и привести мысли в порядок. Тогда наоборот – есть резон не уничтожать Фадеева сотоварищи, а вербовать их к себе. В руках у Тактарова – подконтрольные паранормалы, телепаты. Если у Бредянского будет сила, способная противостоять телепатам, то тогда уже можно будет потягаться с Тактаровым на равных. Ну, почти на равных.
С самого начала, когда только Бредянский заметил проникновение наемников в НИИ, он планировал дать им возможность удрать в Припять. Никуда они из города не денутся. Мимо Выжигателя не пройдут, а через подземелье их не пропустят бойцы «Монолита» - все подступы к выходу в районе бывших военных складов перекрыты наглухо. А выходы в Припять Бредянский нарочно приказал оставить свободными. Ничего, побегают ребята немного по городу, остынут и вернуться в НИИ. Лучше, если сделают это по доброй воле – по крайней мере, ничего тут не разнесут. Можно даже отпустить тех двух пленников, которых они освободили, эти сталкерюги ничего не значат. Обычные авантюристы, которые толпами бродят по Зоне. Если братцы Винты не захотят вступить в «Монолит», то пусть валят на все четыре стороны. Конечно, далеко не уйдут. Но главное – что Роман увидел, как они уходят. А то он парень слишком уж принципиальный и правильный…
* * *
По подземному коридору разносился дружный топот. К ближайшему выходу на поверхность неслась целая толпа – трое наемников, Кирилл и братья Винты.
Блоки питания в очках ночного видения постепенно подсаживались, и приборы уже не давали четкого изображения. Еще один стимул поскорее добраться до лаза… Батареи у ноутбука тоже практически сели. Вдруг Омик, бежавший в цепочке первым – поскольку он помнил карту подземелий лучше всех, то теперь он вел за собой всю команду, - на полном ходу споткнулся и с воплем и бранью пролетел метра два вперед.
- Омик, что случилось? – бежавший вторым Роман успел вовремя затормозить, а за ним остановились и остальные. – Ты цел?
- Да ничего, жив… Коленом треснулся! – парень сдавленно подвывал от боли. - Мать-перемать! Там на полу что-то… То ли шланг, то ли кабель!
Роман сдвинул на лоб очки ночного видения и включил фонарь – да, похоже, теперь придется им подсвечивать на ходу, батареи в фонаре еще более-менее живы. Он наклонился, чтобы получше разглядеть неожиданное препятствие. Из бокового проема высовывалось нечто, похожее то ли на шланг, то ли на пластиковую трубу толщиной примерно сантиметров семь-восемь. Но… Но почему оно шевелится?!
- Ой, что такое?! – тоненько и растерянно пискнул Омик.
- Что случилось? – насторожился Роман.
- Ой… У меня по ногам что-то ползет… Их что-то скрутило… - голос парнишки прерывался и сбивался от страха.
Роман направил луч света вниз. И сам невольно охнул.
Ноги Омика обвивало точно такое же нечто, что лежало на полу в полуметре отсюда. Теперь его уже вряд ли можно было принять за шланг или трубу – скорее уж за щупальце или гигантскую змею. Змея-мутант? Но тогда почему она обвивает ноги Омика хвостом – ведь головы на конце «шланга» не наблюдается? И почему вторая лежит неподвижно после того, как парень об нее споткнулся? Нет, уже не лежит, с содроганием понял Роман.
Он почувствовал, как его правую ногу тоже обвивает что-то пружинисто-упругое.
Роман медленно потянул из ножен боевой нож. Стрелять в коридоре с бетонными стенами слишком рискованно – попробуй-ка попади в гибкое щупальце каких-то семи сантиметров в диаметре, а рикошеты от пола обеспечены. Лучше уж попробовать перерубить щупальце ножом.
Стоявшие сзади Генка, Кирилл и братья Винты тоже тихо загалдели, требуя объяснений – а что, собственно происходит?
- Ребята, уберите это с меня! – дрожащим голосом жалобно попросил Омик. – Пожалуйста, скорее, уберите… Я не могу больше… Я змей боюсь!
Последнюю фразу он почти выкрикнул.
- Тихо! – вдруг сдавленным возгласом приказал Кирилл. Да с такой решительностью, которой от него ребята явно не ждали. – Роман, не вздумай ткнуть его ножом! И всем молчать! Никаких громких звуков! Оно реагирует на вибрацию!
Теперь он перешел на громкий шепот:
- И не двигаться! Не светить в проем! Иначе оно взбесится и парней переломает… И вообще, всем выключить фонари! Через ПНВ туда смотрите!
- Кирилл, ты знаешь, что это такое?!
- Догадываюсь… Я сам его в реале раньше не видел, только на видеозаписи… И слышал про него…
Омик часто и шумно дышал – он усилием воли заставил себя замолчать, но страх одолел парнишку настолько, что совсем никак не проявлять его Омик уже просто не мог.
- Спокойно, Омик, спокойно, - тихо проговорил Кирилл. – Это не змея… У него нет ни клыков, ни яда, оно не укусит… Оно вообще может тебя просто отпустить. Немного потискает, ощупает, и отпустит – бывали уже такие случаи, нам рассказывали, еще когда я только приехал работать в Зону… Оно просто исследует незнакомые объекты, на которые наткнулось – это совершенно естественное поведение для животных.
Кирюха просто успокаивает мальчишку, чтоб тот не задергался и не наделал глупостей, догадался Роман. Любая фобия выключает здравый смысл, когда человек сталкивается с тем, чего больше всего на свете боится. Главное, чтоб Омик не разозлил монстра, пока мы не пристрелим эту тварь.
Роман и сам чувствовал, как гибкая лиана ползет по его ноге вверх, как ощупывает его извивающимся кончиком, вот уже бедро стискивает кольцо тугих мышц, вот уже оконечность щупальца упирается ему в промежность… И… И то ли ему не хватает длины, то ли оно «передумало» ползти выше… Оно трется у него между ног, черт бы побрал эту гадкую тварь! И своим концом задевает его «конец». Убью нафиг, твердо решил про себя Роман. Даже если оно нас отпустит, как тут вещает Кирюха, все равно – пойду и убью!
- Кирилл, у него щупальца длинные? Как далеко может находиться тварь?
- Я слышал, что они бывают до шести-семи метров.
- Ага, понятно… Судя по тому, насколько оно нас опутало, до туловища может быть еще метров пять. Кирилл, эту тварь насколько трудно убить?
- Она очень живуча. Ребята, ни в коем случае не пытайтесь перерезать щупальца ножом. Одним резом вы не сможете этого сделать, у него очень упругая плоть. Одно щупальце вы пораните, а остальными монстр вас переломает. Надо подойти поближе и стрелять в туловище.
- Ты уверен?
- Нам так говорили… Сталкер-инструктор говорил. Еще он говорил, что эту тварь лучше всего гранатами закидать…
- Гранаты исключаются. Нас же самих осколками побьет! – возразил Роман.
О господи, взмолился он про себя, главное, чтоб в темноте ребята не заметили, не разглядели, как его комбез подозрительно оттопырился спереди. Проклятая тварь дотерлась… Ой, че-ерт… Как это ни гнусно, как это ни стыдно – а тело среагировало на настойчивые прикосновения. Да, плоть щупальца похожа на литую резину, а самый кончик мягкий и пружинистый. Он словно громадный член – по крайней мере, наощупь.
- Даня, иди сюда, только медленно и тихо, - позвал Роман. - Возьми мой ПНВ. И «калаш», а то «стечкина» против этой твари может оказаться маловато. Сёма, у Омика автомат и ПНВ возьми. Генка, Даня и Семен – осторожно и тихо подойдите к твари поближе. И очередями ее в упор! Постарайтесь отследить, где основания щупальцев, которыми она держит нас, и в первую очередь бейте туда.
- Оно второе щупальце выпустило, - простонал Омик. – Оно меня вторым за плечи… А-а!
Парень не выдержал и завопил, а наемники с ужасом увидели, как он поднимается в воздух и переворачивается вверх ногами.
Оба щупальца, обвившие в несколько витков Омика, подняли его на два метра над полом – подошвы берцев чуть ли не в потолок тоннеля уперлись. Парень на несколько секунд завис вниз головой – незастегнутый шлем свалился и гулко брякнулся о бетон. Роман, несмотря на предупреждение Кирилла, схватился за нож; просто стоять и ждать, когда монстр раздавит тебя или расшибет о потолок и стены, было бы верхом глупости. Он попытался всадить нож в щупальце, но лезвие скользнуло по поверхности и ушло вбок.
- Огонь! – завопил из проема Генка. Он с братьями Винтами тем временем успел подобраться к монстру поближе.
Ударили три автомата, треск и грохот покатились по подземелью гулким эхом.
Щупальце монстра заметалось и задергалось, но Омика не отпускало. Висевший вверх ногами парень орал и извивался, оружие он давно выронил, и теперь только закрывал руками голову, чтоб уберечь ее от ударов о потолок и стены. А второе щупальце, обвивавшее Романа за ногу, рвануло его так, что парень потерял равновесие, и волоком потащило в проем. Роман еле успел ухватиться за угол, отчаянно скреб ногами по полу, чтоб хоть как-то затормозить движение, пока ребята не прикончат монстра.
Сёмка, присмотревшийся сквозь ПНВ к тому, во что они стреляют, невольно вздрогнул и заковыристо выругался: метрах в трех перед ним переваливался, вздымался и опадал шевелящийся мешок плоти. По зеленоватой картинке в окулярах прибора сложно было сказать, какого он цвета; поверхность казалась зеленовато-бурой и гладкой. Извивающиеся отростки и щупальца разной длины торчали из этого мешка во все стороны, вытягивались и стремились дотянуться до людей, змеились по стенам. Одно щупальце вытянулось вперед настолько, что чуть ли не коснулось лица Дани, на мгновение замершего от ужаса. Он перестал жать на спусковой крючок и на секунду-другую, кажется, даже перестал дышать. сталкер и щупальце, нацеленное ему прямо в лицо, смотрели друг на друга. Первым очнулся и среагировал человек: Даня отчаянно завопил и со всей силы надавил на спуск, высаживая в мешок плоти все остатки магазина. Монстр все еще дергался, если бы ему было чем производить звуки – наверное, он сейчас бы издавал жуткий рев или визг, но видимо, речевой аппарат у твари отсутствовал по факту.
Но как бы ни был высок уровень живучести монстра, все-таки и ему настал предел: щупальца ослабли, уронили Омика – парень тяжело брякнулся на пол, хорошо еще, успел сгруппироваться и удачно приземлился на руки; Роман освободил ногу из тисков второго щупальца и, выхватывая на ходу пистолет, ринулся на помощь своим.
- Кажется, все, - перевел дух Генка.
Мерзкий мешок опал, и еще немного подергивался, но щупальца уже не шевелились.
- Да что же это за дрянь такая, - выдавил Сёмка, с трудом сдерживая тошноту. – Сколько по Зоне мотаемся, но такого не то что не видели – а даже и не слышали…
- Идемте отсюда, скорее, - подтолкнул их за плечи Кирилл. – Потом расскажу.
Мертвый город встретил их нудным моросящим дождем. Беглецы вынырнули из подвала бывшего здания комитетчиков, перебежали улицу и забились в подъезд ближайшего дома.
- Так, надо еще раз попробовать с Кешкой связаться. Может, он сумеет свободовцев поднять… - Роман включил КПК. – Не должен же он в это время дрыхнуть… Кеша?! О, наконец-то ты… Ну чё, проснулся, сонное царство?! Чего? Да того! Слушай сюда. Докладываю обстановку…
- …Короче, вали к Лукашу, скажи ему – если он хочет прорваться в Припять, то через час пятьдесят у него будет шанс! Если не захочет – ну что ж, будем прорываться отсюда сами.
* * *
…Кешка очнулся, когда в половинку окна, прикрытую чудом уцелевшим мутным стеклом, просочился серый свет раннего утра. Небо над Зоной было цвета густого сизого дыма – как обычно. И света едва-едва хватало, чтоб из полумрака проступили очертания скудной обстановки помещения, в котором Кешке пришлось заночевать – несколько спинок и сеток от разломанных кроватей, грубый шкаф без дверцы, пара тумбочек. На полу неровными буграми белели наваленные кучей матрасы. И на них, под одеялами и спальниками раскинулись в разных позах какие-то незнакомые парни. Кешка вчера увидел их впервые в жизни. Да, он помнил, что эти ребята помогли ему отбиться от кровососа, и проводили до базы «Свободы»… Но он даже имен их никак не мог припомнить! А знакомились ли они вообще? Да, его накормили. Вкусную похлебку Кешка запомнил. А потом… Потом-то что было? Кажется, его чем-то напоили. Водкой вроде… Нет, самогонкой! С травками… А потом… Кешку окатила волна ужаса. Только сейчас он осознал, что лежит под двумя спальниками совершенно голый, на каком-то грязном матрасе; его одежда раскидана по всей комнате – похоже, это бывшая казарма, - оружие тоже здесь, никуда не девалось, а вот артефакт… Тот самый, похожий на яблоко и, как выяснилось, очень ценный, который он вчера нашел на чердаке заброшенного дома?! Он-то где?! И Витьки Косяка рядом не наблюдается. И второго парня, с которым Кешка изображал сочетание «69», и имя которого даже не успел спросить.
Кешка откинул спальник, сел, намереваясь подняться – и сразу же застонал сквозь зубы от внезапной боли.
Да, вот они, последствия прошлой бурной ночи – налицо! То есть на заднице. Какой кошмар… Он же переспал с парнем. Нет, с двумя парнями! Причем одновременно. А самое страшное, вдруг понял Кешка, что ему это понравилось. И особенно понравился тот, который был спереди… Хотя Витька Косяк тоже был неподражаем – до него еще никто не находил на кешкином теле столько чувствительных мест, - но тот, который был спереди – это просто нечто. Это что-то словами неописуемое, подумал Кеша и в очередной раз ужаснулся. Боже, какой стыд. Стыд и позор. Он трахнулся мало того, что с двумя парнями – так еще и с первыми встречными парнями, словно проститутка какая-нибудь придорожная!
Ужас. Нет, это просто ужас. Как теперь своим в глаза смотреть?! Ёж насмешками со свету сживет. Будет хихикать – мол, нас извращенцами обзывал, а сам-то?! «А ну стоп!» - Кешка решительно оборвал панические мысли. – «Откуда он узнает?! Я не собираюсь Ежу докладывать. И Роману, кстати, тоже. Но если они встретятся со свободовскими парнями, и те им разболтают… Ой, вот это я попал. Вот уж попал так попал…»
Но главное не это, одернул себя Кешка. Главное – то, что кто-то из этих отвязных ребят и свистнул ценный артефакт. Вот чем опасны случайные связи! Пьешь и трахаешься с кем попало, а потом ценности пропадают!
