3. Сюрикен

3. Мне нравилось приходить сюда, в эту деревню. Особенно часто я усаживался перед дверью в дом у самой окраины. Здесь жила семья, потерявшая своего единственного ребенка. Я понимал, что ни чем не смогу помочь понять все, что произошло с этими людьми. Они винили себя в том, что во время не поднялись в горы к монастырю. Я знал, мы не смогли бы спасти девочку. Даже если бы они принесли ее к нам до возникновения ржавой болезни. Ребенок начал умирать сразу же, как только первый в его жизни луч солнца коснулся маленького личика.

Отец выносил мне горсть риса и тихо присаживался рядом. Я тянулся к его сердцу. Ему очень было больно. Снять эту боль – вот что раз за разом меня приводило сюда. На короткое время мне удавалось осветить это усталое сердце. Но приходил новый день и свет в сердце отца сменялся тьмой боли. И снова приходилось начинать все сначала.

Сегодня был мой последний день. Я знал, что умру. Но страха не было. Понимание неизбежности и абсолютное безразличие к собственной судьбе уничтожило страх смерти. Я знал, что нет круга рождений, в который верили крестьяне. Есть лишь краткий миг осознования чего-то большего, чем это тело, в той или иной точке мироздания. Вспышка, затем полное растворение во тьме несуществования и снова вспышка, но уже в другой точке существования.

Я положил руку на землю. Дрожь передалась руке. Значит, тот, который убьет меня, уже здесь. Прислушался. Сзади, за деревом притаился человек. Он в черном. Его не видят крестьяне. Он обладает силой невидимости. Он долго искал меня. И вот, он нашел того, кого искал. Ну что же. Значит, пришла пора изменить свою сущность. Я встал. И тут же  раздался еле слышный звук летящего сюрикена. Еще одного. И еще одного. Резкая боль, как вспышка яркого света, затмила для меня солнце этого дня.