Каникулы в Латверии

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Naru Osaka)

Каникулы в Латверии

Посвящается дражайшему соавтору

Действие AU-шки происходит где-то между пятой и шестой книгами.
* * *
– Гермиона, сколько можно сидеть в библиотеке! Каникулы же на носу! – возмущался Рон.
– Извини, но я должна до начала каникул прочесть эту книгу. С собой мне ее не дадут, она даже здесь в единственном экземпляре, – Гермиона перевернула страницу и снова углубилась в чтение.
– Ну дает! – прошептал Рон Гарри, выходя из библиотеки. – Если в это время что и читать, так только туристические проспекты! А она…
– Это же Гермиона, – пожал плечами Гарри. – Она может планировать отпуск даже в библиотеке!
Гарри и не подозревал, насколько был прав.
Гермиона в самом деле собиралась поехать в отпуск, не простой, а обогащающий знаниями. Книга рассказывала о драконах, об одном из немногих мест, где они еще остались. О таинственной, закрытой стране Латверии… Закрытой настолько, что даже в библиотеке Хогвартса – кладези знаний обо всем магическом мире – о ней нашлась всего одна книга! Уже одно это могло бы легко разжечь интерес Гермионы, а ведь в книге вдобавок говорилось, что в этой стране практикуют очень мощную и почти не изученную ветвь волшебного искусства. Старинную цыганскую магию, о которой на уроках не упоминали ни словом. А цыгане сами по себе народ интересный, а уж какая у них должна быть магия! Гермиона даже почти не сомневалась, что сумеет туда пробраться. Не сама – так через знакомых… Просто надо все обдумать – и решить, к кому можно обратиться… Жаль, конечно, что в Латверии, похоже, нет своей магической школы – слишком маленькая страна. Да и трансгрессировать туда невозможно… Но ведь есть же и другой путь!
Об этом Гермиона продолжала размышлять и на следующее утро за завтраком, когда в Большой зал, как обычно, влетели почтовые совы. И одна из них направилась прямиком к Гермионе и уронила на стол письмо.
Гермиона взглянула на конверт.
– Не может быть… Виктор!
Виктор Крам был и оставался ее поклонником. И сейчас, желая произвести впечатление на девушку незаурядную и образованную, писал: «Приезжай, я устрою так, что ты сможешь погостить у моих родственников в Латверии! Там мало кто был и мало кто будет!»
Еще в конверт была вложена какая-то бумага официального вида и…
Гермиона слегка недоуменно взглянула на постскриптум:
«Приглашение я выправил, тебе надо только его заполнить. И еще, в Латверию можно попасть только маггловским способом, так что высылаю заодно и билет на самолет. Жду, скучаю. Виктор».
Сердце Гермионы забилось чаще. Можно ли отказаться от такого приглашения! Она взглянула на билет. Вылет уже послезавтра!
«Ну до чего же здорово Виктор все рассчитал!» – восхищенно подумала Гермиона, вихрем уносясь паковать чемодан.
Ей казалось, что путешествие будет увлекательным, познавательным и совсем не опасным. А если Виктор будет приставать… ей будет приятно, что она ему нравится, а лишнего она не позволит.
* * *
Время летело как на крыльях. Вроде бы, только что Гермиона прощалась с друзьями у разделительного барьера на Кингс-Кросс, и вот уже – сидит в самолете, уносящем ее в далекую, неведомую страну. В полете Гермиона пыталась вспомнить все, что прочла в той библиотечной книге. Кажется, там говорят на целой смеси языков, но и английский, вроде бы, там известен, значит, языковой барьер как-нибудь преодолеется. И жаркое лето… это даже здорово.
Полет был долгим и, кажется, Гермиона заснула. Проснулась только тогда, когда самолет уже приземлился.
Аэропорт был небольшим, Гермиона даже мысленно сравнила его с хогсмидским вокзалом. Хотя, что ни говори, а этот аэропорт был куда более современным.
Уже спускаясь по трапу Гермиона увидела, что ее встречают.
Виктор еще повзрослел с тех пор, что они последний раз виделись, а его родня пристально рассматривала Гермиону.
Крам взял у нее чемодан и сказал со своим примечательным акцентом:
– Приветствую тебя на древней земле Латверии!
– Спасибо, – улыбнулась Гермиона. – Уверена, мне здесь понравится.
Виктор легко подхватил ее чемодан и что-то спросил у своего родственника. Услышав ответ, одобрительно кивнул.
– До дома не так уж далеко, но ты не будешь против, если проедемся не спеша? – спросил он. – Здесь есть на что посмотреть…
– Ну конечно! – Гермиона сперва озадачилась было, почему «проедемся», а не «полетим», но сообразила, что летать на метле над вполне современным аэропортом не слишком-то уместно. Вообще, чувство было странное. Гермиона словно кожей ощущала разлитую в воздухе магию – и видела вокруг вполне современный маггловский мир… Необычно, но, наверное, она скоро привыкнет к этому…
* * *
Пока машина неслась по дороге из аэропорта, Гермиона болтала с Виктором, вспоминая то Святочный бал, то Турнир Трех Волшебников… Виктор, казалось, не мог на нее насмотреться и даже позабыл свою обычную неразговорчивость. И было так здорово болтать с ним и одновременно смотреть в окно… Странно, теперь Гермионе казалось, что она переносится в давно минувшее прошлое – узкие улочки, маленькие готичного вида церквушки, дома, словно попавшие сюда прямиком из сказок… И все это – на фоне высоких гор со снежными вершинами и зеленеющими склонами. Наверное, от этого чувство, что магия здесь витает в воздухе, еще усилилось.
– Красиво, правда? – казалось, Виктор нисколько не обиделся, поняв, почему Гермиона смолкла на полуслове.
– Очень! У вас здесь так необычайно… воздух прям искрит магией… будто в средневековье попала. Какая невероятная страна!
– Я очень рад! Это, как бы, не моя родина, но я счастлив показать тебе все это!
Впереди плеснула серебристая водная лента.
– Река Клайн, – сказал Виктор. – Одно время здесь гостил правитель Атлантиды!
