Диссидент

     Социальный и национальный состав ссыльных отличался разнообразием. Среди русских и украинцев, белорусов и татар, молдаван и латышей, по той или иной причине завербовавшихся на лесозаготовки, наибольший процент составляли в прошлом пораженные в правах люди. Это бывшие уголовники, реабилитированные и репатриированные граждане. Особая часть населения – выпускники ремесленных училищ, практиканты институтов и техникумов. Абсолютное большинство ребят и девушек органично вписывались в многонациональный колорит поселка, не выделялись из общепринятых норм поведения. Но были и такие…
     Гера Шипков, выпускник Уральского лесотехнического института, с первых дней пребывания  на лесопункте  стал костью в горле для большинства жителей. Все началось с фуражки. Она один в один напоминала головной убор, который носили немецкие полицаи. С длинным козырьком, накладными ушами, загнутыми вверх. Именно эта фуражка и длинные волосы, собранные на затылке в пучок, раздражали местных.
     Вслед молодому инженеру нередко слышалось: «Бендеровец, проклятый! Разве может у русского человека быть имя Генрих! Нет, не может. Немецкий прихвостень он, точно!»
На выпады инженер не обращал никакого внимания. Держался обособленно. Однажды увидели на Шипкове узкие брюки. Тут же окрестили «стилягой». Эта кличка прочно закрепилась за ним. Как - то молодой человек в своем неизменном головном уборе появился в клубе. Хотел зайти в зал. Тут перед ним грудью встали несколько парней.
     – Здесь попугаев к танцующим не пускают, – без обиняков заявили они, – приведи себя в порядок!
     – Да пошли вы…Больные, что ли? – Генрих развернулся и пошел домой.
     Вскоре набатом по поселку прошел слух: молодой инженер ночами ловит по радио «голос Америки», слушает заграничную музыку. А что это такое сельчане представляли, по словам партийного секретаря лесопункта.
     Не реагировать на явное «антиобщественное» поведение не могло и руководство. На приватную беседу Шипкова пригласили начальник лесопункта и председатель профсоюзного комитета леспромхоза. На просьбу старших товарищей изменить свое поведение тот ответил отказом. И когда ему попытались поставить в вину саботаж строительства коммунистического общества, подчеркнул, что не разделяет политику партии и правительства. Что у кукурузника Хрущева реформы – чистый волюнтаризм! Мужики аж поперхнулись от таких слов.
     – Я так и знал! – загремел на весь кабинет начальник лесопункта, – вот к чему приводит преклонение перед Западом! За бендеровскую кепку Родину продаешь! На прямые работы отправлю!
     – Отправьте лучше в Канаду, там леспромхозы не чета нашим.
     – Василий Петрович, успокойся! О случившемся надо немедленно доложить куда следует. Пусть разбираются, – поставил точку в разговоре председатель профкома.—Но терпеть такого инженера на лесопункте нельзя!
     Через пару дней в поселке появилось объявление, извещающее, что в конце недели состоится товарищеский суд над инженером Шипковым. Будет обсуждено его политически вредное поведение.
     В воскресенье клуб был забит до отказа. На сцене сфинксами восседали начальник лесопункта, приехавшие на собрание секретарь райкома партии, представитель КГБ. Генрих сидел в зале в первом ряду один.
     С информацией выступил председатель профкома. Он рассказал о политических вредных высказываниях обсуждаемого в отношении партийных и советских органов, заострил внимание о том, что тот не хочет признавать ошибочность своего поведения в обществе, продолжает гнуть свою линию. Взял слово и представитель КГБ. Он остановился на происках зарубежных разведок, которые только и мечтают, как бы завербовать в помощники неблагонадежных людей.
Поступили предложение заслушать самого Шипкова. Гера вышел на трибуну, немного помолчал, затем подтвердил, что он действительно любит зарубежную музыку и слушает по ночам «голос Америки», однако не видит в этом ничего предосудительного.
     – Вы знаете о том, что своим поведением льете воду на мельницу мирового империализма? – То ли констатирует факт крамолы, то ли задал вопрос бывший спецпереселенец Анатолий Корольков.
     – Нет, не знаю.
     – Очень плохо! Запад только и подыскивает для своих целей таких людей. Ты же готовый материал для вербовки.
     – Ты поосторожней с определениями, - заступился за парня механик Саломатин. – Не вижу связи с вербовкой спецслужб и слушанием «вражеских» голосов по радио.
     –  Ты знаешь, что инженер издевательски отзывался о Хрущеве? – парировал Корольков.
     – Ну и что?
     – Как что? Например, в присутствии рабочих на нижнем складе говорил, что у Никиты Сергеевича на затылке, как у поросенка, растут волосы в обратную сторону.
В зале послышался смех.
     – Товарищ выступающий, мелкие подробности здесь ни к чему, – вмешался сотрудник госбезопастности. – Давайте по существу.
     – Так вот, по существу! Шипков постоянно хвалит леспромхозы Канады. Готов поехать туда работать.
     – Жополиз ты, Корольков, громко крикнул из зала Николай Овсянников, чокеровщик верхнего склада. – Забыл, как последними словами крыл Советскую власть за то, что тебя, безвинного, выслали сюда? Почему при начальстве поешь по  другому?
     Желающих выступить было много. Как стая шакалов, терзали они молодого человека. Каждый подчеркивал свою лояльность партии, Советской власти, руководителям государства. Стремился дать правовую оценку «отщепенцу» (так назвал Шипкова секретарь парткома Вархромеев).
     Генриху припомнили всё: Фуражку, брюки дудочкой, цветастую рубашку на выпуск, длинные волосы, антисоветские высказывания. Но были и такие, которые пытались встать на защиту. Всем им быстро навесили ярлыки пособников антисоветчика. Люди словно сдурели. В одночасье забыли, что все когда – то пострадали от государственного произвола.
В заключение высказался сотрудник КГБ. Он похвалил аудиторию за единое мнение, что дала достойный бой отщепенцу. Решение товарищеского суда было однозначным: направить инженера Шипкова раскряжевщиком на нижний склад. На год. Только физический труд облагораживает человека!
     … С Генрихом Шипковым я встретился вначале 90-х годов. Он успешно работал генеральным директором одного из леспромхозов на среднем Приобье.