Дуракам закон не писан, ч. 1, главы 21 - 25

21.




На выезде из села мы увидели какого-то деда, который сидел на лавочке возле своего дома и ковырял палкой землю у себя под ногами. Завидев нас, он поднялся и весело замахал руками.
- Счастливого пути, хлопцы! Возвращайтесь скорее!
Мы для приличия помахали ему в ответ и удивлённо переглянулись.
- Больной, наверное!- сказал Серёга и покрутил пальцем у виска.  - Сидит целыми днями у себя на лавке, всех подряд встречает и провожает.
- Да нет, мужики,- пытаясь припомнить прошедший вечер, буркнул я. – По-моему, я вчера с ним пил….
Теперь уже на меня посмотрели, как на больного.
- Это когда же, интересно, ты успел?!- подозрительным тоном спросил Серёга.
- Да! Точно! Пока вы спали, мы с Колькой вчера к нему в гости заходили. Он ещё свинью хотел зарезать, да мы отговорили. Это родственник их какой-то. Решили, что Алик потом придёт и поможет ему с кабанчиком. Кстати, прикольный дед: всё вина порывался нам с собой в дорогу налить.
- Ну и чего?- тихо спросил Серёга.
- Да ничего, как видишь! Отказались, наверное: неудобно всё-таки.
- Может быть, ты вчера и покувыркаться с кем-нибудь успел, а сам не помнишь?- заржал Гена. – Я не удивлюсь, если нам сейчас под колёса какая-нибудь бабёшка кинется. «Не уезжай, Коленька! Не оставляй меня одну!»- кривляясь, тоненьким голосом проскрипел он.
- Да нет, Ген. Всех местных бабёшек я тебе оставил. На обратном пути будет тебе чем заняться. Если конечно, спать долго не будешь! И Галя тебя, кстати, с подарками ждёт. Не забыл?! 
Гена промолчал. 
– Так что из-за тебя придётся той же дорогой возвращаться, Донжуан ты сраный!  - как можно серьёзнее, строгим голосом продолжил я. – Тебе лишь бы языком ляпнуть, а отдуваться теперь всем придётся! А если мы опять на этих быков наскочим?!
Серёга уловил мою иронию и тут же подключился.
- Ну, что ты каркаешь! Наскочим -  не наскочим! Авось и повезёт. И вообще, если так рассуждать, нечего было в принципе сюда переться. Сидели бы себе по домам, пивко попивали. Я лично так считаю: раз уж мужик, наш товарищ, запал на неё, - мы просто обязаны заехать! А всё остальное - это уж как, карта ляжет. Ведь мы же друзья… а дружба, вот лично для меня, это очень серьезно, - и он слегка подмигнул мне. 
- Да я-то не против, Серёг!- подхватил я. – Проскочим - хорошо, а нет,- отобьемся, не впервой. – Так что не ссы, Казанова!- я повернулся назад. Чему быть, того не миновать. Заедем мы к твоей Гале!
     Глядя на Гену, можно было подумать, что он только что проглотил палку от швабры вместе с половой тряпкой. Вытянувшись по струнке, какое-то время он молча смотрел то на меня, то на Серёгу. Затем хриплым голосом выдавил:
- Вы что, дураки совсем?! Какая, в жопу, Галя! Вам чего, приключений мало, ещё хотите? У них же волына! 
Он продолжал смотреть на нас, как психиатр смотрит на своих подопечных, пытаясь поставить диагноз.
Тут уж мне совсем стало неловко перед Геной за этот розыгрыш. Во-первых, потому, что я и сам бы ни за какие коврижки не поехал бы обратно этой дорогой. А во-вторых, что мы до сих пор не рассказали ему про пистолет.
Я повернулся и, улыбнувшись, хлопнул его по коленке.
- Расслабься, Ген, мы пошутили! Другую Галю тебе найдём,- и уже серьёзно добавил,- а тот пистолет, который ты видел позавчера, теперь у нас. …Вот так!
Гена посмотрел с недоверием сначала на меня, потом на Серёгу.
- Вы что, за дурака здесь меня держите?! Как это -  у нас?
- Да так!- и я рассказал ему, как всё было.
- Ну и дела!- промычал Гена. – Чего же вы мне сразу не сказали?- спустя несколько секунд с еврейской интонацией в голосе и ударением на последнее слово, спросил он.