– Атлантиды?! – задохнулась Гермиона. – Той самой?!
– Ну разумеется. Тогда для него настали трудные времена и убежище он нашел только здесь… А еще эта река не дает сбиться с дороги тем, кому нужно попасть в Думштадт.
– Думштадт? – Гермиона вспомнила строчку из книги. – Это столица, верно?
– Верно. Мы, правда живем не в центре, но зато так ближе… И удобнее тренироваться.
– В чем тренироваться, в особенной местной магии? Или в ориентировании? Здесь наверняка есть что-то необычное…
– И это тоже, – улыбнулся Виктор.
Гермиона вдруг восхищенно вскрикнула.
– Да, это всегда производит впечатление, – Виктор тоже посмотрел на видневшийся вдали неприступный и величественный замок. – Цитадель Дума…
– Дум – это ваш правитель, ведь так? Твой тезка, однако…
– Да… Горжусь этим, – в лице Виктора мелькнуло что-то вроде благоговения, а сердце Гермионы вдруг забилось чаще: она как-то сразу почувствовала, что вся эта мощная магия исходит оттуда, из этого замка… или собирается в нем? Так или иначе, но там – ее сердце. Должно быть, правитель Латверии необычайно силен в магии…
– Прибыли, – сказал Виктор.
Машина остановилась около дома, очень похожего на те, что уже видела здесь Гермиона – старинного вида, с черепичной крышей, окруженного густым виноградником.
Идя вслед за Виктором по узкой дорожке к дому, Гермиона жадно вдыхала здешний свежий, полный летних ароматов воздух, словно хотела впитать в себя частичку его магии – и было тепло и весело, словно от кружки сливочного пива.
Молодой мужчина, сидевший за рулем машины – двоюродный брат, как пояснил Виктор – что-то сказал. Виктор повернулся к Гермионе.
– Ты голодна?
– Немного… – Гермиона вдруг испытала смущение от того, что не понимает местного языка. Виктор понимающе взглянул на нее и сказал вполголоса:
– Не переживай, ты скоро освоишься. Когда я впервые приехал сюда, со мной было так же, а потом… Прошла неделя, и я научился болтать, как будто жил здесь всегда.
За обедом Гермиона старательно слушала разговоры хозяев, время от времени обращаясь к Виктору. Слова легко западали в память – состав зелий от профессора Снейпа запоминать куда сложнее.
Гермиона старалась повторять фразы, все более и более сложные, и радовалась, что у нее получалось. Как будто на уроках иностранного – расскажите о культуре страны изучаемого языка, о ее обычаях и политическом устройстве… У родственников Виктора светлели лица – кажется, любознательность и восприимчивость юной иностранки пришлась им по душе.
– Полетаем завтра по окрестностям? – предложил Виктор, когда они с Гермионой после обеда прогуливались по саду.
– Я… неважно летаю, – смутилась Гермиона.
– Неужели ты думаешь, что я дам тебе упасть?
Гермиона вспомнила, как фантастически летал Виктор на чемпионате мира. Пожалуй, рядом с ним действительно можно летать, ничего не боясь…
– Тогда… полетаем, конечно! Мне хочется узнать как можно больше, пока я здесь, особенно…
– О здешней магии, – кивнул Виктор. – Понимаю… Что ж, может, нам повезет. Сейчас самое время…
– Для чего? – заинтересовалась Гермиона.
– Увидишь, – загадочно улыбнулся Виктор.
* * *
Назавтра они поднялись пораньше, встретились в саду. Гермиона старательно закалывала волосы, подобранные наверх, надеясь, что хоть половина прядей в полете не выбьется из прически… и изрядно волновалась.
– Ты взял две метлы?
– Ну да, одну я всегда держу здесь. Но в этот раз еще прихватил свою, из дома… – Виктор вдруг смутился. – На одной мы бы не усидели, верно?
«Значит, он верил, что я приеду?..»
– Садись, – Виктор протянул ей метлу, сам уселся на свою. Он выглядел собранным и расслабленным одновременно, вот что значит профессиональный игрок в квиддич!
– Готова? Тогда вперед!
Метлы взвились вверх, и Гермиона вдруг увидела, как преобразился Виктор. На земле он был неуклюж, не сказать чтобы красив – но сейчас девушка особенно остро понимала, что это неуклюжесть стрижа, птицы, созданной для полета. И лицо у Виктора сейчас было особенным, можно даже сказать – одухотворенным… Он с таким удовольствием подставлял лицо встречному ветру, пусть даже сейчас, как догадывалась Гермиона, летел и вполовину не так быстро, как привык. Они летели рядом, и Гермиона постепенно чувствовала, что ее покидает скованность, словно в самой близости Виктора было что-то надежное, придающее уверенность…
Они неслись все дальше и дальше, Гермиона видела, как проплывает под ними неприступная громада замка Дума и весь Думштадт, казавшийся игрушечным городом с такой высоты. А впереди зеленели леса, серебрился Клайн… и горы, горы, горы… От этой панорамы дух захватывало.
– На горы лучше любоваться с высоты… И желательно больше пятнадцати метров! – сказал Виктор.
– Почему? – но Гермиона уже догадалась. – Драконы, да?
– Да. А какие – ты и сама видела. На Турнире.
– Что… хвостороги?
– Они самые. Живут на вершинах гор.
– Прямо на вершинах? Там же снег!
– Им никогда не холодно.
Вспомнив струю пламени, бьющую на пятнадцать метров, Гермиона не могла не признать правоту Виктора.
Однако вскоре Виктор снизился, и снежные вершины снова сменились зеленеющими склонами. Гермиона стало казаться, что Виктор упорно кружится над одним и тем же местом.
– Ты что-то ищешь? – спросила она.
– Ты ведь хотела узнать о здешней магии, – отозвался Виктор, продолжая что-то высматривать. – Ну да, вот они! Так я и думал…
Гермиона поглядела туда, куда смотрел Виктор. Сначала не поняла, что видит, но, снизившись еще немного, рассмотрела в густой зелени фигурки людей в пестрых одеждах.