Кешка откинул спальник и, постанывая, встал – от холода сразу пробрала дрожь, - отыскал свои штаны и майку; оделся, не с первого раза попадая в штанину. Надо пробежаться по базе. Вдруг его вчерашние партнеры еще никуда не свалили и где-нибудь здесь тусуются?! Сделав несколько шагов по казарме, Кешка подумал, что с намерением «пробежаться» он несколько погорячился. Пройтись медленным шагом – это максимум, что он сейчас сможет.
Кешка отправился на поиски своих случайных партнеров. Он обошел все здания на территории базы, сунул нос во все укромные уголки – наверняка о некоторых закоулках, найденных Кешей, даже здешнее начальство не подозревало, - но нигде не оказалось ни Витьки Косяка, ни второго парня. Зато Кеша ориентировочно выяснил, как того зовут. Кое-кто из свободовцев в этот ранний час уже не спал – или еще не ложился, - и сболтнул, что в приятелях у Косяка ходит некий Саня Хорек; и по кешкиному описанию компаньона по вчерашним увеселениям свободовцы с большой долей вероятности опознавали в нем Хорька.
«Убью гадов!» - ругался то про себя, то сквозь зубы Кешка. – «Найду и убью! За все! И за стыренный артефакт, и за самогонку с травками! А особенно Витьку, гада, за то, что… У-ы-ы-ы!» Руки то и дело сами тянулись схватиться за больное место. Но не ощупывать же задницу на виду у людей! Да, Витька рисковал огрести – и чем дальше, тем больше. Кеша вынужденно мотался по базе, вместо того, чтоб завалиться в казарме на свободную койку и надеяться, что Ромка с товарищами чем-то очень занят и вспомнит про него еще не скоро. Но приходилось, тихо постанывая, мерить шагами территорию и донимать вопросами всех встречных и поперечных.
«А, Хорек с Косяком?» - зевнул сонный парень возле ворот, только что сменившийся с ночного караула. – «Так они же в Деревню Дураков ушли! Макс еще на рассвете всех бойцов поднял. Там долговцы чего-то зашебуршились. На базе, считай, одни ботаники да торчки остались!»
Ну, а теперь-то что? Кешка растерянно затоптался, не зная, куда ему податься: то ли тупо ждать, то ли бежать в деревню. Но одному, по местности, кишащей монстрами и головорезами всех мастей?.. И Витьку не найдешь, и самому погибать ни за хрен собачий как-то неохота. И опять же, Роман велел сидеть на базе и ждать дальнейших распоряжений…
- Эй, слышь, а ты случайно не знаешь ли номер Витькиного КПК? – Кешка дернул за рукав сонного собеседника, уже направившегося к казармам – отсыпаться.
Тот хохотнул:
- Обломайся, парень! Если Косяк свалил и тебе телефончик не оставил – то всё, забудь!
- Тьфу! – в сердцах плюнул Кешка. – У вас у всех одно на уме! А мне, может, у него кое-что забрать надо…
Он сунул большие пальцы за ремень и медленно побрел по территории. Может, залезть на вышку и глянуть оттуда – не покажутся ли на дороге возвращающиеся домой бойцы? На вышку-то пустят, порядки и нравы тут довольно демократичные…
И как раз в это время раздался звонок Романа.
Да, ну и попали же ребята! По мере того, как Кеша слушал очень краткий рассказ Романа, глаза у него все больше округлялись от удивления, а лицо приобретало все более жесткое и решительное выражение.
- Ладно, Ром! Я попробую уломать Лукаша. Прямо сейчас к нему пойду. Если надо будет – из спальника вытряхну!
Не пришлось ни уговаривать, ни вытряхивать. Похоже, лидер «Свободы» встал еще на рассвете, когда патрульная группа вернулась из заброшенной деревни и взбудоражила обитателей базы известием о том, что в округе началось какое-то странное бурление. Ладно бы только долговцы зашебуршились – эти неуемные ребята постоянно бродят по округе, вынюхивают слабые места да выжидают подходящего момента, чтоб всадить свободовцам штырь в мягкое подбрюшье. Но, кроме них, в окрестностях базы заметили монолитовцев. И это было странно – обычно гвардия Припяти держала неприступными свои рубежи, но не покушалась на чужие территории. А тут вдруг разгулялись вокруг базы «Свободы»… Да еще и с долговцами в перестрелку вступили. Вроде бы – пусть, долговцев не жалко; но атаман «свободных» Лукаш здраво рассудил, что, перебив извечных противников «Свободы», железная гвардия Припяти может и саму «Свободу» вынести. Переломать веник по прутику, как в сказке говорится. И чтоб не допустить этого, лучше уж заключить временное перемирие с «Долгом» - они хоть ребята простые и понятные, вполне нормальные люди с чисто человеческими интересами, в отличие от бойцов Монолита - те порой даже кажутся не совсем людьми… Непонятно, ради чего они сидят в своем разрушенном радиоактивном городе. И как они вообще умудряются там жить?
Конечно, атаман Лукаш – хитрый лис - не собирался мириться с «Долгом» всерьез и насовсем. Он прикинул, что вполне можно использовать их, как подмогу, чтоб вытеснить монолитовцев со своей территории, а если повезет – то и прорваться вместе к Выжигателю, а оттуда в Припять. Слухи и байки о несметных месторождениях артефактов в Мертвом Городе ласкали душу и будоражили воображение и Лукаша, и его команды, как и многих других сталкеров. Но даже если слухи врут по поводу артефактов, то все равно, в Припяти много чем можно поживиться – хотя бы те же вооружение и защитные костюмы монолитовцев были лакомым куском.
Однако, когда охранник пропустил к Лукашу взволнованного и взбудораженного парня, которому свободовцы вчера помогли отбиться от монстров и пригласили переночевать на базе, и Кеша сообщил атаману время отключения излучающей установки, то Лукаш сразу ему не поверил. Конечно, он заподозрил, что эта информация может быть ловушкой, имеющей своей целью покончить со «Свободой». Парень, видимо, понял, что означает сомневающееся выражение на лице Лукаша, и добавил резко и обиженно – мол, дело ваше, если не хотите, то я пойду к долговцам и предложу им возможность прорваться в Припять. Кеша действительно собирался бежать к долговцам - не на Росток, конечно – туда он точно не успел бы, но хотя бы на соседний хутор, где постоянно дежурил долговский патруль. Пусть звонят своим и поднимают народ. Хотя вряд ли бойцы успеют добежать от Ростка до Выжигателя за столь короткий срок… Если Лукаш не станет поднимать своих на штурм Припяти, то спасение Романа с товарищами окажется под очень большим вопросом. Разумеется, пока что о своих истинных мотивах Кеша помалкивал. Ясен пень, никто не захочет рисковать ради спасения чьих-то совершенно чужих шкур. Пусть уж лучше Лукаш считает, что Кешу манит в Припять жажда наживы, и потому парень ищет себе подмогу. Но ради того, чтоб помочь своим вырваться из Мертвого Города, Кеша был твердо намерен использовать все возможности.
Лукаш призадумался было над словами Кеши – ну, раз парню все равно, кому слить информацию, то может, это все-таки никакая не ловушка специально для «свободных»? Размышления Лукаша прервал внезапный шум на лестнице. В штаб, на бегу поприветствовав охрану, ввалился Макс, взбудораженный не меньше Кеши, раскрасневшийся и с горящими глазами.
- Атаман! Мои парни монолитовца взяли! – радостно выкрикнул он.
Вот это да! Действительно, редкая удача – захватить в плен гвардейца Припяти. Эти фанатики выходили из боя либо победителями, либо мертвыми. Очень редко бывали случаи, когда монолитовец попадал в руки противника – в основном потому, что из-за ранения или контузии терял сознание, и потому просто был не в состоянии покончить с собой ввиду реальной угрозы плена.
- Где он? – спросил Лукаш.
- Пока внизу оставили, на носилках. Не стали сюда волочь, он очень сильно потрепан. Ребята опасались, что и до базы-то не дотянет… Так что идем, атаман, может, еще успеешь задать ему пару вопросов.
Лукаш вскочил и побежал к выходу, Кешке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
В толпе, кучковавшейся неподалеку от раненого монолитовца, мелькнуло знакомое лицо, наполовину скрытое дыхательной маской. Как Кеше ни хотелось приблизиться к пленнику и хотя бы попробовать подслушать допрос, но тут дело не менее важное… Он решительно ломанулся сквозь толпу и поймал за рукав Витьку Косяка.
- Ага, вот ты где! – резко выдохнул ему в лицо Кеша. – Что, думал, не встретимся?!
А Витька, как ни в чем ни бывало, расплылся в радостной улыбке:
- О, привет! Хорошо, что ты еще не ушел! А то я беспокоился, что ты меня не дождешься и свалишь… Нас еще до рассвета по тревоге подняли, я тебя будить не хотел…
- А ты надеялся, что я свалю?! – Кеша нарочно распалял себя. Небось, сейчас этот коварный тип начнет выкручиваться и втирать, мол, никакого артефакта он не видел, и вообще – «я не я, и лошадь не моя». – Вот так прямо забью на свой артефакт и свалю?! Где он, куда ты его дел?!
- Да вот, - Витька полез в подсумок и выудил оттуда желтый шар. – Я не рискнул его оставлять. Ты спал, как суслик, а тут мало ли кто вокруг шляется… Ну, я и подумал – лучше уж шарик с собой прихвачу, целее будет. На, забирай!
Кеша растерянно взвешивал артефакт на ладони. Вот это номер… Или Витька просто ловко выкрутился, когда сообразил, что Кеша настроен серьезно и не побоится наехать на вора даже на чужой территории, где у Кешки нет никакой поддержки, а за Витьку запросто могут вступиться свои? Или… Да не похоже, чтоб Косяк врал. Слишком уж добрый и открытый у него взгляд.
И Витька, кажется, понял его сомнения.
- Ты небось подумал, что я хотел тебя обшмонать потихоньку? Да брось, чувак! – он снова улыбнулся и слегка ткнул Кешку кулаком в грудь. Потом приблизился вплотную и тихо сказал Кешке прямо в ухо, так, чтоб не услышали окружающие: - Честно говоря, я рассчитывал еще как-нибудь с тобой встретиться. Номерами хотел обменяться, ну и вообще… Вчера просто не успел сказать, ты очень быстро отключился. Ну, сам посуди, какой бы мне резон тебя грабить, если я рассчитывал на встречу?
«Да как будто нельзя соврать тому, с кем спишь, и обокрасть его втихаря, если знаешь, что сумеешь отмазаться», - шепнул Кешке житейский опыт.
Но почему-то хотелось поверить Витьке. Хотя бы на этот раз. Или сделать вид, что поверил, и действительно обменяться номерами, встретиться снова… А там уж видно будет.
- Ну… Ну ладно, - смущенно и хрипло выдохнул Кеша.
И тут вдруг над толпой раздался зычный возглас:
- Эй, народ! Слушать всем!
Макс приставил ладони ко рту рупором:
- Боевая группа! Выдвигаемся в Припять! Прямо сейчас! Остальные – по желанию, принуждать не могу, но имейте в виду – нам будет нужен и полезен каждый ствол!
Над толпой прокатился взволнованный и радостный гул.
- А добыча?!
- Что найдете – все ваше! – объявил Макс.
Народ зарокотал еще громче. Смысл витающего над толпой настроения сводился к намерению надрать задницы слишком много о себе понимающим монолитовцам и вынести из Припяти все, что удасться сдвинуть с места.
Уф, полдела сделано, перевел дух Кешка. Когда эта орава ворвется в город, у наемников будет намного больше шансов ускользнуть.
- Ну что, пошли?! – кто-то бесцеремонно ткнул Кешку в бок.
Ба! Хорек объявился! И рожа до того довольная, как будто только что встал с матраса, где валялся с кем-то в позе «шестьдесят девять».
- Или ты после прошлой ночи не в форме? – ехидно усмехнулся Хорек. – Витька хорошо постарался?!
- В форме! – огрызнулся Кеша. – И вообще, всё путем! Пошли!
Видимо, среди «свободных» все-таки водился «крот». Потому что уже на подступах к Выжигателю колонну свободовцев догнал отряд «Долга», до тех пор разумно державшийся поодаль и не рискнувший приближаться. С обеих сторон раздалось несколько вялых выстрелов, прежде чем командиры подразделений рявкнули на своих, приказали прекратить самовольную стрельбу и ждать команды; а потом, созвонившись с Лукашом и Ворониным, объявили о временном перемирии. И это оказалось отнюдь не лишним – немногие оставшиеся на охране Выжигателя монолитовцы, еле-еле успевшие перегруппироваться, сопротивлялись яростно. Если бы «свободные» штурмовали подступы к мертвому городу без поддержки «Долга», им пришлось бы куда труднее. А так – лавина снесла нестройное сопротивление; и на плечах у отступающих - невиданное дело! – монолитовцев ворвалась в Припять.
Ко времени «икс» наемники, Кирилл и братья Винты, двигаясь осторожными перебежками, подобрались к окраине города. Шмыгнули в полуподвал разрушенного дома – неплохое укрытие от вражеских глаз и шальных пуль, и местность видно сквозь небольшое, наполовину утопленное ниже уровня земли окошко. Здесь, на окраине, уже стало слегка ощущаться излучение: на голову давило, в ушах то и дело поднимался невнятный гул - то слабел, то усиливался, словно к обеим ушам прижимали ракушки а-ля «сувенир с моря». У Романа и то земля покачивалась под ногами; а уж Генка-то, как наименее стойкий к перепадам давления, вовсе сбледнул с лица.
- Ром, ты как?
- Да голова немного кружится, а вообще ничего. Зато ты, смотрю, зеленее елки!
- Угу… - грустно согласился Генка.
- Ты пока расскажи, что ли, как вы код от двери добыли, - попросил Роман.
Попросил он по двум причинам: ему на самом деле хотелось это узнать, и плюс к тому Ромка рассчитывал чем-то занять Ежа и хоть немного отвлечь его, чтоб тот не зацикливался на своем плохом самочувствии. А то если все время будет думать о том, как голова кружится и тошнит, то, глядишь, от одних мыслей ему еще больше поплохеет.
Генка с сомнением вздохнул. Он был совершенно не уверен в том, что Роман отреагирует на рассказ спокойно.
«Но деваться некуда, и врать бесполезно – Ромка же может у Кирюхи переспросить. Он ведь тоже там был… И меня поймают на вранье… Нет уж, лучше не врать», - рассудил Ёж.
- Н-да, - крякнул Ромка после того, как Генка пересказал разговор с директором НИИ и передал ему предложение возглавить его личную охрану. – Шустрый тип этот Бредянский… И скользкий, как угорь. Удивил он меня, ничего не скажешь.
- Так ты что же, собираешься ответить ему согласием? – усмехнулся Генка.
