Выигрыш

          Когда в среду после обеда Сивухин подошел к своему ангару, он увидел эвакуатор, на котором стояла «таврия» с разбитым задом. Тут же крутился главный инженер.
          - Добрый день, Сивухин!
          - Здравствуйте, - без оптимизма ответил Николай.
          - Это машина наших клиентов. Она попала в аварию, а водила в больницу. Нужно срочно приступить к ее ремонту. Там в кузове разная ерунда. Составьте список того, что там находится, чтобы ничего не пропало. Там в машине журнал доставок. В общем, опись-протокол. Все как положено. Они в течение дня приедут, заберут. И бегом в ремонт. К понедельнику должна быть как новая.
          - Есть к понедельнику, - сымитировал Сивухин понимание всей серьезности момента.
          Довольный отношением начальника участка к работе главный инженер тут же ушел.
          Водитель эвакуатора за пятнадцать минут снял машину с лафета и тоже поспешил уехать.
          Лапкин, Федорук и Балыкин руками затолкали автомобиль в ангар.
          Николай вышел и с серьезным видом предупредил:
          - Сейчас перепишем, что там внутри и сложим ко мне в кабинет. И чтобы ни пылинки не пропало. Всем ясно?
          - Ой, да что там может быть? – пробасил Федорук так, что по ангару пошло эхо.
          Лапкин взял монтировку и, особо не церемонясь, вывернул замок из искореженной задней дверцы. Дверца со скрипом открылась. Багажник пострадавшего «пирожка» был завален фирменными кульками службы доставки разного размера, в которых лежали какие-то предметы.
          Сивухину предстояло сверить номера пакетов с номерами заказов в  журнале доставки, который лежал на переднем сидении. 
          Мужики по очереди брали пакеты и вслух называли номера. Сивухин методично карандашиком ставил галочки в журнале. После чего его подчиненные по два-три кулька относили в его кабинет.
          Балыкин взял очередной пакет и хотел прочитать номер, но дно упаковки вывалилось, и на пол упала картонная коробка. От падения она открылась, и из нее выкатился огромный фаллоимитатор. Все остановились, глядя на него.
          - Это что? – первым пришел в себя Лапкин.
          - Вибратор, - предположил Балыкин.
          Лапкин брезгливо взял в руки вибратор.
          - Урочище Чильдухтер! Ни хрена себе размерчик! Это ж куда его такой суют.
          Балыкин поднял с пола и подставил коробку, предлагая положить «вещь» на место:
          - Я тебе так скажу! Его куда ни всунь - ума не прибавится! Такие игрушки чужды нашему народу.
          - Ты прям как на партсобрании, - Лапкин положил секс-забаву в коробку, - Скажи еще, что у нас секса нет.
          - Секса нет у того, кто такую хрень покупает. А у нас с этим все в порядке.
          - Так давайте дальше! – скомандовал Сивухин, - И осторожнее, могут быть еще порванные пакеты.
          Следующий пакет взял Федорук. Из небольшой дырки сверкнуло дно бутылки. Федорук аккуратно надорвал кулек еще сильнее.
          - Ой, еще один порванный! Что у нас тут?
          - Что ты делаешь? – испугался Сивухин.
          - Да ладно, Петрович! – успокоил Лапкин, - Кто там знает, сколько их порвалось. Так водочка. И должен сказать не дешевая. Три пузыря. Вот вам и культурная программа на вечер нарисовалась.
          - Не нарисовалась! – категорично отрезал Сивухин, - за ними должны приехать.
          - А мы перельем быстренько, а бутылки разобьем, - сказал Балыкин.
          - Так ведь видно будет, что пробки открыты! – с досадой в голосе констатировал Сивухин.
          - Не все так просто! Мой дед на ликероводочном шофером работал, – хитро произнес Лапкин.
          - Ну? – глаза Федорука горели нетерпением.
          - Гну! – Лапкин почувствовал, что контролирует каждый вздох присутствующих, - Надеваешь на бутылку носок, а лучше два. Кладешь ее в кастрюлю и осторожно молоточком тюк! Пробка целая - водки нет. Стеклышки из носка вынул и кладешь обратно. А бой при транспортировке предусмотрен заранее. Вот такие дела.
