Я смотрю в чужое небо

   У меня никогда не было близких друзей. Меня не то, чтобы не понимали, я просто был из ряда тех людей, которых чаще называют «сам себе режиссёр». Я не любил гулять с моими одноклассниками, но они всё равно считали меня своим другом.  И всё казалось, было просто расчудесно.  Почти каждый день в школе за последней партой были недлинные дискуссии по поводу того, как кто провёл предыдущую ночь. В нашем возрасте это всегда кажется очень интересным и актуальным, особенно, когда действительно есть о чём поговорить.
   Я всегда сидел один, как ученик вполне работоспособный, но крайне ленивый. Но рано или поздно, у меня должен был появиться сосед по парте, и, наверное, я даже был немного рад тому, что он появился. Наш класс, как и все классы, делился на группы. Были крутые девчонки, которых хотели все и которых, наверное, будет правильно сказать, что все и получали. Были слюнявые парни, которых лично мне хотелось их поить иногда. Были ещё многие прочие чудаки и чудилы, но больше всех уважение среди учеников и страшное раздражение среди учителей вызывала «банда». В неё входили некоторые парни из нашего класса и ещё около трёх парней из нашей параллели. Им было легко добиться всего, что им вздумается. Я никогда, особенно, не любил  таких задиристых и пафосных, но меня посадили именно с одним из них. Этого парня звали Игорь. Будучи главой этой «банды», он показался мне очень даже милым и вполне безобидным. Мы познакомились поближе и он начал считать меня своим другом. До того как нас посадили вместе, он никогда не обращал на меня внимания. Я был пожизненным пофигистом. Я с детства привык к одиночеству и меня оно меня вполне устраивало. Но от такой компании я не отказался.
   Знаете, как это бывает, когда кто-то влиятельный обращает на тебя внимание. Люди начинают либо ненавидеть тебя, либо замечают, какой ты крутой. Но я крутым не был. Просто общение с Игорем помогло мне опровергнуть создавшееся обо мне мнение, что мол, я зануда и зубрила. Игорь не раз пробовал втиснуть меня в их банду, но я старался оставаться его «другом» на стороне. Но однажды всё-таки сломался. Родители одного его друга уехали, и тот, не дожидаясь и часа после их отъезда, созвал к себе народ. Случилось так, что я там тоже был.
   Так как Игорь считал меня своим другом, то я должен был соответствовать каким-то его правилам. В любом случае, тогда мне тоже нечего было делать и я не видел ничего плохого в том, чтобы сходить  в гости к какому-то непонятному знакомому моего друга. В конце -концов, меня успокаивала мысль о том, что «друг моего друга – мой друг» .
   Ничего особого я там конечно же не увидел. Было много народа, но из всей той толпы я знал только Игоря, ещё пару ребят и одну мою одноклассницу. Что она там делала, я не знал. Таня. Я с ней разговаривал только пару раз. Из тех разговоров я ничего о ней сказать не мог, кроме того, что у неё приятный голос и говорит она немного странно, не то чтобы с каким-то акцентом, но как будто немного картавит. На той вечеринке мы почти всё время провели вместе. Оказалось, что она пришла по приглашению одного их с Игорем общего знакомого, который являлся владельцем той несчастной квартиры.
   Дима. Чудак, каких свет не видывал. Он не был наркоманом, но я бы ни чуть не удивился, если б он им являлся. За свою жизнь, которая едва ли тянула на шестнадцать лет, он перепробовал всё, что тогда можно было найти в тёмных переулках города. И, конечно же, он разрекламировал половину из всех этих соблазнов на той вечеринке. Таня тоже оказалась девочкой не из простых. Мы затянулись сигаретами и она позвала меня на балкон. Мне кажется, мы могли бы простоять там до самого утра, но примерно через полчаса замёрзли и были вынуждены вернуться. К тому времени все уже были пьяными. Я скажу, что не помню, как всё это случилось, но под утро я был не лучше, чем все эти красавцы. Большой кучей чего-то непонятного и шевелящегося мы лежали на одной кровати, те, кто на неё не поместились, лежали на полу. Где была Таня, я не знал, да что там говорить, к утру я вообще не помнил, кто она такая. И тут у кого-то прозвенел будильник. Вот это был настоящий сюрприз. Оказывается, была пятница и нужно было идти в школу! Конечно в тот день никто никуда не пошёл. Тем более это был последний день перед каникулами.
