Глава 3

Глава 3.

Что не говори, а не завидная у женщин доля. Работают, наравне с мужчинами, а потом еще дома приходится вкалывать, думала я, отправляясь на кухню готовить ужин.
Зарядив мясорубку, озадаченная своими мыслями, я уставилась в окно.
Воспользовавшись моментом, пес, оперся передними лапами о край стола, и пристроил свою морду прямо под мясорубкой, так, что перекрученный фарш безошибочно попадал в его открытую пасть.
Такой сверх наглости я от него не ожидала. Моему возмущению не было предела, и я отвесила ему хо-ро-шую оплеуху.
Пес поджал хвост, опустил уши и нырнул под стол.
-Похоже, ужина у нас сегодня не будет, -продолжала ворчать я, - придется вместо котлет, готовить, что ни будь другое.
Я отварила макароны и смешала их с оставшейся горсткой фарша, который бесследно растворился в макаронных изделиях, как ложка меда в бочке дегтя.
-По твоей милости придется, есть макароны, треглодит, сказала я псу, показывая  под столом  кулак. 
Что означало это слово, я и сама не знала, просто ничего другого для него у меня  в тот момент не нашлось.
-Ну, что, дармоед, - произнесла я еще одно, пришедшее в голову подходящее для пса определение, - пойдем гулять.
Тот, с опущенным хвостом и виноватыми глазами, поплелся за мной.
На площадке для выгула собак, уже резвился соседский карликовый пудель по кличке Самсон, больше подходящей скорее семейству кошачьих, рядом стояла его хозяйка Лида.
Этот пудель достался ей уже в зрелом возрасте. Одна из Лидиных сотрудниц уезжая жить в Германию, предложила ей взять собаку себе. И Лида не раздумывая, согласилась.
Лида - была женщиной примерно одного со мной возраста, жила в нашем подъезде, только этажом ниже. Она никогда не была замужем, поэтому Самсон оказался как никогда кстати, с ним она не чувствовала себя такой одинокой.
Наши собаки часто гуляли вместе и были хорошо знакомы.
Повиляв хвостами в качестве приветствия, они принялись носиться по площадке. Мы, какое-то время, улыбаясь, наблюдали за ними.
Мне было известно, что Лида работает медсестрой в реанимационном отделении.
А вдруг ей, что ни будь известно, подумала я, и стала рассказывать  трагическую историю, приключившуюся с Иркой.
-Эта история мне хорошо знакома, - вздохнув, произнесла Лида.
-Она поступила как раз в день моего дежурства. Мы сделали все, что могли, - как бы оправдывалась передо мной она,- но концентрация ядовитых веществ в организме  оказалась слишком высокой, поэтому у больной началась стремительная интоксикация и она  впала в кому.
-Она умерла, так и не приходя в сознание? - Спросила я.
-Да нет, перед самой смертью, она на мгновенье открыла глаза. В это время и я, и доктор Олег Евгеньевич находились рядом. Она пыталась нам что-то сказать, но мы сумели понять только два слова «арбуз» и «Ера», а может «Вера».
-Значит все-таки Вера, - произнесла я вслух.
-Что? – Переспросила Лида.
-Да так, ничего.
 значит ее все-таки отравили, уже про себя подумала я.
-Я слышала, что у Иры был сахарный диабет,- осторожно продолжила я разговор с Лидой,  -  а не могли, вводимые физрастворы, спровоцировать эту самую интоксикацию?
- И как вам только в голову мог придти такой бред,- задыхаясь от гнева, - произнесла Лида.
-Да перед тем, как вливать физрастворы, мы сделали ей экстренные анализы, и уж поверьте мне, никакого диабета у нее не было.
Ну конечно, думала я, кто же добровольно сознается в своих ошибках.
В понедельник я, во что бы - то не стало, решила раздобыть результаты вскрытия.

Но  в понедельник с утра меня вызвал к себе наш Таракан, так мы, шутя, называем своего шефа по фамилии Прусак, а с тех пор, как Виктор Семенович отрастил себе животик, к  слову Таракан добавилось еще и беременный.
Интересно,  чем это я могла провиниться, думала я, отправляясь к нему на ковер. И хотя наш Виктор Семенович классный мужик,  встречаться с ним лишний раз, как-то не хотелось.
-А, Меньшова, давай заходи, в общем, направляю тебя на курсы повышения квалификации, на одну неделю,- сообщил он мне. - У тебя на сборы один час, так что давай.  Через час за тобой заедет машина налоговой инспекции, с ними и доедешь.