- Да когда тебе рассказывать-то было,- буркнул Серёга. - Ты либо спишь, либо бухой в жопу.
- А в бане вчера я тоже бухой был?!- истеричным голосом взвизгнул Гена. – Что вы всё  -   бухой да бухой! На себя бы посмотрели!
- Ладно, Ген!- улыбнулся я. – Ничего бы не изменилось, скажи мы тебе об этом вчера. Верно? 
Гена промолчал.
– Хорошо, что нашли его мы, а не менты или таможенники.  -  И я во всех красках принялся описывать, что было бы в этом случае.




                22.




     Не доезжая приграничного селения, обозначенного на карте, Серёга прервал мою болтовню.
- Здесь что, заправка есть?- спросил он, указывая на длинную вереницу машин, выстроившуюся вдоль дороги.
Я заглянул в атлас. Никакой заправки там и в помине не было. До самой границы оставалось километров семь. Когда, миновав деревушку, мы проехали ещё пару километров, то наконец сообразили: все эти машины  -   очередь на таможню. С кислыми лицами мы удивлённо переглянулись.
По обе стороны от дороги раскинулись бескрайние совхозные поля. Ни кустов, а тем более туалетов в округе не было. И люди, наплевав на все приличия, устраивались прямо в поле, на виду у всей очереди. Впрочем, на это никто внимания уже не обращал. 
Многие ели, пили, разложив еду на капотах своих машин. Женщины с детьми прогуливались вдоль дороги, чтобы размяться и хоть как-то скоротать время. Всё это сильно напоминало колонну гражданских беженцев из военных фильмов.
«Сколько же они торчат здесь?»- подумал я. «Три дня, четыре, неделю?»
Мы аккуратно пробирались вперёд, то и дело пропуская редкие встречные машины, идущие от границы. По мере продвижения всё чаще мы стали ловить на себе гневные взгляды. Некоторые люди кричали нам вслед, размахивая руками: мол, куда вы прётесь, уроды! Для вас что, очереди не существует?
Ситуация становилась всё напряжённее. Кто-то запустил в нас пустой консервной банкой из-под тушёнки. Она, чиркнув по крыше, ударилась о капот и, заляпав его жиром, отскочила в сторону.
Серёга машинально тормознул, но, сообразив, что это не самый удачный момент для разборок, двинулся дальше. 
Мы ехали молча, понимая, что пока всё складывается абсолютно не в нашу пользу.
Более того: на душе было как-то не по себе. Меня не покидало мерзкое чувство шкодливости за то, что мы делаем.  Я прекрасно понимал этих людей, которые возмущались тому, что, отстояв по трое, а то и четверо суток в чистом поле, теперь они наблюдали, как мимо них какие-то ухари внагляк прутся без очереди. 
Наконец, когда мы проехали ещё с полкилометра, дорогу нам преградило человек восемь мужиков с явным намереньем развернуть нас обратно.
- Здравствуйте, - подчеркнуто вежливо обратился к нам один из них. – Вы чего, мужики, очереди не заметили?- с нескрываемой иронией спросил он и кивнул в сторону машин. Затем, как будто зная наперёд, что мы будем говорить, продолжил:
- Только не надо сейчас рассказывать, что вы стояли, отъезжали на заправку или ещё куда. Мы за последние сутки этих сказок столько наслушались, что уже смех разбирает.
Зато нам сейчас было совершенно не до смеха. Мы сидели молча, как три истукана, прекрасно понимая, что все наши планы рушатся к чёртовой матери. Не из-за таможни, чего мы больше всего опасались. Не из-за ментов, с которыми собирались договариваться за блок сигарет. А именно из-за этих простых, обозлённых мужиков, отстоявших по несколько суток в очереди. И теперь готовых на всё, чтобы не пропустить никого вперёд себя.
- Ну, чего встали!- подошёл к нам ещё один, небритый, изрядно выпивший здоровяк. – Разворачивай оглобли! Дальше вы не поедете  – это я вам гарантирую!
Глядя на этих людей, было понятно, что намерения у них более чем серьёзные, и договариваться, а тем более предлагать им что-либо, было бесполезно и даже опасно.
Сзади раздался длинный, настойчивый автомобильный сигнал. Мы съехали на обочину, пропустив военный 66-й газон с пограничниками в кузове.
