Что было, что сбудется... репортаж с х форума моло

ЧТО БЫЛО, ЧТО СБУДЕТСЯ... (репортаж с Х Форума моложах писателей России)

Подготовлено совместно с Натальей Кулагиной

С 18 по 22 октября в подмосковном пансионате «Липки» прошёл Х Форум молодых писателей России. В качестве организатора Форумов молодых писателей вот уже 10 лет выступает Фонд социально-экономических и интеллектуальных программ, президентом которого является Сергей Александрович Филатов,  известный российский политик, с 1993 по 1996 гг. возглавлявший Администрацию Президента Российской Федерации.

 Что такое форум в «Липках»? Это порядка 150 участников (их число несколько варьируется год от года)  - молодых литераторов, представителей различных регионов России, работающих в разных жанрах: поэзия, проза, драматургия, литературный перевод, литературная критика и… детская литература, предназначенная для самых маленьких российских читателей. Форум в «Липках» - это более полутора десятков мастер-классов, возглавляемых заслуженными литературными мэтрами, на которых происходит обсуждение произведений молодых писателей. Мэтры, руководители мастер-классов, рекомендуются редакционными коллегиями толстых литературных журналов, таких, как «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Дружба народов»,  «Наш современник», «Москва» и других. Форум в «Липках» - это встречи с известными писателями, и не только с писателями, а просто с известными в России людьми. Так, например, одним из гостей форума этого года стал лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Алексей Архипович Леонов. Наконец, форум в «Липках» - это ещё и насыщенная культурная программа.

Неотъемлемой составной частью миссии журнала «Инициативы XXI века» является просветительская деятельность. Уже много лет российская интеллигенция стонет по поводу «кончины» русской литературы. Возьмём наугад среднестатистического российского гражданина возрастом за сорок лет с высшим образованием и IQ выше среднего и спросим, какую современную художественную литературу он читает. Практически со стопроцентной вероятностью можно утверждать, что читает этот среднестатистический гражданин переводную западную литературу. На вопрос же о литературе русской, мы услышим привычный «плач Ярославны» о том, что, дескать, настоящую литературу, ту, которая существовала в советские времена (и ведь помнят ещё!) убила литература коммерческая, ширпотреб, направленный на «удовлетворение основного инстинкта» (выражение Анатолия Николаевича Курчаткина, ныне здравствующего замечательного русского писателя). Десятилетняя история проведения форумов молодых писателей в «Липках», которые дали российскому читателю такие имена, как Алексей Иванов, Захар Прилепин, Роман Сенчин, Денис Гуцко и другие, говорит о том, что слухи о смерти русской литературы явно преувеличены. Тому есть и материальное подтверждение – альманах «Новые писатели», издаваемый ежегодно по итогам форума. Однако, что греха таить – эта новая русская литература пока ещё составляет, как сейчас модно говорить, «нанопроцент» от общего потока беллетристики. Редакционная коллегия журнала «Инициативы XXI века» ставит перед собой задачу привлечь внимание российского читателя к тому островку современной литературной жизни, который создают форумы молодых писателей в «Липках». Первым шагом на этом пути стало награждение Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ дипломом победителя конкурса социально-культурных проектов 2009 г., организованным редакцией журнала,  и символическим знаком «Хрустальная подкова» за реализацию проекта «Молодые писатели России». Сегодня мы публикуем материал об очередном, юбилейном Х Форуме молодых писателей России.

Готовя эту публикацию, мы отчасти руководствовались старой «цыганской» формулой: «Что было, что сбудется, на чём сердце успокоится». Итак, существует современное литературное пространство, сформированное всей историей России даже не за последние двадцать лет, а за гораздо больший период (что было, и что есть). Но ведь существует и некая идеальная картина этого пространства, возможного будущего (что сбудется и на чём сердце успокоится). Остаётся совсем немного. Наложить эти две картины друг на друга и понять, каким образом из не очень оптимистичного сегодня прийти в радужное завтра. Мы попытались увидеть этот путь из настоящего в будущее в четырёх интервью: с организатором форума, с руководителями одного из мастер-классов и с рядовым участником.
 