Ну что же командировка это не самый страшный приговор, думала я выходя от начальника., вот только часа на сборы конечно маловато.
Оформив в финансовом отделе командировочное удостоверение, я села в свою машину и помчалась домой.
Побросав в сумку все самое необходимое,  позвонила мужу на работу и, сообщив о своем скоропостижном отбытии, попросила отогнать машину в гараж.
Действительно через час у моего подъезда уже стояла Волга.
Кроме водителя в ней сидело еще три человека, мужчина и две женщины.
В мужчине я сразу узнала начальника налоговой инспекции Петра Алексеевича, одной из пассажирок была, знакомая мне по работе, налоговый инспектор Светлана Юрьевна.
Петр Алексеевич ехал в область на совещание, а две моих попутчицы, так же как и я, на эти самые злополучные курсы повышения квалификации.
Ну, что же смена обстановки идет иногда на пользу, думала я, кемаря на заднем сиденье, к тому же учиться это не работать.
Места в гостинице для работниц налоговой инспекции были забронированы заранее, меня подселили к ним в номер третьей.
Это уже хорошо, решила я, по крайней мере, с соседями мне повезло, а вот насчет того, что во время учебы можно будет пофилонить, я глубоко заблуждалась.
Курсы  оказались ускоренными и на весь материал, рассчитанный на месяц, нам отводилось всего пять дней. Поэтому наши занятия начинались в девять утра и заканчивались в шесть часов вечера. Из-за упорной писанины, к концу дня уже болела рука и разламывалась голова.
Вечером, добравшись до гостиницы, мы принимали душ, спускались в кафе, чтобы поужинать, и едва добравшись до своих кроватей, тут же отрубались.
Зато пять дней пролетели незаметно. Обратно домой мы  добирались уже в общественном транспорте, проведя в душном автобусе целых шесть часов.
Подъезжая к городу, я позвонила своим домашним и попросила  встретить.
  Мужа, как всегда не оказалось дома, прихватив с собой собаку, он смылся на рыбалку, поэтому в три часа дня на вокзале меня ждала машина сына.
Наконец-то оказавшись дома, я наполнила ванну водой и пеной и принялась придаваться наслаждению. Но  мое блаженство прервал телефонный звонок.
Наскоро обтерев себя полотенцем, я намотала его на голову, накинула  халат и подошла к телефону.
-Алло,- услышала я в трубке Лилькин голос. - Ты когда приехала?
-Час назад, - ответила я.
-Тогда ты еще ничего не знаешь, - загадочным тоном произнесла она.
-Давай выкладывай свои новости.
-Генка погиб.
-Ничего себе, - только и смогла произнести я, - что с ним?
- ДТП, в среду похоронили.
-А Вера, тоже погибла?
-Верка осталась жива,- продолжала Лилька, - сейчас с переломанными ногами лежит в больнице. Это их Бог наказал. Не зря же говорят не рой яму другому, сам в нее попадешь, - продолжала возмущаться она.
Мне вдруг стало страшно. Столько трагических событий за каких-то две недели.
Испытывающая до этого страшный голод, я поняла, что есть мне уже не хотелось,  взяв, детектив я отправилась в постель, но читать тоже не смогла.
Надо попытаться заснуть, подумала я и, закрыв глаза, отправилась во владения Морфея.
    Проснулась я от страшной головной боли. Было уже совсем темно. Я попыталась включить ночник, но он не загорался. В темноте я нащупала халат, натянула его на себя и отправилась на кухню.
На кухонном столе, за которым сидел и пил чай сын, тускло горела свеча.
-Полуночничаем, - спросила его я, - а который сейчас час?
Висевшие на стене часы показывали половину двенадцатого.
-Что отца до сих пор нет,- спросила я Макса.
-Сидит в ванной, - ответил тот, - только вот не знаю, что он там делает, дома вообще крах  ни воды, ни света.
В нашем городе в начале каждого августа отключают горячую воду. По графику это должно было произойти завтра, но почему-то случилось уже сегодня, холодная же вода у жильцов пятого этажа нашего дома вообще  большая редкость, а тут для полного счастья решили отключить еще и свет. И вот теперь, вернувшийся с рыбалки, наш муж и отец сидел, намылившись, в темной  ванне и ждал, а мы терялись в догадках, чего. Света сказали, не будет до утра, а горячей воды и вовсе две недели.
 Вскоре из ванны до нас донесся его разговор, потом раздались: дикий крик и страшный грохот.
