Азеф и Котовский. Противостояние. Глава 4

Часть 4. Засада у банка

Когда мы уже почти подъезжали к цели нашего непродолжительного путешествия, я было чуть не задремал под монотонный цокот копыт. Справа от нас показалось серое,  почти казарменного типа, здание местного отделения Кишинёвского банка. Но тут сопровождавший меня на серьёзное революционное дельце извозчик чуть слышно присвистнул лошадям и щёлкнул тяжелым набухшим от сырости кожаным хлыстом. Кони при этом чуть дёрнули в сторону и послушно свернули в небольшую парковую алею. И я совсем проснулся... Уже брезжил где-то вдали рассвет, но было всё же ещё довольно темно.

Кучерявый притормозил повозку и свернул меж стволов старых вековых дубов в небольшую аллейку, аккурат напротив самого банка, в небольшом, примыкающем одним своим углом к нему, городском осеннем парке.

Старое, наверное начало прошлого века, но всё такое же мощное укрепленное дополнительными каменными блоками, здание этого банка - умели же строить,  выделялось среди остальных домов на этой части улиц свои грозным неприступным видом. Настоящая германская крепость! Казалось, что кто-то специально среди одно-двух этажных чудесных ухоженных домиков, прямо в середине изысканной уточненной роскоши в миг поставил это грозное сооружение лишенное ненужной функционально привлекательности, как бы напоминая местным наивным во многом провинциальным жителям о бдительности... Это была настоящая неприступная крепость, больше напоминающая кишиневскую пересыльную тюрьму, нежели сам банк.

Я легонько присвистнул от нескрываемого удивления, - Как же Котовский планирует взять этот укрепленные бастион? И, что было очевидно, хозяева банка были далеко не полными дураками. И, хотя, охраны снаружи нигде не было видно, можно было не сомневаться, что и внутри банк был предусмотрительно укреплён и соответствующе охраняем... Даже предположить, что будет ожидать нас залётных внутри в чреве бастиона-крепости я бы не осмелился. Одно знал точно! Котовский всегда тщательно подготавливает свои операции. А после последнего срыва вообще стал крайне осторожным. Изучает, как говаривали о нем из уст  в уста бедняки, местность и подходы к выбранным объектам неделями. Был случай - готовил налёт, аж два месяца. ... Всё вызнаёт, рассчитывает...

Я легонько соскочил с холодной повозки и огляделся по сторонам. Чуть поодаль нас я увидел в глубине небольшого парка еще три лёгкие крестьянские повозки. По ветру вело запахом свежего навозного сена... и конского пота. Люди практически не угадывались в тени деревьев. С уже изрядно поредевшей листвой, несмотря на это, массивные кроны этих парковых гигантов плотно закрывали своими ветвями почти весь парк, создавая как бы само-собой множество скрытых тёмных каверн...

Судя по всему, кроме нас  по шороху монотонному гудению глухих разговоров и проблеска временами огоньков скрученных цигарок было там в тени парка еще человек двадцать, не меньше.

Я ещё раз внимательно смотрел улицу перед банком. С одного бока банка, примыкая к одноэтажной пристройке, прямо во двор соседнего дома вела чугунная филигранная калитка. Вполне возможно, что через неё можно было попасть на противоположную сторону, на смежную улицу, ведущую к Червецким баням. Проём между самим банком и соседним домиком  справа был невелик, но в крайнем случае им можно, наверное, было бы воспользоваться для отступления либо маневра...

Кучерявый неожиданно положил мне руку на плечо и я вздрогнул. Он приложил палец к губам и молча кивнул в самое начало улиц - в сторону противоположную той, откуда мы приехали.

Там, в рассветной дымке тумана, метрах в пятидесяти от нас появился банковский дилижанс на манер американских вестернов, в сопровождении отряда конных жандармов. Я насчитал человек девять и вопросительно взглянул на волею случая своего подельника...

Тот только усмехнулся и всем своим видом показал типа, - Не дрейфь!, всё будет как нельзя лучше! Меня то это заверение ничуть не успокоило - только лишний раз насторожило. Сильно смущало ощущение чего то разыгранного, не настоящего что ль. Я пока не видел самого Котовского. Но третьим чувством угадывал то ли само его присутствие, то ли интуитивно отслеживал его план. Как-то по-особому составляя себе образ всего, что сейчас произойдет, угадывая малейшие детали его дьявольского плана.

