Мой Небожитель

Мой Небожитель…

Посвящается моему ангелу-хранителю и всем моим друзьям…

1.

Мне 20 лет, и я не курю.
Нет. На самом деле всё обстоит гораздо хуже.
Мне 20 лет, и сегодня я впервые увидела Его вживую. Это было около 10 минут назад. Я заходила в ванную, почистить зубы. Открываю дверь, включаю свет, а там Он. Сидит себе на раковине и смотрится в зеркало через плечо. Прошло несколько секунд прежде, чем он взглянул на меня. Он, конечно, понял, что я его сразу узнала. Так что он просто повернулся и засмеялся. А мне, уж поверьте, было не до смеха. Стоять босиком на холодном кафеле в одной пижаме и смотреть, как он смеётся. Понятно, что это не самый удачный вид для первой встречи, но мог проявить чуточку уважения.
Итак, мне 20 лет и сегодня я впервые встретилась со своим ангелом-хранителем.
Сейчас я лежу в кровати. У меня открыто окно и слышен звук проезжающих машин. Я собираюсь заснуть, но никак не могу заставить себя выключить ночник. Я боюсь, что если погаснет свет, я сразу его забуду. Я надеюсь, что увижу его ещё. Ведь он пришёл ко мне в ванную, не чтобы просто посмеяться над моей пижамой. Или такое тоже бывает?
Я выключаю свет и залезаю под одеяло.
Мне 20 лет и несколько дней назад я, кажется, влюбилась в незнакомца. Это, конечно, не так примечательно, как увидеть ангела на умывальнике, но всё же стоит упоминания перед сном….

2.

Наверное, надо рассказать историю нашего знакомства. С ангелом.
Для начала представлю его: это Бенедикт, или Бен, мой ангел-хранитель. С рождения я знаю о его существовании, но для более удобного общения в 14 лет я беру словарь имён и тыкаю пальцем на случайное имя. Это Бенедикт. Тогда ещё правит другой папа римский, так что никаких противоречий это имя у меня не вызывает. И так с 2002 года моего у моего ангела есть имя.
Я начинаю с ним общаться. К сожалению, свои размышления я могу высказывать ему в форме мыслей и чувств, а вот его ответы получаю всегда по-разному. И даже иногда сомневаюсь. Но со временем я привыкаю к мысли о его существовании и к нашему своеобразному общению. Ищу у него поддержки и совета.
Проходит 6 лет, я взрослею. Самое время чтобы расстаться с детскими сказками и иллюзиями. Но именно сейчас я встречаю его впервые. Вживую, сидящим на раковине в моей ванной.
Кстати, вчера я так и не почистила зубы.
Я сижу за столом с чашкой чая и собираюсь идти на работу. А перед глазами эта вчерашняя картина. Мда… Может, я схожу с ума? Ангел на раковине. И, кстати, я не заметила крыльев. Заметила, что у него один кривой зуб, как у меня. Светлые короткие волосы. Маленькие стопы и женственные плечи. Гладкие щёки. Интересно, всё-таки это он или она? Я даже не помню на нём одежды. Но она точно была. Потому что половых признаков я тоже не заметила.
Странное ощущение. Но достаточно уже прохлаждаться. Надо подумать и о серьёзных вещах. Например, о деньгах. Которых опять не хватает. Я решила разориться на скобы для зубов, ну на брекеты. И на них 2 месяца подряд будет уходить вся моя зарплата. Уже начала уходить. Итак, нужно составить список вещей, которые мне необходимы. И соотнести их с доступными средствами.

Поступления:
1 ок. – 10 тыс.
15 ок. – 10 тыс.
Меню IClub – 8 тыс.
Макет стенда Citroen – 5 тыс.
Всего: 33 тыс.

Затраты:
Квартира – 14 тыс.
Брекеты – 19 тыс.
Остаток: 0.00

 Найти халтурку!

Я надеваю розовые джинсы, свитер, куртку. Наверх завязываю розовый шарф, одеваю плеер и выхожу из квартиры. Дверь на замок, вызываю лифт. Не так уж и плохо.
Раньше я ненавидела розовый цвет. А теперь это вызов. Вызов самой себе и собственному узкомыслию. Теперь я живу в центре. Мне даже не нужно спускаться в метро. Иногда мне кажется, что я скучаю по подземке. Но это бывает крайне редко.
В ушах Porcupine Tree, странное название. Мне посоветовал их послушать друг. Вот, выполняю задание.

В фильме «Вечное Сияние Чистого Разума» Джоел задаётся вопросом: «почему я влюбляюсь в каждую женщину, которая проявляет ко мне внимание?». Ну, не скажу, что у меня так же дело обстоит с мужчинами, ведь в основном я первая знакомлюсь и всё такое. Но то, что я запала на незнакомца, определённо странно и свидетельствует о психологическом расстройстве. Или психическом? Как правильно?
Я сама не поняла, как уж это произошло… Но факт остаётся фактом. Я видела его всего несколько раз: первый раз был в маршрутке, когда я ехала домой – трамваи уже не ходили. Я видела его только со спины, но уже не смогла забыть. Ещё я видела эту спину в супермаркете, около метро, и однажды на Невском – но не успела догнать, он куда-то свернул. Мой таинственный незнакомец… Разве можно влюбляться в спину?..
Ладно, я уже подхожу к ресторану, где у меня встреча с начальником и коллегами. Пора закрывать поток бесполезных мыслей.

3.

Что же это такое? Дождь третьи сутки. Вот вам, что называется, истинное лицо Питера. Еду домой. Надо успеть зайти в стоматологию, заплатить за брекеты.
И это лёгкое помешательство на незнакомце, наверное, совсем временное. Просто небольшая осенняя лихорадка – жертва во спасение от депрессии. А может быть я его встречу случайно где-нибудь?..

