Брачный контракт, часть вторая, глава 5

***
Дни сменялись ночами, неумолимо превращаясь в недели. Верин иногда ловил себя на мысли, что начинает привыкать – к этой комнате, к запахам и звукам этого мира, к не всегда привычной еде, к аромату странных цветов, которые приносили теперь вместе с ужином… К Джазиен…

У юноши часто болело сердце. Поначалу он думал, что эта боль – «награда» ему за то, что предал свое супружество. «Мое сердце оплакивает вас, мои мужья, мои возлюбленные…» – стиснув зубы, чтобы не выпустить наружу горькие слезы, жаловался рысенок про себя темными ночами, когда дыхание спящей рядом девушки выравнивалось и становилось глубоким. Верин был уверен, что после первой же ночи, когда им с Джазиен пришлось по-настоящему разделить ложе, его связь с Маршаном и Грэлем исчезла, разорвалась, что теперь он не имеет права на их любовь, не может даже называться их младшим супругом. Но забыть своих любимых он не мог. И думал о них день и ночь, даже в такие моменты, когда мысли о возлюбленных мужьях должны были казаться кощунством. И иногда… должно быть он сходил с ума от тоски, но иногда… Верину казалось, что он чувствует ответную любовь своих супругов – их беспокойство и печаль, их бесконечную нежность и теплоту и даже прощение…

Верин совершенно точно знал, что его чувства к Маршану и Грэлю не изменились, разве что к ним примешалась горечь вины. То, что происходило между ним и Джази каждую ночь – по настоянию их хозяев – не смогло заставить юношу начать относиться к Джазиен как-то по-другому, нежели как к сестре. Он переживал и боялся за нее, испытывал к ней нежность и всеми силами старался избавить ее от грусти, но его сердце болело, тоскуя по далеким любимым супругам.

Джази платила ему тем же. Несмотря на то, что девушка была младше Верина, она часто вела себя по отношению к нему как мать или старшая сестра: обнимала и гладила по золотым вихрам, говорила слова утешения, ласково журила, если он, поддаваясь грусти, отказывался от еды. Но во всех ее действиях сквозила лишь благодарность. Та нежная привязанность, которой Джази награждала рысенка, была лишь ответом на его искреннюю братскую любовь. Девушка все чаще вспоминала своего брата – Анириена, невольно сравнивая с ним Верина, и думала о том, что Великие Силы послали ей последнего в утешение.

Прошло около трех недель, в течение которых каждую ночь Верин выполнял условия похитителей. Милорды Вадар и Талас очень беспокоились, что Джази не сможет забеременеть с одного-двух раз, и настояли на том, чтобы юноша не оставлял попыток, пока не будет положительного результата.

– Как видишь, ничего особо страшного мы от тебя не требуем, – усмехаясь, примирительным тоном говорил младший из братьев, милорд Талас. – Я даже немного завидую тебе – иметь под боком такую милашку и заниматься с ней сексом каждую ночь без боязни, что она расцарапает тебе физиономию… ммм… хотел бы я побывать в таком плену…

От таких разговоров Верину становилось так тошно, что хотелось сигануть вниз из окна башни на далекие булыжники внутреннего двора, чтобы разом прекратить свое постыдное рабство. Эти «ночные обязанности» тяготили его неимоверно. О самом первом разе он вообще не мог вспоминать без жгучего стыда – дошло до того, что красная от смущения Джазиен призналась, что дома ее готовили к супружеству, и она знает как помочь, и, если говорить откровенно, в ту ночь она почти все сделала сама. Правда, когда Верин увидел, что девушка, устроившись на нем верхом, словно наездница на драконе, с трудом сдерживает слезы от боли, он перехватил инициативу, уложил ее на спину и нежно целовал, уговаривая расслабиться, чтобы потом медленно и бережно двигаться внутри ее лона, в свою очередь заливаясь краской смущения, слушая свои и ее судорожные вдохи. Рысенку пришлось не одну ночь привыкать к мысли, что он может испытывать возбуждение с кем-то еще кроме Марша и Грэля. Но все же ощущения отличались довольно сильно, и то, чем приходилось заниматься с Джази, не доставляло ему удовольствия, несмотря на физическую разрядку.

