Беседа ни с кем, разговор ни о чём

   Никто из нас даже не помнил, когда начался этот разговор. Он как будто возник ниоткуда. Внезапно образовался прямо посреди этого жаркого дня, между расплавленных июльским солнцем городских улиц, в толчее машин и людей, попеременно теснящих друг друга на перекрёстках, управляемых пока ещё не сошедшими с ума от полуденной жары светофорами. Каждый раз начатый разговор обрывался в какой-то неловкий момент и порой казалось потребуется вся оставшаяся жизнь, чтобы закончить его. Поэтому он возникал вновь и вновь и был похож на любимую, но уже надоевшую виниловую пластинку, которую ты зачем-то ставишь каждый раз и ждёшь, когда она начнёт шипеть и заикаться на знакомом месте.

   Мы спустились на набережную реки и сели под навесом в летнем открытом кафе, чтобы получить небольшую защиту от палящего солнца и испытать хоть какое-то облегчение от ветра. Кафе называлось «ОБЕД». На вывеске была изображена корма яхты с надписью, сделанной из накладных букв. Было заметно, что первая и последняя литеры названия яхты отсутствуют, как будто отвалились, и если присмотреться внимательно, то можно было прочитать слово «ПОБЕДА». На фанерной корме восседал герой детского мультфильма капитан Врунгель. (Кстати, в повести, по которой был снят мультфильм, у первоначального названия яхты отсутствовали две первые буквы, образуя роковое слово «беда».) Обстановка кафе была тоже выдержана в корабельном стиле: кругом свисали ванты, канаты, пол был деревянный по типу палубы, у барной стойки висела рында, обслуживающий персонал был в матросских тельняшках. Подобные сезонные заведения всегда страдали громкой музыкой и утомительной публикой. Однако в выдавшийся ранний для увеселения час в кафе было немноголюдно и самое главное – тихо. Я заказал себе холодного «Жигулёвского», а он, не смотря на жару, двойной «эспрессо» и бутылочку воды «Evian».

   Официантка ушла за заказом. Мы обалдело таращились на реку, перекидываясь малозначащими фразами. Они состояли в основном из тупых реплик в адрес отдыхающих на пляже и ленивых взаимных сетований о выдавшейся жаре. Он курил сигарету «Davidoff», я же вдыхал жаркий летний воздух.

   – Если честно признаться, то всё это так запутанно и невнятно, что по большому счёту даже не стоит обсуждения, – осторожно решил я начать первым, поднял принесённое мне пиво и отпил.

   Пиво было ледяным и буквально за минуту по стеклянным бокам бокала начали сползать капли воды.

   – Наоборот, – как-то обыденно возразил он, покрутив ложечкой в ароматной густой жиже, - по мне всё предельно ясно и абсолютно справедливо.

   Кажется, мы хорошо знали друг друга. Можно было сказать, что мы шли в ногу по жизни, только издалека следя за тем, куда кто ступает. Однако наши дороги были настолько разные, что не ясно как и зачем они вдруг пересеклись именно здесь в этот жаркий полдень, под этим спасительным навесом. За многие годы общения было сказано столько слов и обыграно столько ситуаций, что можно было бы при определённом взгляде на наши отношения и при достаточном писательском таланте написать небольшое эссе на тему «настоящая дружба». Просто писать было некому, да и по большому счёту незачем.

   Говорить и слушать было лень. Единственное, что мне хотелось в данный момент – это допить своё пиво и посидеть молча в тени. Он же был словоохотлив. Пригубив свою чашечку-напёрсток с «эспрессо», он опять закурил и торопливо продолжил:

   – По крайней мере, мне последнее время так стало казаться, – он опёрся локтями на пластиковый столик и распространил вокруг себя завесу из табачного дыма. Мне ничего не оставалось, как расслабиться и выслушать его до конца. Я откинулся на шатком стуле, вытянув ноги под столом.

