В тени хозяина

Нил Джефферсон прожил в тени пятьдесят лет: прятался, скрывался от целого мира и истинно верил в никчемность солнечного света, что мог бы привести худосочного, долговязого старика к бесповоротной потере самого себя. Он был лишен круга знакомых, уютных посиделок с супругой за чашкой чая. Не было в его просторном доме памятных мелочей: ни фотоальбома, ни писем, ни открыток. В прошлом красавец и ловелас, он наслаждался единственной крохотной радостью – мраком, который раньше на дух не переносил. Безумцу было чуждо самобичевание. Он презирал свет и страшился его больше смерти, которая, возможно, принесла бы крупицу долгожданного облегчения. Забытый дневник покоился в пыльном сундуке, а годы шли, наполняя каждый день смыслом, понятным только одному человеку.

Изолированный и покинутый всеми джентльмен подчас упивался мнимой свободой в плену одиночества, а то и вовсе проклинал ее – такую надменную, жестокую, восседающую за его спиной и хохочущую чрезмерно звонко, словно гром с небес ринулся в сердечные недра и там пустился в пляс. Нилу нравилось сидеть возле зашторенного окна. Между полотнами ткани, ниспадающей с карниза, находилась крохотная щель. Поутру огненный диск поднимался над особняком, рассыпая в округе золотистые блики, которые скользили по полу, стараясь прильнуть к ступням отшельника и согреть его. Стоило лучам дотронуться до глаз мужчины, как лицо его становилось хмурым и угрюмым: насупленные брови, уныло опущенные уголки губ, переходящие в глубокие морщины, и главное – сомкнутые веки… до той поры, пока не исчезало солнце. Это и была его жизнь. Точнее, настоящая жизнь оборвалась давным-давно. Осталась лишь безликая повседневность – скользкая и серая, как сырая земля под ногами в начале апреля.

Почтальоны сторонились здешних мест, обзывая их пр;клятыми. Соседи не навещали бедолагу, а лишь высмеивали его горестные мучения. И больше всего на свете мистера Джефферсона беспокоило то, что у него нет ни малейшей возможности оставить след после себя, рассказать миру о том, что разрывает душу на части. Но как он жил полвека тому назад? Шумные вечеринки, реки алкоголя, погоня за юбками и нынче преданная забвению тетрадка, в которую темноволосый юнец записывал свои мысли. Так начиналась эта история.

13 июля

«Новый город не так уж и плох! Здесь весело, люди полны задора, в глазах каждого читается интерес к моей персоне. Не зря я бросил чертову дыру, откуда был родом. И кому нужна эта убогая провинция? Нет уж! Нил здесь и готов к новым подвигам! Марк и Терренс со мной. Сегодня на пляже мы повстречали двух удивительных красоток. Светловолосая улыбнулась именно мне. Посмотрите на растяп, которые плелись следом: неужели хоть одна леди посмотрит в их сторону? Я, разумеется, уважаю ребят, но отнюдь не за отсутствие обаяния. Марки умен и хитер, везде пробьется. Мне бы его способность выкручиваться из самых гнусных переделок! А Терри добр и безотказен, у него щедрая душа. Так вот – цыпочка окинула меня игривым взглядом. Ответная улыбка коснулась моих губ. Жаль, номер телефона не попросил. Что ж, как-нибудь в другой раз».

Все бы ничего – живи и радуйся бесцельно потраченным дням, прожигая отцовское состояние, не так давно перешедшее в наследство неугомонному отпрыску. Море удовольствий – целый рай, распахнувший свои ворота перед юным Нилом. Все для него, все ради него, стоит только щелкнуть пальцами! Но сложившееся благополучие начало рушиться. Причиной тому явился дикий, неуемный страх. Страх, выключив свет, остаться наедине с противными шорохами и скрипами, пусть то ветер шумел листвой или дверные петли отыгрывались на нервах. Именно по этой причине под рукой всегда находились двое приятелей. Они успокаивали несчастного в момент отчаяния и никогда не покидали его, гордясь тем, что человек такой породы – состоятельный и недосягаемый для остальных, протянул им руку помощи и выудил из ямы неудач. Так и пролетала вереница дней: в самозабвенном величии и бесконечных радостях-глупостях, влекущих за собой продолжительные мигрени и пробуждающих тягу к семейному и спокойному, чего Джефферсон отродясь был лишен.

