Почти по Агате Кристи

     Хотелось бы, конечно, начать рассказ с того, что это был замечательный воскресный день. Но это было не так. Утро началось со стирки, которая плавно перешла в уборку квартиры. Затем мне нужно было сходить на базар, чтобы на остатки зарплаты купить хоть какие-нибудь продукты. Странно, вся описанная мной тягомотина уместилась в одном абзаце. И уж точно никак не передает мою усталость. На самом же деле времени было уже ближе к двум часам дня, когда я начала делать самую неприятную женскую обязанность. Я имею в виду мытье посуды. И имею я в виду не просто вымыть чайную пару на одну персону. Говорят, что во всем есть хорошее и плохое. Так вот, передо мной лежала гора отрицательной стороны нашего вчерашнего замечательного ужина и еще маленькая горка нашего завтрака.

     Вспоминая пословицу о том, что глаза боятся, а руки делают, я приступила к этой кошмарной работе. И такое уныние на меня нашло, что дальше некуда. Так мне стало жалко себя, что я даже всплакнула. И это мой выходной день! А завтра я опять пойду на работу. И буду выполнять свой профессиональный долг, а пока мне нужно выполнять долг домохозяйки.
Как мне это надоело! Почему выходной день для мужчины – это действительно день для выхода. Они выходят хоть куда: на рыбалку, на охоту, сыграть в домино, просто напиться безо всяких поводов и т.д. А для женщины выходной день – это день, когда она должна доделать то, что в течение недели накопилось.

     Хватит! Я вот сейчас тоже все брошу и устрою себе настоящий выходной день. Пусть у меня тоже будет праздник. Я давно собиралась в лес за грибами сходить. Сейчас для этого самое подходящее время: за окном чудесная золотая осень. Как мне будет приятно пройти по опавшим листьям, как здорово будет полюбоваться на разноцветие природы…

     Крепко закрутив кран горячей воды, я пошла переодеваться. Чтобы не выглядеть глупо, я не стала брать с собой корзину для грибов. Я взяла обыкновенный полиэтиленовый пакет и нож. Вопроса «Куда ехать?» у меня не возникало. Я просто выйду на остановку, дождусь нужного мне автобуса и поеду до его конечной. А там – пешком до ближайшего леса.
Придя на остановку, я удобно села на лавочку, надела солнцезащитные очки, как бы отгородившись от окружающих, и стала оглядываться вокруг.

     Я оказалась в довольно необычном для себя положении. Ведь всегда, выходя на остановку, я знала и расписание, и номер нужного мне автобуса. Сейчас я просто сидела и глазела по сторонам. Время было послеобеденное. На остановке, в основном, были люди, возвращавшиеся по домам с базара. Они обменивались последними новостями, ценами на продукты, жаловались на жизнь. А я сидела, довольная собой, что смогла бросить все к чертовой бабушке, и уйти от забот, занявшись не тем, что надо было бы сделать, а тем, что мне захотелось сделать.

     Подошел автобус. Люди, толкаясь, втискивались в его пространство и исчезали там. Но я осталась сидеть там, где сидела. Этот маршрут мне не подходил. На остановке заметно опустело. Но ненадолго. Люди все подходили. Дожидались своего автобуса или садились на такси, и уезжали. Кроме меня, так сказать постоянными, здесь были две бабульки, неизвестно куда собравшиеся, но ждущие тот же автобус, что и я и один молодой человек, как–то грустно поглядывающий на все происходящее вокруг него.

     Но вот наконец-то подошел «мой» автобус. Он был полупустым, видимо из-за непопулярности маршрута. Оплатив проезд, я села у окна. Минут тридцать у меня есть в запасе, именно столько я буду ехать до конечной остановки. Можно было бы подремать, но моя апатия сменилась бурным энтузиазмом. Мне не хочется спать – я хочу действовать, ведь я на полпути от своей цели. Ведь главное в любом деле – это сделать первый шаг. А я даже два уже сделала!

     Вот и конечная. Теперь мне нужно обойти коллективные сады, и я в лесу.
Какая красота впереди меня! Такие яркие, бесподобно живые краски могут быть только у природы. Любой художник позавидовал бы такой палитре. А музыкант наверняка поразился бы едва уловимой музыкальности шуршания листьев под ногами. В придачу к этому, пригревает солнышко, что делает мою прогулку еще приятней.

     Только грибов почему-то не видно. Я приглядываюсь, но ничего не вижу. Прощупываю все «подозрительные» бугорки, но разрывая их нахожу сплошное разочарование, там или вообще ничего или какая-нибудь несъедобная поганка. Но я не теряю азарта. Уже совсем скоро мне попадется грибок для затравки аппетита. Это говорит во мне инстинкт охотника. Ну вот, что я говорила! Такой маленький груздь, что можно было бы мимо пройти, но для меня это первый трофей и он отправляется в мешок. Старательно срезая, я внимательно оглядываю округу – нет ли поблизости его сестричек или братишек? Я угадала, совсем невдалеке, около дерева, притаились еще два грибочка, чуть побольше предыдущего.
Так, переходя из лесочка в лесок, я набираю почти полный пакет грибов. Какая-то мысль, относительно того, что уже можно остановиться и пойти домой, у меня возникает, но я гоню ее прочь. Мне хочется еще и еще испытывать это трепетное чувство, когда, приметив на земле бугорок, начинаешь раскрывать его – сначала сметаешь листья, потом землю – и вот, перед тобой красивый белый груздь!