   – Чтобы хотя бы попробовать разрешить ситуацию с непониманием окончательно, попробую разжевать свою жёвку, – монотонно и как будто читал лекцию начал он. Я лениво срыгнул углекислоту, стараясь подавить ворочавшуюся в мозгу мысль: «Ну, вот! Вот она – пластиночка, сейчас опять вот здесь заест…» Он неторопливо продолжал:

   – Бессмертная Душа – есть многоразовая конструкция, типа космический челнок «Спейс-шаттл». Последовательно спускаясь в этот мiр, рождаясь в новом теле, душа обрастает коростой личности, которую она несёт на себе определённое время. Потом эта короста отпадает и её поглощает Творец этого мiра (Люцифер, Демиург, Ялдаваоф или тот самый Орёл, которого увидели «видящие» толтеки Дона Хуана). Бессмертная Душа же продолжает свой путь по разным мiрам, - слово «мiр» он произносил с тем едва уловимым мягким ударением на гласную, которое в обычном разговоре даже бесполезно было распознавать.

   – И это происходит много или очень много раз, по типу переселения душ, реинкарнации или метемпсихоза, - продолжал он, - Количество подобных циклов длится до тех пор, пока душа не «прокачает» в себе нужных качеств. Эти качества можно видеть проявленными в этом мiре как характер человека. Характер не формируется, как это ошибочно полагается мудрецами этого мiра, характер даётся при рождении и со временем его можно лишь корректировать. И именно поэтому мы видим в этом мiре самых разных людей. А социальная составляющая человека - это свойство этой коросты личности, но не Бессмертной Души. Возвышенность души, её зрелость, «прокачка» что ли, - это и есть тот самый качественный уровень души, её класс. Другое дело, что «прокачанные» души, эти так называемые «выпускники», концентрируются в основном в духовной богеме, в разных религиозных группах, магических партиях и тому подобное. Среди них большой процент «шизотериков» в хорошем смысле этого слова. Иисус, кстати, в притче про семена, камни и плевелы говорит именно об этих качествах души.

   На соседний пустой столик сел воробей. Попрыгав по нему в тщетных попытках поиска пищи, он избирательно уставился своим глазом-бусинкой на мою закуску к пиву. Это были ржаные гренки с сыром. Я стал неотрывно смотреть на него.

   – На протяжении одной жизни, - продолжал он, - в этом мiре личность как бы повторяет в миниатюре пройденный материал. Ну, например, родилась девочка в семье российских пост-перестоечных алкоголиков и наркоманов, но прилагала духовные усилия, стремился к вечным ценностям, умерла православной богомолкой. А может и не повторять: родился мальчик в семье монгольских диких кочевников, тут же его увезли в какой-нибудь дацан, где он «прокачивается» совершенно комфортно среди тибетских лам. Качественный класс души можно определить только глядя на жизнь объёмно. Тотальное большинство душ уловлены в колесо перерождений, поэтому перерождаются большое количество раз на радость демиургическому создателю. Стать выпускником может теоретически любая душа, которая дерзнёт сказать «Я и Отец – одно». Но потому-то и нет массовых озарений, что такое сказать невозможно пока ты погружён в сей мiр. И чем старше душа, тем свободнее она становится от обусловленностей мiра сего, тем легче ей это сказать. Сказать: «Я и Отец – одно» – это и есть смысл существования человека как Бессмертной Души. Типа выпускной Единый Государственный Экзамен. Пока человек погружён в сей мiр, жив для мiра сего, он может это повторять хоть ртом, хоть умом и хоть анальным проходом - толку в этом никакого. Главное – это осознание бытия в его полноте. За одну жизнь, я полагаю, можно как и научиться на класс вперёд, так и отступить на класс назад. Вполне возможно, что и на несколько классов можно при определённых стараниях и талантах. Если в примерах, то вот пример мега-роста: «пятиклассник» начитался духовной литературы и взялся расти, подключил волю, намерение, помер как человек – и через десять лет Душа рождается со свойствами «восьмиклассника». А вот пример мега-падения: «пятиклассник» (с теми же свойствами) начитался той же литературы, понял, что всё это такая ***ня, начал грешить как все, на волю и намеренье забил, помер в угаре и ужасе – и через десять лет душа рождается со свойствами «третьеклассника». Вот примерно как-то так.

