Запах амброзии

Я просыпалась с жуткой головной болью. Да уж праздник удался. И что заставило меня так напиться? Ах да, Максим. Он был на этом празднике. Видеть его с женой всегда больно, а вчерашняя встреча почему-то особенно ударила по сердцу. Почему? Да, наверное, это счастливый блеск в глазах его жены так резал, как серпом по… по сокровенному, по больному.
Зачем я вообще согласилась придти сюда? Ведь знала же что будет больно. Да собственно знаю об этом последние три года, с тех пор как услышала: «Может, останемся друзьями?» и согласилась… А что еще оставалось делать? Ненавидеть? Глупо, бессмысленно и вообще зачем. Насильно мил не будешь, эту фразу я столько раз произносила своим подругам, успокаивая их при очередных разрывах с молодыми людьми, но те отказывались верить в происходящее, названивали, угрожали, истерили. Наблюдая за всем этим, я давно дала себе клятву, что не буду вести себя как пустоголовая истеричка в подобной ситуации, а буду мыслить трезво и мудро. И вот, пожалуйста, сама себе накаркала.
Максим женился через два месяца после начала нашей дружбы. Как-то всё быстро произошло и неожиданно, но он смотрел на жену влюбленными глазами, а она на него. Разве я могла вмешиваться в их счастье? Конечно, нет.
Не слишком ли много мыслей для раскалывающейся от адской боли головы?! Ну, вот такая я, вечно занимаюсь самоедством, даже болея с похмелья. Да видать вчера я здорово залила своё душевное беспокойство, если сил не хватило даже на то, чтобы раздеться, при этом я даже стараюсь не думать, почему я не ушла домой, а осталась в гостях. А как же мое кредо, пусть ползком и ночью, но до дома добраться? Ладно, об этом я думать не буду. Во всяком случае, проснулась я на диване, заботливо кем-то укрытая пледом. Вокруг чистенько, воздух свежий, даже и не скажешь, что вчера здесь проходило бурное веселье довольно таки объемной компании.
А вот я себя не очень свежо чувствую. И где здесь хм… дамская комната? С трудом поднявшись с дивана и превозмогая головную боль, я, осмотревшись, нашла нужную дверь. Воду и душ придумали боги, это точно. Причем, наверное, когда обпивались или объедались своей амброзией. Вот интересно это пища или питие было? Тьфу ты, вот лезет же в голову всякая ерунда. Хозяева не будут против, если я воспользуюсь их душем, в конце концов, мы лучшие друзья во всех смыслах этого слова и наша дружба началась еще тогда, когда эта семейная пара только-только познакомилась. Собственно виновница их знакомства и дальнейших отношений сейчас пользуется благами их квартиры. Как вспомню большие Надеждины глаза со слезами: «Вика, он мне очень нравится, ну придумай повод заманить его в гости, а…», до сих пор смешно становится, что я только не придумывала по ее просьбе. От сломанной кровати до просто: «А нет ли у вас лишнего ластика?» Мы тогда еще были студентами и все проживали в одном общежитии, а с Надей так вообще в одной комнате. Вот и приходилось идти на поводу у подруги. Впрочем, ни о чем не жалею, они до сих пор счастливы вместе, а дочь у них сама принцесса, родилась относительно недавно, но уже завоевала все сердца окружающих ее людей, включая и мое. Собственно вчера и отмечался ее праздник, два года со дня рождения.
Душ придал немного сил. Теперь таблетку от головной боли и немного кофе для увеличения бодрости. Хорошо, что сегодня выходной и можно не торопиться домой, а спокойно придти в себя и уже потом отправится в свою квартирку, маленькую, уютную и … пустую.
Выйдя из ванной, я наконец то поняла, что в квартире стоит тишина. Ни детских криков, ни разговоров взрослых. Чисто, свежо и тихо. Странно.
Таблетка нашлась в сумочке. С кухни шел запах свежесваренного кофе. Ну вот, а то я уж себе напридумывала неизвестно чего, ну конечно все на кухне, пьют кофе, и стараются не шуметь, чтоб не разбудить остальных.
Но, подойдя к кухне, я застыла в дверном проеме. На кухне сидел только… Максим и больше никого.  Стояла и озиралась по сторонам, открыв рот:
- А…где все?
- А нету.
- К…как нету?
- А вот так! Наша дружная семейка уехала куда-то за город и по телефонам недоступна, по последним сведениям они вернутся только завтра к обеду. Остальные разошлись еще ночью. Нас не стали будить, чтоб не беспокоить.
- Ааа, ну ладно, сейчас кофе попью и домой пойду.
- Угу, если ключи найдешь.
- Что?
-Что-что?! Ключей нет! Наша семейка забыла их оставить.