…Бен? Опять он! Вон там, на остановке! Машет мне рукой. Я поворачиваюсь и таращусь в окно сквозь стекающие капли. Он кивает мне. Я не моргаю. Трамвай открывает двери, и он заходит внутрь. Улыбается. Весь промок, бедняга. Да, понимаешь теперь каково мне! Он садится передо мной, спиной ко мне. Я молчу и сверлю ему затылок взглядом.
Мы едем вместе до моей остановки. У меня в голове ни одной мысли. Кроме: ну и какого хрена? То, блин, над пижамой смеётся, то молча сидит спиной. Где уважение, милый мой Ангел?! Но несмотря на эту мысль что-то есть знакомое в этих плечах…
На остановке мы одновременно встаём и выходим в разные двери. Я спускаюсь и останавливаюсь. Он тоже стоит, смотрит на меня и улыбается. Потом вынимает руки из карманов джинсов (даже ангелы носят джинсы!) и, раскрыв объятья, идёт ко мне со словами:
- Ну ладно, иди сюда!
Странно, но я не знаю, что делать. Мне легко и одновременно трудно. Всё ясно и в то же время ровным счётом ничего не понятно. Он обнимает меня. Он ровно моего роста. Пахнет моим любимым запахом – можжевельником. Обнимает крепко и легко. Мне сразу становится тепло. Потом целует меня в щёку и смотрит мне в глаза. У него огромные светлые глаза. И, о, Боже! У моего ангела щетина!
- Да, щетина, - говорит он, проводя рукой по подбородку и отпуская меня из объятий. – Может, пойдём уже, а то тут жутко холодно. Надо было зонт захватить, я совсем забыл, что ты никогда не носишь с собой зонтика.
Я улыбаюсь. Наверное, у меня совершенно нелепое выражение лица.
- Я забацаю нам глинтвейн и посидим, поболтаем, окей?
Это мой Ангел говорит? Такими вот словами?
- Да, можешь звать меня Бен, я уже привык.
Не могу ничего сказать.
- Да, ничего, пойдём.
Он читает мои мысли?
Бенедикт расходится смехом.
- Конечно, читаю! Я и есть твои мысли. Всё, хватит стоять, пойдём. Он берёт меня за руку и переводит через пути.

Надо признать, что мой ангел довольно странное создание. Мы на моей кухне. Он снял свою кожаную куртку а-ля Брендон Флауэрс, рубашку и аккуратно всё развесил сушиться. Аккуратный ангел у неряхи-подопечной. У него женственная фигура. Даже не знаю, как описать. Он одновременно кажется девушкой и парнем. Такая андрогинная красота. Светлые короткие волосы стоят ёжиком. Он стоит спиной и готовит нам глинтвейн. Спиной… Забавно. Он слышит мои мысли, иногда смеётся. Я краснею, потому что не знаю как думать так, чтобы он не слышал.
Вот ведь как: я и правда псих. Сначала влюбилась в совершенно незнакомого парня, а теперь боюсь, как бы не влюбиться в собственного ангела хранителя.
У него мой нос. И только сейчас замечаю, что и глаза тоже мои тоже! Он – это я. Вот это у меня самолюбие!!!
Детка, ну и попка.
Я вижу, что у него покраснели уши. Не могу удержаться от этих мыслей. Интересно, а там он мальчик или девочка?
- Слушай, - говорит мой Ангел, повернувшись ко мне, - давай, чтобы исчерпать эту тему, я бесполый. Окей?
А потом он делает нечто, мягко говоря, ангелам несвойственное. Он расстегивает молнию на брюках, захватывает резинку трусов и снимает всё разом до колен.
Я не могу отвести глаз. Это… неописуемо!!!!! Там всё гладко! Ничего. Я с трудом перевожу взгляд ему в лицо: он покраснел. Не улыбается.
- Да, и крыльев у меня тоже нет.
Дальше я делаю что-то, чего я, честно от себя не ожидала. Я вскакиваю со стула, обнимаю его и, крепко прижав к себе, глубоко целую. Он отвечает. Поцелуй продолжается, кажется, вечность. Это просто великолепно! Самый лучший поцелуй в моей жизни! А каким мог бы быть секс!
Я отхожу, мысленно извиняюсь. Потом, впервые за вечер, я слышу свой голос:
- Просто не смогла удержаться.
- Ничего, - говорит он, улыбаясь и натягивая джинсы. – Я тоже давно этого хотел. И надо сказать, это именно так, как у тебя в мыслях, только ещё лучше. Всё-таки хорошо тут у вас, - говорит он мечтательно.
Потом я сажусь на место, он берёт турку и разливает нам глинтвейн. Садится напротив и говорит:
- Ну, в общем-то, я тут с тобой не на долго. Ещё дел много. А ты, ложись спасть пораньше. И ещё вот: если тебе взбрендит описывать всё это в своём новом рассказе, пожалуйста, не пиши, что у меня уши проколоты, а то это как-то по-пидарски….
Я не смогла сдержаться и громко рассмеялась:
- Андрогин и по-пидарски?! Ну, ты, конечно, извини, но тебя уже ничто не спасёт.
- Ну ты знаешь, что я имею ввиду. А вообще, лучше ты вообще про меня не пиши. Хотя, что за бред я несу, сейчас я уйду, и ты сразу настрочишь добрых страниц десять об этом вечере.
Я успеваю только открыть рот, как он вдруг говорит:
- Ты только серьёзно в этого парня не влюбляйся, ладно?
Я слегка обескуражена.
- Ладно…. Только вот…
- Как в прошлый раз не будет, честно. Обещаю! Это был последний подонок такого сорта. Хуже уже не будет. Да и на уровне вряд ли. Это ещё надо постараться, чтобы такого найти. Знаешь, со сколькими мне пришлось потолковать, чтобы тебя с ним свести?
- Ох и спасибочки же тогда! Мне было очень приятно помотать себе нервы!
- И, тем не менее….
- да, ладно, намёк понят…
- И не называй меня детка!
- Хорошо, де…
- Никогда! Я вот так и знал.   