«Даешь вечность в постоянных утехах!» – лозунг, приносящий удачу. Трое молодых людей не пытались найти свое место под солнцем, а нагло воровали чужие, выбивая своей агрессивной энергией почву из-под ног окружающих. И в тот момент, когда жажда удовольствий перевалила за грани дозволенного, небеса обрушили на пылкого авантюриста суровое наказание.

24 июля

«Ха-ха, я видел тех девчонок с пляжа сегодня утром около кафетерия! Блондинка сама подошла ко мне и первой начала разговор. Она спросила, откуда я, есть ли у меня семья и почему не взял ее телефон в тот день. Довольно странное тестирование для первого знакомства, но, по-видимому, виной тому изнурительный зной, вскруживший женскую голову. Надеюсь, ее подружка не обидится. Той на меня плевать, даже взгляда не бросила. Вся темная, мрачная, кожа выжженная – видно, на солнце долго пробыла. Зато другая… ну просто ангел! Глаза бездонные, волосы искрятся, как первый снег. Вот-вот бы коснулся, а ведь не позволила! Увернулась, нос вздернула и ушла, к удивлению пригласив к себе на ужин. Я не дурак, чтоб упускать такой шанс».

25 июля

«Собственный дом отчего-то кажется нарочито глухим и жутким. Эти остолопы уже спали, когда я вернулся от той белокурой. Не скажу, что вечер прошел зря, хотя голова трещит, словно в нее молния ударила. Мы выпили прилично, но я не пьян... нет, точно трезв! В танце красавица приставала ко мне с расспросами: чего хочу от жизни, почему до сих пор одинок, кем стану в будущем. Я всячески отбивался, мол, для начала хочется вдоволь насладиться мирскими благами. Зная о том, как представительницы слабого пола клюют на обеспеченных и независимых мужчин, я дал ей понять, что могу себе это позволить. Попытался поцеловать, приблизившись к ее губам, – таким нежным и сладким! Мир вокруг таял, будто ванильное мороженое, а нимфа изящно кружилась, постоянно ускользая от моего взгляда. И в тот момент, когда терпение лопнуло и я ринулся вперед, сжимая чаровницу в объятиях (лишь бы ощутить долгожданный привкус победы), голова вдруг стала тяжелой, а ноги ватными. Кажется, я упал?.. Очнулся уже около родных стен, в машине. Завез ее в гараж. Как добирался домой – не помню. Чувства переполняют до сих пор. Бывают же женщины! Ух, чертовка».

4 августа

«Неважно себя чувствую. Должно быть, болен. Разбил градусник… не к добру. Голова холодная, пульс есть, и на том спасибо. В глазах двоится, словно все вокруг сошло с ума – шевелится и ползет куда-то. В полдень был на улице и заметил, что тень моя ведет себя не менее странно, чем Терри и Марки, которые вдруг решили съехать. Матерь Божья! Кормил, поил, выхаживал, как неуклюжих птенцов кукушки, а что в ответ?! С электричеством творится что-то неладное. Накупил свечей. А тень… бывало ли такое с другими? Вот смотришь на нее – повторяет контуры твоего тела точь-в-точь, а как отвернешься, краем глаза замечаешь, будто двигается сама по себе. Неужто ожила? Бр-р-р!.. Вот ведь чушь. На ночь распахну все окна, пусть в доме гуляет сквозняк. Я буду слышать шепот ветра, так проще справиться с тишиной просторных комнат. Надеюсь, завтра балбесы вернутся и мне не придется постоянно ночевать одному».

14 августа

«Прошло десять дней. Чертовы ублюдки! Да, да, да! Ненавижу!!! Они меня окончательно бросили и теперь ошиваются с девицами, которых мы в первый день повстречали на пляже! Я видел всех вместе вчера! Пусть Бог и Дьявол станут им судьями».

18 августа

«Дома жарко. Слишком жарко, душно и нечем дышать. Но самое страшное то, как ведет себя моя тень. Ни намека на жалость и сочувствие с ее стороны. Дразнится, при свете огня колеблется, обретает причудливые формы. Но тем не менее она единственный верный друг на сегодняшний день. Недавно я прочел роман о завоевателях. А что, одухотворяет. Вселяет силы для новых свершений. Я уже почти готов к ним. Решил своей тени дать имя – Люк. Хожу по комнате кругами, периодически пытаюсь включить свет. Щелк-щелк… щелк-щелк… Есть! Как долго я тебя ждал!!!»