-С кем это он там? - Свернув брови дугой, спросил сын.
           Но тут дверь открылась и в темноте дверного проема, клацая зубами, показался муж. Мы с Максом, с застывшими на лицах вопросами, уставились на него.
Оказалось, что в тот момент, когда терпению главы семейства пришел конец, и он уже решил вытереть мыльную пену полотенцем, на него с шумом струящегося водопада из душа хлынула ледяная вода, от неожиданности он вскрикнул и, сметая в темноте все на своем пути, с грохотом выбрался из ванны.
Мы с нескрываемым смехом смотрели на его, покрытое рябью тело, торчащее из семейных парашютов.
    Вскоре, даже при слабом свете свечи, мы смогли разглядеть, что эти самые семейные трусы, которые после первой же стирки достигли таких неимоверных размеров, что в них без проблем могла уместиться вся наша семья, включая собаку, были надеты на изнанку.

Утром, проводив своих мужчин на работу, я не спеша, стала собираться сама, но не успела закрыть за собой дверь, как в квартире раздался телефонный звонок.
-Меньшова, - услышала я голос Беременного Таракана,- на работу сегодня можешь не выходить, даю тебе выходной, отдыхай.
На работу мне действительно не хотелось. Видимо предшествующая напряженная неделя занятий, шестичасовой переезд и страшная новость, о которой мне поведала Лилька, дали о себе знать; я чувствовала огромную усталость. Облачившись в домашний халат, я принялась за уборку. За неделю моего отсутствия и холостяцкой жизни моих мужчин, квартира нуждалась в женском внимании.
К двенадцати часам дня, когда комнаты приняли надлежащий вид, и обед был готов, я облегченно вздохнула, теперь можно и отдохнуть.
Но мысли о трагедии, произошедшей с Генкой, не давали мне покоя.
Немного поколебавшись, я набрала номер Марии Петровны.
Услышав мои соболезнования, Мария Петровна разрыдалась, и я поняла, что узнать от нее мне ничего не удастся.
А что если поговорить об этом с Верой, подумала я.
Купив в магазине фруктов, прихватив из дома белый халат, я отправилась в больницу.
У входа в поликлинику  надела его на себя и, воспользовавшись служебным лифтом, поднялась в травматологическое отделение.
В центре длинного коридора за столиком сидела молоденькая медсестра. Увидев женщину в белом халате и, по-видимому, приняв  за сотрудницу медицинского учреждения, она не обратила на меня внимания.
-Простите,- обратилась я к ней,- в какой палате лежит Вера Дроздова?
-А вы кто, собственно говоря, будете? - С серьезным видом спросила девушка.
-Я ее родственница,- соврала я.
-Прием посетителей у нас с пяти до семи,- строго сообщила она.
-Но в пять часов у меня поезд, - продолжала сочинять я,- мне бы очень хотелось навестить ее перед отъездом, и достав из сумочки плитку шоколада, я положила перед ней на стол.
-Ну, хорошо, - вздохнув, ответила девушка, - только не долго, - и проводила меня в палату.
В палате стояло две кровати, одна из которых была пустой,  на другой лежало нечто, напоминающее египетскую мумию.
Узнать в этой мумии Веру было трудно. Обе ноги, рука и голова у нее были забинтованы.
Я подошла поближе, мумия не реагировала. Она лежала с закрытыми глазами. Меня постигло некое замешательство, мне не хотелось ее будить, и в тоже время уйти, ничего не узнав, тоже не хотелось.
Но в это время веки поднялись, и мумия посмотрела на меня, полными отчаяния и тоски, глазами.
-Здравствуйте, - тихо начала я,- вы, наверное, меня не знаете, я…
-Но отчего же, - прервала меня Вера,- вы подруга Ирины, я видела вас на похоронах.
-Какое несчастье, мне искренне жаль, что с вами такое случилось.
-Вот только не пытайтесь убедить меня в том, что пришли выразить мне свое сочувствие,- парировала она, - говорите, что хотели.
-Я хотела узнать, как это произошло.
-Зачем это вам, вы что следователь?
-Вы сами сказали, что я подруга Ирины и, как подруга  хочу знать истинную причину ее смерти. Неужели вы думаете, что я поверю в то, что она отравилась арбузом?
-Для этого существует официальное медицинское заключение, там все сказано.
-Допустим, - продолжала я, - но ведь мог кто-то специально отравить ее.
-Уж, не думаете ли вы, что это сделала я?
