Глава 7. Черный планетоид

Спустя пару недель после злополучного совещания мы стартовали. Необходимо было взять на борт запас массы, и, пройдя по системе Око Дракона, выйти на околопланетарную орбиту Уголька, где, собственно говоря, и начнется основная работа. А пока мы с Джексоном занимались ремонтом "Жука", остальные, по сути дела, отдыхали. Нет. Конечно, все необходимое для полета корабля делалось точно и вовремя, хотя никто целенаправленно не следил за этим. Задашь киберсистеме вопрос о неполадках на корабле, она ответит, что и где функционирует плохо, назовет причину, а потом сама сообщит об устранении неполадок. Вот и все. Никого специально дергать не надо, поэтому в свободное время экипаж веселился на полную катушку. На Элефанте так не получается, там дисциплина и формальности всякие. У нас, по идее, должно быть то же самое, но, поскольку даже бортовой журнал ведется автоматически, каждый волен делать, что ему нравится.

Ругаться пришлось только с Железновым. Ни с того ни с сего Питер потребовал от нас с Джексоном соблюдения трудовых нормативов, заявив, будто работать больше восьми часов в сутки не положено. Но я послал его к дьяволу, сказав, что не позволю ему заниматься тут всякой медицинской схоластикой. Нгамо же откровенно ржал, слушая нашу перепалку, а потом увел Железнова в тренажерный зал, усадил там за один из терминалов, где непривыкший к нашим играм доктор развлекался часов двенадцать подряд. Потом мой заместитель доходчиво объяснил ему, что Питер работал на боевом тренажере, общаться с которым больше двух часов в сутки не полагается, а на нашем корабле это такая же работа, не хуже и не лучше любой другой. И тут уже хохотали все присутствующие, а Питер лишь смущенно хлопал глазами, объясняя, что он не знал таких подробностей.

После этого случая Железнов все свободное время посвящал тренажерам. Оказалось, что он с давних пор обожает подобное занятие, а в столь интересные игры даже не играл никогда. Довольный таким поворотом событий Абдулла постарался втянуть доктора в игроманию еще больше, и они вдвоем гонялись за космическими монстрами по всей виртуальной галактике.
В то же время Эрик, Вилли и Генрих неожиданно увлеклись голографическим моделированием, когда картинка со стереоэкрана переносится непосредственно в комнату, и таким образом можно создавать практически любые иллюзии. А поскольку соответствующее оборудование установлено только в кают-компании, входя туда, теперь можно было увидеть довольно странные пейзажи, когда под ногами искрится, скажем, снег, а над головой с ветки на ветку перелетают попугаи. Вместо привычных предметов виделось черт знает что. Диван мог превратиться в спину бегемота, а переносной пульт вдруг становился свернувшейся коброй или небольшим чемоданчиком.

В такой обстановке мы добрались до ближайшей к Элефанте планеты, которая во всех отношениях оправдывала свое название, Снежная. Даже летом на экваторе температура там редко поднимается выше ноля градусов, а о зиме и говорить нечего. Кислорода там нет, и атмосфера состоит в основном из углекислого газа, водорода и воды с примесью метана. Планета считалась уже исследованной, и ничего интересного на ней не обнаружено. От нас требовалось лишь подтвердить ранее полученные данные не более того. Ну, сфотографировали ее во всех возможных диапазонах. Запустили зонд, взяли пробы атмосферы и грунта. А потом ребята предлагают слетать посмотреть на горный хребет, выступающий из сплошной массы снега и льда. Как раз туда, где в данный момент лето, и погода наиболее жуткая, когда бураны со смерчами и грозами бывают каждый день. Ну и полетели. Сначала Эрик с Абдуллой проскользнули между двумя снегопадами. Сели. Вылезли из провалившейся по самые крылья машины, сделали снимки маленького озера, лежащего среди снегов, с нависшими над ним ледяными скалами. Там были полупрозрачные утесы с белыми шапками на вершинах, не хватало только облепленной снегом ветки с зелеными листьями. Но растительность на планете отсутствует, поэтому ветку пришлось смонтировать. Получилось здорово, особенно, когда в озеро вошел белый медведь. Но это уже фотомонтаж, а вовсе не реальная съемка.

Затем Вилли с Генрихом едва вырвались из-под грозового фронта, обогнув тучу, приземлились на склоне одной из гор, там тоже было очень красиво. По прозрачному ледяному руслу бежал голубоватый ручей, пробивающий себе дорогу среди снегов. Он падал вниз небольшим искрящимся в лучах красного солнца водопадом, образуя миниатюрное озеро, которое, в свою очередь, тоже срывалось вниз, падая с довольно-таки большой высоты. Ребята обнаружили интересную ледяную скалу с вкраплениями мелких камней. На снимках она выглядела весьма заманчиво. Интересное образование. Кусок такого льда они даже привезли на корабль. Но уже в грузовом отсеке лед начал таять, утратив все свое великолепие, поэтому его бросили в первый попавшийся под руку герметично закрывающийся контейнер, оставив привезенный материал для последующих анализов. Но это оказалась обыкновенная вода, содержащая лишь небольшое количество солей аммония, а на дне лежали мелкие камешки. Вилли хотел их выбросить, но Эрик из любопытства взял один в руки и обнаружил правильный октаэдрический кристалл. Оказалось, что это алмазы, перемешанные с осколками фиолетового кварца, иными словами аметиста. Камни сложили в коробку и оставили до лучших времен, потому что ювелирным делом никто не увлекался, а для технических целей они пока не требовались.

