вечная любовь

      
1
     Солнце нещадно палило Арише в глаза, но она и не думала отворачиваться. Пусть жжёт. У неё и так пожар внутри. Ещё бы спалило эти корявые буквы в тетрадке. Не видеть бы. Французский язык. Как не хочется учить. C;est clair (Сэ клер – понятно). Comme vous voulez (Ком ву вуле; – как хотите). Avec plaisir (Авэ;к плэзи;р – с удовольствием). С каким ещё удовольствием? Просто хочется поехать с классом в Париж на весенние каникулы. Просто хочется быть ближе к высокомерному Алёшке, который и не собирается её замечать. Крутится с наглой и рыжей Алёнкой из параллельного «б». А я? Au secours! (О скур – на помощь!) Dites, s; il vous plait (Дит силь ву плэ – скажите, пожалуйста). Поедет только тот, кто справится с заданием. Поедут лучшие. C;est la vie (Сэ ля ви – такова жизнь).
     Отец что-то кричит из коридора. Ах, это не ей. После недавнего весёлого празднования сорокалетнего юбилея обратился за помощью к фирме. Прислали немую уборщицу. Других не было. Все заняты. Весна. У всех срочные дела. Грязи, слякоти больше. На всех чистюль чистильщиков говорящих не хватает. Остались только беззвучные, тихие, почти незаметные. О, судя по грохоту, нет! Что это там упало? Отец в недоумении и гневе. Его любимая кружка. Вдребезги. На полу. О-ля-ля! Минус в зарплате… А она ничего, лёгкая стрижка, внимательный взгляд. Улыбается виновато. При этом уверена и горда собой. Уборщица без комплексов. Интересно. Выходит, не все стремятся к богатой и сытой жизни. Но откуда ощущение, что никакая она не немая, просто не хочет говорить? Словно знает истинную цену словам. Или я ошибаюсь?
     – Ты уроки сделала? – Это уже мне. Что он такой злой, интересно, сегодня? Ах, да, кружка. Её не жалко. Давно пора заменить потёртую, треснутую по всем швам глиняную искусственную древность на что-то более современное и весёлое. И как она продержалась так долго? Мамин подарок. Бедный папочка, всё не может забыть. А я ничего не помню. Только бабушкины рассказы.
     – Не волнуйся, папочка, я тебе новую из Парижа привезу. Ты какую хочешь, с Эйфелевой башней или с собором? – Немая посмотрела с благодарностью, чуть заметно кивнула. Нет, она точно не немая.
     – Ты тест на отлично пройди. Постарайся! – Да стараюсь я, стараюсь. Легко сказать! Ты сам когда в последний раз правила учил? – Это я уже про себя. Зачем дразнить монстра, который и так вот-вот взорвётся.
     – Хочешь, репетитора наймём? Зря что ли мы всем родительским комитетом бились именно за ваш класс! Это же не просто поездка, а культурный обмен двух школ. Ты хоть представляешь, как это интересно! Какой бесценный опыт! В наше время мы не могли такое общение себе позволить, даже мечтать не смели! – Всё, завёлся, надо срочно исчезать. Но в его словах есть, как всегда, крупинка правды. Аленки-то из параллельного «б» не будет с её английским… А это шанс остаться без вертлявой соперницы, ближе к предмету обожания. И Ариша, воодушевившись, отправилась в свою комнату. Минут через пять вошла немая. Окинула взглядом аккуратные девичьи апартаменты. Одобрительно кивнула. Ариша улыбнулась в ответ. Рано оставшаяся без матери, она с детства привыкла всё раскладывать по своим местам сразу, чтобы не мучиться потом и не повторять бессмысленных телодвижений. Их и так предостаточно. Немая бросила взгляд в открытую тетрадь. – Ici le passage est interdit ( Иси; лё пасса;ж эт энтерди; – Здесь нет проезда), – прочитала она негромко на чистом французском. – В одном предложении две ошибки. Хочешь, помогу?
    Ну разве можно от такого приключения отказаться?
