Бабушка Саша

   Горячё любимая мной, - удивительное чудо - моя бабушка Александра Григорьевна. Царствие её небесное!
   Она была предпоследней из девятерых детей в зажиточной крестьянской семье. В то время люди умели выращивать по семь-десять детей, похоронив всего одного-двоих. В семье были ВОЛЫ. Бабушка, произнося это слово: ВОЛЫ, округляла букву О, отчего я сразу понимала, как это важно: ВОЛЫ в семье. В доме была парадная комната, куда не разрешалось заходить детям, и они иногда тайком в шелочку любовались на высокую кровать с блестящими спинками и кружевным покрывалом, а также зеркалом в раме. Прабабушку Елену, характерную и строгую полячку, дети побаивались и больше тянулись к отцу, прадеду Григорию, украинцу.
  В то время Российской империи нужно было обживать Кавказ. Желающим пахать в его плодородные долины давались большие наделы земли. Семья прадеда потянулась за лучшей долей и осела в солнечном Дагестане, недалеко от границы с Чечнёй. Пахать, косить, молотить и т.п. приходилось с винтовками за плечами всем членам семьи, включая дочек. Иногда, оружия в руках всей семьи было недостатчно, чтобы остаться в живых и приходилось убегать и прятаться. У бабушки остались об этом смутные детские воспоминания: "Мы прятались в канаве от чёрных людей и родители говорили, чтобы мы сидели тихо, чтобы нас не заметили".   
   Прадед умер, надорвавшись на крестьянской своей работе. Бабушка говорила: "Пупок развязался. Тяжелое поднял. Перед смертью запел песню. У него был очень красивый голос и петь он очень любил. Спел и умер." 
   Все старшие братья и сёстры бабушки были уже взрослые и жили отдельно. Оставались с матерью бабушка и её младший брат. Прабабка снова вышла замуж. Новый прабабкин муж был намного моложе прабабушки и намного красивее. Сразу после венчания, он сказал своей старой и некрасивой жене: "Парня оставим, а девку девай куда хочешь".   
   Молодоженка Елена пришла в комнату детей и сказала дочке: "Иди в люди, Шура".( работницей, в прислуги, няньки). А год это был 1916. Бабушке было...никто сейчас не знает точно, сколько ей было. От семи до двенадцати лет. Документы о возрасте ей выдала медкомиссия, уже при Советской власти.  Заплакала бабушка и побежала на железнодорожную станцию. От обиды хотелось ей броситься под поезд. А там, испугалась смерти, залезла на вагон, поезд тронулся и уехал далеко-далеко.
Остановился поезд, большая станция, людей много, телег. Сошла она с вагона и пошла. Прошла немного,- рынок. Увидела женщину, которая покупала много хорошей еды, подошла к ней и спросила: "Тетя, вам прислуга нужна? Возьмите меня, за еду и ночлег".
Бабушка была украинкой, а "тётя" армянкой. Дай бог, здоровья и удачи её потомкам, за то, что забрала к себе в дом чужого ребёнка. Понятно, что не за так, а за работу. Но лучше так, чем беспризорщина.
  Русскому языку бабушка выучилась в этой армянской семье. Няньчила детей, готовила, убирала, делала всё, что скажут. Была необыкновенно сильной и выносливой. А ещё, была невероятно честной. Нам сейчас трудно понять такое. Она НИКОГДА НЕ ОБМАНЫВАЛА. Никогда. Никого.
  А потом, много чего было. Была и членом ВКП(б), и была из партии вычищена, как кулачка. Потому что на вопрос, сколько у родителей было скота, - ответила правду. Была заведующей детским садом, и была уволена, как вычищенная из рядов партии. Был голод. И не один. Оккупация. Сталинские займы. Пенсия в 25 рублей. Где могла заработать большую пенсию вычищенная из рядов ВКП(б)?
  Она всегда рассказывала мне правду. Ещё когда правду нельзя было говорить, а я была ребенком, она рассказвала мне про немецкого офицера, который "стял" у неё на квартире и делился с ними продуктами.
  Про то, как отнялись у неё от голода ноги, по дороге из деревни, где она меняла вещи не продукты. Возле неё остановился грузовик с немецкими солдатами. Несколько парней выпрыгнули, забросили в кузов её мешок, её саму, а перед контрольно-пропускным пунктом высадили.
  Про то, как немецкий солдат, охранявший склад, подозвал проходившего мимо старшего брата мамы, который был тогда ребенком и знаками показал, что он может взять соль, сколько унесет. Дядя набил солью карманы и рубашку, которую с себя снял. Потом бабушка меняла эту соль на хлеб.
  Про Сталинские концлагеря.
  Про то, что у каждого человека есть душа. Ей рассказывали, те кто пережил клиническую смерть и вернулся. Как взлетали они над операционными столами и видели мечущихся врачей, пытавшихся, их спасти. А они летели всё выше сквозь этажи больницы и видели, всё что происходило по пути взлета души.
  Про солдата, родом из Белорусского Полесья, который спасал своих товарищей , в числе которых был бабушкин брат, от вшей, тем, что заговаривал паразитов сползаться на ночь на веник в углу. А утром они возвращались к хозяевам. Однажды, другой солдат бросил веник со вшами в печку и сжег его. В первом же бою белорус из Полесья погиб. Это было в Первую мировую-окопную-Империалистическую.
  Рассказывала, как другой брат прислал последнее письмо, уже со Второй Мировой, о том, что не вернется. Потому, что ночью предстоит переправляться через реку. В его подчинении- только нерусские бойцы, даже не говорящие не русском. Один из солдат украдкой предупредил его о том, что они сговариваются убить во-время переправы командира и перейти на сторону немцев. После этого письма пришло извещение, что он пропал без вести.
  Много чего рассказывала. Самое главное, - что рассказывала правду. То, как было на самом деле. Мало информации, ценнее этой, для меня.
  После войны бабушку разыскала прабабушка, отправившая её "в люди" и поселилась у неё. Характер прабабушки не улучшился с возрастом. Развлекалась она тем, что регулярно угрожала повеситься в сарае, а вся семья бабушки ловила её по дороге в сарай, отбирала веревку и успокаивала. Бабушка смотрела её несколько лет, а затем, когда дед заболел  туберкулезом, отправила к другой дочери, в деревню, где было немного посытнее, чем в послевоенном городе.
  Когда жизнь загоняет меня в угол, или бывает,- в ловушку и, кажется, что эту тяжесть мне не вынести, я вспоминаю бабушкино путешествие на поезде. И то, как в незнакомом, чужом городе, она нашла кров и еду. Будучи девочкой, всего один год посещавшей церковно-приходскую сельскую школу. Не зная русского языка. Украинский - не русский. И я понимаю. Справлюсь. Выдюжу. Осилю.
А врать, я со временем, научилась.