Забавнее всего слетали Нгамо с Питером. Добрейший Джексон охотно передал Железнову управление катером, и нашего доктора черти понесли в самый центр циклона, он, видите ли, таким идиотским способом приземлиться хотел. Разумеется, машину швыряло и крутило, словно сухой лист в осеннем парке. А Нгамо с интересом наблюдал, как доктор борется с автоматикой, пытающейся вывести катер из опасного места. Потом Питеру вдруг померещилось, будто прямо по курсу появилась гора. Тогда он рванул штурвал так, что бедная "Муха" едва не развалилась на кусочки от перегрузки, потому, что наш доктор при этом включил полную тягу, а автоматика лишь слегка подкорректировала курс. Катер свечой помчался на орбиту. А ведь все это происходило на планете, где ускорение свободного падения почти в два раза больше, чем на Земле! Перегрузка получилась основательная. Доктор вырубился, зажав ручку управления тягой, по причине чего Джексону не сразу удалось справиться с машиной. Он вынужден был полностью отключить ручное управление, и правильно сделал, потому что Питер вскоре пришел в себя и начал дергать все подряд, как он сказал потом, хотел машину посадить. Конечно, ничего лучшего он придумать не мог, потому что внизу по-прежнему завывал ураган и снежные вихри неслись в бешеной круговерти, срывая белые шапки с окрестных гор.

После такого Нгамо не стал испытывать судьбу и отправился прямым ходом на корабль, не смотря на возмущение Питера, дескать, он на Снежной так и не побывал.
Мы с Вилли встретили их в ангаре. По тому, как Железнов спускался по трапу, я понял, что с ним не все в порядке, а когда заглянул ему в глаза, сразу  же подхватил под руку, указав Смитсону на Джексона, хотя тот шел вполне нормально.

- Ты чего? - удивился Питер.

- Ничего, - отвечаю, - Положено так, - и, прислонив его к ближайшей опоре, извлек доктора из скафандра.

Благо, хоть с Нгамо все оказалось в порядке. Он потом говорил, что никоим образом не мог представить себе, как поступит Питер, и столь идиотское поведение вообразить невозможно.

- Надо было сразу забрать у него управление, - поздним числом посоветовал Абдулла.

- Я пытался, - разводит руками Нгамо, - Но он же в тот момент не воспринимал ничего.

- Интересней всего было бы узнать, какого черта он кинулся в глаз тайфуна! - воскликнул Генрих.

- Моя вина, - сообщает Абдулла. - Помните, у нас на тренажере есть подобная ситуация, где надо книвиса ловить?

- Это который сначала на тебя в пространстве бросается, а потом удирает на планету-океан, где наш "Валдай" в подводную лодку превращается?

- Во-во! Но там ускорение свободного падения 6 метров.

- На Снежной - 22 метра в квадратную секунду!

- Ребята, - Джексон прерывает спор, - Питер совсем не умеет пилотировать катер.

- Это как?!! - чуть ли не хором воскликнули мы.

- А так! - говорит Нгамо, - Он же летает на нем, как на флаере! В нормальных условиях проблемы нет, но тогда можно на автоматику полностью положиться. А если она не справляется, и, действительно, без человека обойтись нельзя, он летать не умеет, подготовки не хватает.

Мы молча переваривали новость. Потом говорю им как есть:

- Ребята, он водит машину сам, но его всегда страхует автоматика, уж этого-то я не заметить не могу!  Опыта ему не хватает, вот что. У него ведь даже летной карточки нет.

- Как нет?! - ахнул Генрих.

- На флаер есть, а на космокатер нет.

- И ты…Ты…

- Отпустил его с Джексоном. Вместе с опытным пилотом, понимаешь Вилли?

- А я лопухнулся, - сокрушается Нгамо.

- Вы оба живы, - говорю ему, - И мы теперь знаем, что Железнова никуда одного отпускать нельзя!

Собственно говоря, мне и раньше это было известно, хотя и нельзя рационально объяснить откуда. Теперь выяснилось еще одно немаловажное обстоятельство. Питер, оказывается, плохо подготовлен к перегрузкам. Не зря я не хотел его брать на корабль! И еще одно странное обстоятельство немало удивило меня. Помимо гравитационной травмы легкой степени кибердиагност обнаружил у него отклонение в кардиограмме, причем в базе данных ничего подобного не значилось. Я собирался уже выйти на связь со "Звездным Странником", чтобы проконсультироваться там насчет столь странного вердикта диагностической машины, и непроизвольно произнес это вслух. Железнов сразу взвился:

- Не сдавай меня, Рольф! - взмолился он, - Монтойя меня тогда с потрохами сожрет.

- Что это значит? - показываю на экран.

Питер покраснел и ответил:

- Такое иногда бывает при гравитационной травме, увидишь, завтра уже все будет нормально.

- В таком случае, - говорю, - Почему нет информации в базе данных, если там предусмотрено все на все случаи жизни? Кстати, у тебя сердце болит?

- Нет, - отвечает он, - И получается, что предусмотрено не все.

Тогда я вкатил ему лошадиную дозу сердечного и оставил в медблоке, потребовав от Греты в случае чего меня сразу же разбудить. Благо, Джексону кроме плотного ужина не требовалось ничего. А на следующий день кардиограмма, действительно, оказалась нормальная, поэтому разговор с Монтойя не состоялся, все-таки Железнов мой друг как-никак. Будет теперь целую неделю отлеживаться, но это не страшно, в пространстве гравитационные травмы случаются.

А на Снежную мне лететь не захотелось, лед, снег, бураны, ну что в этом может быть хорошего, и, кроме того, пары не было. Имелся у нас еще один член экипажа, но он остался на Элефанте, поскольку у него нежданно-негаданно приключился затянувшийся роман. Валентина не волновало, что его возлюбленная на десяток лет старше. Увидев, как они прощаются перед стартом, я тихо подошел и сказал, что он может остаться, если хочет. Диана спросила:

- Насовсем?

- Если вы все решили, с переводом на "Звездный Странник" проблем не будет, - говорю им.
Валентин опустил глаза, не зная, что сказать. Подошел Генрих.

- Ну, что? Ты летишь или как? - грубовато поинтересовался он.

Я взял Литке за плечи, развернул и бесцеремонно поддал по заднице.

- Приглашайте на свадьбу, а, если передумаете, к Элиосу ты пойдешь с нами!

Они заулыбались, Валентин смущенно, Диана вполне откровенно. Не знаю, что уж она нашла в Салихове, но это уже их личное дело. А Хмельковский, так тот аж просиял, узнав такую новость.

