Глава третья из ф. р. Время мечтать Планета Сикти

Сикти была маленькой планетой с твёрдой каменистой почвой и глубокими многочисленными кратерами-озёрами, в которых не было воды. Климат на ней тоже был суровый: - - 83 градуса зимой и – 30 -  - 45 летом. Эта планета была достаточно удалена от раскалённой звезды, дарующей свет и тепло системе планет, среди которых находилась Сикти, и имела орбиту такой формы, что лето и зима, день и ночь не сильно отличались друг от друга. Растительности на ней было очень мало, и росла она на небольших участках плодородной почвы, завезённой с других планет. Особенно распространена была трава моли. Она была совершенно безвкусной с резким запахом, прозрачная и слизкая на ощупь, и минимальным количеством калорий, но сиктиды называли её священной. Остальную еду они свозили отовсюду, где им удалось распространить своё влияние.
Вообще, Сикти была совершенно непригодной для жизни. Её оккупировали переселенцы, большая часть из которых была беженцами. Воры и убийцы, предатели и малодушные изменники бежали со всей Галактики от космического закона. Поначалу главной целью было спасение жизни, но потом они начали думать, как бы им выжить. Тогда и возникла легенда о том, что планета имеет чудодейственное свойство изменять  души и просвещать сознание.
На ней и, правда, действовали непонятные магнитные силы, подавляющие волю и блокирующие сознание живых существ, которые там оказывались. Планета обладала огромной силой и создавала эффект чёрной дыры, затягивающей во мрак и безызвестность, поглощающей свет разума и сердца. Живые существа, попадая на Сикти, становились прозрачными (сказывался недостаток света и тепла). Они лысели, их лица вытягивались, а тела становились круглыми и распухали. Поэтому через некоторое время они становились похожими друг на друга и являли собою отдельную космическую расу – сиктидов.
Индивидам очень трудно было жить на планете, которая, однако, единая во Вселенной давала им особый статус и неприкосновенность перед правоохранительными властями Космоса, и они стремились поскорее отправиться на другие, более комфортные для жизни планеты, правда уже как представители Сикти. Проповедуя о чудодейственном влиянии могущественной и прекрасной Сикти, они несли свои законы и учение в каждый уголок Галактики. Через некоторое время, наблюдая благотворное моральное влияние сиктидов на жителей других планет, Вселенский Совет принял постановление признать Сикти священной, а её представителей святыми. В некоторых уголках сиктидов называли ангелами, и они, чтобы укрепить этот образ, облачались в белые одежды, в которых и пребывали на другие уголки Космоса.
На самом же деле, сиктиды оставались малодушными трусами. Пребывая в иные миры, они натягивали на свои вытянутые лица слащавые улыбки, делали речь кроткой, а уста сладкими, чтобы не быть изгнанными обратно на свою безжизненную, холодную и мрачную планету, где жестокие умалишённые жрецы единственные имели неограниченный доступ к продовольственным запасам, привезённым с других планет, а рядовым гражданам приходилось довольствоваться безвкусной моли.
Долгое время система планет, на одной из которых жила Харман, была закрыта для сиктидов, как и для представителей остального Космоса. Но, когда очередная цивилизация пала и занавес рухнул, сиктиды хлынули на неё в великом множестве в надежде поживиться и обосноваться на новых территориях.
Они рассыпались в речах, их песни звучали необыкновенно прекрасными мелодиями. Многие поверили им тогда, а Харман, поверив, отдалась новой жизни целиком и полностью. По этой причине она была скоро замечена и отмечена. И,  в качестве награды и поощрения, направлена на Сикти с целью получить посвящение и научение от самих жрецов, чтобы впоследствии стать законным представителем могущественной и прекрасной Сикти во всей Галактике, иметь необходимую власть и полномочия.
Харман никогда не забудет тот день, когда в волнении села в космолёт, и вскоре через стекло иллюминатора увидела непроглядную черноту космоса. Тогда ей казалось, что она направляется к высшей точке  самосознания и самопознания, а также, жертвенного посвящения жизни целям служения жителям Космоса.
Сикти неприятно поразила девушку своей мрачностью, тяжестью и холодом. Она согнула Харман неимоверным магнитным давлением, легла на плечи несвободой, напряжением, которое достигало такой силы, что хотелось кричать от боли в груди и голове и нарастающей разрывающей истерии.
Ещё по пути к пункту назначения сиктиды начали вести себя странно. Как только звездолёт оторвался от взлётной полосы и преодолел атмосферу, так что можно стало отстегнуться, сиктиды набросились на съестные припасы, увозимые с планеты, как будто бы вскоре они потеряют к ним доступ. Они ели всё подряд, напихивая свои прожорливые рты, которые, казалось до этого, были созданы лишь для улыбок и песнопений. А после трапезы сиктиды вовсе перестали улыбаться. Их губы сузились и опустились книзу, глаза стали маленькими и злыми, в них заблестел режущий стальной холод.
После выхода из звездолёта, все они заметно уменьшились под действием давления Сикти и потеряли индивидуальные отличия, которые появлялись и возрастали от длительности пребывания их на других планетах.
