317

__


Сидел отшельник 10 лет в своей келье, никого не видя, а как стал в свет выходить, так сразу: «о, какая девушка хорошая! О, еще одна! И третья!!!» «Уговаривал их, уговаривал – картинки, стихи – и, наконец, уговорил одну. Пришла она к нам домой, заглянула в сортир и – сразу деру!»

Читаю стихи О1 – такая стихия…  Хотя стихи А2 приятнее читать, А. «Щербакову» приятнее слушать и на Ж. приятнее смотреть…

__

Вовка жалуется: «глянул в твой дневник и чуть не опупел от того, как ты неточно и неверно мой роман с Г2 описываешь! Не звала она меня в баню вместе мыться! Ерунда, что ее расхолодила моя активность!..»

***

Опять бездари скучковались, теперь им помещение с вывеской выделили, ходят по нему с видом очень деловым и озабоченным. Зачем талант, если так легко можно скучковаться, давить массой и до пенсии  канителиться...

Чтобы залезть на верх общественной лестницы, надо всего лишь освободить свою душу (не язык) от поклонения тем, кто уже наверху  находится - на коленках по лестницам не лазят...

Терпел-терпел всевозможные неудачи, улыбался-улыбался, говорил-говорил «спокойствие, спокойствие» и вроде бы ничего, вытерпел и выжил, но вот только лицо стало как-то странно изменилось: глаза выпучились, рот скривился, скулы увеличились и даже уши оттопырились…

***


Исписанная бумага; изрисованная бумага; музыка... - всё нормально, хотя, конечно, странного много и не совсем понятно, зачем… - но дальше - больше: на исписанной бумаге снова кто-то пишет, на рисунке снова кто-то рисует... Я, мол, по-своему изображу вам то же самое... Кто-то додумался картины в три слоя к стенке прибить - так, мол, художественность прочнее и глубже. А чистой бумаги сколько угодно - но никто не хочет начинать с чистого листа. «Супер-исписанные  престижнее. В них мистика какая-то. Связь с прошлым, с традицией. Всю жизнь можно разбираться в том, что написано. Знаешь, как интересно!»

Дома, души. И там, и там комнат, закоулков без конца, калейдоскоп, колесо, смолачивающее жизнь в четыре счета. И вот, всё чаще стал сниться сад, идиллии, подсмотренные в детстве широко открытыми глазами. «Раз хочу в сад, значит, попаду в рай». Но как быть тем, кто и в детстве не видел рая? Прорваться сквозь это мельничное колесо невозможно, если не увидишь рай и не станешь светом...

***

Нормальная машина у него. И сам вроде нормальный. Иначе как бы ездил? Но  вдруг начал какой-то базар странный. Намеки с угрозами, странные расклады и намерения. Бормочет и бормочет,  а в салоне темно, только цифры на панелях горят... Но пока вроде бы нормальный ход, машина и машина, руль рулит и тормоза тормозят...

***

Сначала нас раздробили на части, затем, маленьких, заставили работать, а теперь, уставшим, спать не дают. Стоим стадом, тесно друг к другу прижавшись, от усталости головы вниз опустив, став похожими на комочки и, как вдох, так подымаемся куда-то с тем, на чем стоим, а как выдох, так ухаем вниз...

***

«Машинально нос задрал и, машинально же, стал козявки из него выковыривать» - великая реальность!

«Психолог» - «пчих-олог» - мог стать гением, но      подхватил  насморк.
Или псих-ортодокс. Не сразу же, например, увидишь, что бешенный. А странности? – любая наука странная вещь,  любая душа – потемки…

***
               
Душа в тюрьме. «Как же ее, деликатную и капризную, так ублажить, чтобы она, наконец, сказала «я дома»? Ей же одного воздуха требуется столько, что приходится завозить ежесекундно…»

Утопленники  поставили памятник тому из своей среды, кто  за жизнь свою сумел 33 раза всплыть и свежего воздуха хватануть. Одолели: «покажи, как ты это делаешь?» - но с тумбой в ногах уже не потрепыхаешься…

Жизнь как прекрасный механизм, в котором сломано всё - вплоть до последней сотни винтиков. Согласитесь, редко так бывает, обычно ломают кое-как, не то что строят...