- Самое главное, чтобы они не поссорились, - сказал тогда он.
Но у старого капитана свой интерес, ему кого-нибудь из нашего экипажа в свой переманить хочется, а тут такой случай подвернулся.


"Гремящая Радуга" направляясь к поясу астероидов, который в системе Око Дракона имеет форму огромной восьмерки, центр которой примерно совпадает с центром масс. Любопытное явление. Восьмерка состоит из трех колец. Два внутренних, у каждой звезды свое, это помимо планет земной группы. И, кроме того, имеется общая восьмерка, получившаяся в связи с тем, что плоскость эклиптики одной звезды наклонена на 11 градусов относительно другой, из-за чего два разнонаправленных потока мелких камней, газа и пыли не пересекаются, поэтому отдельные объекты до сих пор не разлетелись по окрестностям. Но больших камней все равно нет, поэтому нам пришлось собирать мелкие обломки, заполнив ими весь трюм. А, поскольку необходимо было доставить определенный запас массы для большого корабля, пришлось наиболее крупные фрагменты крепить прямо к корпусу. Такой вариант предусмотрен, но возиться пришлось долго.


После происшествия на Снежной на общем собрании экипажа Питера объявили стажером.

- Врач нам не нужен, - еще раз повторяю ему, - Если ты действительно хочешь в экипаж, приобретай необходимую для этого подготовку. Второй раз на поводу у Монтойя никто не пойдет, даже сейчас ты с нами, потому что этот рейс всего лишь в пределах системы Око Дракона.

Но Железнов был в полном восторге и соглашался учиться чему угодно. Его абсолютно не волновало то, что каждый из нас, в том числе и мы с Нгамо младше него. Он старательно выполнял все, что ему поручали, хотя работа была нудная и опасная, поскольку даже внутренний пояс астероидов состоит из мелких камней, а с внешним дело обстоит еще хуже, там вообще чуть ли не гравий вперемешку со льдом водородом и дейтерием.
Первый раз мы с Джексоном вышли в пространство вдвоем.

- Тебе это ничего не напоминает? - поинтересовался он.

- Напоминает, - говорю, - И, вероятно, то же, что тебе.

"Жук" был еще не готов к полету, поэтому мы приготовили сеть и при помощи двух катеров достаточно быстро начали собирать камни. Ребята вначале были возмущены распределением обязанностей, но вскоре смекнули, что к чему. Они быстро усвоили систему "отлова" мелких объектов, оценив уже имеющийся опыт. Потом Нгамо предложил немного задержаться, чтобы закончить ремонт "Жука", ему очень хотелось показать в деле эту машину. "Бриз" тогда как раз получил повреждение, и мы, работая всем экипажем, быстро привели в порядок катера, теперь каждый из них мог выходить в пространство. Потом мы с Джексоном продемонстрировали, как легко вертится старая машина, лавируя среди мелких обломков. И каждому захотелось повторить это, тогда за пару дней удалось заполнить весь трюм, а потом наловили и более крупные камни, чтобы закрепить их на обшивке "Гремящей Радуги".
Следовало бы побывать еще и у Малого Ока, где тоже имелись планеты, но Луис Хмельковский, в очередной раз выйдя на связь, попросил вернуться как можно быстрее.

- Для нормальной работы НИИ, - говорил он, - Необходимо присутствие на околопланетарной орбите второго земного корабля или же требуется полностью укомплектовать экипаж "Звездного Странника".

Он имел в виду, что после аварии на станции до сих пор сохраняется недостаток летного состава, и пассажиров возить было некому.

- Но как же так! - возмутился я, - Летать на флаере может практически каждый, почему-то на Земле ни у кого подобных проблем не возникает!

- Ты не учел техобслуживание, - заметил Луис, - На Земле многие люди действительно неплохо летают, а вот самостоятельно отремонтировать флаер или авиетку не могут. У нас получается то же самое и, кроме того, многие боятся садиться вертикально на неподготовленную площадку.

- Но в НИИ есть разные специалисты, многие из них предпочитают возиться с машиной сами,

- снова не соглашаюсь с ним.

- Да, - кивает Хмельковский, - Но у них есть другая работа, кто станет выполнять ее, если они будут заниматься исключительно летательными аппаратами?

- Неужели ничего нельзя сделать? - спрашиваю у него.

- Можно, - признает Луис, - Только тогда придется оторвать людей от исследовательской работы и перевести на чисто техническую. Как ты думаешь, им это очень понравится?

- Но, если это будет временно?

- А как, спрашивается, мы выходим из положения? - усмехнулся он.

Таким образом, мы отправились на Уголек, оставив на потом остальные планеты системы.


И вот перед нами Черный Планетоид. Идеально круглый шар. И нет на нем ни гор, ни глубоких впадин, только небольшие метеоритные кратеры слегка разнообразят неестественно однообразный рельеф объекта. Он много меньше нашей Луны, а вот сила тяжести почти такая же.

- Необычный камушек, - заметил Эрик, обращаясь неизвестно к кому, когда корабль приблизился к самому странному планетоиду, какой только можно встретить в пространстве.
Сама форма Уголька заставляет задуматься о его искусственном происхождении, а элефантийские находки навевают мысли о том, что неопределенное время назад он выполнял функции космической станции. Конфигурация его для этого не оптимальна, но это с нашей точки зрения. Кто знает, может быть, чужаки умели управлять гравитационными полями. В этом случае им не приходилось создавать искусственную силу тяжести при помощи вращения своих сооружений. Да и откуда мы можем знать, какие приборы и приспособления могут выдвигаться из-под поверхности инопланетной космической станции, поэтому внешний вид объекта ни о чем не говорит.

- Экипаж, по местам! Боевая готовность!

- Зачем?!! – раздалось почти одновременно несколько голосов.

- На всякий случай! - отвечаю, - Абдулла, Генрих, готовьте к посадке киберов!

- Думаешь, следует ждать подвоха? – полюбопытствовал Эрик.