-Почему бы и нет, у вас для этого было немало оснований.
-Во-первых, вы должны были ей крупную сумму денег и, чтобы не возвращать долг, вы просто могли избавиться от нее.
-Во-вторых, вам мало было Иркиных денег, вам нужно было прибрать к рукам еще и ее мужа.
-То, что вы сейчас говорите,  сущий бред, - тяжело дыша, ответила она.  Даже если бы у меня было еще сто таких причин, я никогда не решилась бы на это.
-Тогда как вы объясните, - продолжала нападать я,- что перед смертью Ира назвала ваше имя.  Разве это не является доказательством?
-Доказательством чего,- почти шепотом проговорила Вера пересохшими губами.
-Того, что вы убили ее, забрали расписку, тем самым, избавив себя от долга.
-Я ничего ей не была должна,- едва сдерживая слезы, отвечала она.
-А деньги мы ей вернули в среду, за день до ее смерти. Если вы хотите знать, десять тысяч долларов мы перевели на ее счет, а в обмен получили расписку.  Что же касается Геннадия, мы с ним любили друг друга. Он давно собирался на мне жениться, но я не соглашалась. Мне по-женски было жаль Ирину. Я чувствовала свою вину перед ней и Валерией. И если бы ни та досадная встреча, которая произошла  в моей квартире, он, наверное, так и продолжал жить с ней. Но после того как она его выгнала, он перебрался жить ко мне. Мы собирались оформить наши отношения, но Ира не хотела давать развода и, чтобы получить его, Гене пришлось согласиться на все ее условия.
-Что это были за условия, - поинтересовалась я.
-Она требовала, что бы все свое имущество Гена завещал их дочери Лере. В четверг, в день приезда Леры, он выполнил свои обещания и оформил у нотариуса завещание, в обмен на которое Ира обещала дать ему письменное согласие на развод, но так и не успела. Вечером того же дня ее не стало. Так, что ничего я ей не должна.
-Простите, я устала,- с мольбой  произнесла она, и закрыла глаза.
Мне ничего не оставалось, как уйти.
Я так и не спросила о том, что же на самом деле произошло с ними. Мне не удалось узнать и половины того, что я хотела бы знать. Придется наведаться еще раз, подумала я и с этими мыслями направилась к выходу.
Сев в машину, я еще раз попыталась переварить полученную информацию.
        И так, что мы имеем?
Возвращенный за день до смерти долг и, отправленная в этот же день телеграмма. Завещание, составленное Генкой в день ее смерти, потом внезапная гибель самого Генки. Мысли путались в моей голове, слишком много было не ясного, и чтобы, хоть что-то для себя прояснить, я отправилась в сторону центрального сберегательного банка.
Заведующей банком работала моя бывшая одноклассница. И хотя с ней мы не были близкими подругами, даже напротив, еще со школьной скамьи испытывали друг к  другу чувство легкой антипатии, я, все-таки, решила обратиться к ней за помощью.
Припарковав машину у дверей банка, я вошла внутрь. Дверь кабинета заведующей находилась напротив входа, налево был кассовый зал, направо пункт обмена валюты. В приемной за компьютером сидела молоденькая секретарша. Уткнувшись в монитор, она ловко стучала пальцами по клавиатуре.
-Вам кого? – спросила она.
-Мне бы заведующую, - ответила я.
-Марина Николаевна сейчас в командировке, вернется только в среду.
-Жаль, - раздосадовано сказала я и вышла из кабинета.
Придется ждать до среды, подумала я, направляясь почему-то не к выходу, а в кассовый зал.
В просторном кассовом зале было несколько окон для обслуживания клиентов, которых в этот день,  почти не было.
Я подошла к первому свободному окну. На стойке, по ту сторону стекла, красовалась табличка с надписью: «Вас обслуживает контролер - кассир Королева Дарья Максимовна». Самого же кассира на месте не было. Через минуту, пустовавшее место заняла не молодая, но вполне прилично выглядевшая, женщина.
-Что вы хотели, - обратилась она ко мне.
Но, не дав мне открыть рта, громко воскликнула:
-Ба, кого я вижу, Люська, ты?
-Я, - заикаясь, ответила я.
И только тут смогла разглядеть в женщине Дашку Евсееву. Ну, конечно же, это теперь у нее фамилия Королева,  а в то время, когда мы вместе с ней учились в институте, она была Дарьей Евсеевой.
-Боже, сколько же лет мы не виделись. Ну, рассказывай, как ты, - тарахтела Дашка.