- Там видно будет. Почему бы не иметь в виду предложение перспективного работодателя? Кто знает, как дальше жизнь сложится… - задумчиво сказал Роман.
Тихонько сидевший рядом Кирилл вдруг резко дернул головой, рывком обернувшись к Роману, открыл было рот, но… Но ничего не сказал. Похоже, непроизнесенная фраза застряла у него в горле.
«Наверняка осуждает», - подумал Роман, от которого не укрылись жест и взгляд Кирилла. – «Но проглотил свое справедливое обвинение… Да, на глазах умнеет парень…»
- Но ничего, теперь нам это выгодное теплое местечко уже не светит, - успокоил товарищей Роман. – После того, как Сеня удружил… Вот лично я бы на месте Бредянского не то что передумал бы нас на работу брать – а вообще приказал бы стереть в порошок отморозков, которые взяли да грохнули его ценного сотрудника…
- А что, надо было сидеть и ждать, пока он тревогу поднимет?! – возмущенно взвился Семка.
- Оглушить надо было этого типа, а не убивать! – отрезал Роман. – Неужели не справился бы с какой-то хилой лабораторной крысой?! А теперь – всё, мы сами себе пути к отступлению отрезали! Бредянский ведь мог сразу натравить на нас охрану, и тогда все, крантец нам был бы полный! Да наверняка он и хотел, да просто не успел! Может быть, кстати, что он уже передумал. И живыми нас брать не будут…
Семка Винт набычился. Хотя спорить он не стал, но весь его вид говорил о том, что с Романом он категорически не согласен, и считает себя правым во всем. А те, кто его ругает и упрекает – либо заблуждаются, либо просто хотят его уесть и докопаться.
«Да еще, пожалуй, парень считает, что зря мы не остались и не вынесли весь этот научный гадючник», - подумал Роман. – «Такие самоуверенные обожают погеройствовать…»
Генка растирал ладонями виски.
- Голова кружится, - пожаловался он. – Давление точно ниже уровня плинтуса брякнулось… Эх, сейчас бы кофею тяпнуть…
- Ну ничего, уже немного осталось ждать. Зато будешь у нас индикатором. Как полегчает – значит, точно излучатель выключили!
- М-м… Что там Кешка?
- Он недавно сумел позвонить - идут они. Скоро будут здесь. Я ему наши координаты скинул. И вы все смотрите в оба – чтоб не пропустить Кешку, когда он подойдет.
Тишину над холмами нарушил треск выстрелов. Много, целый шквал – блок-посты Монолита атаковало какое-то крупное подразделение.
- Во! Слышите выстрелы? «Свободные» на подходе!
- Может, монолитовцам в тыл ударим? – предложил Семка Винт. То ли парня распирало желание загладить свою вину, то ли он вконец одурел от сегодняшнего везения и считал его запасы неиссякаемыми.
- Ишь ты, разударялся! – резко одернул его Роман. - Их слишком много… Всем сидеть тихо! Особенно к тебе, Семен, это относится.
Сенька прикусил губу.
- Нам сейчас ввязываться в бой никак нельзя, - продолжал Роман. - Патронов мало, сами мы устали и потрепаны. Поэтому сидим и не рыпаемся. Даже когда монолитовцы мимо нас отступать будут – не высовываться! Если только прямо на нас пойдут – тогда отвечать. Только в этом случае, ясно?! И то, если будет возможность уклониться от боя – молчать в тряпочку и прятаться! Все поняли?! Не слышу!
Братья-сталкеры и Кирилл вяло и нестройно промямлили «да», а в Генке и Омике Роман и так не сомневался. Эти будут подчиняться. Уже надрессировал.
Грохот боя приближался; команда авантюристов залегла в укрытие, за стену, оставшуюся от разрушенного дома. Кирилл вздрагивал и вжимался в пол, когда очередная шальная пуля с визгом рикошетила от железобетона. Потом мимо них в сторону города неровной рысцой, отстреливаясь на ходу, пробежали четверо монолитовцев. Роман дернул за ремень приподнявшегося было Семку – мол, лежи и не рыпайся! Потом вдогонку за монолитовцами пробежала уже нестройная и заметно поредевшая объединенная колонна штурмующих. Роман опять осадил своих спутников – теперь уже не только Семка, но и Даня намеревался вступить в бой. Первая волна наступления миновала засидку наемников и ушла к центру города; теперь подтягивались отстающие – шли по двое-трое бойцов, а то и вовсе поодиночке. То ли это были остатки выбитых боевых групп, то ли вовсе случайно примкнувшие по пути к колонне «вольные старатели». Один из таких попутчиков, с закрытым фильтр-маской лицом и без каких-либо знаков клана на комбезе, свернул с дороги на Припять и направился в сторону засидки. Остановился, сверился с КПК…
- Ром, вон Кешка идет! – окликнул командира Ёж.
- Ты уверен? Все маски на одно лицо…
- Да ты что! Я Кешку ни с кем не спутаю! Кеш! Эй, мы тут! – Генка не утерпел и высунулся наружу, помахал рукой идущему.
Кешка рысцой припустил к ним, спрыгнул за стену и набросился на товарищей с радостными объятиями.
- Народ, скорее валим обратно! – Кешка всех поочередно хлопал по спинам, тянул за ремни и дергал за рукава. – Пока «свободные» и долговцы вперед учесали! И еще там часть бойцов ломанулась в помещения, где сама установка, чтоб разнести ее к едрене-фене. Монолитовцам сейчас не до нас, проскочим!
В порыве радости он попытался потискать даже братцев Винтов, которых видел в первый раз. И похоже, Кешу мало смутило, что Даня шарахнулся от него, как от снорка, а Сема не вырвался только потому, что обалдел от неожиданности.
- Пошли! – махнул рукой Роман. – Кешка, расположение аномалий на дороге запомнил?
- Конечно! Да наши их вешками отметили, на всякий случай, чтоб на обратном пути самим не влететь!
«Н-да, свободовцы у Кеши уже «наши», - отметил про себя Роман. И скомандовал: - Ну, тогда веди, Сусанин-герой!
Бой укатился далеко вперед и влево – теперь звуки выстрелов доносились сзади, из Припяти, да еще со стороны огороженной забором территории, где и находился сам Выжигатель. На пустой дороге навстречу семерке беглецов никто не попадался; и слава всему святому – иначе не миновать бы объяснений, почему и откуда столько поспешно драпает эта толпа, когда все реальные парни ломятся в обратном направлении? Поворот на Выжигатель они миновали, теперь дорога запетляла среди высоких холмов с крутыми склонами.
- Стоп! – Роман вдруг резко затормозил и вскинул руку, давая сигнал команде прижаться к желтым сколам песчаника. – Вон, видите?
Примерно в сотне метров впереди на дороге лежал человек – явно живой. Потому что он возился и корчился.
- Кеш, ты отсюда можешь разглядеть, откуда этот чувак – из «Долга» или из «Свободы»? – спросил Роман.
Кешка вгляделся через прицел:
- Похоже, что из «Свободы». На нем бандана зеленая…
- Это хорошо. До них тащить ближе… - пробормотал Роман себе под нос. И добавил погромче: - Эй, народ! Все врубились? Разыгрываем из себя санитарную команду! Наверняка на дороге полно раненых. Таки вот, сколько свободовцев сможем до их базы допереть – столько и допрем!
«Да, Ромка – голова!» - оценил Ёж. – «Здорово придумал! Заработать себе, так сказать, «капитал доверия». Пусть только попробуют не впустить на базу, когда мы их раненых притащим! И пусть потом попробуют нас оттуда выгнать! Хотя… Хотя могут, конечно, и дальше ворот не впустить. Заберут своих раненых, а нам «посоветуют» идти дальше… На месте параноиков-долговцев лично я так бы и поступил. Ладно, если еще хоть что-то в качестве благодарности дадут, а то ведь могут и вообще рассудить, что благодарностью будет уже то, что нам от них просто ничего не будет…»
Парень на дороге кое-как прижимал к ране подушечки из перевязочного пакета – пуля угодила в верхнюю часть груди, на этом месте бинт самостоятельно не затянуть, слишком уж неудобно.
- Ребята, помогите, - еле слышно, заплетающимся языком пробормотал он, когда заметил остановившиеся рядом с ним чьи-то башмаки.
«Да, оказались бы тут вместо нас монолитовцы, они бы тебе помогли поскорее увидеть лучший мир», - машинально отметил про себя Генка. – «Или хоть те же долговцы – и среди них попадаются отморозки, которым на всякие там договоренности-перемирия забить, и совести у которых еще меньше, чем у братков…»
- Сейчас, сейчас, - Кирилл решительно отодвинул остальных. – Ребята, дайте перевязочный пакет, у кого есть. Обезболивающее у кого-нибудь осталось?
- Вот, - Кешка протянул ему аптечку.
- Ладно, я все сделаю, а вы пока носилки соорудите.
* * *
…Доставили они троих. Больше не смогли – хотя раненые попадались на дороге чуть ли не на каждом шагу. Бравый налет объединенной колонны «Свободы» и «Долга» пронесся сквозь монолитовские укрепления вихрем, не считая потерь; до выбывших из строя никому не было дела.
- Раздолбаи, как есть раздолбаи! - ругался на ходу Генка, оглядываясь на очередного бедолагу, скорчившегося и стонущего где-нибудь на обочине. - Почему сразу не отрядили санитарную команду, чтоб прошла и собрала раненых?!
Ему никто не отвечал – все берегли дыхалку и экономили силы. И без разговоров на ходу парни сопели от натуги.
Одного из свободовцев пришлось втроем тащить на самодельных, на скорую руку сооруженных носилках – этим нагрузили братцев Винтов и Кешу, еще двоих вели под руки Генка и Омик, а Роман и Кирилл взгромоздили на себя всю поклажу и оружие.
«Может, вернуться еще раз? – думал Ёж. Взвалить на себя еще одного – невозможно, и этого-то он еле-еле волок. Ладно еще, тот хоть и висел на Еже, но хотя бы сам ногами перебирал. – «Вернуться… Нет, не смогу. Мы до базы еще не добрели, а я уже валюсь с ног. Силы вообще на нуле… Сейчас вот так же брякнусь, как тот чувак, и своего подопечного не доведу, да еще и меня ребятам тащить придется… Нет, вернуться не смогу. Тогда надо хотя бы прислать сюда кого-нибудь… Не все же с базы рванули в Припять, должен же был там кто-то остаться!»
Пот заливал глаза, перед которыми однообразно и мерно покачивалось асфальтовое полотно - Генка давно уже не смотрел по сторонам, только себе под ноги; и, когда шоссе пошло немного вверх и впереди замаячили ворота базы свободовцев, он и сам не поверил, что – дошли. Дошли…
К ним от ворот бежали несколько человек. Висевшего на Генке раненого сняли, подхватили под руки и увели, а Ёж все стоял, согнувшись, словно после кросса, и никак не мог отдышаться.
- Ген, пошли, - хлопнула его по спине чья-то рука, а над ухом раздался кешкин голос. – Пошли, еще совсем чуть-чуть…
- Куда? – еле выговорил пересохшим ртом Генка.
- На базу, в казарму. Там свободных мест полно, там отдохнем.
Ага, значит, все-таки их впускают внутрь. Честно говоря, Генка до сего момента не был в этом уверен. Но ведь еще и Кеша наверняка помог, договорился, чтоб впустили… Он же среди этих ребят уже почти что свой…
До длинного одноэтажного здания с забитыми фанерой окнами Генка доплелся уже в каком-то полузабытьи. Внутри он упал на один из валявшихся прямо на полу грязных матрацев, и отключился.
Вернее, отключился наполовину. Временами Генка проваливался совсем, и тогда изображение и звуки пропадали; потом он снова выныривал из забытья, и тогда видел вокруг себя силуэты каких-то людей – мутно и размыто, как сквозь воду; они ходили неподалеку и о чем-то говорили, нечетко звучали обрывки разговоров; Ёж пытался прислушаться – но смысл ускользал. Ему ужасно хотелось пить, но он никак не мог пошевелиться и сесть, чтоб достать флягу и свинтить с нее крышку. Потом кто-то присел рядом с ним на корточки, приподнял его голову и поднес флягу к его губам. Кешка? Да, Кешка…
- Э, приятель, да ты чего-то совсем сомлел, - заметил он, убирал флягу от генкиных губ.
- Пока кое-кто дрых тут, в гостях… как суслик… мы по Припяти как кони, бегали, между прочим… - еле выговорил в ответ Ёж слабым голосом.
- Да я тоже, в общем-то, почти и не дрых, - словно оправдываясь, сообщил Кеша.
- А чего так? – Генка услышал слева от себя голос Романа.
- Да народ тут ночью гудел, спать не давали, - буркнул Кеша, старательно пряча взгляд. Смотреть в глаза Роману и Генке он явно избегал, и выглядел довольно смущенным.
Бродивший неподалеку по комнате мелкий тощий парень с пронырливой мордочкой хохотнул, и Кешка вдруг отчего-то смутился еще больше.
- У всех проблемы разные, - философски заметил Роман. – Кому жемчуг мелкий, кому суп жидкий… У кого над ухом свободовцы гуляли, у кого монолитовцы постреливали…
- Сам же меня отослал! – обиделся Кеша. – Сам же приказал сидеть и ждать! А то я бы мог, между прочим, с вами пойти!
- Ну, ладно, ладно, уймись, - поморщился Роман. – И вообще… Хватит с Ежом нянчиться! Раненый тут, между прочим, я. А мне фляжку подносить чего-то никто не торопиться...
- Да ты чего-то слишком бодрый по сравнению с Ежом, - отпарировал Кеша. – Тот вон упал и не шевелится, а ты шутки шутишь и претензии выкатываешь. Так что пойду-ка я сначала Омика напою… Он вон тоже как носом в матрац уткнулся, так и лежит без задних лап…
Но Омик в ответ только невнятно промычал, не поднимая лица, и вяло дернул кистью – что, видимо, следовало понимать как «идите все лесом и оставьте меня в покое!».
- Вот видишь, Омик не хочет, чтоб о нем заботились! Так что, Кеша, отстань от человека и лучше мной займись.
- Н-да, Ромка, как-то ты странный стал… Прямо сам на себя не похож…
- А это не я, это мой клон, меня в Припяти подменили, - ответил Роман с совершенно серьезной физиономией, и приподнялся на локте.
Кешка только головой покачал.
- Вот так-то под Выжигателем болтаться, - невзначай заметил Роман. – По мозгам иной раз так жахнет, что потом свои не узнают…
А действительно, думал Генка, насколько изменился суровый и неприступный Ромка буквально за какие-то сутки. У него вдруг прорезался странноватый язвительный и черный юмор, да и вообще… Как будто свалилось с него что-то.