Все замерли. Банковская повозка, плотно окруженная жандармами, подкатила ко входу почти вровень с нами и покачнувшись вперед-назад наконец остановилась.

Раздался приказ спешиться и главный, сам первый, не дожидаясь остальных, ловко соскочил с седла. Судя по охране и скрытности с какой действовали эти люди, Котовский действительно попал в точку. перевозили не рядовую сумму, а сто-то несусветное конечно по местным провинциальным меркам.

- Зарплату на фабрику привезли, - прошептал кучерявый противно слюнявя мне ухо, - месяца три задерживали и вот снизошли! - Он в сердцах сплюнул. -Гришка, атаман наш кровный, точно день узнал. Свои люди на фабрике верно всё указали... Ну, теперь держись богатеи! С божьей помощью! - и он сильно, три раза перекрестился.

Он удивил меня. Идти на банк, устраивать грабеж, возможно убийство ни в чём неповинных людей и взывать при этом к богу... Воистину, пути господни неисповедимы!

Я просунул руку за отворот пальто и взяв револьвер крутанул барабан. Барабан весело, как рулетка в Монако, прокрутился вокруг своей оси и остановился. Хорошая смазка! - я с удовлетворением выдохнул. Оружие было в полной исправности, хотя патронов было всего два... Я вопросительно взглянул на кучерявого.

Тот громко прошептал, неправильно истолковав мои последние действия, - Не дрейфь давай, патронов было мало... Основным всё отдали, - Гришка так сам распорядился.

Котовский был всегда очень осторожен, но всё-таки зачем-то оставил мне пару патронов - подумал я , но вслух ничего не сказал  в тайне надеясь что это его случайный прокол.

Между тем действие разворачивалось прямо по сценарию свыше...

Все жандармы к этому моменту спешились. Дилижанс как будто только что сошедший с лент немого кино из фильмов-вестернов еще немного прокатился и застыл прямо напротив дверей банка. Отворились плотно занавешенные шторами дверцы и под прикрытием жандармских офицеров из дилижанса вышли два высоких плотных по городскому расфуфыренных пижона. Все как на подбор: высокие загорелые в черных изящных пальто с золотыми пуговицами.

- Братья Карзаевы собственной персоной! - сипло, через нос прогундосил мой навязчивый напарник. Жесткий спиртовой перегар, разящий за версту от моего вынужденного"подельника", неприятно накрыл меня всего. Я непроизвольно передёрнулся.

- Мразь! - вспыхнул я и рука непроизвольно потянулась за револьвером, но я всё же сдержался...

В это самое время из проёма между двумя домами с правой стороны банка выскочили двое неряшливо одетых мужиков и сделав пару выстрелов из своих револьверов кутанули под ноги вышедших братьев какой-то промасленный пахучий свёрток.

- Ложись! - кучерявый неожиданно с силой дернул меня вниз и на секунду, как в совершенно замедленной съемке зависнув над землёй, я стремительно упал в глубокую осеннюю лужу, прямо поверх пожелтевших кленовых листьев.

Однако, я всё же немного запоздал. Взрыв резанул по ушам, голова моя откинулась от взрывной волны и что-то тяжелое, очевидно осколок мощёнки, плашмя шарахнуло меня по голове.

... В этот раз моё забытье длилось недолго. Буквально одно мгновение.
Контузия была лёгкой, уже почти привычной после вчерашних приключений в заброшенном доме. Бодрящей такой контузией - сам я почти не пострадал, чего нельзя было сказать о пальто выпачканное в осенней грязи, оно было пробито осколками местах в трёх-четырёх. Но, к счастью, осколки прошли по касательной не задев ничего моего. Я в который раз с благодарностью вспомнил талисман от берендеев, с которым не расставался уже с детских лет. Я с трудом привстал на одно колено и бросил быстрый взгляд в самый центр происходящего. Пальто противно холодило тело, но приводило в чувство...

Я увидел, что охранники почти все полностью скошенные страшным взрывом самодельной бомбы и теперь как тряпичные куклы в разные стороны хаотично разбросанные её мощной силой, неестественно лежат кто-где в рябиновых лужах крови посреди мощенного свежим булыжником с местных каменоломен сырого тротуара.

К ним со всех подходов, хаотично паля во все стороны, уже бежали дикие обезумевшие люди.

