Видящий
Лицо с живыми глазами и само становилось живым.
Ее спутники ушли вперед, а она одна осталась перед работами уличного художника. Он сам сидел чуть сбоку от нее, сосредоточенный, длинноволосый. Мельком взглянув в его сторону, она прошептала:
- Как бы я хотела, чтобы у меня был такой портрет...
Она протянула руку и коснулась одной из картин. На ней была изображена девушка - нервные линии, яркие краски. Ее лицо не было правдоподобным - но и оно было живым. Живым в своем отчаянии. И у него тоже светились глаза.
- Нарисуй меня, - попросила она художника.
- Нет, - ответил он.
- Пожалуйста, нарисуй.
- Тебе не понравится, - сухо сказал он, не глядя на нее.
- Мне очень нравятся эти, мне понравится и мой. Нарисуй.
- Не стану.
- Пожалуйста...
Художник закончивал еще один портрет. Она смотрела, как под его кистью переплетаются блестящие свежие краски, выталкивая наружу выражение истинной злобы, цветущее на белоснежном женском личике. Оно было похоже на сверкающую маленькую жемчужину, вокруг которой разливались драгоценные моря шитого золотом бархата и бриллиантов, как на портрете какой-то средневековой королевы. И эта изящная, болезненно-бледная, сверкающая женщина на портрете с остервенением кого-то душила.
Она посмотрела на модель. Модель была бледна, изящна и хороша собой. Очень похожа на портрет, если убрать с последнего налет Средневековья. И она протягивала к кому-то руки с дружескими объятьями.
- Нарисуй меня.
- Садись.
Она села. Он стал рисовать.
Она увидела рядом с собой рассыпанные фотографии.
- Что это?
Художник не ответил.
Она наклонилась и стала перебирать, в изумлении узнавая на каждой черно-белой карточке свое лицо. Но она решительно не помнила, чтобы когда-либо ее кто-то так снимал.
Она взглянула на окружавшие портреты. Все они выражали бешенство, гнев, безумие или печаль.
- Готово. Смотри.
Она встала, чтобы посмотреть.
Художник и все, что было с ним, исчезло...
Свидетельство о публикации №210103101509