   Воробей улетел. Пришла моя пора вступать в разговор.

   – Если с Творцом этого мiра более менее ясно, то что есть Отец тогда в коем весь смысл сущий? И почему «видящие» Творца не разглядели Отца?

   – Творец этого мiра (он же кастанедовский Орёл) – это типа «директор средней школы». Он – только заведующий материей, творение Отца. Отец же - это типа «Президент Страны», первопричина, сущий Творец любой живой Вечной Души. А что не разглядели «видящие» – это не их вина.

   – А не является ли этот «отец» всего лишь относительно «вечной» нишей, в коей прячутся бывшие «люди знания» от пристального «орлиного ока» в пакибытии? Ну, типа, обретённый рай, буддистская дэвалока… Небольшой такой полигон длиною в десять тысяч эонов для дальнейших странствий перед «орлиным клювом»?

   – Воля Орла («директора средней школы») ограничена зоной его юрисдикции («территорией средней школы»). Каждый «человек знания» ставит своей целью «проскочить мимо его клюва» и выйти за пределы «школьной территории». Весь ужас кастанедовского Орла не в том, что он осознание ест, а в том, что душу обратно выплёвывает (назад в «школу» доучиваться). И нечем ему больше заниматься, как гоняться за выпускниками! Творец-создатель Самого Прекрасного Ужасного из миров! У него есть что делать и никому он не мстит, даже когда его учителя-архонты хлещут нерадивых учеников своими розгами. Всё справедливо.

  – Да никто никого не выплёвывает! Все только жрут, как я сейчас! – попытался безобидно пошутить я, жуя свои гренки с сыром. «Вот ведь как сладко говорит, прямо Саид Бурятский какой-то…», – пронеслась мысль в голове.

   – Ты концентрируешься на пожирании. Ты ешь, но ты и испражняешься. Ты пожираешь чьё-то говно и сам являешься чьим-то говном. Тебя также съедят. Смотри шире. Выходи из своей молекулярной клетки! К свободе! – провещал он как заправский богослов и заклинатель духов по совместительству.

   В его пассаже я разглядел неправомерное издевательство в мой адрес и, чтобы не показаться вне компетенции в духовных вопросах, я ответил запомнившейся фразой из какой-то эзотерической книжки:

   – Возможность свободы, как считают некоторые просвящённые, это сохранение осознания после смерти, а чего уж там в этом осознании останется: перерождения, орлы, отцы или прочая ахинея, что мы тут несём – не важно. И это пока всё, что могу я вместить.

   – Свобода - это уловка духа. Нет никакой свободы. Ты ничего не решаешь в целом мире выше уровня личности. В силу неких причин масса понятий в традиционных религиях и учениях упрощена. Это делает миропонимание наиболее удобоваримым, но ведёт к смешению уровней. Благодаря смешению у населения в голове каша: Бог-Отец путается с князем мира сего, управляющий планетой архангел Михаил с эгрегором тоталитарной секты, неорганик-домовой с Сатаной-гагтунгром. Причём путаница каких-то космических масштабов как у первоклашки: мой папа сильнее Путина, Вторая мировая война была причиной Ледникового периода, хулиган из старшего класса страшнее, чем рак у родной бабушки. Да что там говорить, сам в курсе, как выстраивается за школу понимание масштабов тех знаний, что дают тебе. Свобода в целом мире есть одна, универсальная и всеобъемлющая: «Я и Отец – одно». А желание перетащить в посмертье всё то, что дорого в этом мiре – это и есть главный тормоз на пути к свободе.

   – Но ведь сколько не повторяй это заклинание с бубном – всё равно не факт, что это так, – скептически заметил я.

   – Факт – категория молекулярная. Факт должен быть подтверждён британскими учёными этого мiра. Если они не подтвердили, то выбрасывай из головы как бредовую заумь. Так ведь?

