Ужас, между прочим

Яцек САВАШКЕВИЧ

Перевод с польского.


        КАК Я ПИСАЛ СКАЗКУ


Объявили конкурс на сказку для детей.
Карандаш стоит почти ничего. Бумага у меня вообще дармовая — из офиса. И я начал.
«За горами, за морями...»
Избито.
«За границей жил да был... Жил как-то Серенький Безушек. Это был милый зайчик, только не было у него одного уха. Потерял он его на железнодорожных путях. А дело было так.
В один прекрасный день, изнуренный чрезмерной дозой принятого алкоголя...»
Нет.
«Жил-был Заяц. Были у него четверо детей и жена — симпатичная мадам Зайцева. Болела она водянкой...»
Нет, иначе.
«У жены была сломана лапка. Господин Заяц думал, что жена симулирует. Он ведь не помнил, как однажды вечером отломал ножку стула и этой ножкой...»
Может, топором?
Нет, с зайцами ничего не выйдет. Лучше уж взять тараканов.
«Жил себе однажды Тараканчик, у которого была теплая и удобная квартира, устроенная в куче дерьма...»
Это отпадает.
«Жили в темном бору супруги Медведик. Очень они любили друг друга. Однажды, когда мадам Медведик пошла за медом, г-н Медведик привел в берлогу мадам Козу. Мадам Медведик, вернувшись с медом, застала их в постели.
— Ах ты подлюга, — сказала мадам Медведик, — девок себе водишь!..»
Плохо.
«Мадам Медведик ничего не сказала, а лишь выгнала мужа из берлоги. Козу же она, содрав шкуру, выпотрошила и отнесла в коптильню...»
Хм, медведи, вообще-то, кажется, больше травоядные... Ну, тогда про Коровушку-Халявушку.
«Жила-была Коровушка-Халявушка. Хотела она уехать на Запад, но не было у нее денег. Пошла тогда она к Свинке-Свинократке.
— Свинка-Свинократка, скажи мне, как можно быстро и легко подзаработать?
Свинка повизжала, похрюкала, заглянула в стол и достала оттуда официальные бумаги.
— Сделай, как я. Сядь у ручья и с каждого, кто придет попить, собирай плату. Вот тебе соответствующее постановление.
— А если у кого не будет денег?
— Тому не будет предоставлено право пития.
— Благодарю тебя, Свинка-Свинократка, — сказала Коровушка-Халявушка и пошла к ручью.
Но скоро ей надоело. Звери пили в кредит, потом тянули с оплатой, писали прошения и вообще. Расстроилась Коровушка и продала свой бизнес Свинке-Свинократке.
Но у нее, как и прежде, не было на что уехать на Запад. Решила она пойти к Ослику. Принесла ему пучок морковки и попросила дать совет.
— Открой лавочку, — сказал Ослик.
— Не на что. У меня не хватит даже на проект.
— Поживи пока у Свинки Свинократки. Когда заработаешь, создашь должную базу...»
Нет, блин! Откуда такие идеи у осла? К чертям этих зверей.
«На девятом этаже точечного дома жили очень старый старичок с очень старой старушкой. И был у них внучек по имени Бандюша. Когда внучек подрос, он порубил дедулю на кусочки и выбросил в мусоропровод, а бабулю мумифицировал, набил опилками и продал, выдав за манекен...»
Да что ж такое! Может, про Красную Шапочку?
«Однажды Красная Шапочка отправилась к бабушке Людоедушке. Когда она пришла, бабушка лежала в постели и притворялась больною.
— Добрый день, бабушка Людоедушка, — сказала Красная Шапочка.
— Добрый день, Красная Шапочка, — сказала бабушка и проглотила девочку.
Все это видел Волк. Он очень любил Красную Шапочку, поэтому прыгнул в окно и загрыз бабушку Людоедушку. Волк вспорол ей брюхо и вытащил из него помя-тую девочку.
— Как мне тебя отблагодарить, дорогой Волк? — спросила Красная Шапочка.
— О, это мелочи, — ответил Волк. — Дай мне только кусочек бабушки, я отнесу его своим детушкам.
— Можешь всю забирать. Но сперва давай пообедаем.
Отрезали они от бабушки Людоедушки ногу и испекли ее в печке. Наевшись, Красная Шапочка начала странно посматривать на Волка. Обеспокоенный, Волк спросил:
— Почему у тебя такие большие уши, Красная Шапочка?
— Чтобы лучше тебя слышать.
— А почему у тебя такие большие глаза?
— Чтобы хорошо тебя видеть.
— А почему у тебя, ради всего святого, такие большие руки?
— Чтобы покрепче тебя обнять, дорогуша!
— Силы небесные! А почему у тебя такие губищи?
— Чтобы поцеловать тебя покрепче, — ответила Красная Шапочка и бросилась на Волка.
Однако Волк был примерным мужем и не хотел изменять жене. Поэтому они елозили по полу довольно долго, пока девочке не удалось-таки добиться своего. А когда Шапочка в изнеможении разлеглась на полу, Волк поджал хвост и помчался в лес, присягая своему волчьему богу, что никогда больше не будет спасать маленьких девочек».
Эту сказку я и отослал.