- Вот, кроме них и таможенников никто больше здесь не проедет,- как будто что-то доказывая самому себе, проворчал небритый. – Так что давайте-ка ребята, не нарывайтесь на неприятности, езжайте и занимайте очередь.
Ситуация была тупиковая. Мы сидели молча, соображая, что же нам делать дальше.
Возвращаться и вставать в очередь, было бессмысленно. Не оттого, что западло, а просто бессмысленно. Как раз, когда подойдёт наша очередь, Серёге вместе с машиной и прицепом нужно будет возвращаться домой. Поэтому вариант был только один: пытаться как-то проехать мимо этих добровольцев, а там уже как планировали раньше.
- Ну что, мужики!- сказал я после непродолжительной паузы. – Какие будут соображения?
- Какие тут соображения, надо как-то прорываться!- сказал Серёга и зачем-то посмотрел на часы. Затем, немного подумав, добавил: 
- Или… ехать к Ваньке, напиться там до усрачки и через пару дней двигать домой.
Я сидел молча и обдумывал разные варианты, надеясь всё же найти выход из сложившейся ситуации.
В машине возникла неловкая пауза, которую Серёга, видимо, принял на свой счёт.
- Ну не могу я опаздывать на этот сраный рейс!- уцепившись обеими руками за руль, с надрывом в голосе выпалил он. – Никак не могу, пойми ты это!  -  Он посмотрел на меня с таким видом, как будто был виноват во всей этой ситуации.
Я обнял его за шею и легонько притянул к себе.
- Брось, Серёга! Ты что, за слабоумного меня принимаешь? Всё я прекрасно понимаю! Уж кому-кому, а мне не надо объяснять, что значит опоздать на свой пароход. 
Мне было неловко за его переживания – втянул мужика в историю!  А в том, что он искренне переживал за всё происходящее, я нисколько не сомневался. Более того, я был уверен: если бы не обстоятельства, он тогда не только бы поехал со мной куда угодно, а пешком пошёл бы до самой Югославии. 
Я посмотрел на Гену. Склонив голову набок, тот сидел с отрешённым видом и смотрел себе под ноги.
- Ну, а ты чего молчишь?! Есть какие-нибудь мысли?
- Нет у меня никаких мыслей,- пробурчал он. 
Глядя на него, можно было подумать, что всё происходящее его абсолютно не касается, и вообще он оказался здесь совершенно случайно.
- Ладно, - сказал Серёга, - чего впустую высиживать, пойду с мужиками поговорю. Все же люди! Объясню им ситуацию -  может, и получится. В конце концов, язык мне за это не оторвут. Если нет -   значит, будем что-то другое выдумывать.
- Правильно,  - согласился я,  - пойдём попробуем!
- Ты-то сиди! Тебе пока ещё рано на люди показываться, могут понять неправильно, мы с Геной сходим.
Только они собрались выйти из машины, как на дороге появилась «Волга» с молдавскими номерами, направлявшаяся в сторону границы. Завидев её, очередь сразу оживилась. Несколько человек из уже знакомой нам компании, допивая вино на ходу, вышли на дорогу.
По воле случая один из них  -   пьяненький, сморщенный мужичок неопределённого возраста, одетый как тринадцатилетний мальчик  -  оказался посередине, что сразу напомнило сцену из кинокомедии Гайдая. Мы с любопытством наблюдали за происходящим, не без основания полагая, что если эти на «Волге» проедут, у нас появится весомый аргумент в нашу пользу.
     - «Кавказская пленница» часть вторая,  - засмеялся Серёга.
Мужичок, видимо, чувствуя поддержку своих товарищей, больше всех хорохорился, размахивая руками. При этом он отпускал разные реплики, наподобие: «Хер вы у нас проедете! Мы вас всех тут раком переставим!» Судя по всему, эти реплики были обращены отчасти и в наш адрес. Корча недовольные гримасы, мужичонка изредка поглядывал и в нашу сторону.
«Вот сучонок!  - подумал я.  - Тебя, небось, дрючат всю жизнь все, кому не лень, вот ты и выскакиваешь тут из штанов, пользуясь случаем.
