Не закончено. Детская сказка

В маленьком старинном городке за массивными стенами волшебного замка жила принцесса Эффи.
Была она самой прекрасной во всей округе - вздернутый носик, тонущий в ложбинках пухлых щечек, удивленные
пепельно-голубые глаза, обрамленные пушистыми кисточками ресниц.
Губки, красные и нежные, как лепестки свежего бутона, вздрагивали во сне. Грудь мерно вздымалась.
Волосы принцессы были беспорядочно рассыпаны по кружевной подушке, легкие, они  извивались на шелковой ткани
воздушными кольцами. На первый взгляд, ничего не могло пробудить ее, но в широко распахнутое окно спальни
влетела муха и села на палец изящной ножки , который нечаяно вылез из-под одеяла. Принцесса зашевелилась, пытаясь
сохранить
сладостное ощущение сна, но сморщившись, потерла глаза, никак не хотевшие открываться. Свет, отражавшийся  от
 персиковых колон кровати,
легонько пощекотал щеки малышки, одарив их детским румянцем.
Время замерло всего на несколько мгновений. Служанки распахнули двери, шумя, шурша и причитая.
Каждая занималась своим делом -убирала постели, проветривала комнату,
одевала и расчесывала принцессу. Пышные юбки протискивались
мимо аквамариновых кожаных диванов с золотыми подлокотниками, дубовых шкафов, выкрашенных в благородные цвета.
Головы склонились, защищаясь от многослойных абажуров на потолке, а ноги вытанцовывали уж совсем диковинные арабески,
чтобы не испортить пышноворсистые ковры, сплетенные как будто самой Арахной.
Принцесса же беззаботно махала пухлыми ножками и, кажется, рассматривала странного жука на фарфоровом подносе.
Мир вокруг ее мало интересовал, поэтому и общей суеты она не замечала или привыкла не замечать за 12 лет своего
напущенно праздного существования. Почему служанки так боялись испортить антикварную мебель, оставалось для
нее загадкой. Однажды, она предложила одной из девушек разделить с ней увлекательное занятие, а именно
разрисовывать кофейный столик из слоновой кости, но та только замахала руками и в страхе выбежала из комнаты.
 
  Утро начиналось с самых утомительных процедур, какие только можно придумать. Сначала бойкие гребешки
расчесывали златые кудри, украшенные божьими жемчужинами, и укладывали в косы.
Узкий корсет затягивался лентами, пышные шелковые юбки кофейных, золотистых и молочных оттенков набрасывались
одна на другую Поверх всех, крепилась тяжелая бархатная ткань, украшенная драгоценными камнями. Двигаться
в таком платье было почти невозможно, поэтому принцессу всегда сопровождала пара тройка слуг.
Шею обвивала соболиная шкурка и ниспадала до самого декольте так невинно ласкающего взоры.
Заботливой служанкой была вложена в руки маленькая рубиновая палочка-чесалочка.
      В это время, над личиком трудилось сразу несколько пажей , одни наносили толстый слой белил, придавая ему 
фарфоровую свежесть и белизну, другие распыляли ароматы из разных флаконов.
В комнате смешались запахи спелой сливы, цветов, умиротворяющих трав, уксуса, брусничного сока и корицы.
Все это слилось в единый звук, но симфонии не получилось. Пахло, по истине, дурно.
Слуги чинно отошли в сторону, что означало окончание всех процедур. Принцесса повернула головку к открывшейся двери,
где ее уже ждали. Куда же делась та, что ранним утром была так мило разбужена средь мягких перин и освещенных
солнцем колон? Бледная, жеманная дама со строгим личиком, перетянутым корсетом
и тяжеловесными юбками откинулась на спинку кресла. Она была создана для балов, государственных приемов и церемоний.
Именно эти девушки так обоятельно падают в обморок, кокетливо вскрикивают от укуса назойливой вши и, прикрываясь
веером, бросают пылкие взгляды на молодых людей. Почему та, что должна играть в прятки, усердно учит
французский, от которого одна каша во рту, и упражняется в музыке. Обручается с фортопеано, а уже завтра становится женой богатого иностранца, чаще толстого, кривого, хромого, в куцем парике, и с обязательным атрибутом - бородавкой под глазом.
Именно ее юнным принцессам так тщательно надо целовать, чтобы Mama не прогневалась.
А матери, что за матери, сухие, как селедки, с узкими подбородками и высокими блестящими лбами,
перетянутые всевозможными украшениями так, что глаза у них лезут наружу. Характеры, что ни на есть противные!
Консервативные, угрюмые, несчастные женщины, губы которых стерлись от лобызаний борадавок Papa.
Но у Papa они не совсем уродливые - борадавки, скорее наоборот, они очень потешно превратили наших Mama в жаб.
Одно Je vous admire перед женой Немецкого посла чего стоит. Ах, противно!

      Мысли Эффи прервал звон вина. Принцесса уже сидела в мягком кресле перед трещащим от изобилия столом.
Вино омыло урачащие желудки и все потянулись к еде. Полетели жирные брызги от сочных окороков, лоснящиеся от масластерляди переваливались с боку на бок в чавкающих ртах. Сладкие мусы и крема стекали по подбородкам и заедалисьгусиным паштетом. Дорогие одежды были перепачканы склизким шоколадным пирожным, гранатным уксусом и
студеным мясным желе. Удовлетворенное хрюканье доносилось со всех сторон, мужчины растегнули пуговицы своих кардиганов, а дамы, совершенно не стесняясь, расслабляли корсеты на груди, чтобы было проще дышать.
А теперь представьте какую постобеденную феерию устраивали эти обнаженные части тела, помазазнные всевозможными яствами на утешенье взглядов кавалеров, на озорливость нрава милых дам!
Но общего веселья не разделяла Эффи, которая была на время всеми позабыта и брошена. Она не взяла ни кусочка,
ибо помнила, что сегодня состоится первая примерка платья. Платье это передавалось по наследству из поколения в поколение еще со времен пра-пра бабушки. Эффи должна будет одеть его на день своего 16-ти летия, поэтому сегодня никак нельзя было наедаться.  Уж лучше я один раз пропущу обед, а платье
на мне будет сидеть как влитое. Так рассуждала принцесса.