Посвящается Марфе

В воздухе уютно запахло  сигаретным дымом и благовониями. Небо не имело цвета, ни голубое, ни серое, просто такое…грустное и светлое. Накрапывал мелкий дождик, приятный, уютный дождик. Она сидела на подоконнике, прохладный ветер сушил её мокрые волосы, откуда-то из глубины комнаты доносились звуки музыки. Бетховен – лунная соната – пластинка была найдена где-то в чулане. Чёрный кот настойчиво просил выпустить его погулять.
- И почему кошки не летают как птицы, так бы скинул его с пятого этажа, а это ведь нет, придётся отрывать пятую точку от подоконника. Дверь идти открывать. Кто придумал кошек??? Не хочу я вставать, кот, ты меня понимаешь? А, Цезарь белая лапа. Не смотри на меня так, пока овсянку не доешь, улицы тебе не видать. Ну, вот ещё и телефон зазвонил. Кто звонит в такую рань, 11 утра. Вот сейчас всё брошу и пойду дверь открывать да? Правильно я говорю, а, Василий? (попугай задумчиво ответил, «альперцепция», а телефон продолжал исполнять мелодию про подмосковные вечера).
Ну ладно, ладно, уговорили, ну где ты труба, куда я тебя закинула, ау. Так, на кухне тебя нет... а чего это ты у порога разлеглась? Ух-ты Маркуша, здорово человечище, чего тебе надобно? Какая пицца, девушка? И пельмени я тоже не заказывала. Я же русским языком сказала, носки мне привезти, которые бабушка из Лос-Анджелеса связала. Ну ладно, ладно, где ты? Здесь? У двери моей? Серьёзно? Круть! Ну, заходи тогда, раз припёрлась. Яичницу будешь? Нет? Ну и дура! А с колбаской? А я вот голову помыла, а ты даже не заметила. Ну что ты на меня опять так смотришь, а кот, колбаски хочешь? А, тебя же на улицу надо было выпустить. Иди, чего, только не долго, а то шляешься всю ночь неизвестно где, а потом все соседские кошки от тебя беременны. А мы, Маркуш, с тобой зелёненького чайку сейчас хряпнем, с лимоном, правда лимона у меня нет, а у тебя есть? Ну ладно, без лимона. Да достал ты меня уже со своей альперцепцией, Василий. Научила на свою голову!
 Слушай Маркуш, а у меня коньячок есть, и гитарка. А ты думала? Полгода уже как занимаюсь. Это тебе не про ёлочку на детском утреннике петь! А давай споём а? давай эту нашу, помнишь? Хотя нет, давай выпьем сначала, давай за моё прошедшее… семидесятилетие.