Глава 3. Город у теплого моря

                Земля! Земля! На связи "Гремящая Радуга"!
                Земля! Земля! На связи "Гремящая Радуга"!
                Идем от звезды F647, расстояние 125 светолет.
                Запас вещества заканчивается, производим торможение при помощи
                гравитационной установки, самостоятельно подойти к Земле не сможем.
                Просим помощи.

                Следующий с нами инопланетный корабль, принадлежит цивилизации
                акниаи, он готов к контакту, затормозит самостоятельно.
                Просим принять гостей.
                Основной пакет информации передадим через трое суток.

               
                Земля "Гремящей Радуге"!
                Земля "Гремящей Радуге"!
                Видим вас и инопланетян в указанном секторе пространства.
                Начата предполетная подготовка корабля, способного перехватить вас
                после прохождения Солнечной.

                Просим уточнить координаты звезды, от которой вы стартовали!
                Повторите еще раз, каким образом производится торможение!

                Инопланетян встретим!
                Ждем дополнительной информации!


                "Гремящая Радуга" Земле!
                "Гремящая Радуга" Земле!

                Дождались акниаи в системе Око Дракона. Они помогли изготовить      
                гравитационную установку, благодаря чему мы смогли последовать
                с ними к звезде К794, где находится их планета.
                Вместе с акниаи побывали у F647.

                Гравитационная установка позволяет снизить расход вещества
                за счет существенного увеличения скорости истечения плазмы,
                кроме того, наличие гравитационной установки дает возможность 
                произвести частичное торможение, используя гравитационные поля 
                звезд и планет.

Мы прошли мимо Земли, успев передать всю необходимую информацию. Связь возможна и сейчас, но ждать ответа приходится уже слишком долго, и энергии уходит много, а ее не хватает, поскольку корабль находится слишком далеко от Солнца. Скорость теперь невелика, в связи с чем, встречный поток излучения слишком слабый. С помощью опасного маневра вблизи Солнца нам удалось затормозить настолько, что догнать "Гремящую Радугу" будет нетрудно. Мы тогда несколько суток шли с перегрузками близкими к пределу возможностей человека. Большую часть времени встать с кресла было нельзя. Особенно сильно я беспокоился за Железнова, поскольку маневр оказался опасней, чем предполагалось, по расчетам у нас должен был оставаться некоторый резерв, за счет которого при необходимости можно было бы снизить ускорение. На практике его практически не было, поэтому Питеру нельзя было помочь ничем, кроме лишнего глотка кислорода. Но он выдержал.
Вторые сутки на борту невесомость. Гравитационная установка поглощает слишком много энергии, поэтому ее пришлось отключить, как только закончились запасы массы на борту. Теперь нас догоняет "Афалина", она уже начала торможение, и скоро сможет состыковаться с "Гремящей Радугой".

Мы сильно превысили предельную дальность полета земных кораблей, увеличив ее за счет акнианской гравитационной установки, но этого не достаточно, чтобы без торможения у какой-либо звезды нормально дойти от Айсибра до Земли. У акниаи более совершенный корабль, но это и для них далековато. Вот у ривси дальность полета практически не ограничена, достигалось это за счет иной конструкции силовой установки, когда рабочим телом является лишь рассеянная в пространстве материя. У акниаи и айсибриан необходимых для этого технологий нет. У нас - тем более.

Медленно тянется время. Нельзя ничего изменить, потому что необходимого для торможения запаса вещества на борту больше нет…


Земля встретила нас мелким осенним дождем. Он нес ни с чем не сравнимый запах ранней осени, и мы наслаждались им, радовались каждому глотку воздуха, пропитанного множеством разнообразных запахов. Вокруг люди, множество людей. На Айсибре их столько никогда не увидишь. Наверно в одном только земном городе население больше, чем на всей планете ибри, до сих пор не знавших о своем земном происхождении.

Земля ждала нас почти девять лет. А мы ждали акниаи, а потом вместе с ними мчались сквозь пространство с невиданным до сих пор ускорением…


Дни слились в сплошной калейдоскоп. Появляются новые лица, необходимо рассказывать, спорить, слушать или просто присутствовать. Так получается везде, хотя, вроде бы, экипаж находится в длительном отпуске. Так же получилось и в Хьюстоне, куда нас отправили заново привыкать к родной планете. Почему именно туда? Да потому что берег Мексиканского залива оказался наиболее подходящим местом для резиденции акниаи. Крупный промышленный, в первую очередь, один из космических центров Земли, высокоразвитое сельское хозяйство, море, интересные природные условия, когда разные природные зоны сосредоточены в одном относительно небольшом районе. Можно, конечно, слетать на любой материк, но на это, в любом случае, требуется время. В Техасе многое, интересующее пернатых братьев по разуму, находится относительно недалеко. Этот фактор не имел бы принципиального значения, если бы акниаи могли пользоваться своими гравилетами. К сожалению, на густонаселенной Земле использование их машин возможно с большими ограничениями. Причина простая, при движении любой гравилет создает под собой гравитационное поле, за счет которого держится в воздухе, поэтому летать на небольшой высоте нельзя, так как машина способна раздавить все живое, оказавшееся непосредственно под ней. Мало того, она представляет опасность для других летательных аппаратов, оказавшихся непосредственно под ней, вследствие чего требуется обширная площадка для посадки, поскольку отключить поле нельзя.

