Внучка. 1. Тревожная ночь деда Дениса

(Из цикла «Слобода Кизияр: плебейские рассказы»)


У Шияна, деда Дениса, загуляла внучка, Зоя. Третью ночь не ночевала дома, спасибо хоть уходя предупредила, что заночует у подруги. Но как долго там пробудет, добиться не удалось. «Сколько захочу, столько и пробуду. В общем, как понравится», – бросила она уклончиво. Немного успокаивало, что эти ночные отлучки – не новость, бывало и раньше такое. Но чтоб три ночи кряду – такого не было. Две – было, а три – нет. И хоть старик понимал, где две – там и три, тем не менее не спал, волновался – а вдруг и завтра не придёт…


Не по душе была деду эта неизвестная подруга. Как ни допытывался, кто она, где живёт, чем занимается, вразумительного ответа получить не мог. Зоя раздражалась и переходила на сварливый тон: «Оно вам надо? Старистю лет (на старости лет). Подруга как подруга, работает на канатной фабрике. Зовут Муся. Что вам ещё надо? Я уже чёрти сколько раз говорила про неё, так вы ж так: в одно ухо впускаете, в другое – выпускаете. Прямо горе какое-то с вами, честное слово. Шо старэ, шо малэ (что стар, что мал)...» .


Когда была жива бабка Алёна, жена Дениса, никаких проблем не было: все заботы о ребёнке старая Шиянка брала на себя, заменив девочке мать. Сын и невестка, родители Зои, отбывали тюремные лагеря, куда угодили «за недоносительство»: слышали, как один человек рассказывал «аполитичный» анекдот, а заявить на него куда следует не заявили. Бабка Алёна уже два года как умерла, и остался дед вдвоём с внучкой. За эти два года внучка превратилась в барышню и стала «варить над ним воду»*. Денису приходилось с ней тяжело. Он называл её скороспелкой и всё боялся, как бы та не принесла ему в подоле "ляльку" (младенца).

 
Миновала полночь, наступило самое глухое время суток. Безотчётное беспокойство томило душу. Скреблись мыши. Что-то гупало на чердаке. «Видать, кошки ловят сонных голубей, – вслух подумал Денис и сразу же отказался от этой мысли: – Да нет, что я болтаю! Кошки – вряд ли, те прыгают бесшумно, а тут – будто лошади скачут. Может, домовой?».


Он лежал не смежив глаз, всё ворочался с боку на бок, кряхтел, пыхтел и прислушивался к звукам чердачной жизни. Потом мыши успокоились – им ведь тоже надо отдыхать. И гупать перестало. Только ходики тикали да тикали, равнодушно отсчитывая уходящие в вечность секунды, минуты, часы.


В голову полезла всякая чертовщина. Вспомнился давний случай с бешеной лисицей, которая чуть не укусила его, когда он в лесополосе ломал ветки акации для кроликов. Как на речке у хаты Халимана выкинуло на берег утопленника, и им оказался его друг, уехавший по путёвке профкома в санаторий и успевший прислать жене письмо , что добрался благополучно и отдыхает хорошо. Как ещё в молодости били морды конокрадам, да так, что одного случайно убили...


Заснуть бы, да не спалось.


До Дениса донёсся собачий лай, отдалённый, накатывающий волнами: то тише, то громче, то снова тише, то снова громче – видно, собака бегала вокруг хаты, ища лазейку в заборе, чтобы вырваться на улицу и отогнать кого-то чужого. Шиян прикидывал, в каком из подворий зародился шум, чья собака переполошилась, кто хозяин. Но так и не понял – было неблизко.

 
Через некоторое время эта собака замолкла – включились другие, поближе. Потом хриплым лаем, словно простуженным басом, дала о себе знать старая сука Пальма, родоначальница самого многочисленного клана кизиярских кабыздохов. А это уже было близко от Денисовой хаты. «Когось шукають (кого-то ищут)», – подумал дед. И от нечего делать стал перебирать в мыслях, кого б могли искать.


И тут Дениса осенило: а не его ли самого разыскивают? Разыскивают, да никак не могут найти. Через минуту дед был уже почти уверен, что ищут именно его. Но кому он понадобился, старый пердун? Этот логичный вопрос вносил маленькую надежду: а может, всё таки не к нему... О, как он боялся ночных визитёров! – ничего хорошего они не дают.

 
Потекли минуты напряжённого ожидания. Чего они только стОят, эти бесконечные минуты, будь они неладны! «Не с Зойкой ли что случилось, не дай Бог…», – кольнула мысль.


Своей собаки у Шиянов не было, поэтому Денис ждал, когда залает соседский кобелёк Тобик. Старик привстал, и, сидя на краю лежанки, стал одеваться, чтобы не терять времени на облачение и подойти к порогу сразу, как только постучат.


Надевая тёплые шерстяные носки, никак не мог решить, с какой ноги начать – с правой или с левой. Вообще-то он всю жизнь начинал с левой, потому что «лево» ассоциировалось у него с удачей, «право» – с неудачей.  (По аналогии с древней приметой: споткнуться на левую ногу – к счастью, на правую – к несчастью). Но вчера встретил куму и та, случайно узнав, что он начинает с левого носка, ужаснулась. Она уверила его, что  надо начинать  с правого носка, а не с левого. Тогда день сложится удачно, и счастье обеспечено. И вот сегодня, впервые за долгую жизнь, он надел правый носок прежде левого. Правда, при этом подумал: «Не надо бы менять старых привычек...» Но переодевать не стал: вот-вот должны были постучать.