    – Позвони. – На стол легла солнечного цвета визитка с красиво закруглёнными буквами: переводчик Светлана Юрьевна Видова. Во дела! – Да, ты же умеешь хранить секреты? – Уже в дверях, доверительно кивнув, добавила она и вышла.

    На встречу с говорящей «немой» Ариша летела как на крыльях. Ей было безумно интересно узнать, какая немыслимая авантюра могла заставить таинственную женщину прийти в их квартиру, да ещё по такой нелепой причине. Всё оказалось до банального скучно и просто. Как и бывает в жизни. Никакой таинственности. Светлана Юрьевна запросто поведала о том, что она – давняя подруга директора фирмы «Добрая помощница». В тот вечер заглянула к ней в гости попить чайку, отвлечься от монотонного трудового дня. До этого шесть часов, скованно просидев в неудобном кресле, говорила и говорила, переводя скучные фразы научной конференции. В офисе у подруги было более чем оживлённо. Жуткий кавардак, аврал. Все работницы – нарасхват. Словно весь город срочно кинулся наводить порядок в оттаявших после зимы квартирах. Ей было весело наблюдать за хаотичными движеньями сотрудников. Одни приходили, другие уходили. Всюду банки, склянки, какие-то тележки. Ей самой не хватало физической нагрузки. А тут её было предостаточно. Вот парадокс. Целый день неподвижности, и ты без сил. А попробуй что-нибудь поделать, и утраченные силы начинают возвращаться. Недаром говорят, что смена занятий, есть отдых.
    К непритязательному, редко обращавшемуся, всегда щедро платившему клиенту, ехать было некому. Терять подруге его не хотелось. А за отчаянной Светкой должок числился, ещё студенческий. На третьем курсе девчонки отрабатывали педагогическую практику в дальнем Подмосковье, и Татьяне пришлось вкалывать неделю за двоих, потому что Светлана неожиданно и опрометчиво влюбилась по уши и рванула вслед за любимым в соседний город. А сразу по возвращении рыдала сутки напролёт. К детям её категорически нельзя было допускать… Женщины посмеялись, вновь вспоминая, посочувствовали друг другу.
    – Я за тебя неделю пахала. Не облезешь за два-три часа.
    – Зашла чайку попить, называется.
    – Да ладно, Свет, у него там чуток тарелок, я ж его знаю. Живёт в твоём районе. Соседний дом почти. Время на дорогу тратить не надо. Копейка опять же не лишняя. Или один час руками поработать или языком полдня молоть. – И Татьяна Игоревна, как искусный пантомим, так ловко это изобразила, что обе невольно расхохотались.
    – Ну, ты умеешь уговорить! – Сквозь выступившие слёзы согласилась Светлана.
    – Зря что ли директором работаю.
    – В смысле уболтаешь кого хочешь?
    – Нынче никого не уболтаешь. Времена не те. Но с умными договориться можно.
    – Какой грубый подхалимаж.
    – Вот видишь, тебе уже веселее.
    – Что хочешь ему говори, но я ни слова не произнесу.
    – Да ладно, а вдруг? Думаешь, так легко общаться, притворившись немой?
    – Да не хочу я общаться! И говорить ничего не хочу, на-го-во-ри-лась. И работаю я, кстати, мозгами, поняла?! Хотя и они не всегда спасают. Вот так зайдёшь к подруге, чтобы помолчать и отдохнуть, а вместо этого вступишь с ней в полемику и выйдешь полностью проигравшей.
    – А может, это будет главный выигрыш в твоей жизни?
    – Знаю, на что намекаешь, сердобольная ты моя. До сих пор не можешь на одиноких подружек равнодушно смотреть. Тебе бы ещё брачное агентство открыть! Отбоя бы от клиентов не было! Не уговаривай больше. Я же согласилась. Давай адрес. Но, клянусь, не скажу ни слова, даже если твой подопечный вылитый Шарль Азнавур.
    – Слушай, – тут у Татьяны Игоревны впервые за вечер хитро загорелись глаза, – а он действительно на него похож… – Обе подруги обожали Азнавура, это и сблизило их вначале.

