Ризома бессюжетных рассказов

Что есть ризома и есть ли она в "Рассказе без сюжета"?

Замечательная статья Марины Гареевой (http://www.proza.ru/2010/10/29/924) - отличный повод к небольшой дискусии. Статья уже вызвала полярные реакции у читателей, почему бы теперь не разобраться в некоторых моментах поподробнее. Собственно говоря, моя личная реакция на статью была во многом обусловлена использованием термина "ризома" в отношении "Рассказа без сюжета", что показалось мне не вполне оправданным. Предлагаю обсудить наше понимание этого фундаментального положения постмодернистской парадигмы - думаю, это будет и интересно, и полезно. А необходимость обсуждения проистекает из того очевидного факта, что "теоретические основы" постмодернизма настолько разнообразны и часто противоречивы, что наше понимание (т.е. нас нынешних и, к тому же, русских читателей) зачастую весьма произвольно или далеко не очевидно. Одной из причин тому является терминологическая и фактологическая путаница, свобода интерпретаций и особенности индивидуального восприятия.

Ниже я изложу свое понимание термина "ризома" и попытаюсь обосновать, почему я не разделяю точку зрения, что "Рассказ без сюжета" содержит в себе ризому или является ей (как кому нравится).

Я исхожу из того, что ризома так или иначе определяется как нелинейная структура, конечная, но с потенциалом бесконечного развития, который в большей степени пресуществляется не столько самой ризомой, сколько взаимодействующим с ней субъектом (например, читателем). Основное отличие от традиционно линейных структур состоит в том, что ризома разворачивается из середины, а не от одной крайней точки к другой.

Практически все статьи о ризоме (первоисточники вряд ли кто-либо из нас читал или прочтет в ближайшем будущем) изобилуют самоповторяющимися рассуждениями о природе ризомы, ее синергетической сущности, но терминология, используемая при этом, сама требует детальной дефиниции, при этом не дается ни одного примера, разъясняющего сказанное. Единственный намек мы получаем из того факта, что Эко обмолвился, будто следовал принципам ризомного построения при написании романа "Имя Розы". Правда, все авторы дружно отсылают к слишком уж уместному в этой ситуации образу лабиринта Библиотеки. Я начну с того, что попытаюсь дать свое понимание слов Эко.

Как мне кажется, "ризомность" романа "Имя Розы" заключена в попытке представить процесс открытия истинны так, как он происходит в реальной жизни, а не так, как это принято в классических детективах. Необходимое (в идентификационном смысле) противопоставление ризомы традиционной линейности легко обнаружить при сопоставлении романа с текстами, давшими прототипов двум главным героям "Имени Розы" - с рассказами о Шерлоке Холмсе. Конан Дойл в своем творчестве преимущественно следовал одной и той же схеме: Ватсон наблюдает за действиями Холмса (здесь и сейчас), а в конце Холмс, торжествуя, излагает все: и предысторию преступления, и историю его раскрытия. В романе же все происходит совершенно не так. Во-первых, Вильгельм (псевдо-Холмс) так и не нащупывает единственную нить среди множества альтернативных вариантов, что как раз очень характерно для ризомы - единственного варианта просто нет. Во-вторых, картина происходящего разворачивается для Адсона (псевдо-Ватсон) и в настоящем, и - в направлении прошлого. Прошлое не констатируется в финале, для окончательного разъяснения, - нет, оно участвует самым непосредственным образом в интерпретационном процессе деконструкции настоящего. Таким образом, ризомой является именно постижение Адсоном целостной картины мира Обители, которая даже в самом финале, не смотря на разрешенность основного конфликта, сохраняет потенциал к дальнейшему развитию.

Итак, с моей точки зрения, ризома "Имени Розы" воплощена не в образе Библиотеки, а в процессе разворачивания многомерного полотна взаимосвязей происходящих и произошедших событий. В то же время, я не склонен считать роман идеальным примером ризомы. Скорее, стоило бы вспомнить о тех произведениях, которые реализуют ризому прежде всего на структурном уровне. В первую очередь, я бы упомянул "Книгу Мануэля" Кортасара, написанную в 1973 голу - за несколько лет до программной публикации Делеза и Гваттари (1976) - не она ли подтолкнула к созданию концепции? Ризомность "Книги Мануэля" заложена в одном из двух способов "чтения" романа - там, где предлагается следовать ссылкам, а не читать линейно, как это общепринято.

Тем не менее, лично для меня, наиболее полным воплощением идеи ризомы в литературе является "Хазарский словарь" Павича. Он не только предлагает нелинейный способ чтения, но и дает три совершенно различных картины одной и той же истории. При этом, очень многое зависит от читателя - у него есть полное право самому выбирать маршрут по сплетениям волокон ризомы, переходя по ссылкам, игнорируя их или используя словарь обычным способом: открывая только для прочтения конкретной статьи. Иначе говоря, три альтернативных способа чтения умещаются в одном из них, добавляя нелинейности и так нелинейному чтению.

Стоит отметить, что влияние ризомного метода мышления с каждым годом все возрастает: популярность "нелинейного монтажа" не знает границ - и в современной литературе (из свежего для меня - "Легкий завтрак в тени некрополя" Грошека), и в кинематографе ("Магнолия" Андерсона, "Помни" Нолана, "21 грамм" и "Вавилон" Иньярриту).

В заключение, осталось выразить сомнение в том, что "Рассказ без сюжета" - это пример ризомы. Прежде всего, повествование, несмотря на попытки автора лишить его линейности, совершенно линеен и традиционен. В отличие от некоторых, возможно, более чутких читателей, я не усмотрел в нем никакого "движения спиной" или возможностей входа-выхода, скорее, мне показалось, что это обычная двумерная схема, перемещение со сдвигом - и не более того. Метро - "самое обычное метро" - тоже не стало поводом для вариаций, хотя само по себе метро, как правильно подметила Марина, - не вызывающая сомнение ризома, и истории городских бомжей, реально живущих всю жизнь в вагонах и на станциях метро, - гораздо более нелинейны, чем бессюжетные рассказы о котах.