301

                ***       

Какой это мурой наполнен я на 25-ый день своего праведного существования? Есть скверное ощущение, что ее успели завезти слишком много и мне не справиться с разгрузкой на своем ночном, освещенном электричеством, битком набитом складе. Возили поездами со всех сторон тьмы, а разгружаю, кажется, только я  - в одиночку всякая бодрость беспрестанно затухает. Правда,  вдалеке на этом складе мелькают некие фигуры и они вроде бы тоже заняты, но у них все же другая ситуация:  явно зарплату получают, жилистые, спекшиеся, воинственные, у многих табельные листы в руках. Я люблю любить других, но эти  слишком далеко, на Северном Полюсе,  Марсе и далее. ...Надо хотя бы завалов избежать».
__

Новые подробности: Вовка не удержался и похвастался, что, оказывается, он в ту ночь с Г2 полночи в обнимку пролежал – оба голые по пояс. То-то его мутило целый день… Она ураган, говорит. И «Агата» ей по вкусу – «мертвые глаза урагана»… Говорит, что на нее муж с сестрой оказывают большое и дурное влияние: «нет ни добра, ни зла; ничего хорошего не жди» и т.д.

__

«Корова»: не пришли обе. Ж.: «что-то ты игривый сегодня» – «А что мне – или вешаться, или играться». Ж. – типичная учительница младших классов. Нервно-высокомерная, но добрая. Разброд на душе ужасный – эдакая широкая музыка, где все инструменты играют сугубо сами по себе…

Опять же, «Н-н» была – «наблюдатель». Я ее то ругал – «Н-н», ты на меня тоску наводишь» – то комплименты делал, о СК расспрашивал – «лет 28, живет в гражданском браке, поет редко, специальных концертов не делает».

И даже погода  в эти полчаса вдруг солнышком улыбнулась – а так-то безнадежной была, как обычно. …Нет, день ничего. «Неустойчиво, но выздоравливаем». Но вечером, в темноте снова застучал дождь…

***

Жизнь прибыла и стала убивать меня. Мол, убиваю, потому что ты не живешь, а производишь смерть. Быстрее избавляйся от нее, вступая в лучезарное царство жизни...

Как-то в горячке сказанул: «я верю, что я верю в Бога». Я дважды, трижды верю, а дальше - беспомощен. «Неужели неверие мое простирается дальше этой страны Трех Вер? Неужели я неисправим? Тогда смелей убивай меня жизнь в  красном дыму...»

 Я задымился весь, видимо, был черен весь - и никто не подошел потушить огонь стаканом воды холодной - видимо, все черны. А тушить так просто - я это теперь очень понял. «Стакан любви холодной» Я буду молча ждать того, кто протянет мне чистую руку...

***

Не могла поумнеть, потому что очень спешила выглядеть умной. «Я уже всё поняла и даже могу развить вашу мысль» - некогда думать с испуга...

__

Всё кончено: я снова шел ее встречать, как на экзамен, но мне снова ни за что поставили «неуд»: она была с матерью. Та, видимо, теперь и по субботам работает. И не болела она вчера, раз сегодня шла столь демонстративно веселой. Я медленно побрел прочь. Во мне не было сил, «на грудь упала голова». А ей, быть может, всё это забава, почти флирт?! Не знаю, как жить дальше, как ходить на ту же «Корову» – люди сейчас тяжелы мне. На А2 переключаться не буду – хватит с меня пока. …В конце 90-ых мещанство достаточно устойчиво отвергает андеграунд. «Ты не передовой, ты – изгой».  …Я ей в среду сказал, что она в субботу была испуганно зажатой, вот она и «веселилась».

Вовка с Г2 тогда наутро ели кашу с одной сковороды – каждый съел немного со своего бока: «ну у вас и аппетиты» (мудрено ли, что не случилось «встречи»!)

Мне надо взяться за комментарий к чему-либо – иначе мне не отвлечься. А рисование под музыку слишком экзальтирует.

***
Они немного похожи на меня прежнего, но я не укрощал тоску, что зачиналась в снах о чем-то большем - не кормил ее конфетами, стихами...