    Светлана Юрьевна рассмеялась: «Вообще, моя подруга та ещё авантюристка, не зря её бизнес процветает!» И немного помолчав, добавила: «Но если бы мне кто раньше сказал, что пойду в чужую квартиру, к незнакомым людям, порядок наводить, не поверила бы». И, взглянув лукаво на Аришу, добавила: «Наверное, я почувствовала, что помощь моя кому-то очень нужна. Как думаешь?» Ариша согласно кивнула. «И давай договоримся: отцу ничего не рассказывать. Не хочу подругу подводить. Ты меня понимаешь? В конце концов, могут же у нас быть свои маленькие секретики?»

    – Ты по-настоящему французский знать хочешь или так, лишь бы отговориться от отца и учителей? – Ариша покраснела. «Сказать ей правду?»
    – Понятно. И как зовут твоего принца?
    – Алексей.
    – А он действительно принц? – Ариша задумалась. Скорее да, чем нет. Высокий, тонкие черты лица, глаза карие, пронзительные. Конечно, он красив. И главное, всегда знает, чего хочет. Не то, что Егор, который вечно крутится под ногами. Чего это вдруг она про него вспомнила? Да ещё как о щенке – вечно под ногами. Не такой уж он и низкорослый. Просто куда ни повернёшься, всюду – он. Вот и сейчас, до того крепко в сознание врезался! Спросили про Алексея, а вспомнился не только он. Впрочем, про любовь свою Ариша никогда не забывала. Она и мукой её была и спасением. Держала крепко за школу, наполняя уроки особым смыслом. А герой, возможно, и не догадывался о бурлящих рядом чувствах. Девушка боялась к нему подойти, считая себя не достаточно красивой, умной, раскованной. На самом деле, кто такая она и кто он?!
    Светлана Юрьевна, подождав терпеливо ответа и, так и не услышав его, понимающе кивнула:
    – Если твой Алексей действительно того стоит, мы будем заниматься. Одолеем любые вершины. Французский будет покорён! – И желая хоть как-то снизить напряжение, она артистично, по-наполеоновски выпятила грудь. Ариша снисходительно улыбнулась.

    Весёлая «немая» оказалась классной тёткой. Несмотря на разницу в пятнадцать лет, она удивительно тонко понимала все треволнения своей новой подопечной. Слушала её внимательно и умела несколькими словами точно выразить то, что Ариша чувствовала, но не могла объяснить. Всё-таки опыт – великая вещь. В ответ на это преподавательница смеялась и говорила, что лучше молодости ничего нет. А однажды доверительно поведала о том, что Ариша напоминает её саму во времена школьной юности: хрупкую, испуганную, неуверенную в себе, хотевшую всего сразу. Это в студенчестве, немало пережив, Света набралась смелости и стала такой как сейчас. А в школе…
    В последний день занятий Светлана Юрьевна передала девочке конверт, скромный презент для папы. Обе посмеялись над тем, что кружку можно и не везти из Парижа, а купить тут же, на китайском рынке. Решив прогуляться напоследок, пошли окружной дорогой к метро. (Арише надо было в университет, с недавнего времени она стала заниматься в географическом кружке). В одном из уютных двориков девушка увидела Алексея. Он, вольготно развалившись, сидел на скрипучей детской качели. Две симпатичные девушки стояли рядом. Одна, не отрывая от него восторженного взгляда, крепко держалась за железные прутья качели, направляя их туда-сюда. Вторая, хоть и была неподвижна, казалось, готова была выполнить любое его желание. Вот бы Арише оказаться на их месте! Но её даже не замечают!

    – Слушай, ему действительно только короны и не хватает. Настоящий принц. Интересный мальчик. Так ты хочешь быть в его свите?
    – А вы откуда знаете, что это он? – Но Светлане Юрьевне ничего не надо было объяснять. Её проницательность не знала предела. Да и большой проницательностью не надо обладать, достаточно взглянуть влюблённой в глаза и сразу всё становится ясно. Жаль только, ясно не тому, к кому эти взгляды обращены. А вдруг она для Алексея тоже как щенок, который никуда не денется в ожидании ласки?