"Страусам" предоставили обычные земные машины, оказавшиеся, с их точки зрения, менее удобными, но не в том дело. Птицеподобным инопланетянам было трудно находиться среди людей. Им нравилось все, кроме гастрономических пристрастий человека, из-за которых пернатые братья по разуму привыкали к жизни на Земле с большим трудом. Физиологических проблем у них не было, все сводилось исключительно к психологии. Побывав на Эюниее-2, мы могли понять акниаи лучше, чем кто-либо другой, поэтому отпуск получался странный, во время него приходилось работать. Кроме того, требовалось провести ряд совместных с инопланетянами встреч, предназначенных для демонстрации по стерео.


Мы с Вилли Смитсоном, Джеттой и Тони прилетели в Хьюстон на рейсовом авиалайнере. Нас встретили и отвезли в небольшой по здешним меркам санаторий на берегу Мексиканского залива, откуда до резиденции акниаи можно пешком дойти минут за десять.

В Техасе был вечер. Умытые дождем улицы ложились под колеса электрокара, и зеленые пальмы роняли капли воды на мокрый асфальт. Тони спал на плече у Джетты и ничего этого не видел. Я тоже с трудом воспринимал окружающее, поскольку в те дни плохо переносил дождь. Мне по-прежнему нравился его запах, когда мокрая трава и листья издают ни с чем не сравнимый аромат, но всякий раз это означало головную боль, чего не было ни раньше, ни потом. Такое получилось у всего экипажа. Впрочем, мы знали, на что шли. В те дни оставалось лишь надеяться, что со временем мы привыкнем к Земле, а потом можно будет снова стартовать к звездам, которые с появлением гравитационной установки стали намного ближе.

Вилли переносил сырую погоду еще хуже, чем я.

- Как же ты так носился под дождем, что своих знакомых загонял совсем? - спрашиваю его.

- Не знаю, вышло так, - легкомысленно отвечает Смитсон.

Мокрая дорога ложится под колеса машины, и густая усыпанная крупными яркими цветами зелень проплывает мимо. Низкие облака, стремящиеся упасть на город, повисли над головой. Шоссе, изгибаясь, поднимается вверх, оставляя позади пышно разросшиеся кусты. Затем оно вновь возвращается к ним, чтобы электрокар, имел возможность свернуть с основной  трассы на ведущую к морю дорогу, где, разбрызгивая лужи, он покатился мимо возвышающихся из зелени зданий.

В санатории нам выделили целую секцию. В обширном холле можно даже стереопередачи записывать, если это потребуется. Нас пока всего четверо, считая Тони и Джетту. Остальные должны приехать позднее.

Все организационные дела в тот вечер взяла на себя моя жена, бесцеремонно отстранив от этого нас с Вилли. Тони принесли в комнату, при этом он даже не проснулся, а я вытащил на лоджию шезлонг и устроился на нем, чтобы насладиться запахом дождя и мокрой земли. Вскоре Вилли вышел следом, высунулся из-под крыши, подставив под дождь голову. Ему это нравилось.

- Не спится? - спрашиваю его.

Смитсон обернулся, уронив капли с рыжей шевелюры.

- Какой может быть сон, в Москве сейчас утро.

- Теперь еще к новому графику привыкать придется, - уныло промямлил я.

- Смотри, кто к нам пришел! Склисс, иди сюда! - Вилли махнул рукой мявшемуся за прозрачной дверью "страусу", и к нам вошел мокрый инопланетный "птиц", не ставший кем-либо иным от своей разумности. Странно, элефантийцев мы воспринимаем, как людей, а вот к акниаи относиться так же не можем. Назвать Склисса человеком язык не поворачивается, "страусом" - другое дело. Инопланетянин даже устроился на коврике, словно животное, и, между прочим, ему так удобней.

- Иирхс и Лижрие просили передать, что надеются сегодня увидеть вас, - сообщил наш пернатый друг.

- У них какое-то дело или это просто так?

- Они надеются с Вами пообщаться.

- Ясно, - говорю, - Передай, что мы с Вилли плохо себя чувствуем, сегодня нам трудно дойти до вашего дома, постараемся побывать у вас завтра.

