На потолке дергались, будто в лихорадке, солнечные зайчики. Но Вера о них ничего еще не знала. Она лежала в кровати и сквозь желтые решетки смотрела на пол. Когда Вера устала смотреть, она села, схватила решетки руками, будто надоело ей, что они холодные. Долго сидела. Качалась вправо-влево, вправо-влево. Маленькая розовая обезьянка в синей пижаме. Потом встала. Надоело сидеть. И опять стала качаться. Только теперь вперед-назад. Руки сгибала и выпрямляла и головой почему-то кивала. А кому кивала и сама не знала. Может быть, солнечным зайчикам на потолке.
А дальше-то что? Вера не знала, что дальше. Фу, надоело качаться!
Желтые решетки были непростые - с палкой посередине. Вера хорошо знала эту палку, потому что хваталась за нее. А сегодня прямо все надоело. А палка эта тоже надоела. Мешается только. Вот не было бы ее, можно было бы руку вытянуть, до пола достать. Все не так! Ну, все! Противная палка!
Устала Вера скакать. Остановилась, на пол посмотрела сквозь решетки. Красивые узоры на полу. Рыжие ленточки, которые мимо белых кружочков бегут. Вера видела все, а достать не могла. Фу, противная палка!
Вдруг, Вера и сама не поняла, как это у нее получилось. Как это она догадаться смогла. Девочка ногу на палку поставила. Руками резко подтянулась, другую ногу поставила. Выпрямилась во весь рост. Ух, высоко! Вера вниз посмотрела. Кружочки и ленточки крохотные совсем.
Вера крепко держалась. Гордая девочка. Никогда еще так не стояла. И не страшно совсем. Даже вперед наклониться нисколько не страшно. Вера повисла вниз головой. Мягкие пружинки запрыгали на макушке. Девочка удивленно смотрела на кровать, сквозь решетки. Не узнавала. И на ноги в синей пижаме смотрела. Ничего не узнавала. Вот так так! А пальцы у девочки были скрючены, потому что за палку держались. Вера-то знала зачем. Чтобы не упасть. Только странно все равно. Чего это они скрюченные такие?
И вдруг. Вера даже понять не успела, что произошло. Она же ничего не боялась. Она же смелая была! Почему же тогда у нее руки устали? Почему же ноги соскользнули? Очень страшно стало. Девочка падала в ужасе на огромные кружочки и на огромные ленточки. Так и слетела с кровати солдатиком на макушку.
Подозрительная тишина. Но мама готовила суп и ничего не замечала. Бабушка в соседней комнате, будто почувствовала что-то, вышла в коридор, открыла двери детской. «То-о-о-ма!» - заорала так, что у мамы на кухне чуть не выскочило сердце.
Вера тихо лежала на полу, как солдатик. Среди белых кружочков и рыжих ленточек. Она слышала где-то вдалеке бабушкины крики. Попыталась открыть глаза. Но в голове шумело и шипело что-то. «Ой, мамочка! – хотела сказать Вера. – Кхе, кхе, - вышло у нее!»
- Что ж теперь делать–то, что ж теперь будет-то! – вопила бабушка.
- Замолчи, - рассердилась мама. – Орешь на весь дом! – выставила бабушку в коридор. Дочку прижала к себе, села в кресло. Качая девочку на руках, бормотала тихо: «Глупенькая моя! У собачки заболи, у киски заболи. А у Верочки моей все на свете заживи».
Солнечные зайчики на потолке будто тоже притихли. Вправо-влево, вправо-влево тянет свои шаги маятник на часах.
Анна, совет хочешь? Обычно женщины говорят: не хочу, но так на всякий. Рассказ то теплый вышел, дочка моя тоже вот-вот эксперименты ставить начнет по выходу в свет. Та еще разведчица. Так что хоть урывками, но знакомо.
Ты пройдись по рассказу с карандашом, замени кое-где повторы. Девчушка у тебя всю дорогу или Вера или девочка. Раз детей любишь, знаешь, что мы их как только не называем. У меня у Варварки прозвищ двадцать точно.
Ну и так мелочь кой-какая есть. Типа "кивнула головой", а чем еще кивнуть можно?
Понятно, где мне до члена Союза писателей, но посмотри.
Успехов тебе. Хороший рассказик, но может быть и лучше.