Потом я встаю, хлопаю его по плечу и иду в туалет. А когда возвращаюсь, его уже и след простыл. Только куртку свою с рубашкой он забыл. Надо думать, что скоро вновь появится.      

Мой бывший был настоящим чудовищем. И всё же, это было хорошим уроком. Сколько я себя помню, мне всегда нравились козлы. Но тот парень был всем козлам козёл. До сих пор, вспоминая его, не могу понять, как я его терпела. Что-то было… может, секс? Даже если так, этого «чего-то» было ничтожно мало по сравнению со вселенскими разрушениями, которые он нёс. Ни морали, ни сострадания. Слава Богу, что я с ним порвала.

4.

Семинар по философии.
17/10/08
-> 5 доказательств бытия Бога.
Спор об универсале.
НАУЧНАЯ МЕДОДОЛОГИЯ.
Эмпиризм – противостоит рационализму и мистицизму. Джон Локк (Lost?), Бэкон (ничего общего с Бекхемом, ни с Бетменом, а жаль…). Локк отвергает стереотипы. Самоочевидность истин.
2 вида чувственного опыта: внешний и внутренний.
…
Лекции – сплошная потеря времени!

Я выхожу из корпуса. Слава богу, всё кончилось. Одногрупники остались на лекцию по истории искусств, но я больше не могу: книжку я и в автобусе почитаю. Или могу сегодня проехаться пару станций в метро. По времени одинаково. Центр он и в Африке центр.
Я перехожу дорогу. Бенедикт подходит сзади. Странно, но куртка уже на нём. Я помню, что когда выходила из дома, всё висело на месте. Он улыбается мне, кивает, и мы молча идём в сторону остановки.
Внезапно мне в голову приходит пугающая мысль. Я смотрю на него и спрашиваю:
- Зачем ты здесь?
- А ты? – спрашивает он, улыбаясь на бок.
- Я серьёзно! Ведь не ко всем вот так в один прекрасный день спускается ангел-хранитель. Или я сошла с ума и разговариваю сама с собой? Или это как в том сериале «Новая Жанна Д’Арк»? Или…, - тут я останавливаюсь, поняв, что не даю ему вставить слова.
- Я не знаю, - тихо и коротко отвечает он.
- Что? – не отступаю я.
- Я не знаю. Просто так. Я часто смотрю за тобой, но никогда не было такого, чтобы ты меня видела.
- Как тогда в ванной?
- Да, сначала я не думал, что ты меня видишь. Но потом понял…
- Это ты над пижамой смеялся?
- Нет, над тем, что ты каждый раз считаешь, сколько раз почистила каждый зуб.
- Это не смешно!  Мне ведь нужны прямые зубы, а если гигиена рта не…
- …будет идеальной, то они откажутся их ставить. Ну конечно, я помню. И всё же это забавно.
- То есть ты хочешь сказать, что не сам мне показался?
- Нет.
- А во второй раз?
- Это была проверка. Поэтому я был одет. Поэтому махнул тебе рукой. Если бы ты не увидела, то я бы успокоился. Но раз ты до сих пор меня видишь, значит что-то не так. Ну, или ты действительно сошла с ума.
- Спасибо, ты меня утешил.
- Но я не знаю, что…. Что может быть не так? Всё как обычно….

Да, всё как обычно. Я сижу за столом, только пришла из универа. Налила себе горячего чая с бейлизом. За окном дождь и меня клонит в сон. Но я знаю, что если сейчас лечь, то будет только хуже.
   
Рубит меня, прямо глаза слипаются. Может это потому, что дождик? Голова хорошо не болит, как обычно, когда давление.
Ричард Бах в «Иллюзиях» написал: «ты знаешь, но не осознаёшь». Вот у меня как раз так, наверное. Я знаю, что нравлюсь ему, но не осознаю этого в полной мере. Говорят, что женщины чувствуют это. Ну, я чувствую. По крайней мере, мне всегда так казалось. 

5.

That’s okay to think about ending…
That’s okay to not even start…   
Put it away &wait till tomorrow…
Put it away & take care of your heart…
Earlimart медленно, но верно, рассказывают об истине моей жизни. Что ж, отложим и позаботимся о себе. Ведь это нормально, думать об окончании, даже не начав….