Водитель «Волги», вероятно, знавший обстановку, остановил машину метрах в трёх от людей, стоявших на дороге. Те, в свою очередь расступились, желая подойти к нему сбоку, чтобы высказать свои претензии. Но тут «Волга» неожиданно тронулась с места, пытаясь проскочить в образовавшуюся брешь. Реакция возмущённой толпы была мгновенной. Несколько человек бросились к машине, барабаня кулаками по крышке капота. Другие с криками: «Всё равно не проедешь, сволочь!»,  - кинулись вперёд, пытаясь преградить ей дорогу. Мужик, отчаянно сигналя, притормозил, опасаясь придавить кого-нибудь, но было уже поздно. Кто-то из толпы, размахнувшись, шарахнул монтировкой по машине. Раздался лёгкий хлопок, и заднее стекло в одно мгновенье рассыпалось на тысячи мелких квадратиков.
Мы, сделав удивлённые лица, молча переглянулись.
- Да-а, хорошенькие дела…- протянул Серёга. – Один вариант уже отпадает.
Водитель «Волги» медленно вышел из машины и, с опаской озираясь по сторонам, посмотрел на разбитое стекло.
- Вы чего, мужики, ох…ели?- тихо спросил он, обращаясь неизвестно к кому. – Как же я теперь дальше поеду?!
- Это твои трудности!- раздалось из толпы. – Надо было сразу останавливаться! И вообще, вали отсюда, пока по башке не получил, умник! Мы тут по трое суток с детьми и бабами в пылище кувыркаемся, но почему-то без очереди не лезем. А ты решил, что хитрее всех, да?
Мужик хотел, видимо, сначала что-то возразить, но, подумав немного, решил всё же не нарываться на неприятности. Махнув рукой, он сел в машину, развернулся, и поехал обратно.
- Ну что… разговаривать с ними, по-моему, сейчас бесполезно,- резонно заметил Серёга. – Поехали хотя бы очередь займём на всякий случай, а там видно будет. По крайней мере, сутки мы ещё можем здесь подёргаться  -  может, чего-нибудь и получится. А если нет, то… 
В стекло постучали. Рядом с машиной стоял, слегка покачиваясь, тот самый сморщенный мужичок и, смешно подбоченясь, с грозным видом жестами просил открыть дверь.
Я опустил стекло:
- Чего тебе?
- Мне чего? Мне-то ничего!- растягивая слова, прогнусавил он. – Это вы вот чего тут торчите, как прыщ на жопе?! Вам чего-нибудь ещё не понятно?- он показал рукой на свою компанию. - Так мы вам сейчас объясним!- и с этими словами, он смачно плюнул то ли себе под ноги, то ли нам на колесо.
От такой наглости, я непроизвольно вздрогнул, как будто он плюнул мне прямо в лицо.
- Послушай, дружище!- с трудом сдерживая себя от более резких выражений, сказал я. – Иди, хлопни ещё стаканчик и ложись спать. А то я смотрю - убегался совсем, отдохнуть тебе надо.
- Я-то отдохну, - оглянувшись назад, продолжал он, - а вот вас чтобы через пять минут здесь не было! Вы нам аппетит портите,- и он громко икнул.
Прекрасно понимая, что этот сморчок нас провоцирует, я как можно спокойнее ответил.
- Ладно, терминатор, сейчас уедем. Ты, главное закусывай побольше, а то до границы не доедешь, башку-то тебе точно кто-нибудь оторвёт.
Он опять быстро оглянулся на стоявших поодаль мужиков, с интересом наблюдавших за этой сценой, и мерзко улыбнулся.
- А я смотрю, тебе уже где-то навтыкали! - с издёвкой сказал он и заржал. – Так мы сейчас доба-авим!
После этих слов мы все трое, как по команде, вышли из машины:
- Тебе чего, тетерев, зубы жмут?!- я подошёл к нему вплотную. - Ты что, поганец, так с людьми незнакомыми разговариваешь?!  -   и, не дав ему опомниться: 
- Ты мне, что ли навтыкаешь? Да я тебе сейчас ноги из жопы повыдёргиваю, педик ты задроченный?!
Мужичонка, видимо, сообразив что сейчас огребёт, весь скукожился, отчего как будто уменьшился в размерах.
«И смех, и грех»,  - подумал я.
- Ты кого это педиком назвал?- уже без особого энтузиазма, скорее по инерции, сдавленным голосом вякнул он.
- Да тебя, чертила, кого же ещё!- глядя на него, как удав на мышонка, прошипел я.
Мне очень хотелось треснуть его разок по башке, чтобы разом покончить с этими пререканиями, но я всё же сдержался.