– Не может быть… Цыгане?
– Да, они всегда останавливаются табором именно здесь.
Гермиона посмотрела на Виктора. Неужели он предлагал ей поближе познакомиться с цыганской магией?
– Слушай, а они… Нормально нас примут? Ну, просто… Спускается с неба парочка на метлах…
– Приземлимся поблизости и подойдем. А насчет отношения к магам не волнуйся, они ведь тоже маги… хоть и другие немного.
– Ты говоришь так, словно хорошо с ними знаком.
– Ну… приходилось встречаться, – голос Виктора как-то странно дрогнул, и Гермиона задумалась, зачем же Виктор навещал цыган. Может, гадал на кого-то или мечтал познать приворотную магию?.. Но думать об этом было некогда, а спрашивать неудобно…
Они снизились и потихоньку подошли к цыганскому костру. К ним повернулись смуглые лица с блестящими глазами… и похоже было, что Виктора здесь и впрямь знают.
– Вечер добрый, с чем пожаловал? Подружку привел?
– Да, – Виктор смущенно улыбнулся. – Гермиона – моя гостья, хочет знать побольше о Латверии, а можно ли это сделать, не побывав у вашего костра?
– Наш костер светит для всех, и каждому возле него найдется место, – послышалось в ответ. И Гермиона, ловя внимательные взгляды темных глаз, вдруг поняла, что эти люди знают, кто она. Знают, что она владеет магией. Да и сами они… Если не все, то кто-то из них явно проник в тайны волшебства.
Сидя у костра, Гермиона внимательно слушала разговор Виктора со старыми знакомыми. Крам спрашивал, как им живется, те отвечали, что жаловаться не на что, жизнь стала гораздо лучше, не то что в прежние времена, когда здешнее правительство их нещадно угнетало, а порой и просто истребляло… И нынешний повелитель Латверии вернул им то, чего они так долго были лишены – возможность жить свободно и без страха… Дум не забывает, откуда он родом.
– Откуда родом? – удивилась Гермиона. – Что это значит?
– В жилах повелителя течет цыганская кровь, и он всегда помнит о своих корнях. И о том, что дали ему эти корни…
– Он тоже владеет древней цыганской магией?
– Эта магия была для него лишь первым шагом… Он учился у своей матери. Синтия была могущественной колдуньей. Когда-то он призвала демона и заключила с ним договор, чтобы оградить свой народ от притеснений. Демон нарушил договор, погубил Синтию и заточил в подвластной ему преисподней ее душу…
Гермиона выдохнула, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
– Но Дум одержал верх над демоном и сумел вызволить душу матери… Пусть и дорогой ценой.
– Он и правда сумел… такое? – у Гермионы это с трудом в голове укладывалось, ведь даже Волдеморт, несмотря на всю свою силу, был все-таки человеком, и сколько лет его не получается одолеть окончательно! А уж обуздать адского демона…
– Он сделал то, что оказалось неподвластно его матери. Да и она не стала бы пробуждать такие силы… они слишком велики и темны. Но те времена тоже были темными для нас, и она, похоже, просто не видела иного выхода. Обычно же мы направляем магию в другое русло. Исцеление, иллюзии, предсказание будущего…
– Прорицания? – не сдержавшись, фыркнула Гермиона.
– Ты в них не веришь? – вдруг спросил Виктор.
– Нет, не верю и считаю пустой тратой времени, не наука это. Может, кому-то раз в столетие и бывают откровения… но заниматься этим каждый день? Глупо, тупо и нелепо.
Лишь договорив, она вдруг осознала, что произносить такое перед теми, для кого предсказания – хлеб насущный, по меньшей мере невежливо. Но к ее удивлению, на лицах обитателей табора появились понимающие улыбки, точно подобное они слышали уже не раз и это их даже не удивляет. А Виктор вдруг покраснел – и с запинкой выговорил:
– А я… верю в то, что предсказанное сбывается. Пусть не каждый день, но…
– Неужели то, что тебе предсказали, сбылось?
Виктор кивнул, покраснев еще сильнее. Кажется, Гермиона догадывалась, что заставило Виктора подружиться с цыганами. Только вот что же ему такое предсказали?
– Но есть и еще кое-что, – одна из цыганок лукаво улыбнулась, – чего не расскажут учителя в школе…
– Любовная магия? – догадалась Гермиона. – Ну, приворотные зелья и у нас в ходу…
– Нет-нет, не просто зелья. Не детские чары, действие которых проходит через час… Настоящая тайная магия, связывающая два сердца, две судьбы…
Гермиона начала краснеть. Чувствуя, что слышит сейчас о чем-то более чем серьезном, настоящем, можно сказать. Думая о том, что так еще и не влюбилась по-настоящему, а только рационально анализировала это явление на чужих примерах, приглядывалась к парням… Но ей всегда казалось, что нечто самое важное здесь словно скрыто, незаметно постороннему взгляду, видны лишь внешние проявления, вызывающие то сентиментальные вздохи, то насмешки. И может ли это «невидимое» подчиняться магии? Или оно само – магия?
– И вы этому учите? – ляпнула Гермиона, обводя горящим от любопытства взглядом обитателей табора. – Или оно должно само?..
– Этому нельзя научить… Но можно направить. Помочь пробудить дремлющую силу, научить управлять ею… Она есть в каждом, но порой она так и спит, непробужденная, всю жизнь. Сердце остается одиноким и холодным…
Гермиона поймала себя на мысли, что ей-то как раз хотелось бы избежать этого. Особенно сейчас, когда она смотрела на людей, сидящих у костра… и, кажется, понимала, о чем они говорят. В них-то эта таинственная сила не дремала бесплодно – она жила, горела огнем в глазах, заставляла сердца биться чаще…
– Если не пробудить – наверно, будет очень пусто всю жизнь. И замуж можно в лучшем случае по расчету, и… Можно вас попросить рассказать подробнее? – она не стала договаривать, что боится не справиться сама, без этих таинственных сил, с одним разумом…
– Надо ощутить себя… Силы, дремлющие в тебе. Так же, как чувствуешь тепло костра, твердость земли под ногами или ветер в твоих волосах. Почувствовать искру и позволить ей разгореться в пламя, которое осветит мир вокруг тебя – и поможет увидеть того, кто тебе предназначен.
