Тонкий мир

Блестящая стрела звездолета казалась ничтожно маленькой на фоне звездных скоплений. Корабль острым носом указывал точно на созвездие Весов, будто обозначая цель своего существования. На большой научно-исследовательской базовой станции, замершей в сотне километров, кипела работа. Звездолет только что зафиксировали в стартовом положении, и буксиры возвращались в свои ангары. Человек в тесной кабине готовился к запуску. Его опыт пилота-испытателя позволял сохранять спокойствие в самых экстремальных ситуациях, но этот полет был особенным настолько, что заставил «железные» нервы Александра Стоянова выйти из равновесия. В последние пять минут он проделал комплекс дыхательных упражнений, прилепил на приборную панель «контрабандную» иконку, медленно с чувством прочитал молитву, полюбовался звездами, но сердце упрямо билось в полтора раза быстрее нормы.
- Центр – Игле. Саша, три минуты, - голос в наушнике принадлежал руководителю проекта. – Постарайся успокоиться, доктору не нравятся твои показатели. Он уже заикнулся о переносе старта.
- Я вам перенесу, - беззлобно проворчал пилот. – Во второй раз я в эту консервную банку не полезу. Тогда доктора и запускайте…
- Хорошо, хорошо, он все слышит, думаю, он уже передумал. Лучше расслабься и начинай проверку. Две минуты.
- Конечно, передумал, - пробормотал Стоянов, переключаясь на частоты диспетчера. – Дураков  нет – дурак тут только один.
Проверка прошла без замечаний. Контрольный сеанс связи с Землей через пространственно-временную червоточину прошел успешно: задержки и искажения отсутствовали. Казалось, что собеседник находится в сотне метров, а не на другом конце солнечной системы. Привод Алькубиерре* работал исправно. Созданные контрольные искажения полностью соответствовали прогнозам. Колебания отрицательных энергий на выходах генератора Казимира* оставались в пределах нормы. Антигравитационное поле окутало кабину, стесняя движения человека. После выведения на полную мощность, он вообще не сможет пошевелиться, но зато перегрузки не размажут его по кабине. Все эти технологии, освоенные и активно эксплуатируемые человеком, не вызывали беспокойства.
- Центр – Игле. Саша, тридцать секунд. Выводи на четверть.
Стоянов потянулся к панели. Он действовал автоматически, почти не задумываясь. Тренировки сыграли злую шутку – разум оставался не занятым, и этот вакуум быстро заполняло беспокойство. Стук сердца уже начал отдаваться в висках. Страх вызывало то, что наиболее сложные, энергоемкие и капризные технологии доступные Человечеству, сейчас сосредоточились в маленьком корпусе его звездолета. Жизнь пилота зависела от того, смогут ли эти машины с труднопроизносимыми названиями и принципом действия, понятным единицам гениальных физиков, работать сообща.
- Есть четверть!
- Двадцать секунд. Пятьдесят процентов. Спокойнее Саша, все в норме.
- Есть пятьдесят процентов!
- Энтропия полей в пределах нормы, восемьдесят процентов.
- Есть восемьдесят процентов!
Очертания звездолета начали расплываться по мере того, как привод Алькубиерре уплотнял стенки пространственно временного пузыря. Связь теперь поддерживалась только благодаря червоточине, один конец которой находился в пузыре, а второй снаружи. Пузырь продолжал уплотняться до тех пор, пока корабль не исчез сначала с систем визуального наблюдения, потом с радаров.
Александр вдруг ощутил полное спокойствие. Так случалось часто. Беспокойство - непозволительная роскошь, когда испытание началось, и назад пути нет. Он пробежал глазами по приборной панели: никаких тревожных сигналов, все приборы стабилизировались и поддерживали заданный режим.
- Центр, восьмидесяти процентный режим стабилизирован. Прошу разрешения на старт.
- Вас понял, разрешение даю, через… девять, восемь, семь…
Стоянов положил руку на рычаг тяги. Эта маленькая ручка посредством бортового компьютера управляла всеми системами корабля. Перед ним на большом мониторе замерло звездное небо - последний снимок перед тем, как пузырь уплотнился и погрузил звездолет в темноту. В центре заснеженного звездами экрана светилась маленькая точка, единственная имевшая подпись: «Gliese 581»*. Шесть парсеков*, более двадцати световых лет*, отделяли человека от звезды. Где-то совсем рядом от нее цель путешествия - наиболее пригодная для заселения планета из известных Человечеству. Если полет Александра увенчается успехом, он станет первым человеком, увидевшим ее воочию.
- Шесть, пять четыре… - Пилот поерзал в кресле и с силой сжал рычаг.
До этого момента все известные людям технологии разбивались о три проблемы: время, безопасность и энергия. Для достижения цели всегда требовалось невероятное количество энергозатрат, либо несоизмеримый с человеческой жизнью временной период, или технология попросту угрожала безопасности солнечной системы. Испытательный полет стал попыткой совместить новейшие технологии с целью устранить эти препятствия.
- Три, два, один! – Александр слегка подался вперед, преодолевая сопротивление антигравитационного поля, и передвинул рычаг на одно деление вперед. По корпусу прошла легкая дрожь и затихла.
- Ускорение 10 g, работа систем стабильная. Перевожу разгон в режим автоматики.
- Вас понял, счастливого пути… Сладких снов, Саша.
Еще раз проверив показания приборов, Стоянов на последок посмотрел на белую точку Gliese 581, и активировал программу анабиоза. Последним, что он почувствовал, была серия уколов в руку. На короткий миг голову пронзила острая боль, бортовой компьютер подключил его мозг к системе управления.
Он летел к далекой звезде, будучи и человеком и кораблем одновременно. Скорость постоянно увеличивалась, скопления звезд впереди сжимались, меняя свой цвет на различные оттенки синего. С ростом ускорения, звезды сгрудились в узорчатое синее пятно прямо по курсу, постепенно становившееся фиолетовым. Он оглянулся. По бокам все небесные тела оставались обычными, но их стало значительно меньше. Позади звезды покраснели и раздвинулись, будто бросившись врассыпную. Красное свечение потускнело и со временем исчезло совсем. Скорость продолжала увеличиваться. Блестящий корпус звездолета теперь опережал фотоны, и космические тела, расположенные за кормой корабля, визуально оказались впереди. Когда он перешел рубеж скорости света, красные огоньки сзади погасли совсем, а впереди образовалось сплошное ослепительное пятно. Восхитительное чувство власти над пространством и временем охватило все его существо.
Наконец, когда скорость достигла отметки в десять световых, наступил момент перехода ко второму этапу полета. Открытие стабильных червоточин на разумный промежуток времени, всегда требовало слишком больших энергетических затрат. Когда эта проблема была решена, возникло другое, казалось, непреодолимое препятствие. При открытии червоточины на какой-либо продолжительный промежуток времени, гравитация космических объектов находящиеся неподалеку от горловин начинала активно взаимодействовать, что могло иметь  катастрофические последствия для всей солнечной системы. Вторым путем преодоления больших расстояний стала технология растяжения-сжатия пространства с помощью отрицательной энергии. Привод Алькубиерре отлично справлялся с этой задачей, но требовал непомерно больших энергетических затрат для продолжительного путешествия.
