Настенька

                НАСТЕНЬКА.

ЖИЗНЬ… Интересная штука она – эта жизнь. Она порой полна таких случайностей, которые предопределяют нашу судьбу. Мы со вниманием слушаем рассказы друзей, знакомых об интересных эпизодах их судеб. А если покопаться в своём архиве, то окажется, что и сами не лыком шиты. И решила я записывать интересные, а порой и забавные случаи, как из своей жизни, так и знакомых, родных и просто услышанный, а не подслушанный рассказ, в автобусе, поезде, самолёте, да где угодно. Мы ведь чаще интересуемся жизнью известных людей, а, по сути, и наша жизнь не менее интересна.
Если вам всего пятнадцать лет, то вспомните детство. И вы найдёте столько интересных эпизодов, что, возможно, «известные» позавидуют вам! А уж если вам столько, сколько мне, то уже пора браться за перо…
Что я и намерена сделать. А натолкнуло на это письмо, полученное мною от внука. Письмо, которое впервые написал мне сам внучёк, а ведь ему исполнилось всего семь лет..!
Я, получив письмо, удивилась незнакомому почерку. Обратный адрес указывал, что письмо от сына. Волнуясь, вскрыла конверт. С первых - же строк навернулись слёзы, которые не уставали стекать по щекам ещё долго-долго…
Сашура, так зовут внука, с гордостью указал, что пишет сам, ведь сегодня окончил первый класс (письмо датировано 25 мая). Это его первое письмо, теперь всегда будет отвечать мне сам. И он, надеюсь, будет верен своему слову. Старший Александр, его отец, давал только те обещания, которые он мог выполнить. Всё послание Сашуры состояло из «сам»! Он теперь сам и читает, и пишет, и решает. А ещё сам хотел прочитать письмо, но оказалось, что некоторые буквы он ещё не проходил. А потому просил писать буквы точно такие, как в «Букваре». Вот так везде и всюду «сам».  Давно ли его папа тоже «сам» хотел читать, писать, решать … Эта мысль унесла меня далеко-далеко назад в  юность. И веет фантастикой из неё. Если бы мне просто рассказали некоторые эпизоды, я не поверила бы. Порой самой кажется, что это было не со мной, что это интересный фильм. Но…
Окончив школу, я направилась в Ленинград. Не поступив в институт, я устроилась на завод железобетонных изделий. Но приехала сюда ведь не для того, чтобы работать всю жизнь рабочей. А значит надо пробовать поступать дальше. Сказано – сделано. Я – студентка строительного института. Но пришлось работать на заводе и дальше. Поэтому перевелась на вечернее отделение. Прожить на стипендию невозможно, особенно после тех зарплат, которые получала. Содержать меня было некому, единственная мама – пенсионерка. Вот так и потекли деньки. Днём – работа, вечером – учёба. Жила в общежитии. В комнате со мной проживала девушка по имени Света. Она оказалась покладистой, приветливой. Света недавно окончила профтехучилище и работала маляром. Интересы у нас были разные, равно как и характеры. Она – спокойная, я же – вечно в бегах. Ей было проще жить, чем мне – отработала и всё. А я после работы, слегка перекусив где-нибудь в кафе, мчалась на занятия, затем по ночам готовилась. Хотелось и в кино, и в театр, и в поход, да разве всё перечислишь!.. Вот и приходилось бежать впереди времени.
До сих пор просыпаюсь с неприятным чувством ожидания, когда зазвонит будильник. Видимо, до конца дней своих мне не избавиться от этого.
Как-то раз ночью я проснулась от незнакомого монотонного звука. Естественно напугалась, встала, вернее, вскочила и прислушалась. Звук оказался стоном, исходившим от Светланы. Подбежала к ней, спросила, что случилось, чем помочь? Света тихо стонала и руками держалась за живот. Увидев её довольно кругленький живот, мои глаза тоже округлились. Мгновенно пронеслось в голове: «Не может быть!» Но это была правда, горькая правда. Я побежала вниз вызывать «скорую». Вахтёрша, добрая тётя Маруся, как открыла рот, когда узнала, почему вызываю «скорую», да так и замерла, только хлопала руками себя по бокам. Мне некогда было объясняться. Не имея никогда до сих пор никакого отношения к Богу, в эту ночь мысленно и вслух просила, умоляла Его об одном – чтобы скорее прибыла помощь.
Но до «скорой» надо было подготовиться к худшему, есть вероятность принять роды мне. Бог Богом, а реальность ближе. Вытащила из шифоньера чистые простыни, полотенце, сорочку ночную, зачем-то платок. А у самой коленки, руки и всё остальное, что могло трястись, тряслось. И вдруг Света мне крикнула:
-Оставь всё, подойди ко мне!
     Меня охватил страх – неужели началось?!? Когда я подошла, Света, плача, сказала:
- Меня папа убьёт, меня никто не поймёт.
      Мои мысли были очень далеки от её душевного состояния, и я машинально ответила:
- Ты сначала роди, а потом что-нибудь придумаем.