– И… как же это сделать?
– Ты действительно этого хочешь?
– Я… да. Хотела бы попробовать. Даже не так – решилась.
Виктор уже давно смотрел в другую сторону, не переставая краснеть. И, кажется, покраснел еще сильнее, когда услышал слова:
– Что ж, тогда… Через две ночи, в полнолуние, навестите нас снова и, может быть… вы оба найдете то, что ищете.
– Хорошо, – волнуясь, кивнула Гермиона, а Виктор и вовсе кивнул молча…
* * *
Время до полнолуния пролетело быстро, тем более, что Виктор пригласил Гермиону прогуляться по Думштадту в самый важный для всей Латверии праздник – День Дума. Гермиона удивилась, когда узнала, что праздник этот страна отмечает всякий раз, как только этого захочет правитель – а хотел он, судя по всему, довольно часто.
– И это… бывает каждый раз? – спросила Гермиона, оглядывая залитые праздничной иллюминацией и заполненные ликующим народом улицы.
– Конечно. Народ Латверии искренне любит повелителя! Он ведь не просто кидается пустыми обещаниями и железной рукой наводит порядок. Здесь все дети сыты, достойная жизнь тоже обеспечена всем…
Гермиона задумалась, нравятся ей здешние порядки или нет. Вроде и да, только остается какой-то осадок, заставляющий считать Дума деспотом и темным магом… Ведь и свою страну он, похоже, окружил чем-то вроде магического щита, спрятав ее от остального мира, неужели никто из его подданных не мечтал узнать, что творится за пределами Латверии?
– О чем ты задумалась? – спросил Виктор.
– О счастье здешних людей. Насколько оно настоящее? Может, им просто не с чем сравнивать? Может, если бы они могли свободно путешествовать по всему миру…
– Ну, я, например, могу. И считаю, что в Латверии порядка больше, чем где бы то ни было…
– Ну, ты-то мировая знаменитость, тебе все дороги открыты!
– Я не всегда был знаменитостью… – заметил Виктор, входя в гостеприимно распахнутые двери ресторана «У Густава».
Но сейчас он ею был, и Гермиона почувствовала это, едва они сели за столик. Владелец ресторана, по виду напоминавший ожившего гнома с рождественской открытки, лично бросился к знаменитости, и вскоре перед удивленной Гермионой красовался великолепный ужин «за счет заведения». А Виктор улыбался и, похоже, наслаждался всем – и ужином, и праздником… и тем, что Гермиона сидела рядом. Она вдруг вспомнила – в Хогвартсе им то и дело мешали, но сейчас мешать некому. И неприятный осадок словно исчез куда-то при этой мысли. Можно было признаться себе – наконец все было так, как она хотела. Настоящий ресторан, взрослый вечер, рядом парень, которому она очень, очень нравится… и сам он, кажется, нравится ей все больше и больше. Ну кто еще мог устроить ей такие интересные каникулы? И вообще он все более и более… кажется достойным человеком.
Может, конечно, она, Гермиона, расчетлива… но нельзя же совсем отключать голову! Особенно когда… сердце еще не включилось. На самом деле, она даже толком не понимала, что чувствует к Виктору. Это напоминало интерес, предшествующий… чему-то. Может, флирту, а может, и чему-то другому. Надо подождать… Может, что-то и изменится, подумала Гермиона, и ее мысли невольно перешли к приближающемуся полнолунию.
А если это какое-нибудь колдовство, связывающее свободу сердца, если это ловушка или еще что? Можно ли верить цыганам, когда они говорят, что этот ритуал высвобождает только то, что ты чувствуешь на самом деле?
– Не нужно бояться, – вдруг тихо произнес Виктор. – На самом деле никакая магия не победит и не свяжет истинные чувства.
Гермиона ошарашенно посмотрела на него.
– Ты что, мысли читаешь?!
– Ну, сейчас мысли у тебя на лице написаны… – он сделал паузу. – Но… если ты не захочешь идти – я пойму…
– Нет, почему же. Я же пообещала, точно сказала, что приду, и… мне это правда нужно.
– Тогда, – за скорое полнолуние, – улыбнулся Виктор, поднимая бокал.
* * *
Полнолуние и впрямь наступило скоро.
Снова Гермиона летела рядом с Виктором, и вся Латверия раскинулась перед ней, но на этот раз – залитая лунным светом. Красота была неописуемая! Гермиона, завороженная этим зрелищем, едва успевала вспомнить о том, что надо бы держаться за Виктора, да покрепче. Хоть они и летели довольно медленно – но все же высоко… Честно говоря, на такой высоте было немного прохладно, и Гермиона обрадовалась, когда, наконец приземлившись, различила в темноте огонь костра.