Впервые девушка поймала себя на такой невыносимо тяжёлой мысли. Впервые стало нестерпимо горько от близкого присутствия женщины, от которой трудно скрывать потаённое, личное, больное, не дающее покоя. Любовь не в радость. Словно та вывернула наизнанку все чувства и рассматривает грубо.
    – Аришенька, а ты уверена в том, что он тот, кто тебе нужен? – Вот хирург, режет по живому.
    – Да, – произнесла Ариша, невольно начиная сомневаться и путаться в собственных мыслях. Такое произнесённое «да» нуждалось в защите, а сил для сопротивления не было. Заглянуть в себя стало страшно. Может быть, лучше оставаться в неведении? Но Светлана Юрьевна уже выбила ногой дверь и затопала по тёмным закоулкам подсознания, грубо и точно выверяя каждый шаг.
    – А ты ему нужна? Слушай, если мы стремимся к недостижимому совершенству или тому, что нам кажется совершенством, мы бежим от реальности, мы бежим от себя.
Арише стало ещё хуже. Пошли бы вы все куда подальше со своими нравоучениями. Какое вам дело?! Какое её дело? Это моя жизнь. Моя! Или быть абсолютно свободной не удаётся никому?
    – Ты себя любишь? – Слова летели откуда-то сбоку, пробиваясь сквозь толщу наваливающихся откровений.
    – Да, – удивилась вопросу девушка. – Я как-то об этом не задумывалась.
    – А зря не задумывалась! Любить себя необходимо! Хоть и трудно порой до невозможности. Вот сейчас у тебя есть отличный повод себя похвалить и за себя порадоваться!
    – Чему тут радоваться, – вздохнула Ариша, глядя на неприятную ей, вольготную троицу.
    – Ты не права. Всегда есть чему радоваться и даже очень. Мальчик миссию свою выполнил. Спасибо ему!
    – Какую ещё миссию? Вы о чём!? – Ариша неожиданно для себя напряглась ещё больше, но уже по другому поводу. Кто её знает, эту Светлану Юрьевну! Притворялась немой, может она вообще папашин шпион. Чёрт! А вдруг?!
    – Ну как же… Ради любви покорён французский. Можешь теперь общаться на прекрасном языке с кем хочешь. А это большое дело! И вообще, ты – молодец, что влюбилась! Любовь учит лучше любых наук. Слушай, а если бы твой Алексей был сумоистом, ты бы ходила с ним на тренировки сумо? – Тут Светлана Юрьевна понизила голос и, заговорчески наклонившись к напрочь растерявшейся девушке, произнесла: – Представляешь, какая бы из вас получилась великолепная парочка! – И смешно расставив руки и ноги, слегка присев, потопталась на месте. Ариша невольно улыбнулась. Нет, представить стройного красавца Алексея огромным, арбузного вида, сумоистом она никак не могла. Ей стало немного легче. Перед поворотом к метро, она ещё раз оглянулась. Картинка во дворе показалась маленькой и размытой.

     Продолжая двигаться по инерции на ватных ногах, Ариша и не заметила, как очутилась в метро. В душном вагоне с головой укуталась в капюшон, чтобы никого не видеть. Всю дорогу девушка сбивчиво искала ответы, запутываясь с каждым новым вопросом всё сильнее. Подойти к своему кумиру и прямо спросить – страшно, не хочется выглядеть глупой и полностью уничтоженной в случае отказа, насмешливого взгляда, презрительного тона. Чем она хуже тех девушек? А, может, она потому и не подходит, что заранее знает ответ. И он для неё, ответ этот, страшнее смерти.

