Витгенштейн как трансценденталист - 1

П О Р Я Д О К   В   М И Р Е
(«Первый» Витгенштейн как последний трансценденталист)

ВВЕДЕНИЕ
I. УСКОЛЬЗНУВШЕЕ СОЗНАНИЕ
II. ФОРМА МИРА
а) Я и мир
б) Объект, субстанция
в) Трансцендентальная дедукция логической формы
г) Отражение и творение
III. О «ПЕРВОМ СТВОЛЕ» ПОЗНАНИЯ
а) Логика пространства
б) Проблема чувственности
IV. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗМ


Motto:
Лис знает много, ёж – одно, но важное.
А р х и л о х  (мистификация)


ВВЕДЕНИЕ

Нижеизложенное имеет целью представить Людвига Витгенштейна в качестве трансцендентального мыслителя, завершающего своим «Логико-философским трактатом» тему сознания в западной философии.

Обсуждение названной задачи распадается на три отдельных вопроса: во-первых, по какой причине и каким образом Витгенштейн тематизирует сознание, воздерживаясь от использования для этой цели какого-либо специального термина; во-вторых, в чём заключается основной принцип витгенштейновского трансцендентализма и как он осуществляется применительно к фундаментальным понятиям (на примере пространства); в-третьих, каково положение самой «системы» Витгенштейна внутри трансценденталистской традиции.

Проблема «второй» философии Витгенштейна (его, пользуясь метафорой псевдо-Архилоха, превращение из ежа в лиса) – причины её возникновения, соотношение с «первой» философией, степень оригинальности и т.п. – вынесена за скобки настоящего рассмотрения.

I. УСКОЛЬЗНУВШЕЕ СОЗНАНИЕ

Отношение раннего Витгенштейна к концепту сознания с самого начала затемнено следующим обстоятельством, которое носит на первый взгляд внешний характер, по видимости являясь скорее историческим и культурологическим, нежели собственно философским. Дело в том, что Витгенштейн вообще не склонен говорить о такой вещи, как «сознание». Далее, не может он попросту, без многочисленных оговорок, рассуждать о «я» или «субъекте» – там, где всё-таки вынужден упоминать о них, а это всего несколько афоризмов «Логико-философского трактата» [3, с. 174–178, 212–216, группы аф. 5.6, 6.4], – при случае даже информируя своего читателя, что «мыслящего, представляющего субъекта нет» [3, с. 176, аф. 5.631].

К разговору о «сознании» без употребления самого этого слова, как могло бы показаться, способно принудить уже одно только психологизаторское выхолащивание данного понятия в ХIХ в., характерное, например, для Ницше (наряду с дискредитацией таких вещей, как «разум» и «этика», также попадающих под пересчёт психологического натурализма). Что подобное влияние существовало, свидетельствует недвусмысленное заявление самого Витгенштейна: «Теория познания есть философия психологии» [3, с. 90, аф. 4.1121]. И далее мыслитель высказывает озабоченность той опасностью, которая грозит предпринимаемому им «изучению знакового языка» со стороны «несущественных психологических исследований». А подводя итог своему краткому изложению темы «метафизического субъекта», Витгенштейн с явным удовлетворением заключает: «Следовательно, действительно имеется смысл, в котором в философии можно не психологически говорить о Я» [3, с. 178, аф. 5.641]. Где уж на подобном фоне нашлось бы место для развёрнутого разговора о «фактах сознания».*

Но, возможно, есть и более важная причина «исчезновения» сознания. Если нечто вообще как-либо определяется и затем обозначается понятием, то понимание больше не имеет дела с «самой вещью». Понятие выполняет роль посредника, регулировщика, ярлыка, контролировать работу которого внутри текста уже не во власти философа. Другое дело – и это мастерски осуществлено Витгенштейном в «Трактате» – так описать «саму вещь», что ей вовсе не требуется некоего отвлечённого термина для дополнительного обозначения.

Кроме того, маркируя «саму вещь» понятием, философ неявно предполагает, хочет он того или нет, – просто по законам языка, – предметность поименованной вещи. А Витгенштейн опять же мастерски, иначе не скажешь, снимает этот ложный подход в целом. Его «сознание» непредметно не в силу отдельной дополнительной дефиниции «сознание непредметно», добавляемой после введения концепта «сознание», а просто фактически, по ходу дела, – фактом своего непонятийного, косвенного введения путём показа самой соответствующей реальности. Говоря несколько иначе, Витгенштейн избегает остенсивно-терминологического определения сознания, впервые в чистом виде введённого в философию Декартом. Витгенштейн как бы останавливается на первой фазе подобного определения, умышленно прерывая его «на полуслове». Однако дойти до такого типа философствования можно, наверное, лишь в самом конце традиции.