- А где ты бываешь, когда ты не со мной?
- Я всегда с тобой, просто ты меня не всегда видишь почему-то. Наверное, в этом есть какой-то смысл и определённая концепция, но я пока не могу её уловить.
- Ну ладно, вернёмся к моим проблемам. Хотя, признаться, это ещё не проблема….
- Ты заметила, что тебе всегда просто необходимо над чем-то запариваться?
- Ну… да, заметила.
- Ты всё время решаешь какие-то проблемы. Неужели ты не можешь просто себе спокойно жить? Зачем тебе вечно искать повод для мучения?
- Я не ищу. Я и не мучаюсь…. Просто… просто…
- Да, просто тебе иначе скучно.
- Наверное. Именно поэтому я и ищу себе всяких подонков. И вот это: мне приспичило поставить брекеты, хотя я прекрасно знала, что на это будет уходить вся зарплата. И именно в этот момент мне кольнуло начать заниматься йогой.
- Да-да…
- И увидеть тебя!
- Ты намекаешь на то, что я твоя проблема?
- Нет… но вот что я заметила: ты всегда наверняка знаешь, что я спрошу?
- Эм… почему ты…
- Потому что ты отвечаешь мне ровно так, как если бы я рассуждала сама с собой.
- Ну, по сути так оно и есть. Ведь я – часть тебя…. Поэтому я так выгляжу. И поэтому я знаю, что ты меня сейчас не слушаешь, а думаешь о том, почему не дочитала «Триумфальную арку» Ремарка и «Невыносимую лёгкость бытия» Кундеры.
- Да, ведь книги хорошие… неужели я становлюсь примитивной?
- Ну не скажу, что современная проза примитивна. Просто она другая….
- Но то, что я читаю, намного легче Ремарка, Кундеры, Достоевского, Пастернака и….
- Жизненный период. Ведь раньше ты всё это читала.
- Да…. Ну ладно. У меня болит голова, я с трудом сейчас соображаю.
- А может, сваришь какао? На улице дождик.
- Я поняла, Бен…
- Тут мне очевидно надо спросить «что?».
- Ты и есть тот самый внутренний голос, с которым я всегда говорю…
- Да. И, о, Боже! В этих диалогах совершенно отсутствует человеческая логика. Но каждый раз ты умудряешься принять какое-то решение.
- Пойду, сварю какао.
Я иду на кухню, достаю какао-порошок, вынимаю молоко. Беру турку, чтобы вскипятить его. Главное, чтобы оно не убежало, а то потом плиту мыть. Включаю плиту, кипячу молоко, засыпаю порошок. Размешиваю. Кипячу ещё несколько минут. Добавляю приправу из пакетика «Французский Горячий Шоколад». Перемешиваю. Проходит около минуты. Я снимаю турку с огня и ставлю на подставку.
Когда я захожу в комнату, чтобы позвать Бена пить какао, его уже нет. Растворился.   

6.

Есть 2 вещи, которые приносят мне гарантированное удовольствие, и обе начинаются на Ш. Да, да, это шопинг и шоколад. Никакими другими буквами алфавита похвастаться сейчас не могу.
Выхожу из дома, на улице дождь. Я забыла накраситься. Останавливаюсь, смотрю на время: половина шестого. Я уже не успею вернуться. Я разворачиваюсь и иду обратно – краситься.
Дело в том, что я собралась на концерт. Ну, к друзьям. Но предварительно мне нужно купить майку, в которой пойти. Это, конечно, глупо, но так уж оно есть.
У меня с утра паршивое настроение, Бена не видно. На концерт идти одной, я не люблю так. Не могу даже толком объяснить почему, просто не люблю и всё. К тому же сегодня я иду туда в качестве фотографа, ничего не поделаешь, попросили. А раз у меня никого нет, стоит достойно выглядеть, вдруг свезёт...
Я выхожу из дома второй раз, накрашенная. Еду в ближайший торговый центр. Прохожу по стокам, Peacocks – ничего, Vera Moda – ничего, Sepala – ну есть пара маек, надо померить. Беру три, нравятся две: чёрная и в цветочек. Беру обе. Иду в туалет, переодеваюсь. Итак, я во всеоружии. Выхожу из торгового центра, звоню гитаристу, спрашиваю, как добраться до клуба. Он объясняет. Прикидываю, что можно добраться пешком. Иду в сторону Сенной площади. На улице темно и сыро. Много народу: четверг, конец рабочего дня.
Вдруг из-за угла кто-то выходит и направляется за мной. Сначала я пугаюсь, потом оборачиваюсь: это Бенедикт.
- Фу! Ты меня напугал.
- Извини, не хотел. Так что, на концерт?
- А ты со мной?
- Ну да, а можно?
- Ну, да, но в гостевой я записана одна.
Бен смотрит на меня и улыбается – я сказала глупость.
- Ты уверена, что нам в эту сторону?
- Ну, он сказал, идёшь вдоль подвальчиков с магазинами, будет стоять вывеска «Money Honey», не ошибёшься.
- Ладно, а вон там много народу на другой стороне, может они на концерт?
- Эм…, может, но я всё-таки думаю, что нужно идти прямо, я увижу.
- Конечно, это примерно так, как когда вы с девчонками Flat искали.
- Да, только тогда я была не одна…. Извини, у меня до сих пор ощущение, что я разговариваю с собственным подсознанием.
- Ничего, по сути так оно и есть.
Мы всё идём и идём по мокрому тёмному проспекту. Из подвальчиков раздаётся музыка и какие-то зазывающие крики. Женщина оповещает народ о том, что только что завезли новый конфискат. Называет имена модных бутиков. Я запоминаю расположение и думаю, что надо будет заглянуть туда с девчонками.
- Может, позвонишь ему? – спрашивает Бен.
- У меня на счету всего 8 рублей. Мне ещё надо будет найти его в клубе и связаться с ним после концерта. Я ведь не знаю, как там будет.
- Готовишься к худшему?
- Как обычно.
- Не надумывай заранее.
- Ты всегда так говоришь.
- Да, и я всегда прав.
- Не всегда.
- Тогда это говорю не я, а ты.
Я беру телефон, набираю друга. У них, слава богу, закончился чек, и он может нормально объяснить, как добраться. Тут всего ничего осталось, мы шли в правильном направлении. Я прощаюсь, и мы идём дальше.    
- Вон вывеска.
- Ага, вижу. Надо в арку?
- Да.
Мы подходим к клубу. Около него стоит пара парней. Мы обходим их и открываем дверь. Внутри стоит охранник. Я говорю:
- Мы, - оборачиваюсь на Бенедикта, но его уже нет, - то есть я… да, я должна быть в списке, - и называю своё имя.
- Хорошо, говорит он, - отмечает меня, я успеваю заметить, что я в списке последняя, 22 или 23. Он проверяет мою сумку, забитую майками, кошельками, ещё какой-то ересью и фотоаппаратом. Кивает: всё ок, можно идти дальше. Я сдаю куртку – я ещё не знаю, одна я буду или с ними. Подхожу к следующему охраннику, спрашиваю:
- А City Club здесь?
- Да, - отвечает он, снова зачеркивает моё имя в гостевой.
Я прохожу наверх.
Уютное место. Достаю телефон, чтобы позвонить, и тут вижу вокалиста группы.
- Привет!
- Привет, - говорит он и улыбается. – Проходи наверх.
Он объясняет, где найти остальных и уходит.
Я следую его указаниям. Прихожу к месту сбора «остальных». Здороваюсь со всеми. Жалуюсь на брекеты, мне говорят, что это сейчас модно и я успокаиваюсь. Из-за них у меня немного оттопыривается верхняя губка и я становлюсь похожей на француженку.
Сначала я настраиваю фотоаппарат под освещение. Я не фотограф, и даже не притворяюсь. Делаю несколько снимков. Потом просто сижу и смотрю в никуда.  Просто надо найти парня. Не надо срываться на тех, кто попадается под руку.
Некоторое время ничего не происходит, а потом начинается концерт. Я бегаю с фотоаппаратам, снимаю. Сверху, снизу. Барабанщик пару раз смотрит на меня – как-то недавно мы болтали в аське, я сказала, что приду фоткать, он сделал вид, что обрадовался и написал, что это будет кстати, потому что он тут умирает в безызвестности.
И всё-таки это не моё. Мне нравится позиция наблюдателя. А фотограф – это позиция надоедателя. Не люблю надоедать людям. И не хочу, чтобы все видели у меня фотоаппарат вместо головы. Но раз уж друзья попросили, грех капризничать.
У меня поднимается настроение. Я набираю порядка 800 снимков, и у меня заканчивается карта памяти. Фотоаппарат предлагает её заменить. Я удаляю несколько лишних и делаю ещё несколько кадров. Потом проходит последняя композиция, группа сворачивается, и все идут наверх. Я прощаюсь с гитаристом, он говорит: «на связи», Господи, как меня уже достало это выражение! На связи… на какой такой связи?! Нет никакой связи! Или может она односторонняя. Передатчик, наверное, барахлит.