«И ведь я только сейчас это заметил…»
Ну да, прежде обстановка не располагала к наблюдениям за оттенками поведения товарищей по команде; не до того, лишь бы живыми ноги унести. А теперь…
«Теперь он другой стал», - думал Генка, повернувшись на бок и разглядывая Ромку. – «Честно слово, вот прямо видно… Какой-то он… Легкий, что ли. Усталый, умотавшийся, с синяками под глазами – и все равно радостный. Ну да, выкрутились; ну да, вырвались из пекла, из которого уже не чаяли вырваться – да, можно считать, что Ромка рад именно этому; но ведь бывало же и раньше, когда тоже удавалось выкрутиться из очень хреновой ситуации – но тогда он не был таким… Таким легким. Неужели это все, потому что…»
Он перехватил Ромкин взгляд. А Роман придвинулся ближе и по-хозяйски взял Генку за руку. Открыто, даже не пытаясь выдать этот жест за что-нибудь другое. «Мы вместе», - явно говорил этот жест. – «Смотрите все, и в дальнейшем это учитывайте – мне наплевать, что вы там думаете по этому поводу, но примите к сведению, что мы теперь - вместе. А если вдруг кто-то чего-то не поймет и как-то не так выразит свое мнение по этому поводу, то пусть пеняет на себя.»
Кешка крякнул. Остролицый маленький парень шепнул что-то на ухо другому свободовцу, оба разулыбались. «А братцев Винтов что-то не видно», - только что заметил Генка. Он в последний раз видел братьев, когда команда подбегала к воротам базы, и за прошедшее время уже успел об этих попутчиках забыть. – «Наверно, свалились отдыхать где-нибудь еще… Вряд ли сразу дальше пошли – они устали не меньше нашего. Хотя, какое мне до них дело…»
Ёж с усилием приподнялся и сел. Качнулся из стороны в сторону, растер лоб:
- Не, так не годится… Нельзя сейчас вот так падать и засыпать, а то потом совсем хреново будет… Ребята, у вас тут есть где помыться?
* * *
…В когда-то большой, а ныне совсем раздолбанной душевой стояла холодрыга. Тепла, которое давала «буржуйка», еле-еле хватало, чтоб нагреть котел воды, дверь между помывочной и предбанником отсутствовала по факту, а из выбитых окон предбанника нещадно сквозило. До чертиков хотелось согреться хотя бы горячей водой, но и вода в котле тоже была чуть теплая – топливо экономили, далеко не любые дрова годились в печку, да еще и сходи-ка ты за этими дровами к кровососам и сноркам в гости. Кстати, вполне может быть, что дверь когда-то пустили на дрова, если в ней нашлись части из натурального дерева, а не только лист ДСП. Парни дрожали; «холодок» сначала взбодрил, заставил двигаться быстрее, но все-таки усталость брала верх. Омик управлялся еще более-менее шустро, а вот совсем скисшего Романа Генке то и дело приходилось тормошить. Тот едва ворочался; морщился и шипел, когда приходилось двигать пострадавшей рукой, и от этого дело шло еще медленнее, а Ромка дрожал от холода все больше и больше; в конце концов Генка не выдержал, и сам начал тереть его мочалкой. Любопытные взгляды Кеши к ним прямо-таки липли; Омик тоже таращил удивленные глаза – но он, похоже, никак не мог взять в толк, а в чем, собственно говоря, дело, и почему Кеша то разглядывает Ежа и Ромку исподтишка, то вдруг смущенно отворачивается и хихикает. Но наконец-то до парнишки дошло. И видимо, до глубины души дошло – потому что он торопливо выплеснул на себя пару ковшей воды, смывая остатки мыльной пены, и с сердитым бурчанием ринулся в предбанник. В другой раз Генка не преминул бы крикнуть ему вслед что-нибудь вроде «Эй, Омик, да ты не ссы, я не буду просить тебя мыло поднимать!» и от души насладился бы реакцией, но сейчас Ежу было просто не до того. Он устал. Банально устал. Его ужасно раздражали сальные взгляды и хихиканье непрошеных зрителей; Генка уже ругал себя за то, что сам поторопился и Ромку потащил мыться вместе со всей этой оравой, а не пропустил Омика и Кешу вперед. И Кешка этот уже достал! Нет бы скорее домывался и валил отсюда, так нет ведь, пялится! И это скромняга и убежденный натурал Кеша, который всего каких-то пару дней назад костерил самого Ежа за скабрезные шуточки?! А с этим-то что случилось?! В гостях у свободовцев переночевал, и - все, куда чего только подевалось?! О господи, что Зона с людьми делает…
Наконец Кешка в последний раз окатил себя водой и потопал в предбанник, на ходу в последний раз оглянувшись с коротким смешком.
- Наконец-то все свалили, - устало выдохнул Ёж.
Нет, ни о чем «таком» он и не думал. Просто сил не было, чтоб думать о чем-то еще, кроме как упасть на матрац и завернуться в спальник.
- Ген, да хватит, пошли одеваться, - Ромка обхватил его за мокрые плечи, повис, вцепившись крепко, чтоб не соскользнула рука. – Немного сполоснулись, и ладно…
Ёж прижал его к себе – тоже крепко, чтоб не дай бог, не уронить, вовремя удержать, если Ромка вдруг пошатнется… Хотя у самого уже закрывались глаза и подгибались ноги. Ромка прижимался к нему – мокрый и отчаянно зябнущий.
- Ром, еще ведь твоими ранами заняться надо.
- Фигня, - отмахнулся Ромка, - до завтра подождет. Сейчас только повязку чистую, и хватит…
Генка спорить не стал – ни к чему понапрасну силы тратить. Да и к тому же он совершенно не был уверен, что если среди этой раздолбайской компании и найдется хоть какой-нибудь завалящий медик, то он побежит заниматься ромкиными царапинами – после бравого рейда по монолитовским территориям на базе было полно раненых. Но все-таки и царапины от снорочьих когтей следовало бы обработать вовремя, чтоб потом не случилось каких-нибудь крупных неприятностей. Рваные раны – та еще засада; они же грязные и всегда норовят нагноиться. Кирюху разыскать, что ли, и напрячь? Хотя Генка не слишком-то доверял хирургическим познаниям ученого-физиолога, и особенно не хотел опять давать Кириллу повод полапать Ромку, но, похоже, выбора нет.
«Ладно, сейчас Ромку отведу домой… То есть туда, куда нас на ночлег определили, и пойду поищу Кирюху…»
Но бежать никуда не пришлось.
Едва Ромка успел брякнуться на матрас, а Генка бросил сверток с грязным бельем и, скрипя зубами, собрался было идти на розыски Кирилла, как на крыльце послышались шаги, и в казарму вошли Кеша и какой-то незнакомый парень.
- Привет, - на всякий случай поздоровался Генка. Хотя и не очень любезно. Вот только гостей им сейчас и не хватало!
- Ром, во, я вам дока привел!
- Че-го? – Роман в суть дела даже сразу не въехал.
- Дока я привел, говорю! Вот, знакомьтесь, - Кешка кивнул на спутника. – Это Террорист, медик здешний.
- Так медик или террорист? – подозрительно спросил Роман.
- Ром, ну хватит тут ломаться, как будто не понимаешь! Я и так человека еле уговорил, чтоб он тобой занялся, а ты…
- Приветствую, - свободовец протянул ладонь. – Да я Вовчик, а Террорист – это погоняло. Я действительно тут что-то вроде доктора. Кешка сказал, что у вас раненый…
- С чего бы это вдруг такая забота? – Роман был весьма озадачен. Вот уж от кого-кого, а от Кешки не ожидал… - Тем более у тебя, наверно, и без того работы полно после сегодняшнего рейда…
Последняя фраза была адресована Вовчику.
- Ну да, вообще-то, но Кеша меня уговорил…
- Двумя коробками патронов, - заметил себе под нос Кеша.
Да, аргумент железный, согласился Роман. Против такого аргумента у здешнего доктора Террориста никаких возражений не нашлось. На своих забил и побежал каким-то случайным гостем заниматься.
- Ну, где раненый-то? – огляделся по сторонам Террорист.
- Это я, - буркнул Роман.
Вовчик крякнул с какой-то непонятной интонацией. То ли выражал недовольство тем, что его обманули и оторвали от более нуждающихся пациентов, то ли сожалел о том, что продешевил, и если уж этим гостям настолько нужны его услуги, то надо было взять с Кешки больше…
- А, ну тогда давай раздевайся, и все такое, сам знаешь, - Террорист брякнул на стол сумку и стал выкладывать ее содержимое. Какие-то сероватые салфетки, в которых очень неприятно звенело что-то металлическое…
- А ты это… - замялся Роман.
- Да не мандражь, я на самом деле почти настоящий док, я мединститут уже почти закончил!
- Почти – это как?!
- С шестого курса вытурили, - «успокоил» Вовчик.
- За неуспеваемость?! – с опасливой подозрительностью предположил Ромка.
- Ни фига! У меня даже ни одной тройки не было, я на четыре и пять учился! За телефонный терроризм выперли… Ну ладно, ты давай готовься, что ли, я по дороге расскажу, как дело было.
Похоже, история отчисления из мединститута была у Вовчика-Террориста стандартной байкой, которой он отвлекал и развлекал пациентов.
Роман опасливо косился на разложенные на салфетке тускло блестящие инструменты, пока Вовчик ощупывал и разглядывал его пострадавшую руку.
- Только извиняй, анальгетики у меня кончились, - опередил его невысказанный вопрос Вовчик. – Все сегодня извел...
Н-да, вот это действительно засада! Ромка свой промедол тоже истратил. У Омика в рюкзаке пошарить, что ли? Нет, у него тоже не осталось, вспомнил он. Парень великодушно поделился обезболивающим с тем раненым, которого он вел до базы…
- Ген, а у тебя случайно не осталось?
Ёж еле сдержал усмешку, видя перепуганный Ромкин взгляд:
- Нет, ничего не осталось, мы же сегодня благотворительностью всю дорогу занимались!
- Да ладно, - вмешался Террорист, - у тебя-то ничего особо страшного, немного почистить и вот тут подшить; в общем, и так потерпеть можно.
- Гм… - перспектива «просто так потерпеть» Ромку явно не радовала. – Совсем ничего нет? Может, хотя бы водки?
- Водки тоже нет, - развел руками Террорист. – Только самогонка есть.
Роман при слове «самогонка», кажется, даже носом дернул, словно недовольный кот, которому в миску наложили каких-то макарон вместо мяса.
- Да ладно тебе, Ром, нормальная самогонка, - встрял Кеша. – На травках! Я вчера пил, и ничего. Утром даже башка не болела.
- Ну, правда, - подтвердил Террорист. – Тебе же не предлагают нажираться. Сто пятьдесят хлопнешь – и достаточно. Ну на крайняк стакан, если тебе больше надо, чтоб накрыло.
- Ладно, - снова поморщился Роман. – Давай твою самогонку.
Пластиковая бутылка с самогоном почему-то оказалась не у Кешки и даже не у Террориста, а у другого парня, мелкого, тощего, с острой хитрой мордочкой. Когда он тут появился – Роман даже заметить не успел за своими мыслями да за разговорами. Однако, и народу же понабежало… С чего бы это?! Незваный гость вышел вперед из-за спин и протянул Роману бутылку.
- Привет, меня Хорьком кличут, - представился он. – Пей.
…А и правда, самогонка пошла неожиданно легко. По пищеводу она прокатилась почти неощутимо, в нёбо ударил незнакомый пряный привкус трав. Ромка сел на матрац - минут десять надо подождать, пока спиртное подействует…
- Ну, ты пока слушай, какая байда у меня с тем звонком вышла, - начал Вовчик. – Хотя, в общем-то, там особо нечего и рассказывать… Преподша одна на меня запала, еще на пятом курсе. Отношения у нас были – зашибись! Телка такая классная, мне аж все пацаны завидовали. Ну, и по ее предмету у меня никаких проблем не было, естественно. А год спустя ей какая-то шлея под хвост попала… Короче, телка чего-то взбрыкнула и сперва начала меня динамить, а потом и вовсе кинула. Ну, а я это запомнил… Она-то, может, думала, что я вот так просто взял и отвалил, но она ошибалась… - тут Вовчик сделал многозначительную и явно хорошо отрепетированную частыми пересказами паузу, давая слушателям самим догадаться, что блюдо под названием «месть» следует подавать холодным. Потом продолжил:
- Как-то раз момент подходящий выдался – какие-то гости иностранные в институт приехали, а преподша должна была перед ними с докладом выступать. А я дождался, пока у них заседание начнется, взял мобильник одноразовый – специально купил на «плешке» для такого случая, - и звякнул на вахту. Мол, так и так, здание заминировано. Ну, сами понимаете, тут безопасники понаехали, антитеррор и саперов вызвали, всех из здания вывели - и вся ее встреча с докладом коту под хвост, естественно…
Роман слушал, как галькой в волнах гладенько перекатываются слова привычной, не раз обмусоленной истории Вовчика, и попутно отмечал, как начинает «плыть» голова. Как становится необычно легко, режуще-дергающая боль отодвигается куда-то на задний план, и охватывает непривычное ощущение великого пофигизма. Наплевать на все! Подумаешь, какая-то совсем небольшая боль в нескольких царапинах… Бывало и похуже…
- А меня вычислили на раз, хоть я вроде подстраховался, как сумел, - продолжал Вовчик, теперь придавая голосу жалостливо-трагичные нотки, а лицу – соответствующее выражение. – Ну, и выпиннули прямо с шестого курса! Не посмотрели на то, что учился хорошо… И даже на платное перевестись не дали. Вот так и погибла моя карьера из-за любви!
- Да, все беды от нее, - заметил Роман уже изрядно заплетающимся языком.
Хорек с Косяком переглядывались, перешептывались и толкали Кешку кулаками в бок.
- Ну, по-моему, уже можно, - Ромка чувствовал, как язык все больше цепляется за зубы, голова «плывет», и сам он словно несется куда-то на призрачной карусели.
- Вы его на всякий случай подержите, все-таки, - заметил Террорист.
Генкины руки обхватили Романа поперек груди. Тут же сунулся и Кеша:
- Давай, я тоже помогу! А то он как дернется…
- Ничего, я сам справлюсь, - проскрипел Генка.
- Ёж, ты же сейчас без спецкостюма! А без него Ромка тебя запросто в узел завязывал!
- Руки убери! Кеша, ты что, не понял?! - в голосе Генки теперь прорезались не только недовольные, но и угрожающие нотки.
- Девочки, не ссорьтесь! – хихикнул Роман. Его сознание словно раздвоилось; одна часть из рук вон плохо управляет языком, можно сказать, совсем бросила поводья. А другая часть сознания словно бы наблюдает со стороны и ужасается тому, что мелет Ромкин развязавшийся язык. Ужасается, но совершенно не мешает молоть чушь.