На исходе третьей недели, утром, Джазиен внезапно увели куда-то одну, и Верин полдня не находил себе места, гадая, увидит ли он еще свою подругу, и что еще ей придется испытать в этом нескончаемом плену. Но, когда солнце начало клониться к земле, окрасив стены и пол в темнице рысенка в розовый цвет, дверь отворилась, и слуги ввели смущенную девушку, взволнованную, но целую и невредимую.

– Как ты, Джази? Что они делали с тобой? – юноша бросился к подруге и прижал к своей груди, не в силах удержаться от расспросов.

– Ах, Верин… – Джазиен слегка дрожала, она зарылась пылающим лицом в тунику рысенка и долго не могла вымолвить ни слова, пытаясь успокоиться.

– Ты должен знать… ты скоро станешь отцом… – смогла, наконец, произнести девушка, боясь взглянуть в расширившиеся от волнения янтарные зрачки своего почти-брата.

Эта новость многое изменила. С одной стороны, Верин испытал настоящий шок. Ну да, конечно – они ведь для этого и делили ложе как супруги каждую ночь по велению жестоких хозяев. Но знать, что это действительно произошло… что через небольшой срок на этом свете появятся крохи, которые будут звать тебя… отцом?! «Я сам-то еще ребенок… «Малыш, котенок, наш сладкий мальчик» – так меня называли мои супруги… И чему я смогу научить своих детей?! Ведь все, что я умею сам, это – любить…»

Но все же, смирившись со своим новым положением, Верин не мог не увидеть его преимуществ. Им с Джазиен больше не нужно было краснеть от стыда с наступлением ночи и отводить глаза, раздеваясь до гола, пытаясь возбудить друг друга. Они по-прежнему спали в одной постели, обнявшись, но их отношения еще сильнее стали напоминать нежную привязанность между братом и сестрой.  Джази чувствовала себя спокойно, умиротворенно, на ее лице теперь можно было заметить счастливую улыбку, которая очень ее красила. Иногда Верину казалось, что Джазиен забывает, что она находится в плену – все ее мысли и чаяния были теперь о будущих детях, с ними она связывала свою судьбу и свои надежды.

После того, как стало известно, что планам похитителей суждено сбыться, условия жизни Верина и Джази несколько улучшились. Им разрешали гулять в верхних садах, по первому требованию приносили фрукты или чистую родниковую воду, а когда юноша пожаловался на скуку, сам милорд Вадар принес ему стопку рукописей на историческую тему, а Джазиен – лютню. И все же Верин часто испытывал печаль, думая о доме, и как ни старался убедить себя, что назад ему – такому – дороги нет, так и не смог перестать надеяться, ждать, что однажды во дворе под окном его башни приземлится Огненный, со спины которого соскочит Маршан…


***
– Нашел! Высшие силы, я нашел! – Грэль влетел в спальню, от волнения путаясь в широком подоле домашнего одеяния.

Маршан отсыпался после вчерашнего утомительного визита к владыке Востока, который в результате не дал ничего кроме туманных обещаний поддержать, замолвить словечко, если придется взывать к правителям Внешних земель. Полуэльф подлетел к кровати, опускаясь на колени перед изголовьем. Князю, несомненно, нужно было хорошенько выспаться, но новость не могла ждать.

– Милый, проснись, любовь моя… – умоляющим тоном бормотал Грэль, поглаживая лицо мужа кончиками дрожащих от волнения пальцев.

Князь вздохнул, промычал что-то нечленораздельное, не открывая глаз, и тут же утянул полуэльфа на постель, укладывая прямо на себя.

– Марш… ох… да нет же, не сейчас, нет… – Грэль почувствовал, как ладони князя с силой сжимают его ягодицы, и уже через секунду его рот был крепко запечатан властным поцелуем.

Тело отозвалось привычной дрожью – так легко было сейчас подчиниться, дать князю то, что он не просил даже, но собирался взять по праву. Но сейчас действительно было не время. Заставив себя справиться с нахлынувшим возбуждением, Грэль извернулся и ощутимо ущипнул мужа за плечо.