     Надо сказать, что я не боялась идти вперед. Мне казалось, что я не заблужусь, ведь сейчас я держусь одного направления, а когда придет время идти назад, то поверну обратно и выйду туда, откуда пришла. Но не все оказалось так просто. Я уже довольно долго шла в обратном направлении, но садов еще не было видно – впереди простирался лес. Паники у меня не возникало, ведь было довольно рано и достаточно светло, чтобы найти дорогу домой. Поэтому я продолжала срезать грибы, если проходила мимо них, хотя, сказать честно, я уже не особенно вглядывалась в траву. Где-то в глубине душе нарастало чувство тревоги, и я ничего не могла с ним поделать. То мне казалось, что я точно видела это дерево, и за ним уже близко должен быть выход из леса. Но деревья сменялись другими, один лесок бы с точности похож на другой. Выйдя на поляну, я посмотрела на солнце, но что оно может подсказать совершенно неопытному в ориентировании человеку?

     Мне показалось, что где-то рядом я слышу хруст веток. Остановившись и прислушавшись, я поняла, что так оно и есть. Кто-то идет. Обрадовавшись, что можно узнать дорогу, я пошла по направлению на этот треск.
Каково было мое удивление, когда я увидела молодого человека, причем того самого, что стоял со мной на остановке. Он мне показался почти что родным.
- Здравствуйте, - обратилась я к нему. – Вы хорошо знаете эти леса?
- Нормально. А что, заблудилась?
- Кажется, да. Я ведь уже близко к садам?
- Да не сказал бы, - ответил он, - до садов еще километра четыре
будет. А может и больше.
- Четыре? – ужаснулась я. - Да я всего километра два находила, а вы
говорите четыре, чтобы вернуться назад.
- Это только кажется, что ты так мало прошла.
- А вы знаете, куда идти? – с надеждой я спросила своего случайного попутчика.
- Знаю, если ты уже «набралась», - кивнув на мой пакет,
сказал мужчина, - то пошли. Я тоже домой иду.

     Только я хотела было и у него поинтересоваться «уловом», как заметила
что у него нет с собой ничего, во что можно было собирать грибы – ни корзины, ни, хотя бы как у меня, пакета. Странным мне это показалось, забрести, как он говорит, далеко в лес, а для чего, если не грибы собирать? Что здесь еще делать можно?
А мужчина, вроде как прочитав мои мысли, произнес фразу, от которой меня чуть не парализовало:
- А я грибы у женщин забираю, а их закапываю.
- Неглубоко, надеюсь? – спросила я первое, что пришло на ум, пока разглядывала его, пытаясь найти подтверждение того, что он просто неудачно пошутил. Но его лицо оставалось спокойным, лишенным всякой мимики. Тем ужаснее звучало то, что он сказал дальше:
- Да нет, закапывать нужно глубоко, чтобы не сразу нашли.
Ужас сковывал меня, ноги отказывались идти. Подспудно я ждала, что сейчас он просто рассмеется и скажет, что просто хотел меня напугать. Хотя, думала я, сколько дебилов на свете живет, маньяков разных. Кто может заверить меня, что этот тип не из их числа. Все, что он успел сказать как раз подтверждает, что он ненормален. Я остановилась. Идти с таким провожатым было очень глупо. Он может завести туда, куда я еще не собиралась.
- Страшно? – прервав мои размышления, спросил он. Но у него этот
вопрос прозвучал как-то безучастно, точно ему было все равно, страшно мне или нет.
- Есть немного, – ответила я, судорожно соображая, как мне спастить от него. И ведь надо же, ушла из дома, никому ничего не сказав. Кто меня будет искать в этом лесу? В жизни никогда никуда не уходила, а тут надо же!
Попалась в руки какому-то психопату, закапывающему женщин. Но из книг я знала, что во-первых нужно не показывать свой страх, а во-вторых, нужно с ним разговаривать. Но мне было очень трудно сразу придумать тему, на которую можно было поговорить.
- А зачем вы их закапываете? Я, например, и так могу грибы отдать, без закапывания.
- Нравится мне это делать, - ответил он, и впервые с начала нашей встречи, улыбнулся. Да так, что у меня кровь в жилах застыла. Это была улыбка человека, вспомнившего что-то приятное. Но в сочетании с темой беседы, она выглядела зловеще.
- И много вы закопали их? – видя, что ему нравится рассказывать о себе, спросила я, хотя сама вряд ли хотела знать ответ на этот вопрос.
- Нет, не много. Восемь. Но это только за одно это лето, - ответил он как бы оправдываясь за небольшой масштаб преступлений.
- Вы их закапываете, и они остаются похороненными еще живыми?
- Нет, - мой вопрос показался ему глупым и он был явно разочарован. - Я их сначала убиваю.
- За что? – я не верила собственным ушам. Вот это мне повезло, я беру интервью у собственного убийцы.
- Так просто.
- А можете не убивать?
- Могу.
- А что будет со мной?
- Не знаю еще. Много вопросов задаешь. Я устал. Пошли, - сказал он, довольно грубо толкнув меня. – Грибы я сам понесу.
     Он шел позади меня, но когда я начинала идти не в том направлении, куда ему было нужно, он бросал короткие фразы: «Направо», «Налево».