   – Я и природа – одно, я и солнце – одно, я и этот стакан – одно…, – мне стала надоедать эта чехарда метафизических понятий и трансцендентных умозаключений.

   – Без понимания сложной структуры человека спорить не имеет смысла. По материи с солнцем ты одно. По духу же ты с солнцем равен Отцу нашему.

   – Если честно, я не понимаю «сложную структуру человека» с уровня материи. А дух «молчит и скорбит».

   Подошла официантка и заменила пепельницу. Он заказал ещё кофе и продолжил:

   – Спорим, ты свято веришь, что твой опыт с осознанным сновидением - это «особый вид галлюцинаций, обусловленных недостаточным снабжением коры головного мозга кислородом в силу случайного передавливания вен шеи подушкой» или же «результат повышенного содержания дофамина в нейронах центральной нервной системы из-за психологического настроя, вызванного чтением эзотерической литературы»? И как ты не убеждай себя в том, что ТАМ ЧТО-ТО ЕСТЬ – «химия всё это». Разве я не прав?

   – Нет, не верю, – осторожно начал я, – Просто это нечто недоступное для моего понимания и управления тем более. А святые отцы говорят, что бесовство всё это и вообще гореть всем в аду.

   – Святые отцы путают уровни и нужно уметь им прощать это. За пятнадцать лет обучения человеку сильно забивают голову, к тому же ставят над этим всем британских учёных. Всё состоит из атомов, психический мир человека как результат работы нейронов, человек произошёл от обезьяны, бог – абстрактная категория которую мы находим в системе верований многих народов и трудах философов, которым нечем было заняться. И вообще, скоро человек обживёт Марс, клонирует Иисуса и настанет коммунизм. Это и есть «тональ» толтеков Дона Хуана. Матрица. И ломать её не переломать. Либо принять, расчесать и поставить на место в качестве ОДНОГО ИЗ ОПИСАНИЙ целого мира.

   – Выходит Дон Хуан, обучая Карлито, уровни путал по каким-то личным мотивам? Или Иисус сдвигал эти самые уровни, так как времени у него мало было, чтоб разжёвывать? Или Сиддхартха их утаивал, ибо лень было оторваться от сидения под своим фикусом?

   – Иисус конечно путал!! Причём намеренно! – воодушевленно провозгласил он, держа во рту очередную сигарету и закуривая её, – И Дон Хуан путал их для Карлито, более-менее выстраивая их порядок к концу обучения. Этим даже в школе занимаются, чтоб постепенно ученикам разжёвывать. Если начать первоклассникам теорему какого-нибудь Лейбница в голову втемяшивать, то они до конца года не дотянут! Именно для этого те, кто создавал единобожие (я имею ввиду сущностей вне этого мiра), так всё упростили. Указали вектор на Отца и дали недвусмысленные инструкции. А люди, как обычно, почти всё переврали и догматизировали. Уметь различать уровни – это ещё та наука. Богу – богово, кесарю – кесарево. Это и есть искусство различения уровней. А про Сиддхартху я лучше промолчу, – улыбнулся он.

   – Ну ладно, если так всё запутано, то зачем такие откровения? Люди ведь для иного были созданы.

   – Нет. Именно для этого и были созданы, – отрезал он и залпом приговорил оставшийся кофе.

   Внезапно подул ветер и искусственные ванты на нашей бутафорской палубе заколыхались. Какое-то время мы сидели молча. Потом я собрался с мыслями и спросил:

   – Что значит лично для тебя формула «Я и Отец – одно»?