Выход нашелся в сочетании двух технологий. Движение в пузыре искаженного пространства обеспечивало начальный разгон. Затем открывалась непроходимая червоточина, через которую не успел бы проскочить даже фотон света. Однако корабль, уже разогнанный до скорости в десять раз больше световой, вполне справился бы с этой задачей. 
Из-за скорости он не мог увидеть проход, но приборы подтвердили его наличие. Он четко представлял себе слегка голубоватое марево, искажающее свет, с тонкими изогнутыми лучами, торчащими во все стороны. Момент перехода неумолимо приближался. Начался обратный отсчет. Если проход откроется на миллиардную долю секунды не вовремя, звездолет пройдет через искаженный участок пространства и взорвется, превратив все свои атомы в чистую энергию.
Александр почувствовал переход с помощью сенсоров корабля. Ощущение напоминало прыжок в воду. Он должен был сразу же «вынырнуть» в нормальное пространство-время и начать процесс торможения, но этого не произошло. Привод Алькубиерре отключился согласно программе полета, но датчики показывали, что звездолет так и не покинул червоточину. Если проход коллапсировал, то от корабля и пилота не должно остаться и следа.
Стоянов растерялся. Происходящее шло в разрез со всеми возможными теориями. Он решил осмотреться. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось голубое пространство с редкими мазками белого цвета, по форме напоминавшими перистые облака. Приблизившись Александр увидел, что они двигаются. Неспешно извиваясь, белые полосы двигались в одинаковом направлении, образуя что-то вроде видимого невооруженным глазом течения. Пилот пробудил свое тело, перевел корабль в ручной режим, запустил маневровые фотонные двигатели и последовал вдоль линии псевдооблаков. Через некоторое время из голубой дымки появился шарообразный объект размером с Луну. Белые ленты кружили вокруг него, наматываясь как нити на клубок. Стоянов как завороженный следил за происходящим.
- Молодой… мир… зарождается… долго ждать… - мозг человека с трудом выхватывал знакомые понятия из обрушившегося на него потока информации.
- Что? Кто это?
Поток образов оборвался. Затем, через некоторое время, последовало короткое «друг». Видимо, собеседник объективно оценил возможности человеческого сознания.
- Где я? Что вам нужно? Что здесь происходит?.. – Поток вопросов закружился в голове пилота, опережая слова. В ответ опять последовал упрощенный образ, его мозг интерпретировал его как палец, приложенный к губам. Сделав над собой усилие, Александр смог задавать внятные вопросы и получить исчерпывающие ответы.
Червоточина начала коллапсировать до того, как корабль успел ее пройти. В результате катастрофы корабль и все, что было в нем, перешло в состояние чистой энергии. Он не умер, просто тело и оборудование перешли в другое физическое состояние.  Вселенная, в которой очутился пилот, находится вне пространства-времени доступного людям.
Собеседником человека был представитель цивилизации, достигшей вершины технического развития и нашедшей путь в Тонкий мир, в котором зарождается Вселенная. Клубок из белых облаков, который он наблюдал, оказался не чем иным, как зарождающимся новым миром. С тех пор они живут здесь, постигая самые сокровенные тайны Мироздания.
 Из очередного потока образов Стоянов понял, что ему собираются что-то показать. Все вокруг на долю секунды исчезло. Человек оказался в закругленном коридоре шириной около трех метров. Оба конца прохода были скрыты за поворотами. От неожиданности он пошатнулся, кто-то поддержал его за локоть. Александр сделал шаг в сторону, и замер от страха и восхищения.
Существо, около двух с половиной метров ростом, состояло из той же голубоватой дымки с белыми разводами, которые перемещались по телу, образуя потоки и завихрения. Тонкие руки венчали длинные пальцы. Ноги напоминали человеческие. Никакой одежды Стоянов не обнаружил, равно как и половых признаков.
Существо уловило немой вопрос. Через минуту человек узнал, что все в Тонком мире состоит из чистой энергии, включая этот корабль и его создателей. То, что глаза различают как оттенки синего и белого – две разновидности чистой энергии, что-то вроде мужского и женского начал. Любая материя во Вселенной может быть разложена на чистые энергии и, наоборот, энергии могут быть материализованы.
В стене напротив того места, где они беседовали, открылось окно от пола до потолка шириной в несколько метров. Открывшийся вид лишил Александра не только речи, но и способности мыслить. Хозяин корабля стоял молча, но человек почувствовал что-то похожее на улыбку. Огромная бело-голубая сфера поражала воображение, от нее невозможно было оторвать взгляд. В переливах оттенков скрывались все возможные картины и узоры. Энергетика жизни была настолько сильной, что пилот почувствовал, что его тело наполняется ею как сосуд. Огромный шрам на груди, последствие аварийной посадки, начал нестерпимо зудеть, но через мгновение все прошло, Александр понял, что он исчез.
- Это она? – Ошеломленный он не заметил, как перешел от телепатии к речи. Существо склонило голову, огромные на пол лица глаза медленно закрылись, потом открылись. Стоянов только сейчас обратил внимание, что кроме глаз на голове собеседника нет никаких внешних органов.
Энергетическая Земля клубилась белыми облаками, кружила потоками энергий. Время от времени белые перистые облака и голубые ленты вливались в нее или вытекали наружу, уплывая в синюю дымку.
- Она прекрасна…
Хозяин корабля опять «улыбнулся».
Внезапно в идеальных потоках образовались разрывы, движение энергии нарушилось, белые и синие массы начали сбиваться в уродливые неровные комья. Они со временем распадались под действием течений, но возникали новые, уже в других частях сферы. Некоторые области так и оставались закупоренными. Ранее ровная, поверхность покрывалась гребнями, выбрасывая некое подобие солнечных протуберанцев.
- Это из-за нас?
Существо моргнуло в знак согласия.
- Я должен вернуться! Понимаешь? Люди должны знать. Вам это ничем не угрожает – все равно мы не скоро доберемся до Тонкого мира, а к тому времени мы будем готовы…
Рука с непропорционально длинными пальцами поднялась, останавливая поток красноречия. Большие глаза уставились на Александра, проникая до самой души, дальнейшая беседа велась между тонкими энергиями человека и миллиардов существ. Она длилась долю секунды, но сказанного хватило бы на сотни лет разговора, даже посредством телепатии. У пилота потемнело в глазах.

