Таёжные были. Машка

        Ранним солнечным апрельским утром старенький автобус, рассекая редкие и какие-то рыхлые клубы тумана, неторопливо тащился по ухабистой таёжной дороге. Она тянулась через лес, изредка пересекая выстеленные брёвнами, а поверх брёвен отсыпанные глиной болота. Несколько говорливых речушек преграждали путь, но через них бригада дорожников настелила мосты, так что путь был преодолим. На работу в свои деляны ехали рабочие верхнего склада. Там они валили, обрубали сучья и трелевали тракторами на эстакады могучие корабельные сосны, откуда их лесовозами увозили в посёлок на нижний склад. Он располагался на берегу реки. Там уже другие рабочие разделывали лес по сортименту, увязывали в плоты или грузили на баржи. А дальше, по воде, – на переработку на  лесопромышленный комбинат.
       Так вот, автобус потихоньку тащился к лесосекам, мужики: кто дремал, кто разговаривал с соседом, некоторые от нечего делать просто глазели в окно. До места оставалось несколько километров. Тайга неохотно расступилась, машина выехала на болото шириной метров четыреста. Вдруг водитель, дядя Вася, тормознул и остановил автобус.
      – Смотрите, мужики! Да вон там, на той стороне болота! Видите? Медведь лося гонит!
       Все уставились в окна. И правда, по противоположной кромке  болота нёсся лось, а за ним кубарем, как большой мяч, катился огромный бурый медведь. Зверь поднимался на задние лапы, потом прыгал, падал на передние, опять поднимался на задние… Впечатление было такое, будто медведь и вправду не бежит, а катится. Да так быстро! Люди онемели, затаив дыхание, наблюдали это состязание двух лесных богатырей. Через несколько минут звери скрылись за мыском леса, узкой полоской выступающим в болото.
        Автобус поехал дальше, мужики все враз заговорили, рассуждали: кто выиграет в этом поединке. С одной стороны, медведь не так давно поднялся с берлоги, ещё не окреп после зимней спячки, не наелся вдоволь, сил не набрался. Только голод гонит его с таким упорством за добычей. А, с другой стороны, лось зимой тоже не жировал, перебивался, как мог. Но жить-то хочется! Вот и гонит страх из последних сил…
       Вскоре подъехали к стану, дядя Вася остановил автобус возле вагончика-столовой, повара с помощью мужиков быстренько выгрузили продукты, воду во флягах, а бригады лесорубов так же быстро разошлись по делянам. Затрещали бензопилы, заурчали трактора – началась работа.

Дядя Вася должен был отвезти в посёлок Степана, ночного сторожа и водогрея в одном лице. А потом вернуться в лес, привезти другого сторожа на следующую ночь и ждать до конца рабочего дня, чтобы увезти рабочих домой. Степану уже рассказали о том, что видели на болоте. Он зарядил ружьё, с которым в лесу не расставался, жаканами, сел в автобус на переднее сиденье, и дядя Вася тронулся в обратный путь.
       – Дядь Вась, чё, правду мужики про медведя рассказывали? Или врут?
       – Правду, правду, Степаша. Я сам уже сколько лет по тайге исколесил, а такое первый раз видел, – дядя Вася покачал головой. – По-доброму-то, не должен медведь сохатого одолеть. Не зря же его хозяином тайги зовут. А там кто его знает?
       – Так и косолапый тоже хозяин, - Степан на минутку призадумался. – Дядь Вась, а давай посмотрим, - загорелся мужик. – По следам немножко пройдём, авось что увидим!
        Дядя Вася промолчал, но, выехав на болото, притормозил, а потом и вовсе остановил автобус. Любопытно же!
       – Ладно, Стёп, пойдём, посмотрим. Только ружьё-то возьми с собой. На всякий случай. Звери всё же, не куропатки.
         Степан с готовностью выскочил из автобуса, снял ружьё с предохранителя и стал искать следы. А их и искать не надо было, словно трактор протащился по мху.
        Осторожно, оглядываясь по сторонам на каждом шагу, мужики медленно пошли по следу. Вот и мысок, за которым скрылись звери. Остановились, прислушались. Тихо. Обогнув мысок, Степан ахнул:
       – Дядь Вась! Смотри, смотри! – шёпотом прокричал он. Но старый шофёр уже был рядом и тоже увидел поле смертельной схватки. Будто сто чертей всю ночь водили хороводы на болоте. Мох вытоптан, местами выдран клочьями. И много-много крови, на кочках, на мху, даже болотная жижа окрасилась в зловещий кровавый цвет. А дальше – волок, в лес, в самую чащу.
       – Пойдём отсюда, пока целы! – дядя Вася потянул Степана за рукав. – Он, знаешь, какой разъярённый сейчас? Не дай Бог, и мы на закуску попадём. Сохатый большой, и после такой бойни у медведя сил не хватит далеко утащить его. Сейчас нажрётся до отвала, а остальное закидает ветками, хвоей, и будет лежать неподалёку, караулить добычу. Пойдём, Степан.
       И оба быстро пошли к автобусу. Чтобы сократить путь, решили срезать мысок, пойти лесом. Уже у самой дороги, на выходе, даже не увидели, а скорей услышали какое-то движение. Резко остановились, пот ручьями катился по напряжённым лицам, по спине – мороз. Степан резким движением плеча развернул стволы в сторону, где что-то, пока невидимое, слабо шевелилось. Скосив глаза туда же, быстро зажмурил их и сразу же распахнул снова. И не поверил им, глазам своим! Совсем рядом с ними, метрах в пяти, пытался подняться на длинных слабеньких ножках маленький лосёнок! Мокрый, дрожащий, он нетвёрдо стоял возле толстой сосны и, казалось, вот-вот упадёт. Степан не выдержал и зло заматерился.
           – Вот оно что – задумчиво прошептал дядя Вася. – Матка только что отелилась, потому и убежать не смогла, да и сопротивляться тоже. А ведь уводила от телёнка! И что же нам теперь с тобой делать? Пропадёшь ведь без мамки…
         А Степан долго не раздумывал. Передал ружьё шофёру, взял телёнка на руки и быстрым шагом пошёл к машине. Там укутал малыша в телогрейку, прижал к груди и до самого дома сидел, не шевелясь.
         – Ничего, выкормим. Коровка есть, молочком поить буду, – на прощанье сказал он водителю.

          И выкормил, выходил! Уже через месяц, когда в Сибирь пришло долгожданное лето, в загоне возле стайки резвилась такая красавица-самочка, что от зрителей отбоя не было. И от поселковых собак тоже. Машка (так назвал свою «крестницу» Степан) со временем научилась перепрыгивать через ограду и убегала в посёлок, где её с пеной из пастей преследовали разъярённые псы. Чувствовали, что зверь – лесной, дикий. Машка убегала, пряталась в стайке. А однажды, ближе к осени, самочка не стала убегать от одного, особенно назойливого пса, а развернулась к нему  мордой и так ударила передним копытом, что пёс тут же и дух испустил. После этого дворняги облаивали Машку с расстояния.
        Сейчас Машка живёт в Новосибирском зоопарке, по зимней дороге увезли. В тайгу выпустить даже и не пытались, не знала она её, и погибла бы там. А так радует и ребятишек, и взрослых…