-Да рассказывать особенно нечего; живу, работаю, воспитываю детей,- ответила я и добавила, - как хорошо, что я тебя встретила.
     В душе я действительно считала, что мне ее сам Бог послал.
 -Ой, вот только не ври, что безумно рада меня видеть, - смеясь, произнесла Дашка.
-Нет, действительно рада, - пыталась оправдаться я.
-Дашуля, - обратилась я к ней ангельским голосом, - мне нужна твоя помощь.
-Что, беспроцентную ссуду хочешь взять, или денег в долг,- так же смеясь, продолжала она.
-Нет, что ты. Мне всего лишь нужно узнать поступали ли на счет деньги.
-Фу, запросто, давай книжку.
-Понимаешь, книжки у меня нет.
-Что потеряла?
-Да нет, это не мой счет, - прикинулась бедной овечкой я.
-Ну, это уже сложнее, мы вообще-то храним тайну вкладов.
-Понимаешь, - начала сочинять я на ходу, - с моей знакомой произошло несчастье. Она находится в больнице, сама прийти не может, поэтому попросила меня.
-Ну, хорошо, говори номер счета.
-Дело в том, что его я тоже не знаю.
-Ну, надеюсь, фамилию своей знакомой ты хотя бы знаешь? -
-Фамилию, - растерянно переспросила я, - конечно, знаю, Фролова Ирина Анатольевна.
Дашка надавила на клавишу, и на мониторе замелькали фамилии.
-Вот, - ответила она, - 23 июля поступило десять тысяч долларов и в этот же день снята та же самая сумма.
-Что же твоя знакомая не помнит, что снимала деньги? - Подозрительно посмотрев на меня, спросила Дашка.
-Понимаешь, у нее черепно-мозговая травма, - продолжала врать я, - она не помнит, что с ней произошло.
-Ну, и дела, ее что ограбили, - продолжала удивляться Дашка.
-Пока не знаю, похоже на то.
-Ну, если, что сообщай, мы заблокируем счет.
-Спасибо тебе, Дашуля, я позвоню, - уходя, пообещала я.
Значит, Вера говорила правду. Деньги Ирке они действительно вернули и, она их даже успела снять. Но тогда, где сейчас эти деньги?
А, что если, они для отвода глаз перевели деньги на ее счет, а потом, дождавшись, когда она их снимет, забрали и деньги, и расписку, а ее убили, продолжала я строить свои версии. Нет, абсурд какой-то. Зачем им нужно было переводить деньги, они могли бы просто забрать у нее расписку.
    -Все ясно, что ничего не ясно, - произнесла я свою любимую фразу.
У меня в запасе оставалось еще немного времени, и я решила заглянуть на телеграф.
За окошечком приема телеграмм сидела скучающая телеграфистка.
-Извините, я работник прокуратуры,- произнесла я, надеясь этим словом произвести на женщину впечатление, - мы расследуем причину смерти Фроловой Ирины Анатольевны.
-А я тут при чем? – Испуганно произнесла тетка.
-Дело в том, что за день до своей смерти, она отправляла телеграмму в Москву, я бы хотела узнать, о чем в ней говорилось.
-Хорошо, только предъявите удостоверение, - подстраховалась та.
Я достала удостоверение работника милиции и через окошечко показала ей.
Видимо, перепуганная до смерти, тетка даже не стала внимательно его рассматривать.
-Сейчас, - пробормотала она, - как вы говорите фамилия отправителя?
-Фролова Ирина Анатольевна, - повторила я.
Женщина достала пачку телеграмм, подшитых черными нитками, и начала листать.
-А дату, когда была отправлена, случайно не знаете, - спросила она.
-22 июля, - ответила я.
-Ага, вот она, и через отверстие в окне телеграфистка протянула мне пачку.
Текст телеграммы был следующим:
«Валера, не могу до тебя дозвониться. Срочно приезжай за деньгами или передай номер счета, на который я могу их перечислить. Мама».
Поблагодарив работницу телеграфа, я отправилась домой.
Пожалуй, на сегодня хватит, решила я.
Следующий день обещал быть напряженным.
Во-первых, мне предстояло сделать отчет о своей командировке.
Во-вторых, поджимали сроки дел, находящихся в производстве.
Но, к моему удивлению, все как-то разрешилось само собой.
Отчет о моей командировке было решено перенести на более поздние сроки.
-Не до тебя мне сейчас, Меньшова, в бок тебя коромыслом, - произнес, озабоченный чем-то, Виктор Семенович.