Мужик ещё раз украдкой посмотрел на своих покровителей. Видимо, не желая перед ними облажаться, пересилив страх, он вдруг начал размахивать руками, пытаясь ухватить меня за куртку.
Этого было достаточно. Я быстро перехватил его руку чуть выше локтя и с силой дёрнул влево, залепив наотмашь ему подзатыльник вдогонку. Мужичок от неожиданности издал какой-то крякающий звук и, запутавшись в собственных ногах, ткнулся мордой в придорожную канаву.
Серёга посмотрел на меня и слегка поморщился: мол, зачем?  Я лишь развёл руками. Мы приготовились к худшему, немного отойдя от машины.
Но вопреки нашим опасениям, мужики, наблюдавшие за всем происходящим, весело рассмеялись. Один из них, тот самый небритый здоровяк, подошёл к нам и, хлопнув меня по плечу, улыбнулся.
- Ладно ребята, хватит вам глумиться, он и так-то убогий, а вы его ещё по голове лупасите.
А что оставалось делать, ты же сам всё видел!- я немного расслабился. – Вы бы тогда приглядывали за ним, что ли, раз он у вас такой тревожный.  А то глядишь, ещё от кого-нибудь получит.
К тому времени мужичонка выбрался на дорогу и, бубня себе что-то под нос, начал отряхиваться, со злостью поглядывая в нашу сторону.
- Слышишь, Сань,  - сказал небритый,  - хватит бухтеть! Иди отсюда, а то ребята тебе точно сейчас твою головешку дурную оторвут.
Саня, сделав плаксивое лицо, повернулся и, продолжая что-то бубнить, поплёлся к своей машине.
- Ладно, парни, не обижайтесь, всякое бывает,- сказал мужик и по очереди пожал нам руки.
- Послушай, дружище,- я на секунду задержал его руку. – Может, как-нибудь договоримся?- и я вкратце объяснил ему нашу ситуацию.
Он внимательно выслушал, почесал небритую щёку и с сожалением покачал головой:
- Нет, ребята, не получится! Во-первых: я здесь не один. Даже если я за вас попрошу – меня неправильно поймут. Во-вторых: каждый рассказывает почти то же самое. Кто-то от своих отстал, кто-то, вот как вы, на работу боится опоздать. Один даже жену беременную приволок – и то не пропустили. Ну, а в третьих: по большому счёту мы же все сюда за одним и тем же приехали, так что извиняйте, не получится, дело принципа.
Ответ был настолько исчерпывающим, что продолжать это разговор не было смысла.
Мы попрощались и, развернув машину, поехали занимать очередь.
Какое-то время ехали молча, думая каждый о своём. Погода заметно испортилась, как будто дополняя общее мрачное настроение. Всё небо заволокло чёрными тяжёлыми тучами, повисшими прямо над головой. Невдалеке блеснула молния, тут же откликнувшись раскатами грома.
Люди в очереди засуетились, спешно собирая разложенные на капотах продукты и прочие пожитки.
«Ну, надо же! Вроде бы всё предусмотрели, а споткнулись на том, чего никто не ожидал. Против народа не попрёшь, тем более что они совершенно правы».
Я поймал себя на мысли, что не испытываю к этим людям, преградившим нам дорогу, абсолютно никаких отрицательных эмоций. Невзирая на то, что благодаря им рухнули все наши планы. 
Окажись я на их месте, вероятно, тоже не стал бы хлопать в ладоши от радости, глядя на то, что кто-то пытается обойти меня без очереди. Поэтому где-то в глубине души, я уже смирился с тем, что Серёга уедет, а нам с Геной придётся каким-то образом переть эти мотоциклы до Югославии. Правда, я смутно себе представлял, как это будет выглядеть. Помимо того, что у меня не было водительских прав, я ни разу в жизни не садился на мотоцикл.
Серёга первым нарушил молчание:
- Ну, что притихли? Будем ещё пытаться? И не дожидаясь ответа, высказал своё мнение:
- Мне кажется, это бесполезно! Мужики слишком серьёзно подошли к этому вопросу. Эти проедут – новые появятся: свято место пусто не бывает.
- А что, если ночью попробовать, внагляк?  - предложил Гена. 
- А-а,- Серёга безнадёжно махнул рукой. - Попробовать-то можно, только мне кажется, там и ночью с этим будет всё в порядке – это во-первых. А  во-вторых: пока ты с ментами будешь договариваться, они нам всю машину расхерачат! И что тогда?- он посмотрел на меня, как будто ища поддержки.