Похоже, их с Виктором ждали. Казалось, никто в таборе не спал, все собрались у костра. И наперебой приветствовали гостей, решившихся, может быть, на главный ритуал своей жизни. Гермиона стояла у пылающего костра и с некоторой тревогой думала о том, что же ей сейчас придется делать. Но тихий напев, вдруг послышавшийся из темноты, отвлек ее, направив мысли в совершенно другое русло. Негромкая, но завораживающая песня, непонятная слуху, но полная какой-то древней силы… О чем она? О бесконечной дороге, о первой любви? Или обо всем, что вокруг – о жарком пламени, о светлом круге полной луны в небесах, о бархатной тьме, о ночном ветре, шелестящем травой и листвой? Да, вдруг поняла Гермиона, так и есть. Песня воспевала это – и одновременно обращалась, призывала, словно языческая молитва из глубины времен…
Гермиона покосилась на Виктора. Интересно, понял ли он?.. Чувствует ли он то же самое? Судя по лицу – чувствовал, проникался, сам как будто становился частью этой песни… и всем своим существом вливался в магию призыва. И больше Гермиона не смогла наблюдать и анализировать – напев подхватил ее, закружил и понес… Сквозь ночь, сквозь огонь – ввысь к луне, словно вбирая по пути крупицы мудрости огня, земли, ветра, и трав, умеющих проживать в полную силу свою короткую жизнь… И – с головой в лунный свет, ясный и чистый, освещающий, казалось, самые потаенные уголки души…
И когда Гермионе уже начало мниться, что она вот-вот растворится, исчезнет – мелодия вдруг слегка изменилась и мягко, словно качая на своих волнах, вернула на землю, в тело, казавшееся сейчас удивительно легким… Гермиона видела молоденьких цыганок, танцующих вокруг огня, и с удивлением чувствовала, что ее тянет влиться в этот танец. И она не стала противиться этому желанию, тем более, тело сейчас, кажется, само знало, что надо делать…
Гермиона поднялась и встала в круг, даже не стараясь повторять движения цыганок, а просто слушая музыку и вживаясь в нее. И начала танцевать так, будто всю жизнь это делала…
Виктор восхищенно ахнул. И Гермиона не увидела даже, а почувствовала, как зажглись его глаза, словно в них отразилась частица пламени, охватившая ее душу… А она кружилась под этот древний напев, которым был полон весь мир. Огонь пел о том, как горит сердце, как пылает кровь, зажигаясь страстью, а полная луна – о том, что дается немногим. О том самом, единственном и неповторимом, как сама луна в ночном небе, затмевающая собой звезды…
И когда Гермиона проплывала мимо Виктора, тот протянул руку и поймал ее в объятия. И теперь они кружились вместе, и все глядели на них… Гермиона видела свое отражение в глазах Виктора, и это казалось таким правильным, словно только так и должно было быть. Словно тот напев, древний и могучий, звучал для них двоих, и с глаз как будто спадала пелена, давая видеть друг друга не теми, кем они привыкли казаться, а теми, кем были на самом деле, порой даже не догадываясь об этом. Виктор сейчас казался красивым. И сильным, и отважным – хотя вот это и на самом деле было так. И Гермиона сейчас чувствовала, как прикипает к нему сердцем. И вовсе не против, не помимо собственной воли… Значит, это и есть истина? И какой же он сам видит ее? И она снова всмотрелась в собственное отражение в его глазах, словно стараясь узнать ответ на свой вопрос.
Сейчас чувствовалось – Виктор не замечает ее недостатков, она для него самая красивая, желанная… Для него это большое, взрослое чувство, и оно ее, Гермиону, прямо обжигает. Она и раньше все это знала, но даже представить не могла… чтобы до такой степени…
И голова кружилась, как от вина… Сейчас Гермиона, кажется, понимала, что означали слова цыган. И сердце защемило при мысли, что она, может быть, могла бы всю жизнь не испытать этого волшебного чувства, не ощутить себя такой, как сейчас перед Виктором, под его влюбленным взглядом…
Мелодия смолкла, но они продолжали держаться за руки, глядя друг на друга.
Слов не было… только волшебное ощущение, переполняющее до краев. Сказка наяву, рай… и так не хочется это разрушать. И, как далекий сон, вдруг вспомнился Святочный бал, и обоим отчаянно хотелось сделать то, на что они тогда не решились. Он – из скромности, она – потому что голова не тем была занята…
А сейчас даже и сказать нельзя было, кто первый кого поцеловал. Наверно, они подались навстречу друг другу одновременно, скрепляя свой союз… свое обручение.
* * *
Гермиона почему-то была просто уверена, что родственники Виктора догадаются о том, что изменилось в их с Виктором отношениях. Просто охватившие ее чувства были такими новыми и сильными, что, наверное, и по глазам их прочитать было проще простого. Но то ли Гермиона замечательно владела собой, то ли родня у Виктора была на редкость деликатная… Во всяком случае, если они и догадались о чем-то, то виду не показывали. А вот сам Виктор… Гермиона как будто видела его другими глазами. И как она могла считать его некрасивым, неуклюжим, еще что-то такое думать о нем? Он же… необычайно притягателен. И хочется смотреть на его профиль, в его глаза, украдкой брать его за руку или касаться коленом колена… И Виктор так отзывается на это, в нем больше нет ни следа скованности, словно он бесконечно доверяет ей, раскрывается перед ней, не боясь отторжения. Наверное, будь все иначе, он не предложил бы ей того, что предложил, когда выбрал для нее в магазине одежды Бизитры яркое цыганское платье…
– Виктор, ты… Ты не шутишь?! – выдохнула она, услышав его предложение.
– Нисколько. Такими вещами я не привык шутить.
– Но, Виктор, это же… так серьезно… То, о чем ты говоришь, похоже на игру, но это не игра!
– Да, не игра, – кивнул он и, помолчав, продолжил: – Я знаю, что происходит в Англии. Впереди темные времена и… Кто знает, что будет дальше. А я… боюсь потерять тебя. Если мы будем связаны… хотя бы так, мне будет спокойнее.
Гермиона, посерьезнев, взглянула ему в лицо. Он никогда не говорил так серьезно, да еще о таких вещах…
Видимо, пытаясь смягчить это, он улыбнулся.
– В любом случае, ты вольна в своем выборе. Это же всего лишь несколько дней…
– Ну что ж, я готова согласиться. Хотя мне никогда не нравился подход «распишемся, а не понравится – разведемся»… – Гермиона смутилась, недоговаривая того, что ведь в любом случае, пройдя через этот обряд, похожий на азартную игру, они вступают во взрослые отношения, во всех смыслах. И Виктор отлично это понимает. Судя по его серьезному тону, для него это совсем не игра. Наверное, только его серьезность и убедила Гермиону в итоге согласиться на более чем странное предложение. И когда она сказала, что согласна, то увидела, что глаза Виктора вспыхнули совсем так же, как тогда у цыганского костра.
Обряд было решено проводить на том же месте, хотя Гермиона слабо протестовала против такой толпы свидетелей.