- Перестраховщик! – обозвал меня Вилли.

- Не вынуждай рисковать твоей драгоценной шкурой, - советую ему, разворачивая корабль носом к цели нашего полета.

Пальцы бегут по пульту, активируя систему управления огнем, и ракеты с аннигиляционными зарядами входят в пусковые шахты. Пусть меня называют перестраховщиком, но если хоть с одним членом экипажа что-то случится здесь, я разнесу этот чертов шарик на элементарные частицы, а потом кто угодно может заявлять, будто бы не следовало так поступать!

"Гремящая Радуга" выходит на слабо эллиптическую орбиту, развернувшись носом к планетоиду, теперь она находится в наиболее удобном положении для открытия огня. Работающий вхолостую плазмотронный массозаборник поглотит значительное количество излучения любого типа, если киберсистема чужаков попытается подбить корабль, а представляющие опасность материальные объекты Грета уничтожит без дополнительной команды.

- Отправляю первого кибера, - докладывает Абдулла.

На экранах появляется небольшой аппарат, внешне похожий на космокатер, впрочем, это и есть его беспилотный аналог. Он намного меньше пилотируемой машины, более маневренный, приспособленный к движению с очень большими ускорениями. Видно как робот движется к планетоиду, начиная спуск.

Первоначально все шло нормально, планомерно снижалась высота и скорость, следы атмосферы отсутствовали. До поверхности оставалось 5 километров, когда сила тяжести вдруг упала почти до нуля, и беспилотный аппарат, шедший в режиме спуска, моментально взмыл вверх. Абдулла разворачивает его, возвращая на прежний курс, и, вскоре, он вдруг дернулся, стремительно помчавшись вниз. Автоматика сработала неадекватно, Саид-Алиев останавливает падение, кибер поднимается выше и вновь падает, а поскольку до находящегося на борту корабля оператора сигнал идет полсекунды и столько же обратно, неудивительно, что Абдулла не успел отреагировать. Последовал взрыв. Черные обломки полетели в разные стороны, и на месте падения образовался очередной кратер, ничем не отличающийся от прочих.

- Запустить второго кибера!

- Второй кибер стартует, - доносится голос Генриха, и на экранах появляется следующий спускаемый аппарат. Точно так же, как и первый на высоте 6 километров он зарегистрировал уменьшение силы тяжести, и, повинуясь сигналу оператора, продолжил спуск, быстро снижая скорость.

- Высота 5 километров, - дублируя цифры на экране, говорит Грета.

- 4 километра.

- 3 километра.

Аппарат начинает в очередной раз падает, но теперь его двигатели сразу же перешли в режим торможения. Кибер резко взмывает вверх, теряет скорость, и стремительно мчится вниз. Незапрограммированная на такую ситуацию автоматика не может адекватно отреагировать, и снова яркий бутон взрыва расцветает на черной поверхности планетоида. Экипаж замер у экранов. Каждый, заново прокручивает в памяти увиденное, всем уже ясно, что следующая машина должна быть пилотируемой, поскольку соответствующих киберов у нас всего четыре, и, в любом случае, ни один из них не дойдет до поверхности в автоматическом режиме. Я хотел, было, вывести из ангара "Муху", но, взглянув на часы, сказал совсем другое:

- Следующий запуск через 12 часов.

Заговорили все сразу, кто-то удивлялся, кто-то высказывал предположения или предлагал вскрыть объект лазером. Ребята хотели продолжить работу, не откладывая. Отвечаю на это, мол, утро вечера мудренее, авось кто-нибудь что-нибудь да придумает, прежде чем вниз отправляться. Флибустьеры пошумели немного, высказывая разнообразные гипотезы, посидели в кают-компании и разбрелись по каютам. А я вместо этого погрузился в расчеты. Получалась странная картина. Сила тяжести на Угольке не является постоянной величиной! Весь только вопрос, от чего она зависит. Тут возможно несколько вариантов. Либо в разных точках планетоида она разная, либо внезапно возрастает у поверхности. И то и другое противоречит законам физики, и вряд ли целесообразно для разумных существ. Третий вариант можно связать лишь с включением установки, позволяющей менять силу тяготения с приближением к объекту неизвестного летательного аппарата. И в любом случае я не мог послать на Уголек человека, обязан и не могу! Решение возникло само собой…

За полчаса до общего сбора вхожу в ангар, где стоят катера. Ласково погладил "Муху" по шершавой термостойкой обшивке и зашагал к "Жуку". Старая машина подходит для сегодняшнего полета лучше современных моделей. Не зря же я с детства отключал автоматику по поводу и без него. Не зря удирал от патрульных флаеров. Сегодня все эти навыки пригодятся. Мне хорошо знакома эта машина, недаром выбрал именно ее, несмотря на вполне естественное недовольство экипажа по поводу старья, которое следует отправить на переплавку. Только мы вдвоем с Джексоном знали истинную ценность катера, немало часов налетав в свое время на его собрате, лавируя среди ледяных глыб в кольцах Сатурна.

Сегодня я иду один. Вдвоем с Нгамо мы перебрали "Жука" по винтику, заменили изношенные детали и значительную часть электронной начинки. Теперь автоматику можно отключить полностью и летать, как в прадедовские времена, вручную управляя двигателями. Скафандр на мне тоже лишен современного оборудования, собственно говоря, это все тот же "М-15", в которых мы работали в Холме Плоских Камней, только теперь к нему присоединены баллоны с дыхательной смесью, от которых пришлось отказаться на поверхности Элефанты. И, кроме того, мы восстановили радиосвязь, которая будет работать до тех пор, пока не попаду в поле, аналогичное элефантийскому, тогда все равно ни с кем разговаривать будет не с кем.

"Жук" плавно выскользнул из ангара и неспешно пошел к планетоиду. Работают все его системы, бортовой компьютер в том числе. Кто его знает, возможно, с электроникой ничего не случится, тогда она тоже лишней не будет. Вскоре звучит сигнал вызова, и на экране появляется обиженный Нгамо. Он первым сообразил, что является причиной отсутствия капитана.