- Да всё правильно, Серёг! Внаглую не стоит,- сказал я,- последствия могут быть хреновыми. Тут два варианта: полюбовно договориться – это у нас не получилось, или стоять в очереди – это нам не подходит. Поэтому давайте займём очередь и посмотрим. Хотя… чего тут смотреть!- я показал рукой на стоявшие машины и замолчал.
Оставалось надеяться только на чудо. Но чуда не происходило.  Отстояв часа два, мы не продвинулись, ни на сантиметр.  Снаружи вовсю хлестал дождь, загнав всех по машинам.
- Чем они там занимаются?!- возмущался Гена, имея в виду таможенников с погранцами. – Сколько уже стоим, даже с места не тронулись!
- Да-а!- согласился Серёга. – Такими темпами здесь можно и месяц проторчать. Я, пожалуй, поехал домой, схожу в рейс и подъеду. К тому времени, я думаю, как раз наша очередь подойдёт,- пошутил он.
Его шутка оказалась как нельзя кстати. Этот разговор давно уже назрел, но я всё не решался его начать, надеясь неизвестно на что.
Оставаться здесь в чистом поле, без машины, верхом на мотоцикле, у меня не было абсолютно никакого желания, но обстоятельства складывались именно так, что оставаться придётся.
За то время, что мы здесь отстояли, в сторону границы проехали две машины, очевидно с той же целью, что и мы пару часов назад. Но спустя полчаса, обе вернулись и, развернувшись, встали за нами.
- Ладно, мужики,- сказал я,  - давайте определимся! Проехать быстро, похоже, у нас не получается. Мотоциклы без номеров. Серёга торопится. Поэтому, поехали  к Ивану, пару дней потусуемся, поставим мотоциклы на учёт и погоним их с тобой, Гена, своим ходом. А Серёга поедет домой. Я думаю, так будет лучше всего. К тому времени, может, уже и очередь рассосётся…  Ну что мы, Ген, восемьсот километров не проедем, что ли?! Зато потом… сядем в поезд, наберём пива и, как белые люди, с подарками, с деньгами, поедем домой,- мечтательно сказал я, а про себя подумал: неужели такое действительно когда-нибудь будет?
Гену такая перспективка явно не привлекала, и он как-то без особого энтузиазма промямлил:
- Ну да, наверное…. А как мы поедем, у тебя же прав нет, да и ездить ты не умеешь?
- Да ерунда всё это! На границе права не должны спрашивать, а там… кому мы нужны – проверять нас. Главное не нарушать. А что касается езды: в цирке вон медведи на мотоциклах катаются, и хоть бы хрен. Так что и я за пару дней освою. Не дурней же медведя! Всё, поехали, нечего тут высиживать!
- Погоди, Коль,  - с сомнением в голосе, сказал Серёга. – Есть ещё немного времени – давай подождём.
Видно было, что Серёга предложил это ради приличия, поскольку ситуация была почти безнадёжной, и торчать здесь ещё сутки чисто для галочки было просто глупо.
- А чего ждать?! Ну, представь себе - мы проехали. Уж как там, не знаю, но проехали. Договорились с ментами… а какой-нибудь говнюк таможенник посылает нас куда подальше  из-за того, что мотоциклы без номеров… И что? Это, конечно, мой косяк… но кто же мог знать, что здесь такая засада будет?! Так что, парни, приношу свои извинения и предлагаю двигать отсюда к Ваньке!
- Пожалуй, ты прав,- согласился Серёга. – Только очередь нужно занять.
- Да, конечно!  - я вышел из машины.
Вымокнув до нитки, я обошёл всех, кого можно, на три машины вперёд и три назад, чтобы лучше запомнили, предупреждая, что мы отъедем на денёк.
- Теперь пусть только попробуют не пропустить,- сказал я, вернувшись в машину,- я им всем тогда козью морду устрою!
- Чего там?- спросил Гена.
- Да чего! Этим, что спереди, вообще насрать, куда и насколько мы уедем. Сзади  тоже всё нормально -   правда, один там вякнул, что тоже с удовольствием куда-нибудь отъехал бы. Я объяснил, что машина сломалась и всё такое, и если не удастся починить, мы вообще приедем на мотоциклах. Я думаю, меня хорошо запомнили. Так что можно ехать.
                
                23.