– Ну а как иначе, – убеждал ее Виктор, – ведь цыгане всегда держатся вместе и они помогли нам с первым обрядом…
С этим трудно было не согласиться. И все же Гермиона поймала себя на мысли, что волнуется… точно перед настоящей, взаправдашней свадьбой. То ли Виктор заразил ее своим настроением, то ли еще что-то… Но на следующий вечер, наряжаясь в недавно купленный наряд под присмотром обитательниц табора, Гермиона чувствовала себя невестой – ни больше, ни меньше.
Когда она вышла к Виктору, он уже ждал ее там, где вот-вот должен быть вспыхнуть костер. Но пока – в небе догорал закат, и в его отблесках почему-то был особенно четко виден – далеко вдали, но казалось, совсем за спиной Виктора – замок Дума. Ну до чего же странно, что в этот момент мысль Гермионы на мгновение перешла на правителя Латверии… Хотя, наверно, этот таинственный и могущественный властелин, тезка ее нареченного Виктора, незримо наблюдает тут за всем. От этой мысли Гермионе стало неуютно, и она постаралась поскорее отогнать подобные ощущения. Тем более что Виктор с улыбкой шагнул к ней.
– Ты прекрасна… – восхищенно прошептал он. – И даже твое волнение делает тебя еще красивее.
– Откуда ты знаешь?..
– Знаю. Я сам волнуюсь.
И правда, когда Гермиона взяла его за руку, то ощутила, что его пальцы слегка дрожат. И все же он улыбался, когда они, взявшись за руки, встали и разгоревшегося костра перед величавым главой табора.
Пожилой цыган смотрел на них пристально, как будто и любовался, и хотел понять – достойны ли? Речей не произносил – мол, сами понимаете все… и поднял над головой глиняный кувшин.
Осколки разлетелись по всей поляне… и получилось их аж двадцать один. У Гермионы екнуло сердце. Значит, три недели… На три недели она и Виктор связаны. Виктор поднял два осколка и протянул один Гермионе:
– Возьми. Мы должны хранить их до окончания срока.
Девушка только кивнула. И спрятала осколок за лиф платья, стараясь не порезаться.
Показалось или глина была теплой?
А затем им поднесли свадебную чашу, просто огромную, как показалось Гермионе. И когда она чуть пригубила из нее, то вдруг вспомнила амортенцию, которая пахнет для каждого по-своему, вызывая в памяти самые приятные для человека запахи. Может, в этой чаше было что-то похожее, но что бы это ни было – оно пахло летними травами, а вкус… кажется, именно таким был виноград в саду, где они гуляли вдвоем с Виктором.
От вина голова сладко закружилась… и показалось вдруг: что бы ни случилось дальше – все будет единственно правильным! И бояться нечего… И она не боялась – ни когда Виктор целовал ее под звуки цыганской любовной песни, ни когда увлек ее в сторону от костра, под тень деревьев…
– Мы ведь… действительно женаты, правда? – прошептала она, всей душой желая, чтобы он подтвердил это.
– Да, да… По-настоящему! Как по мне – ничего нет более настоящего, чем… когда двое готовы принадлежать друг другу прямо так, на лоне природы…
Принадлежать… Дрожь прошла по телу Гермионы от этого слова, но через секунду она поняла, что это дрожь отнюдь не страха – скорее, предвкушения. И сейчас не хотелось думать о том, что, может быть, она еще расстанется с тем, кто станет ее первым… и единственным. Лучше поверить, что все навсегда, навечно… Виктор, похоже, твердо в это верил, это читалось в его поцелуях с горьковатым, но странно притягательным привкусом властности и в почти невесомых прикосновениях рук, скользящих по ее плечам. Проще было довериться ему, позволить вести… правда, проснувшаяся страсть уже не угасала, нашептывала Гермионе тоже касаться молодого супруга, пробираться под одежду, к его горячей коже, и как только получится отвечать на поцелуи… Виктор, похоже, знал, что делать, но Гермионе совсем не хотелось думать, где и с кем он этому научился. Они первые друг у друга, здесь и сейчас. И все как будто на заре мира, как будто они в этом мире единственные, как будто никто до них не любил… И потом, очнувшись от сладкого восторга, Гермиона только удивится: а ведь столько рассказывают про боль и всякие ужасы… Вместо этого – жаркий шепот Виктора и его удовольствие, ощущаемое, как свое… И странно – за миг до вершины Гермиону вновь охватило смутное чувство, что вот сейчас она ощутит, увидит в Викторе что-то, что всегда ускользало… Только она так и не поняла, что это, и если вспоминала потом – так неосознанно… Гораздо важнее было то, что произошло с ними обоими, и оба твердо знали, что это не игра, не ошибка, урок не только древней всемогущей магии, но и самой жизни. И теперь даже страшно было подумать о том, что это волшебство может когда-нибудь закончиться… Тем более что сейчас даже не получилось бы просто прижаться друг к другу, забыть обо всем и уснуть в объятиях друг друга – все-таки они лежали на земле…
– Виктор… – прошептала Гермиона, прижимаясь к его горячей груди. – Я… Я люблю тебя.
Она сама не знала, почему сказала это только сейчас.
– Я знаю, – но все равно чувствовалось, как сильно он обрадовался, властно ее обнимая. – Я всегда это знал… и все равно даже не верится, что все сбылось…
– Сбылось?.. – переспросила она.
– Я же тебе говорил, предсказания иногда сбываются.
– Тебе предсказали, что я тебя полюблю?
– Сначала просто предсказали счастье в любовных делах. А потом я уже гадал на тебя лично…
– И?..
– Веришь или нет, но все сбылось.
– Верю… Теперь я, кажется, поверю во что угодно… Здесь, в Латверии, похоже, возможно все…
– Да, я тоже склонен так думать. Гермиона, я… я не хочу, чтобы ты уезжала отсюда. Никогда…
И в первую секунду она поймала себя на мысли, что она тоже не хочет уезжать отсюда, хочет, чтобы все осталось так, как сейчас и здесь. Но…
– Но, Виктор… Как это возможно?
– А я просто тебя не отпущу. Я слишком долго ждал, слишком долго искал тебя, чтобы теперь отпустить…
– Виктор… Это прекрасно… Но как же школа, и моя будущая карьера, и?..