– Оу! За что? – немного обиженно проворчал Маршан, отпустив полуэльфа и потирая покрасневшую кожу.

– Прости, любовь моя, но я должен был привести тебя в чувство, – несмотря на волнующую новость, которую Грэль собирался рассказать, его глаза искрились лукавством и еще не угасшим желанием.

– Хм. И ты меня прости. Этот Восточный князь… у него повсюду благовония… все ходят почти голые и с таким видом, как будто или только что вылезли из чьей-то постели, или собираются в нее залезть… Оу!

Еще один щипок оказался даже болезненнее, чем первый. Грэль, насупившись, сел на край кровати, скрестив руки на груди.

– Это за то, что пялился на каких-то полуголых рабов и так перевозбудился, что до сих пор не можешь держать себя в руках!

Князь с довольным смехом повалил любимого обратно на шелковые подушки, примирительно целуя в обнажившуюся белоснежную шею.

– Я тебя дразнил. Не было там никаких рабов – мы разговаривали в уединенной беседке, потому что обсуждали возможность военного нападения на внешних соседей, а этот владыка – трус, каких свет не видывал… Так зачем ты меня разбудил, мм…?

Полуэльф оттаял, выслушав объяснение мужа, и уже успел расслабиться, отдаваясь умелым рукам, оглаживающим его тело, но на последнем вопросе князя снова встрепенулся.

– Кажется, я нашел этого Вадара! Идем скорее!

Огромный фолиант, закрепленный на специальном треножнике, содержал в себе описание всех более или менее значимых поместий, замков и частных владений не только в Соединенных землях, но и во Внешних. На странице, которую полуэльф оставил открытой, чтобы показать мужу, был изображен довольно внушительный замок с высокими башнями, крепостными укреплениями и рвом на фоне мрачной горы с темными вершинами. Три из них – одинаковой высоты и формы – возвышались прямо за замком, создавая ему тыл и некоторый зловещий ореол.

– «Черный трезубец», древний замок, принадлежащий известному некроманту Оллису, знаменитому своими экспериментами с темной магией, – прочитал резко посерьезневший Маршан из-за спины полуэльфа. – После исчезновения некроманта замок выкупили в родовую собственность работорговцы Вадар и Талас – родные братья, изгнанные из Приграничья за незаконные сделки с кровными врагами их короля. Мессир Вадар присягнул на верность королеве личей, поэтому сейчас замок находится под ее покровительством».

Маршан медленно и грузно опустился на стоящий рядом стул. Грэль с беспокойством кусал губы, видя, что новость не обрадовала князя, а скорее наоборот – глубокая морщина, появившаяся между бровей владыки Южных земель, свидетельствовала о не самых приятных размышлениях.

– Если Верин у этих мерзавцев… а их защищает сама королева личей… – князь отвел глаза, подбирая слова.

Грэль судорожно вздохнул и неосознанно положил руку на грудь, словно хотел успокоить ноющее сердце. Он опустился на пол, к ногам мужа, устроив подбородок у него на коленях.

– Мы должны попытаться… Мы не можем просто оставить его там, – полуэльф говорил тихо, как будто слова давались ему с трудом.

Тяжелая ладонь князя успокаивающе погладила его по голове, Маршан вздохнул и ответил так твердо, как только мог.

– Мы не оставим. Личи, так личи. Могло быть и хуже…


***
– Наденьте это, господин… Милорды Вадар и Талас ждут Вас к ужину.

Уж сколько времени прошло, но этот шипящий по-змеиному прислужник пугал Верина до дрожи. Он не называл своего имени, не отвечал на вопросы, прикидываясь немым и глухим всегда, когда к нему обращались,  если ему не требовалось передать приказы хозяев замка; имел дурную привычку подкрадываться незаметно и так же внезапно исчезать. И почти всегда, когда он что-либо говорил, это сулило Верину или Джазиен очередные неприятности. Вот и сейчас – неожиданное приглашение на ужин напугало рысенка, заставив разом вспомнить все свои страхи.