Наталья Кулагина, Станислав Фурта


Нам не хватает нового героя…

Говорит Сергей Александрович Филатов, Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, организатор Х Форума молодых писателей России:

Честно говоря, я занялся этим проектом как политик, понимая, что в нашем обществе очень не хватает интеллектуальной составляющей. Если в 80-е и даже до середины 90-х годов существовало мощное литературное слово, которым разговаривали с людьми, которое вело по жизни, и общество опиралось на это слово, то в нынешнее время, увы, ничего подобного нет.

Н.К.: Куда исчезло русское литературное слово?

С.А. Филатов: Какие-то идеи из тех, что некогда вдохновляли общество через художественную литературу, просто устарели. Потом ушли из жизни многие подлинные мастера. И, наконец, воцарились растерянность и разочарование. Я на днях разговаривал с писателем Борисом Васильевым. Мы очень дружим. Он когда-то был очень активен, был депутатом демократической волны ещё со времён Советского Союза. Много писал после развала СССР, у него даже есть книга о 90-х годах. Но в какой-то момент и его постигло разочарование. Потом (что на него абсолютно непохоже) он пришёл к идее, что России необходима монархия. А сегодня он говорит, что запутался, что отстал и вообще перестал понимать, что в стране происходит. Это один маленький пример, но мы их можем собрать много. К тому же появился страх, заставивший многих писателей отойти от активной деятельности, потому что чиновники – народ мстительный, никакого инакомыслия не приемлют, особенно в регионах. Война в Чечне показала, что «язык», которым говорят политики и военные, не обеспечивает почвы для того, чтобы тот ужас, который когда-то там начался, когда - либо прекратился. И главное, что за истекшие двадцать лет, мы, русские, не только потеряли свою культуру, перестали понимать её, перестали понимать свою историю, мы перестали понимать культуру народов, населяющих Россию.

Спросите сегодня кого-нибудь о Северном Кавказе. Северный Кавказ сегодня - это олицетворение террора, грязи, нищеты. Но на самом деле – это регион с богатейшими культурными традициями, со своими обычаями, со своей этикой. Я вернулся оттуда – мы там проводили совещание молодых писателей – я просто в восторге от воспитания этих молодых ребят. Любой пожилой человек проходит – они встают. Девочки встают, мальчики встают. Очень тепло с тобой здороваются. У них какие-то свои внутренние обычаи, которые они чтут и сохраняют. Мы подобные свои традиции потеряли с грохотом. Потеряли традиции – потеряли литературу.

Давайте вспомним. В конце восьмидесятых – начале девяностых из-за рубежа пришло то, что было отвергнуто в Советское время: произведения Аксёнова, Владимова, целой плеяды писателей, которых изгнали, или они сами уехали по тем или иным причинам. Эти произведения заполнили наше литературное пространство примерно на десять лет, и новая литература долго не появлялась. У нас создалось ощущение, что грядёт провал, и встал вопрос о том, чтобы не упустить молодое поколение.  Мы тогда собрались у Михаила Ефимовича Швыдкого и начали обсуждать ситуацию, дескать, ребята, надо что-то делать. Тогда я выразил готовность организовывать форумы молодых писателей России при одном условии – я не буду работать с союзами писателей, прекрасно понимая то состояние раздрая, в котором они тогда находились, и к слову, и сейчас находятся. Я сказал, что буду работать с толстыми журналами, со всеми, вне зависимости от их идеологической направленности.

И вот мы начали работать. Поскольку Интернета тогда такого развитого ещё не было, мы начали формировать бригады из главных редакторов журналов, писателей, и выезжали в регионы, захватывали примерно 20 регионов в год. Писатели посещали определённые города, встречались с молодыми авторами, отбирали произведения. На первый форум мы собрали 220 заявок ребят, из них отобрали 150 участников форума. Скептицизм поначалу был очень большой. Известный критик и литературовед  Наталья Иванова сказала тогда, если мы отберём хотя бы двух-трёх способных молодых писателей из этого количества – «это будет  наше великое счастье». Таких ребят оказалось больше двадцати. Их начали активно печатать в толстых журналах. На второй год у нас было больше трёхсот заявок, сегодня более шестисот.  Притом, что далеко не все знают, что такие форумы проходят. Меня всё время толкают на то, чтобы дать по телевидению рекламу, но я сопротивляюсь. Я против больших потоков - путь в литературу не должен быть чересчур доступным.