Склисс вытянул свою длинную шею, склонив голову на бок, еще не зная, говорю ли я правду или же просто не хочу лишний раз общаться с акниаи.

- Это на самом деле так, - подтверждает Смитсон, тоже устраиваясь на шезлонге.

Вошла Джетта, Склисс встал, галантно поклонившись ей. В "страусином" исполнении выглядело это забавно. Над акниаи трудно не смеяться, многие их действия вызывают улыбку, даже если при этом речь идет о серьезных вещах, но недооценивать пернатых братьев не следует. При внешней комичности это очень умные, рациональные во всех отношениях существа. Вот и теперь наш знакомый пытается пригласить нас в гости уже с помощью Джетты.

- Только не сейчас, - отрезала она.

- Склисс, - обращаюсь к инопланетянину, - Ты помнишь, на Эюниее-2 у каждого из нас на шее была приклеена маленькая белая коробочка.

- Конечно, помню, - взмахнул крыльями юный "страус".

- И то, что она компенсировала недостаток атмосферного кислорода, ты тоже знаешь.

- Безусловно, - снова соглашается он.

- Так вот, на Земле, нам сейчас требуется такая же, но мы должны привыкнуть обходиться без нее.

- Ты будешь с нами ужинать, Склисс? - интересуется Джетта.

Голова инопланетянина немедленно опустилась вниз, но синеватый клюв по-прежнему торчал над пестрыми перьями, а это означало, что он испугался не слишком сильно.

- Ты боишься котлеты в тарелке? - спрашиваю его.

- Честно говоря, не очень, просто у нас не принято…

- Так оставайся с нами, нам ведь тоже хочется пообщаться, узнать, как вы устроились на Земле.

Со Склиссом говорить проще, чем с остальными акниаи. Возможно, это объясняется тем, что он самый младший из них, по их меркам почти птенец. Положение он занимает довольно низкое и многое воспринимает легче. Во всяком случае, от котлет не шарахается, как это на его месте сделали бы Иирхс или Лижрие. Джетта разбудила Тони, он протер глаза и уставился на сидящего на коврике акниаи.

- Знакомься, - говорю, - Это Склисс.

- Инопланетянин!!!

Мальчик сразу же выскочил на лоджию, оказавшись рядом с большой "птицей".

- Здравствуй! - протянул ему свою пушистую лапку акниаи.

- Привет! - в том же стиле ответил Антон. - Пойдем сегодня купаться! - предлагает он.

- Пойдем, - легко соглашается Склисс, хотя он то прекрасно знает, что для людей и акниаи это не одно и то же.

Они быстро нашли общий язык. Тони даже ухитрился накормить "страуса" котлетой, не понимаю, как ему это удалось, но Склиссу понравилось. Мы с Вилли смотрели на такое чудо и дивились. Получается, весь акнианский страх перед животной пищей - одно сплошное притворство! Но юный "птиц" тут же опроверг это, он сказал, что почему-то чувствует себя среди людей лучше, чем остальные его соплеменники.

- Они, в самом деле, боятся, - говорил он, - Сам не пойму, почему так.

Он попросил нас никому не рассказывать, что ел котлету, поскольку в присутствии остальных акниаи ему тоже полагается бояться ее. Он чем-то неуловимо отличался от своих сородичей, хотя чисто внешне был таким же пестрым и смешным, как все прочие. Многое в этих "птицах" непонятно. На рациональном уровне проблем с ними нет, вот только почему-то бывшие хищники и падальщики объявили себя растительноядными существами и теперь не желают знать прошлое своего собственного вида, что совершенно непонятно. Склисс к этому относится спокойно, они с Тони сразу же подружились и после ужина вместе отправились в резиденцию акниаи, после чего вдвоем полезли в море, откуда их потом выудила Джетта.
Только на следующий день мы уже вчетвером сходили к инопланетянам, которые встретили нас с искренним радушием. Оказывается, все они были шокированы, когда узнали с какими перегрузками мы шли, чтобы не отстать от них. Книиве, капитан "Голубой Ярости", и Эорриоц, ее главный механик, специально задержали старт своего корабля к Эюниее-2, чтобы еще раз увидеть нас своими глазами. "Страусов" ни сколько не удивило, что у нас возникли проблемы со здоровьем, их поражало другое - то, что мы сознательно пошли на это.

- Так могут поступать только ибри! - говорили они, вполне правомерно приравнивая нас к айсибрианам.

Тони в это время сидел верхом на Склиссе, и "страус", как ни странно, не только не возражал, казалось, он даже был доволен этим. У него, у первого из всех акниаи, на Земле появился друг. Вчера он подарил моему сыну пару собственных перьев, и теперь мальчик не хотел с ними расставаться, поэтому Джетте пришлось вплести их ему в волосы, как иногда делают в Африке, и Антон с утра ходил в таком виде, вызывая зависть детей своего возраста и младше. Столь красивые перья добыть где-либо на Земле невозможно.