     На другой день, несмотря на воскресенье, принимающая сторона (преподавательница парижской школы) была готова провести проверочный тест и поговорить с каждым из претендующих на поездку учеников. Шанс был у всех. Лишь бы сдать. Алексей уже был в классе. Ариша, не смея поднять глаз, шла мимо него на своё место, как вдруг… ОН предложил ей сесть рядом, за ОДНУ парту. Едва справившись с волнением, она ответила на все письменные вопросы и свои и, главное, его, и, поджидая на лестнице наконец-то оценившего её возлюбленного, услышала наверху до боли знакомый голос, говоривший кому-то: «Да что вы, девочки, как я могу вам изменить, она же лучше всех сейчас французский знает. Вот вы бы смогли так же ловко и быстро с трудными заданиями расправиться, как она? Да ещё за двоих?» Поплывшие следом смешки поползли по телу, колючими иголками забираясь внутрь.
 
2
     Париж плыл за окном, и это было удивительно. Знакомые картинки из интернета превратились в реальность. Другая реальность сидела рядом и ещё не догадывалась об этом. Как это она раньше не замечала Егора? Нет, замечала, он её раздражал, вечно маячил перед глазами. А сейчас, что бы она делала без него? Конечно, кругом неугомонная орда орущих одноклассников, но только он знает, что ей нужно в данный момент. Всё для неё. Как это здорово! Ценить себя, свою привлекательность, свою улыбку, знать, что ты красива, желанна. В Париже они всего третий день, а у неё уже есть собственный портрет, сделанный французским художником. Так просто, «Давай он тебя нарисует», – сказал Егор, заметив Аришин взгляд. А ведь обязанный ей своей поездкой Алексей крутился рядом. Крутился вокруг себя. Выискивал новых жертв. Алёнка-то осталась дома, бедная.
     Потом была экскурсия на Эйфелеву башню. Там Ариша словно прозрела, голова закружилась открывшихся перед нею возможностей. Она смотрела вниз, но видела не острые шпили и не аккуратно расставленные, разноцветные мазки домов. Ей открылась тайна: уходящие в лёгкую бесконечность дороги не терялись; а хрупкая ленточка Сены огибала земной шар, передавая с текущими водами свой великий дар и благословение следующей реке, морю, океану, смешиваясь и перемещаясь повсеместно по вселенной. Она увидела один из совершенных пазлов сотворённого и сохранённого мира. Того, который лежал за горизонтом, того, который был больше её, Егора, отца, Светланы Юрьевны. Открывшаяся панорама развернула перед девушкой необозримую вселенную во всей своей парижской красе, перевернула все её представления о жизни с ног на голову или наоборот, поставила её голову на место. Когда она, слишком резко наклонившись вниз, чуть пошатнулась, Егор схватил её за руку и тут же отпустил испуганно.
     Разве такое возможно, вот так, внезапно, не спросясь, уходит одна любовь и приходит другая? Значит, та, первая, была не настоящей? Или влюблённая обманывала себя, мечтая о внимании общепризнанного героя, который, при ближайшем рассмотрении, героем вовсе не оказался. Но не могут же все, кроме неё, быть слепыми? Или это с ней что-то не так? Или всё дело в том, что у каждого свои герои, свои цели и желания. И они не обязательно совпадают с теми, ради которых возникли.
     Ариша покосилась на Алексея, хохочущего в первых рядах. Егор перехватил взгляд. Он всё еще беспокоился. Он всё ещё не верил такому долгожданному (с седьмого класса её любил), и всё же неожиданному счастью. Одно дело крутиться в школе, стараясь как можно чаще попадаться самой лучшей девушке на глаза, другое дело быть для неё необходимым здесь, в незнакомой стране, куда она так стремилась, а он стремился за ней, французский ради неё выучил.
     Ариша на мгновение отвернулась от проплывающего за окном Парижа, чтобы незаметно ещё раз улыбнуться Егору. Ей хорошо было рядом с другом, с которым до мельчайших подробностей можно разглядывать мир, внося в него, по возможности, свои коррективы.
