Вальсирующие слова

Ветер треплет занавеску – ветер грусти. Ветер осени, усталости, хандры. Наливаю в чашку чая – чтоб покрепче. Чтобы не уснуть и говорить, говорить. Говорить на языке сонных улиц. Говорить с тобой о всяких пустяках. Говорить о снах, о море, об одежде. Говорить о лете, о соседях, о делах. Говорить о разговорах и молчанье. Говорить о самом разном на свете. О весомом, глупом, важном, случайном. Говорить с тобой улыбкой и паузами. Полутоном и шёпотом фраз. И пластинкой – старой-старой, с вальсами. Говорить с тобой винилом и нотами. Голосами из далёких времён. Полуночным лунным мерцанием, диким рьяным солнца лучом. Облаками, которые помнят запах моря, июльских ночей. Парком с листьями и аллеями – полутёмными, полусырыми.
Разговор будет тихим-тихим – пусть его начнут складки платья. Платья, в вальсе которое тонет, оттеняя глаза цвета неги. Руки с кольцами, пальцы, браслеты – режут воздух нечаянно нежно. Разговор пусть продолжит случайно старый клён на углу дома – ветки дрожью безлистной кричат: «Лишь бы не было так холодно». Холод будет, я знаю, будет. Резкий, рьяный, неистовый, жёсткий. Без туманов, дождей – отрезвляющий. Невесомый, скользящий, злобный. Старый клён это знает прекрасно – ни согреть его, ни утешить… Но упрямо звучат ноты вальса – обрекая весь мир на надежду. На надежду проснуться счастливым, сочинить себе сказку будущего. Удивиться тому, что сбудется – всё загаданное и задуманное.
Разговор пусть продолжат клавиши – чёрно-белые полосы жизни. Вальс врывается в шёпот комнаты – пальцы робко берут за душу. Пальцы тихо скользят по клавишам – волны вальса бьются о стены. Говори мне о дне завтрашнем – только жестами, я без слов пойму. Лишь касание, и глоток воздуха сильно нужен, – стучит сердце бешено. Пальцы тиранят душу клавишами неизбежно.
Вальс звучит, обрывая безмолвие. Продолжает разговор, глуша молчание. Тихой поступью комнату меря, вальс из грёз возродил надежду. Разговор получает лёгкость. Разговор на кончиках пальцев – тех, которых касались клавиши, тех, которые держат чашку. Разговор на чашках и блюдцах – о пустячном и драгоценном. Разговор о прохладе улиц, о диване, ремонте, замене. Разговор на засохшем букете – ветхость листьев клянёт свой угол. Разговор на конвертах из лета – штампы, марки, названия улиц, – перекрещиваются и расходятся в полушёпоте разговора. Так, казалось, недавно встретились, а уже десять жизней знакомы. Десять жизней в минувшем прожито, сколько будет ещё – не знаю. Три галактики, спутники, звёзды – это прошлое укрывают. Млечный путь простилает бережно вдаль дорогу – из нашей комнаты. Вальс звучит – чтобы мы помнили разговор этот тихий, неспешный. Чашки, ноты и осень, – собраны в разговор ненавязчиво-нежно. Утро, крадучись в комнату, встретит ночь в облаках вальса. Вальс устало заглушит пластинка: «Хватит, нечего больше тревожится, – грусть прошла, чай весь выпит, милые, может, думать начнём о хорошем?».