Спасибо, ты прав, в каких-то местах, может быть, надо отредактировать. Но в голове сперва возникает идея и ты пишешь сперва идею, а потом уже занимаешься редактурой. Иногда, кстати, бывает так, что лучше вообще ничего не трогать, иначе можно просто "высушить" текст, знаешь, вот к примеру, Досчтоевский
(Извини, с клавиши сорвалось) Так вот Достоевский вообще свои тексты не редактировал, потому что у него времени не было. А вот к примеру Юрий Коваль, считал, что надо над текстом работать так, как ювелир над огранкой бриллианта. Не скрою от тебя школу Юрия Коваля прошел мой отец Александр Торопцев. Ну, а я уже как дочь, училась у отца. Ты, наверное, усмехнешься, что мол, понятно почему стала Членом Союза Писателей. Думай, как знаешь, во всяком случае мои работы оценил не только отец. Сейчас поступить в Союз Писателей, не так сложно, как раньше.
Да, не думал даже, знаю, что в Союз журналистов просто стало вступить, женуля отказалась, я удивился, она объяснила, что мало чести в этом теперь, главное заплатить и написать пару тройку статей.Возможно и с Союзом Писателей так же.
Не удивлен.
А насчет Достоевского смеялся,не обращай внимания. Привычка.
У сынули глаза шустрые, моего напомнил, тож 9 лет.
Анюш, я отродясь не думал, что приспичит писать. Так разве в дневнике, мне советовать не с руки. Так за что глаз зацепился.
Смотри, обидно если, могу не писать.
Как тебе сказать, я не знаю всей писательской кухни. Варится в ней мой отец. Могу только сказать, что всех подряд все-таки не берут, иначе кому все это будет нужно, весь этот Союз. Определенный отбор все-таки происходит. Тексты смотрят и оценивают профессионалы в литературе. В том числе и мой отец. Принимают в Союз Писателей обычно весной. Я не знаю, нужно это или не нужно самому человеку быть в Союзе Писателей. Отцу было нужно, он к этом стремился двадцать лет. Все-таки когда ты штурмуешь издательства, и говоришь, что ты писатель, это важно - быть Членом Союза Писателей. И потом членство дает определенные льготы. Я точно не помню какие, потому что ими еще не пользовалась.)))
"Смотри, обидно если, могу не писать". Конечно, пиши. О чем речь. Просто у меня может быть своя точка зрения. Вот и все. Дело в том, что редактировать не просто. Рассказ "Солнечные зайчики" я написала пятнадцать лет назад. И отложила, как отбракованные. Я не могла отредактировать сразу, хотя чувствовала, что рассказа слабоват. Через пятнадцать лет, я к нему вернулась и отредактировала уже так, как видела его теперь. Может быть, через какое-то время опять вернусь к нему. Но сразу отредактировать все-равно не получится.
С теплом, Анна
У меня десятилетний перерыв. Когда вышла замуж и родила, мозги будто бы перевернулись. И я не могла писать. Просто не знала о чем. И только в прошлом году, что-то стало получаться. Скажем так - стихи в прозе. Интересно. Потому что понимала, что пишу не так, как писала раньше. Вообще творчество очень странная вещь. Ты будто бы объединяешь в себе нечто, сама не понимая что, а потом, пишешь... не понимая откуда вообще это берется. Во всяком случае, так было в прошлом году... ))))
Занятно, говоришь неизвестно что и не знаешь, что будет. Не страшно вслепую? Всегда интересно как люди героев придумывают? Сюжет? что сначала сюжет или героев?
Это, действительно, интересно. Но мне отец говорил: пиши о том, что знаешь. Героев и сюжет надо придумывать на реальной почве, на той почве, на которой ты стоишь, и которую ты чувствуешь, иначе будет фальшь, как по Станиславскому "не верю". Кто почувствует эту почву под ногами, или в душе своей, то и героев придумает и сюжет. Но ведь не каждому дано Шолоховыми быть. Не так ли? Есть и другие пути в литературе. К примеру, искать или разрабатывать новые литературные, художественные направления. Экспериментировать с языком, с мыслью, с ритмами и стилями. Здесь в Москве много таких. Мне не очень интересны их стремления. Они погружаются в мир эксперимента, забывая о самом человеке, о душе человека. Мне кажется, в любом художественном произведении должна быть, должна ощущаться душа человека. Именно она является героиней, главной героиней в любом художественном произведении. Таково мое мнение на этот счет. Другие могут думать иначе.
С теплом, Анна
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.