        ЗАНОЗА


Я пересек проезжую часть и ступил на косой тротуар. Перед дверью помедлил. Отец, который сопровождал меня, покивал головой.
— Зря тратишь время на душевную борьбу, — сказал он. — На этот раз победит зло.
Я посмотрел ему в глаза. В них была глубокая убежденность, подкрепленная гигантским опытом.
Мы вошли.
— Ты, конечно, знаешь историю доктора Джекила и мистера Хайда, — говорил отец, усаживаясь на высоком стуле. — Как обычно, — бросил он бармену и продолжил: — Автор предполагает присутствие в человеке и добра и зла, и старается решить, какая из этих сил в конце концов побеждает.
Я налил себе лимонада.
— И какая же?
— В конце концов, — ответил отец, — побеждает добро.
Я пожал плечами.
— Не верю.
— Потому, что ты пошел в своего дядю. Он тоже не верил в победу добра, — отец уставился в мокрую поверхность стойки бара. — Помню, как он расхаживал по дому и бормотал: «Уж я от тебя избавлюсь, уж я от тебя абстрагируюсь!» Когда я спросил, что его так донимает, он ответил, что зло. Твой дядя признался, что торчит в нем частичка зла, микроскопическая такая, говорит, но больная, как заноза. И он решил от нее избавиться. Среди ночи. Где-то через час я услышал шум его внутренней борьбы, потом раздался грохот и все стихло. Когда я вошел в комнату, у стены лежал топор, а на ковре покоились две половинки твоего дяди. Он был разрублен ровно пополам, по оси симметрии. Я отшатнулся, и тогда одна из половинок дернулась. Она приподнялась на локте, повернула ко мне половину головы, моргнула глазом и сказала: «Похоже, я слишком сильно размахнулся».
Отец замолчал. С минуту он задумчиво поигрывал опустошенной стопкой, потом добавил:
— Только до сих пор не знаю, что это была за половина: добрая или злая.




        НОЧЬ


Минувшая ночь была одной из худших в моей жизни. Она же была и первой в этой квартире. Я воображал, что после хлопот с переездом буду спать, словно дитя. О, как же я заблуждался! Сосед сверху, тоже, видно, новосел, всю ночь неутомимо колотил молотком, словно вгоняя гвозди в паркет. Не помогли ни затычки для ушей, ни плед, которым я обернул голову.
Часа в два ночи, доведенный до отчаянья, я принес из кухни швабру и постучал ею в потолок. Используя азбуку Морзе, я отстукал:
— П-р-о-ш-у т-и-ш-и-н-ы.
Наверху на некоторое время стало тихо, а потом сосед нахальным топотом отбухал той же морзянкой:
— Д-о-м-а в-с-я-к с-е-б-е х-о-з-я-и-н.
И продолжил прерванное занятие.
Скукожившись, я просидел до утра на краю кровати.
Ровно в пять стук прекратился. Я оделся и пошел к соседу, намереваясь продолжить начатые переговоры по-мужски. Но до обмена мнениями дело так и не дошло, потому что неожиданно оказалось, что я живу на последнем этаже.




        СДЕЛЬЩИНА


Солнце пекло довольно сильно, так что работать приходилось без комбинезонов, раздевшись до пояса. Луг по обеим сторонам насыпи стрекотал сверчками. Время от времени
мужчины поглядывали в сторону сочной зелени, что прямо-таки манила предаться полуденному отдыху.
— Чертова работа, — вздохнул один.
— Что ж ты хочешь, — сказал его коллега, — сдельщина она сдельщина и есть!
Они разошлись в противоположные стороны, ухватились за концы отвинченного рельса и сбросили его с насыпи.
— Тяжелый, скотина!
Неподалеку лежал штабель привезенных вчера новых рельсов. Оба направились к нему, чтобы выбрать один рельс и поставить его на место снятого. На горизонте рос силуэт приближающегося поезда.
— Снова какой-то тарабанит, — буркнул один из рабочих.
— И как, к хренам, в таких условиях работать? — раздраженно бросил второй и отошел на безопасное расстояние.
Поезд с грохотом подкатил, врезался колесами в голые шпалы и полетел под откос. Треск и визг лопающихся осей и мнущегося железа наполнил воздух. Над лугом, над искореженными вагонами взлетели, кувыркаясь, щепки и куски металлической обшивки.
— Псих, мать его, ненормальный! — сказал рабочий.
Его коллега сплюнул и заметил:
— Этот уж разлетелся так разлетелся: знатно, в хлам.
Они обошли гору обломков и затащили новый рельс на насыпь. Привинтили, застопорили гайки, чтобы не давали слабины. Потом перешли к следующему отрезку пути.
— Минут через пять должен пройти очередной, — вспомнил один из рабочих. — Какой-то скорый. Может, подождем с этим рельсом, пока проедет?
— Чего ждать? — возразил второй. — Нам сегодня нужно дойти до моста. Сдельная работа — она сдельная и есть!