Бессмертие других

До отправления «Двух столиц» остаётся двадцать минут. Мы стоим на перроне Ленинградского вокзала, курим и молчим, как и положено перед разлукой, когда все слова уже сказаны. Завтра утром между нами будут сотни километров от Москвы до Петербурга – но с таким же успехом ты могла бы улетать на Марс: безденежному человеку, вроде меня, не приходится даже мечтать ни о каких сколько-нибудь дальних поездках.
Сквозь типичный вокзальный шум прорывается голос диктора «Продолжается посадка на поезд…». Сигарета в твоей руке дотлевает до фильтра и гаснет. Взглянув на меня, внезапно говоришь:
- Знаешь, мне тут подумалось… А ведь все мы – историки и архивариусы, экскурсоводы и музейные работники, искусствоведы и реставраторы, музыковеды и театроведы, библиотекари и… не знаю даже кто ещё – живём и работаем ради бессмертия других. Нас забудут а людей и деяния, память о которых мы храним, будут помнить!..
- Память и бессмертие – далеко не одно и то же! К тому же, о каком бессмертии вообще можно вести речь?! Оглянись вокруг – показываю рукой на висящий в воздухе дым от горящих в области торфяников, на табло термометра, показывающее плюс тридцать в десять вечера в конце июля – привычный нам мир явно движется к гибели семимильными шагами!.. И я хоть и надеюсь не дожить до так называемого «конца света», но всё же, горячей уверенности в этом у меня нет!..
- Да, ты права, конечно… Но всё же, пока живём – мы будем помнить, и этого у нас никому не отнять!..
«До отправления поезда осталось пять минут, просьба пассажиров занять свои места, а провожающих – выйти из вагонов»
- Ну, счастливо!.. Я буду тебе писать!..
- Хорошо!.. А я буду ждать… И писать в ответ!..
Взгляд через грязное стекло вагона, взмах руки… Поезд, медленно набирая ход, покидает вокзал, и вот уже его хвостовые огни неразличимы в жарком мареве душной и дымной летней ночи…
А я отправляюсь домой, чтобы написать крохотную миниатюрку про бессмертие других.