- Де-евочки, - передразнил Ёж и ухватил Ромку покрепче. Его нога навалилась поверх ромкиной лодыжки и прижала ее к полу. – Сиди смирно!
Да, зажал он крепко, Ромке пришлось бы приложить немало усилий, чтоб разбить его захват, если бы он вдруг захотел это сделать. А тут еще, как назло, генкина ладонь прижимает правый сосок, и он при каждом вдохе трется об нее.
- Ген, не дави так сильно, - взмолился Ромка, но тут вдруг левую руку пронзила острая режущая боль, и он машинально рванулся из захвата.
Да так сильно, что Генка его еле-еле удержал, а Вовчик успел вовремя отшатнутся, и только благодаря этому не получил в лоб.
- Ага, «не дави», - передразнил Ёж. – Кешка, да, пожалуй, тут без твоей помощи не обойтись! Э, куда лезешь! С той стороны зайди и руку ему держи.
- Слушай, по-моему, тебе маловато будет, - рассудил Вовчик, обращаясь к Роману. – Обычно человек после нашей самогонки просто валится и кайф ловит, и при этом режь его как хочешь, ему пофигу… Может, еще полстакана тяпнешь?
- Не надо… Хватит… Башка же утром будет никакая…
Его слушать не стали – сунули ко рту кружку:
- Пей!
В него влили еще сколько-то самогона. Потом Кешка отпустил его запястье, а Генка ослабил захват – опять ждали, пока спиртное подействует.
Но зато когда оно подействовало, то Ромка ощутил сполна, как кроет свободовская самогонка. Он улетел в неведомые заоблачные выси, и было как-то совершенно безразлично, что где-то там далеко, на земле, режущая боль по-прежнему вгрызается в руку, и это, пожалуй, единственное, что не дает вырваться и улететь окончательно. Он казался себе бумажным змеем на веревочке. Лететь-то летит, а бечевку кто-то внизу держит. И, похоже, это Генка. Потому что откуда-то доносится его голос, а еще Роман чувствует поперек своей груди его руки. Ха, почему это так, как это может быть, если он здесь, наверху, а Генка где-то там внизу? И какого черта Ёж его держит, а?! Нет бы бросил все, и они бы полетели вместе! Ведь здесь лучше! И вместе - оно гораздо приятнее! Тогда Ромке стало бы совсем легко, он перестал бы чувствовать под своим затылком и спиной что-то неровное, с торчащими жесткими выступами. Ну ведь неудобно же полулежать на этих буграх; гораздо лучше оттолкнуться от земли и ощутить вокруг себя только упругий воздух.
Кажется, он просил его отпустить. На что в ответ доносилось «ну уж фигушки!», и кольцо рук поперек его груди сжималось еще крепче. Потом режущая боль сменилась тупой и нудной, и его наконец-то выпустили из объятий. Вот только лететь уже никуда не хотелось. Ромка упал на матрас, перевернулся на правый бок, подсунул здоровую руку под голову – перед тем пошарил вокруг себя, и не нашел ничего подходящего, что можно было бы подсунуть; свернулся калачиком. Воздух вокруг больше не был теплым – как ни странно, здесь, на земле, он был холоднее, чем наверху, хотя должно быть наоборот. Кто-то накинул на него сверху что-то мягкое и шуршащее, горько и остро пахнущее дымом. И еще такой же пахучий сверток, только гораздо более жесткий, подсунули под голову. А потом Ромка опять почувствовал, что летит, вернее, падает - только на этот раз вниз, в темноту.
- Ну вот, - разочарованно протянул Хорек. – Ни хрена ж себе…
- А я тебе говорил, что ничего не получится, - вполголоса огрызнулся Кеша. – Говорил, что никакого кина не будет?! Пацаны же устали! А ты… Вот тебе, пожалуйста!
- Эй, о чем это вы? – встрял Генка. Он уже плохо соображал, от усталости в голове мутилось, и совсем Ёж не был уверен в том, что хорошо расслышал слова собеседников и уж тем более, что правильно их понял.
Он отчаянно, рискуя вывихнуть челюсти, зевал во весь рот. Омик давно уже уткнулся носом в свернутую куртку и отключился.
- Мы? Да так, ничего, - хихикнул Витька Косяк.
- Это вы самогонку нам презентовали, что ли? – Генка потянулся к бутылке. – Пожалуй, я тоже хлебну. Чтоб лучше спалось. А то переутомился за день, у-а-а…
Он зевнул так, что все пломбы стало видно.
Ёж плеснул спиртного в кружку и осушил ее залпом. Задержал дыхание, чтоб не опалило горло. Потом крякнул и вцепился зубами в ломоть батона.
- Да, забористое у вас пойло! На чем вы его настаиваете?
Кешка и его друзья-свободовцы переглядывались, причем весь кешкин вид словно бы говорил: «А я ни в чем не виноват, это они меня уломали, и вообще – ничего же не получилось, так что я тем более чист, как стеклышко!»
- На местных травках… В Деревне Дураков собираем…
- А-а, тогда понятно, отчего дурь такая классная… Ну ладно, мужики, спасибо за выпивку! – и Ёж засунул бутылку с остатками пойла в рюкзак. – Тут еще много, остатки завтра раздавим, а сейчас, пожалуй, пора нам спать…
Генка придвинул свою постель поближе к Ромкиной, разложил спальники внахлест друг на друга, «в полтора слоя», и подлез в теплую серединку.
Свободовские ребята, немного потоптавшись с ноги на ногу, направились-таки к выходу, а Кешка замялся. С одной стороны – время еще детское, с другой – он все же устал за день… Немного подумав, он вернулся и присел на матрас.
- Факир был пьян, и фокус не удался, да, Кеша? – вдруг окликнул его Ёж, глядя из-под полуприкрытых век.
- Какой фокус?
- Не прикидывайся, Кеш, все ты понял… - Генка немного повозился, устраиваясь поудобнее, и наконец-то затих.
Он придвинулся поближе к Роману и тихонько погладил его бок. Ромка спал.
«Ну, еще бы, совсем умотался за прошлые сутки», - подумал Ёж. Ему самому тоже было ни до чего. Как бы сильно не желал он поскорее остаться с Ромкой наедине, но сейчас у него самого закрывались глаза, и Генка уже чувствовал, как засыпает. Все равно сейчас у него ничего бы не получилось.
Но видимо, свободовские ребята об этом не подумали. Да ясен пень, ради чего эти приятели притащили гостям спиртного! Рассчитывали подпоить и раскрутить на секс. Может быть, на групповуху, или хотя бы потаращиться на бесплатное гей-порно. Откуда узнали про них с Ромкой? Да Кешка растрепал. Больше некому. То-то из купалки раньше всех свалил. Времени у него было вагон. Но каков, зараза! Неужели сам додумался? Да нет, не может быть. У него мозги не тем концом вставлены, чтоб до такого додуматься. Наверняка он им по простоте душевной брякнул, - мол, там наши обжимаются, похоже, что у них теперь между собой что-то есть, - а свободовцы Кешку и надоумили. Вон, какие у них рожи ушлые!
«Обломайтесь, ребята, - мстительно подумал Генка, водя ладонью по Ромкиному боку. – Вот прямо разбежались мы представление устраивать, просто бежим и тапочки теряем… Ромка мой. Только мой…»
Согревшийся под двумя спальниками Ромка спокойно посапывал возле его уха. Ёж приподнялся на локте, легонько ткнулся носом в его щеку, хотел было поцеловать – но побоялся разбудить. Не надо его беспокоить, Ромка и без того слишком устал… Однако, кажется, что он несколько горячее обычного… То ли от спиртного разогрелся, то ли температура поднялась. Ну да ладно, рассудил Ёж, пощупав его щеку и лоб, если и поднялась – то ненамного. Это бывает. И вообще, завтра разберемся. И он наконец-то провалился в сон…
…Во сне Роман шел на Росток. На каждом шагу позвякивала кольчуга, об ногу колотился длинный прямой меч. Ветерок обвевал разгоряченное лицо и трепал волосы – шлем Ромка тащил в заплечном мешке. Здесь безопасно, разве что ворона на голову какнет. Ну да это небольшая беда. По сравнению с теми опасностями, которые подстерегают каждого прохожего-проезжего на соседних пустых землях, мелкую воронью пакость можно даже в расчет не брать. А здесь – чисто, молодцы долговцы, всех монстров в округе повыкосили, как сорную траву, все выводки ликвидировали, и теперь следят, чтоб вновь появившиеся твари не забредали вглубь подконтрольной «Долгу» территории. Застава возле внутренних ворот знакомо щетинилась копьями, по наблюдательным вышкам прохаживались туда-сюда лучники. Во дворе Ростка то здесь, то там вился дымок над костром, слышался гул разговоров и скрежет затачиваемого оружия. Но вообще-то сейчас тут народу немного… Бывает, как артефактов на Агропроме после выброса, а сейчас – малолюдно. В баре так и вовсе два с половиной посетителя. Роман сгрузил на свободное место поклажу, и пошел к стойке заказывать обед.
За ближайшим от стойки столом сидел длинный тощий парень в синем бархатном костюме. Этакий наряд мушкетерской эпохи, с кружевным воротником, с пеной манжетов, с золочеными пуговицами, все дела! И в берцах. Выставленные в проход ножищи сорок седьмого с половиной размера были обуты в потрепанные, но добротные берцы, над которыми белели чулки и свешивались от колен кружевные подвязки.
- Привет! – длинный поймал его, когда Роман проходил мимо.
Поймал за левую руку, и в свежих ранах дернулась резкая боль.
- Наконец-то ты здесь, - парень улыбнулся до ушей. – Я уже заждался!
У него были светлые волосы, длинные – ниже плеч, и вьющиеся. Парень то и дело встряхивал головой и откидывал эту гриву с лица.
И Роман почему-то совершенно не удивился тому, что этот тип его знает. А секунду спустя он уже откуда-то знал, что это Генка Ёжик, и не удивлялся тому, что у Генки за каких-то несколько недель успела отрасти роскошная волнистая шевелюра. И что он почему-то разгуливает по Зоне в изящном бархатном костюмчике, в котором только на балы ходить, и ни кольчуги, ни оружия рядом с ним на скамейке не видно…
- Ты… - Роман только приоткрыл рот, чтоб спросить Генку про оружие и выговорить ему за непозволительное легкомыслие, как Генка привстал, притянул его к себе за шею и закрыл ему рот поцелуем. Прямо на виду у всего бара. Хотя чего уж там на виду – смотреть на них почти некому. Вон, только двое выпивох мотают головами над кружкой пива, да третий посетитель сосредоточенно ковыряется в тарелке. И никто не обращает внимания на двух целующихся взасос парней.
А Генка его обнимает, тискает, крепко обнимает за талию, вот уже его ладонь ощупывает ромкину задницу и нагло лезет под край кольчуги, как будто собирается стянуть с него штаны прямо здесь.
И на них по-прежнему никто не обращает внимания! Кроме одного парня с хитрой и узкой лисьей мордочкой и такими же рыжими, как лисий хвост, длинными патлами. Вроде же его тут раньше не было? Значит, он только что подошел? Странно, как это Роман умудрился не услышать шагов на лестнице? Рыжий стоит и смотрит на них. Сначала по его лицу пробегает обрадованная гримаска – о, нашел! Даже кажется, что рыжий произносит эту фразу вслух. Потом обрадованная гримаска сменяется завистью.
- Вали отсюда, - небрежно бросает ему Генка, отрываясь от ромкиных губ. – Слышал?! Вали! Он мой.
И присасывается снова, не давая Ромке ни малейшей возможности что-либо сказать рыжему. А Роман чувствует, как начинает возбуждаться. Что, прямо здесь, на глазах у рыжего, на виду у всего честного народа?! Стыд и позор… Надо срочно куда-то отсюда сваливать. В комнату какую-нибудь, в каморку, в подвал, да хоть за сарай, черт побери! Потому что сейчас он не сдержится. И Ёж очень настойчив. А рыжий все стоит и смотрит. Да мало того – еще и руку тянет к Ромке!
- Ты чего, не понял?! Катись отсюда! – выплевывает Ёж, уже резко и злобно. Его глаза угрожающе прищуриваются, усмешку с лица как ветром сдуло, и всякому, взглянувшему на Генку наверняка станет понятно, что этот выглядящий беззаботным добряком-весельчаком парень сейчас шутить не намерен.
- Вали, рыжий! Тебе тут ничего не перепадет. Ромка мой. Весь. И насовсем.
И словно в доказательство своих слов он покрепче подхватывает Романа под мышки, приподнимает и куда-то несет. «Вот уж не думал, что Генка настолько сильный», - проскакивает мысль где-то на задворках происходящего. Роман болтается на руках у Ежа и чувствует себя тряпичной куклой; но не думает вырываться и сопротивляться; вокруг плывут зал и лестница наверх, каменные плиты двора, потом полуразрушенные стены. Потом Ёж опускает его на груду тряпья в каком-то укромном уголке, где сквозь дырявую крышу просвечивает солнце, и по закутку мечутся яркие блики – это над крышей дома шелестит листвой тополь… «Отчего яркое солнце? И листья зеленые, а не бурые…» - удивляется Роман, - «О чем я вообще думаю?» Мысли какие-то совсем неподходящие к моменту…
«Почему такое солнце? Зона исчезла, что ли?» - произносит он вслух.
«Ни фига», - радостно скалится в ответ Генка, - «Никуда она не денется, на наш век Зоны хватит!»
Генка торопливо сдергивает с себя одежду – так, что пуговицы брызжут в разные стороны, и наваливается сверху. А с Ромки куда-то сама собой подевалась кольчуга, едва стоило подумать о том, как муторно будет вылезать из нее с раненой рукой. Но зато навалившийся сверху Генка больно прижимает руку, Роман охает и дергается, рвется из захвата, а Генка принимает это за игру, и тискает его еще сильнее.
«Смотри, рыжий опять пришел», - говорит Роман только для того, чтоб переключить генкино внимание.
А рыжий действительно стоит и смотрит. Он пришел за ними сюда, отыскал их укромный уголок.
«Как пришел, так и уйдет!» - бросает Генка, не оглядываясь. Он сначала выпускает Романа, чтоб снять с него штаны. Но только стоит Ромке вздохнуть с облегчением, как Ёж переворачивает его на левый бок и пристраивается сзади.
«Ген, пусти! Ну, пусти, больно же!» - уже не стесняясь, в голос орет Роман, но Ёж не реагирует и продолжает, но боль почему-то только в руке, а там, где ее следовало бы ожидать – ничего не чувствуется…
Роман дернулся еще раз, засучил ногами и понял, что его трико и трусы на нем, на месте, никто их не снимал. А вокруг – темнота и сонное сопение.
