Звезда на ладони

 

...Дом в посёлке Затеречном, где живут Кальные, по весне утопает в зелени и розах.

Несколько лет назад Анатолий Иванович закладывал  сад вместе с сыном Геннадием

Тоненькие деревца-подростки давно стали взрослыми деревьями с густой кроной и бело-розовыми цветами в мае…
Изменился сад, постарел дом, прибавилось седины у родителей Геннадия. Вот  только его комната – всё та же, будто  он только что вышел из неё и забыл возвратиться. В этой маленькой уютной комнате с окном в сад никто не живёт, кроме памяти…Она здесь - полновластная хозяйка. На стенах - множество, собранных Геннадием, значков. Рядом – предметы, которых он касался: морская раковина, подкова счастья…
Аккуратно застлана кровать, маленький столик с портретами. На меня устремлён спокойный взгляд выросшего мальчика. На столе – фотографии поменьше. Их много, любительских снимков, поймавших его движение, улыбку, поворот головы. Теперь эти тусклые квадратики под полиэтиленовой плёнкой, как осколки его жизни.
Анатолия Ивановича, как специалиста, часто переводили из хозяйства в хозяйство, и Кальные, время от времени меняли место  жительства. Сначала это было село Кучерла, потом – Московское, Красная  Заря -  в  Новоалександровском  районе, Новкус-Артезиан и, наконец, посёлок Затеречный.
Сын рос, как все, ничем не выделяясь среди сверстников, разве что ростом и каким-то стремлением всё успеть. Если уж чем увлекался, то забывал обо всём на свете! Самозабвенно коллекционировал марки, потом – значки, даже кулинарией занимался так, будто нет дела интересней. И всё-таки самой большой его любовью был спорт. В его комнате – грамоты, грамоты, грамоты…
Не заметила Светлана Ивановна, как её младший вытянулся и возмужал. Дети растут незаметно: дочь – невеста, а сын – будущий воин. После школы Геннадий пошёл работать, опять, как будто куда-то торопился: окончил курсы шофёров, газоэлектросварщиков, на тракториста недоучился.…Пришла повестка из военкомата!
Это событие  взволновало и  встревожило родителей, но не Геннадия: его давняя места, ради которой он не  щадил себя на тренировках, могла скоро осуществиться! О его горячем желании стать десантником знали все: друзья, знакомые, родня.
Не думала Светлана Ивановна, всегда сдержанная в проявлении чувств, что разлука будет такой тяжёлой даже для её самообладания! Собирала все силы, чтобы не расплакаться рядом со своим высоким широкоплечим  сыном. Но губы предательски дрожали и говорили совсем не то, что полагалось в такие минуты…Он ей тогда сказал: «Мам, не плачь! А то… я уйду!»… Анатолий Иванович же  обнял за плечи, успокоил  « на  свой манер»: « Ну что ты, мать?! Успокойся! Не война же!!!»

… Солдаты пишут скупые письма, но как их ждут матери! Перечитав их тысячи раз, Светлана Ивановна их знает наизусть и цитирует в хронологическом порядке: «Сначала написал нам и дяде, в Симферополь, что он счастлив! «Поздравьте меня, я – десантник!»
- Ни разу, ни в одном письме не пожаловался на трудности,-  говорит  Светлана  Ивановна, не отрывая глаз от сыновнего портрета. – Наоборот успокаивал нас, будто отвлекал от  дурных предчувствий. « Представляете, родители, ваш сын сидит в казарме и пишет вам письмо, в то время как все – на учении! Самые большие сапоги не подошли мне по размеру! А что это за солдат, который без сапог?! Жду, когда сошьют на заказ…»
Было ещё несколько писем. Одно – торопливо-суматошное, на обрывке тетрадного листа: «МА! Па! Пишу стоя! Очень тороплюсь. Всё  нормально!» Другое - более обстоятельное: «Попал в разведроту.»  А дальше – спокойные строки о непреходящем благополучии. В конце – обращение только к матери: « Кормят нас хорошо, только очень хочется сладкого! Как только сообщу свой новый адрес, пришли, пожалуйста, моих любимых!» Слабостью Геннадия были леденцы и «газировка».
Собрала Светлана Ивановна посылку, ждала и ждала адрес, по которому можно отослать, а в голове гвоздём засела мысль, которая не давала ни сна, ни покоя: «Попал в разведроту! Разведчик! Значит, самый первый всегда! Самый первый!»
Анатолий Иванович бодрился и, наблюдая, как  мечется жена, успокаивал её, как мог: « Ну, чего ты? Разведчиков всегда награждают первыми!»
- Их и убивают первыми! – мысленно  возразила она.…И сама ужаснулась  тому, что  пришло в голову! Теперь казнит себя: «Напророчествовала!»
Но её ли вина в том, что уж столько лет пустует комната сына?