   Не помню, может я и натворил глупостей в ту ночь, но на утро никто ничего не помнил и это немного облегчало жизнь. Я пошёл домой. Начиналась зима. Было прохладно, и пар изо рта можно было сравнить с сигаретным дымом. Люди, словно маленькие ходячие замки, в каждом из которых работает печь, в каждом кто-то живёт.
   Дома родители кажется не заметили моего отсутствия. Когда я пришёл, их дома уже не было. Моя мать состояла в интриге с каким-то иностранцем и он пригласил её к себе на пару недель в маленький немецкий городок. Отца отправили в командировку и через пару дней у него был самолёт. Я на протяжении всей моей жизни принадлежал сам себе, либо моей бабушке.
   Игорь периодически звонил мне, и мы разговаривали по телефону в течение часа. Мы говорили по телефону, и темы, казалось, были неиссякаемыми. Он звал меня на разные музыкальные концерты. Но я часто отказывался, и тогда он ходил на эти концерты со своей девушкой и потом рассказывал про то, как всё прошло. Он слушал разных заграничных исполнителей. А мне больше нравились наши. Русские музыканты, панки. Дима, у которого проходили и прочие наши тусовки, многое мне рассказал про панков. Он про них всё хорошо знал, так как сам таковым являлся. На каникулах мы гуляли всей нашей компанией почти каждый день. Я даже не заметил, как постепенно стал частью этой компании. Мне не хотелось чувствовать, что я могу от них зависеть. Не хотел терять то чувство одиночества, и я решил проверить, а смогу ли я побыть один пару дней. Я решил исчезнуть на время из их совместной жизни.
   Я отключил телефон, чтобы до меня не доходили ни чьи звонки. Я чувствовал, что я независим, свободен от всего, от чего только возможно. Я сидел дома и рисовал. Была суббота. Прошло уже около четырёх дней после того, когда я видел кого-либо в последний раз. Было около двенадцати часов ночи, я всё ещё рисовал. Спать не хотелось совсем. Не зная чем себя ещё можно развлечь, я решил немного поиграть на гитаре. Вдруг в дверь раздался звонок. Подойдя к двери и посмотрев в глазок, я ничего не увидел. Темнота. Вот опять звонок. Осторожно я открыл дверь. За ней стояла Таня. Она стояла за этой дверью и казалась чем-то сильно расстроенной. В своей руке она сжимала бумажку с моим адресом. «откуда?»
- Привет. Извини, что  так поздно, но мне некуда было пойти и я вспомнила про то, что ты мне говорил.
   Естественно я не помнил, что и когда я ей мог сказать. Но так как девушка пришла, я был бы последней сволотой, если бы попросил её убраться подальше и сослаться на то, что хочу спать. но как выяснилось, такие были. Она рассказала, что я не первый человек, к кому она сегодня просится переночевать, и что, если бы я отказался, она бы не нашла в этом ничего плохого. Но я бы нашёл. Так что я отдал ей свою кровать, а сам пошёл на диван, который стоял в прихожей.
- Хочешь чаю?
- Я не хочу спать и хочу есть. А всё остальное по твоему усмотрению.
- Значит холодильник в той стороне.
- Мне бы умыться.
   Я показал ей где туалет и раковина, а сам пошёл на кухню. Я стоял на около плиты и пытался зажечь огонь, когда она вернулась. Она смыла с лица тушь, которая потекла, и казалась уже совсем другой.
- Я ушла из дома. В моей семье очень сложные отношения. Иногда кажется, что я так ненавижу всё, что связанно с моими родственниками.
- Я могу помогать тебе с жильём какое-то время, если хочешь.
- Дима сказал, что не может меня впустить, потому что у него родители приехали. Какая глупая отмаза. Просто, наверняка, он опять со своими дружками нюхает какую-то дрянь, и я там буду совсем не к месту.