Он подскочил и сел, пошатываясь. Фонарик черт его знает где, но на соседнем ящике пляшет в банке излюбленный сталкерский ночник – артефакт «ночная звезда», рассеивает вокруг себя слабый голубой свет. Генка спокойно дрыхнет рядом, под тем же спальником. А раны на левой руке саднит, и к тому же в ней покалывают противные «иголочки» - отлежал. Прямо как тот кот из анекдота! Во сне перевернулся на левый бок и придавил пострадавшую руку. Тьфу, блин! Роман даже немного разозлился на себя. А сон-то был какой… Хоть и их с Генкой секс во сне получился с ноткой садо-мазо, но если отбросить этот неприятный момент, то ощущение было просто обалденное. Прямо хоть буди Генку и проси воспроизвести все в реальности… Нет уж, ладно, зевнул он. Все-таки еще спать хочется. Он снова подлез под спальники, перевернулся на правый бок, и накрыл ладонью крепкое и теплое генкино плечо. «Приснилось бы и дальше про то же самое, что ли…» - подумал Ромка, прежде чем снова провалился в сон.
…Лицо Шубина серое от недосыпа и перенапряжения, под ввалившимися глазами пролегли синюшные подковки. Он растирает руками лоб и, пошатываясь, встает с кресла.
- Я не могу, - стонет он, оборачиваясь к Бредянскому. – Я нашел его, нащупал, но не могу говорить с ним, не могу даже приблизиться. Там, в его сне, какой-то длинный тип с наглой рожей. Лапает Романа, целует, и он… Короче, он меня не подпускает…
Шубин выглядит очень виноватым, и в его голосе звучат оправдывающиеся нотки.
- Я не могу приблизиться, когда тот длинный рядом с Романом! Он меня выталкивает! Он… Ну, все равно как щит для Фадеева, что ли. Пока он рядом – я не пробьюсь… И я не могу больше! У меня башка трещит! Я не пойду больше туда! Все равно от этого никакого толку нет. Я все равно не могу понять, где сейчас находится Фадеев!
- Стоп, стоп! Не истери! – резко обрывает его Бредянский. – Ну, хоть что-то ты вокруг них увидел? Где они – в помещении, под открытым небом, где?
- Похоже на бар на Ростке, - переводит дух Шубин. – Только там все выглядит как-то очень странно… Как декорации для фильма в жанре «фэнтези». И одеты все кто во что горазд. Но совершенно не обязательно, что Фадеев сейчас находится на Ростке! Это может быть целиком его фантазия! Чтобы точно узнать, где он, мне надо поговорить с ним во сне, а длинный не дает!
Телепат опять срывается на возмущенный визг.
- Ладно, черт с тобой, хватит. Иди, отдыхай, - раздраженно отмахивается Бредянский.
Он раздосадован и ужасно зол. Сейчас-то, ближе к ночи, уже немного успокоился, а днем метал громы и молнии, когда узнал, что наемники под шумок выскользнули из города. Когда в Припять ураганом ворвались бойцы «Долга» и «Свободы», Бредянский несколько встревожился, хоть и не опасался всерьез, что орава этих раздолбаев сможет прорваться сквозь охрану его НИИ. Но на всякий случай приказал привести охрану в боевую готовность и стянуть к своему институту всех свободных монолитовцев. Да, это эгоистично по отношению к коллегам-соседям, но, в конце концов, пусть бы руководители других научных объектов здесь, в Припяти, заранее заботились о своей безопасности, заранее прикармливали командиров «Монолита»… В итоге все обошлось, его НИИ не пострадал, до него волна просто не докатилась. Как и следовало ожидать, сталкеры раздолбали Выжигатель – а вот это уже большая проблема, теперь удерживать их на подступах к городу будет очень трудно, - прокатились с боями по окраинам, и, убедившись, что противник то ли уничтожен, то ли отступил, ринулись на поиски добычи. Монолитовцы действительно отступили, кто на охрану объектов, с руководителями которых была договоренность, кто – на охрану своей базы. А свободовцы, - да и долговцы не хуже них, - распотрошили два найденных склада; вымели, как помелом, все оставшиеся в округе артефакты, причем пролезли в такие труднодоступные места, куда никто из монолитовцев лезть не отважился; а самые невезучие из налетчиков, кто не сумел ни поучаствовать в грабеже складов, ни добраться до артефактов, - те методично обирали трупы, после боя в изобилии валявшиеся на улицах.
Потом еще группа, патрулировавшая один из тоннелей, наткнулась на Фарфика. Сначала его приняли за мертвого, но все-таки решили доставить тело в институт, так как знали, что это – опытный образец. И только там один из сотрудников, начавший подготовку тела к препарированию, заметил, что разумный снорк еще дышит. Еле-еле жив, и неизвестно, выживет ли, но пока еще Фарфик благодаря своей феноменальной живучести не расстался с этим светом.
В этой суете Бредянскому было некогда отслеживать перемещения наемников, тем более что подсунуть им «маячки» он не сумел, не успел. Он-то, выпуская их из НИИ, надеялся, что наемникам не выскочить из города… А они выскочили. Он просматривал предстоящие события и просчитывал их вероятности. Вероятность того, что им удастся улизнуть, была минимальной. Не ничтожно малой, но небольшой; вообще-то, какова бы ни была мала вероятность события, ее нельзя сбрасывать со счетов, и всегда надо иметь под рукой план действий на случай, если удача отвернется. А у Бредянского на этот раз такого запасного плана не было. Понадеялся, называется… И облажался. Ближе к вечеру он то уговорами, то угрозами кое-как заставил уставшего и тоже перенервничавшего за день Шубина сесть и «искать» Фадеева; время позднее, наемник наверняка уже уснул – ну, если он вообще жив еще, конечно. Оказывается, жив… Единственная полезная информация, которую удалось получить из «сеанса связи» телепата. А, ну еще полезно было узнать про длинного – наверняка это Генка Ёж, с которым Бредянский разговаривал утром по голосовой связи. Тот, что шарил по кабинетам вместе с Кириллом. На видеозаписи спутник Кирилла был довольно высокого роста. Значит, он… Значит, у них с Фадеевым близкие отношения? Ну что ж, это надо взять на заметку. Может пригодиться.
Бредянский чувствовал себя уже почти спокойным. Теперь он рассудил, что нет причин отказываться от своего намерения переманить этих наемников к себе на службу. В конце концов, даже смерть Тактарова не на их совести, это сделал освобожденный ими пленник; но обстоятельства побега братцев Винтов можно – и нужно - представить совсем в другом свете. Так, чтоб потом, если наемники все-таки составят личную охрану Бредянского, невозможно было подкопаться к ним с этой стороны. «Сделаем ребят чистенькими», - усмехнулся про себя Бредянский. – «Чтоб в смерти ведущего сотрудника они были совершенно не виноваты. И чтоб меня никто не мог упрекнуть в саботаже. А сейчас надо идти спать…»
Бесконечно длинный и под завязку наполненный событиями день наконец-то закончился.
* * *
На следующее утро.
…Тусклый серый свет пробивался сквозь сомкнутые веки. Роман с немалым усилием разлепил их. Сколько же он проспал?! С вечным отсутствием солнца в Зоне даже и не поймешь, то ли едва начинается рассвет, то ли день катится к закату. Хотя, скорее всего, день в самом разгаре – потому что Ёж не спит. Вон он, в соседнем углу ведет с Омиком суровую борьбу за ноутбук. Борьба идет с переменным успехом, потому что вещь хрупкая, и вырывать ее из рук Омика силой нельзя, угробишь ноут на фиг. А по-хорошему Омик отдавать не хочет. Ему, дескать, работать надо, а Генка убеждает, что работа не снорк и в лес не убежит, а вот порнушку посмотреть на халяву, раз уж фирма за интернет платит – это самое то, что надо.
Он лежал тихо, постепенно приходя в себя и отталкивая коварную дремоту, которая пыталась навалиться снова. Нет, пожалуй, надо все-таки сделать усилие и встать; ни к чему дрыхнуть целый день, а то башка будет совсем чугунная. Но понаблюдать за спутниками, пока они еще не заметили ромкиного пробуждения, было заманчиво.
Кеши не видно… Должно быть, умотал куда-то. А Омик – над чем он там работает? Роман не помнил, оставались ли у их группы какие-то незавершенные задания. Координаты входа в подземелья и план-схему отправили нанимателю еще вчера. Может, парень пытается влезть в какую-нибудь систему? Но куда тут, в Зоне, влезать – в сталкерскую сеть?! Или Омик какой-нибудь шифр взламывает? Познания Романа о том, какие еще задания непосредственно в Зоне выполняются не ногами и стволом, а с помощью ноутбука, на этом заканчивались.
Кстати, ноутбук… Да-да. Ноутбук с интернетом. Роман наконец-то ухватил за хвостик верткую и ускользающую от внимания мысль. Вчера он всю дорогу от Припяти думал о том, как бы и где бы разжиться ноутбуком с интернетом. Ноут Омика использовать нельзя – надо найти другой. Почему? Да потому, что Араб оплачивает их спутниковый интернет, и он, конечно же, очень скоро будет в курсе, где бродил во всемирной сети Роман и что он там искал. А Ромке почему-то казалось, что нанимателю ну как-то совершенно не обязательно быть в курсе его интересов.
Кстати, у кого-нибудь здесь, на базе вполне может быть ноутбук. Если попросить «на погонять», естественно, за вознаграждение… Но для этого надо сначала встать.
Он слегка пошевелился, и это не ускользнуло от Генкиного внимания. Ёж оставил вожделенный комп с порнушкой на откуп Омику, - на, мол, лабай свою работу, - вскочил и мягким плавным движением переместился к Ромкиному матрасу.
- Привет, - он присел рядом и наклонился, - ну, и силен же ты дрыхнуть! Суслик по сравнению с тобой – просто символ бессонницы.
- А-а… Долго я спал? – спросил Роман и сам удивился тому, насколько хрипло звучит спросонья его голос.
- Да середина дня уже, - сообщил Ёж.
- Ты столько всего интересного проспал, - добавил Омик, не поднимая головы от вожделенного, наконец-то отбитого в бою ноутбука.
- А что тут было? – встрепенулся Роман, приподнялся и сел на матрасе.
Он ожидал толчка нудной головной боли, как всегда бывало у него с похмелья, но, как ни странно, голова не болела, и даже не тянула к земле, как чугунное ядро. Так, тяжеловата немного. Как обычно после слишком длительного сна.
- Рейд военных на Припять тут прокатился. И не только туда, но уже и обратно успели откатиться.
- Ого! Чего же вы меня не разбудили?!
- А зачем? – усмехнулся Генка. – Во-первых, после свободовской самогонки хрен добудишься, даже если очень нужно. А во-вторых, ты уверен, что оно тебе было нужно? Я вот лично подумал, что тебе лучше свой светлый образ не демонстрировать лишний раз товарищам в погонах.
- П-почему? В смысле, почему ты так подумал?
Роман даже немного испугался. Он не рассказывал Генке ничего конкретного об обстоятельствах, приведших его в Зону. Ёж не знал о попавшем в засаду взводе. Во всяком случае, от Романа не знал. Или… Неужели он все-таки знает? Неужели ему сообщил наниматель, или растрезвонила Машка, или Ёж сам накопал эту информацию по каким-то своим каналам?
- Мы же наемники, как-никак, - Генка снова беззаботно дернул уголками рта, но улыбка вышла грустной. – А кадровые вояки наемников не уважают. Вот я и подумал, что лучше тебе не вылезать, а то мало ли… Вдруг на кого-то из знакомых напорешься… Я ж не знаю – может, ты самовольно из части в Зону свалил, и тебя ищут, а если найдут – то отправят другую зону топтать… Потому и подумал, что тебе не стоит попадаться на глаза военным.
Вот, значит, как Генка рассудил… Ну что ж, все верно.
- Я думаю, что Бредянский теперь точно передумает брать нас на работу, - сказал Роман. – После того, как вояки по нашей наводке наверняка разнесли пол-города…
- А вот не факт, что его институт трогали, - возразил Генка. – Мы же не знаем, что было целью рейда. В Мертвом городе полно всяких научных шарашек, и нелегальных в том числе…
- Хм…
Вообще-то Романа более всего устроило бы, чтоб Бредянский передумал, - ему до чертиков не хотелось постоянно находится поблизости от рыжего телепата. Неважно, что тому не под силу подавить волю Романа – все равно ведь рыжий может заглянуть в его мысли, а кому, спрашивается, это могло бы понравиться?! Теперь он сожалел, что не поднялась рука пристрелить безоружного заложника еще после памятного рейда. Вот так делаешь людям добро, а потом огребаешь себе проблемы…
- Свободовцы Выжигатель разнесли, - продолжал радостный Генка. – Вдребезги! Ну, конечно, потом-то его все равно починят, долго простаивать не будет, но, пока он молчит, какое-то время в Припять можно спокойно шастать. Ну, конечно, не совсем спокойно, монолитовцев-то всех не перебили, они как партизаны, по лесам разбежались. Потом опять в город сползутся…
Генка рассуждал о перспективах взаимоотношений с монолитовцами, а Романа куда больше волновало совсем другое обстоятельство. Вчера он выпил… И не просто выпил, а, честно говоря, напился. Даже, можно сказать, нажрался. Вот уж не ожидал, что относительно небольшая доза настолько сильно ударит по мозгам. Тому наверняка поспособствовали усталость и потеря крови; но, тем не менее, если он в пьяном виде творил что-то непотребное, то в качестве отмазки эти обстоятельства не покатят. Правило простое: не умеешь пить – не пей! И, как бы ни было стыдно, но о вчерашнем спросить придется.
- Слушай, Ген, а что вчера было? – наконец выдавил из себя Роман.
- Да ничего! Вскоре после того, как Террорист закончил твою руку ковырять, ты повалился и уснул. И немудрено… Прошлую ночь почти не спали, потом сколько пробегали, потом спиртное как шарахнуло – и опаньки! Ну, а потом и я отрубился…
- А гости?!
- Посидели и ушли, - с деланным безразличием повел плечом Генка.
- Но с чего вдруг их столько набежало? - задумался Роман. – Чего они все приперлись-то, а?
Генка хихикнул. Он не ответил на вопрос, но протянул руку и погладил Романа по загривку, словно щенка. Потом просунул ладонь под ворот майки:
- Те-е-еплый… Может, даже температура повышена? Кстати, как себя чувствуешь?
- Да ничего, вполне нормально, - буркнул Ромка, смущенный повышенным вниманием к своей персоне. Он сердито стряхнул с себя Генкину руку и подался в сторону. – Сейчас надо бы морду сполоснуть… И поесть бы…
- Ладно, пойду чего-нибудь надыбаю, - Генка вскочил. – Мы-то сами уже поели, притусовались тут к хозяйской кухне. Может, эти раздолбаи еще не всё сожрали… А чистая вода вон в тех бутылках, можно пить и умываться.