Тобик не залаял, а сразу раздался стук в окно. Стук негромкий, какой-то вялый и дробный –  будто бекасином** кинули в стекло по касательной. Видно, стучали не костяшкой согнутого пальца, а кончиками ногтей –  словно не стучали, а скреблись. Так делают, когда хотят, чтобы не услышали соседи или чтоб не разбудить собак.


Хоть дед и ждал стука, но вздрогнул, когда услышал его. Встал и зашаркал к дверям.
– Хто там? – спросил он.
Молчание. Ни звука. Не ослышался ли?
– Хто там такой? – переспросил дед громче.
После небольшой паузы юношеский голос негромко ответил вопросом:
– Шияны тут живут?
– Тут. А шо такое? Кого вам надо?
– Да мне деда Дениса. Это вы будете?
– Ну я… А шо случилося? Хто вы такой?
– Да свой я, свой. Открывайте, дедушка.
– Га? Шо? – не расслышал Денис.
– Открывайте, свой я, по делу.
– Шо значить одкрывайте?! Я вас ны знаю…
– Понимаете, я от Зои, внучки вашей. По поручению. Она меня к вам прислала, я сейчас всё объясню.
– Шо?
– Да что вы шокаете! Не могу я кричать, соседи попросыпаются. Открывайте – тогда узнаете шо! Зал-л-адил, шо да шо… Дед Капшо – вот оно шо! Глухопердя… – последние слова парень произнёс тихо, чтоб хозяин не расслышал.


– Ны буду я видчинять (открывать)! Мало хто вы е. Я ж ны знаю… И я вас ны прыглашав...
– Я вам русским языком объясняю: Зоя меня прислала. Понимаете? Зо-я, Зо-я, Зо-я.
– Зоя?
– Да, да, Зоя. Открывайте.
– А де ж вона сама блукаить (шатается)? – допытывался дед.
– Вот откроете – расскажу.


Дед что-то пробурчал, прокашлялся, произвёл ещё какие-то звуки, похожие на утробное бульканье, а засов пытался не то отодвинуть, не то понадёжней задвинуть. И только потом послышалось:
– Зара (сейчас)… Каганэць*** запалю…
– Не надо никаких каганцов, вы только откройте, я кое-что скажу и всё. Даже в хату заходить не буду.
– Ну ладно, щас.


Грюкнула задвижка, медленно распахнулась дверь – согбенный дед и плечистый, среднего роста парень оказались нос к носу.
– Заходьте. Зара каганэць запалю. Бо шо ж отак балакать, употьмах (а то, что ж так говорить, втёмную).
– Опять вы со своим каганцом, я ж сказал – не надо. Мне бежать пора, и так всех собак поперебулгачил (переполошил).


Парень начал, как говорится, с места в карьер: энергично вытянул руку и пальцем ткнул в стоящий мешок, прислонённый к стенке.
– Видите это? Хорошо видите?
– Ну, бачу… Чувал (мешок)…
– Так, прекрасно. А теперь слушайте меня внимательно, – парень стал чётко и медленно втолковывать старику, приблизив своё лицо к его уху: – Зоя сказала, чтобы вы, пока люди  не двинулись на работу и улицы пустые, погрузили отето-вотано (вот это всё) на тачку и отвезли до Лорки, в Шульговку. Знаете такую, Лорку? Ну вот… Ей ничего говорить не надо – она в курсе. Заберёте только деньги за товар – и назад, домой. Зоя, когда вернётся, разъяснит вам что к чему. А сейчас не задавайте лишних вопросов. Договорились?


Дед недоуменно вскинул косматые брови в намерении всё же задать вопрос, но парень нервной скороговоркой дал понять, что «аудиенция» окончена:
– Всё, я побежал, а то Зоя ждёт и наверно уже волнуется.
– Скажить хоч, хто вы ей будете, Зойи?
– Я? – удивился парень. – Подчинённый, вот «хто». Вы, дедушка, лучше не теряйте время на всякие там «хто та шо», а скорее едьте, бо дочухаетесь, что развиднется – вот тогда будете знать!.. Тогда и мне и вам – хана, тогда нам обом (обоим) достанется. Надо чтоб никто не усёк, как вы тянете гружёную бричку. Усекут –  щитай (считай) пропало. Весь фокус как раз в том, чтоб никакая зараза не увидела, понимаете? – И убежал, энергично развернув свои крутые плечи на все сто восемьдесят.


Денис стал вдогонку возмущаться:
– Зоя та Зоя, Зоя та Зоя… Начальница, ты ж понимаеш! Шишка на ромному месте! Дытына, щитай... Симнадцять годов токи (только) через месяц сполнится. И вопще… Ны сиськи, ны письки… Жопка як кулачок, ножки як спички, грудки – две дульки… А мужикамы командуить, гамно собачачее... Та шо ж це такое творыться, га?! Мир перевернувсь, чи шо?!

-----------------------------------------
* (сленг) "Варить над кем-то воду" – перед кем-то выпендриваться.
** Бекасин – мелкая дробь на бекасов (куликов) и перепелов.
*** (сленг) Каганэць (каганец) – самодельная лампа, коптилка.

Продолжение http://www.proza.ru/2010/12/14/584