Я застыла в оцепенении, так как прекрасно знала, что это означает. Дверь в квартиру запиралась и открывалась только ключом, иначе никак. Надя все боялась, что дверь захлопнется, когда она будет выносить мусор и дочь окажется запертой. И теперь запертыми оказались мы с Максимом. Седьмой этаж, балкон застеклен, то есть к соседям не переберешься, если они дома. Весело. Вернее совсем не весело. Вдвоем, наедине, сутки… Мама моя, я ж с ума сойду.
Целый день нам удавалось практически избегать друг друга. Я, то читала книгу, то прибиралась на кухне после обеда и прочие дела. В общем, передвигались мы по квартире, практически не пересекаясь.
Наступил вечер. Мы сидели на диване и смотрели телевизор. Пульт был у Максима. Шел какой-то фильм, что-то очень жалостливое и слезливое. Когда я в очередной раз клюнула носом, то уже не выдержала и спросила: «Максим я не помню, чтобы ты любил мелодрамы, ты так сильно изменился? Или я ошибаюсь?»
- Я подумал, что тебе это нравится.
- Я их терпеть не могу, - улыбнулась я, - по-моему, там сегодня должен быть футбол, дай пульт, я поищу.
- А я тогда приготовлю глинтвейн, я видел в холодильнике бутылочку красного.
- Отлично, давно не пила твоего замечательного напитка.
- Это…
- Знаю, знаю, - перебила я, - это старинный рецепт какого-то там лорда, - иди уже делай, не томи меня.
Максим как-то странно посмотрел на меня и ушел на кухню. Мысленно  согнав наваждение, - «обычно посмотрел, ничего особенного», - я пощелкала пультом и нашла трансляцию матча. Нет, не подумайте, заядлой фанаткой я не была. Просто нравилось смотреть, я не разбиралась ни в командах, ни в чемпионатах, не отслеживала победителей. В общем, просто смотрела. Выбирала команду, за которую буду болеть и… болела весь матч как положено фанату, с криками, свистом и прочим проявлением эмоций. А что, очень хорошо выплескиваются при этом застоявшиеся эмоции и накопившаяся негативная энергия.
Через несколько минут пришел Максим с двумя бокалами, расточающими изумительный аромат. Что он кладет в этот напиток, никто толком не знал, но вкус получался божественный. Наверное, такой вкус был у амброзии. Вот ведь втемяшилась в голову эта амброзия.
- Ну что, поболеем? – произнес Максим, протягивая мне один из бокалов.
- А как же! За кого болеть будем?
- За синих!
- Отлично, мой любимый цвет!
- И моя любимая команда, – улыбнулся Максим.
Матч пролетел незаметно. Мы кричали, визжали, прыгали от восторга или замирали в серьезных моментах, в общем, активно болели. Глинтвейн казалось, не кончался, и я не заметила, как хмель ударил мне в голову. Наши победили, и мы отметили эту победу, обнявшись, прыгая на диване, и громко улюлюкая. В порыве радости Максим схватил меня в охапку, и закружил по комнате, целуя. Возбуждение от игры, хмель и прошлое… и вот… мы уже стоим посреди комнаты, слитые в страстном поцелуе.
Что-то сладостное и невообразимо приятное распространяется по телу. Мысли путаются в хмельном угаре, сознание не может сосредоточиться и отметает все протесты и доводы, мельком всплывающие в мозгу.
Наслаждение, наслаждение и еще раз наслаждение. Как оторваться от того, кто давно стал смыслом твоей жизни, как прекратить эту сладостную пытку. Невозможно, am impossible.
Темная комната. Всполохи света от экрана телевизора. Две обнявшиеся фигуры посреди комнаты. Одна тень на стене. Одежда падает на пол. И вот остаются только ощущения сильного мужского тела, прижавшегося к тебе. Шепчу в дурмане: «Хочу тебя, схожу с ума.... хочу...провести ноготками по тебе...по спине , по груди...нежно, чуть касаясь, чтоб по телу мурашки побежали, а волоски вздыбились... чувствовать твое дыхание возле губ, возле уха, возле шеи... ощущать губы на своей груди... Черт, хочу тебя.» Чувствую, как желание начинает биться внизу живота сладостной болью, сил нет. Его руки, его губы, казалось они везде. На шее, возле уха, язык ласкает ушную раковину, он уже на груди, зубы нежно покусывают сосок. Пальцы слегка поглаживают мой клитор. Вспышка наслаждения и я извиваюсь в его объятиях, раскрываюсь, судорожно произнося: Хочу… И вот он входит в меня. Я чувствую, как его член заполняет меня всю изнутри. Это сладостная пытка. Он двигается во мне, и я стремлюсь к нему, боясь выпустить из себя, потерять. Но мои страхи напрасны. Он не хочет покидать меня. Он только убыстряется, стремясь как можно глубже войти. Томление переходит в наслаждение, что-то огромное и до боли желанное начинает зарождаться внутри меня. Я сдерживаюсь, пытаясь продлить восхитительное мгновение. Но напрасно, маленький атомный взрыв разрастается по мне, усиливаясь, волнами накатывая, пока не захватывает меня всю. Всё вокруг исчезает, я уношусь куда-то. Ничего вокруг нет, только ощущения этого взрыва, разнесшего меня по кусочкам на всю вселенную.