22 августа

«Книги валяются на полу. Лень их собирать, сделаю это завтра. Люк неадекватен. Как только выхожу на улицу, начинает плясать под ногами. Интересно, остальные это замечают? Похоже, я схожу с ума».

31 августа

«Последний день лета. Приходит конец зною, а я все больше времени провожу дома. Счета почти пусты, не знаю, когда успел все растратить. Это чудовищно! Придется устраиваться на работу. Солнце режет глаза… скорей бы оно исчезло».

6 сентября

«Сегодня он заговорил! Что со мной?! Я сидел в кресле за книгой. Блики света обнимали мою голову, отбрасывая ее контуры на паркет. Вдруг мне показалось, что кто-то тихо и вкрадчиво зовет меня по имени. Прислушался. Решил, что непутевые друзья вернулись. Обошел весь дом, выглянул в окно – никого. Тогда бросил взгляд на Люка и вновь услышал этот сдавленный, шипящий звук: «Ни-и-ил… Ни-и-ил». Лег на пол и прислонился к нему ухом. Подумал, может, голос из подвала и это просто чья-то злая шутка, но и там оказалось пусто. Стоп! Снова прислушался. Шепот все-таки исходит от ТЕНИ! Точно рехнулся».

14 октября

«На улице холодно и сыро, автомобиль постоянно вязнет в лужах, полных склизкой грязи. Я устал мыть покрышки. Подрабатываю ночью. Днем теневая сторона мешает, бормочет что-то. Вчера я стал свидетелем невнятного бреда, набора слов: «тело… подарок… навсегда». Самым смешным было услышать «грешник» из уст темного пятна на земле. Да что он знает обо мне, черт возьми?! Ну да, никогда не переводил старушек через дорогу, не снимал котят с деревьев, но это ведь не повод! Завтра все образумится. Надеюсь на это».

15 октября

«Я НЕ МОГ СОМКНУТЬ ГЛАЗ! Он душил меня во сне! Душил!!! Больше в моем доме не будет ни одной лампы! Я разобью их все к чертям, и никто меня не тронет! Я не позволю тебе уничтожить себя!!! Слышишь, НЕ ПОЗВОЛЮ!!!»

Эти строки стали завершением дневника Нила Джефферсона. Полностью лишив себя света, юноша оказался во власти страха. Герой потерял сознание, а в его темные волосы вплелась густая седина, подобно стеблям ядовитого плюща. Утром небесное светило в очередной раз неторопливо прогуливалось по окрестностям. Накрыв замерзшее тело, оно совершило самую волшебную метаморфозу, какую только видел мир.

Около полудня мужчина поднялся и отряхнул колени. Он был спокоен и молчалив, а тень, напротив, неистовствовала и бушевала под ногами. Поначалу Нил не придал этому ни малейшего значения: он обошел дом, как будто впервые знакомясь с ним, побывал на кухне, на чердаке, пролистал дневник и погрузил его в старый сундук, чтобы никогда больше не доставать, не предаваться никчемным воспоминаниям. Все до единой свечи отправились в подвал, вместе с книгами и ненужной утварью. Теперь мирная обитель отдавала пустотой, но это нисколько не смущало нашего героя.

Люк до самого вечера не мог угомониться. Нил давал ему последний шанс, пытаясь выслушать и разобрать невнятный лепет. Ближе к ночи, когда последние искорки тепла прощались с этой стороной Земли и отправлялись навестить другую, Джефферсон понял, что хотела донести до него тень. Слова то и дело повторялись и были, в общем-то, довольно просты: «Верни… верни меня на место!» Улыбка тронула губы седовласого джентльмена, «грешник» – послышалось из его уст. И только по скрипучему, леденящему тону можно было догадаться, кто сейчас находится в теле ранее борзого мальчишки.

Не спорю, это жестокое наказание. Огоньку надежды неоткуда появиться в дивном особняке, а значит, истинный Нил отныне раз и навсегда лишен права на жизнь по ту или иную сторону света. Теперь виновник полностью во власти своей мрачной стороны. Чем он заслужил такую немилость? Ну, если убийство отца и подделка завещания считаются грехом... К слову, найдите свою цель в жизни, стремитесь к ней, будьте внимательны к окружающим, тогда у вас не будет ни малейшего шанса оказаться в тени более властного хозяина. А как же Терренс и Марк? Те были очарованы незнакомками с пляжа. Будем надеяться, что им повезло больше.