Мздоимица. стёртая лестница, ч. 1

     Бывают же такие мрачные дни, какой случился в этот день. Накануне с утра и до вечера моросил мерзкий, мелкий дождишко. И сегодня то же. Улица была серой, грязной, угрюмой. Всё кругом, не в пример другим более удачным  осенним временам прожитых годов,  было до сих пор  зелено, но сегодня эта зелень съёжилась, вся как-то скукожилась, потемнела, приобрела другие оттенки  и, казалось, будто вовсе и не осень  золотая царствует в природе.
     В школьном дворе под золотистым, как спелое солнце,  зонтом стояла Эллочка, особа лет тридцати, хотя  тридцать ей никто бы не дал. Скорее она была похожа на школьницу-старшеклассницу или только что после окончания  института пришедшую на работу в школу молодую учительницу.            
     Эллочка ожидала окончания уроков, чтобы встретить свою красавицу-дочку и проводить её до дому. Дочка вполне уже могла дойти до дому сама, как это делали многие её одноклассники,  но Эллочка третий год ежедневно сама лично водила её утром в школу, а после уроков забирала своего Юльчонка, будто  ребёнок продолжал посещать  не школу, а детский сад.

     В школу, находящуюся рядом с их домом Эллочкину дочурку не взяли, объяснив это тем, что набор в первый класс закончен ещё в мае, а они обратились только в августе. А раз пораньше  не соизволили побеспокоиться, то вполне возможно они – неблагополучная семья. А таких учащихся в школе уже достаточно и без них. Директор  была, конечно,  не права, но Эллочка, один раз  возразив ей, не стала с ней  больше спорить, потому что Эллочке эта женщина со странной угловатой мужиковатой фигурой и синеватым лицом  показалась до жути  неприятной.
     Директор, говоря это, нервно переставляла какие-то коробки и коробочки, с бантиками и без, каких в кабинете было не счесть. Коробочки стояли у неё на столе и на подоконнике, на полу,  и на шкафу, и даже на сейфе.
     Доводы Эллочки о том, что в другую школу маленькому ребёнку придётся ходить через опасную магистраль, на директора, эту  грубоватую с осоловелыми глазами, явную  мздоимицу,  не произвели никакого впечатления. Будто речь шла не о школе и маленькой ученице этого района, а о ящике баранок или о свином окороке, которые и надо было разместить на   полке какого-нибудь придорожного магазинчика.
    
     По окончании первого  класса Юльку хотели перевести в школу, которая находилась рядом, но тут на удивление всем домочадцам воспротивилась сама Юлька, выдвинув условие: перейти в другую школу она конечно  согласится, - отчего же не согласиться, - но только при условии, если переход состоится  непременно вместе с её нынешней учительницей, директором, его заместителем и всем её классом, включая не только учеников, а и само помещение класса. Ну, если только  согласна была оставить  злую физручку, заперев её для верности  в раздевалке спортзала, как  сама физручка  не раз запирала детей, не желающих подчиняться её грубым, нелепым распоряжениям.
     Эллочка поняла, что её Юлечка прочно вросла корнями  в эту, поначалу казавшуюся такой неказистой  школу района общаг и пэтэушек, и её инициатива по переводу  Юльчонка отпадает сама собой.  По крайней мере,  пока отпадает, это точно.
     В своей учительнице Юлька души не чаяла. Она была уверена: недаром её пути привели именно в эту школу, к этой любимой и ставшей такой родной Рузанне Владимировне. Рузанна Владимировна тоже любила Юлечку, не уставала удивляться её уму и находчивости. Юлечка ей  казалась просто неземным созданьем, нечаянно запорхнувшим в этот мир, да так и оставшимся в нём. За некую   божественность учительница часто прощала Юлечке её причудливую  шаловливость.