    Наконец, он сказал: «Стой». Я остановилась, искренне не понимая, почему он отдал такую команду здесь. На первый взгляд, здесь было не лучше и не хуже, чем там, где мы встретились. Но это было только поверхностное впечатление. Нагнувшись около дерева, мужчина резкими движениями смахнул с земли слой листвы, нападавшей сюда. Перед ним оказался небольшой, обитый железом люк, открыв который, он предложил мне спуститься.
- Заходи, ничего с тобой не случится. Сейчас. Ты понравилась мне. Другие, как дуры, орать начинали, когда я им это рассказывал, на помощь звать. Их приходилось наспех, прямо на месте душить. А ты молодец, будто и не боишься.

- А что бояться? Что смерть пришла? Так это же избавление, радость! Это ведь не жизнь у меня, а мучение. Постоянная нервотрепка, нищета. Скорей бы это уже кончилось. - Что на меня нашло, я не знаю. Но я перестала его бояться, хотя очень остро почувствовала, как люблю я свою жизнь, люблю людей, которые живут со мной рядом, люблю свою работу.
Я спустилась вниз на три ступеньки и оказалась в его землянке. Глаза перестали различать предметы, но это длилось не долго. Он зажег что-то наподобие лампы, и небольшая по размерам комната, тут же наполнилась исходящим от нее мерцанием. Мебели тут не было никакой. Небольшой холмик земли, с накинутым на него старым, но чистым одеялом, заменял стул. Такой же бугорок, только побольше был чем-то вроде стола. И накрыт он был куском пластика или оргстекла. В нише стояла какая-то посуда.
     Все это время, пока я оглядывалась, он не говорил ни слова, будто давая мне время хорошенько все рассмотреть.
- Скромно тут у вас, - сказала я.
- Это же временное пристанище. У меня в городе квартира есть.
- И семья поди есть? – поинтересовалась я. – И дети?
- А то как же! Я же не урод какой-то, - с гордостью сообщил он.
     Я была другого мнения о нем, но сообщать ему об этом не стала. Я думала, как бы мне отсюда выбраться, но не находила ни одного выхода. Драться с ним бесполезно, - он явно больше и сильнее меня. Да и выбравшись, я не смогу считать себя свободной. Куда податься дальше? Кругом лес и, наверное, уже совсем скоро будет темно. Оставаться здесь было терпимымо, пока он не рассказывает о своих преступлениях. Но когда он молчит, получается еще хуже. Если бы в таком месте оказаться с любимым человеком, эта землянка казалась бы такой романтичной. Но сейчас даже сама земля над головой как бы давила на меня.

- А что будет со мной? – спросила я его, когда он устроился рядом.
- Умрешь, да и все. Ты же сама сказала, что надоела тебе эта поганая жизнь. А я тебе помогу избавиться от нее.
- А как я умру?
- А тебе не все равно? – тут уже был удивлен он.
- Нет, не все равно, – ответила я. - Смерть разная бывает – красивая и некрасивая. Я хочу красиво умереть. Вернее, чтобы после смерти я хорошо выглядела.
- О, это правильно, - понимающе кивнул он. – Но ты красивая будешь, как в жизни!
- Спасибо. А как вы это сделаете?

    Вместо ответа, он достал откуда-то большой нож и показал его мне. Когда я его увидела, мне показалось, что я лишилась последнего шанса остаться в живых. Бороться с ним у меня не были ни сил, ни желания. Я, словно агнец, ждала своего часа. Как оказалось, ждать мне осталось совсем не долго. Мой убийца приподнял крышку люка, выглянул туда.
- Пошли. Темнеет уже.
Я молча выбралась из этой землянки. В лесу, действительно, стало намного темнее. Но было очень красиво вокруг. Солнце, опустившись за деревья, создавало приятный фон. Я любовалась его лучами. Последний раз.
- Сейчас я просто проведу ножом по горлу, - пояснил он и зашел мне за спину.
Я почувствовала, как что-то холодное коснулось моей шеи, и зажмурилась…

Острая боль пронзила мне руку. Я опустила глаза и увидела выступившую из пальца кровь. Нож выпал. В другой руке у меня была губка с пеной для мытья посуды. «Надо же, - подумала я, - куда занесла меня фантазия, я даже умудрилась порезаться».
Благополучно домыв посуду, я заметила, что мое настроение заметно улучшилось. Я так думаю, что это произошло исключительно потому, что в лабиринтах воображения я осталась жива. Мерзкая посуда вымыта, кухня сияет чистотой. Мысли об убийствах оставили меня. Во всяком случае пока, до вновь скопленной грязной посуды.

25-09-2001 г.