Всё на Сикти было мрачно и безжизненно: многочисленный убогие бараки, все одинаковой формы, в которых проживало по сотне человек, бесформенные серые одежды, наподобие балахонов,  с капюшонами, закрывающими лица. Жители планеты тоже все были мрачные и молчаливые, подчинённые жёсткой дисциплине, неукоснительно соблюдающие режим и субординацию.
 Вставали сиктиды рано утром, если можно сказать, что на планете вообще существовало утро, день, вечер и ночь. Первым делом, совершали молитвы и песнопения, после происходило организованное принятие пищи, общественные работы, снова принятие пищи, сон, песнопения, а заканчивался «день» совершением службы в огромном храме, возведённом из белого мрамора и возвышавшимся над всеми постройками в несколько десятков раз. И так ежедневно: ничто не могло нарушить установленного порядка. По сути, Сикти была большой колонией, на которой благоденствовать могли только жрецы. Они имели доступ к еде и богатствам, жили в отдельных удобных и тёплых помещениях, и, конечно же, упивались безграничной властью, с которой никому и в голову не пришло бы спорить. Жрецы использовали изнуряющее для жизни магнитное поле планеты, чтобы держать всех в повиновении. Попав на планету, каждый проникался мыслью, что одному ему не выжить, поэтому сам подчинялся порядку и дисциплине.
Харман была ошеломлена. Никакими размышлениями и доводами она не могла убедить себя в необходимости такого образа жизни. Её тело, в особенности голова, разрывались от непомерного магнитного давления, позвоночник будто расчленялся и распадался на составляющие, от чего девушка ссутулилась, уменьшилась и стала походить на местных обитателей. Её душа страдала и умирала от жёсткого режима, в котором абсолютно не было места для личного пространства: даже за сном следили специальные надзиратели. Организм Харман ослабел от безвкусной непитательной моли, которую он вообще отказался принимать и переваривать. Живот Харман вскоре разбух и вздулся, так что она чувствовала себя похожей на маленького горбатого, пузатого, карлика с серой кожей (это была начальная стадия трансформации, после чего кожа начинала становиться прозрачной).
В какой – то момент Харман поняла, что начинает умирать. Но это были вовсе не трагичные и даже не драматичные ощущения, так как воля девушки, как только она попала на планету, сразу была настолько парализована, а рассудок затуманился, что Харман вовсе не приходили мысли сопротивляться или предпринять какие-то попытки к собственному спасению. В сознании крутились мысли о жертве, совершенстве, достигнутом в полном безразличии к собственной жизни, отсутствии желания и целей.
Она даже не вспоминала о своей уютной, зелёной тёплой планете с весенними дождями и утренним туманом, закатами и запахами морской воды, будто все воспоминания были стёрты огромной силы магнитным полем, а душа поглощёна мрачной энергией Сикти.
Поведение Харман вовсе не удовлетворяло жрецов, которые регулярно получали детальную информацию от надсмотрщиков о каждом гражданине Сикти, а также о всех вновь прибывших. Они вообще не понимали, каким образом эта девушка попала на их планету (куда они там смотрели, присылая её, здесь и своих нахлебников хватает!). Харман не была тщеславна, не пыталась выслужиться, чтобы перейти на новую ступеньку, дарующую власть, не подличала и не доносила, не искала зависимости от влиятельных лиц и не стремилась вознестись над другими - короче, не обладала ни одним из качеств, необходимых для формирования и подготовки миссионеров на другие планеты. На ней поставили крест и, чтобы освободить место для более перспективных лиц, бросили в темницу – умирать, (не отправлять же её, в самом деле, живьём на кладбище!).
В тюрьме были и вовсе невыносимые условия для жизни (нужно сказать, что из тюрем сиктидов никто никогда не выходил живым), но Харман вдруг получила полную внутреннюю свободу, о чём не могла и мечтать с того времени, как попала на странную планету. Девушка была очень слаба, к тому же, немного «не в своём уме». Ещё, она мучилась от отвержения (магнитное поле планеты действовало очень сильно, навязывая всем необходимость и непреодолимую потребность в общности).
Но свобода, которую получила Харман, была столь сладостна и целительна, что девушка в некоторой степени даже пришла в себя, перестала видеть только смерть и небытиё. Харман часами сидела на нарах  в темничной камере, тихо покачиваясь, напевая под нос одну из песен сиктидов, которые так полюбила ещё, будучи на родной планете, и смотрела на маленькое окошечко под самым потолком. И, казалось, она слышит мелодию тишины, а льющийся свет  далёких звёзд окутывает её невесомым прозрачным серебристым покрывалом. Иногда она забывала, где находится, и в искренности сердца заговаривала со стражником, приносившим ей баланду из моли. Лицо девушки освещала блаженная улыбка, вовсе не похожая на ту, что натягивали миссионеры Сикти, пребывая на другие планеты. Некоторые, видевшие Харман в этот период, считали её блаженной, достигшей высшей степени просветления и смирения (мораль на Сикти ведь была религиозной, и здесь грешника от святого иногда отделял небольшой полушаг).
Именно здесь, в темнице сиктидов, произошло чудо, спасшее девушку от смерти и навсегда изменившее её жизнь.