          - На всякий случай можем еще ватку в лейку кинуть и процедить для верности! – добавил Балыкин, предвкушая дармовщинку.
          Все вопросительно посмотрели на Сивухина.
          - Только не носок! Я вас умоляю! Возьмите ветошь там. Или что-то другое, но только не носок. И встаньте кто-то на стреме.
          - О-кей, босс!
          Через десять минут разбитые бутылки лежали в порванном кульке у Сивухина в подсобке.
          - Поехали дальше, - Николай поднес журнал к глазам.
          - Опять бутылки! – заорал Федорук так, что все чуть не оглохли, - Шесть штук. Большие! Винище, наверное.
          - Федорук! – попытался остепенить его Сивухин, - этот пакет целый. Совесть имей!
          -  Да где он целый! – Федорук, не напрягаясь, порвал кулек и достал бутылку, - Не по-нашему написано. Чего это?
Балыкин взял бутылку у Федорука:
          - Хуньяди янос. Хунгари, - прочитал он на этикетке.
          - Ты не матерись, - Лапкин подошел к Балыкину, - Ты дальше читай, что это за «хуньяди» такие.
          - Минерал ватер! – торжественно прочитал Балыкин, - Минералка то есть!
          - О, будет чем водку задавить! – обрадовался Федорук.
Все снова посмотрели на Сивухина.
          - При ударе... одна об одну... – рассуждал вслух Сивухин, - А то водка разбилась вся, а минералка ни одной. Не правдоподобно как-то. Слей две штуки в пластиковую бутылку, но не больше.
          - Есть понял, - Федорук рванул к раздевалке, но остановился, - Тоже через тряпку?
          - Да так слей, - не выдержал промедления Лапкин, - кто там у минералки будет пробки проверять.
          В течение следующего часа все галочки в журнале были проставлены и багажник «таврии» был полностью освобожден.
          - У нас еще три часа до конца рабочего дня. Чтобы к шести всю пластмассу от железа отделили и все ударенное сняли. А я потом гляну, что «тянуть» будем, а что менять надо. Приступаем!
          Чтобы ожидание конца рабочего дня не давило на мозг Балыкин, Лапкин и Федорук воодушевленно работали. Все больше и больше деталей отделялось от пострадавшей части машины. Кроме того Лапкин периодически бегал в раздевалку наливать трофейную водку в лейку с ваткой «чтоб уж наверняка стекла не напиться». Они так усердно трудились, что за три часа всего два раза покурили.
          В без десяти шесть к ним подошел Сивухин.
          - Ого! Молодцы! Ну, сейчас я мигом деталировочку распишу и можно к столу!
          - Петрович! – обратился к нему от имени всех Балыкин, - А давай деталировочку завтра. Там уже все процежено два раза. Чистая как слеза.
          - А если эти придут за барахлом?
          - Да кто куда придет. Ты на часы глянь! – не терпелось Федоруку, - Это за своим и ночью пойдешь. А за чужим исключительно в рабочее время.
          - Э-эй! – Сивухин махнул рукой.
          - От винта! – Балыкин бросил инструмент там, где стоял и побежал в раздевалку.
          Все остальные как утята за уткой посеменили за ним.
          Стол накрыли быстро. Сообразил нехитрую закуску из заначек и обедов и приступили. За столом сидели уже не дети и менее чем за час халявная водка ушла как с белых яблонь дым.
          - Хорошо! – протяжно произнес Лапкин, ковыряясь в зубах разогнутой канцелярской скрепкой.
          - Да уж не плохо! – ответил Балыкин.
          У остальных слов для поддержания разговора не нашлось. Они вошли в нирвану и сидели молча.
          Вдруг Сивухин почувствовал, как резко закрутило в животе.
          - Пойду, пройдусь! Что-то в пузе играет! – он встал и пошел в санузел.
          По дороге беспокойство в кишечнике стало нарастать, и он ускорился. Нужда становилась с каждой секундой острее и больше. В результате он успел в самый раз. На второй минуте пребывания в кабинке, он услышал, как кто-то в спешном порядке оседлал соседний горшок.