Деловые вопросы мы тогда не обсуждали. Пернатых братьев интересовало совсем иное. Им было тяжело на Земле, и все проблемы упирались в общение. Языкового барьера не было, поскольку акниаи вполне прилично говорили по-английски, другое дело, что они никак не могли разобраться в отношениях между людьми. Они привыкли к ривсианской псевдофеодальной системе, где все просто. Фари и рибики подчиняются ярссам, а ярссы, в свою очередь, ралтам. Понятие равенства в их мире никогда не существовало.

Оказавшись на Земле, акниаи первоначально пытались общаться с людьми в соответствии со своими представлениями. Возникали казусы. Нередко людям приходилось объяснять им, как следует поступать в том или ином случае. При возникновении наиболее щекотливых вопросов всякий раз обращались ко мне, потому что часто Иирхс никого другого слушать не хотел. Он является ралтом, поэтому ему приходилось сложнее всех. Меня он изначально считал равным себе, и это многое упрощало, а при общении с другими людьми посол постоянно боялся ущемления собственного достоинства. Его не волновало, что люди смеются над ним из-за его манеры выражать собственные эмоции, Иирхс переживал, потому что не знал, кого отнести к ралтам и как называть всех остальных. Мы много раз обсуждали сей животрепещущий вопрос, заговорили о нем и теперь, а я неожиданно понял, чем отличается Склисс от остальных акниаи. Пернатого друга моего сына подобные проблемы не волновали!

- Посмотрите на них, - говорю послу, указывая на Антошку и Склисса, которые в тот момент кормили друг друга кусочками фруктов.

- Они ведут себя, как два ребенка, - сказал он.

- Не в том дело, им безразлично у кого из них какой ранг.

- Это естественно, - нисколько не удивился "страус".

- Так поступайте так же, - советую ему, - Наши отношения сложнее ваших, а от системы сословий мы отказались очень давно.


В тот же день появился Нгамо. Мы как раз возвращались в санаторий, когда он выгружал из машины свои многочисленные пожитки. А дело в том, что мы приехали практически без багажа, все остальные члены экипажа потом поступили так же. Впрочем, и Джексон раньше никогда не делал иначе, теперь же он привез с собой несколько ящиков различных вещей.

- Куда тебе столько всего? - полюбопытствовал Вилли, заглядывая Нгамо через плечо.

В тот момент у африканца из-за пазухи высунулся некий предмет, до этого мирно висевший на шнурке под рубахой. Естественно, Смитсон сразу же заинтересовался им и обнаружил кость.

- Это что?!! - выпучил глаза он.

- Амулет, - ответил Нгамо, отбирая у Вилли сию странную вещь, словно великую драгоценность.

Смитсон беспомощно оглянулся на меня, не зная, как на такое отреагировать. Признаться, я тоже не представлял. Но на наше счастье вмешалась Джетта. Она вовремя это сделала, потому что кость уже успела заинтересовать не нас одних. Вокруг находились праздношатающиеся обитатели санатория, которых тоже разобрало любопытство, зачем человек привез с собой столько всего.

- Давайте поможем Нгамо, - предложила моя жена.

Действительно, предложение было здравое, по крайней мере, странная куча барахла в комнате уже не станет привлекать столь пристального внимания и вызывать шутки окружающих тоже не сможет. А если из ящиков еще и кости посыплются, можно не сомневаться, сегодня же сообщение об этом появится в сети. Каждый из нас прихватил что-нибудь, и мы поднялись наверх, втащив в комнату Джексона все, что он приволок с собой из Африки. А поскольку с нами находился увязавшийся за Тони Склисс, он тоже водворил одну из коробок в общую кучу и с любопытством смотрел на штабель ящиков, расположившихся посреди комнаты.

- Ну, - говорю, - Теперь выкладывай, что за коллекцию магических фетишей ты привез?!

- А если это, действительно, магические фетиши, тогда как? - неожиданно заявляет мой до сих пор крайне здравомыслящий друг. - И где я, спрашивается, должен достать чучело крокодила, крылья летучей мыши, кожу змеи, натуральные краски, не говоря уже о наборе соответствующих трав, которые кроме центральной Африки негде не растут!

Я опешил, а Вилли, так тот и вовсе уселся с разинутым ртом прямо там, где стоял. Склисс склонил голову на бок, не понимая значения некоторых слов, а Тони сразу же поинтересовался, что такое фетиши, и почему они магические, но на это никто не обратил внимание. Из всех присутствующих невозмутимой осталась только Джетта. А Нгамо продолжал:

- Вы понимаете, что меня избрали членом общественного собрания моего родного городка? Теперь придется участвовать в его жизни, причем во всех смыслах, в том числе требуется совершать магические обряды вместе со всеми!