 
3
     Юрий Павлович после отъезда дочери никак не мог навести должный порядок в квартире. То ли волновался излишне из-за Аришки, всё-таки первый раз так далеко одна, без него, уехала. То ли никак не мог привыкнуть к образовавшейся тишине. Такой тишины давно в квартире не было. Юрий Павлович включил компьютер, с радостью обнаружил письмо. Наконец-то. Прислала. Уже три дня в Париже! Вот поросёнок, на французском. Не может без того, чтобы не позлить отца. Ну что ты с ней будешь делать! Письмо же надо как-то перевести. Незнакомые буквы должны обрести смысл. Срочно. Найти номер репетитора. Светлана Юрьевна. Где-то записан в ежедневнике. Он разговаривал с ней вначале, договаривался о занятиях. Дотошно всё расспрашивал. А как иначе? Тем более, эту репетиторшу нашла сама Ариша. Юрий Павлович любил порядок во всём, старался и жизнь дочери держать на контроле, как мог, ненавязчиво, на расстоянии, но быть в курсе всех её важных дел. Она сильно изменилась в последнее время, повзрослела. Занятия явно пошли на пользу. Прибегала всегда восторженная. При этом начала и по другим предметам пятёрки получать. Где же этот номер сотовый?.. Юрий Павлович прислушался: вроде спокойно на кухне: льётся вода, моется посуда. Сегодня он опять вызвал немую на помощь. Тоже Светланой Юрьевной зовут, кстати. Везёт ему. Почему именно её? – Поинтересовались в агентстве. Пришлось директрисе путано объяснять о выдающихся способностях и невероятной произведённой чистоте, и нести ещё какую-то околесицу (такая неловкая сотрудница, расколотившая его любимую кружку, вряд ли была на хорошем счету). Не мог же он, в самом деле, сказать правду. Правда состояла в том, что ему ужасно захотелось вернуться в тот вечер, с которого изменилась их с дочерью жизнь. Девочка тогда словно ожила, словно открыла в себе удивительные способности, о которых не догадывалась раньше, чему-то радовалась, смеялась. Он подумал даже, не влюбилась ли? Немало откровенных, душевных часов провели они с тех пор вместе. Кто эту молодёжь поймёт?! Разбитая кружка, внезапный интерес к французскому. Жизнь как глина. Вот и в тот вечер, словно не памятный кусочек фарфора раскололся на мелкие кусочки, а прошлое рассыпалось для того, чтобы появилось место для настоящего. Он, конечно, хорош. Даже имени «лучшей работницы» не знал. «Та, которая… тогда-то». Ужас! Пришлось так и сказать – немая. Директриса только неприлично громко рассмеялась в ответ. Произнесла, радостно ликуя, по слогам Свет-ла-на Юрь-ев-на.
     Вот он, номер: 8 9… Юрий Павлович потыкал кнопки. Тут же, на коридорной тумбочке, в открытой, брошенной небрежно чужой сумочке отозвался телефон. От неожиданности Юрий Павлович отключил свой. Стало тихо. Оба телефона молчали. Он набрал номер снова. По узкому коридору завальсировала маленькими шажками неповторимая «Вечная любовь» Шарля Азнавура. Да неужели!? Сходство с великим шансонье всю жизнь его забавляло, не позволяя забрасывать гитару в дальний угол. Хорошо, что уборщица немая… Или нет!? Зачем ей громкий звонок? Совпадение? Очередные Аришкины козни!? Это уже слишком! С третьей попытки, не веря себе, сомневаясь, рука сама потянулась к наглому звонку. На светящемся дисплее горело коротко и ясно «кружка». Так, с протянутой рукой, дрожащей непредсказуемым вызовом судьбы, Юрий Павлович и зашёл на кухню. Таинственная незнакомка мыла окно. Солнечный свет яркими бликами играл по всей комнате, отражаясь на глянцевой поверхности мебельного гарнитура.
     – Так, значит, вы обе, с самого начала, были заодно!? Вы что задумали? Кто Вы и что Вам нужно? – Светлана Юрьевна оглянулась. На лице – ни капли смущения. Ещё и улыбается?! Что за женщина?! И дочь. Тоже хороша! Такое скрывать!
     – Нет, мы познакомились, когда я была «немой». Сейчас окно домою и расскажу.
     – Нет уж, давайте вместе домоем. Целее будет…