Зоя. Рассказ о жизни после оккупации

 «Во время оккупации в школу я не ходила, а в сентябре 1944 записалась в шестой класс. Но самая близкая школа была в Сланцах, а это от нас 25 километров. Пять часов в одну сторону, пять часов в другую. Втроём мы ходили. В начале осени, когда  тепло и относительно сухо было, ещё бегали, хотя, конечно, уставали сильно. А когда дожди пошли, совсем тяжело стало ходить. Асфальта же тогда не было. Учились во вторую смену и возвращались домой в полной темноте грязные, мокрые. Да и страшно было, дорога же через лес шла. А у нас и волки и медведи водятся.
Как то раз, уже километров двадцать прошли, а лес там совсем близко к дороге подходит, слышим сучья трещат и шаги такие тяжёлые, редкие. Мы остановились, от страха друг к другу прижались. У меня первая мысль – медведь валит.  И в лунном свете видим, как раздвигаются кусты и на дорогу лошадь стреноженная выходит, заблудилась, наверное. От сердца отлегло, так мы и расплакались, испугались очень.
После этого случая решили больше в школу не ходить, а на работу устраиваться. К тому времени мне уже шестнадцать исполнилось, работать можно, а паспорта   нет.  В колхозе я ни как не хотела оставаться.
К тому времени у нас корову, которую мы зимой в лесу прятали, у нас в колхоз забрали. Мама ни как не хотела отдавать, так у нас сначала сено, заготовленное на зиму, в колхоз вывезли. Корову кормить нечем, так пришлось отдать.  А без коровы, как нам перезимовать? Так и так, надо было школу бросать и идти работать. Подружка моя, Галя, с которой  мы вместе в школу бегали, тоже решила идти работать. А у нее отец был председатель сельсовета, так он нам обоим паспорта и выписал.
Поехала я в Сланцы работу искать. А на хорошую работу не берут, образование то, маленькое, пять классов. Устроилась я в строительные рабочие,  автомобильную дорогу делать. Работа тяжелая, но я то привычная ко всякой работе. До начала 1945 года всё лопатой да топором махала. Но главная трудность, что жилья не дали,  домой в Заберезье  приходилось ходить. Ушла я с этой работы. Замучалась совсем. 
В конце войны устроилась в Ремонтно-строительную  контору кладовщиком. И удалось жильё снять у одной женщины. Мама ей молоком за это платила. Хотя какое жильё, - кладовка маленькая без окон. Но мне и это хорошо, и  работа, конечно, не такая тяжелая. Но не долго я на легкой работе была. Сократили всю нашу контору, и ушла я в пожарную команду, бойцом, пожары тушить. С брандспойтом управляться, всё полегче, чем лопатой махать, да и общежитие мне дали.
В одной комнате со мной девушка жила. Так стал к ней наш начальник пожарной команды приставать. Мы с ней в особо дружеских отношениях не были, но как-то стала мне жаловаться она, что забеременела, а тот жениться не хочет. Решила она письмо ему написать, может быть образумится. Пиши, говорю. Написала она письмо, а как  адрес писать  не знает. Напиши, говорю, на пожарную часть. Та так и сделала.
Через два дня вызывает меня начальник и говорит: «Ты комсомолка?»
Нет, говорю. «Но всё равно»! -отвечает. «Пришла из райкома разнарядка, что   надо отправить на учебу в Павловск несколько человек. Будут учить вас  на колхозных агрономов и бригадиров колхозных бригад. Я твою фамилию подал. Довольна?», - спрашивает.
«Не хочу я в колхозе работать, поэтому учиться не поеду»,- отвечаю я.
«Иди, подумай »,- говорит, «но, учти, что  мне приказали тебя по собственному желанию не увольнять.
Расстроилась я страшно, очень мне не хотелось опять в колхозе оказаться и «за палочки» работать. Выхожу в вестибюль, у двери письмо лежит. Подняла я его, смотрю, а это то письмо, что моя соседка начальнику отправила. Вот тут я и решилась на крайнюю меру. Побежала в общежитие и написала заявление на увольнение по собственному желанию. Взяла  письмо и назад в кабинет начальника. «Ну что, решилась»!- спрашивает. Решилась, говорю, но только на немедленное увольнение. Вот тут я письмо подняла, содержание которого я знаю, при мне его Валя писала. Если не подпишите мне «по собственному желанию», то я найду, куда это письмо снести. «Хорошо, подпишу, только ты все равно здесь больше ни куда не устроишься, фамилию твою я в райком дал», - говорит он, а глазки так и рыскают. «Ну это уж не ваша забота, вы только подпишите и трудовую книжку отдайте», - говорю ему в ответ и выкладываю на стол заявление. «Когда трудовую книжку получу, то письмо Вале отдам, а сейчас позвоните в отдел кадров, чтобы обходной  листок дали», - догадалась я попросить. Он позвонил,  и через пол часа я уже бегала с обходным листком.
Собрала я вещи и назад в Заберезье. Поговорили мы с мамой и решили, что мне лучше всего уехать в Таллин. Другая республика, а на первое время можно у Тони остановиться.