Неожиданно Джетта заговорила на каком-то африканском языке. Нгамо ответил страстно, пожалуй, даже с отчаяньем в голосе, и почему-то назвал ее Лусингой. Она подошла к нему, вытащила из его кудрявой шевелюры сухой лист, показала всем, что это такое, и тут же сжала его в руке, превратив в труху, а затем снова сказала что-то, понятное только Джексону.

- Оставьте его в покое, - попросила она нас, - Ему и без того трудно сейчас.

Мы вышли. Антон со Склиссом отправились на берег, Вилли пошел с ними. Я улегся на кровать и затянул туда Джетту. Она скинула босоножки, уселась, обхватив рукой мои колени.

- Может быть, ты мне что-нибудь объяснишь? - говорю, положив ладонь на ее бедро.

- Что?

- Например, почему Нгамо назвал тебя Лусингой?

- Мне не хотелось говорить тебе об этом, - задумчиво ответила Джетта. Помнишь, как-то раз, я рассказывала, что моя мама была специалистом по архаичной африканской культуре.

- Конечно, я тогда поинтересовался ее работами, узнал, что помимо прочего она была врачом.

- Даже так! Только ведь это не все, она неплохо колдовала и многому научила меня, я тоже должна была стать врачом и колдуньей, только не захотела и сбежала с тобой.

- Ты недоучилась всего год, могла бы восстановиться, диплом получить, мне тоже известно несколько больше, чем ты рассказываешь, Лусинга, - я провел рукой по ее шоколадному телу, привлекая к себе, но на этот раз она отстранилась.

- Рольф, пожалуйста, не называй меня так, - попросила она, - По паспорту я - Джетта! В Африке практически никто не верит в колдовство, но играть в него любят многие, а если бы в этом ничего не было, оно не сохранялось бы столько веков…

- О возможностях внушения известно всем…

- Да, но не всем нравятся подобные игры…

- Я думал, ты бросишь меня сразу, как только окажешься в России…

- Ты догадывался?

- Нет, - говорю, обнимая ее, - Какое это имеет значение, я люблю тебя. Никогда не думал, что ты будешь ждать меня девять лет…

- Ты удобен для меня…

- Не ври, ты предпочла бы нормального мужа, - я снова поцеловал ее и заметил, как в ее глазах появились слезы.

- Пройдет год или два, и ты снова уйдешь к звездам, - тихо произнесла Джетта и прижалась ко мне, как не делала еще никогда.

Слова застряли у меня в горле, потому что мне хотелось хотя бы еще раз увидеть мерцающую дымку экзопространства, в котором повисли темные шарики звезд, и в то же время я не мог сказать это Джетте, она стала для меня большим, чем казалась первоначально. Оставалось лишь целовать ее, а она впервые плакала на моих глазах. К нам заглянул Нгамо, увидел и тут же испарился за дверью.

- Теперь я буду возвращаться через полгода, - сорвалось с губ.

- Или никогда, - добавила Джетта. - Не думала, что ты будешь столько значить для меня…


В те дни наш экипаж находился в каком-то ненормальном положении. Вроде бы, все было хорошо. Мы благополучно вернулись на Землю, сделали важные открытия, но как раз по данной причине оказались в центре всеобщего внимания. С нами хотели пообщаться незнакомые люди, одним это было действительно необходимо, другие проявляли интерес из чистого любопытства. От нас хотели получить информацию для сети, для стереопередач, и, где бы мы не находились, неизменно вокруг оказывались любопытные.

Позднее, когда прошел ажиотаж, наша жизнь стала несколько проще, но в первые месяцы до этого было еще далеко. Хотя, возможно, дело было в том, что мы отвыкли от Земли, причем во всех смыслах, но, с другой стороны, никому из нас до сих пор не доводилось находиться в центре всеобщего внимания. Оказывается это не так-то просто. Идешь по улице и чувствуешь, как на тебя обращены любопытные взоры. Никто ничего не скажет, но люди имеют обыкновение в подобных случаях говорить глазами. И вот тогда мы начали понимать акниаи. На Земле у них везде получается так. Невозможно же, в конце-то концов, пройти мимо и не взглянуть хоть одним глазком на вышагивающую по улице покрытую пестрыми перьями разумную "птицу". На нас смотрели аналогичным образом. Странно, но ни на Айсибре, ни на Эюниее-2 ничего подобного почему-то не ощущалось.


Вокруг многоликая толпа. Кругом люди. Они разговаривают, смеются, спешат или наоборот неторопливо шагают среди взметнувшихся почти до самых облаков сверкающих зданий Хьюстона. Говорят, на заре космической эры дома были еще выше, и верхние этажи некоторых из них скрывались в облаках. Потом от этого отказались.