Со временем стали появляться очень серьёзные произведения.  Мы каждый год выпускаем альманах «Новые писатели».  С прошлого года начали выпускать каталог новых произведений, который мы делаем на русском и английском языках и рассылаем в издательства и библиотеки и выпускаем серию «Молодая литература России», сейчас эти около 17 книг. Это книги авторов, рекомендованных на мастер-классах.

Вот сейчас уже встретились два поколения. Тех авторов, которые начинали свой путь в первых липкинских форумах и тех, кто участвует в наших форумах впервые. Мы провели три круглых стола: по прозе, по поэзии и по критике. Оказалось, что мы попали в точку. Ребятам эти мероприятия очень понравились.

Я сказал, что как политик этим занялся, и как политик, я испытываю удовлетворение от того, что мы сделали. Ребята, которых мы воспитали – это особая интеллектуальная среда. Очень многие из них работают как журналисты. Они пишут не только о форуме, они пишут о своём видении развития российского общества, они организуют региональные форумы молодых писателей на местах. На мой взгляд, это очень полезно. Ориентиры у людей, я имею в виду большую часть общества, ведь тоже потеряны, и необходимы хоть какие-то крохотные сигнальные маячки. И наши ребята зачастую такими маячками являются.

Не всё конечно, так просто. Из наших воспитанников, пожалуй, только Сенчин, Садуллаев и Захар Прилепин могут претендовать на глубину проникновения в проблемы нашей жизни. С чего многие начинали – полуфэнтезийные утопические детективы, потом пошёл постмодернизм в самом жёстком варианте. Молодые авторы потащили на страницы своих произведений один к одному всё, что видят вокруг. Дверь открыл, а за дверью: коррупция, воровство, пьянство, наркомания, нищета, секс, мат и прочее. И всё это выливается на страницы.  Не могут они пока найти современного героя. Не стахановца, которого в Советские времена знала вся страна, а человека, которого сегодня не видно, но который своим творчеством, работой своей движет страну. Ведь страна-таки не стоит на месте!

С.Ф.: Не всегда же такой герой существовал. Вспомним век XIX. Ни Онегин, ни Печорин, ни, тем более, Иван Карамазов страну никуда не двигали.

С.А. Филатов: Но эпоху-то они определяли! Такой герой, именно определяющий эпоху, очень нужен сегодня. И я надеюсь, я бы сказал, верю, что новое поколение, с которым мы имеем дело сегодня, этого героя найдёт. Судя по их произведениям, по вопросам, которые они задают, по эмоциям, переживаниям, отражающимся на их лицах, это люди, которые не дадут нам тихо жить, не дадут нам проспать будущее  страны.


Я – за открытие новых пространств реальности в литературе

Говорит Андрей Викторович Дмитриев, писатель, соруководитель мастер-класса «Проза» литературного журнала «Знамя»:

