Поток сознания выливается в клоаку прыгающих сверх

Не нужно было залезать в глубины сознания и бродить по лабиринтам мыслей. Ответ, который был искажен словно бесполезный предмет в кривом зеркале и не имел не только определенного значения, но и смысла.
 Святое окислилось и бодро побежало с рожками, весело подпрыгивая под траурный марш, виляя знойным хвостом. Этот предмет больше не имеет никакого значения.
 Актуальность поиска идеального давно рассыпалась в пыль, а эта пыль была выкурена маленькими затяжками. Говоря хотя бы о возможности поступать правильно, создавало в туманах забытья лишь условность, не имеющую значения в разрушениях морально-нравственных принципиальных глубоких натур.
Желания источать колкость и вдоволь наслаждаться душевным гниением не привлекает больше потребности.
Железное безразличие так же равно и не нужно как воодушевление и необъяснимое счастье…
Бред сознания не понятный даже истинному значению так же кормит тело как грунт на не круглой Луне. Хочется стать кратером и носить чье-то имя, воображая себе, что ты знаменит.
Небо глотает звезды, туман наводит тоску, а пики кирпичных муравейников уничтожали мглу... Создавали иллюзию жизни холодные тени, мелькающие в квадратных печах, которые старались сохранить остатки цивилизации, скрываясь за пыльными обрывками обработанного песка.
Черствый погрызенный небесный сырный кусок, завалявшийся на столе астролога, холодно и устало бросал свет на черную бесконечность, будто бы был прибит гвоздями на это полотно уже сотни тысяч миллионов световых прыжков назад.
Вечная тема одиночества, бегущая по артериям общества, пульсирующая в сердце каменного голема, пропахшего деньгами, сексом и потом.
Все банальное, пошлое, принятое кем-то за новые важные ценности, рассыплется в прах на Яву. Гламурные погремушки мозолящие опухшие орбиты глазниц, останутся в ассоциациях балаболящего ящика.
Уставая от ненависти переходящей в безнадежность, защищается подсознание, создавая мираж благополучной умиротворенности.
Необъяснимое счастье, как кардиограмма дырявого сердца скачет, ритмично бьет. Превращается в линию, прямо идущую по которой, шагая, ждешь точно не поворот, а кочку, слабый толчок, которая изменит жизнь в приятную сторону, но она не всегда встречается и поглощенный обидой, прибавляешь осадок на дне бездонного «я».
Детство предатель всех идеалов, позиций в жизни и правды насущной в закромах ностальгия с отрывками киноленты событий с запахом жженой пластмассы.
Вкус алкоголя морщит лицо и дарит ощущения свободовеличия, но эта змея не спасет из круговорота, спирали, пылесоса события.
Мысли иногда согревают остывающую хрупкую грудь и, проступая пот, леденеют пальцы, когда сканируя душевное зеркало, понимаешь: «Да, я точно банкрот». И хочется верить, что я такой не один и с каждой новой секундою тысячи сотен сердец бредят этой же мыслью...
Кто-то грызет гранит науки, потом обнаружив во сне, что извилины заплетались в обратные стороны.
Кто-то загребает, как экскаватор золотую золу, покупая и продавая миры, и людей.
Кто-то чересчур умно-безумная, приятная в обращении, да и просто нужно-необходимая потенциальная личность, да только в социальном болоте утоплена, но смело грызущая политический ободок.
Пачкая словесным поносом белую страницу за страницей развлекая самого себя безумием словарного словаря, появляется мысль, взять и прочитать все буквы энциклопедии. Красная, твердая обложка и прилагательное «советская» не дарит надежды на длинное, счастливое будущее…
А после алое, алое сожженное небо бомбежками сливается с черными горстями мировой, новой культуры. Оно перестало дышать и теперь мирно отдыхает в одиночестве без алчных, людских страстей. Грязные пушинки пепла находят приют на Земле, выжженной до костей. Они соприкасаются с прошлым, которое осталось воспоминанием и может быть появится вновь через тысячу лет, если красный переменчиво огненный шарик, по имени Солнце не станет фригидной звездой…
А может будущее представится лазурным берегом Луны, неповторимыми закатами Земли и, прыгая по кольцам Марса и глядя в море сквозь прицелы призм, как волны бьют хребты Галактик… Увидим новый реализм.
Но реальность бытовой жизнедеятельности - это не строго отпечатанные буковки, выстроенные в звенья слов, в цепочки безграмотных предложений. Фантазия безгранична, но имеет законы как физика.
 Ты в космосе, но прибит к земле. Выше не прыгнешь своего волосатого горшка...
Слезы неба хлестали щеки, а человечек звено в пищевой цепи, он знал, что он не отсюда и радовался безответной любви...