- Опять хулиганишь? – ядовито поинтересовался Джексон.

- Ага.

- А о друзьях забываешь? Может быть тебе напомнить, что вдвоем эту машину пилотировать проще, чем в одиночку!

- Вспомнил, что мы на такой же в свое время вытворяли!

- Да, но вдвоем!

- Мы тогда были мальками…

- Но…

- Включай аппаратуру и садись на мое место, мы и сегодня вдвоем.

- Думаешь? – скептически произнес он.

- Передаю тебе всю зафиксированную сенсорами информацию. И, скажи мне, пожалуйста, кто лучше тебя, ее сможет интерпретировать?

- Да уж, - нехотя соглашается Джексон, - С "Жуком" кроме нас двоих тут никто не справится.

- Ребята пусть действуют, как вчера, если что, открывай огонь.

- Понял! - недовольным тоном отвечает мой друг.

Первоначально спуск проходил легко. Никаких казусов не было. Но на высоте 5 километров машину основательно тряхнуло, кстати, и с беспилотными аппаратами происходило нечто подобное. Высота 4 километра, "Жук" снова дернулся, метнулся вниз, затем неожиданно взмыл вверх. Возвращаю его на прежний курс, продолжая спуск. Три километра до поверхности. Катер начинает падать. Но я ждал этого и успел форсировать двигатели, потеряв всего полкилометра высоты. И вновь машина рванулась вверх.

- Что у тебя происходит? – спрашивает Нгамо.

- В очередной раз упала сила тяжести, помолчи и следи за приборами.

- Ты полностью перешел на ручное управление?

- Да. Продолжаю спуск.

Высота два километра. Пытаюсь сохранять ее. Снова падение.

- Рассчитай расстояние между провалами! – прошу друга.

- Понял! – отвечает он и вскоре выдает ответ, - 273 километра.

Высота 2 километра. Двигаюсь, не снижаясь, ожидая новой гравитационной ямы. И действительно, "Жук" снова упал. Но я уже успел приспособиться к скачкам силы тяжести, поэтому продолжаю идти параллельно поверхности, то взмывая вверх, то проваливаясь, теряя высоту. Постепенно снижаю скорость. Вести катер вручную оказалось довольно просто, хотя это требовало очень высокой концентрации внимания, любая ошибка могла привести к аварии. Наконец выдвигаю похожие на лапы насекомого опоры, и после очередного падения машина мягко опускается на них, слегка присев под действием собственной тяжести, чтобы продолжить бег по поверхности планетоида. Как ни странно, вся аппаратура работает совершенно нормально. Приборы не сумасшествуют, болевых ощущений тоже нет, хотя гермошлем открыт.

- Произведена мягкая посадка на Уголек.

- Ура!!! – раздаются из динамиков голоса.

- Продолжаю движение.

- Давай! – кричит Нгамо, - Покажи им, на что этот дедушка способен!

Катер в режиме движения по поверхности. Его похожие на лапы насекомого "ноги"  резво бегут по напоминающей черное стекло растянувшейся до самого горизонта глади. Создается впечатление, будто бы машина опустилась на космодром, предназначенный для посадки кораблей самых разнообразных конструкций. И чудится, словно вдруг приподнимутся треугольные плиты обшивки инопланетной станции, открывая вход в теплый наполненный светом и запахом машинного масла ангар, где замерли причудливых форм катера или даже космические корабли. Во всяком случае, наша "Радуга" легко поместилась бы здесь в компании флинтинианского чужака. Автоматика работает нормально, не фиксируя аномальных явлений. Разве что радиационный фон несколько выше, чем можно было ожидать, но не настолько, чтобы он мог как-либо повлиять на приборы, да и я наберу дозу, которую хоть как-нибудь следует принимать во внимание не раньше, чем через 12 часов.

Ага! Вот оно! "Жук" неожиданно вздрогнул, слегка присев, и чуть тяжелее пошел дальше. Сила тяжести резко возросла, хотя рельеф вроде бы не изменился. Останавливаю катер и, закрыв лицевой щиток, выхожу наружу.

- Выхожу на поверхность.

- Мы тебя потеряли!

- Но мы же разговариваем!

- Да, но мы тебя не видим!

- Сейчас выведу катер из зоны повышенной гравитации.

- Давай!

"Жук" снова шагает по черной глади. Вот он вздрогнул. Чувствую, как тело потеряло большую часть своего веса.

- Видим тебя!

- Понял! Выхожу.

Вокруг космокатера до самого горизонта тянется однообразная поверхность, состоящая из плотно подогнанных одна к другой треугольных плит. Возвращаюсь в зону повышенной гравитации. Ничего особенного там нет, просто тело становится тяжелее и все. Ориентируясь по собственным ощущениям, оказывается проще определить размер пятна тяжести, имеющего форму равностороннего треугольника. Теперь надо как-нибудь обозначить это место, чтобы, по крайней мере, видеть его с орбиты. Для этого пригодился герметик, предназначенный для ликвидации небольших пробоин обшивки. С борта корабля подтверждают, что теперь, действительно, видно место, где увеличивается сила тяжести.
Двигаюсь к ближайшему кратеру. Это не место аварии нашего беспилотного аппарата, но все же. Путь достаточно долгий, потому что приходится передвигаться по поверхности вместо того, чтобы лететь над ней. По дороге отмечаю еще несколько гравитационных треугольников. И вот, наконец, спустя пару часов после посадки "Жук" добежал до ближайшего места падения метеорита и зашагал по его окружности. Кругом валялись обломки черного напоминающего стекло камня, на дне виднелась та же странная порода.

- Не забудь взять пробы! – беспокоится Эрик.

- Да уж возьму как-нибудь, - говорю ему.