Если говорить о литературном пространстве, литературном процессе, то сейчас происходит явная смена номенклатуры имён, и происходит это под воздействием форумов в «Липках». На первых ролях в СМИ, в медиа, в газетах – сейчас некий набор писателей, который начинал когда-то в «Липках». Но надо понимать, что «Липки» - это не писательский инкубатор, а некий катализатор. Бывает так, что приедет молодой автор на форум, отсидит тихо-тихо на мастер-классе, а «выстреливает» его имя уже после. Так было, например, с Алексеем Ивановым («Сердце Пармы»).  У этого процесса смены номенклатуры есть некоторые издержки: имя молодого писателя слишком быстро «выстреливает», потому что идёт настоящая охота на талантливых молодых авторов, и если сегодня журнал «Х» печатает автора Y, то журнал «Z» завтра также обратится к этому автору с просьбой дать чего-нибудь «свеженькое», а «свеженького» у автора в заначке нет, и он садится и начинает творить произведение «на коленке», в результате чего требовательность к произведениям падает. Эти молодые писатели очень быстро встраиваются в литературный процесс, очень быстро обретают идейный и социальный успех и даже тиражи, как, например, Захар Прилепин, но мало кто из них за последнее время… начал писать лучше. При этом продолжают работать писатели былой традиции, сформировавшиеся до слома второй половины 80-х годов. Тем не менее, литературное пространство наше продолжает оставаться очень узким.

Н.К.: Поясните, пожалуйста, что это значит?

А.В.Дмитриев: Приведу для сравнения некий западный пример. Был я недавно в Провансе во Франции, и мне Жорж Нива, известный славист, на вопрос «Как дела на литературном ландшафте Франции?» ответил следующее: «У нас есть такое понятие – литературный сезон. Вот сейчас, в сентябре у нас литературный сезон. Поясню, что это значит. В течение года издательства-франкофоны, включая Бельгию и Канаду, напечатали некоторое количество книг, и вот теперь они все номинируют на основные премии эти вещи». Я спросил: «А сколько номинируют?» Ответ был: «В этом году не слишком много – восемьсот (!) романов». И тогда я понял, что мы находимся в ситуации, оставляющей желать иных времён.

С.Ф.: И это при всём при том, что у нас едва ли не каждый мнит себя писателем?

А.В.Дмитриев: Судя по Интернету, пишут у нас люди очень много. Но поле-то литературное очень небольшое. Поэтому и тасуется всё время десяток-другой имён. Литературный ландшафт определяется, конечно, читателем. Бывают времена получше, бывают похуже, но «напряжение» литературного творчества создаётся, конечно, чтением. И тут ситуация непонятная. Читают сегодня определённо больше, чем в 90-х годах, особенно с появлением электронных и аудиокниг. Но не следует говорить, что мы самая читающая страна в мире. Мы не можем сравниться с Францией, Италией, с Соединёнными Штатами Америки, например.

С.Ф.: Даже с Соединёнными Штатами?

А.В.Дмитриев: Конечно. Вдумайтесь! Книжный бизнес в США является одним из ведущих. А это просто так не бывает. В США – мощнейшие университетские корпорации, поэтому там есть кому читать серьёзную литературу. Потом не стоит сбрасывать со счетов влияние Голливуда. Многие романы, хотя это литература определённого толка, перетекают в фильмы.
Понимаете, на всём Западе – колоссальная проблема досуга, и чтение поэтому в значительной степени эту проблему решает. Кроме того, на Западе очень сильно влияние прессы. Каждая уважающая себя газета на Западе имеет серьёзные аналитические страницы, посвящённые литературе. Не прочитать роман, который рекомендует твоя газета, просто невозможно. И там не просто полуреклама-полустёб, в этих литературных колонках всё достаточно серьёзно анализируется, и, я хочу это подчеркнуть, анализируется всё, что выходит. У нас же в прессе анализу литературы уже традиционно отводится крохотное место.

С.Ф.: Куда идём, какая точка желательна для достижения?

А.В.Дмитриев: Сложный вопрос. Я надеюсь на появление более ответственной, более профессиональной литературы, нежели сейчас. Сейчас ведь достаточно пройти «Липки», издать одну книжку, и вот ты уже писатель. Правда, тут помогают издательства. Они тебя используют, пережёвывают, но если ты в какой-то момент перестаёшь выдавать «на гора», тебя просто выплёвывают.