- Центр – Игле, как слышите меня? Доложить состояние корабля и причину прекращения полета. Саша, ты жив?! Что произошло?! – Голос руководителя экспедиции дрожал от волнения. Стоянов снял шлем и не без удовольствия потянулся.
- Центр, я в порядке, корабль тоже, просто… - Он на мгновение задумался, подбирая слова. Не так легко будет объяснить произошедшее с ним за последние дни. А может, это все ему приснилось? Но что он тогда делает возле базового корабля? А был вообще старт? Стоянов растерялся.
- Что просто?! Саша говори, не молчи! Говори со мной! Буксиры уже в пути! Мы тебя вытащим!
В наушнике было слышно, как доктор требовал отложить допросы до медицинского осмотра, на радаре появились три шустрых буксира, эфир переполняли озабоченные голоса. Он должен был что-то им сказать, но не мог выразить увиденное словами.
Вдруг горизонт ослепительно вспыхнул и тут же погас. На месте, где только что чернела пустота, блестели металлом десять объектов в форме тарелок. Одновременно он почувствовал  десятки «улыбок». Радостный смех поднимался изнутри и рвался наружу, Стоянов не мог сдержаться, на глаза наворачивались слезы.
- Просто, мои новые друзья говорят, что нам рано искать новую Землю, ведь мы совсем не знаем старую.