   Вопрос казалось застал его врасплох. Немного подумав, он медленно затушил окурок и начал излагать:

   – Сейчас я могу так сказать чисто из личности, на уровне интеллекта. Осознание этого прорывается лишь в редкие минуты, и судя по всему, такие минуты пока лишь жалкий отблеск этой Истины. Но, даже не смотря на это, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что за этим отблеском - свет, в коем нет никакой тьмы. На уровне синтаксиса, который используют «видящие» это звучит так: «В каждом есть часть единосущная Отцу». Кетерное тело, атман, монада, гиперэго… Вся прелесть процесса в том, что просвещающийся постепенно пробивает осознанием все свои слои от самого тёмного и косного тела, через тела сновидения, астральные и эфирные проекции до самого атмана. Устойчивые стадии такого пробивания имеют самые разные названия в духовных практиках: «вторые врата сновидения», «рождение свыше», озарение и прочее. Вряд ли можно говорить о какой-то конкретике, типа «огонь изнутри», «нирвана», «царство небесное». Да и зачем это? Главное – это вектор движения. Он решает всё.

   Пора было переходить в глухую оборону от всей этой эзотерической мути.

   – В этом книжно-придуманном мире (а пока всю мудрость я черпаю из книг) подобные утверждения, типа «Я и Отец – одно», требуют немедленных последующих доказательств, ну типа раскрутки сюжета что ли… Чтобы у читателя не возникало никаких сомнений. А конец у той книжки, которую ты всё цитируешь, сам знаешь какой, ибо чем можно объяснить такую спешку главного героя?! Говоря словами Дона Хуана (ещё одного книжного героя, кстати), имеет смысл лишь то, за что ты можешь умереть. Из уровня сущности, ГДЕ-ТО ТАМ, может это сплошной пустяк, а из «мясной избушки» на кухоньке всё это выглядит как метафизика и ****обольство. И ни чем не возвышенней обсуждения последнего альбома группы Placebo.

   С реки с небывалым постоянством, сметая со стола крохи моих сырных гренок, дул горячий ветер. Было похоже, что идёт гроза. Я смирился и стал пожинать бурю, ибо нет праведней гнева воинствующего просвящённого!

   – Да, осталось книжку написать, чтоб всё встало на свои места. Чтоб можно было книжку поставить на полку между Кастанедой и Ошо. ЧТОБЫ ВСЁ УЖЕ, БЛЯТЬ, НАКОНЕЦ, ВСТАЛО НА СВОИ МЕСТА!!! Простой эзотерик. Сформировался. Созрел. Твоё пренебрежительно-циничное отношение к эзотерике и к тем самым «книжкам», вызывает у меня искреннее сожаление. Лет пять назад у тебя было такое-же отношение к «интернетам». Сложно, муторно, не заслуживает внимания, таит опасность, не настоящее. Спустя пять лет, ты научился доставать из «ненастоящего» Интернета какие-то «настоящие» гешефты в виде фильмов, музыки, книжек, сайтов, игрушек, общения. Для удовольствия и опять же саморазвития. И увидел ты, что Интернет - это хорошо. Однако с эзотерикой дела обстоят не так гладко, как с Интернетом. Сложно, муторно, не заслуживает внимания, таит опасность, не настоящее. Сколько не читай - никаких «ништяков» из эзотерики не извлекается. Ни тебе нижнего сдвига точки сборки, ни даже захудалых вторых врат сновидения, ни управления намерением. Про фильмы и музыку я вообще молчу. Ни удовольствия, ни какого другого проку. Стоило лишь этому мiру пропитаться интернетом, он тут же гармонично включился в твоё мiроописание и вообще у тебя с компьютерами и «интернетами» стало всё «о-кей». Боюсь, с магическим описанием дело обстоит куда хуже. Сей мiр не собирается пропитываться небесами, так что вся эта эзотерическая блажь так и останется для тебя в худшем случае – мамбой-джамбой, в лучшем – некоей отвлечённой и вычурной игрой ума, которой полны эти модные, старинные, дешёвые (нужное подчеркнуть) книжки. Правда есть ещё один нюанс. Циклопический, колоссальный такой нюанс. И заключается он в том, что вся твоя многогранная личность – лишь дрянной конспект учебника физики за восьмой класс. И это – не пафосная метафора. Это – факт. И как никогда ранее, я попытаюсь открыть твои глаза на этот факт!