– Тебе все это дороже меня?
– Виктор… Конечно, нет. Я хотела бы остаться с тобой… здесь, в этом месте, но трудно решиться оборвать свою прошлую жизнь, пойми…
– А если я смогу предложить тебе нечто лучшее? – он заглянул ей в глаза. – Что сделать, чтобы ты сказала «да»?
– Я не знаю… Большое поле для исследований, для самосовершенствования, возможность… ну… продолжать учебу заочно, видеться с друзьями, попадать в нужные места…
– Все это будет. Все, что захочешь. Веришь мне?
Гермиона внимательно взглянула на него:
– Никому другому не поверила бы, но тебе…
Виктор улыбнулся.
– И еще, совсем забыл… Я ведь должен сделать тебе свадебный подарок!
– Я могу выбирать сама или у тебя еще сюрприз заготовлен?
– Говори, чего желаешь, обеспечу!
– А вот, например, можно мне попасть внутрь замка Дума?
– Зачем тебе?..
Кажется, ей удалось его удивить.
– Мне интересно. И потом, я хочу побывать в источнике всей здешней магии… Может, тогда мне удастся понять, что это вообще такое. Не все же вести изыскания по книгам! Хотя, наверное, побывать там непросто, да?
– Для этого нужно специальное разрешение правителя. Но, пожалуй, я смогу это устроить. Бывают дни, когда Дум особенно милостив…
– Ты правда это сделаешь, Виктор?
– Если я не могу исполнить желание своей жены, то чего же я стою?
– Я тебя люблю! – Гермиона улыбнулась, глядя на него восхищенно и очень пристально.
– А я тебя, – Виктор одарил ее улыбкой, которая и пригрезиться не могла множеству его поклонниц.
* * *
В том, что Виктор не бросает слов на ветер, Гермиона убедилась довольно скоро. Через пару дней он объявил ей, что добыл разрешение.
– Идем, я тебе все покажу!
– Я так и думала, что ты бывал там раньше!
– Ну, просто…
– Просто такому известному человеку, как ты, открыты все двери, верно?
– Наверно, да, – Виктор попытался изобразить скромность.
Во всяком случае, двери замка Дума открылись перед ним легко.
Гермиона испытала странную робость пополам со жгучим любопытством, вступив под своды замка правителя Латверии. Конечно, отчасти это объяснялось мрачным величием самого замка, возведенного, как почти сразу услышала Гермиона, еще в начале XVI века. Конечно, Дум многое здесь изменил и перестроил, придя к власти, но овеянное временем величие замок сохранил вполне.
Гермиона вертела головой во все стороны, глазела на оружие на стенах, на картины… Этот замок не был похож ни на один музей, ни на одно старинное здание мира магов…
– Нравится? – спросил Виктор.
– Впечатляет. Похоже, у правителя Латверии очень разносторонние интересы… Здесь столько всего… От картин до магических артефактов!
– Это еще не все… – Виктор повел ее в очередной зал и Гермиона удивленно застыла – то, что она увидела, выглядело как лаборатория будущего из фантастического фильма.
– Он занимается и наукой?!
– Ну, он всегда опережал свое время и… не считал, что магия и технический прогресс мешают друг другу.
– Не удивлюсь, если в подвале здесь спрятана машина времени!
– А может, и так!
– Как здорово! Хоть кто-то не считает маггловскую науку ерундой, а магию суеверием, и работает с обоими началами! Как бы я хотела тоже так научиться! Теперь я знаю, зачем сюда пришла!
– В самом деле? – Виктор любовался восторгом в ее глазах и выглядел так, словно поймал снитч на чемпионате мира по квиддичу.
– Ага! Теперь я попробую до чего-то подобного додуматься сама! Может, мне и вправду стоит перевестись на заочную учебу сюда? Надеюсь, друзья поймут… Я хочу узнать как можно больше обо всем этом, но, похоже, чтобы узнать все, что таит Латверия, понадобится целая жизнь. Знаешь, даже удивительно, что эта страна для всех остается загадкой… Неужели снова Дум постарался?
– Вестимо. Он же не хочет, чтобы все кто ни попадя владели его наработками!
– Опоздал, я уже проникла в его замок… И теперь придумаю что-нибудь сама!
– Да, ты сумеешь, я в это верю. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты осталась здесь?
– Понимаю… Но я же еще не решила! Наверное, чтобы я решилась на это, тебе нужно сделать еще кое-что…
– Все, что захочешь.
– Тогда… – Гермиона обняла Виктора и поцеловала его таким долгим и сладким поцелуем, что у обоих закружились головы. – Скажи, ты действительно любишь меня?
– Конечно. Больше жизни своей!
– И полностью мне доверяешь?
– Иначе мы не были бы женаты.
– Тогда, – Гермиона внимательно взглянула ему в глаза, – думаю, тебе больше незачем скрываться, Виктор.
– Да… я не зря тебя выбрал. Ты умнее любой женщины в этом мире. Но точно ли ты хочешь… узреть мой истинный облик?
– Да. Сейчас я больше всего хочу увидеть тебя настоящего… здесь.
– В моем собственном доме? Ну что ж… Не испугайся. Бывают и превращения из красавцев в чудовищ…
То, что видела Гермиона, больше всего было похоже на пустынный мираж, развеивающийся при приближении. Привычный и немного нелепый облик Виктора Крама таял, исчезал, открывая нечто совершенно другое. Огромный рост, величественная фигура… плащ, доспехи… и железная маска, закрывающая лицо. Разве что глаза, хоть и поменявшие цвет с почти черного на зеленый, смотрели на Гермиону все так же – с обожанием, жарким, как цыганский костер… и еще как-то настороженно. Может, он ждал, что она закричит и отшатнется в испуге? Но Гермиона только удовлетворенно улыбнулась и произнесла:
– Ну вот, я так и думала. Теперь ты стал собой. Ты и должен был таким быть, я всегда это чувствовала, пусть и не поняла сразу…
– И тебя это не пугает?