          - Лапкин, ты? – поинтересовался он.
          - Ага, блин! Вот это прихватило. Насилу успел.
          Когда Николай выбрался из туалета, он увидел, как навстречу ему бежит Балыкин.
          Последним сдался Федорук.
          - Что мы такого съели? – начал расследование Сивухин, когда все снова собрались вместе.
          - Надо проверить может что-то пропавшее.
          Все стали обнюхивать объедки, кульки, баночки в которых была еда и то, что доесть не успели. Никаких неестественных запахов не было.
          - Ой, мужики, кажется снова! – Лапкин бросил все, что держал в руках и убежал.
          После завершения «второго круга» Федорук сказал сокрушенно:
          - Чувствую я еще не раз пойдется в туалет.
          - Не пойдется, а сходится, - поправил его Лапкин, - точнее, еще не раз сходим.
          - По-моему мы с ума сходим, - сказал Сивухин и тяжело вздохнул. 
          - Колюня! Давай еще минералочки посёрбаем, - попросил Балыкин, - А то совсем что-то во рту пересохло.
          - Давай, - согласился Сивухин, который тоже испытывал какую-то неестественную жажду.
          Николай сходил в подсобку и принес еще бутылку. Он поставил ее на стол и обессилевший после двухразовой «сдачи нормативов» снова сел на лавку.
          Все стали рассматривать принесенную емкость. Бутылка из зеленого стекла была довольно высокой. Нижняя ее часть была широкой, а к верху она сужалась и заканчивалась изящным горлышком. Примерно половину высоты занимала этикетка, на которой кроме названия было еще довольно много текста мелкими буквами.
          - А чего это они там понаписывали такого? – Лапкин взял бутылку в руки и стал рассматривать, - вроде по-нашему написано.
          - Ну и что пишут? – поинтересовался Сивухин.
          - Пишут, что на чужой каравай рот не разевай! – с непонятной злостью проскрипел Лапкин.
          - Ты чего это? – не понял Балыкин.
          - А вот чего! «Имеет слабительное и желчегонное действие. Предотвращает процессы брожения. Выводит из организма бактерии и токсины».
          - И кажется вместе с кишками, - простонал Федорук.
          - Вот еще, - продолжал читать Лапкин, - для быстрого слабительного эффекта у взрослых двести миллилитров жидкости разводят с двухстами миллилитров питьевой воды.
          - А мы, считай, в чистом виде по триста пятьдесят вдули! – подсчитал Балыкин.
          - И сколько это будет продолжаться? Что там пишут? – спросил Сивухин.
          - А все! Про это тут ничего не пишут. Так что чувствую, этой ночью нам скучно не будет.
          - Хорошо, что у нас туалет бесплатный, - сказал Федорук с дрожью в голосе, - а то мы бы сейчас всю зарплату промотали.
          Все засмеялись. Смех этот был нервный и, видимо потому продолжительный.
          Тут Балыкин вдруг резко встал с лавки.
          - Вам бы все хиханьки! Нам сейчас смех противопоказан! – сказал он обиженно и выбежал из раздевалки.
          - Делайте ваши ставки, господа, кто следующий? – решил пошутить Сивухин.
          - Точно!.. как в покер! Давайте, по гривне на стол кидаем – кто остался последний тот забрал! – Лапкин положил на газету, служившую скатертью, мятую купюру.
          - Балыкина надо подождать, чтоб всем играть! – внес предложение Федорук.
          - Кто его знает, когда мы теперь вместе-то соберемся? – сказал Сивухин, - давайте за каждый поход по рубчику в банк. У кого меньше рейсов тот забирает все.
          - Значит, уже по две гривны висим! Балыкин – трюльник! – подхватил идею Лапкин.
          - Договорились! – дал согласие Федорук.
          Так любители дармовщины играли до обеда следующего дня. Банк сорвал Лапкин. Его выигрыш составил двадцать семь гривен.


продолжение http://www.proza.ru/2010/11/03/1463