Я испытал шок от всего происходящего. На секунду мне даже показалось что я в самом деле вижу седьмой вал Айвазовского, его неумолимую все сокрушающую силу. Но потом это гипнотическое чувство всеобщего безумия отхлынуло. Я стряхнул с себя оцепенение и заставил себя вернуться к реальности.

Разбросанные в стороны туго набитые кожаные мешки, на манер саквояжа перехваченные широкими ременными ручками посередине, валялись прямо здесь, у завалившихся на спины лошадей. Одна из них еще была жива и бешено-испуганно дёргала головой и копытами в разные стороны, безуспешно стараясь высвободиться от притягивающей к земле лямке, и подняться на ноги...

Несколько жандармов чудом каким-то уцелели и теперь, не растерявшись, грамотно организовали под руководством старшого оборону.

Со стороны революционеров также уже были ощутимые потери. На левом фланге, где было особенно много нападавших, вдруг всё на мгновение замерло...

Тут же, как по волшебству распахнулись тяжелые двери банка и оттуда показалось ещё несколько вооруженных человек.
 
- Засада, - сообразил я.

К оборонявшимся пришла серьезная подмога и из переулка, расположенного справа. Уже значительно ближе к центру послышались цокот копыт и стремительно одной линией вылетел на улицу небольшой жандармский разъезд. Те спешили на подмогу. Хотя чувства спланированного действа не оставляло меня - уж слишком как-то быстро пришла подмога...

Тут я обратил внимание, что какая-то черная, тень до этого почти сливавшаяся в предрассветной темени с деревьями у банкирского дома вдруг резко отделилась и стала наискосок перемещаться по улице. На секунду, только лишь на секунду мне показалось что в этой темной фигуре я узнал Котовского. Тот несколько раз небрежно для острастки выстрелив в пополнение, замахнулся широким жестом и метнул в самую гущу новоприбывших военных ещё одну самодельную бомбу...

Раздался второй взрыв, к счастью не такой мощный как первый. Однако у соседних по улице домов разом повыбивала все стёкла. Сбросив с себя осколки, опаленную порохом листву и похрустев в стороны головой я пригляделся и увидел, что Котовский уже вплотную подобрался к фургону и вовсю шарил в примятой траве у перевёрнутого фургона, лихорадочно ища деньги. Еще секунду -  и я увидел в руках Котовского мешки с деньгами.

Дальше уже все происходящее не зависело ни от меня, ни от Котовского. Я выбежал почти на середину улицы и одним выстрелом в плечо уложив отдыхать молодого шустрого офицерика, целящегося в меня из-за убитой взрывом лошади, резко встал на колено...

Котовский был от меня уже в шагах двадцати - двадцати пяти, но стоял, скрываясь от организованного натиска жандармов в небольшом жёлтом кустарнике. Он не потерял присутствие духа и спокойно отстреливался от напавших с засады жандармов. Я еще раз всмотрелся. Это был точно он, хотя черт лица я подробно рассмотреть никак не мог. Совершенно отвлёкшись и переведя всё внимание только на подбирающихся к нему жандармов, он, будучи уверенным на все сто, что сзади его прикрывают собственные товарищи, весь раскрылся и стоял ко мне в полный рост, спиной.

Тут уже было не до сентиментальностей. И не правил честно офицерского боя.

Я всё еще стоя на колене, профессионально сжав револьвер двумя руками, прицелился.

И ещё раз внимательно присмотрелся: от лёгкой контузии кружилась голова, резкости в глазах так необходимой сейчас для меткого выстрела не было. Всё происходящее для меня было задёрнуто небольшой молочной пелёной...

Сейчас или никогда! Я крепко сжал рукоять револьвера и нажал курок. Пуля медленно словно нехотя оставила дупло дула и закрутившись по спирали начала свой смертельный полёт...

Я немного даже удивился - дело к которому готовили меня несколько месяцев оказалось не таким уж и сложным. А пугали?!! ...

Пуля попав в затылок Котовского и пробив его голову насквозь попала в медную крышу пристройки и рикошетом ушла куда то совсем в синеву, высоко в голубую высь, уже расцвеченную первыми розовыми лучами.

Котовский как-то страшно закачался, выронил мешки из рук и стал медленно как бы неуверенно заваливаться в кустарник у одинокой берёзы.

На самом деле всё это происходило за какие-то неосязаемые быстрые мгновения времени. Секунда, и, несмотря на щелчки непрекращающихся выстрелов, я уже был в метре от него.

