Скрипач и Епископ

Крайне ненастный день выдался этой весной. Небо было затянуто облаками, скрыло солнце, не давая возможности ни единому лучу пробиться сквозь плотную завесу. Инеем по свежей траве стелилась лёгкая изморозь, воздух пропитался запахом влаги и сырой почвы, ветер пронизывал случайного путника до костей, и, казалось что это ещё не весна, а поздняя осень…

…Епископ Пантилий сидел в своём кресле из векового дуба, чуть прикрыв глаза. Вот уже три ночи и три дня не давала ему покоя одна и та же мысль. Удивительная игра скрипача на городской площади, исполненная для народа, словно магнит притягивала к себе, манила переливами звука, сложными композициями. Инструмент в руках бродячего музыканта будто подражал то пению птицы, то переходил на резкие звуки боя, а то вновь возвращался к лёгкой ритмичной мелодии. Люди, собравшиеся на площади, внимательно вслушивались в эти звуки. Музыка пробуждала что-то такое, что было неподвластно пониманию. Виртуозная игра восхищала всех.

Слух об удивительной игре разнёсся моментально по всему городу, и дошёл до ушей местного духовенства. Епископ приказал городской страже привести скрипача в церковь. Вскоре распоряжение было выполнено, и бродяга оказался в главной зале церкви, украшенной многочисленными фресками.

 - Говорят, ты прекрасно владеешь скрипкой?! – спросил епископ
 - Я много лет странствую по свету… Мой талант помогает найти мне пищу и кров… Люди помогают мне, ибо всякий талант достоин признания.
 - Однако! Твоя игра стоит нескольких монет? Что ж, сыграй мне, и, может быть, я дам тебе золотой…

Скрипач достал из походного мешка скрипку, смычок, и сделал первый взмах. Сразу же полилась звонкая мелодия. Переливы, перекаты, взлёты и падения, смычок летал в воздухе, едва касаясь струн. То медленная, почти замирающая, то быстрая и резкая, музыка уносилась вверх к церковному куполу, усиленная эхом звуков, отражённых от стен.
Епископ с замиранием слушал. Удивительные мысли и чувства поднимались в его душе. Он вспомнил своё детство, ветхий дом в деревне и старика-отца. Затем он вспомнил, как пришёл в тот край, где они мирно жили, новый правитель. Он захватил власть, подчинил народ, многие были убиты в кровавой бойне. Оставшийся сиротой Пантилий подался в монашеский орден, а после скорой смерти епископа занял его место, став главой церкви в новом городе, возведённом на месте бывшей деревни.

Скрипач закончил свою игру, но епископ ещё долго сидел молча, уставившись в высокий купол церкви. Наконец, он пришёл в себя, стряхнул, словно дорожную пыль, все мысли и вынул золотой из кармана.

 - Получай свою награду, скрипач! И убирайся из церкви! Твоя игра достойна высочайших похвал! Но этот дар у тебя не от бога! Не смей больше играть на площади, уходи из города! Если ослушаешься - пеняй на себя!
 - Мне не надобно твоего золота, ибо его даёшь ты не от добра, но злого, чёрного золота я не приму.
 - Как ты смеешь называть моё золото чёрным! Оно освящено в церкви богом. Это святотатство!
 - Не гневайся, епископ. Лучше вспомни мою игру, вспомни о делах добрых, о мыслях, которые тебя охватили. Я несу только добро людям. Они становятся лучше, услышав мою музыку.
 - Ты врёшь! Музыка твоя от дьявола! – епископ содрогался при одном лишь воспоминании о мелодичных ритмах.
 - Что ж, прощай епископ. Жаль, что моя игра не принесла тебе счастья…

Скрипач ушёл, но Пантилий никак не мог успокоиться. Его всего трясло. Приподнявшись в своём дубовом кресле, он снова рухнул, будто неведомая сила лишила епископа возможности двигаться. Так просидел он весь день и всю ночь, а наутро приказал страже найти скрипача и привести вновь. Долго стража искала виртуоза, обнаружив его, наконец, на краю примыкающего к городу поселения. Скрипач предстал перед епископом вновь.

 - Ты не велел мне приходить в церковь, назвав мой талант дьявольским. Так почему же ты снова меня зовёшь?! – в голосе скрипача чувствовалась лёгкая издёвка и любопытство, но епископ был не в силах реагировать на такие мелочи. Он глубоко вздохнул и тихо, едва уловимо произнёс:
 - Сыграй мне, скрипач… Прошу… Сыграй ещё!

И вновь странник достал свой инструмент, взял в руку смычок и сделал первый взмах. Вновь полилась та же мелодия, заполняя всё пространство церковной залы. Звуки раздавались отовсюду, проникая в мозг, наполняя сознание удивительными картинами. Епископ сидел, вслушиваясь в каждую ноту, выхватывая каждое колебание воздуха. Только теперь он почувствовал облегчение, почувствовал, как тело его наполняется энергией и силой.
Но вот отзвучал последний аккорд, и тут же пространство поглотила тишина. Скрипач стоял перед епископом, такой простой, улыбающийся. В его лице улавливалось сострадание и ощущение абсолютной покорности. Он ожидал дальнейших приказаний епископа.
Пантилий вышел из состояния ступора и посмотрел прямо в глаза скрипача, и увидел чёрную бездну, такую страшную, пугающую, что лицо епископа содрогнулось в ужасной гримасе.
 - Нет! Твой дар не от бога, но постой… Я прошу сыграть этот мотив ещё раз. Позволь насладиться твоим мастерством снова.

И скрипач сыграл вновь. Он играл свою мелодию снова и снова до поздней ночи, а потом всю ночь и весь следующий день, а епископ слушал неотрывно. Он забыл про сон и пищу, перед ним была лишь музыка, она захватила его мозг.

На исходе третьего дня игры, скрипач опустил смычок. Но тут же епископ приказал играть.

 - Помилуй! Я три дня и три ночи играл без перерыва. Моя рука устала, а инструмент износился. Позволь мне передохнуть.
 - Немедленно начни играть! Я не давал тебе права на отдых! Ты весь в моей власти! Или ты продолжишь, или умрёшь на месте!
 - Нет, епископ я больше не подниму свой смычок, ибо будит он в тебе зло, я же несу лишь добро людям. Дьявол сидит - в тебе, а не во мне. Да, я весь в твоей власти, но играть ты меня больше не заставишь!

Не помня себя от ярости, Пантилий вскочил с места, подпрыгнул к скрипачу и одним взмахом разбил скрипку. Сделав это, он упал на колени и, с трудом переводя дух, позвал стражу. Стража тут же оказалась в зале. Епископ отдал приказ вывести скрипача на улицу и публично казнить, обвинив в ереси…

…Сидя в кресле, Пантилий пытался сложить вместе кусочки разбитой скрипки, но все попытки были тщетны. Скрипку больше не восстановить, как не вернуть и скрипача, уже три дня как похороненного за кладбищем вне стен церкви…

Спустя девять дней ужасная весть облетела все закоулки города о том, что епископ скончался. Его нашли в главной зале, лежащего перед алтарем. В одной руке он держал смычок, а в другой – струны сломанной скрипки…