В тёмных аллеях или маньяк по воле... Глава 3

Глава третья.

- Алло, Маш! Ты свободна?.. Зайди ко мне, поговорить надо… Не могу – стирку затеяла…
Не могу… Не телефонный разговор… Надо по откровенничать…  Мореман мой ушёл, так что нам никто не помешает. Мне такое, такое тебе рассказать надо… Жду.
Через десять минут прозвенел звонок.
- Ну, что такое случилось, что у тебя в заднице вода не держится? – Мария Никитична Евстратова, стряхнув водяную пыльцу с кожаной куртки, накинутой прямо на плечи, прошла на кухню.
- А то и случилось, - снизошла на шёпот  Людмила,- меня вчера изнасиловали.
- Ба! Да, что ты говоришь! – Мария внимательно осмотрела лицо женщины, дотошно прошлась взглядом по фигуре, явно ища признаки насилия. – И, как же?
- Задержалась я вчера в офисе: баланс подбивала, а тут ещё и в магазин надо – в доме шаром покати. Пошла парком, чтоб покороче и тут…
Людмила Петровна рассказала всё, как было.
- Не бил? Даже ножом не угрожал? – удивилась Мария.
- Что ты! Даже все мои причиндалы, так, аккуратненько стянул и мне под голову положил. Очевидно, чтобы не намокли – это я после додумала.
- А, что же этот твой извращенец тебе их под задницу не положил, так было бы для него удобнее? – съязвила Мария Никитична.
- У тебя всё шуточки, а окажись на моём месте в штанишки напустила.
- Под такого маньяка я бы и сама легла. Это тебе везёт: и муж, и маньяк, а ко мне хоть бы одна сволочь пристала. – Обиженно причитала Мария, - ладно, хватит об этом. Федьке-то пожаловалась?
-  Да, ты, чё. Враз бы прибил: вон кортик на стене висит. Я ему вражине ни разу не изменяла, а тут… надо же… на склоне лет… Господь сподобил.
- Ну, и как? Как ощущенице?
- Ты представляешь, - ещё тише заговорила Людмила, - мой-то мореман наплавается где-то там по морям, на меня залезет чик-чирик и готов. Я его, конечно, не осуждаю – долгое воздержание и всё такое, а этот полчаса долбил: снизу, вдруг, что-то поднялось, сердце зашлось, задница сама по себе заходила.
Я чуть не закричала, да боялась, что маньяк задушит… такое… первый раз ощутила.
В двери провернулись ключи.
- Ну, всё – мой пришёл. – Людмила Петровна засуетилась; к чему-то взяла тряпку и стала нервно протирать совсем чистый стол, приложив указательный палец к губам.
- Что, сороки, опять лясы точите, вон бельё через борт поползло (Людмила с опаской относилась к электронике – предпочитала марки старых, механических стиральных машин). А волны бушуют и стонут, и бьются о борт корабля. – Снимая ботинки в прихожей, запел, явно опохмелившийся Фёдор Михайлович…


Прошло три дня, снег, падая, таял, кашицей лежал на тротуарах, перемешав с грязью опавшие листья. Они теперь не издавали того хрустящего скрипа, прилипали к обуви, неприятными ошмётками крутились на колёсах детских колясок. 
Зажглись фонари, кое-как отодвинув сумрак наступающей ночи.
По парку постоянно оглядываясь по сторонам, почти бежала женщина. Наконец, юркнула в тень, за огромную тёмно-коричневую  липу, и, словно провалилась в плотную, поглощающую черноту. Притаилась, сдерживая дыхание, прислушалась. Вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Людмила вздрогнула, но не закричала. Какое-то сосущее чувство поднималось от промежности всё выше и выше: к сердцу, к лёгким. Задыхаясь она подумала: «Вот, сейчас она испытает вновь то, что испытала недавно. Она обмякла, готовая повалиться, но чьи-то руки подхватили её.
- Что, подруга, напугалась? Никак сама охоту на маньяка устроила?
Уже приходя в чувства, сквозь мутную плёнку в толи испуганных, толи обидно-разочарованных  глазах  Людмила выдавила:
- Машка, сволочь – ты?
- Я, я. Поднимайся. Ещё не хватало - завалюсь здесь вместе с тобой.
- Что ты здесь делаешь?.. – внезапная догадка исказило лицо. – Сама здесь, стерва, его караулишь!
- Ни одной же тебе сладкое кушать, - отряхивая подругу, Мария помогла Людмиле покрепче встать на ноги. 
Минуты две вглядываясь в лица, подруги внезапно и одновременно рассмеялись…

Обнявшись, вышли на освещённую дорожку, подначивая, друг дружку. Мирно беседуя, подходили к концу аллеи, как невдалеке замаячил силуэт. Подруги остановились, решая идти дальше или нет.
- А! Где наша не пропадала! - сказала Мария и решительно пошла вперёд, волоча за собой упирающуюся Людмилу. - Да, что он нам с тобой двоим-то сделает?
- Вот именно, - многозначительно отозвалась Людмила Петровна.
- Ладно идём… там разберёмся… Ну, что, он?
- А кто его знает? Вроде бы, как и он, только моложе и почему в солдатской форме?.. Что пристала. Когда этот мужик меня насиловать стал, глаза закрыла, приготовилась смертушку принять, молилась. До того ли мне было, как личность запоминать, а оно вон как оказалось. – Прошептала Людмила.
- Тётечки, дорогие, –  начал свою исповедь солдатик. Подруги отступили на шаг. – У меня здесь свидание. В самоволке я, а девушка не пришла. Если у Вас есть телефончик, то, можно мне позвонить. Даже не позвонить – СМС послать. Я заплачу. Мне лишь на неё взглянуть, и опять в часть побегу.
Подруги словно загипнотизированные обе вынули и протянули свои мобильники. Парень взял  телефон у Марии, написал что-то. Набрал *100#. Стёр.
- Это, чтобы мусора у Вас в телефоне было поменьше, - и уже наглея, - извините, тётечка, у Вас почему-то средств на счёте не хватает. – Протянул мобильник Марии Петровне. – Можно Ваш? – обратился он к Людмиле.
Проделав то же самое с аппаратом Людмилы Петровны, он сказал: спасибо. Протянул два рубля и был таков.
- Почему нет на счёте? – удивилась Мария Никитична, - Ведь я только сегодня его пополнила на триста рублей.

- Алло, Леш, я только что ещё двух нюх обул, - уже со своего телефона кому-то позвонил солдат.
- Ты там смотри, Игорь, не зарывайся, - ответила трубка.