Интересно, что это за трещина. Она очень узкая и поэтому не видна с орбиты. Выхожу на поверхность. Щель прямая, судя по всему, глубокая, ровная такая, проходит как раз между двумя треугольниками. Шагнув через трещину, слышу дикий писк, извещающий о высокой радиоактивности. Рефлексы сработали моментально, так что ноги сами отнесли меня на пару десятков метров от "горячей" щели. Даже сколько рентген хватил, не сразу узнаешь, поскольку большая часть оборудования  положенного для "М-15", осталась на борту корабля. Вновь осторожно приближаюсь к опасному месту, не сводя взгляда с индикатора радиоактивности. Раздается писк. Еще чуть вперед. Стрелка резво прыгает за красную черту, следом за ней прыгаю и я, назад естественно.

- Нгамо! Слышишь меня?

Ответом было молчание и треск помех в эфире. Вполне естественно, поскольку сила тяжести в этом месте повышена. Возвращаюсь к катеру, по пути прихватив с собой куски черного камня в изобилии валяющиеся вокруг. Попался еще какой-то небольшой обломок, отличающийся от всего остального. Я даже задержался немного из-за него. Материал напоминал металлический кусок обшивки какого-то механизма и казался странным образом знакомым, хотя, при этом он абсолютно непохож на кусок изделия земной промышленности.

- Рольф! Что случилось? – монотонно повторяет Грета, и ее голос звучит на всю кабину.

- Отбой! Все в порядке, - успокаиваю оставшихся на борту.

- Что у тебя происходит?! Связь исчезла!

- Попал в зону высокой радиоактивности. Стартую немедленно.

- Понял! Как себя чувствуешь?

- Негативных последствий не ощущаю.

Я сложил образцы породы в грузовой отсек, и тогда, наконец, оформилась мысль, не позволившая сразу задраить шлюз и запустить двигатели. Необходимо было еще раз осмотреть трещину и кратер.

- Нгамо, не теряй меня, нужно спуститься в кратер, - говорю Джексону.

- Ты сколько рентген хватил? - спрашивает он.

- Понятия не имею, но надо же узнать, что здесь есть помимо черного стекла.

- Какого стекла? - не понял Вилли.

- Ну, это не совсем стекло, - отвечаю, закрепляя фал, - Просто не знаю, как еще назвать материал, из которого сделана обшивка станции.

- Думаешь это все-таки искусственный объект?

- Теперь в этом нет сомнений.

Спускаясь в кратер, я был осторожнее, чем когда подходил к трещине, поэтому возрастание радиационного фона заметил сразу. А злополучная трещина начиналась от самого дна, она слегка светилась в тени, отбрасываемой круто уходящей вниз стенкой. Дальше идти нельзя! Судя по всему, здесь излучение даже выше, чем на верху, поэтому, осмотревшись вокруг, начинаю подъем. Трос елозит по краю обрыва, и прочные слагающие его металлопластиковые нити при этом рвутся одна за другой. Еще немного, и мне придется падать до самого дна, откуда, скорее всего, на поверхность уже не выбраться. Осталось совсем немного. Благо, нога находит неровность в почти гладкой стене, и я успеваю-таки взобраться, прежде чем окончательно порвется трос.

Теперь необходимо сделать еще одно дело. Двигаясь по краю кратера, собираю валяющиеся повсюду обломки, прежде чем вернуться в кабину. Надо бы еще проверить насколько далеко тянется трещина, но лучше сделать это с орбиты, поскольку она начнет светиться, когда Уголек повернется вокруг своей оси, и эта часть планетоида окажется в тени.

Заработали двигатели. Механические лапы оттолкнулись от усыпанной осколками черной поверхности, и "Жук" охотно пошел вверх, набирая высоту. Несколько раз его ощутимо тряхнуло, но при взлете это большой роли уже не играло.

- Максимов! Слышишь меня?! – это уже Питер вышел на связь.

- Слышу хорошо.

- Какую дозу хватил?!

- Пока не знаю. Гермошлем не снимаю. Чувствую себя нормально, но на всякий случай без скафандров ко мне не подходите. "Жука" и "М-15" – на дезактивацию.

- Это мы уже поняли, - прозвучало в ответ.

- Возвращаюсь на корабль.

- Ждем!

Я сделал все, что только можно было. Собрал образцы "породы" покрывающей поверхность Уголька. Принес обломок объекта, после падения которого образовался кратер. Измерил интенсивность излучения трещины. Судя по всему, щель между треугольниками образовалась в результате взрыва ракеты. Не нужны специальные исследования, и так видно! Неясно только почему столь велико излучение, но поскольку объект до какой-то степени сохранил свои функции, можно предположить, что под этими плитами находится одна из его до сих пор работающих энергоустановок. Если это так, она повреждена и разгерметизирована.


На корабле меня ждали, приготовившись ко всему. Но я поставил "Жука" на место, без посторонней помощи вошел в дезактивационную камеру и уже в ней вылез из скафандра, в то время как весь экипаж собрался в шлюзовом блоке. Все в скафандрах, кроме Питера. В глазах ребят читался один вопрос, ну как? В тот момент никого не интересовало ни состояние машины, ни результаты полета, с которыми все были более-менее знакомы. А, поскольку автоматика уже произвела радиационный контроль, "как" было, вообще говоря, известно, доза - в пределах допустимого. Тем не менее, двух человек пришлось отправить заниматься дезактивацией катера, одного - в рубку и двоих отдыхать, только после этого я смог пойти с Железновым.

И вот после всех необходимых измерений спрашиваю:

- Ну, как?! - уже у него.

- Учитывая твою высокую способность к регенерации, скорее всего, последствий не будет.

- То есть с ним все в порядке? - поинтересовался присутствующий тут же Джексон.

- Нет, конечно, - удивился Питер. - Доза достаточно велика, и ее нельзя игнорировать, антирадин тоже далеко не безвреден.

- Перестань пугать, без того страшно, - говорю ему.

- Сколько времени ты собираешься держать корабль носом к планетоиду? - спрашивает Нгамо.

- Можешь развернуть его в нормальное положение, если считаешь нужным, - отвечаю ему, - И вот еще что, когда трещины окажутся на ночной стороне, они должны светиться, необходимо получить их точный рисунок. А если есть еще что-либо подобное, тоже потребуется детальная съемка.