– Мне это дико льстит. Сам Виктор фон Дум – и ухаживать за мной, как школьник… Не думаю, что ты временно сменил сущность только ради меня, но… Это же замечательно!
Она взяла его руку, словно не замечая, что сжимает холодный металл.
– А можно спросить – почему именно этот облик?
– Он удобен. Виктору Краму, легендарному игроку в квиддич, открыт весь мир, даже те его уголки, куда Виктор фон Дум прийти не может…
– Ты о Хогвартсе?
– Да, в первую очередь. Старейшая и закрытая магическая школа, во многом превосходящая Дурмстранг… Я надеялся, что смогу найти там что-то, чего нет у нас. И кто бы мог подумать, что я действительно это найду…
– Магические знания? Или только… – Гермиона улыбнулась, с любовью глядя на Виктора. – Даже странно, что я тебе так понравилась…
– Ты не похожа на остальных. Даже твои одноклассники… Они или изначально принадлежат магическому миру, или с радостью переходят в него, забывая все, что есть за его пределами. И их… – Виктор на мгновение сделал паузу. – Их было легко обмануть моим иллюзорным обликом. Они видели то, что хотели видеть. Но ты…
– Виктор, а что я? Пока ты не пригласил меня сюда… мне всего лишь было приятно, что ты меня разглядел.
– Так же, как ты меня. А я все никак не мог забыть тебя, и когда вернулся в Латверию…
– Ты гадал на меня, так?
Гермиона вдруг подумала, что такой могущественный маг, как Виктор, мог бы заполучить ее любовь, не прилагая особых усилий. И даже не спрашивая ее мнения. Но он этого не сделал. Значит, хотел, чтобы она… сама полюбила его?
– Цыгане сказали мне, что я не должен скрывать то, кто я есть… если хочу быть любимым. Поэтому я и позвал тебя сюда. Здесь, в Латверии, я могу быть собой, здесь все, что когда-либо было мне дорого… И я хотел разделить это с тобой.
– Виктор… Я просто поверить не могу. Если кому рассказать… но нельзя же никому рассказывать… Или как ты решишь?
– Мы ведь уже женаты. И здесь, в Латверии, я могу хоть сегодня в открытую объявить тебя своей женой, это никого не удивит, и возражений не вызовет, поверь мне. Но ведь ты, наверное, хотела бы, чтобы об этом узнала не только Латверия?
Гермиона покраснела:
– Виктор, пока мне достаточно того, что я стала твоей женой… Но я была бы рада, если бы могла рассказать об этом всем – моей семье, моим друзьям, а для этого…
– Надо подождать?
– Да, хотя бы год… Но это же не имеет значения, если я буду здесь, верно?
– Конечно. И, если ты захочешь, я буду здесь с тобой в том облике, в которому ты привыкла, будем по-прежнему ходить везде вместе…
– Знаешь, как раз это надо бы отложить для остального мира. А здесь… я хочу узнать тебя еще ближе. Настоящего тебя.
– Не испугайся, – повторил он.
– Не испугаюсь, поверь.
– Даже если узнаешь обо всем, что я сотворил?
– Я… постараюсь тебя понять. Но если вдруг ты снова соберешься сделать что-то плохое и я об этом узнаю…
– Станешь моей совестью?
– И твоим здравым смыслом.
– Ну разумеется. Ведь моим сердцем ты уже стала.
– Как ты умеешь обезоружить, любимый! Я думаю, мы сумеем выстроить отношения…
– Не сомневаюсь в этом, – и Гермиона поняла, что Виктор улыбается.
* * *
– Нет, ну это что же творится? – Рон хлопал глазами и едва удерживался от того, чтобы не ругаться. – Гермиона выходит замуж за какого-то… хуже… хуже Волдеморта! А мы узнаем об этом последними!
– Да ладно тебе, Рон! – Гарри чуть не улыбнулся: надо же, друг в таком потрясении, что даже ненавистное имя, сам того не заметив, произнес вслух! – Ты же знаешь Гермиону, она сто раз подумает, прежде чем что-то сделать! А уж прежде чем выйти замуж – двести!
– Меня не это вырубает! Пусть живут долго и счастливо! Просто где она его такого выкопала и почему скрывала? Так-то да, он ее не обхитрит…
– Рон, я думал, ты уже понял, что у девчонок свои секреты и нам их никогда не понять… – вздохнул Гарри и покосился на донельзя взволнованных мистера и миссис Грейнджер. И почти сразу увидел то, что их взволновало. Точнее, тех…
Гермиона в белом платье, с цветами в волосах, счастливо улыбаясь, опиралась на руку правителя Латверии. Гарри подумал, что она словно светится счастьем, и в этом сиянии она сейчас легко затмила бы красотой даже Флер.
А жених ее был грозным, величественным, опасным… и по-своему красивым. Наверно, у него было много секретов, даже темных… но вряд ли от Гермионы. Родители надеялись, что этот, великий и могучий, не будет ее обижать и притеснять… И вряд ли Гермиона вышла бы замуж за того, за чьей маской она не видела бы настоящего лица, а за железной броней – любящего сердца.
Гермиона думала о том, как это необычно – за этот год она уже привыкла к мысли, что стала женой Виктора, и вот сейчас она вновь чувствует себя счастливой невестой, и это сделал все тот же человек!
Да, Виктору фон Думу было более чем приятно доставить своей юной супруге такую радость, как настоящая красивая свадьба. И теперь завистники, коих у него немало, совсем изойдут слюной… Впрочем, это их проблемы, и все сегодняшнее торжество он затевал не ради того, чтобы пустить кому-то пыль в глаза. А только ради нее.
Он и не думал, что когда-нибудь сможет так полюбить. Не мечтать покорить и сделать своей, хотя поначалу, наверно, это было главное… Но сейчас ему хотелось большего. Давно позабытое желание разделить с близким, дорогим человеком не только власть, но и жизнь, наконец-то исполнилось, как и предсказали ему когда-то у жаркого цыганского костра.
И посмотрев на Гермиону, Виктор понял, что сейчас они думают об одном и том же.
Все-таки, предсказания иногда сбываются.

Октябрь-ноябрь 2010