Верин уже давно не был так наивен, как до своего супружества, а потом и плена. Он видел, какими глазами смотрел на него младший из хозяев, чувствовал опасность, исходящую от старшего брата, и прекрасно понимал, что ему нечего ждать от них милости или сочувствия. Гадая, каким испытаниям судьба подвергнет его на этот раз, юноша облачился в белоснежные кожаные штаны, облепившие его стройные ноги, и красивую золотистую тунику до середины бедер, отделанную богатой вышивкой.

– Мне страшно… – прошептала Джазиен, прижавшись к его груди. – Если… они отнимут еще и тебя…

– Перестань, – ласково, но строго прервал ее Верин; он погладил девушку по голове, затем отстранил от себя, чтобы заглянуть в полные страха глаза. – Со мной все будет хорошо.

Жаль, что сам он не был так уверен в своих словах. Когда Верина подвели к большой резной двери, из-за которой слышалась музыка и доносились сладкие ароматы благовоний, у юноши буквально тряслись колени от волнения. Сопровождающий его демон распахнул створки, и рысенок с трепетом переступил порог, очутившись в красивой богато убранной зале. После полутемных коридоров башни рысенок на несколько мгновений ослеп от яркого света, а когда его глаза привыкли, разглядел множество диковинных растений и цветов, низкие столики, уставленные подносами с различными яствами, а также невысокий диван, на котором развалились, утопая в подушках, милорды Вадар и Талас. Откуда-то раздавалась негромкая музыка, вокруг сновали рабы, одетые лишь в прозрачные шаровары и короткие топики, независимо от пола. Увидев Верина, старший хозяин сделал повелительный жест,  подзывая юношу.

– Мы рады, что ты принял наше приглашение, – насмешливо протянул Вадар и похлопал по дивану рядом с собой. – Садись, отужинай с нами. Сегодня мы празднуем наш успех и твое будущее отцовство, так что ты имеешь полное право присоединиться к нашему пиршеству.

Верин готов был сквозь землю провалиться, лишь бы не принимать «приглашение», но на самом деле рысенок понимал, что отказаться от ужина в его честь ему никто не позволит. Неловко усевшись на диван, юноша оказался между двумя братьями. Вадар налил ему вина и лишь посматривал, надменно и насмешливо, а вот Талас… С самого своего появления в пиршественной зале Верин чувствовал взгляд младшего из братьев: липкий, откровенный, восхищенный, но в то же время пугающий. Рысенку казалось, что милорд пытается взглядом пробраться ему под одежду, это ощущение иногда ослабевало, а иногда становилось таким сильным, что юноше хотелось прикрыться, хотя он не был обнажен. Воздух между ними, казалось, звенел от напряжения, нервы Верина были натянуты как струна, от каждого резкого звука или обращенных к нему слов юноша вздрагивал и тревожно поводил плечами.

Чтобы хоть как-то справиться с волнением, Верин отпил предложенного вина – оно показалось ему довольно вкусным, хотя еле уловимый аромат сбивал с толку, вызывая смутное беспокойство. От пары глотков у рысенка так сильно закружилась голова, что ему пришлось откинуться назад, упираясь локтями в диван. Музыка, сладковатый запах благовоний и фруктов, пряное вино – все вместе вызвало вдруг в теле Верина тягучую истому. Его щеки порозовели, а губы пересохли, когда юноша вспомнил, при каких обстоятельствах его тело наполнялось такими ощущениями: обычно хватало лишь нескольких дразнящих прикосновений Грэля или одного обещающего взгляда Маршана, чтобы рысенок почувствовал дрожь, томление и желание тихо просяще постанывать…

– Ты сегодня так красив, мой сладкий… – томно воркующий голос прорвался в сознание юноши сквозь пелену заполняющего его жара. – Твои стройные бедра словно созданы для того, чтобы их ласкать… Как же я жажду почувствовать тесноту твоего тела, разреши мне… дай мне доставить тебе удовольствие…

Верин тяжело дышал, чувствуя, как веки налились тяжестью, и он не может разлепить глаза, чтобы увидеть… того, кто опалял дыханием его ухо, шепча такие откровенные признания, и чья рука неспешно гладила его бедро, поднимаясь все выше…

– Нет… не нужно… Только моим супругам можно… только они… – юноша бормотал эти слова, даже не понимая толком, что и кому он хочет объяснить.

