Зеркало

Был апрель.
Любимая лавочка на бульваре пустовала.
Старик Глухов заметил это издалека. Шаркающей походкой он пересёк бульвар и, борясь с радикулитом, опустился на лавочку. Медленно, стараясь не потревожить спину, Глухов откинулся назад и замер, глядя прямо перед собой. Небритое лицо его в роговых очках с выпуклыми линзами напоминало печеное яблоко. Уголки губ свисали вниз, переходя в отвислые щеки. Седые волосы, выбившиеся из-под вязаной шапочки на приподнятый воротник его старого пальто, давно мечтали о стрижке.
Немного поерзав, и приняв удобную позу, старик Глухов замер.
Сизый голубь спикировал откуда-то на лавку, сел в метре от Глухова и занялся своими делами. Глухов скосил на голубя глаза.
- Кыш! – зачем-то рявкнул Глухов и резко взмахнул рукой.
Голубь, не ожидавший этого, подскочил, хлопнул крыльями и улетел, потеряв пару перьев.
Мимо лавки прошли двое влюбленных. Они обнимались и не обращали ни на кого внимания. Глухов проводил их брезгливым взглядом и отвернулся.
Весеннее солнце, стараясь согреть замерзший за зиму город, настойчиво пыталось пролезть через свинцовые тучи.
Часы на столбе показывали полдень.
По бульвару спешили по своим делам москвичи. Молодые мамаши с колясками группами слонялись туда-сюда. Старушки выгуливали собак. Машины с ревом проносились мимо.
Жизнь не радовала Глухова.
Он сидел, сосредоточенно глядя перед собой, брезгливо кривил губы и скучал. У любого, кто посмотрел бы сейчас на него, создалось бы ощущение, что старик зол на весь мир.
Но на него… никто… не смотрел.
Он никому не был нужен. Может быть даже самому себе.

Старик Глухов встрепенулся от неожиданности. «Закемарил», подумал он.
Глухов машинально повернул голову вправо и увидел, как рядом с ним присела на лавку женщина лет тридцати.
Глухов заерзал, всеми силами пытаясь показать, что это его лавка. Мало ли вокруг свободных лавок? Вон и вон. Глухов покрутил головой влево вправо и даже достаточно отчетливо кашлянул, но женщина не обратила на него никакого внимания. Она достала из сумочки белую пудреницу, раскрыла её и, глядя в зеркальце, стала приводить себя в порядок.
«Вот, стерва», подумал Глухов и отвернулся.

Когда Глухов снова взглянул на свою соседку, та уже не красилась. Она просто сидела и смотрела по сторонам, зорко вглядываясь в прохожих. Должно быть, кого-то ждала.

Высокий, стройный, лет сорока, с пятью розами в руке, Он появился неожиданно... Галантно поздоровался. Вежливо пожал её затянутую в лайковую перчатку руку и вручил цветы. Взглядом Она позволила ему сесть рядом, и Они стали о чем-то тихо говорить.
Старик Глухов повернул голову так, чтобы лучше слышать, но до его уха долетели только несколько слов, которые он не смог связать по смыслу.
Пару минут немолодые влюбленные сидели перешептываясь. Наконец, мужчина показал рукой куда-то в сторону. Она согласно кивнула, встала и, немного склонив голову, пошла вперед. Мужчина, вздохнув облегченно, легко поднялся с лавки, скользнул глазами по Глухову, в два-три шага нагнал Её и двинулся за ней, что-то рассказывая на ходу, и сдержанно жестикулируя. Было слышно, как Она смеётся.
Глухов ещё долго зачем-то смотрел им вслед.
Солнце все-таки оставило попытки согреть город и окончательно скрылось за тучами.
Глухов перестал смотреть Им вслед и наклонился вперед, желая встать, но вдруг увидел рядом с собой, там, где только что сидела женщина, белую пудреницу. Он обернулся, но парочка уже скрылась из виду. Стараясь не привлекать ничьё внимание, Глухов, превозмогая боль в спине и неловкость, подвинулся в сторону пудреницы и накрыл её рукой.
Нет. Вроде бы никто ничего не видел.
Глухов, воровато озираясь, поднял пудреницу с лавки.
Несколько секунд он вертел её в руках, соображая, зачем она ему нужна. Так ничего и не придумав, Глухов зачем-то открыл пудреницу.
Сильный луч Солнца ударил его по глазам. От неожиданности Глухов зажмурился. Придя в себя, он снова посмотрел в зеркало пудреницы и увидел кусочек ярко-синего неба среди свинцовых туч. Должно быть, Солнце только на мгновение попало в эту дыру и снова скрылось в облаках. Но это уже не интересовало Глухова. Неожиданно в зеркале мелькнул воробей. Старик Пухов снова поводил зеркалом. Воробей появился снова. Он сидел на веточке где-то сзади Глухова, ежился, вздрагивал и смешно чистил перья.
Глухов усмехнулся и повернул голову туда, где должен был быть воробей, но ничего не увидел, только сплошные ветви деревьев. Глухов поспешно повернулся к зеркалу и стал крутить им, в поисках воробья.
Воробья он уже не нашел, но зато в зеркало попала молодая мамаша с коляской. Мамаша сидела на скамейке и читала книгу, не замечая, как её чадо пытается выбраться из коляски. Сил у ребенка явно не хватало.
Глухов перевел зеркало дальше и заметил двух собак, которые вели между собой понятный только им немой диалог.
Потом была парочка молодых людей, целовавшихся украдкой, думая, что их никто не видит, гаишник, выяснявший отношения с незадачливым водителем, продавщица цветов, пытавшаяся всучить клиенту вялые гвоздики.
Глухов еще долго крутил зеркало, выискивая то там то тут людей, животных, предметы. Ему вдруг стало интересно буквально всё. Будто только и нужно-то было, как посмотреть на мир в зеркало.
И вдруг, очередной раз повернув зеркало, Глухов увидел в нем себя.
И не узнал.
Из зеркала на него смотрело очень старое, всё в морщинах, но очень смешливое лицо. Растянутые в улыбке губы. Прищуренные добрые глаза. Даже недельная небритость выглядела в зеркале как-то по-домашнему застенчиво.
Старик Глухов растерянно огляделся вокруг, словно кто-то еще мог увидеть его. Он медленно закрыл пудреницу, аккуратно положил её на лавку, встал, и так и не поняв до конца, что произошло, побрёл по бульвару.
И нежное весеннее солнце светило ему спину, всё же пробившись через свинцовые тучи.

© Михаил Фатахов, 2006