На улице по-прежнему сыро, но безветренно. Я думаю, что всё прошло отлично. Иду в круглосуточный супермаркет, чтобы купить дозу эндорфинов. «Milka» раньше с цельным фундуком, а после брекетов просто без всего.
День прошёл отлично:
Шопинг
Шоколад
Шоу (концерт)
Ш2 + Ш-синоним.

Жаль, что Бенедикта не было со мной.

Я возвращаюсь домой и скидываю фотографии на компьютер. Не дурно, есть из чего выбрать. Они, конечно, слегка концептуальные, как всегда у меня, но неплохие.

7.

CHAPTER ONE: FALLING IN LOVE
CHAPTER #1
CHAPTER №1
As soon as we come

THERE IS LIFE ON MARS!
David Bowie
THE 70s!!!

ПЛАНЫ НА ХХ ВЕК:
-> Французские, немецкие эксизтенционалисты;
-> позитивизм;
-> диалектический материализм;
-> феноменология.

Подсела на тему 70х годов. Музыка, картинки, стиль….
Не вижу Бенедикта больше двух недель.    
Две недели как в забытьи. Работаю, учусь, грустно созерцаю наступление ноября. Сегодня уже 9 число. Слушаю Дэвида Боуи – Life on Mars. На самом деле это саундтрек к одноимённому английскому сериалу, который я посмотрела за эти две недели. Сижу, грущу, листаю ежедневник. Денег нет, настроения тоже. Шоколад весь доеден, в магазин идти не охота.
Тоска засасывает. Тепло закончилось.
За окном снова дождь. Хорошо, что ещё не снег. В комнате горит одна лампа и включен компьютер, чтобы играла музыка. Была идея пригласить кого-нибудь в гости, но что-то не хочется.
На днях встречалась с подругой-маркетологом. Она сказала, что начинается кризис. Какой, я так и не поняла. Финансовый… экономический… или это одно и то же. Я вообще-то в этом не разбираюсь. Говорят первыми уволят дизайнеров и пи-арщиков, потому что в кризис мы самые бесполезные люди, хотя с этим ещё можно поспорить. Ещё обещают, что аренда поднимется. Для меня это вообще не вариант, на что я тогда жить буду? Я так не играю, про кризис я ни с кем не договаривалась.
В квартире холодно: обогреватель сломался, а окна я ещё не заклеила.
На мне старые джинсы, шерстяные носки поверх них до середины голени, как у Макгрегора в «Неглубокой Могиле». Я вспоминаю фильм, хороша там была квартирка. Смотрю на свою: я живу тут всего три месяца, не успела ещё толком навести творческий беспорядок. Да и мебели почти нет. В голову закрадывается мысль: надо в конце концов раскрасить комнату! Краску я купила, как только въехала, только вот всё никак не могла взяться. А сейчас самое время.
Я встаю и иду к кладовке, которую использую как гардероб и одновременно хранилище всякой полезной ерунды. Открываю дверь, краска на верхней полке. Надо взять табуретку, чтобы достать. Я иду на кухню. А там…
…Там за столом с чашкой чая сидит Бенедикт в очках и с книгой. Как только я подхожу ближе, он снимает очки и вопросительно смотрит на меня:
- Откуда такой образ? – спрашиваю я, указывая на атрибутику.
- Это ты мне скажи, - пожимает плечами он.
- Дай подумать… Фильмы Денни Бойла?
- Хм, очень может быть. Тема 90х прослеживается в твоих носках и светлых джинсах.
- Да, пожалуй, - говорю я, положив руки в карманы большой вязаной кофты. – Где пропадал?
- Я всегда был здесь. Это я должен спросить, почему ты не видела меня две недели?
- Не знаю, я уже хотела обидеться. Хотя, в какой-то момент мне показалось, что я просто выздоровела. А н-нет, похоже я всё ещё больна.
- Кстати да, иди, высморкайся, а то так хлюпаешь…
- Да, извини.
Мы идём в ванную, я открываю краны и жду тёплой воды.
- Красить хочешь?
- А ты хочешь стать моим благоразумием и остановить меня? – я вытираю руки полотенцем.
- Нет, просто решил сказать, что лучше сделать это утром, а потом на день уйти, чтобы не задохнуться.
- А ты прав, как-то я не подумала…
- Подумала, как раз две реплики назад.
Я улыбаюсь. Мы идём в комнату. Я предлагаю налить чай. Он спрашивает, как у меня дела. Я сначала начинаю рассказывать, но потом вспоминаю, что это совершенно бессмысленно, ведь он всё знает. Надо бы рассмеяться, но у меня нет сил. И настроения. Да и Бен не особенно весёлый.
Мы с чашками садимся на диван, закутываемся в одеяла, он обнимает меня, я кладу голову ему на плечо, и так мы сидим, молча, а на мониторе в очередной раз начинается «Жизнь хуже обычной», Бойла, просмотренная мной раза три за последние две недели…