   Он отодвинул от себя пепельницу с окурком и чашку-напёрсток с кофейной гущей. Потом взял пустую пластиковую бутылочку из-под воды «Naive» начал методично ей постукивать по освободившемуся месту на столе, как бы вколачивая в него каждое сказанное слово. Я почему-то почувствовал себя глупым школяром. Вместо крышки стола, наверное, должна была быть моя пустая голова.

   – Любая книжка является источником вербальной информации. Источником абсолютно равноценным любому другому вербальному источнику (книги, сайты, речи актёров, родственников, телеведущих, попутчиков в поезде). Умом-то понять это несложно, но принять, осознать, почти невозможно. Пример? Ну, вот, к примеру, раньше ты говорил: «Это ты в этом своём Интернете вычитал?» Информация из Серьёзной Книги в Твёрдом Переплёте была для тебя на сто процентов достоверней той, которую я вычитал в «моём Интернете». Сейчас же, пройдёт год и ты не вспомнишь, читал ли ты последнюю книжку Пелевина в бумажной обложке или с монитора. Таким образом, за какие-то пять лет для тебя такие источники, как книги и Интернет стали абсолютно равнозначными. У моей бабушки Маши на рубеже 80-90-х случился реальный коллапс сознания, когда она впервые увидела в двух разных газетах противоречащие друг другу сообщения. И для неё в течение года газеты и телевидение из единственно истинного источника информации превратились в источник обмана и провокаций.

   Это уже был не просто выговор за пропущенные уроки. Это было похоже на сеанс какого-нибудь эриксоновского гипноза. Я сидел в полной прострации.

   – Твои. Глаза. Широко. Открываются!!! ВЕРБАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ РАВНОЦЕННЫ! Хлоп! Твои. Глаза. Широко. Открываются!!! ВЕРБАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ РАВНОЦЕННЫ! То, что тебе насрали в голову из книжек за пятнадцать лет в школах – всего лишь один из вербальных источников. Однако, именно то, что тебе успели насрать и сформировало твой инвентарный список. Открывай глаза – британские учёные уже доказали, что человек не произошёл от обезьяны. И что атомы – лишь проекции квантовых стрингов и бран. И что мозг почти ничего не решает – он лишь пульт управления телом. Они открыли, но забыли тебе сообщить об этом достоверно. И даже сейчас, когда ты читаешь об их удивительных открытиях, они у тебя ложатся на ту же полочку, где лежат «орлы», «точки сборки» и «благодати». Эзотерика и заумь. Всё нужно сверять с тем самым конспектом того самого учебника за восьмой класс. Ибо он, и только он, – ЕДИНСТВЕННЫЙ ДОСТОВЕРНЫЙ ИСТОЧНИК ИСТИНЫ. Даже сами британские учёные не властны над ним. Даже сам Верховный Совет Британских Учёных, этот ВЫСОЧАЙШИЙ СИНКЛИТ СЕРЫХ МАГОВ ВСЕГО ЭНРОФА не властен над твоим конспектом. И не помогут ни перепросмотры, ни медитации – будь уверен. От любой «шизнявой» книжки можно всегда убежать под сень затёртого до плешей, но такого единственно верного конспекта. Он объясняет тебе всё! Движения планет, психологические установки, устройство макрокосмоса и микромира, поведение людей и птиц. Что бы не произошло внутри или вне тебя - этот конспект давно уже всё описал. Всё, что ты дописывал в него – лишь дополнения и примечания к этому конспекту. Ни одно из дополнений не может противоречить основному закону, этой материалистической твердыне, сложенной из слов, из тех самых вербальных элементов, которые ты как кит, цедящий планктон, составляешь всю свою жизнь. И любой вербальный источник непременно сверяется с содержимым конспекта. Совпадает - жизненно! Не совпадает - на полку с книжками. Даже сортировать книжки можно, не читая. Издательство «Правда» - правда! Издательство «София» - шизотерика!