Его тело подавалось навстречу дерзкой ладони, просило ласки, которой у него не было уже так долго, но разум пытался сопротивляться, выискивая доводы, способные прекратить посягательства на его честь. 

– Твои супруги далеко, они никогда больше не будут так трогать тебя. Как долго ты еще выдержишь без ласки? С Джазиен ты почувствовал себя мужчиной, но ведь тебе нравится совсем другое, правда, мой хороший? Ты ведь хочешь снова почувствовать себя в объятиях сильного и нежного мужчины, ощутить себя покорным сладкой страсти… Ну же, малыш, раскройся для меня…

Этот шепот сводил с ума, Верину казалось, что тягучие стыдные слова связывают его по рукам и ногам, не дают противиться, лишают сил. Его охватило желание, оно обжигало, как огонь, выкручивая мышцы, заставляя соглашаться со всем, что говорил этот голос…
Чьи-то настойчивые пальцы пробрались между бедер юноши, сжали его налившийся кровью член, потянулись к завязкам штанов…

Внезапно, словно ведро колодезной воды выплеснули за шиворот – Верин распахнул глаза, вмиг осознав, где и с кем он, и что сейчас чуть было не случилось…

– Не смейте! – громкий гневный крик прозвучал так неожиданно, что даже невидимые музыканты сбились с ритма.

Талас вздрогнул и отдернул руку от паха рысенка, словно обжегшись. Верин вскочил, переворачивая стол с яствами, разливая дорогое вино. Вино?!

– Вы опоили меня! Пусть проклятье падет на ваши головы! – юноша был в бешенстве, в ушах звенело, а мышцы готовы были разорвать сковывающие магию браслеты.

К нему уже спешили демоны-стражники, готовые скрутить непокорного раба, но в этот момент поднялся милорд Вадар. Знаком остановив и отослав демонов, он подошел к дрожащему от негодования Верину.

– Успокойся, Верин, сын Драйена. Я приношу тебе извинение за моего брата и обещаю, что он больше не будет посягать на твое тело… во всяком случае, пока ты честно исполняешь свой долг. У него были добрые намерения, несмотря на то, что он прибег к хитрости. Прости его, не стоит нам враждовать друг с другом.

В речах милорда было столько же предупреждения и угрозы, сколько лживого примирения и сожаления. Верин понимал, что ему ничего не остается, кроме как сделать вид, что он простил своих хозяев и не держит на них зла. Заверив бесстыдно улыбающегося Таласа в своих «добрых чувствах», рысенок упросил проводить его обратно в темницу. И только оказавшись за пределами пиршественной залы, он вздохнул с облегчением.

В эту ночь Верин долго лежал без сна. Мысли в его голове были одна безрадостнее другой. «Талас не отступится от задуманного – я видел это в его глазах. Лишь вопрос времени – как скоро я окажусь в его постели. И тогда – как бы я не сопротивлялся, он овладеет мной, отобрав у меня последнюю надежду… надежду на возвращение… Прошло уже столько времени – почему же мои супруги даже не сделали попытки вернуть меня?! Может… и не стоит мне так уж противиться чужим ласкам… Если я больше не принадлежу моим мужьям, если они так быстро смирились с моей потерей – мне все равно, кто и как будет владеть моим телом, все едино…»
Подушка быстро намокла от слез, рысенок поведал ей всю свою тоску и боль. Но засыпая, он почувствовал слабый лучик надежды. Словно кто-то невесомо погладил по золотым кудрям и прошептал: «Держись, котенок. Мы с тобой, не оставим тебя. Уже скоро…»