… Февраль уж был на исходе, а писем всё не было!!! Она понимала, что  есть объективные причины, по которым  случаются задержки в общении с сыном. Мало ли, что может не позволить написать?! Но однажды ночью она проснулась от сильного толчка в сердце и не уснула уже до рассвета. Заканчивался февраль 1980!  Она поняла: что-то случилось, может, в ту самую минуту, когда  толкнуло в сердце, её взрослый сын бежал к вертолёту или стрелял.…Но рядом с ним была смертельная опасность!!!
  Отвлекая  себя от предчувствий и тяжёлых мыслей, в субботу Светлана Ивановна затеяла  в доме уборку, стирку, придумала ещё какие-то неотложные дела. А управившись, пошла к подруге, чтобы не оставаться наедине со своей тревогой.…Побеседовали, обменялись поселковыми новостями, не так муторно стало на душе.
 По дороге домой сначала не обратила никакого внимания на остановившуюся возле конторы машину военкома.  Неторопливо вошла в комнату.…Почувствовав у себя за спиной присутствие посторонних, обернулась. На пороге - военком и с ним ещё какие-то люди…
-Толя!- окликнула она мужа, это – к тебе, наверное!
-И к вам тоже, Светлана Ивановна!- охрипшим голосом произнёс кто-то из входящих в дом.
И только потом, когда она заметила блеснувшие в электрическом свете звёзды на погонах военкома, странно напряжённое лицо А.Тихомоловой, председателя профкома, прислушиваясь к подступающей нестерпимой боли, непослушными  губами она  сначала прошептала, а потом прокричала: « Что-о  с сыно-о-о-м?» 
- … … … … … … … … … … … … … … … … … …
Взгляд её остановился почему-то на не отправленной посылке с леденцами…
В посёлке Затеречном это было первое трагическое известие из Афганистана...
«29 февраля 1980 года (в ночь того числа  непонятно почему проснулась и не могла уснуть мама Светлана Ивановна – прим. автора очерка) нас сбросили с вертолёта для  захвата площадки, на которую должен был высадиться основной десант,- писал в редакцию товарищ по службе Геннадия Кального Александр Дерябин. Такова была задача, поставленная перед солдатами. Надо было захватить и во что бы то ни стало удержать площадку.
Группа захвата с заданием справилась успешно. Но в это время один из взводов попал в окружение. Группа десантников-разведчиков пошла на выручку. Геннадий погиб, прикрывая огнём своего автомата и собой жизни своих друзей»

…На ладони у отца Геннадия, Анатолия Ивановича Кального – награда, маленькая звёздочка с семизначным номером на обратной стороне – Орден Красной Звезды. Отец мечтал увидеть его на груди сына. Не довелось…
Он торопился жить, но ничего не успел: ни полюбить, ни погордиться наградой, ни стать мужем и отцом…Имя его носит лишь племянник Геннадия, внук Анатолия Ивановича и Светланы Ивановны КАльных,  да ещё одна из улиц района…

Т.УВАРОВА
4 июля 1987 года газета «Восход»

ОТ АВТОРА


PS: Этот материал я написала на второй год пребывания в газете «Восход»...На планёрке получила строгое замечание от секретаря партийной организации  А.Лупашко за то, что в тексте обронила невинную фразу: «Но её ли вина в том, что столько лет пустует комната её сына?»
- А на что намекает автор? Уж не на вину ли военкомата, который отправил его в Афганистан? Не знаю, не знаю, вы, конечно, можете назвать этот очерк материалом недели, но, я, как окончившая партийные курсы, хотела бы обратить на этот нюанс самое пристальное внимание…Не безобидный намёк…
После этой пафосной речи в кабинете воцарилась тишина, но….
К чести редактора будь сказано,  он тогда, как мог, коряво и слабенько, вступился за меня, мимоходом обвинив в политической близорукости,  и  материал отстоял. Потому что, как трогательно признался позже: « Я  б никогда так не написал!»