Очередь

     – Завтра в магазине будут продавать муку, –  которой в продаже не было уже давно, по секрету сказала соседке Муська Канакова, продавщица.
     Та – под честное слово зятю. Тот – товарищу по работе. Через два часа страшную тайну знали все жители поселка.
     Очередь стали занимать с вечера. Чтобы не замерзнуть, ночью разожгли костер, кипятили в ведре чай, вели разговоры о скором светлом будущем – нужно только потерпеть немного. С этим соглашались…, но не все.
     Наша семья тоже заняла очередь. Сначала у магазина дежурила мама, потом – сестры. К утру в очередь стал я с братом, поскольку было воскресенье и не нужно идти в школу.
Возле магазина появилась Веерка Тарасова, местная скандалистка и матещиница.
     – Кто последний?
     – Все первые сегодня, – съязвил старик Пантюхин.
     – Помолчи, пердун старый, не осталась в долгу Веерка. – Спрашиваю: кто последний!?
     – Я, – отозвалась Люська Поливцева.
     – За тобой буду!
     – Сейчас вся очередь переругается – Верка появилась, – заметила тетя Феня, техничка из конторы.
     Как в воду смотрела баба! Не прошло и часа, и Тарасова уличила соседку в том, что та, якобы, не стояла в очереди.
     – Я ее утром дома видела! Не могла она оказаться впереди меня. – Стала оттеснять ее с крыльца магазина.
     – Уйди, стерва! – заорала соседка, – чай домой пить ходила. Как и все, всю ночь простояла. Подтвердите, люди.
     – Вроде стояла, – неуверенно проговорил дед Пантюхин.
     – А-а-а, стояла… вроде, – не отступала Тарасова, – значит, не было!
     – Да перестань, Верка, морочить людям голову, – ввязались в склоку бабы с лесозавода. – Уйди.
     – Что значит – уйди! Я за справедливость.
     Постепенно нашлись сторонники и противники скандалистки. Ругань набирала обороты. Вспомнили «добрым словом» всех, кто любил отовариваться без очереди.
     – Муська идет! Магазин сейчас откроется.
     Взвинченная ночным бдением, толпа ринулась в помещение. В мгновение ока меня внесли в магазин и придавили к прилавку.
     – А-а-а, – невольно вырвалось.
     – Ребенка задавите!
     Толпа замерла, но уже через секунду вновь так сдавила, что дыхание остановилось. Увидев мое состояние, стоящий рядом мужчина, стал расталкивать очередь.
     – Выпустите мальчонку на улицу!
     Не помню, как оказался на крыльце магазина. Болели ребра и голова. Подошла мать и увела домой.
     Муки в тот день хватило не всем. Растрепанные и злые бабы расходились  по домам, на чем свет костеря неизвестно кого.