   – И, наконец... Твои. Глаза. Широко. Открываются!!! ВЕРБАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ РАВНОЦЕННЫ! Кастанедовские «сказки о силе» – не достоверней откровений технического инспектора у тебя на работе. И тот самый учебник физики за восьмой класс – такая же дрянь, как ангельские чины Дионисия Ареопагита. Ты думаешь, что различия в ценности и правдивости делаешь ты сам? Что ты сам решаешь, что «шизня», а что «не шизня». Беда в том, что не ты делаешь эти различия и расставляешь баллы авторитетности вербальным источникам. Это давно за тебя сделали британские учёные.

...И ВЕСЬ ТВОЙ МИР СОСТОИТ ИЗ СЛОВ...

   Последняя его фраза прозвучала как-то странно и словно повисла в воздухе. У меня было ощущение, что она материализовалась из окружающего меня пространства с каким-то странным  глухим неприятным звуком. Этот звук был отдалённо был похож на продолжительный скрежет чего-то металлического о твёрдую поверхность и не предвещал ничего хорошего. Во рту стало как-то кисло, то ли от накатившего на меня страха, то ли от пережаренных ржаных гренок. Я взял бокал с пивом и собрался промочить горло. Дно стеклянного бокала оставило на поверхности стола почти идеальный водяной круг. Я уставился на него, как будто первый раз в жизни видел такое.

   Вдруг этот водяной круг стал быстро расти и скоро превратился во что-то на подобии объёмного кольца. Скорей это было похоже на что-то вроде плоского бублика, состоящего из мутно-бурой густой жижи. «Где я мог видеть недавно эту жижу?», –  пронеслось у меня в голове. Я был просто уверен, что между странно сказанной фразой, этим нарастающим металлическим бряканьем и образовавшимся бубликом-кольцом была какая-то связь. По сути это было одно и то же.

   Я взмыл куда-то ввысь. Находясь в каком-то удобном для этого пространстве, я парил в свободном полёте и неизбежно приближался к кольцу. По мере моего приближения к нему, окружающий обычный мир для меня отдалялся и спустя некоторое время совсем перестал существовать. Он просто исчез. В ушах продолжало бренчать, звук увеличивался по мере моего приближения к кольцу и в итоге превратился металлический грохот. Я попытался сглотнуть, чтобы выровнять давление в барабанных перепонках. Это не помогало. Грохот нарастал. Я же не мог оторвать взгляд от кольца. Я осознавал, что нахожусь в каком-то странном месте. Кроме загадочного кольца вокруг не было ничего. Было такое ощущение, что произошло что-то неизбежное и очень нехорошее. Так, наверное, чувствовали себя пассажиры налетевшего на айсберг судна. Вспомнился капитан Врунгель, его яхта «Беда» и песенка из мультфильма с припевом: «Как вы шхуну назовёте, так она и поплывёт.»  Вдруг грохот в ушах резко прекратился. Я так близко приблизился к кольцу, что мог свободно парить над его поверхностью. «Похоже на сон про космический полёт вдоль колец Юпитера или типа того...», – подумалось мне. Кольцо было жидким и оно двигалось.  Верней, та бурая густая жижа вращалась по окружности. Вращение было заметно при близком рассмотрении по неоднородным полосам на её поверхности и по мелким блёсткам, которые вращались в этом потоке. Как будто в банку с краской добавили горсть алюминиевой пудры и стали размешивать невидимой ложкой. «Кофе, двойной эспрессо…»,– вслух зачем-то сказал я. Перед глазами возникла огромная ложка из нержавейки, наполовину утопленная в кофейной жиже. Она вращалась.

   Я стал наблюдать за блёстками. Да, их там были мириады этих блёсток! Тьма тьмущая блестящих песчинок, вращающихся в мутном потоке.  Они были восхитительны! «Души живые», – подумал я как-то стыдливо, как будто было кому устыдить меня за эту наивную догадку. Их упорядоченное стремительное вращение в круговороте потока было очаровательно. Я надолго замер, прервав свои перемещения вдоль поверхности кольца, чтобы полюбоваться ими. Мне захотелось их как можно ближе рассмотреть. Для этой цели я стал приближаться к бурой жиже. По мере приближения меня стали наполнять странные чувства.  Стало казаться, что нет лучшей той судьбы, что обрекает так  стремительно вращаться яркой блёсткой в мутном потоке, неизвестно кем и зачем туда брошенной. Радоваться своей участи и, в танце вместе со всеми остальными, продолжать свой бесконечный хоровод. Да, ради этого стоило быть маленькой блестящей песчинкой!