8.

Я питаюсь только шоколадом. Весь последний месяц. Сыр и шоколад с небольшими вариациям в виде кашек для здоровья желудка. Бенедикт появляется часто, но мы с ним так и не придумали, почему это происходит. Сегодня славный вечер, но почему-то мне взялся писать мой бывший. Я его игнорю, ничего не отвечаю. Всё, милый, проехали! Наверное, с очередной девушкой расстался.
Сама сижу, рисую. Выходит какой-то рок’н’ролл. Отсюда и получаются такие «грибные» картинки. Всё в ярких цветах, динамичное, позитивное. Да и внутри у меня всё хорошо. На днях прочитала такую фразу: «Вообще-то я оптимист: я верю в счастливый конец света»! Очень мне подходит.
Последнее время я живу как во сне: вроде щипаю себя - больно. Но боль какая-то пассивная, нереальная. Может порезаться, или что ещё сделать? И йогой на удивление приятно заниматься. Казалось бы, растягиваю мышцы, боль должны быть, а мне только приятно. И ем только эндорфины: бананы да шоколад.
Бенедикт говорит, что всё в порядке. Просто у меня состояние покоя. Я ему верю. Сейчас 15:51 – я хотела сегодня поехать в мастерскую на скульптуру. Но мне день. За окном обычная осенняя питерская погода. А дома тепло, хорошо, уютно. Сейчас приготовлю себе горячего шоколада и поболтаю с кем-нибудь. Может, кого-нибудь позову в гости.
- А может, лучше нарисуешь натюрморт? Ведь через три недели экзамен по живописи, а у тебя одна работа из десяти.
Нет бы что хорошее сказал! Всё только надо-надо!
- Ну скажи, что я не прав!
Ты прав.
- Я приготовил тебе шоколад, будешь?
Я встаю из-за компьютера, потягиваюсь, выпрямляю свои длинные ноги и иду к Бену на диван. Диван у меня такой круглый. Кроме шкафа и вечно разложенного дивана в комнате из мебели только компьютерный стол. А по остальному пространству комнаты разбросаны в творческой энтропии (если так корректно выражаться) всякие шмотки, краски, палитры и ватманы с натюрмортами, черепами и всякими другими проектами.
Бенедикт отдаёт мне свою чашку. Я интересуюсь, почему он не хочет пить.
- Я уже выпил одну по дороге.
Ангел у меня юморист…
Звонит телефон.
Прости, милый, сегодня нам никак вдвоём спокойно не посидеть.
- Ничего страшного, любимая, - мне нравится, когда он так меня называет.
- Могу делать это чаще.
На мелодии общих входящих у меня стоит тема из «Розовой Пантеры», значит это не музыканты, потому что на них у меня Placebo «Where is my mind». Беру трубку: это один из парней, с которыми я познакомилась в метро от нечего делать в прошлом году. Этот – славный парень, после наших попыток «повстречаться», окончившихся общим согласием, что это ерунда, мы остались хорошими друзьями. Но, надо признать, он давно не появлялся.
- Алло? – говорю я в трубку.
- Привет! – говорит он. Он говорит, что давно не виделись, надо как-нибудь пересечься. Он говорит, у него роман с девушкой из другого города. Сейчас, наверное, модно заводить отношения на расстоянии. Пока я слушаю его, Бенедикт стоит у меня за плечом. Я прикрываю трубку и шепчу ему:
- Не делай так, а то ты напоминаешь мне Тайлера  Дёрдена!
- Ты не больная, - говорит он мне, хлопает по плечу и уходит на кухню.
Я болтаю ещё около часа. Думаю, что Бен уже, должно быть, исчез.
Но когда захожу на кухню, чтобы налить ещё шоколада, вижу его там. Опять в очках. Но теперь они в другой оправе, как у Вуди Аллена.
- О! Ты всё ещё здесь!
- Конечно. Странно…
- …странного много стало происходить… что это вдруг все про меня…
- … вспомнили?
Мы замолкаем.

