Любовный треугольник. Иваныч с Горынычем о бабах

- Вот скажи мне, змей, чего она от меня хочет, а?! - спросил Иванушка друга, в досаде срубая мечом головки с ромашек и одуванчиков, направляясь по заросшим охотничьим тропам заколдованного леса в сторону  лесохозяйству Бабы Яги.

Горыныч, тем временем, парил в трех метрах над макушками деревьев, корректирую их маршрут с учетом особенностей рельефа местности, и попутно выискивал флегматичным взглядом "чоб пожрать".

- Ты это про Василиску свою опять сопли размазал, добрый молодец? - ответствовал он ему насмешливо сверху, - Эх, сказал бы я тебе кто ты есть на самом деле, да только  тыж сразу в драку полезешь. И придется тебя опять усмирять. Потом будешь бороду свою опаленную год отращивать к собственному сраму, да на девичью потеху.

- А мне за правду бороды не жалко, - приосанился горделиво Иван Иваныч, остановил шаг и со всей мочи загнал меч-кладенец по самую рукоятку в толстый пень. Потом тоскливо сник, сел на корточки рядом с пнем и молвил устало: - Все. Привал здесь будет. Пали костер, Горыныч.

Пока его трехглавый товарищ ломал окрест сухое дерево, да валил бревна в кучу, нежно подыхивая из ноздрей в центр "шалашика" жаром, Иван задумчиво смотрел на белку, по-деловому ныкающую непокорных бельчат в своем дупле.

- И ведь что напрягает жутко - она меня учиться заставляет, понимаешь? И сама поучать удумала. Где это видано, чтобы косатая баба мужика уму разуму учила? Совсем стыд потеряла... - продолжил он делиться своей личной проблемой, - "Не хочу, говорит, с дураком век маяться! Пока свой инлетек.. тьфу ты, интеллектуальный и духовный уровень хотя бы до моего не подтянешь - не видать тебе меня, простофиля, как своих ушей. А ежели и меня, и других в этом превзойдешь, то любить и уважать тебя буду как господа Бога". А чем это я ей не умен? Чем не духовен? Тем, что сразу за косу не взял да силой в избу к матушке не притащил? Тем что как к перышку лебединому к ней отношусь, да сраму она не знала? Да и достаток кой-какой тоже имеется. Опять же, земля, которую мне князь за победу над Кощеем и его войском презентовал.

- Ты про тот надел молчи Иваныч и не позорься, - заулыбался Змей на все три морды, - То не земля, а три километра болота поморского. С этого не только царевна Василиса свет Никулишна, а все кикиморы окрестные обхихикаются. И я тебе уже, кстати, давно по дружески намекаю: Вот чем тебе Аленка, например, не невеста??? Одно сплошное обожание и послушание. Все как ты любишь, - довольно потянулся Змей, вспоминая сытые аленкины пироги с мясом.

- Да ну ее, - отмахнулся Ванька, - конопатая она шибко, да и в заду уж больно широка, а в ноге коротка. Такие быстрее других баб кабанеют. Да и к тому же, тупая она как вон тот дуб. С ней и поговорить-то не о чем. Ничем кроме своих дел бабских не интересуется, только ржет да глазами мне хлопает. С нею один день на другой будет всю жизнь похож. Тоска зеленая.

- Ну вот ты теперь Василису и должен понимать как никто другой, - ответил Горыныч, по-дружески пыхнув огоньком на иванову самокрутку, - Теперь ты понимаешь - какая ей радость с мужем-полуумком день изо дня под одну гребенку жить? Такая же как и тебе с Аленкой. Повеситься можно. И вариантов тут только два, либо за премудрости браться, да на этом основании Василису под себя подмять, либо выбирать себе "по сеньке шапку". А иначе на два несчастных человека в миру станет больше. Даже на три. Если Аленку тоже за человека считать.