Ладно, хоть не в другое место, подумала я.
(Всегда, когда наш шеф злился или, чем-то был расстроен, он позволял себе в адрес собеседника подобного рода высказывания).
Находящиеся же в производстве дела, оказались пустяковыми; и я решила, что справлюсь с ними как раз к положенному сроку.
Взяв с собой папку, придав своей физиономии серьезный вид, будто и правда всерьез занимаюсь делами, я отправилась в морг.

В здании с табличкой  «Морг» царил полумрак. В нос сразу ударил специфический запах формалина, от которого у меня перехватило дыхание, и к горлу подкатил рвотный комок. Прикрыв лицо носовым платком, я отправилась  на поиски кабинета патологоанатома, но в нем ни кого не оказалось. Пройдя по коридору, я  наткнулась на дверь операционной. Сквозь приоткрытую щель, мне удалось разглядеть, лежащий на столе, труп мужчины. Над ним склонились, проводившие вскрытие молоденький, (похоже, только после института),  врач и пожилая толстая, вся обвешенная золотыми изделиями, медсестра.
Увидев меня, она грубо спросила: - «Вам кого?»
-Я из милиции, - вжившись в роль комиссара Мегрэ, представилась я, собираясь еще раз воспользоваться своим служебным удостоверением.
-Вам придется подождать, - ответил молодой врач.
Я вышла на улицу. От глотка свежего воздуха у меня сразу закружилась голова.
Вот, уж где ни за какие деньги не согласилась бы работать, сделала для себя я заключение.
Через пол часа меня пригласили.
-Чем обязаны? – Учтиво спросил меня юный эскулап.
-Дело в том, что мы расследуем причину смерти некой Фроловой, и нам хотелось бы получить результаты ее вскрытия.
-Но заключение выдается на руки родственникам, - постукивая по столу пальцами, равнодушно ответил специалист по мертвецам, - обращайтесь к ним.
-Понимаете, к сожалению, они уехали.
-Вообще-то в таких случаях делается официальный запрос на имя главврача, - пытался отделаться от меня противный докторишка.
-Мы обязательно пришлем вам такой запрос, только чуть позже, а заключение нам нужно сейчас, - настаивала я.
-Ладно, говорите фамилию и дату смерти.
Он щелкнул ключом в замочной скважине железного ящика, служившего сейфом, и достал оттуда папку, на которой черным фломастером было написано – Июль - 2005 года.
Полистав бумаги, он отцепил один листок и протянул его мне.
«Заключение о смерти Фроловой Ирины Анатольевны», прочитала я.
Ниже стояло число, месяц и год ее рождения, дата и время производимого вскрытия. Далее говорилось:  «При вскрытии было установлено, что смерть гражданки Фроловой И.А. наступила в результате интоксикации организма». Ниже шел перечень не понятных мне медицинских терминов, состава химических веществ, видимо приведших к летальному исходу.
В конце была приписка: вскрытие проводил патологоанатом В.В.Краснов, ассистировала медсестра Е.Н.Климова.
Ничего нового для себя я не узнала, чуть было вслух не произнесла я, но вовремя одумалась.
Поблагодарив доктора, я еще раз пообещала ему прислать официальный запрос в ближайшее время и удалилась.
Вот оно новое поколение, подумала про себя я, даже удостоверения не попросил, а ведь данная информация является секретной.
Правда, ни каких новых секретов для себя я так и не раскрыла.
   
Все следующие дни я собиралась еще раз навестить в больнице Веру. Меня не покидала мысль о том, что она знает, безусловно, больше, чем рассказала мне. Но сделать это мне все никак не удавалось, пока однажды не произошло следующее.
Как-то после обеденного перерыва, спускаясь по лестнице  собственного подъезда, я подвернула ногу.
От резкой боли и досады у меня хлынули слезы. Я сидела на ступеньках, гладила больное место и ревела как белуга, но это не помогало.
Кое-как доковыляв до машины, я все-таки отправилась на работу. Хромая на больную ногу,  добралась до своего кабинета, обмотала ее полотенцем, смоченным холодной водой и стала ждать, когда утихнет боль. Но к вечеру, нога начала синеть, увеличиваться в размерах и уже не помещалась в мою модельную туфлю.
Техничка тетя Дуся, увидев эту самую ногу, пришла в ужас.
-Что вы, милочка, разве с этим шутят. А вдруг у вас перелом, - сокрушалась она.
Она облачила меня в свои резиновые галоши и настоятельно советовала обратиться к врачу.