***
Грэль поежился и сильнее вжался в грудь мужа. Он впервые оказался в этих землях – за Южными горами, и все здесь казалось ему слишком мрачным, опасным, безрадостным. Позади остались невероятно сложные недели: Маршан снова обивал пороги всех своих союзников, собирал заверительные грамоты, добивался согласия поддержать его претензию перед королевой личей, от одного имени которой многие закрывали перед ним свои двери. Грэль занимался подготовкой драконов к долгому пути, отбирал самых надежных и искусных воинов для сопровождения, кроме того нужно было на кого-то оставить хозяйство и назначить временного регента для управления Южными землями во время отсутствия князя. По поводу последнего у них с Маршом были разногласия, чуть не закончившиеся крупной ссорой. Грэль тяжело вздохнул, вспоминая крики мужа и свои злые обвинения…

– Как ты не понимаешь?! Я не могу оставить без присмотра замок, свои земли! Я и так забросил свои прямые обязанности и едва ли знаю, что творится у моих вассалов! Если мы улетим вдвоем, только ленивый не сможет захватить наш дом и занять мое место!

– Это ты не понимаешь! Я ДОЛЖЕН лететь, должен быть там, помочь спасти мальчика! Ты сделал из меня жену, почти наложницу! Так и прикажешь сидеть у окна и вышивать, ожидая, когда ты совершишь все подвиги?! Ты обещал, что мы будем равны в браке! Я был воином, между прочим, если ты не забыл! А если бы негодяи похитили меня – ты бы полетел за мной? Оставил бы замок?..

Грэль содрогнулся, прогоняя из мыслей тяжелые воспоминания, его снова затопило чувство вины за все обидные слова, выкрикнутые в лицо супруга.

– Прости меня… – виновато прошептал он в сотый раз, утыкаясь в шею князя.

Маршан крепче обнял полуэльфа и поцеловал в макушку, продолжая одной рукой управлять своим боевым драконом.

Чудо, что супруги не разругались до непоправимого. Только бескрайняя любовь помогла им остановиться. В какой-то момент Грэль закрыл лицо ладонями, чтобы князь не видел его слез, и через миг оказался в судорожных объятьях супруга. Было решено лететь вдвоем и назначить достойного регента. Накануне отлета Маршан провел сложнейший магический обряд, устанавливая незримую связь с сэром Перином, выбранным для столь почетной и ответственной должности. Этот обряд позволял князю видеть как на ладони помыслы своего регента, так что в случае, если сэр Перин задумает предать своего владыку, Марш узнает об этом быстрее, чем вероломный вассал составит план действий.

И все же они очень нервничали. До сих пор их вели только догадки – ведь кроме слов Рэзела не было никаких других доказательств, что рысенок находится у Вадара, к тому же никто не мог предугадать, как их встретит королева личей. Она вполне могла разрешить тяжбу в пользу своих вассалов, а не каких-то чужеземцев.

Грэль через плечо мужа окинул взглядом их кавалькаду. Да, их появление в столице нежитей будет эффектно. Пятнадцать боевых драконов с лучшими воинами Марша – среди них только четыре демона, остальные - военные маги, кроме того еще пять драконов, нагруженных подарками королеве, как сказал Марш: «Ей нужно показать, что мы готовы решать вопросы и миром, и войной». И все же результат их посольства никто не брался предсказать, а лететь второй раз к Оракулу сочли неуместным.

– Мы ведь все равно должны использовать все шансы, правда? – говорил Грэль, облачаясь в легкую кольчугу из заговоренного белого серебра и прикрепляя к бедру меч, которого не касался более тридцати лет.

Стоило им пересечь границы земель, принадлежащих королеве, навстречу выскочило целое маленькое войско упырей всех мастей и размеров. Закованные в броню драконы, огромные фигуры на них, окутанные темным дымом – все это, несомненно, производило впечатление. Полуэльф еще дома прочитал все, что нашел про обитателей здешних мест, но все же увидеть своими глазами демонов тьмы в боевом обличии, не говоря уже о живых скелетах, устрашающих зомби и каких-то загадочных существах, не поддающихся описанию – это могло потрясти кого угодно. Воины Марша занервничали, их боевые драконы предупреждающе выпускали из ноздрей клубы дыма, со стороны встречающих посыпались пока еще завуалированные насмешки и угрозы.
Единственным, кто сохранил полное спокойствие и хладнокровие в сложившейся ситуации, оказался Маршан. Он достал из кошеля на поясе запечатанный своей печатью свиток, снял со своего запястья драгоценный браслет и передал все это высокой фигуре, замотанной в черный плащ, с устрашающей маской на лице и впечатляющим огненным ореолом вокруг головы. Браслет отправился в карман плаща, свиток – в специальную шкатулку, которую тут же запечатали с помощью чар, а отряд Марша взяли в плотное кольцо для сопровождения ко дворцу королевы.