По площади с важностью павлинов неспешно вышагивают акниаи. Их пестрые перья странным образом гармонируют с яркой одеждой окружающих. Почему-то чем ближе к экватору, тем ярче одеваются люди, они словно пытаются подражать, стремящейся принарядиться природе.
Иирхс заметил, наконец, нас, он едва не подпрыгнул, моментально утратив величественный птичий вид, и сразу же с каким-то прикаркиванием устремился к нам. Отвечаю на приветствие, механически улыбаюсь знакомым и незнакомым. Почему так? Наверно просто волнуюсь перед пресс-конференцией, которую на Земле столь долго ждали, после того как мы сообщили о своем возвращении в компании с пернатыми братьями по разуму. Нет, конечно, людям уже давно известны подробности нашего рейса. Инопланетян показывали по стерео уже много раз, в сети можно получить исчерпывающую информацию о них. Но только сейчас мы вместе с ними будем вместе отвечать на многочисленные вопросы. И вдруг ни с того, ни с сего снова вспомнился Игорь Норт, с которым мы ходили в предыдущий рейс. Он перешел на корабль, ушедший в слепой поиск, где он сейчас? И естественно, в памяти всплыли его стихи, написанные в глубоком космосе.

                И снова мы встречаемся с Землей,
                Вернувшись от далеких синих звезд,
                Здесь купол атмосферы голубой
                Над рощей зеленеющих берез.

                Здесь ветер травы ласково качнет,
                Здесь ивы наклонились над рекой,
                Тропа неспешно к берегу ведет,
                Под шелестящей весело листвой.

                Здесь города взметнули камень ввысь,
                Взлетев в ветров бушующую синь,
                И днем и ночью не смолкает жизнь,
                Везде и всюду взгляд, куда ни кинь.

                Вернувшись, вновь смешаемся с толпой,
                С восторгом воздух утренний вдохнув,
                Расскажем про полет нелегкий свой,
                В глаза людей, как в звезды заглянув.

Пресс-конференция состоялась в назначенный час. В зале собрались представители Совета Космонавтики, земные политики и журналисты, а так же послы страусоподобных акниаи. Рядом с ними усадили меня и Питера, остальные члены экипажа расположились в зале. Последовал утомительный обмен любезностями, сопровождаемый показом слайдов с изображением единственного города на Эюниее-2, где поселились акниаи, после того, как потеряли родную для них планету. 70 светолет отделяет Землю от наших пернатых братьев по разуму, но, как выяснилось, это расстояние больше не является преградой ни для них, ни для нас. Замечаю удивленно вскинутые брови и широко раскрытые глаза своих соотечественников, когда Иирхс - главный посол инопланетян на вопрос, кто же уничтожил их родную планету, невозмутимо ответил:

- Люди.

- Как?!! - вопрос одновременно срывается с губ множества землян.

- По приказу ривси потомки вывезенных с вашей планеты людей уничтожили несколько миров, населенных разумными существами. Сегодня, - продолжает Иирхс, - Мы рады встретиться с вами, как друзья, хотя прекрасно знаем, что среди ближайших миров нет более жестоких бойцов, чем вы. Наши хроники сохранили это. Даже ривси вынуждены были объявить вашу планету запретной.

- Мы ничего не знаем об этом! - сообщают ему.

- Неудивительно, - говорит посол, слегка искажая некоторые звуки на манер попугая, что, впрочем, не делает его речь менее понятной. - Как мы поняли, ривси пытались сделать из людей боевых рабов. Это происходило примерно 8 - 10 тысяч лет назад по вашему летоисчислению. И, если мы с командором Максимовым правильно поняли друг друга, у вас не могло сохраниться письменных источников той эпохи.

Взгляды присутствующих обратились ко мне. Касаюсь соответствующего символа на сенсорном дисплее, и перед присутствующими появляется изображение темнокожих латников в ярких, украшенных перьями доспехах.

- Это потомки людей, вывезенных с Земли около десяти тысяч лет назад. От нас они принципиально не отличаются, вся разница сводится к тому, что их следует отнести к иной, до сих пор неизвестной нам расе, не более того. Но на Айсибре существует три разновидности людей. Сейчас вы видели ибри, которые принадлежат к тому же биологическому виду, что и мы с вами. А вот это хомары, как видите, они похожи на нас, только пропорции иные.

Затем, как и предполагалось, заговорил Питер:

- Генетический анализ показал, что хомары появились не сами по себе, они являются результатом экспериментов ривси. Общего потомства у них с ибри не может в принципе. Таким образом, следует констатировать, что они относятся к иному биологическому виду человека. Обратите внимание, все хомары лысые и большерукие. Однако они являются такими же разумными существами, как прочие люди. Что касается ронов, - на экране возникло изображение волосатого человекоподобного дикаря с огромной дубиной в руке. - На генетическом уровне они принципиально не отличаются от нас. Можно даже сказать, что формально их следует отнести к виду Homo sapiens. Но, как вы видите, они предпочитают дикий образ жизни, даже орудий труда у них практически нет. При этом существа способны самостоятельно научиться пользоваться копьем и кинжалом, могут даже стрелять из лука. Судя по всему, они тоже являются результатом генетических экспериментов ривси.