      И вдруг слышу топот. Сразу поняла, что к нам. Моё состояние не описать, мне стало очень легко, будто камень с плеч упал. Не дожидаясь стука, побежала открывать дверь.
     Врач, осмотрев Светлану, решительным движением подняла её с кровати и буквально скомандовала: 
- Быстро в машину, должны успеть! Да, и прихвати паспорт, - сказала мне.
Я быстро нашла свой паспорт и через две ступеньки побежала за ними. 
По дороге у Светы начались роды. Вначале я стеснялась смотреть, как она рожает, но врач быстро заставила забыть про себя, так как ей нужны были свободные руки. Она с медсестрой колдовала над Светой, я же исполняла роль спинки кресла, то есть поддерживала сзади за плечи. Доехали до роддома, но Света так и не успела родить. Врач рискнула, чтобы её понесли на носилках. Медсестра попросила паспорт и почему-то, глядя на меня, улыбнулась загадочно, когда взяла его. На мой вопрос: «Что делать?», она ответила: «Ждите».
Сидеть и ждать оказалось невыносимым занятием. Я прочитала все объявления, предупреждения, приказы. Садилась, выходила на улицу. Вновь возвращалась в приёмную, машинально принималась опять за чтение. В эту ночь больше никто не соизволил родиться в данном роддоме. Начало светать. Вдруг слышу:
- Девушка, вы к Осокиной Анастасии?
     Мне же послышалось, что она меня зовёт по имени. И я ответила:
- Да.
- Жизнь её вне опасности, родился мальчик, с ним всё в порядке.
- Когда я могу прийти к ней?
- На стене есть расписание приёмных часов и того, что вы можете принести. До свидания.
И опять всё та же загадочная улыбка.
Быстро дошла до остановки. А вот и мой автобус, села. Опустив руку в карман за мелочью, мгновенно поняла, в какой оказалась ситуации. Кармана не оказалось, потому что я была в ночной сорочке. Огляделась вокруг. Кто улыбался, кто ухмылялся, глядя на меня. Тут вспомнила загадочные улыбки медсестёр. Меня сковало от страха при одной мысли, что вдруг войдёт контролёр. Уже не волновало то, что думают обо мне пассажиры. Естественно, вошёл контролёр, иначе ведь быть и не могло. Отвернулась к окну, вжалась буквально в угол. Вдруг кто-то слегка коснулся моих плеч. Я боялась даже шелохнуться, но, обернувшись, увидела доброе, участливое лицо с красивой улыбкой. Это был не контролёр – просто пассажир. Он о чём-то меня спросил. Я была в таком нервном напряжении, что этот добрый голос сделал своё дело. Я заплакала. Рядом стоявшие пассажиры умолкли. Моя одежда, мой утомлённый вид давал возможность судить обо мне на разный лад.
Я еле выдавила из себя:
- У меня сестра родила, вот ночью второпях в «скорую» села как была, теперь ещё и контролёр.
    Тут произошло то, чего я никак не ожидала: враз протянули несколько билетов.
- Спасибо, но мне и одного достаточно, чтобы доехать до дома. 
    Все засмеялись. Добрый пассажир, так я окрестила мужчину, купил билет. По счастливой случайности мы выходили на одной остановке. Вид парочки производил потрясающий эффект: красивый, интеллигентный мужчина и девушка в сорочке. Мы дошли до самого общежития, и он, наконец-то, поинтересовался, как меня зовут.
- Анастасия.
- Хорошее имя. Прямо как в сказке – Настенька. До свидания, Настенька.
     Поблагодарила его, вошла в предупредительно открытую дверь и вбежала на свой этаж. Вот я и в своей комнате! Господи, никогда раньше не была так рада тому, что я в своих десяти квадратных метрах. Надо собираться на работу. На заводской автобус опоздала, значит, опоздаю и на работу. На работе все были удивлены, но простили – первое и последнее в моей жизни опоздание. А главное – причину не спросили, но были уверены в том, что я проспала. Но всё это было ничто по сравнению с тем, что я узнала, придя в роддом. Передавая передачу, назвала настоящие имя и фамилию:
- Казанкина Светлана.
     Просмотрев список, мне ответили, что такой нет.
- Как нет? Она поступила ночью.
     Вновь посмотрев список, приёмщица, будто вылив ушат холодной, скорее ледяной, воды, сказала:
- Ночью поступила Осокина Анастасия. Сын у неё.
До меня начало понемногу доходить то, что было накануне. Оказывается, спрашивали паспорт Светланы, а я подала свой. Ещё удивилась: «Зачем он им?»
Написала ей записку, объяснила ситуацию, в которой мы оказались. Пришлось отправить продукты на своё имя. Было такое чувство, что я – уже не я. Было и грустно и смешно. Вскоре принесли ответ от Светы – Насти. Она была рада мне и написала, что всё объяснит дома. А я гадала, как же она догадалась, что Осокина Настя – это она.
На другой день Светлана ошеломила меня своей запиской: «Настя, прости меня и пойми. Меня родные сживут со света, если узнают, что родила. В общем, я хочу оставить малыша здесь, отказаться от него. Мне тяжело об этом писать, ещё тяжелей это будет сделать. Ведь я его кормлю, держу на руках!»