В связи с этим важно подчеркнуть, что дальнейшей «исторической» перспективы у тематизации сознания нет, и не удивительно, что после Витгенштейна (и Гуссерля) сознание в статусе cogito полностью исчезает с предметного горизонта мысли (во всяком случае методологически). Именно в раннем Витгенштейне находит завершение, по словам С.Л. Катречко, «анти-субстанциалистская тенденция субъективного философствования Нового времени», направленная на постепенное изживание такого положения дел, когда «сознание мыслится в рамках его (философствования, – И.Б.) «языкового каркаса» как субстанциальная вещь» [7].

Получается, что, несмотря на неупотребление некоторых привычных и ожидаемых от философа слов, Витгенштейн в «Трактате» всё-таки мог находиться на фундаментальном уровне cogito. (Ведь и Кант тоже шёл по сходному пути, и для него декартовская формула, приобретая статус психологической интроспекции, сделалась всего лишь эмпирическим высказыванием, [см. 6, с. 313 слл., В 399 слл.].) Да, Витгенштейн предъявляет сам трансцендентальный субъект, однако без сделавшейся в данном случае излишней обособленной тематизации сознания, методологически прибегая вместо этого к обыденному употреблению местоимений «я» и «мой», – и именно потому, что они, по общему мнению, не могут принять на себя весь масштаб субъективности. Но за этим призрачным представлением субъекта кроется подлинная «фундаментальная онтология» сознания (сама по себе «мистическая» и «невыразимая»), получающая в «Трактате» то трансценденталистское «одеяние», к более детальному рассмотрению которого мы сейчас переходим.
__________________________________________
*) Но ведь существуют и примеры гораздо более радикального смещения понимания в процессе философствования и самоотрицания философией своего собственного смысла на артикуляционно-рефлексивном уровне. Так, В.В. Бибихин уже не просто замалчивает сознание, но, можно сказать, открыто объявляет «сознанию» настоящую войну, сам в то же время на деле оставаясь  в с е ц е л о  в лоне подлинным образом и без каких-либо скидок понимаемого сознания (то есть сознания отнюдь не как «отражения», т.е. как уже тем или иным образом идеологически пресуществлённого «сознания», вполне справедливо им критикуемого, а, можно сказать, «чистого сознания», фундаментальной онтологии сознания!), вплоть до тезиса, опять-таки дословно витгенштейновского (и хайдеггеровского): «человек – это мир» («Мир», М., 2007, сс. 263, 339).  – Другой пример «подмены смысла», для нас уже вполне исторический, – это так называемый философский материализм, неважно, в метафизической или диалектической ипостаси, – материализм, систематически позиционировавший себя как «иное» идеализма, и даже самоопределявшийся в подобном утверждении, но на деле  п р е д с т а в л я в ш и й  собой ничто другое, как именно идеализм, и более того, – как один из самых экстравагантных вариантов последнего, – конечно, потерявший рассудок и взбесившийся идеализм, утративший способность узнавать самоё себя и удерживать эксплицитно свои собственные необходимые осования, – но идеализм в строжайшем смысле этого слова, даже, возможно, наиболее чистый, а значит доведённый до абсурда, до самоотрицания идеализм («идеализм дураков»).


Продолжение: http://proza.ru/2010/12/07/123



ЛИТЕРАТУРА
1. Витгенштейн Л. Дневники 1914–1916. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2009.
2. Витгенштейн Л. Лекции: Кембридж 1930-1932/ В сб.: «Людвиг Витгенштейн. Человек и мыслитель». – М.: «Прогресс», «Культура», 1993.
3. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2008.
4. Витгенштейн Л. Философские работы (Часть I). – М.: «Гнозис», 1994.
5. Гуссерль Э. Картезианские размышления. – С-Пб.: «Наука» «Ювента», 1998.
6. Кант И. Критика чистого разума. – М.: «Наука», 1998.
7. Катречко С.Л. Трансцендентальная философия: вариации на кантовскую тему.
8. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. – М.: «Прогресс» «Культура», 1993.
9. Платон. Сочинения в 3-х т. Т.3.Ч.1. – М. «Мысль», 1971.
10. Секст Эмпирик. Сочинения в 2-х тт., Т.1. – М.: «Мысль», 1976.
11. Хайдеггер  М. Кант и проблема метафизики. –М.: «Логос», 1997.