- Верно ли, что на Айсибре происходит технический регресс? - спрашивает журналистка.

- Если судить исключительно по тому, что они перестали летать в космос, можно сказать, да, во всем остальном, конечно же, нет. Кстати, там нет феодального общества, как это может показаться первоначально. Все эти расфуфыренные люди на самом деле даже не военные, это скорее ученые и различные технические специалисты, которые после работы на скрытых в скалах автоматических заводах развлекаются охотой и рыцарскими турнирами. Они создали немало разнообразных механизмов, с помощью которых производится рекультивация земель приведенных в негодность во время войны.

- Простите, но ведь с тех пор прошло около восьми тысяч лет?

- Да, и лишь  пятая часть суши Айсибра годилась для жизни, а промышленность была уничтожена полностью. На данный момент ибри удалось восстановить примерно две трети территории планеты, притом, что первоначально у них имелось всего лишь четыре поврежденных корабля.

- Скажите, Иирхс, каким образом уцелела Исётюёи?

- Понятия не имею, - отвечает инопланетянин, - Нам известно немногое, даже откуда появились ривси, узнали вы. Могу только сказать, что большая часть их сооружений сгорела при вспышке сверхновой, и это тоже было делом рук ваших беспощадных соплеменников. Ривси никогда не делали подобные вещи, они берегли жизнь во всех ее проявлениях, в свое время Эюниее процветала под их руководством, их считали живыми богами. Нам неизвестно даже, ради чего они воевали.

- Это очень давняя история, - продолжаю его мысль, не дожидаясь новых вопросов, - Воевали между собой разные ветви единой когда-то цивилизации. Дело в том, что все ривси занимались генетическими экспериментами и таким образом модифицировали самих себя, получив несколько видов из одного. Часть из них сделала себя крылатыми, причем еще и в разных вариациях, другие стали водоплавающими либо земноводными. Вероятно, имелись еще какие-то разновидности, но информация о них до нас не дошла. Невозможно сказать конкретно, что они не поделили, но внутри их цивилизации возникли разногласия. Затем они вынуждены были покинуть планету, на которой родилась их цивилизация, поскольку остывала звезда. Им пришлось уйти очень далеко в пространство, почему это не понравилось остальным, пока остается тайной. Удалось выяснить, что между двумя разновидностями крылатых ривси существовал какой-то древний конфликт, из-за чего, собственно говоря, и началась война.

Пресс-конференция вызвала самый натуральный ажиотаж. До сих пор все выступления, так или иначе связанные с инопланетянами, были заранее спланированы, прямого эфира не было ни разу. Военные вопросы обсуждались лишь в узких кругах, и кое-что в плане обороны Земли было уже сделано. Еще больше новшеств находилось на стадии разработки. Земная промышленность оказалась не готова к освоению технологий ривси, чаще оказывалось целесообразней довести до возможности использования наши же разработки, так как многое в виде идей уже существовало. Тайной за семью печатями оставалась только антигравитация и возможность создания кораблей, способных передвигаться исключительно за счет внешних источников энергии.

Впрочем, в секрете ничего не держали, только новости, так или иначе связанные с войной, старались не афишировать. Теперь они вышли на первое место. Пришлось объяснять, что какие ни на есть оборонительные сооружения в Солнечной системе имеются, в данный момент уже строятся корабли, которым будет не страшен лазер, а с ракетами мы и без того справиться в состоянии. Акниаи слушали это, удивленно вытянув длинные шеи, до них лишь сейчас дошло, что при нашей первой встрече "Гремящая Радуга" была, фактически, беззащитна рядом с их кораблем. Теперь же они нам не смогут противопоставить практически ничего. Люди требовали сделать большее, они хотели, чтобы земной космофлот получил возможность сражаться с ривси как минимум на равных. А нам до этого еще ой как далеко.


Затем мы пробивались сквозь толпу журналистов, на ходу отвечая на их вопросы. Иирхс и Лижрие даже клювы до самых перьев опустили, акниаи так всегда делают, если им страшно.

- Ну-ка поднимите голову в нормальное положение, - говорю инопланетянину, а сзади Абдулла то же самое советует его супруге.

- Не могу! - раздается в ответ глухой голос, звучащий из перьев.

- Предпочтете показать всем, как Вам страшно среди людей?

- Нет!!! Только не это! - он сразу же высунулся из перьев.