Омик как-то странно на них поглядывал. Делал вид, что смотрит в экран ноутбука, а сам косился на Генку с Романом. Отношения товарищей по команде уже не были для него секретом либо неожиданностью, но младший все равно то ли проявлял какое-то нездоровое любопытство, то ли осуждал… Роман не мог понять его. И оттого в очередной раз разозлился. «Парень - гомофоб, что ли?» - подумал он. – «Или наоборот, завидует?» Омик довольно хорошо скрывал свои чувства. По поверхности «тихого омута» лишь изредка пробегала рябь. Наверно, пошевеливались притаившиеся там черти.
- Эй, Омик, а ты чем сейчас занят? – окликнул Роман, когда Генка ушел.
- Отчет пишу.
- Погоди, какой отчет? Ты же все отправил, еще вчера? Ну, координаты, схему…
- Машка мэйл прислала, подробный отчет требует. Вернее, не она требует, а Араб.
Роман призадумался. Конечно, отчет – дело обычное, ординарное, но у него с недавнего времени доверия к Омику как-то заметно уменьшилось. Кто его знает, что он там напишет… К тому же упоминать братцев Винтов и Данькин секретный метод расчета Роману совершенно не хотелось. Ни к чему вмешивать парней и портить им жизнь.
- Ты его еще не отправлял?
- Да я его еще не написал!
- Ну-ка покажи, - Роман подошел и заглянул в экран ноутбука, перегнувшись через плечо Омика.
- Вот, читай, - парень с деланным равнодушием отодвинулся в сторону, всем видом демонстрируя, что скрывать ему нечего.
Роман бегло проглядел несколько строчек. До братьев Винтов и их участия в деле Омик еще не дописал, но обстоятельства вербовки монолитовца Хмура в отчете выглядели совсем не в том ракурсе, в котором Роман хотел бы их показывать начальству.
- Оставь это дело, дальше я сам напишу, - распорядился он.
- Да зачем тебе? Ром, да ладно, я сам, - на Омика дух «Свободы», похоже, неблаготворно подействовал. Вообразил, что он тут не с командиром, а с приятелем из тусовки разговаривает?
- Олег, вылезай из-за ноута и иди погуляй, - жестко сказал Роман. Конечно, формально эта фраза приказом не была, и как приказ не выглядела. Они не в погонах, в конце концов, и Омик не рядовой. Но помнить о субординации и наемник обязан! И так уже Роман дал ему понять, в какой плоскости отношений лежит требование освободить компьютер: младший в команде в неформальной обстановке всегда был именуем Омиком, а Олегом Роман называл его, только когда нужно было напомнить, кто в доме хозяин. Омик сообразил, что если продолжать настаивать на своем и дальше, то его просто выкинут наружу за шкирку, как щенка. Или он обеспечит себе энное количество отжиманий за неподчинение. Парень послушно вылез из-за ящика, служившего временным столом, и принялся натягивать комбез – значит, предложение погулять воспринял буквально. Ну и тем лучше, подумал Роман. Не будет тут сидеть над душой и глаза мозолить. Младший из наемников почему-то раздражал его все больше и больше. Непонятно чем, но раздражал. Вот вроде бы не путается под ногами, как Кеша; не возмущается и не вопит, как Генка; ничем не перечит, сидит и тихой сапой в компе своем ковыряется, а так и хочется порой найти какой-нибудь повод, чтоб до него докопаться! Вот и сейчас – спина Омика выражала немой укор. Обидели незаслуженно, да! Молчать парень умел очень выразительно. Ну да ладно, черт с ним, пусть дуется, сколько влезет.
Только Омик закрыл за собой дверь, только Роман успел набрать две строчки отчета, как ввалился Генка – шумный, радостный, и очень довольный. Причиной его столь солнечного настроения были, несомненно, два полных дымящихся котелка, от которых разносился умопомрачительный аппетитный аромат тушенки. Ёж водрузил добычу на ящик – один котелок с супом, другой с кашей.
- Вот, - гордо сказал он. – Повезло! Кстати, там еще полно осталось. А повар лыка не вяжет; он, походу, даже и не запомнил, кто к нему с котелками подходил. Потом можно будет еще туда наведаться, авось и ужин перепадет на халяву…
Потом он замолчал и уставился на Ромку, шустро орудующего ложкой. Смотрел так минут пять, после чего Роман не выдержал:
- Ген, так и подавиться недолго! Ты чего меня глазами поедаешь?
- Ну ладно, ладно, не буду… - Ёж послушно встал, прошелся туда-сюда по комнате, потом потянулся к ноуту.
Роман, занятый едой, отреагировал на это не сразу:
- Эй, ты чего там делаешь?!
- Да я смотрю – тут отчет начатый… Ром, да ты ешь, я его допишу!
Роман чуть не выплюнул на пол недожеванный кусок:
- Не трогай! О господи, ну чего вы все?! Омика еле отгнал, теперь еще тебя отгонять! Да сам я напишу этот чертов отчет, сам! Так, как считаю нужным! Только не мешайте! А то получится, как в том мультике… «Лохматость повысилась»!
- Ром, какой ты офигительный, когда злишься, - Ёж, вопреки обыкновению, ничуть не испугался рассерженного командира.
А может, он и раньше не боялся, просто специфическим образом подлизывался – видел, как Ромке нравится, когда признают его авторитет, и подыгрывал. В любом случае, в настоящий момент Генка из-за ноута все-таки вылез, подошел сбоку и осторожно ткнулся губами в Ромкину небритую щеку, лизнул по ней языком, попытался дотянуться им до Ромкиных губ…
«Ох, сейчас он мне…» - все-таки мелькнула боязливая мыслишка.
Но Роман положил ложку и с готовностью ответил на поцелуй.
- Да ты ешь, ешь…
- Ген, да как будто возможно спокойно поесть, когда на тебя смотрят, как… - он не нашел подходящего сравнения и негодующе потряс в воздухе растопыренной пятерней. – Я же вижу, что ты ждешь - не дождешься!
- Ага. Жду. Еще со вчерашнего дня, - Генка уставился ему в глаза своими глазищами цвета ведьмина студня – такими же ярко-зелеными, и такими же въедливыми. Вот не захочешь уступить, а уступишь; не захочешь прогибаться – а прогнешься, потому что взгляд проест до костей, как та пузырящаяся кислота в аномальном пятне. Хотя, честно говоря, он и сам буквально пару минут назад почувствовал, что ждет того же самого. Но сам себе боится признаться.
- Только начнем, как Омик ввалится, - притворно вздохнул Роман, цепляясь за последнюю отмазку.
- Не ввалится, - уверенно ответил Генка. – Я его по дороге встретил. Он тут к одной компании притусовался, и с ними в Деревню дураков пошел, не то за хабаром, не то Кешу поискать. А Кешка с Хорьком и Косяком еще утром туда умотали, и до сих пор их где-то носит.
- С ними ничего не случилось?! – встревожился Роман.
- Да нет, смс-ки присылали, что все нормально. Просто застряли там.
- Ага, небось, ты им посоветовал «застрять», да? – Роман чуть усмехнулся.
Генка не ответил. К чему отвечать на риторические вопросы? Он просто потянулся вперед и закрыл Ромке рот поцелуем. Совсем как во сне. Ромка вспомнил, как оно было во сне, и его невольно охватил жар. А потом он повалился на матрас и распластался на спине. Так, чтоб уж наверняка не прижать пострадавшую руку.
- О! – только и смог сказать удивленный Генка, и взялся за пояс ромкиных штанов.
Это было как раз то, чего он хотел. Как раз прикидывал, как бы половчее опрокинуть Ромку на спину так, чтоб тот не вырвался… Настаивать на такой позе в Припяти, в почти полной темноте, было нелепо, но здесь – другое дело. Он хотел видеть в процессе Ромкино лицо. Хотел улавливать оттенки чувств в его взгляде. Почему-то Генке казалось, что Ромка будет чуть морщиться и прикусывать нижнюю губу…
Роман зажмурился.
«Глупый… Ты, как маленький, прячешься за закрытыми глазами. От кого и отчего ты прячешься?»
- Ром?! – Генкин оклик прозвучал немного встревожено.
- Чего? – Роман распахнул глаза с готовностью мгновенно реагировать, вскочить и действовать.
- Ничего, - слегка улыбнулся Генка. – Просто посмотри на меня.
Когда они оторвались друг от друга и растянулись на матрасе, блеклый день сменился мягкими серо-фиолетовыми сумерками.
- Темнеет уже… - заметил Генка.
- Нет, это просто туча наползла. Сейчас всего-то четыре часа…
Да, день еще только катится к вечеру, и можно успеть сделать сегодня кое-что важное. А то любопытство зудит аж со вчерашнего раннего утра.
Роман выбрался из теплых недр спальника, который они все-таки накинули сверху – тут вам не черноморский пляж, голышом долго не прокувыркаешься.
- Пойду прогуляюсь, - сообщил он, натягивая одежду.
- Ты куда? – насторожился Ёж.
- К Террористу загляну.
- Зачем? Если ты за таблетками от температуры, то давай я сбегаю! – Генка с готовностью вскочил.
- Нет, не надо. Я хочу его кое о чем спросить. А таблетки – это так, скорее уж отмазка. «Если спросят, зачем приходил Штирлиц…»
Что за дело у Ромки к свободовскому медику, Генка спрашивать не стал. Знал уже – если бы Роман хотел посвятить его в подробности, то сам сказал бы сразу.
Кто такой Максим Тактаров, застреленный Семой Винтом в припятском институте, и откуда он знает наемника Омика, раз назвал его Лешкой? Этот вопрос колол занозой и не давал Роману покоя с того самого момента, как он сунул к себе в карман пропуск убитого. Имя «Максим Тактаров» ему ничего не говорило, но в сети, как известно, можно найти что угодно. Только, естественно, поиски следует вести не с ноутбука Омика. Наверняка у кого-нибудь на базе найдется ноутбук с Интернетом. Но для начала надо найти кого-нибудь хоть немного знакомого, у которого можно было бы об этом спросить. Со знакомыми на сей момент было туговато… Косяк и Хорек, кешкины друзья, бродили по Деревне дураков. Значит, оставался Вовчик Террорист. Благо, заявиться к нему у Романа был еще и другой повод, как нельзя более годный для прикрытия.
Пришел Ромка, можно сказать, вовремя. Штатный медик «Свободы» как раз вернулся в свои «апартаменты» и только-только присел, чтоб выпить кружку чаю.
- Привет! – помахал рукой Террорист. – Ну, как ты?
- Ничего, вполне нормально. Только знобит немного.
- Хорошо, что зашел, - Вовчик нехотя вытащил задницу из продавленного кресла без ножек. - Тебе уже повязку пора менять.
- Как - пора?
- Да так! Уже почти сутки прошли. И вообще, надо посмотреть, с чего тебя колбасит, может, местное нагноение началось… Давно знобит?
- Да с утра еще. То есть, как проснулся…
- Ага, когда встал – тогда и утро, - понимающе хихикнул Вовчик. – А почему сразу не пришел?
«Потому что долго трахался», - усмехнулся про себя Роман, а вслух сказал: - Не хотел беспокоить из-за пустяка, у тебя ведь и так работы полно.
- Сейчас уже не полно, - возразил Террорист. – Лукаш подсуетился и уговорил вояк, чтоб они всех наших «тяжелых» вывезли. И даже среднетяжелых чтоб забрали. А чего, правильно! Мы же, по сути, дорогу воякам расчистили. Они же потом в Припять шли по нашим следам, как на прогулку по набережной! Стало быть, с них причиталось. А то ведь… Ну, невозможно смотреть, когда помочь ничем не можешь… Тут дело не только в моих умениях, хотя их явно не хватило бы. Огнестрельные переломы в полевых условиях в принципе не вылечить. Все равно пришлось бы ребят как-то доставлять до периметра. А тут – подогнали пару бортов и забрали.
- Ну, вот и замечательно, - поддакнул Роман и начал стаскивать комбез.
- Слушай, - начал Роман, пока Вовчик занимался делом, – Не подскажешь, у кого-нибудь на базе есть ноутбук с выходом в Интернет?
- А тебе зачем? – поинтересовался Террорист.
- Порнушку покачать, - ответил Роман с интонацией, в которой явно подразумевалось, что подобные вопросы неуместны и глупо рассчитывать, что тебе на них ответят.
До Террориста смысл, видимо, дошел. Потому что ответом он удовлетворился.
- Ну, допустим, у меня есть, - проскрипел он.
- Можешь дать напрокат?
Вовчик помотал головой:
- Нет, на вынос не дам. Если чего надо в сети – то садись и юзай здесь. Извиняй, но свою технику я на вынос больше никому не даю после того, как один долбодятел ее чуть не ухайдакал.
- Не вопрос, - согласился Роман. - Сколько?
- Три коробки патронов.
Роман задумался, прикидывая, не лишком ли высока цена, и сможет ли он расплатиться без ущерба для своего боезапаса.
- Идет. Давай ноут.
- Тащи патроны, а я пока его достану, - согласно кивнул Террорист.
Бежать обратно за патронами не хотелось, честно говоря.
- Давай так – один магазин сейчас, он у меня с собой, а остальные потом принесу, - предложил Роман. - Не беспокойся, я никуда не денусь - по крайней мере, до завтрашнего утра мы еще точно будем у вас гостить. А может, и больше, если не выгоните.
- Да оно понятно, что сегодня вы не уйдете. Ближе к вечеру выброс обещают…
- Метеослужба работает? – по интонации Вовчика было сложно понять, шутить он или говорит серьезно, но Роман на всякий случай решил поддержать шутливый тон.
- Ну, служба – не служба, а предсказывают точно!
Кстати, Роман пока еще ни от кого про приближающийся выброс не слышал. Да и рановато вроде… Если считать по графику, то он должен быть не сегодня, а завтра… Но кто его знает – может. Зона на этот раз решила нарушить собственные правила.
Роман елозил пальцами по тачпаду и тихо ругался себе под нос: получалось ужасно медленно; пальцы, привычные к гораздо более грубой работе, не попадали куда надо. Сколько уже раз он промахивался мимо значков на «окнах» - вместо того, чтоб свернуть «окно», палец попадал по крестику - оно закрывалось, и приходилось загружать страницу снова. Ромка злился и дергался, что отнюдь не способствовало точности - вместо строки с нужной ссылкой палец попадал на другую, или вовсе на рекламное окно Короче, времени и трафика было потрачено много, шея и плечи затекли, глаза устали, но зато он кое-что накопал. И возможно, что эта информация стоила трех коробок драгоценных патронов.
Роман подпер щеку рукой и уставился в экран.