Вот так, уладив все срочные вопросы и хорошенько выспавшись, я сидел в рубке, не имея представления, что делать дальше. Оставалось лишь созерцать рисунок трещин обшивки инопланетной станции. Давно уже сделаны все необходимые снимки "планетоида", состоящего из неизвестной нам металоорганики. Всем понятно, что попасть внутрь сооружения мы не сумеем, как бы ни пытались это сделать, а в качестве спускаемого аппарата может быть использован только "Жук", управлять им способны лишь двое - Джексон и я. Но мне лететь нельзя, дозу набрал приличную, и, если еще немного добавить, лучевая болезнь будет гарантировано. С другой стороны, нет уверенности, удастся ли в следующий раз посадить катер, я чудом не разбился на Угольке, а второй машины, подходящей для посадки, у нас нет. Даже "Муха" непригодна для этого, а о "Бризе - двести первом" и говорить не приходится.

Можно было бы обстрелять "планетоид", только, что это даст, если когда-то в прошлом на его поверхности взорвалось немало ракет, а ему хоть бы что. С другой стороны, имеется возможность расплавить объект плазмой маршевых двигателей "Гремящей Радуги", вот только что мы потом скажем чужакам насчет уничтожения их сооружения, и кто может с уверенностью сказать, будто они уже не вернутся никогда. Именно поэтому я наотрез отказался атаковать Уголек, хотя на этом настаивал Эрик, да и другие ребята не прочь сделать нечто подобное. Но, тем не менее, отчет все равно писать надо, а данных для этого кот наплакал, и все они страдают неполнотой.

Единственной зацепкой является та радиоактивная трещина, что тянется далеко-далеко и, ветвится причудливым образом. С орбиты видно не много, значит необходимо снова садиться на поверхность, а я сделать это уже не могу. Получается, "Жуком" управлять может только Нгамо, значит, ему и лететь, причем в одиночку. Что он сумеет обнаружить? Еще один кратер? Ведь даже если найдется вход внутрь сооружения, все равно мы не сможем им воспользоваться. При такой интенсивности излучения кибер далеко не уйдет, а о том, чтобы отправить туда человека и речи быть не может. Если бы мы с Джексоном могли лететь вместе, вопросов бы не было. А так, он должен рисковать, я же останусь на борту. Именно это смущало меня, мешая предпринять какие бы то ни было действия, и "Гремящая Радуга" продолжала наматывать виток за витком вокруг Черного Планетоида, по-прежнему оставаясь в положении готовности к открытию огня.

Если бы кто-то спросил меня, зачем нужно тратить столько энергии на это, вряд ли я сумел бы дать рациональный ответ. Но, вспоминая убегающую в неизвестность трещину и "горячий" кратер, мне почему-то представлялось, что это ходовая часть огромного космического корабля. Или же думалось, будто в области трещины находится вход в обширный ангар, и в нем когда-то давно произошел взрыв.

Ученый Совет потребовал второй посадки на Уголек, а, если потребуется то и третьей, и четвертой.

- В Вашем распоряжении имеется шесть опытных пилотов, и Вы утверждаете, будто лететь практически некому! - громогласно возмущался Викт;р Рэри.

- Поймите, Максимов, мы временно отстранили людей от научной работы, чтобы отправить корабль к Угольку. Вы сначала зачем-то полезли на Снежную, а теперь не хотите выполнять поставленную задачу!

Вот так-то! Я тогда Хмельковского спросил напрямую, зачем им это надо, если никто в обозримом будущем не собирается заниматься необитаемыми спутниками Явлиниё.

- Некоторые надеются, что если удастся попасть внутрь планетоида, сюда пришлют второй большой исследовательский корабль, тогда сообщение с Землей станет в два раза лучше, можно будет не только заказать оборудование, но и вызвать необходимых специалистов, а кое-кого удастся отправить домой.

- Но это же абсурд! - говорю, - Откуда возьмется дополнительный большой корабль, если их всего три! И каким образом можно улучшить сообщение с Землей?!

- Людям свойственно верить и надеяться, - разводит руками Луис.

В этот момент тихо приоткрылась дверь, а в нее бесшумно прошмыгнула Омега. Она забралась на одно из кресел и, важно расправив усы, загробным голосом объявила:

- Капитан! Команда требует твоего возвращения в игорный зал и, чтобы ты выбирал между ним и черной меткой!

У Хмельковского от такого аж челюсть отвисла. Мне тоже было не ясно при чем тут игорный зал, хотя остальное звучало вполне однозначно, поэтому, изобразив злобную ухмылку, отвечаю:

- Передай им, что я в стельку пьян! И пока не закончу заниматься сексом с Гретой подойти не могу.

Пока Луис переваривал столь нетрадиционное обращение, Омега успела передать мой ответ затем, снова напыжившись, заявила:

- Команда дает тебе час на протрезвление, если ты в течение этого срока не изволишь прибыть в таверну "У веселого Роджера", черная метка появится на твоем экране без дальнейших отлагательств.

- Грета! - рявкнул я, - Немедленно исчезни отовсюду и появись в рубке!

- Выполняю! - отозвалась киберсистема, и на главном экране возникло изображение полуобнаженной брюнетки.

Луис аж языком прищелкнул от такого.

- Ничего не понимаю! - воскликнул он.

- Что же тут непонятного? Экипаж призывает капитана к деловому разговору, вероятно, связанному с дальнейшими действиями относительно Уголька. Так, Омега?

- Совершенно верно! - ответила киберкрыса голосом Эрика.

- Ну и порядочки у тебя на борту! - заметил Хмельковский. - Корсары космических трасс, да и только.

- Ага, - охотно соглашаюсь с ним.