- Тогда распрямите шею, и хвост распушить не забудьте, кстати, он у Вас очень красивый.

- Вы думаете? - по-птичьи наклонив хохлатую голову, спросил посол.

- Да, и кое-кто из моих соотечественников способен подраться, чтобы получить хотя бы одно перо из такого роскошного хвоста.

Зря я такое сказал, потому что Иирхс и Лижрие снова испугались.

- Рольф имел в виду, что они будут счастливы, если Вы подарите им перо, - выручил меня Питер.

Еще хорошо, что наш разговор не понял никто, потому что язык ривси на Земле пока не освоили. Тем не менее, из здания мы кое-как вышли. А вот на улице, около нашей машины собралось столько журналистов, что пробиться сквозь их плотный строй было невозможно.

- Тихо-тихо! - выставил я ладони вперед. - Пресс-конференция продолжается, только уже без прямого эфира.

- Да! - радостно закричали из толпы на нескольких языках сразу, и так же в разнобой спрашивают, о чем мы беседовали со "страусами".

- Эта площадь, - говорю, - Была бы еще красивее, если бы на ней было больше зелени и меньше камня.

- Иирхс! Как к вам относятся птицы?

- Они меня любят! - с восторгом сообщает инопланетянин.

- Вам понравилось на Эюниее-2? - это уже к нам вопрос.

- Там хорошо, - отвечаю, - Тепло, искупаться приятно.

Солнце уже прошло зенит, камни на площади нагрелись и источали жар, поэтому пришлось напомнить, что наши пернатые братья по разуму босиком ходят, а сейчас им приходится стоять на раскаленных хьюстонских камнях. Тогда Иирхса вместе с Лижрие наконец-то пропустили в машину. Но это их не спасло. Люди зашли с другой стороны, продолжая задавать вопросы. Потом некий полноватый мужчина обжегся, нечаянно коснувшись металлической части электрокара. Правду говорят, в Хьюстоне есть три сезона: жаркое лето, два раза в год теплое лето и прохладное лето. В тот день казалось, будто жаркое лето вернулось в город, и лишь благодаря этому нам, в конце концов, удалось вырваться от журналистов. Машина тронулась с места и, едва покинув площадь, оказалась среди сплошного цветника, который не перестает восхищать наших пернатых братьев. Там, где деревья не закрывают дома видно, что на многих лоджиях расположились даже кусты, не говоря уже об обилии вьющихся по стенам растений и разнообразных цветах на окнах и балконах.
Мы ехали к морю, берег которого давно уже потерял свой естественный облик, превратившись во множество утопающих в зелени полуостровов, разделенных небольшими рукотворными заливами, где можно купаться в любую погоду, не опасаясь волн. На одном из таких островков поселили инопланетян, на другом стоит длинное белое здание, там живем мы, совмещая отдых с работой. Джетта уже обзавелась очередной яхтой, и мы даже успели немного покататься на ней. Электрокар движется по неширокой дороге, прямой лентой разрезающей густые зеленые заросли, из которых выглядывают различные строения. Вилли сворачивает с нее, и вскоре впереди показался небольшой белый домик, в котором разместили инопланетян.

Там у фонтана расположились трое Склисс, Тони и Юсиниюли. Они что-то раскладывали на траве, понятное только им. Но стоило появиться машине, как вся компания сорвалась с места. Собственно говоря, у двоих акниаи появилось неотложное дело, поскольку вернулись их хозяева, если так можно выразиться. Антошка помчался к нам и сразу же прыгнул на вылезающего из электрокара Нгамо.

- Ты же так человека с ног собьешь, - говорю ему, но Джексону нравится поведение мальчишки. Он поднимает его над головой, и тот вопит от восторга, болтая ногами в воздухе.

Мы церемонно прощаемся с акниаи и по извивающейся среди кустов тропинке выходим на берег. Предвечерний бриз дует с моря, унося жар раскалившихся за день прибрежных камней. Все вокруг словно замерло, попрятавшись в тень от неистового солнца. Обед нам, конечно же, оставили, он давно остыл, но никого из нас это не волновало, без того жарко. Даже муха уползла в тень и сидит там, в обнимку с засохшей хлебной крошкой, которую бросил кто-то, возможно, специально для нее. Откуда-то взялась улыбающаяся Зухра в пестром платье. Абдулла сразу расцвел, заметив ее, а Вилли, едва насытившись, исчез на кухне, где у него уже появилась подружка.

Вечером было море. Оно колыхалось, играя прибрежной волной, на которой каталась наша заметно пополнившаяся компания. Кричали чайки, а где-то на горизонте виднелись белые пятнышки парусов. Теплый ветер гулял по пляжу, пытаясь опрокинуть солнцезащитные зонтики и унести куда-нибудь, неосторожно брошенную одежду.