– Ох, мне это не нравится… Очень напоминает, как если бы  нас взяли в плен, – бурчал Грэль, стараясь не слишком прижиматься к супругу.

Полуэльфа порядком раздражали оценивающие и откровенно жадные взгляды ближайших рыцарей тьмы, которые буквально прожигали его насквозь во время полета, и теперь Грэль хотел показать чужакам, что он летит в качестве воина, а не «любимого наложника князя».

– Не беспокойся, у них так принято. Мы ведь не стали соблюдать формальности – отправлять гонца с просьбой принять наше прошение, ждать пока придет ответ о том, что просьба принята к рассмотрению… Знаю я эту нечисть, у них бумажная волокита процветает едва ли не лучше, чем военное дело. Восточный владыка многое порассказывал мне про здешние порядки… Не смотри так удивленно, я и сам не знаю, что у него за дела с нежитью, но он неплохо осведомлен о том, как тут добиться своего.

Советы пронырливого Восточного князя действительно пригодились. Льстивыми речами и дорогими подарками в королевстве личей можно было получить все, что угодно. Не прошло и двух дней, как отряд Маршана преодолел все кордоны и опустился возле дворца королевы. Она уже была осведомлена о неожиданном визите гостей из-за Перевала, как здесь называли Южные горы, поэтому князя с супругом довольно любезно встретили, предоставили шикарные апартаменты для отдыха, выставили изысканное угощение.

– Королева примет вас завтра на закате, она милостиво распорядилась дать вам отдохнуть с дороги, – провозгласил один из некромантов, которые как приклеенные сопровождали каждый шаг гостей по дворцу.

– Драконов кормить только тем, что привезли с собой, да и сами не налегайте на предлагаемые блюда и вина, пусть сначала хозяева отведают, – тихо наставлял Марш своих воинов, которым отвели для ночлега комнаты попроще.

Ночью Маршан с супругом почти не сомкнули глаз. Грэль попытался найти рысенка своим внутренним зрением, но только потратил впустую силы.

– Просто ты волнуешься и не можешь сосредоточиться, – успокаивал князь расстроенного полуэльфа, держа его на коленях и поглаживая по спине.

Еще один день прошел в бесцельных волнениях. Нежити старались если не проявлять дружелюбие, то хотя бы не провоцировать конфликты, но все же, доведенные до предела неизвестностью, гости чувствовали себя как перед боем.

– Королева ожидает вас, – замогильный голос одного из некромантов проник в самое сердце.
Грэлю на миг показалось, что его заживо опускают в ледяной гроб, но Марш сжал его руку, что-то прошептал, и полуэльф очнулся, отогреваясь.

– Вот поганец, то ли на крепость проверяет, то ли предупреждает, чтобы не рыпались, – процедил сквозь зубы князь, мрачно сверля спину небрежно вышагивающего впереди чернокнижника.

– Не отходи от меня, хорошо? – обеспокоенно прошептал Маршан все еще бледному полуэльфу перед тем как их ввели в мрачную темную залу.

Тусклый свет едва пробивался сквозь узкие окошки под самым потолком, его хватало лишь на то, чтобы обрисовать неясные силуэты присутствующих.

– Я не люблю свет, он делает меня больной… – раздался в темноте странный голос.
Скрипучий, неживой, не выражающий никакие эмоции – этот голос не мог принадлежать живому существу, он нагонял на присутствующих даже не страх, а жуть и  желание немедленно умереть.