С этого момента Бенедикт не исчезает. Мы спим вместе, едим вместе, ходим на пары. И даже на работу. Это продолжается около недели.

9.

Опять философия.
28.11…
Writing your name on my diary’s pages…
Теория истины. Понятия и виды.
Научное знание. Идеалы и критерии…
No holidays in my life…

Я сижу в университете, на рисунке. Когда я уже начинаю об этом забывать, ко мне подходит одногруппница и говорит:
- А никто не ругается, что ты ходишь на занятия со своим парнем?..
- Это не мой…, - и тут я понимаю, что не больна, что Бена вижу не только я. Что он не мой глюк: не Тайлер Дёрден. – Это мой брат. Мы всегда вместе. Просто он недавно переехал.
- Ясно, - она улыбается, - вы похожи. У тебя красивый брат.
- Спасибо, - я улыбаюсь в ответ, потом до меня доходит, что только я знаю Главный Секрет моего андрогинного братца.
- Это Бенедикт, - представляю я его.
- Очень приятно, я – Аня.
Бен неловко кивает, девушка хочет сказать что-то ещё, но он уходит. Я иду следом. Но никак не могу его догнать. Когда мы спускаемся на первый этаж, я кричу ему: «Бен, погоди!», но он не оборачивается. Выходит из дверей. Я бегу следом, в одной кофте выбегаю под снег, но его уже нигде нет…   

Я снова одна. Неделя прекрасной жизни… А теперь всё кончено. Ах, надо было придумать ангела-женщину.
Я начинаю ужасно по нему скучать, не знаю, куда себя деть.
Красные глаза, сопли и снег за окном. Я думаю только о том, почему не вижу Бена. Общаюсь с ним мысленно. Рассуждаю сама с собой… но ответов найти не могу.

Где-то на подсознательном уровне маячит мысль: «что-то не так. Что-то не так». Но что, я не могу себе объяснить. Сижу, рисую и стараюсь ни о чём  не думать, может, тогда услышу его голос…. 
 
Почему в моей жизни всё не так, как у других?  Почему я не могу встречаться с тем, кому нравлюсь, почему не могу потерпеть немножко хамства, чтобы быть рядом с кем-то, кто нравится мне? Почему мне так сложно забыть прошлое, посмотреть в будущее и начать жить настоящим? Почему я ужасно не хочу ничего менять и одновременно хочу поменять всю жизнь в корне? Разве я не могу как все? Спокойно ходить в университет, выполнять макеты заранее, делать шаблоны и потом использовать их по случаю? Почему я не могу жить шаблонно? Ведь это не плохо. Клеше – это не приговор. Иногда стереотипы — это даже хорошо, потому что стереотипное решение проблемы – наилучшее решение.
Зачем мне искать себе проблемы? Зачем расстраиваться?
У меня есть несколько знакомых мужчин, которые были бы не против стать мне более близкими. Но мне это не нужно. Это даже не моральные нормы, нет. Я могу сходить в ресторан, в клуб или в кино за их счёт. Но я не могу строить отношения с ними, потому что для прочной основы нужен «свой человек». Может, именно поэтому я так ужасно скучаю по Бену. По нашим посиделкам и беседам. Его нет уже месяц. Мне кажется, что и я кончилась.
Конечно, он говорил, что всегда рядом. Говорил, что если я его не вижу, то это Я его не вижу, а не он не появляется. Но сейчас мне кажется, что он далеко. Ужасно далеко.
Я целыми днями его рисую. Я больше не думаю ни о ком другом. Наверное, это сверх-эгоизм, влюбиться в свой внутренний голос. Но если бы ваш внутренний голос был таким сексуальным, вы бы тоже не устояли.

10.

Началась сессия. У меня совсем нет работ. Но вместо того, чтобы готовиться, я целыми днями валяюсь в постели и смотрю сериалы. Про смерть, про Бога, про ангелов. Подборка довольно странная, но пресловутые комедийные сериалы у меня совсем нет настроения смотреть….
И ещё меня мучает этот вопрос: почему он вдруг появился? Почему я его увидела? Какой в этом смысл? Но никто не отвечает. Наверное, ответ слишком очевиден. Но я его пока не нашла.

Сегодня среда. Я получила зарплату. Ничего, что двумя днями позже срока. И у меня есть намерение потратить её в удовольствие, ну или хотя бы её часть. Ведь скоро Новый Год. И нужно покупать подарки. А знаете, кому нужно покупать подарки в первую очередь? Да, правильно: тому, кого вы больше всего любите, вернее тому, кого вы должны и просто обязаны любить больше всех – себе!
Итак, я оделась тепло, потому что на улице заметно подморозило за последнюю неделю, и пошла в первую очередь на Невский, в недавно открывшийся бутик ZARA. Здесь-то я и куплю себе подарок: наряд, в котором встречу Новый, 2009, год.
Первый этаж: ну здесь мне редко что нравится, здесь в основном верхняя одежда. Пойду на второй – надеюсь, что эскалатор уже починили, а то в прошлый раз пришлось ехать на лифте. 