С запиской я поехала домой. В голове стучало одно:
-НЕТ! НЕТ! НЕТ!
А чего «Нет» сама не могла понять. Записка казалась такой «тяжёлой», что я обеспокоилась, как бы карман не порвала. На занятия не поехала. Надо что-нибудь придумать. Нельзя Сашеньку оставлять без мамы. Я ему уже дала имя, хотела попросить Свету назвать его так. Вдруг меня будто кипятком обдало:
- А ведь его мамой фактически являюсь я. Она ведь носит в больнице моё имя. Значит Сашенька мой! Мой и ничей больше!
И всё стало на свои места. 
Светлана выписалась из роддома с малышом. В свидетельстве о рождении значилось: «Осокин Александр Александрович».
В графе «отец» записала своего отца. На что я себя обрекала, не знала. На работе оформила декретный отпуск. Надо было видеть лица моего начальства,  рабочих и всех, кто меня знал. Кто-то поверил, кто-то подумал – шутка. Что ж, ведь я, живя рядом со Светой, тоже не заметила изменений, только, что поправилась немного. Вот только объяснить нельзя было одно – когда я его родила, если всё время была на работе без прогулов.
И вот наступили дни, недели, месяцы, которые не могу описать, как выдюжила. Светлана сразу вышла на работу. Мы с ней договорились, что она будет кормить малыша утром и после работы. Я постепенно его приучала к искусственному кормлению. Света старалась не привыкать к Сашеньке. Что она при этом чувствовала, я не знаю, не лезла к ней в душу. Боялась одного -  что передумает, решит вернуть его себе.
Так незаметно пролетел год. День рождения нашего Сашеньки отмечали скромно: Света, я и малыш. В этот день были поставлены все точки над «и». Уже не помню, кто вынес на повестку дня сокровенный вопрос: «Чей он?». Света поведала мне ответ на загадку, как откликнулась на имя «Осокина Анастасия».
- Я подумала, что ты сознательно подсунула свой паспорт, ведь я тебе сказала, что будет со мной, если родные узнают. А оставить его решила потому, что ты ничего конкретного о нём не писала. А потом вдруг оформила на своё имя. Я очень благодарна тебе. Мне всё труднее становится находиться рядом с ним, а потому вот моё решение – уезжаю по путёвке на комсомольскую стройку, на БАМ.
     Как я ей в этот момент завидовала! Для нас БАМ – стройка века. Но я была рада, ведь я начала всё больше ревновать своего Сашеньку к Свете. Радость моя была эгоистичной. Она, видимо, чувствовала ревность, потому что сказала:
- Так будет лучше для нас троих. Я не хочу привязываться к сыну. По праву он твой! За всё спасибо. И ещё одно – я писать не буду. Ты ведь это хочешь услышать от меня?!
Я заплакала – ведь чего ей это стоило сказать - и обняла её.
Через несколько дней я проводила её и больше никогда о ней не слышала. И я благодарна Светлане Казанкиной! Ведь если бы не её поступок, кто знает, как сложилась бы моя жизнь.
Вот мы с Сашенькой, не спеша, идём после проводов домой. Возле общежития прогуливается симпатичный мужчина, что-то держа за спиной. Он, увидев нас, улыбнулся. Значит, знает меня, но кто же он такой?
- Здравствуйте, Настенька.
     Вспомнила, вспомнила всё. Ночь, стоны, Света, добрый пассажир…
- Как Вас зовут?
- Александр.
- И моего сына тоже Сашей зовут. А Вы меня не забыли. Впрочем, вряд ли кто из ехавших в то утро со мной, забыл меня!
- Я не раз приходил сюда, но, увы, встретить не удавалось. Эти цветы Вам. А про малыша я не знал. Когда Вы успели его родить?  До нашей той встречи – не похоже, а после – что-то он большой уже. Вы ведь говорили, что сестра родила?
     Я спросила:
- У Вас есть время? Я могу всё прояснить.
     И мы втроём направились в парк. Там я рассказала ему свою историю. А он, в ответ на рассказ сказал:
- Выходи, Настенька, за меня замуж. Уже год, как знакомы. Срок достаточный, чтобы узнать, кто чего стоит.
     Создалось  впечатление, что он шутит. В тон ему ответила:
- Я согласна, чего тянуть!
     Он посмотрел на часы и сказал:
- У нас есть время, мы успеем подать заявление.
     Александр взял  мою фамилию, чтобы не переделывать документы маленького Сашеньки. 
 Он оказался нашим единственным ребёнком в нашей совместной жизни потому, что я сильно простудилась, и диагноз врачей был как приговор. Вот уже несколько лет, как нет Александра- 1, так в шутку величали мужа. Очень не хватает его всем нам.
Александр-2, то есть Сашенька, окончил школу, уехал в Тюменскую область на разработки нефтяных месторождений. Там встретил девушку по имени Настя. Говорит, что полюбил её из-за меня. Шутит, конечно. Плодом их любви является Сашура, каракули которого взбередили душу.




                Глюза Рахманова
                г. Рудный