Проснулась я от пробивающегося сквозь веки солнца и непривычной тяжести на своей груди. Мы лежали боком на кровати, и Максим одной рукой прижимал меня к себе. Я попробовала шевельнуться, чтобы ослабить объятие, но он только сильнее прижал меня к себе, и мне ничего не оставалось делать, как лежать и размышлять о произошедшем. Я уже поняла, что совершила вторую ошибку в своей жизни, первую сделала, когда согласилась на дружбу, вторую буквально вчера вечером, и продолжаю её совершать, нежась в постели с этим дорогим мне человеком. Но сделанного назад не воротишь и надо было как-то находить выход из этой ситуации. Извилины в моей голове судорожно искали решение и не находили его. Я хотела этого мужчину, хотела и душой и телом, просыпаться с ним вот так каждое утро, пробуждать его поцелуем, видеть его счастливую улыбку. Улыбку… Я вспомнила, как сияли глаза его жены на прошедшем торжестве, какая счастливая улыбка озаряла ее лицо. Черт! Я не могу так! На чужом несчастье, счастья не построишь, народная мудрость, никуда не денешься.
Решение пришло внезапно. Как я могла раньше об этом не подумать?! На работе давно предлагают выехать в филиал, дабы я заняла там место директора. С одной стороны перспектива хорошая – получить руководящую должность, а с другой, филиал находился в каком-то захолустном городке. Ну что ж, исчезнуть – это будет правильно.
Я осторожно, стараясь по минимому беспокоить спящего, постаралась вылезти из постели. К сожалению, это получилось плохо. Максим тут же открыл глаза.
- Уже уходишь?
- Почти. Ушла бы, если бы были ключи, но, увы…
- Ну, ключи, допустим, есть.
- Что?! Как есть?! Ты же говорил…
- Я тебя обманул. Вернее мы все тебя обманули.
- Но зачем? – моему удивлению не было предела. Где-то внутри меня начинала зарождаться злость. На подругу, на Максима, на всех. Такую шутку со мной еще не разыгрывали, и это было очень жестоко. – Ты что не понимаешь? Как я теперь буду смотреть в глаза твоей жене?!
- Вик, мы разводимся. Я последний месяц пытаюсь донести эту мысль до тебя, но ты никого не хотела слушать и уходила от этой темы, переводя разговор на что-нибудь другое.
Я вспомнила последний месяц нашего общения. Максим действительно пытался заговорить со мной об отношениях в своей семье, но я упорно избегала этих разговоров. Не хотелось лишний раз травить душу. Тем более, видя счастливой его жену.
- Но твоя жена выглядит такой счастливой, сильнее даже чем в первые дни вашего брака.
- Еще бы ей не выглядеть счастливой! Она оказалась охотницей до квартиры, сейчас, когда уже почти все окончено, она имеет право на половину моей трехкомнатной. Знаю, что идиот, - видя мое желание прокомментировать, произнес он, - но сейчас уже ничего сделать нельзя, квартира выставлена на продажу и будет поделена. Завтра я получаю документы о разводе.
- А при чем здесь я? Ты же сам предложил расстаться друзьями.
- Дважды идиот. Спустя недолгое время понял, что зря это сделал, так как не могу без тебя.
- А этот спектакль? Чья была идея?
- Моя и Надина. Она в последнее время у меня нечто подушки для жалоб была, вот и придумала все это.
- Так стоп, значит, я не зря отсюда не ушла домой?
- Надеюсь, ты простишь, но да. Мы подсыпали тебе маленькую дозу снотворного.
Чувствуя, что закипаю, я стала медленно одеваться.
- Ключи. – произнесла я, собравшись окончательно. Максим протянул мне ключ.
Я выбежала на улицу, сгорая от внутреннего бешенства, слезы накатывали на глаза, хотелось закричать на всю улицу.
Что-то громыхнуло, и мне на лицо упали первые капли дождя. Пара секунд и небо разразилось сильнейшим ливнем за это лето. Меня как будто тоже прорвало, я стояла посреди улицы и рыдала навзрыд. Причем от чего точно я плакала, я не знала, то ли от злости на своих друзей, подстроивших все это, то ли от слов Максима и осознания того, что мы сможем теперь быть вместе.
Крепкие руки обняли меня сзади, и нежный голос произнес: «Ты вся мокрая. Надо идти домой. Если ты пригласишь временно бездомного к себе, то я не обижусь».
Я улыбнулась и прижалась к ставшему таким же мокрым, как и я, мужскому телу. Злость смыло дождем. Осталось только счастье.
- Ммм, ты пахнешь просто божественно, как амброзия. – нежно целуя, прошептал Максим.
Далась нам эта амброзия, - промелькнуло в моей голове, вслух же сказала, – Пошли ловить такси. Но с Надей я еще поговорю…