Невский, светлый магазин, эскалатор, второй этаж. Прохожусь по шмоткам, что-то не вдохновляет. Пойду, помечтаю: что бы я купила любимому, если бы он у меня был… Третий этаж – мужская одежда. А для андрогинов у вас найдётся? Для светловолосых, прекрасно сложенных, для таких как… как он…
…тот незнакомец! Он стоит рядом с кассой – пробивает галстук. Как банально. Особенно для истории моей жизни. Всё, хватит распускать нюни – надо идти и знакомиться. Ведь это так прекрасно…
Я беру первую вещь, что попадается под руку и иду на кассу: это мужские трусы. Встаю на ним. В голове: «хм, а не странно ли то, что я покупаю мужское бельё и знакомлюсь в очереди?».
- Ну, если бы я тебя не знал, сказал бы, что странно, - говорит незнакомец, не оборачиваясь.
Я узнаю этот голос. Я в миг узнаю эту спину. Я понимаю, что всё началось гораздо раньше инцидента в ванной. Моё сердце взрывается и одновременно сжимается. Я не чувствую ног и хочу упасть. Меня тошнит, кружится голова и я не могу вымолвить ни слова…
- А и не нужно.
Повернись, - думаю я.
- Это ни к чему.
Я ужасно скучала… как же так? Я не могу ничего понять. Объясни мне…
Бенедикт поворачивается, забирает у меня из рук трусы, кладёт их с галстуком на стол, берёт меня на руку и направляется к эскалатору.
Наверное, мы выглядим странно – ведь я не сказала ни слова…
Объясни.
Он молчит. Я вижу, что он сосредоточен. Хмурые брови и рот в ниточку. Я не знаю, что я сделала, что он так разозлился…
- Ничего ты не сделала, - резко останавливается он, когда мы выходим на дождливый проспект.
Тогда…
Он прижимает меня к себе и целует. Потом отстраняется и качает головой – он расстроен, и я не понимаю почему. Мне горько и хочется плакать. Я ничего не знаю. Интересно, знает ли он.

- В этом нет никакого смысла, - наконец говорит он.
- В…
- В том, что ты меня видишь. Я долго думал, даже посовещался с другими ангелами. Но никто не знает. Это бессмысленно…
- Это не бессмысленно, я… я тебя люблю…
Он молчит, не смотрит на меня. Мы все промокли под дождём, как какие-нибудь герои американской мелодрамы. Только в отличие от мелодрамы я ничего не понимаю.
- Значит в этом весь смысл?! – я впервые вижу, как он злится. – В том, что мы никогда не сможем расстаться, но и быть вместе не сможем?
- Мы… Я…, - у меня наворачиваются слёзы. Я вижу, что он тоже их сдерживает. Мне кажется, что я смотрюсь в зеркало…

Мы дома. Он не исчез. Мы сидим в лотосе и медитируем. Вместе.
Я хочу чувствовать, что он рядом, поэтому мы держимся за руки.
Медленно ощущения тела покидают меня. Мышцы каменеют. Я становлюсь лёгкой и упираюсь в макушку. Чем выше я поднимаюсь, тем больше я становлюсь. Мне кажется, что я везде. Такое уже было раньше. Но сейчас я чувствую, что я не одна. Я чувствую, что мы бесконечны. Нас двое. И в то же время мы одно целое – мы свет и мы всё больше. Мы освещаем комнату. Наш свет выходит из окон. Где-то я всё ещё ощущаю тело, но больше не чувствую соприкосновения наших рук, словно мы растворились друг в друге.
Мы едины.
Одной большой вспышкой мы достигаем абсолюта. Мы одновременно знаем всё и нам ничего не нужно знать. Свет медленно сходит на нет. Я возвращаюсь в тело. Мне спокойно.
Бенедикта рядом нет.   
Но я не чувствую печали.
Я чувствую абсолютную любовь – как будто обрела ту половину себя, которой мне не хватало всю жизнь…

11.

; Пересмотреть «обретение тишины»
"- чего ты хочешь, Виолетта?
- я хочу, чтобы ты влюбился в меня...
- ты ошиблась адресом: я не делаю любовь!" (с)
Проходит месяц с того момента, как мы стали единым целым. Меня совсем ничего не беспокоит. На новый год я еду домой. Прекрасно провожу время с семьёй и друзьями. Чувствую себя полноценной.
Уже январь. Я сдала все экзамены. Пришлось немного попотеть, но мы справились.
Я подхожу к маршрутке. Сегодня поеду зайцем – денег нет. Все сидячие места уже заняты. И пара человек стоит. Можно подождать следующей, но не хочется: я замёрзла и устала.
Я захожу, ныряю в конец автобуса и смотрю в отражения на окне. Там пассажиры: уставшие люди, заплатившие 26 рублей, чтобы проехать 10 минут до дома. Потому что холодно и они устали. Но они могут думать, что предпочитают маршрутки трамваям потому, что ценят комфорт. Точно не я. Мне итак хорошо – главное оказаться на месте.
Автобус уже собирается закрываться двери, как вдруг забегает последний пассажир. Двери захлопываются, все мы едем домой.
Отражения фигур перекрывают ночной город за окном. Поэтому я рассматриваю тех, кто едет рядом со мной. Как вдруг… тот незнакомец – со спиной. Тот, который оказался Беном… Он сейчас стоит себе спокойненько, держится за поручень и не поворачивается. Я не свожу с него глаз – надо видеть моё лицо, наверное. Изумление – это наименее подходящее слово.
Очевидно от этого пристального взгляда мужчина поворачивается.

Ах, это любовь с первого взгляда!

Вы скажете, так не бывает! Но хотела бы я посмотреть на вас, если вы прямо посреди будничного вечера вы встретите мужчину своей мечты воплоти. Мужчину, похожего на всех кого вы так безумно любите, на героев ваших любимых фильмов. На Юэна МакГрегора… (например, в моём случае)… Мужчину, который смотрит на вас, достаёт очки в роговой оправе (как у Вуди Аллена), одевает их и, видя вас чётко, улыбается! А потом подходит и говорит:
- Мне кажется, мы встречались раньше?...

Что скажете? Как не любовь…


Октябрь 2008 – январь 2009.