Оксаночка

Дальняя безлюдная дорога, монотонный  ровный еле слышный шум двигателя да шелестение шин по мокрому асфальту, мелкий моросящий дождь клонили ко сну. Изо всех сил  боролся я с наступающей дремотой, преодолевать которую не помогали ни два стакана жидкого хоть и двойного кофе в придорожной забегаловке, ни  приоткрытое  боковое стекло, через которое врывался в салон влажный прохладный воздух. И поэтому я даже обрадовался, увидев  впереди голосующего попутчика, чтобы взбодриться за непринужденным незамысловатым  разговором.
Смуглая симпатичная девушка лет двадцати закрыла зонтик, под которым пряталась от дождя на перекрестке в ожидании попутной машины, и с потоком утренней свежести буквально впорхнула в салон.
-Вот спасибо! А то я уж полчаса стою, но то не по пути, то места в кабине нет, то просто мимо проезжают.
Девушка  положила свою сумку в ноги на пол, пристегнула ремень, деловито осмотрелась, поправила волосы. Во всех ее движениях чувствовалась какая-то уверенность, домовитость.
- А Вы куда едете, а то мне ведь до сазоновской развилки надо.
-Еду я очень далеко, а где эта ваша развилка?
- Да восемьдесят километров отсюда.
-Ну, это рядом.
-Ага-а, ря-адом! Иной раз часа два вот так-то прождешь, прежде, чем  кто-то подвезет. Мы же все больше на попутках  добираемся. Я вот каждую неделю к маме езжу,  проведать, на автобус никаких денег не напасешься. Вечером приеду, посидим, поболтаем, а утром обратно. Хозяйство у меня там большое, мужу одному тяжело.
-А что за хозяйство? Кошка с котятами?
-Да Вы смеетесь?! Мы поросят держим. Двенадцать свиноматок у нас. Сейчас маленьких-то почти нет, а как начнут пороситься,  потом и к маме некогда будет съездить.
-Фермерством занимаетесь?
-Ну, можно и так сказать. Сначала-то мы решили было свиней на мясо выращивать, а потом надумали маленьких продавать. Желающих поросеночка держать много, а купить  маленького негде. Вот мы и занялись.
-Так ведь это же сколько корма надо для двенадцати! Где ж вы его столько берете?
-А у нас пятнадцать гектаров земли под картошкой и капустой занято. Ну, и комбикорм, конечно, покупаем. Одной-то картошкой не прокормишь. У нас и трактор есть, и вся прицепная техника к нему. А как бы иначе справляться-то? Брат мужа вот с семьей помогает, так что можно сказать, у нас общее дело на две семьи.
-И все равно тяжело, я думаю.
-А то! Конечно, тяжело, так ведь где легко-то? Просто так-то ведь деньги не даются. А с маленькими поросятками это как с ребятишками нянчиться надо, чтобы не заболели, чтобы еще что. Это только говорят, что свинья грязь любит, а ее в чистоте содержать надо и в сытости. Если приплод-то хороший хочешь иметь. Вот еще года два-три подержим, а там, может и продадим кому и дом, и свиней. Денег вот думаем немножко поднакопить.
-И как идет накопление?
-Смеетесь?! - Это ее недоверчивое смеетесь,  то и дело выскакивало чуть ли не на каждый мой вопрос и звучало как-то по-детски мило и явно не вязалось с ее рассудительностью взрослой женщины .- Так ведь у нас все в дело и уходит. Работаем, работаем целыми днями, а все и уходит. Нет, самим, конечно,  тоже остается, только накопить не получается. Хочется ведь и того, и другого. И вкусненького купить, и приодеться, чтобы было в чем в клуб выйти.
-И на клуб еще сил остается?
-Смеетесь?! А как же! Вечером-то у нас вся молодежь в клубе собирается. На выходные-то многие из города  домой приезжают. Вот в клубе и собираемся.
-Я смотрю,  Вам работа на свежем воздухе на пользу идет, загорела, как цыганка.
-Смеетесь?! Так ведь я цыганка и есть.
-Серьезно?
-А почему Вы не верите? Самая настоящая цыганка.
-Знаете, редко приходится встречать молоденьких цыганок, которые бы  вот так в деревне работали.  Чаще - шумною толпой... То погадать предлагают, то просто откровенно попрошайничают. Вы уж извините, но у меня почему-то только такие представления о ваших сородичах.
