Бегунок

Подошло время смены и формирования срочного состава Вооружённых Сил страны: «а-ля, Осень – 87!»

Безоблачными днями осени ушли на дембель Вася Микуланинец, Андрей Принь, Вова Салюков. Демобилизовались инкогнито, когда батальон выезжал на очередные учения. Во избежание эксцессов командование так поступало видимо со многими, и только замкомвзвод Седых до последнего обретался в пределах мастерской, а прощался известным дембельским воззванием: «Служи, солдат, как дед служил! А дед на службу флюс ложил!» Такая подмена на чисто профессиональное определение как флюс на порядок ближе к понятию нашего воинского назначения. Но как честный душеприказчик – я служил и флюс ложил!

Последние месяцы мы с Воронцовым поддерживали кристальную чистоту территорий, где меняя места боевого применения, или же совместно отрабатывая на хозяйственных нуждах. С ноября месяца ремонтный взвод стал разрастаться молодым пополнением: Сергей Савченко и Игорь Чуваев с Алтая, Александр Семишкуров из-под Курска, Юрий Лисовский и Марк Стец с Украины. Парни пришли нормальные, без закидонов, войнушки для принуждения бойцов к порядку не развязывалось.

По мере поступления смены мы с Воронцовым отходили от множества хозяйственных дел, становились полноправными черпаками. Молодёжь полнила списки личного состава, разбавляла занятость друг друга. Новоиспечённые сеголетки взвода ремонтников начали в полной мере наслаждаться тяготами и лишениями, выпадавшими на тяжкую долю бойцов второго года службы. Перескочили на повышенную позицию неуставных взаимоотношений, где планка самооценки регулируется иными обстоятельствами. Ландрин вкуснее, воздух свежее, небо синее, погода приятнее, сон глубже. Срок службы на убыль...

Жизнь стала лучше, жить стало весело! Пьёшь кумыс – орёль летаешь, водка пьёшь – арык лежишь, деньги есть – кишлак гуляешь, денег нет – казарма спишь!

В то время появился в ремвзводе бегунок – Савченко Сергей! «Бегунок» не потому, что скороход или был на посылках, а в оценке воинского предназначения. Вспоминая самородка алтайских земель, возникают двоякие чувства: квёл, медлителен – ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса – но в армию призван – годен, значит, и вроде понятливый! Хотя темперамент показывал непорочный и годился разве что к работе, не требующей скоростных телодвижений или смёка. Ежедневная борьба с грязью стала неделимым рубежом, всецело соответствующим Серёгиному призыву.

Подобных волокуш правильно распределял товарищ Маяковский: «Все работы хороши, выбирай на вкус!»

Уборкой Серёга занимался непринуждённо. Не торопясь набирал воды, еле ноги волоча, тащился до кубрика, ленно вымачивал тряпку и с ловкостью черепашки драил полы – словом, таким скоростям завидовала каждая пуля. Отведённая взводу пядь земли отливала бы глянцем, если мы с Воронцовым тратили на уборку экую уйму времени.

Ускоряемый своевременным нагоняем, солдат являл непогрешимость, от которой мы терялись в направлениях действий. Нарывало желание подопнуть человека тонкой душевной организации, но его невинное выражение лица и неотступное alter ego истощали любые наши властные потуги. Они вообще бесполезные были: Серёга был наделён непонятым нам соотношением характеристик, а подбирать нормы общения, отличные от армейских, не имело смысла и было наказуемо! И злились, и терпели...

Хотя способность фантазировать и остроумные спичи бегунка выдавали достаточно высокую начитанность. Любилось ему блеснуть литературными, с примесью глубинного алтайского говора построениями слов...

Ко всему юрок предоставил взводу немало увольнительных дней. Благодаря его неуёмной тяге к дому, по два и по три дня мы не покидали городских улиц. Являлись на поверку, с утра накидывали парадку и снова шли в город на полный световой день! Как у Маршака: «Ищут давно, но не могут найти парня какого-то лет двадцати!»

Серёга горевал по отчему дому. Так горевал, что как-то раз в ночь с четверга на пятницу не выдержал и подался в сторону родных краёв. Всю пятницу мы тщетно искали бойца на просторах военного городка, но бегунок на то бегунок, чтобы на месте не сидеть. На вечернем построении воин тоже не появился, командование сразу ощутило дискомфорт от надвигавшейся волны проблем и решило законопатить ремвзводом любые выходы из Ашхабада. С субботы до поимки, по два бойца без офицерского сопровождения на все утечкой опасные направления. Аэропорт, жел-дор-вокзал и автобусные станции должны были просматриваться зоркими глазами сослуживцев насквозь.

В случае попадания беглеца в сектор слежения окуляров наблюдателей, мы должны его изловить, пожурить, схомутать и вернуть в батальон всяким способом... Хоть хлыстом отпотчевать, хоть пряником отшлёпать...

Всё утро Кузнецов пытал ремвзвод на предмет противоправной деятельности, а нам таить было нечего. Дедовщиной худших проявлений взвод не болел, а значит, и оправдываться глупо даже в случае поимки неуловимого. При всей врождённой медлительности бегунка никто не трогал физически. Могли матерком гнать, угрозой зряшной – это делалось в целях ускорения телодвижений, но не снижения его непоколебимой социальной планки.

Премудростями секретного агента никто самородка не наделил, попытки тайно покинуть столицу Туркмении заканчивались не дольше пятого дня скитаний, а поиски беглеца становились увольнениями в город. Связисты ни разу не вылавливали Савченко своими силами, зато преуспевала милиция, снимавшая с поездов и автобусов, или находила медитирующим на лавках. Чудачества по сбросу ненавистных пут воинской обязанности командиры терпели до ползимы; перевели Серёгу в ПУС, а затем вывели из вида. Всею значимостью бегунок оставил лишь приятные воспоминания о прогулочных облавах в его поисках.

Служба бросала Серёгу сначала в Кушку, рикошетила на Украину и снова вертала на южные рубежи. Пришлось на «Чёрном тюльпане» доставлять в Союз тела погибших в афганской кампании солдат – «груз 200». После вывода контингента дослуживал на Камчатке! Поскитался парень по землям дальним, но «беды мучат, да разуму учат!»

В 1988 году батальон располагал двумя дезертирами за пределы части. Второй Субботин Вовка – молодой боец, бегавший до упора. Последний раз его выловили в Навои, освидетельствовали и комиссовали актировкой. Ещё был бегунок с кличкой «Кирпич», пропавший на неделю. Пускали патрули по городу, сообщили в военкомат по месту жительства, и неизвестно, сколько его искали бы, пока не попался за казармой ночью. Все время бегунок прожил на чердаке. Как объяснял, хотел отоспаться на год вперёд...




Продолжение тут --- http://www.proza.ru/2013/10/11/1374 > Анаша >