   Вдруг какая-то неведомая сила отбросила меня назад. Меня бил озноб и я покрылся холодным потом. Я опять оказался один на один с кольцом. Я стал стремительно отдаляться от него. Вот оно уже стало размером со спасательный круг, вот уже как небольшое блюдце... Я решил потрогать кольцо на ощупь. Оказывается, мне было чем его потрогать! Из бестелесного наблюдателя я  стал превращаться в  какого-то антропоморфного монстра с руками, но почему-то без ног.  Я осторожно прикоснулся пальцем к краю кольца. Поводив им в мутной жиже как в масляной краске, я сделал в сторону небольшой отвод. Жижа последовала за моим пальцем, оставив след, в который попало некоторое количество блёсток. Их движения не были уже столь стремительны, как в основной окружности кольца. Они как бы замерли, но если присмотреться, то можно было заметить, как они продолжают двигаться в своём ритмичном, но неторопливом танце.  Это не было похоже на тот сумасшедший хоровод в кольце. Блёстки как будто медленно вальсировали и вели при этом мирный разговор. Причём, их состояние по сравнению с остальными, было для меня более приемлемым. Более умиротворённым, что ли… Я даже заметил, что основная масса блёсток делает по нескольку оборотов в кольце, прежде чем, блёстки в этом искусственно мной созданном полуанклаве из бурой жижи успевали сделать хоть одно своё движение. «Твоя дэвалока», – кто-то шепнул мне на ухо.

   Не знаю,  сколько это продолжалось, но по каким-то вполне для меня объяснимым законам метафизики, след, оставшийся от моего пальца, начал втягиваться обратно в окружность кольца, утягивая за собой своих неторопливых обитателей. Я с тоскою наблюдал за тем, как исчезает моё творение. Потом наступила тьма.

... И ВЕСЬ ТВОЙ МИР СОСТОИТ ИЗ СНОВ... 

   – Что ты сказал? – переспросил я его, проглотив пиво и продолжая смотреть на водяной круг, оставшийся после бокала. Это было похоже на то, будто я пытался отойти от объявшей меня минутной задумчивости, вызванной лёгким опьянением. Я еле отвёл взгляд.

   – Я говорю,  весь твой мир состоит из снов и нет такой силы, которая могла бы остановить их круговорот, кроме...

   Он крутил в пальцах кофейную ложечку.

   – Кроме моего искусного пальца! – прыснул я в порыве настигшего меня хмельного веселья, чуть не поперхнувшись.

   – Называй это лучше Перстом Судьбы, – улыбнулся он.

   Ветер утих, так и не разразившись грозой. Мы долго сидели под спасительным навесом в тени. Вечность была неощутимо рядом. Говорить было не о чём и мы молчали. Пора было расходиться. Я полез за бумажником, но он напомнил, что его очередь платить за столик. Отсчитывая официантке чаевые, он как бы невзначай бросил в мою сторону:

   - Ты не допил своё пиво.

   - Не забудь свои сигареты, – нашёлся я что ответить.

   Мы рассмеялись. Продвигаясь к выходу, я слегка замешкался и зачем-то случайно оглянулся назад. Столик, за которым мы сидели, находился почти в центре зала кафе-судна. На деревянном полу импровизированной палубы просматривался нарисованный краской большой спасательный круг с надписью «ПОБЕДА», замкнутой в кольцо по его окружности. Первая и последняя литеры были на месте, как им и полагалось изначально.

   – All is well, – пробормотал я и пошёл к выходу.

   Как только мы вышли из тени навеса, нас тут же расплавил в себе жар раскалённого города. Больше мы никогда не встречались.



Лето 2010 г.