Шахид и проститутка

До конечной цели пути ему оставалось пройти всего метров двести, не более, когда вдруг он решил сделать короткую передышку- последнюю в своей жизни.
Поставив  тяжелый рюкзак на скамейку посреди широкой улицы , являвшейся когда-то одним из самых элитных мест в городе, а теперь превратившуюся в трущобу, он посмотрел туда, где заканчивался его путь.
Там, на автобусной станции всегда много народа. И там же, полицейский участок, куда его привели впервые три года назад.  Он представил себе, сколько боли и сколько ужаса будет на том месте через каких-нибудь пять-десять минут, и улыбнулся.
Маленький, щуплый и вообще какой-то жалкий, он производил впечатление неряшливого, заброшенного подростка. На лице печать неудовлетворённости, разочарования, но в глазах - вызов.
И этот вызов был обращен к толпе вокруг. Передохнув, он взял рюкзак и уже собрался продолжить свой путь, как вдруг почувствовал чьё-то прикосновение к своей руке.
 Он вздрогнул и обернувшись, увидел возле себя женщину, сильно и безвкусно накрашенную.
У неё всё было крашенное- волосы, глаза, щёки, губы…
Её жизнь была похожа на старую автобусную станцию, где она промышляла проституциэй уже несколько лет - такая же грязная и заплеванная.
Они были так похожи между собой, некогда самый престижный район Тель-Авива с годами превратившийся в жуткие трущобы, и она, некогда красавица, с высокой грудью и густыми, темнорусыми косами.
 У них была похожая судьба.
 Но она принимала жизнь такой, какая она есть не испытывая ни злобы, ни досады.
Она не требовала от жизни ни добра, ни справедливости, принимая ее такой, как она есть- без добра и без справедливости.
В её жизни были только дети, ради которых стоило жить и всё терпеть.
Все остальное было лишь плохим театром, маской, в котором не особенно хотелось играть и вовсе не нужно было задумываться о качестве игры.
Она ещё не поняла, кто он и улыбнувшись, позвала его к себе.
-Зайдёшь? –Спросила она.
-Нет!- Резко бросил он в ответ.
-Почему?-Удивилась проститутка.
-Мне не надо.- Еще резче ответил он. Таких как она он презирал и испытывал к ним физическое отвращение. Не потому, что её использовали мужчины- каждый, кому хотелось. А потому, что она позволяла это делать с собой.
С некоторых пор он не терпел слабости ни в себе, ни в других.
Проститутка внимательно посмотрела на него. Она заподозрила что-то неладное, еще не осознавая что именно.
Она была уверена, что ни один нормальный мужик не откажется от «этого», если есть возможность. Так по крайней мере было в той среде, где она обитала уже не первый год. На основании своего жизненного опыта и собственных представлений о жизни,она считала, что у «них» в «этом» всё . Ей даже казалось, что приходят к ней не люди,  а фаллосы.
Так она их всех воспринимала.
Между тем, плюгавый паренёк надел свой рюкзак, который до этого ни на секунду не выпускал из рук, и двинулся дальше, в самую гущу народа.
И вдруг она все поняла.
-Стой!- Истошно заорала проститутка и кинулась на него как разъярённая кошка.
Длинными крашенными ногтями она будто когтями вцепилась ему в лицо.
Этот мир обошёлся с ней жестоко, но взрывать его она не хотела.
-Там дети!-Орала она, раздирая ему лицо,- Мои дети!
Этого нападения он явно не ожидал.  Он был готов ко всему и готовился взорвать себя в любой момент: на контрольно-пропускном пункте,  при встрече с солдатами или полицейскими.
Но до сих пор ему на редкость везло. Он везде прошёл беспрепятственно.
 А тут…
Он попытался сбросить с себя проститутку, но она лишь ещё отчаяннее вцепилась в его лицо. 
От неожиданности он на секунду растерялся.  Этой секунды полицейским и солдатам пограничной стражи хватило, чтобы повалить его на землю и скрутить.
В отличие от него, солдаты и полицейские, услышав истошные крики проститутки, среагировали мгновенно. Патрулировавшие улицу сразу в нескольких местах, они внимательно отслеживали подозрительных в потоке прохожих- гастарбайтеров со всего мира - от Филлипин до Судана, местных наркоманов,  пьяниц, и тех, кому "повезло" здесь жить.
Спустя несколько минут, полицейский сапер уже обезвреживал взрывное устройство, а спортивного вида молодые люди в штатском склонившись над лежавшим на земле незадачливым террористом что-то резко ему говорили.
Проститутка с размазанной тушью и потёкшей косметикой была похожа теперь на старого  клоуна из провинциального цирка. Косметика больше не скрывала её морщин, поредевшие волосы на голове разметались, глаза потускнели. То ли от усталости, то ли от пережитого стресса, плечи ее  упали и она казалась почти горбатой.
Уже ничто не скрывало старость на этом битом людьми и жизнью лице.
И полицейские и многочисленные зеваки, все были заняты несостоявшимся террористом. Недовольные полицейские отгоняли зевак, но их не становилось меньше. Зеваки образовали плотное кольцо вокруг места происшествия и ни за что не желали расходиться, пока машины пограничной стражи вежливо, но настойчиво не потеснили их.
Воспользовавшись всеобщим ажиотажем, проститутка исчезла.Скорее всего у неё были основания пренебречь излишним вниманием к себе. Никто не стал её искать- полицейские и агенты спецслужб были заняты схваченным террористом.
Он лежал на земле,лицом прижатый к грязной кирпичной мостовой. Тело его всё время вздрагивало.Один из парней в штатском занёс было над ним кулак, но в последний момент передумал. Возможно, его смутило тщедушное тело несостоявшегося террориста.
 Атлетического вида полицейский поднял его как котенка за шиворот и усадил в машину. В тот момент, толпившиеся в стороне зеваки увидели его искаженное рыданиями лицо и услышали вопль отчаяния вырвавшийся из груди несостоявшегося шахида.
Полицейский сапёр в это время колдовал над рюкзаком с самодельной взрывчаткой.