-Так ведь и я так выросла. И замуж меня за цыгана отдали. У нас ведь до сих пор знаете, как обычаи соблюдают! Как когда-то в старину было заведено, так до сих пор и сохранились все наши законы цыганские. У нас все хозяйство на женщине держится, а все права у мужчин. И девочек воспитывают, чтобы мужу потом во всем  беспрекословно подчинялась.
Три года я замужем за цыганом была, ребеночек есть. А потом ушла. Характер во мне не цыганкин, не могу я подчиняться. Люблю, чтобы  со мной тоже считались. А думаете легко было уйти при наших обычаях? Ой, лучше не вспоминать! А потом русского полюбила. Он меня немножко постарше. Он тоже меня полюбил, и сыночка моего  как своего любит. Так что теперь у нас все хорошо. И дом, и хозяйство, и семья... Чего еще женщине надо, если ее и ее детей любят? Ну, и я, конечно, все за мужа отдать готова.
-А гадать не разучилась?
-Смеетесь?! Вы  что серьезно думаете, что кто-то из наших гадать умеет?  Так это, набор общих фраз, которые  к любому подходят. Просто человека надо чем-то заинтересовать, чтобы он не отмахнулся, мимо не прошел. А остановится, заговорит, тогда у него и начинают деньги выманивать. Тут психологический такой прием срабатывает.
-Я смотрю, Вы девушка грамотная.
-Так я же школу закончила! И почти на  одни пятерки. Меня мама выучила. А вообще-то у нас мало кто в школу ходит. Ребята еще начальную заканчивают, чтобы читать-писать уметь, и  все. А девочкам, считается, образование совсем необязательно. Мама рассказывает, что это раньше председатель сельсовета, директор школы, депутаты заставляли, даже штрафовали, если ребенок в школу не ходит, а теперь на это никто и внимания не обращает. Только родители. Но не все. Многие сами не учились и детей не хотят. И так, говорят, хорошо проживем.
-А не тянет к той, прежней, жизни, к вольнице? Ведь сейчас Вам, наверное, тяжелее живется,  работы больше.
-А вот как раз сейчас-то я и вольная. А работы, хоть и грязной, я не боюсь. Да ведь у цыганок и  там-то работы много. Это только так кажется, что они целыми днями разгуливают да попрошайничают. Ой, там тоже жизнь непроста.
-А  они, бывший муж, его родственники, как относятся, не настаивали на возвращении? Ведь, наверное, если жена ушла, то считается, опозорила?
-Это еще сразу меня можно было попытаться вернуть. А сейчас разве меня муж кому даст в обиду?! Нет, для табора я уже ломоть отрезанный. Я уже как бы и не цыганка. Меня и у нас в деревне все за русскую принимают. Хотя, наверное, мужу его родственники поначалу и перечили, чтобы на цыганке не женился. Слава-то о нас уж больно нехорошая идет. Только он мне никогда об этом ничего не говорил.
Моя сонливость исчезла где-то  уже в первые минуты после появления в салоне этой энергичной смуглой кареглазой девушки. Ее умение вести беседу как со старым добрым знакомым, ее рассудительность, откровенность, это милое  “смеетесь?” располагали к долгому непринужденному разговору о жизни в их деревне, о большом и хлопотном хозяйстве, о цыганских обычаях,  и те восемьдесят километров, которые мы миновали минут за сорок, показались  просто мимолетными. Остановив машину на нужной девушке развилке, от которой ей надо было добираться в сторону еще несколько километров, спросил:
-Так как звать Вас, попутчица?
-Оксаночка,- без тени кокетства ответила девушка.- Меня все так зовут.
В нашей журналистской работе почти каждый день приносит новые встречи с новыми людьми. Одни забываются сразу, о других вспоминаешь и много времени спустя. Встреча с Оксаночкой приходит на память всякий раз, когда вижу в городе толпы цыганок, пестро одетых в длинные разноцветные сарафаны со множеством юбок. Держа за руку своих малолетних неделями немытых детей или обнимая закутанных в далеко не первой свежести  одеяльца младенцев, они  предлагают погадать буквально каждому прохожему, просят  дать что-нибудь “детишкам на молочишко”. Я смотрю на них и думаю, а как бы они отреагировали на этот мой рассказ об Оксаночке, такой же, как они, цыганке. Такой же, но совершенно другой.
Им бы, наверное, не понять было эту девушку, так же, как не поняла и не приняла она их образа жизни и выбрала свой. Вот уж поистине, каждый человек - кузнец своего счастья.