Перепуганная ее предположениями, я решила отправиться в приемный покой.
Медсестра приемного покоя подозрительно окинула взглядом мои ноги, обутые в галоши и спросила:
-Как это Вас угораздило? - И не дожидаясь  объяснения, брезгливо осмотрела мою больную ногу, сунула  зачем-то градусник и принялась звонить по телефону.
Минут через двадцать в приемном покое нарисовался дежурный врач-травматолог. Он безжалостно дергал и крутил мою больную конечность, я лишь тихо стонала.
     - Придется делать снимок, - объявил он, и мы отправились в рентген кабинет. Уже через пятнадцать минут снимок был готов, и доктор вынес мне свой приговор.
-Ну, милочка, считайте, что вам повезло, перелома нет, всего лишь банальное растяжение связок. И все-таки будет лучше, если какое-то время вы проведете у нас, так что, добро пожаловать.
Достав сотовый, я набрала домашний номер.
-Где тебя носит, - услышала тут же голос мужа.
Мне пришлось долго объяснять ему, где я нахожусь и, что же на самом деле со мной произошло.
-Ну, ты не можешь без приключений, - съязвил он, - ладно сейчас приеду.
Хорошенькое приключение, с обидой подумала я, тебе бы так.
Через полчаса к больнице подкатили муж и сын. Вручив мне, пакет со всем необходимым, взяв ключи от Фольксвагена, они пожелали мне скорейшего выздоровления и отчалили.
Облачившись в домашний халат и тапочки, я проследовала уже знакомым мне маршрутом в травматологическое отделение.
В палате, куда меня определили, стояло шесть кроватей, но занято было только три, я была четвертой.
Выбрав себе, место у окна, я стала устраиваться.
Обитатели палаты с нескрываемым любопытством наблюдали за мной, им явно не терпелось услышать мою историю.
  Узнав, наконец, что со мной произошло, они с чувством легкой зависти, произнесли.
-Это ерунда, скоро заживет, считай, что тебе повезло.
И на самом деле, из всех моих новых подруг по несчастью, мне действительно повезло больше всех. У одной была сломана рука, у другой нога, а третья лежала с перебинтованной головой, все ее лицо  представляло  один огромный синяк и, было похоже на спелый баклажан.
Вскоре по мою душу пришла медсестра. Она смазала чем-то мою больную ногу, наложила тугую повязку, и, сделав обезболивающий укол, рекомендовала поменьше ходить.
-Ну, что же будем лежать, - сказала я, доставая из пакета детективный роман.
Утром, в сопровождении своих соседок по палате, я отправилась на завтрак.
По коридору, в направлении столовой ковыляли хромоногие мужчины и женщины.
Всего же там собралось человек шестнадцать. Еще шестеро были лежачими, которым еду приносили прямо в палату. Среди них была и Вера.
Обязательно надо навестить ее, подумала я.
Вера по-прежнему лежала одна. Увидев меня, в домашнем халате и тапочках, с перебинтованной ногой; она, не скрывая своего удивления, спросила: «Что это с Вами?»
А, услышав мою историю, произнесла:
-Ничего, через неделю поправитесь. Это мне здесь куковать еще долго, если вообще до конца жизни не останусь инвалидом.
На нее действительно было жалко смотреть. Ее левая нога была загипсована полностью и находилась в подвешенном состоянии. На правой, гипс начинался от щиколотки и заканчивался, чуть выше колена. Из-под него  виднелась опухшая, почерневшая конечность.
Во время первого моего визита, ее голова была полностью перебинтована, сейчас бинта не было.
Ей явно не нравилось, что ее пристально изучают, и она решила вмешаться.
 -Ну, как продвигается Ваше расследование, мисс Марпл? – С иронией спросила она.
 -Узнали, что ни будь нового?
 -Пока ничего.
 -Так, уж и ни чего? Наверняка уже успели проверить счет.
-Нет, не успела, - соврала я.
-Что же так? – Продолжала иронизировать Вера.
-Я поверила Вам на слово, - попыталась я расположить к себе собеседницу.
 -Скажите, Вера, то, что произошло с Вами, это действительно несчастный случай? Или…,  - не успела я договорить фразу.
 -Или спланированное убийство, хотели сказать Вы.
-Нет, я этого не говорила.
-Но подумали, - продолжала Вера.
-Уж, не думаете ли Вы, что эту аварию подстроила я?
Этот вопрос из уст Веры звучал абсурдно. Хотя, если бы при этом  не пострадала она сама, думала я, вполне можно было бы допустить.
