Залман Нотик. Эшелон шел на восток. глава 2

Залман Нотик. Эшелон шел на восток. глава 2

Глава 2
На эвакопункте.

На следующее утро (ночь провели еще в теплушке. Полно снега, мороз!) прибывших эвакуированных на стареньких, видавших виды, автобусах стали перевозить на эвакопункт.

В автобусе было не намного теплее, чем в вагоне. Пока автобус шел по городу (с вокзала в поселок тракторного завода), Миша пытался что-либо рассмотреть, но в обледеневшее окно увидеть почти ничего не удалось – только сугробы снега да маленькие деревянные домики (и нижнюю часть зданий, скрытую за сугробами).

Эвакопункт разместился в здании бывшего ФЗУ (фабрично-заводского училища). Здание училища имело П-образную форму – два трехэтажных крыла соединялись между собой средней частью, в которой раньше на первом этаже размещался спортивный зал, а  на втором – зрительный зал с рядами стульев и небольшой сценой.

Весь первый этаж – просторный, с высокими окнами – был отведен под эвакопункт. По стенам зала еще оставались шведские стенки, стояли два козла, а с потолка свисал канат, а в стенах были вбиты крюки, чтобы вешать волейбольную сетку.

Каждому прибывшему выдали по матрасу и шерстяному одеялу. Спали прямо на полу. Но главное – в здании было паровое отопление, а значит можно было отогреться и от холодного вагона, и от холодного автобуса. Счастливчики размещались возле стен, где были батареи парового отопления.
На поиски жилья и трудоустройство отводилось, как правило, три дня. Основные работники завода на четвертый день снимались с довольствия. Остальные получали по 500 грамм хлеба в день и больше ничего. Выручали старые запасы – пшенка! Народ на эвакопункте все время менялся. Кроме Мишиных земляков, стали появляться эвакуированные из Ленинграда – их можно было отличить по бледным и худым лицам. Они были, как правило, немногословны, но Миша узнал, что из Ленинграда их вывезли самолетами, причем с собой разрешалось брать не более 20 кг багажа.

Людей, прибывающих в Челябинск, расселяли в общежитиях, техникумах, школах, клубах, временно используемых для принятия тысяч эвакуированных. . В ход пошли ванные, общие кухни, пристройки, казалось, что все и вся уплотнялось до предела.

Многих прибывших вызывали на завод немедленно, или на следующий день. Нередко они уходили и возвращались к своей семье лишь через несколько суток, разыскав ее уже на новом месте, куда их поселила специальная заводская комиссия, ведавшая расселением.

С начала войны на завод прибыло 29850 человек. Из доклада начальника квартирного отдела завода М.Т. Катаева: «Расселены 26000. 8 тысяч из них размещены в городе, в заводских домах – 17 тысяч. На эвакопунктах (в школе ФЗУ, в клубе и школах) находятся 3800 человек.»

Каждый день на эвакопункте появлялись новые люди. Мама всматривалась с надеждой в каждого вошедшего, но Розы не было. Вот и сейчас в зал вошла молодая девушка в военной шинели без петлиц, в валенках и шапке-ушанке. Симпатичная, подумал Миша, даже чем-то на Розу похожа.
И только когда мама бросилась к девушке и с плачем обняла ее, Миша сообразил, что это и есть его сестра Роза.

Роза рассказала, что была связисткой и сандружиницей при штабе обороны завода. (Начальник штаба – Барабанов). Ушли из города через Салтавский поселок, когда немцы были уже на окраинах города. Сначала на санитарной машине, которая вязла в грязи. Машину пришлось бросить. Было их человек 15. Пешком добрались до Валуек В Валуйках встретили заводских. Прожили несколько дней. Военные выручали консервами и хлебом. Потом сели в какой-то сборный эшелон и  больше месяца добирались в этих теплушках до Челябинска.

Прожили мы на эвакопункте до середины декабря. К этому времени все мало-мальски приспособленные под жилье помещения уже были заняты. Пришлось искать пристанище в «городе» - так челябинцы называли свои центральные районы, отстоявшие от заводских на добрые километры.

Наконец, нашли на ул. Пушкина деревянный дом на две семьи. У половины дома оказалась просторная кухня, в которую мы и вселились. Роза сразу же пошла на завод. В феврале Женя поступила на завод шлифовщицей. А до этого жили на три иждивенческие (по 400 грамм хлеба в день) карточки.

Зима была трудной, снежной и холодной. Основной проблемой была одежда. Помогли новые соседи – кто подарил стоптанные, но целые валенки, кто дал потрепанный ватник. И все равно, Миша с мамой в основном были дома -  только выскочить в магазин за хлебом.

У соседа была черная тарелка – радио. С опозданием узнали о разгроме немцев под Москвой.

Пожалуй единственное зимнее воспоминание – в один из дней Миша выбрался в кино. Кинотеатр находился на ул. Пушкина и тоже назывался им. Пушкина. Шла картина «Свинарка и пастух», напоминавшая о счастливой мирной жизни. Перед фильмом шел боевой киносборник. На экране популярные киноартисты Жаров и Крючков, одетые в добротные армейские полушубки, весело пели:
«Что такое? Вас ис дас? Немцы драпают от нас!»

***
Геннадий рослый, мускулистый парень, лет 25. Несмотря на большую разницу в возрасте, Миша подружился с ним на почве любви к спорту. Геннадий играл в футбол и волейбол, плавал, бегал кроссы и даже прыгал с парашютом.
Выяснилось, что у обоих были куплены билеты на матч, который должен был состояться 22 июня – в этот день по расписанию харьковский «Спартак» принимал одну из лучших команд страны – тбилисских динамовцев.
- Эх, - горевал Геннадий, - я их в прошлом году видел в Москве, тогда еще мы (имелись ввиду харьковчане) в 1-й группе не выступили.
********************************************************


Продолжение следует