Во-первых, я за то, чтобы была большая требовательность к текстам, во-вторых, чтобы новые пространства реальности открывались в литературе, а это вообще происходит очень медленно и почти всегда скачкообразно. Вот вроде бы «дворянская усадьба» да «дворянская усадьба», «кабак» да «кабак», а потом вдруг на страницах романов «баррикады» появляются. Поскольку жизнь вокруг круто изменилась, человек изменился, язык изменился, я хочу, чтобы литература была ближе к существующей реальности. Я не имею в виду тексты типа: «Я взял I-phone, позвонил своей тёлке, мы погудели про вчерашний сэйшн, и это было прикольно». Я за то, чтобы переход к новой реальности не был разрушительным по отношению к традиции, потому что тогда и новой традиции не на чем будет держаться.

Н.К.: А как прийти к этому?

А.В.Дмитриев: Этот вопрос к кому? Ко мне? Я ведь писатель старой закалки. Как вол, который ходит по кругу, привязанный к колесу, пишу одну книгу длиною в жизнь. Вот ещё молодёжь чему-то пытаюсь научить. А она приезжает очень разная. Есть очень начитанные ребята, а для некоторых культура начинается с Толкиена и «Аватара», и тогда разговоры о Толстом и Шекспире поначалу могут оказаться бесполезными. Но надо работать. А что будет дальше – покажет только время.


Писание книг – это возможность стать свободным

Говорит Анатолий Николаевич Курчаткин, писатель, соруководитель мастер-класса «Проза» литературного журнала «Знамя»:

Литературное пространство сегодня – не лучше и не хуже, чем двадцать лет назад. Молодые писатели растут, подчас, как грибы, иногда в год появляются сразу несколько интересных имён, писатели, которые давно работают в литературе, продолжают работать и печатают очень интересные вещи.

С.Ф.:  Я позволю себе заметить, что литературное пространство – это не только писатель, но и читатель.

А.Н.Курчаткин: До читателя нужно ещё дойти. Поле нужно сперва вспахать, засеять, забороновать, нужно, чтобы оно заколосилось, и только когда урожай собран – можно говорить о читателе.

С.Ф.: То есть, читатель – это потребитель, покупатель хлеба.

А.Н.Курчаткин: Ну, разумеется. Если писатель – пахарь, сеятель и жнец, а читатель – потребитель, то между ними должно существовать промежуточное звено, и не одно. Должен быть издатель, который возьмёт урожай зерна и выпечет хлеб, и потом должны быть структура, книжный магазин, например, где этот хлеб можно будет купить. Без этих структур литература просто не будет существовать.

Литература – это всегда писатель и читатель. Писание для себя, «в стол» – не есть акт человеческого «делания». И те писатели, которые говорят, что пишут для себя, или лукавят, или имеют в виду ту простую истину, что не может человек написать то, чего внутри него самого нет. Как только писатель начинает писать «не своё», возникает «неправда жизни». Будет просто плохо и неинтересно получаться. Писатель должен понимать, что читатель ему ничем не обязан, книга должна захватывать читателя, потому что литература в высоком смысле (тут мы отойдём от «хлебной аллегории») – это акт собеседования, будто читатель сидит напротив писателя, и они разговаривают, смотря друг другу в глаза.

Возвращаясь к началу нашей беседы, литература, как акт творения, не изменилась. Создаётся впечатление, что людей пишущих стало даже больше, чем писали раньше. Я вспоминаю одного писателя из Омска, тогда кандидата наук, сейчас, наверное, уже доктором стал, преподаватель университета, жена у него прекрасная, тоже учёный, и оба пишут. Читательская аудитория у них не очень большая, и я спросил его, зачем? Знаете, что он мне ответил? Это единственный способ почувствовать себя свободным. Единственный способ уподобиться Творцу и создать свой собственный мир, свою Вселенную, в которой ты хозяин, и никто и ничто тебя не ограничивает. Ты свободен! Вот для чего писатель пишет сам для себя, другое дело, что дальше возникают взаимоотношения с читателем. Так с одной стороны для литературы хорошо, что много пишут,  с другой – это символизирует степень НЕсвободы того общества, в котором мы живём. 

Здесь есть ещё одна сторона. Если мы свободны только в той Вселенной, которую сотворили, то уподобляемся Робинзонам Крузо на необитаемом острове. Цель жизни утрачивается, поскольку реализоваться человек может только во взаимодействии, во взаимоотношениях с обществом.