– Но ради гостей с юга я потерплю, – продолжил голос, и тут же, повинуясь чьей-то магии, в зале вспыхнуло несколько факелов.

Грэль позволил себе выдохнуть и обнаружил, что его крепко прижимает к своей груди Марш. Князь был напряжен, казалось, под его кожей переливается энергия, вырываясь наружу с дыханием, окутывая их охранным покровом.

Очень странный звук, не похожий ни на что слышанное ранее, раздался из дальнего угла залы, где на высоком троне сидела маленькая иссохшая фигура, укутанная в плащ. Не сразу присутствующие поняли, что королева изволила засмеяться.

– Вы можете не тратить силы. Здесь вам ничего не угрожает. А от страха нет лекарств.
Грэль вспыхнул, поняв, кого имеет в виду королева. Он осторожно высвободился из объятий мужа и встал с ним рядом.

Маршан сделал глубокий вдох и принялся излагать свою просьбу. Вообще-то, изначально она была претензией, но в присутствии сильнейшей из Мертвых каждый смертный ощущал такой трепет и ужас, что сил оставалось разве что на просьбы. Тем не менее, воровство законного супруга осуждалось во всех землях, и королева не могла не согласиться с правом князя потребовать вернуть свою собственность.

Выслушав устный рассказ гостя, владычица мертвых протянула руку к шкатулке со свитками. Грэль не смог удержаться от содрогания: высохшая за тысячелетия коричневая кость, обтянутая прозрачной серой кожей, выглядела по меньшей мере мерзко. Свитки тихо зашуршали в руках королевы, она внимательно прочитала список именитых лордов Соединенного королевства, взывающих к справедливости во имя мира между их землями, еще более тщательно изучила опись подарков, доставленных ей из-за Перевала предприимчивым князем. Пауза затянулась на целую вечность, наконец безжизненный голос проскрипел:

– Шар.

Грэль вздрогнул и с удивлением воззрился на мужа, но Маршан лишь побледнел и затаил дыхание, не спуская глаз с владычицы. Тем временем за спиной королевы что-то зашелестело, произошло какое-то движение, и перед троном вдруг возник низкий столик с покрытым темной материей большим шаром.

– Силы земли и небес, помогите… – чуть слышно прошептал князь; Грэль почувствовал, что его супруг находится в крайней степени волнения.

Королева снова зашуршала свитками, один из них она поместила над шаром, держа пергамент в вытянутой руке. Скрипучий голос забормотал заклинания, шар засветился холодным синим светом, и в момент, когда вторая костлявая рука сдернула с магического ока покрывало, таким же светом засветился и свиток. Это длилось всего миг. Затем снова наступила темнота, разрываемая кое-где лишь неровным светом факелов.

– Вы не солгали, – голос был по-прежнему бесстрастным, но у Грэля явно разыгралось воображение, раз ему почудилось разочарование в этом скрипе. – Что ж, вы можете предъявить права на своего супруга. Он находится в Черном Трезубце на положении раба, и насколько я успела разглядеть, с ним там весьма неплохо обращаются.

Полуэльф похолодел и неверяще уставился на закутанную в плащ высохшую мумию. Вот теперь он явно уловил насмешку, скрытый смысл, даже вопрос: «Уверены ли вы, что мальчик так уж жаждет вернуться?» Осторожно выдохнув, Грэль отвел глаза, стараясь прогнать из сердца черную тень сомнения.

– Королева подпишет приказ о возвращении вам супруга, вы также сможете потребовать у похитителей достаточную компенсацию. О том, какое наказание они понесут от руки ее величества, вам знать не обязательно. Чтобы облегчить вашу миссию, королева даст вам сопровождающего, облеченного особыми полномочиями.

Некромант, который сопровождал изможденных гостей к их покоям, говорил что-то еще, перечислял титулы и достоинства некоего советника, который будет представлять власть королевы перед похитителями, но Марш и Грэль почти его не слушали. Едва очутившись одни, они бросились в объятья друг друга, чуть не заплакав от облегчения.

– Мы нашли его!

– У нас получилось!

Со дня похищения Верина прошло два месяца…