Вообще фамилию «Тактаров» он уже где-то слышал. Хотя мудрено было ни разу не слышать про олигархический клан Тактаровых. Основал его Сергей Тактаров, бывший функционер, человек из старой партийной элиты, вовремя и успешно «перестроившийся» еще в начале девяностых. Роман понятия не имел, имеет ли какое-то отношение сотрудник припятского НИИ Максим Тактаров к семейству олигарха. Да и упоминаний о Максиме он в сети не нашел, в отличие от информации про основателя династии и его старших сыновей – Андрея и Владимира. Но если деда пресса вниманием не обходила и часто подавала его как пример успешного отечественного бизнесмена, то уже об Андрее и Владимире информации было очень мало - несколько упоминаний, и все. И уж об их женах и детях Роман вовсе ничего не нашел.
И вдруг – удача; и как только уцелел в сети этот снимок, кто-то проворонил и не удалил его из общего доступа?
В «окне» была развернута фотография – семейство Тактаровых в полном составе на каком-то благотворительном мероприятии. Довольно четкая и с подробной подписью снизу.
Дед Сергей Степанович – тот самый глава семейного клана, древний, уже за восемьдесят точно. Его сыновья – Андрей и Владимир. А вот и… Максим Тактаров! Оказывается, он сын Владимира Тактарова, а основателю династии приходится внуком. У него еще есть брат Федор; на фото им обоим на вид около тридцати. Ну да, примерно на тридцатник Максим и выглядел…
И самый младший сын Владимира Тактарова Алексей – совсем еще пацан, лет пятнадцати на вид, не больше.
С того дня, когда был сделан этот снимок, Лешка Тактаров немного повзрослел, но не узнать его было невозможно.
- Омик, - невольно пробормотал вслух Роман, глядя на экран расширившимися глазами.
Вот это да. Вот это интересное кино, как говорится… Внук известного на всю страну олигарха шастает по Зоне в поисках хабара, и попутно промышляет заказными убийствами. Да, при Романе таких заданий Омику выполнять не приходилось, но кто знает, что он делал раньше, до того, как бывший сержант-контрактник пришел в бункер на кордоне? Может быть, уже и по разумным двуногим мишеням пострелял…
Роман уткнулся в сложенные руки подбородком и медитировал на семейный фотопортрет Тактаровых.
Сначала, когда он только что опознал родню Омика, то первой мыслью было связаться с ними, и сообщить, где находится их отпрыск… Пацана надо домой вернуть. Мал еще – кровососам щупальца крутить! Самому тут кое-чего открутят… И во-вторых, если у него дед – олигарх, и папаша – наверняка не бедный или сам по себе большая шишка, то можно было бы у них и вознаграждение попросить за возврат младшего Тактарова…
Но буквально второй мыслью Романа куснуло сомнение. Потому что было совершенно непонятно, как пацан из такой семьи угодил в Зону. Это же совершенно нереально и противоестественно. Ладно, взрослый Максим, который мог сам завербоваться на работу в припятский НИИ. Но Лешка, которому от силы восемнадцать… Кто бы его одного отпустил?! Они ж там, в тех кругах, без телохранителя в сортир не ходят. А тут вдруг юнец оказывается один и в таком месте. Недоглядели? Сомнительно… Да даже если и так, если Лешка Тактаров действительно тайком удрал в Зону на поиски приключений, то за те несколько месяцев, которые он тут отирается, десятки агентов перерыли бы Зону вдоль и поперек, и давным-давно отыскали бы юного авантюриста и вернули бы его домой.
Другой вариант более правдоподобен – кто-то его намеренно сюда закинул. И прямо под Выжигатель, чтоб наверняка память отшибло и разум повредило, если даже вдруг парень каким-то чудом не погибнет в первые же пять минут вне вертолета. Да еще и родных убедил, что искать его бесполезно. А может, даже предоставил убедительные доказательства гибели младшего Тактарова. И этот некто почему-то не решился устранить Лешку другим способом, а прибег к такому сложному и ненадежному… Ведь нет никакой гарантии, что парень влетит в аномалию или попадет монстру на обед. Проще уж его в эту аномалию подтолкнуть, чтоб наверняка… Короче, ничего не ясно. Если хотели убить – почему не убивали сразу и наповал, если хотели заманить в Зону – то спрашивается, для чего?
По-хорошему, с этим надо разобраться, прежде чем спешить обрадовать деда тем, что его внук жив и здоров.
«А то захочу Омика облагодетельствовать и себе плюшек срубить, свяжусь с Тактаровыми… И нарвусь прямиком на того из них, кто Лешку и отправил в Зону!» - подумал Роман. – «И ведь это может быть кто угодно… Многим может быть выгодно убрать лишнего наследника, чтоб дедушкино имущество на меньшее количество частей делить. Хоть старшему брату Федору, хоть дяде… Может быть, что даже и отцу он чем-то помешал. Мало ли… Может, Омик – вовсе не Тактаровых отпрыск, мать изменяла, а папаша только недавно об этом узнал? Или, допустим, у его отца еще и внебрачный ребенок есть, и папаша расчищает дорогу внебрачному отпрыску… Короче, версий много. И совать башку незнамо куда было бы верхом глупости. Сначала надо разобраться.
И начать с того, как Омик появился в Зоне. Попробуем с этого конца клубок размотать… Для начала надо бы проверить, не врет ли парень про потерю памяти, или на самом деле ему ее отшибло…»
Кстати, а что, если это удивительное «попадание» Омика в аномальную Зону как-то связано с тем, что парень устойчив к телепатическому воздействию? В организации «попадания» можно было бы заподозрить Максима Тактарова. Чем он конкретно занимался – Роман не знал, но, судя по рассказам братцев Винтов, Максим вполне мог быть связан с разработками по управлению сознанием. Но слишком уж он искренне удивился, когда встретил братца в коридоре припятского НИИ… Вряд ли он мог настолько убедительно сыграть. Если только у покойного артистический талант был не меньше научного.
Роман вздохнул. Гора вопросов, требующих выяснения, все росла и росла. Он же еще ни одного шага не сделал в распутывании причин, по которым угодила в ловушку их штурмовая группа. Он еще не узнал, зачем их нанимателю понадобились устойчивые к телепатии наемники – не просто же из любви к паранормалам Араб подбирал именно таких! А тут еще изволь искать скелеты в семейных шкафах Тактаровых…
«А может, вообще забить на все?» - всплыла равнодушная и усталая мысль.
И в самом деле, зачем ему это надо? Товарищей не вернуть. И того, кто подстроил ловушку – не наказать, это вам не в кино. И даже не восстановить свое доброе имя и не вернуться в армию…
«Я по уши в дерьме, и от него уже никогда не отмыться. Выходов у меня два – или продолжать работу наемника, и в конце концов сдохнуть тут, в Зоне; или попытаться начать новую жизнь. Но для того, чтоб ее начинать, у меня нету ни профессии, ни жилья. Ни даже уверенности, что на меня не навесят обвинения в том, что западню подстроил я… Может быть, только мне стоит высунуть нос за периметр – как тут же меня сцапают за шкирку и поволокут под трибунал. Обрадуются, что нашелся крайний, на кого можно повесить чужое преступление. И я ничего не докажу… Даже если у меня на руках будут доказательства, никто станет меня слушать… Вот разве что кто-нибудь из Тактаровых, дед или отец Омика, мог бы в качестве благодарности за возвращение отпрыска посодействовать мне – снять обвинения, устроиться в жизни… Да хотя бы обвинения снять. Пусть потом мне светит разве что сторожить какой-нибудь склад с барахлом, но зато – не трястись, что в любой момент могут бросить за решетку…
Вот это единственное, ради чего стоило бы заняться делом Омика. Но… Но как я справлюсь один?! Я же понятия не имею, как вести расследование… Разве что рассказать все Генке и предложить заняться этим вместе? Он же журналист, он знает и умеет… Но тогда придется все ему выложить?!»
Только сейчас Ромка сполна ощутил оборотную сторону своего излюбленного и привычного одиночества.
В том, что касалось лично его, он всегда рассчитывал только на себя. Да, он был приучен работать в команде, но только в бою и только телом. Во всем, что касалось сферы информационной, Роман свято придерживался правила «то, что знают двое – знает и свинья», никому ничего не рассказывал, не делился планами и делал все сам. А теперь он оказался перед дилеммой: поделиться информацией с Генкой или сразу забросить эту затею с расследованием куда подальше.
Оказывается, он не готов полностью довериться Ежу, даже несмотря на близкие отношения между ними…
Ого, помяни черта – он тут же и появится.
В каморку Террориста заглянул встревоженный Генка.
- Ты все еще тут, - резюмировал Ёж. – Не слышал, что ли?!
- Что-то случилось?
- Выброс надвигается! Матюгальник орет об этом на всю базу уже минут двадцать! Неужели ты не слышал?!
- Не-а, - покачал головой Роман. – Т-с-с! Тихо! Вот сам прислушайся…
Ёж замолчал.
- Да, и в самом деле, еле-еле слышно… Разгильдяи! Не могут нормальную слышимость по всей территории обеспечить! А если бы я не прибежал – ты бы тут так и остался?! Пошли скорей в бункер!
- Погоди… Много еще до выброса?
- Да кто ж его знает, он же внеплановый! Зона все графики к чертям сбила! Пошли, наши все уже прибежали из Деревни, уже в бункере сидят!
- Ладно, пошли, - Роман выключил ноутбук и встал.
Чем ближе они подбегали к центральной аллее базы, тем громче становился слышен голос хрипучего динамика.
- Внимание, приближается выброс! На время выброса всем спуститься в укрытие! Внимание, выброс! – разносилось над базой.
Возле разинутого зева бункера бродили несколько человек, не пожелавших сидеть сверх необходимого в тесноте и духоте, но Генка решительно тянул Романа внутрь.
- Да не торопитесь, еще минут десять не накроет, - небрежно бросил им бородач с безмятежным выражением на лице, когда они торопливо бежали мимо него вниз по лестнице.
- Это местный предсказатель погоды, штатный барометр, так сказать, - пояснил Генка, уже, видимо, познакомившийся кое с кем на базе. – У него и погоняло такое – Барометр!
Внутри он, перешагивая через ноги и расстеленные на полу коврики, проталкивался вглубь к месту, уже занятому дружной компанией. Омик, Кеша, Кирилл… Вот только Витьки Косяка с Хорьком поблизости видно не было, а Кеша выглядел раздосадованным и злым.
- Ты прикинь, чего в деревне было! – начал он вываливать поток информации, стоило Роману присесть на коврик. – Эти два долбодятла ни за что, ни про что мужика пристрелили!
Надо полагать, лестная характеристика «долбодятлы» относилась к Косяку и Хорьку.
- Прямо так взяли и пристрелили? – усомнился Роман.
- Ну, мы пошли там по домам пошарить – может, где какой хабар еще не прибрали с прошлого раза, народ все-таки опасается в ту деревню-то шастать; я зашел в один дом – смотрю, там сидит пожилой мужик, вроде не старый еще, но такой уже потрепанный. Заросший, оборванный… И, наверно, на голову больной. Ничего не говорит, только мычит или рычит. Наверно, под Выжигатель полез, и его стукнуло… Ну, я ему сую шоколадный батончик – у меня как раз завалялся, - а эти двое врываются, орут чего-то, меня отталкивают, и очередями по нему… Ну не уроды, а?!
- Кеша, - вдруг раздался сверху возмущенный голос Витьки Косяка. – Да ты бы лучше спасибо сказал за то, что мы твою задницу вовремя спасли, а ты на нас бочку катишь! Это ж контролер был!
- Кто контролер?!
- Да твой этот потрепанный мужичок! Как он тебе сразу мозги не скрутил – я не понимаю…
- Потому что нечего скручивать, - вмешался Хорек. Он тоже протиснулся поближе к компании, чуть не отдавив ноги кому-то, сидящему поодаль. – Чего захватывать-то, если мозга нет?! Двадцать пять сантиметров лобовой брони, остальное – затылок! У тебя, Кеша, похоже, реально мозга нету, раз ты к контролеру в лапы полез, да еще не веришь тем, кто тебе правду говорит…
«Ага, значит, и Кешка – устойчивый к телепатическому воздействию», - машинально отметил по себя Роман, слушая перепалку приятелей. – «Вот, значит, и эта информация сама собой в руки приплыла, даже проверять не пришлось. И Кешка такой же, как все мы… Да, Араб на самом деле специально подбирал себе наемников с этой особенностью. Однако интересно, как же он это сделал? Должен же он был как-то узнать, что эта способность есть у каждого из нас, и только после этого вербовать в команду?»
…Снаружи бушевал поток аномальной энергии, выжигая все живое. А здесь, под защитой толщи грунта и железобетонных плит только немного тяжелела голова и ныли зубы. Лампы под потолком бункера вскоре погасли, генератор не выдержал давления электромагнитного потока. Народ достал приготовленные загодя свечи – даром что использование открытого огня в тесноте было небезопасным, но батарейки фонариков во время выброса почему-то садились раз в десять быстрее обычного, а сидеть в полной темноте было слишком неприятно.
По стенам бункера заметались неровные зыбкие тени. На круг сидевших рядом с Ромкой и Генкой досталась свеча размером с палец, прилепленная ко дну плоской консервной банки. Вокруг стоял сдержанный гул разговоров, где-то в углу затренькала гитара. Роман прилег на бок, пристроил голову у Генки на бедре, и зажмурился. Так хорошо… До невозможности хорошо. Несмотря на тесноту, духоту и запах пороховой гари, въевшийся в комбезы. А еще потому, что он обнимает генкину ногу и чувствует на своем плече его широкую жесткую ладонь. А сам себе он кажется маленьким-маленьким – таким, что большая Генкина ладонь, кажется, может накрыть всего Ромку, как одеяло. И от этой руки исходит столько тепла, что его целиком хватает маленькому потерянному мальчишке.
Как хорошо, что они теперь вместе, подумал Роман, хотя в предыдущие полгода он и так жил не один, а с Сашкой. Но с ним все было по-другому. Каждый из них оставался сам по себе. Они проникали в тела друг друга, но в душу никто из них никого не впускал. А теперь, с Генкой, Роман чувствовал, как между ними протянулись тоненькие побеги и начали врастать. От одного из них - к другому. От этого было как-то немного боязно, но и обрывать эти ростки тоже почему-то было жаль.
Ему хотелось сказать об этом Генке, но время и место для такого разговора явно не подходило, вокруг полно народу, да и Роман не умел говорить о чувствах. Он только потерся щекой и чуть крепче стиснул генкину коленку, а в ответ генкины пальцы слегка сжали и потрепали мочку его уха. Да все и так понятно. И говорить ничего не надо. И от этого стало совсем хорошо.
Кордон Белокрестье
© Copyright: Марта Нифигель, 2010
Свидетельство о публикации №210103000095
Свидетельство о публикации №210103000095
Рецензии