Выбора не было. Ребята рвались в дело, а Ученый Совет требовал немедленной посадки на планетоид. Но я все-таки погонял катера над поверхностью, для того, чтобы получить карту гравитационных треугольников, компьютерная модель которой уже имелась. Но самое главное, необходимо было узнать, как поведут себя современные машины вблизи Черного Планетоида. Причина этого простая - всеми летательными аппаратами, по сути своей, управляет не человек, а киберсистема, которую полностью отключить, как правило, невозможно. Обычно это повышает безопасность полетов, поскольку любая команда подается компьютеру, и он проводит соответствующий маневр, принимая во внимание не только действия пилота, но и показания различных сенсоров. В условиях Уголька такая схема оказалась нецелесообразной, поскольку составить программу, учитывающую изменения силы тяжести вблизи поверхности невозможно, и потому требуется полный переход на ручное управление. Что бы мы не делали, но "Муху" с "Бризом" болтало так, что подойти к поверхности на них было нельзя. Под конец удалось-таки найти более-менее подходящий режим полета, отключив почти все наружные сенсоры. Катера практически ослепли и только тогда стали более-менее слушаться.
Потом Нгамо сумел-таки посадить "Жука" в районе сетки трещин. Вначале все было хорошо. Ушедший в радиоактивную зону кибер, естественно, быстро вышел из строя, но никто и не ожидал от него ничего иного. Вдруг неожиданно возросла сила тяжести, а ребята собирались выйти из катера, тогда пришлось отправить наружу одного Вилли, потому что Джексону из кабины было бы проще помочь ему в случае чего. Предосторожность спасла жизнь обоим. Смитсон с трудом на четвереньках дополз до машины и сумел забраться в грузовой подъемник. После чего Нгамо кое-как удалось увести катер от опасного места и взлететь.
Таким образом, мы обнаружили лишь один интересный факт: Уголек, оказывается, способен изменять силу тяжести на своей поверхности, а это значит, что находящееся в его чреве оборудование до сих пор функционирует, и в техническом смысле чужаки ушли гораздо дальше нас, поскольку управлять гравитационными полями мы до сих пор не умеем.
Следующим нашим шагом должен был стать полет к предполагаемому входу внутрь инопланетной станции. Послать было некого, поскольку единственным пригодным для посадки катером способны управлять лишь два человека. Остальные без особых проблем могли бы пилотировать "Жука", как при помощи бортового компьютера, так и в ручную, но только не в условиях Уголька. Пришлось подождать два дня, поскольку сразу Нгамо лететь никуда не мог, в отличие от него, мне вообще нельзя было соваться на Черный Планетоид.
На этот раз посадка получилась довольно жесткой, в результате сломался один из ступоходов, и ребята с трудом доковыляли до нужного места на поврежденной машине. А мы в рубке смотрели на предполагаемый шлюз станции, инфракрасное изображение которого застыло на экране.

- Отправляй кибера, - говорю, наконец, Генриху.

Механизм, оказавшись за пределами катера, неторопливо покатился в сторону предполагаемого шлюза, но стоило ему остановиться, как огромная плита резко ушла вниз. Она вернулась на место уже без нашего кибера, а картинка, передаваемая им, сразу исчезла. Да мы и до этого ничего не видели, поскольку в "ангаре" царила тьма, и температура там такая же, как снаружи, ну а то, что в шлюзе вакуум, тоже вполне естественно. Генрих предложил сходить туда, где исчез под поверхность кибер. Тогда Нгамо спросил его:

- Хочешь попасть внутрь?

- Да, - отвечает Литке.

- Значит, - говорю с орбиты, - сначала кибер там пропал, потом ты разделишь его участь, следом отправится Джексон вместе с катером. Как выбираться будете?!

- Как-нибудь вылезем, - предположил Литке.

- Допустим, - пытаюсь охладить его пыл, - Кислорода у вас часов на двадцать, а сколько времени придется блуждать неизвестно где?

- У тебя есть в запасе другой вариант? - спрашивает Генрих.

- Нет, и как ты помнишь, в Холме Плоских Камней мы не поняли практически ничего, думаешь, тут будет иначе? Кстати, кибер успел зафиксировать повышенный радиационный фон.

Поблизости имелся еще один кратер, предполагалось, что он будет вторым номером программы, ребята целых три часа ковыляли до него. Он не являлся подобием предыдущего. Глубина была много меньше, осколки разлетелись дальше, Генрих насобирал их целую кучу. Нашел он и несколько кусков странного розового металла, сложил все в грузовой отсек, и я потом с трудом удержался от того, чтобы сразу отправиться смотреть на обломки. Дело в том, что странное изделие из розового металла обнаружено на одной из планет в системе Веги, где нам с Джексоном довелось побывать во время стажировки. Мы тогда пытались отрезать от него кусочек, но ничего не выходило, и вот теперь это вещество наконец-то попало нам в руки. Это же здорово!

Нгамо рассказывает Генриху о сделанной им находке. Тот сразу же предложил поискать еще.

- Хватит, - говорю обоим. - Теперь вам надо суметь вернуться.

- Что может этому помешать? - беспечно заявляют ребята.

- Вы обратили внимание, что сегодня не встречались никакие треугольники, а вот сила тяжести, как я понял, возросла. В прошлый раз ничего подобного не наблюдалось, сейчас еще и катер поврежден.

- Пока проблем не было, - заметил Нгамо.

Они, то есть проблемы, начались, после сразу старта. "Жук" с трудом оторвался от поверхности и стал медленно набирать высоту. Поднявшись метров на пятьсот, он "упал" и плазма двигателей ударила в угольно черную поверхность объекта, что произошло дальше, никто не понял, только ступоходы машины потом оказались оплавлены, и произошла частичная разгерметизация корпуса. Но в тот момент на это никто не обратил внимания, поскольку ребята были в скафандрах. Двигатели работали на полную мощность, но Уголек никак не хотел отпускать машину. Пришлось даже отправить второй катер, иначе "Жук" не смог бы добраться до корабля, т.к. весь бортовой запас массы был израсходован на борьбу с гравитационным полем, из которого с трудом удалось вырваться. А потом мы решили пока не ремонтировать катер, чтобы продемонстрировать его на "Звездном Страннике". Уголек каждый раз вел себя по-иному, непредсказуемо и коварно.