-Я же не враг себе,- как бы читая мои мысли, вставила она.
-Я любила Гену, хотела иметь от него ребенка. К сожалению, у нас с мужем не могло быть детей, и в свои тридцать лет я уже смирилась с мыслью навсегда остаться бездетной, но вдруг все переменилось. Три месяца назад я поняла, что беременна. И вот теперь у меня больше никого нет. Ни любимого человека, ни нашего не родившегося ребенка, - и она заплакала.
Впервые, мне по-женски, стало ее искренне жалко, я как могла, стараясь успокоить ее. Когда же она, наконец, перестала всхлипывать,  спросила:
-И, все-таки, что же с вами произошло?
Взяв себя в руки, Вера начала свой длинный монолог:
 -Мы давно собирались с Геной поехать в Сочи, у нас и путевки были уже на руках, но перед отъездом решили уладить все проблемы. В первую очередь вернуть Ирине долг, что бы ни доводить дело до суда. Мы должны были уехать в пятницу, а в четверг ее внезапно не стало, и нам пришлось отложить поездку. Поехать мы смогли только через неделю. По пути мы завезли Лерочку в аэропорт и отправились дальше. В одиннадцать часов вечера, подъехав к Самаре, мы решили, что будет лучше остаться здесь до утра. Переночевав в дорожной гостинице, мы отправились дальше. Я не знаю, сколько  нам удалось проехать километров,  перед тем, как мы  почувствовали, что машина стала странно себя вести. Помню только, что Гена жаловался на тормоза. Потом нас отбросило в кювет,  и мы врезались в дерево.
-Очнулась я уже в больнице, - продолжала Вера, - там же я узнала, что Гена погиб. Когда нас нашли, он был еще жив. Несколько суток он находился в коме. Врачи до конца боролись за его жизнь, но полученные травмы не оставили ни каких шансов, и через два дня он умер, так и не приходя в сознание. Во вторник за нами приехал мой брат, а в среду Гену уже похоронили, я так и не смогла попрощаться с ним,- произнесла она дрожащими губами.
-Простите, - почти простонала она, - не могли бы Вы уйти, мне нужно побыть одной.
С чувством нескрываемой жалости и даже какой-то  вины перед этой женщиной, я поспешила уйти.
Выходит обычное ДТП, думала я. Или это все-таки кому-то было нужно?
На следующий день, чтобы как-то загладить свою вину, я достала из пакета, принесенную мне моими мужчинами передачу и снова направилась к Дроздовой.
На этот раз она встретила меня более дружелюбно. Видимо ей и самой давно хотелось излить кому-то свою душу.
-Вера, как ты думаешь, -  начала я, незаметно перейдя на ты, - то, что с вами произошло, случайность?
Вера какое-то время находилась в раздумье.
-Если бы Ира была жива, - заговорила она, я могла бы предположить, что она каким-то образом причастна к этому.
И у меня перед глазами, вдруг возник Иркин образ, грозившейся убить их и себя.
-Но ее больше нет,- продолжала она, - а других недоброжелателей у нас вроде бы не было.
-Правда, некоторые вещи мне показались странными. – И она задумалась.
-Что, например? – Попыталась я вернуть ее к разговору.
-Хотя бы то, что перед отъездом Гена проверил техническое состояние машины, все было нормально. И потом, - еще немного помолчав, она продолжила, - всю дорогу от самого аэропорта, где мы высадили Валерию, нас преследовала одна и та же машина черный Мерседес.
-Может, тебе это лишь показалось?
-Может быть, - задумчиво произнесла она. – Хотя на этом странности не заканчивались. Мерседес остановился на той же стоянке, что и мы. И в какой-то момент, через открытое пассажирское окно, я увидела знакомое лицо.
         - Чье? – Сгорала я от любопытства.
-Да нет, это, конечно же, абсурд, просто от усталости могло показаться все, что угодно, - продолжала рассуждать Вера.
-И все-таки, чье это было лицо, - настаивала я.
-Это было лицо молодой девушки, и оно  было очень похоже на лицо Валерии.
Да, неожиданная новость, думала я.
Если допустить, что это и в самом деле была Валерия, тогда дело обретает совсем другой оборот.
Интересно, что ей нужно было в Самаре, и почему она там оказалась? Продолжала задавать себе вопросы я, но ответить на них мне могла только сама Валерия, а она далеко в Москве, вот только командировки в Москву в ближайшее время у меня не предвиделось.