Привод Алькубиерре* - или "Двигателя деформации пространства" (Warp Drive), предложенной мексиканским физиком Мигелем Алькубиерре (Miguel Alcubierre) в 1994 году. Warp Drive создаёт вокруг корабля замкнутый пузырь с отдельным "куском" пространства-времени, позади же него привод заставляет пространство-время расширяться, а впереди — сжиматься. Это приводит к перемещению пузыря вперёд со скоростью, которая может быть выше скорости света.
При этом условие, что скорость света физически нельзя превысить, — выполняется. Луч, находящийся вблизи корабля с включённым приводом (то есть внутри пузыря), точно так же улетит вперёд, как и в обычной ситуации. Чтобы поместить корабль в такой пузырь, сообщают физики, требуется экзотическая отрицательная энергия (кстати, позарез нужная физикам и для создания машины времени).

Генератор Казимира* - основан на эффекте Казимира. Эффект Казимира: между двумя проводящими пластинами, расположенными на расстоянии порядка нескольких десятков или сотен нанометров, рождаются только виртуальные фотоны с длинами волн, кратными расстоянию. Вне пластин — любые виртуальные фотоны. Так флуктуации вакуума толкают пластины навстречу друг другу. Эффект этот подтверждён экспериментально. И он (в теории) мог бы помочь космическим путешественникам, поскольку, физическая интерпретация эффекта Казимира такова: во внутренней области между пластинами как раз существует отрицательная энергия.

 «Gliese 581»* - красный карлик, расположенный в созвездии Весов, в 20,4 св. лет от Земли. Искать в двух градусах севернее ; Весов. Масса звезды составляет приблизительно треть от массы Солнца. Gliese 581 находится в списке ста ближайших к нашей солнечной системе звёзд. В 2005 году возле звезды была открыта планетная система. Главное событие — открытие первой, известной человечеству, экзопланеты лежащей в обитаемой зоне (англ. habitable zone) (Глизе 581 c), т. e. обладающей физическими характеристиками, делающих экзопланету потенциально обитаемой (в частности для данной планеты ускорение свободного падения — 1,6 g, температура — —3—40 °С и пр.) На данный момент (май 2007) у звезды признано существование трёх экзопланет.

Парсек* - Парсе;к (сокращённо пк) — распространённая в астрономии внесистемная единица измерения расстояния. Название происходит от «параллакс угловой секунды» и обозначает расстояние до объекта, годичный тригонометрический параллакс которого равен одной угловой секунде. Согласно другому эквивалентному определению, парсек — это такое расстояние, с которого средний радиус земной орбиты (равный 1 а. е.), перпендикулярный лучу зрения, виден под углом одна угловая секунда (1;).
1 пк =  3,2616 световых лет.
Используются также кратные единицы: килопарсек (кпк, тысяча), мегапарсек (Мпк, миллион), гигапарсек (Гпк, миллиард).

Световой год* - Светово;й год (св. г., ly) — внесистемная единица длины, равная расстоянию, которое преодолевает свет за год. Более точно, это расстояние, которое проходит фотон в вакууме, не испытывая влияния гравитационных полей, за один тропический год, отнесённый к эпохе 1900,0 (он равен по определению 31 556 925,9747 секунды СИ; см. также Эфемеридное время). Учитывая, что скорость света в вакууме равна в точности 299 792 458 м/с, можно посчитать, что световой год равен точно 9 460 528 177 426,82 км (то есть примерно 9,5 триллионов километров). Данное определение является наиболее распространённым, но наряду с ним существуют также другие определения светового года, основывающиеся на другой продолжительности года (поскольку различных, слегка отличающихся друг от друга определений года существует несколько); так, если принять юлианский год (365,25 стандартных суток по 86 400 секунд СИ), то световой год равен 9 460 730 472 580,8 км, что отличается от первого определения на 0,002 %. Поэтому для точных измерений расстояния световой год применять нельзя, если заранее не договориться, на какой именно продолжительности года основывается данная единица длины. Однако это уточнение маловажно в связи с не слишком высокой точностью определения расстояний до внесолнечных объектов, где обычно и используется эта единица длины.