- Мне кажется, что друзья всегда должны быть «к месту».
- Наивный. Спасибо, что принял. Сегодня отец наорал на мать и ударил её по лицу, да так, что она упала без памяти. Старуха обделала весь пол и снова начала что-то бубнить себе под нос и проклинать всех. Соседи долбятся в стены и двери с криками чтобы мы наконец уже заткнулись. Мне так это всё надоело. Брата недавно избили какие-то дворовые уроды, потом ему ещё и от отца досталось. Мы как не родные. Я не хочу туда возвращаться.
- Ну что ты… может всё исправится к лучшему. Я тебя не прогоняю, ты можешь жить у меня сколько захочешь, но рано или поздно тебе же придутся вернуться домой. Тем более что ты не взяла с собой никаких вещей.
- Я взяла свою гигиеническую помаду и… а ты прав. Это всё, что я взяла с собой.
Я заварил чай и разлил его по чашкам. На этом наш разговор ненадолго остановился. Она сидела и смотрела куда-то в угол. Она молчала. Я сидел рядом с ней и не хотел сбивать её тишину своими словами.
- Я такая тряпка.
- Ты девушка. И с чего ты это взяла?
- Ты когда-нибудь слушал Цоя?
- Только пару песен. Я мало о нём знаю.
- Он был великим человеком. Когда он погиб ему было двадцать восемь. Для меня он Бог. Этому человеку удалось взрастить целое поколение свободных и независимых людей. Таких как он не найти больше. Я услышала его песню совершенно случайно. Спросила « Кто был исполнителем?» мне ответили, что некий Виктор Цой. Уже тогда я поняла, что этот человек станет для меня очень многим. Я полюбила его. Я влюбилась в его душу по тонким нитям его песен. Он для меня дороже всех людей. Я читаю в его песнях мою идеологию. Понимаешь? Я так живу, чувствую. Я ведь только благодаря ему не сломалась. Вот держи.
Она достала из своего плеера диск и положила на стол. Этот диск до сих пор хранится где-то  у меня на полке между книг. На диске кривыми печатными буквами написано «Цой. Концерт 1990 года».
- Этот год был его последним. Я ушла из дома с этой дурацкой губной помадой в кармане и Цоем в душе. Знаешь, я тоже хочу быть свободной. У меня никогда не было настоящего дома. У него тоже. Мы словно родственные души. Знаешь, как это бывает? Тебе ведь тоже кто-то нравится. Правда? Кто твой Бог?
- Я не могу точно ответить на этот вопрос. Но скорее всего у меня нет кумира. Я простой, без заморочек, и слушаю я в большинстве случаев то, что играет. Но если и есть что-то чем бы я мог беспрестанно восхищаться, то это искусство. Я очень люблю рисовать.
- Это здорово, что ты такой независимый. Но всё же, наверное, немного тяжело тебе без… хотя каждый прав по-своему.
   Я не стал отвечать. Мы допили чай, и я уложил её спать. за окном тускло горели фонари, на часах было уже около пяти утра. Шёл снег. Таня спала, я стоял у двери и смотрел, как она под сонной властью тихо дышит. Сегодня у неё был тяжёлый день. Почему она пришла ко мне? свободная и вольная делать всё, что захочет. Она мне нравилась. Сегодня я узнал её заново, с особой, новой стороны.
   Пока было время до утра, я взял тот диск, который она мне дала, и вставил в мой проигрыватель. В наушники полилась музыка, разбавленная барабанами и приятным мужским голосом. А ведь она была права. Я смотрел на небо из моего окна. На улице всё ещё шёл снег. И где-то напротив моего дома, во дворе, около гаражей, стояла неподвижная фигура человека, словно чёрная точка, поставленная дрожащей рукой. Он стоял там и почти не шевелился. Я видел его, за моим слегка вспотевшем окном, но когда я протёр его, чтобы поотчётливей разглядеть кто там стоял, я никого больше не увидел.
   «Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна». А ведь он прав.
   Где-то под столом лежали мои сигареты. Около кровати стояла гитара. В этой маленькой комнате ничего особого не было. Но здесь была Таня, здесь был Цой. Здесь был я.