Всё было действительно кончено. Котовский лежал ничком и из его головы медленно струйкой вытекала кровь прямо на серые булыжники мостовой.

Я чувствовал какую-то необъяснимую легкость... Дело на самом деле оказалось не таким уж и сложным. Пришлось конечно поволноваться. Бой уже казалось затихал, но палить продолжали со всех сторон... Упав на землю, я переждал очередной шквал выстрелов и подполз к Котовскому вплотную. Еще одно усилие и я перевернул лежащего на мостовой человека - я должен был убедиться что это он! Котовский! ...

Мурашки прокатились по всему телу - на меня спокойно, чуть насмешливо смотрело лицо какого-то актёра. Лицо, безусловно очень умело загримированное под самого Котовского. Но это был не он!

Я оторопело смотрел и смотрел на это лицо. Мысли вертелись у меня в голове с лихорадочной быстротой. Но надо было уже уходить с поляны этого аттракциона. Здесь становилось жарко!

        Вдруг где-то вдалеке на другой стороне парка раздался ещё один взрыв. Вернее по сравнению с его предыдущими собратьями по звуку - назвать это взрывом уже было никак нельзя. Приглушенный ансамблем величественных деревьев, этот звук мало походил на те взрывы, которые только сейчас превратили маленькую уютную улицу в арену жестокой кровопролитной борьбы. Хлопок был конечно чувствительным, но всё же не таким сильным.

Я опрометью метнулся в тень. Туда, где только что находилась повозка, на которой я с кучерявым прибыл на дело.

       Кучерявый привалившийся к большому тележному колесу пролетки сильно тяжело дышал. Его бушлат в области сердца был почти полностью залит кровью и прям в середине его зияла большая осколочная дыра.

        Я склонился над ним и постарался нащупать пульс на шее. Он кончался. Рана была смертельная. Неожиданно он вздрогнул открыл слипшиеся от крови глаза и глянул на меня прямым ненавидящим взглядом.

- Ну, что! Обманул тебя Григорий Иваныч?! - с бледной ухмылкой произнес он. - Как тебе весь спектакль?

- Ах гнида! - я, не сдержавшись замахнулся на него и наотмашь что есть силы ударил по лицу... - Где он?! - рассвирепев я схватил его за грудки и подтащил на свет.

     - Известно где, господин хороший, - он говорил всё тяжелее. Нить реальности выскальзывала из его сознания и он уже проваливался куда-то в черноту своей бездны, туда где должен был предстать перед богом за свои совершенные грехи. - Ювелира брали... Сегодня бриллианты ему везли. Аж, с самой Москвы поставляли. Для губернатора говорят, доченьки... А это всё - и он мотнул в сторону банка, - маскарад полный. Не любит Котовский людей убивать. Попугать то может, а вот убивать. Табу. Ни-ни. - он говорил всё тише. - Поэтому и направил боевиков в самое пекло. Отвлекающий манёвр. Где только выучился хитростям военным?

     Тут Роман схватил меня за медную пуговицу студенческого пальто и попытался из последних сил притянуть к себе. Я инстинктивно рванулся и золоченая пуговица, с корнем выдранная из пальто, осталась сжатой в его уже слабеющей руке.

    - Кесарю - кесарево, как говориться, - прошептал Роман. - Умница Гр... - тут его голова откинулась и он, дёрнув ногой замер.

Я еще раз притянул его к себе но уже ничего не могло заставить его что-то сказать. Я остался один в этой рассветной темноте. Я покачиваясь встал, отпустил его и побежал в сторону примеченной мною раньше калитки...

Бой остался где-то позади меня. Потом всё стихло. Я всё шел и оглядывался: откуда в моей России такая ненависть, такая злоба и тяга к хаосу, к адской беспросветности и кровавым переменам.... Почему эти люди не желают спокойствия себе и окружающим. Не желают просто жить, заниматься любимым делом...

Но пока они, такие вот, как он и иже с ним, существуют я всегда буду рядом и не позволю одержать им верх. Это уже не были как таковые вопросы защиты, безопасности самого государства. Это была мотивация и этика самого меня, моего духовного естества... Зло будет остановлено! Еще есть время. Я опять вспомнил пророческие слова Распутина...

      А там, в темноте позади меня, Толян всё также злобно, с уже застывшей навсегда смертельной маской, всё смотрел мне вслед. Как будто знал он, чем всё это закончится...