С полем, с засевом, его со вспашкой, стало быть, всё обстоит нормально. Каждый читатель теоретически может найти своего писателя и читать его произведения на протяжении всей жизни, потому что творчество этого писателя отвечает его чаяниям и потребностям. Но вот практически найти своего писателя – очень трудно, потому что процесс доставки «хлеба» чрезвычайно затруднён.  Затруднён тем, что нет практически литературной критики, есть литературная журналистика, которая интересуется лишь фактами литературной жизни: премиями, книжными ярмарками, форумами. А если рассматривать в качестве факта появление книги, вот тут и нужна критика, которая сегодня практически исчезла. Запрос у общества на литературную критику безусловно есть, потому что иначе книга не доносится до читателя. У масс-медиа какая-то идиосинкразия к критике. Они изживают её со своих страниц. А у литературных журналов слишком маленькие тиражи, да и там критика в загоне. Гонорары маленькие, славы мало, а работы много, поэтому критикой никто не хочет заниматься.

А в какой ситуации при этом оказывается издатель? Издатель ведь – бизнесмен, он хочет заработать, поэтому и издаёт то, что не требует больших вложений в рекламу, то, что и так будет без особых усилий с его, издателя, стороны худо-бедно распродано. Он издаёт «литературу», направленную на «удовлетворение основного инстинкта», играющую на низменных человеческих чувствах: любовные романы, низкопробные детективы плюс фэнтези. Фэнтезийные и фантастические романы ведь тоже основаны на двух «основных инстинктах человечества»: уйти от реальной жизни и заглянуть в будущее.

Вот это то, что можно сказать о сегодняшнем литературном пространстве.

Как я представляю себе идеальную ситуацию? Нужно, чтобы все процессы, о которых я говорил, заработали. Чтобы издатель пёк «добрый хлеб», а критик доставлял этот «хлеб» читателю.

Н.К.: А чтобы прийти к состоянию работающего литературного рынка, что нужно делать? Воспитывать, взращивать? Критика, издателя, читателя, в конце концов?

А.Н.Курчаткин: Никого не надо взращивать, всё произойдёт само собой, если в нашей стране образуются институты, которые в литературизации страны будут заинтересованы. Ведь сейчас в нормально функционирующем литературном процессе заинтересовано общество, но абсолютно не заинтересовано государство. Государство у нас вообще забавное. Оно, с одной стороны, не заинтересовано в том, чтобы народ пил, а с другой стороны крайне заинтересовано в этом, чтобы ничего не читающий, спившийся народ вёл себя индифферентно по отношению ко всем творящимся в стране безобразиям,  и не лез в области, которые ТАМ считают своей прерогативой.

Мои друзья во Франции, которые очень любят нашу страну, пристально смотрят за тем, что у нас происходит, приходят в ужас от того, что у нас порой происходит, сказали мне однажды: «Есть ведь два прекрасных способа решения проблемы пьянства и улучшения демографической ситуации: создание гражданского общества и… любовь между мужчиной и женщиной». Конечно, тех, кто начал всерьёз пить, уже от бутылки не оттащишь. Но человек, который может уйти в пьянство просто потому, что некуда больше уйти, мог бы реализовать свою накопившуюся энергию в партийной работе, если бы в стране работала реально многопартийная система. А потом нужна пропаганда любви. Не секса в смысле «основного инстинкта», а самого прекрасного, что есть в отношениях между мужчиной и женщиной.

Это всё взаимосвязанные вещи.  Будет гражданское общество, будет любовь, будет литературный процесс, будет и качественная, хорошая литература.


Я приехал в «Липки» за русской литературой

Говорит Максим Шкут, гражданин Эстонии, участник Форума:

У себя на родине, как молодой автор, пишущий на русском языке, я нахожусь в некоем вакууме. Разумеется, русскоязычная литература востребована в современной Эстонии гораздо меньше, чем в России. Но за последнее десятилетие получило колоссальное развитие такое явление, как интернет, и доступ к тому, что называется «литературой» (я слово «литература» здесь бы взял в кавычки) существенно упростился. Однако в интернетовском потоке выделить то, что можно назвать Литературой с большой буквы очень сложно. В онлайновом пространстве пишут все, кому не лень, а некоторым авторам определение графоман чуть ли не ласкает слух. В какой-то степени Интернет является убийцей Литературы. Авторы размещают в интернете свои произведения в надежде, что их прочитают, сами же не читая никого и ничего. Вот и получается такое литературное пространство из писателей при отсутствии читателей. Я искал в интернете, что же сейчас популярно, что же можно почитать. В результате, как правило, натыкался на то, что читать вовсе не хотелось. Мусора уйма.  «Липки» помогают хотя бы провести первичный отсев. Липкинских авторов можно и стоит читать, потому что наихудших проявлений графоманства здесь нет. Конкурс есть конкурс,  и отбор есть отбор. Да, произведения молодых липкинских авторов могут быть непрофессиональными, но всегда в них присутствует какая-то мысль, чувствуется талант, это люди думающие, с этими авторами есть, о чём поговорить.

Почему люди становятся интернетовскими авторами? Может быть, от нечего делать, а , может быть, это дань моде. Посмотрите, сколько людей зарегистрировано сейчас на таких сайтах, как Проза.ру и Стихи.ру! Эти цифры сопоставимы в порядках с некоторыми оценками читательской аудитории в России.

С.Ф.: Ну… «живых» авторов там всё же существенно меньше.

М.Шкут: Да, конечно, на каждого «живого» пользователя приходится порой до десятка «клонов». Всё это, увы, любовь к так называемой новой литературе существенно охлаждает. Вы спрашивали, чего я жду от новой литературы? Я не побоюсь показаться консерватором и скажу так – поворота к классике. К хорошей русской классике. И в Эстонии, и во всём мире сейчас слова «модерн», «модернизм», «постмодернизм» стали очень модными, а ведь зачастую это просто попытка «сделать странное ради странного». И снова на страницы, уже интернетовские, льётся грязь, нецензурщина, похабщина.

Н.К.: Это касается русскоязычных авторов или авторов-носителей эстонского языка тоже?

М.Шкут: Это всеобщая тенденция, очень заметная и в Прибалтике. Однако по моим наблюдениям, она русскоязычных авторов затрагивает даже в меньшей степени.

Н.К.: Интересно, ведь прибалтийские государства и, в частности, Эстония, стремятся к интеграции в Европу, стало быть, население потихоньку обуржуазивается. Чем же вызван подобный всплеск писательского бунтарства?

М.Шкут: Было бы более разумно задать этот вопрос носителям эстонского языка, поскольку моя позиция всё же субъективна. Но, на мой взгляд, дело всё в той же протестности. В Эстонии старательно отвергается всё что было «ДО», и что есть «ТАМ» (в России), и экономические принципы, и система образования, и культура, как таковая. Идущая в русле процесса отторжения классической русской литературы литература эстонская, прежде всего, в Интернете, порождает то…, что порождает.

С.Ф.: Вот Вы приехали на Форум в «Липки», значит, Вы ощущаете себя частью чего-то большого, что именуется русскоязычным литературным пространством. Что это для Вас?

М.Шкут: Мне сложно ответить на Ваш вопрос. Я говорил в самом начале интервью, что у себя на родине я ощущаю себя в вакууме. Поиски русскоязычного литературного пространства в интернете, как я уже упоминал, не дали никакого результата. Собственно говоря, для меня до сих пор стоит задача самоидентификации, как писателя. Я нахожусь в процессе поиска ответа на вопросы, которые Вы мне задаёте. Если хотите, я для этого и приехал в «Липки», я приехал за новой русской литературой для себя.

Н.К.: И Вы нашли её?

М.Шкут: Хочется верить, что да.


(Готовится к публикации в журнале "Инициативы XXI века", http://www.ini21.ru/)