На обратном пути Серёга всё пытался уговорить меня поехать домой вместе.
- Ну, чего вам здесь оставаться! Поставим мотоциклы ребятам в сарай, в Питере найдёшь кого-нибудь с машиной, и спокойно вернётесь! Чего горячку-то пороть!
На словах всё это выглядело, конечно, заманчиво. Да, честно говоря, мне и самому всё это уже порядком надоело, и жутко хотелось домой. Но на деле!..
Я слабо себе представлял, где я смогу найти человека с машиной, да ещё и прицеп. Потом, всё это займёт уйму времени, а деньги нужно возвращать как можно скорее. Гена тоже вряд ли уже поедет. Во-первых, из-за работы. Во-вторых, по нему было видно, что вся эта дерготня ему давно уже не нравится. Поэтому, весь в раздумьях, я уткнулся в дорожный атлас и опять стал высчитывать расстояния.
- Смотри, Ген, - я повернулся назад, тыча пальцем в карту. – До Югославской границы всего-то 840 километров, а там, считай мы уже на месте. Ну, глупо всё это бросать на полдороги! Сейчас отдохнём у ребят, отоспимся и со свежими силами поедем… Ну что, согласен?
- Согласен, - буркнул Гена, не поднимая глаз. - Ну, вот и чудненько!- весело сказал я. 
«Если Гена всё же соскочит, можно попробовать кого-нибудь из ребят взять с собой. Например, Алик всё равно пока ничем не занят. Так, иногда Кольке помогает. Мог бы и прокатиться, денег заработать».
Серёга, видимо, чувствуя настроение Гены, решил поменять тему разговора.
- Вернёмся  -   нужно будет винца у Ваньки попросить. Что-то выпить очень хочется.
- Да уж, выпить неплохо бы, тем более, погодка как раз располагает,- поддержал я Серёгу, мысленно поблагодарив его за находчивость.
На улице по-прежнему хлестал противный холодный дождь. От нашего дыхания и моей сырой одежды стёкла в машине сильно запотели, а от еле ползающих щёток не было совершенно никакого проку.
Когда мы наконец добрались до наших друзей, все вздохнули с облегчением. Слава богу, мы не въехали никуда, а самое главное -  не придавили никого по пути.
Дорогу в селе так развезло от дождя, что, не доехав какую-то сотню метров до дому, мы откровенно застряли в этом густом липком месиве. Лишь благодаря переднему приводу, подпалив сцепление, минут через пятнадцать, нам удалось выбраться из этой ловушки, не прибегая к подручным средствам. Вся машина была заляпана жидкой коричневой глиной.
Когда мы вошли в дом, Ванька, увидев нас, удивлённо развёл руками.
- О, вернулись! Что случилось, проблемы с таможней?
- С таможней, наверное, тоже будут проблемы, но мы до неё не доехали,- сказал Серёга. – Там очередь, Вань, километров на восемь! Так что придётся вам ещё пару дней нас потерпеть.
- Ну ты чего, Серёг!  - смущённо улыбнулся Иван. – Живите сколько нужно, мы только рады! Главное, чтобы у вас всё получилось. А что, как Ромка советовал, пробовали?
- Пробовали,- усмехнулся Серёга,- и чуть по башке не получили, от трудящихся. Не знаю уж, как Рома ездил, но сейчас там такое творится!
- А из вас кто-нибудь ездил в Румынию?- как будто невзначай спросил я. – Может, Алик или Колька?
- Нет, -  покачал головой Ваня,- никто. Алик как-то собирался этим заняться, но всё паспорт не может себе сделать, раздолбай. А у нас с Колькой и дома забот хватает. А чего ты спрашиваешь?
- Да нет, ничего, Вань, просто интересуюсь. Я вот тоже всю жизнь в Питере прожил, полмира повидал, а в Финляндии не был, хотя до границы всего-то без малого двести километров. Поэтому ничего удивительного.
- Ну ладно,- Ванька хлопнул ладонями по коленям и надел резиновые сапоги,- пойду за вином схожу. Сегодня, я так понимаю, вы уже никуда не поедете?
- Нет,- ответил Серёга,- сегодня точно никуда! Мотоциклы надо на учёт ставить. Ребята их своим ходом погонят, а я – домой.
Я украдкой посмотрел на Гену. Тот сидел с кислым видом и о чём-то думал.
«Вот гадёныш! Ведь точно что-то замышляет!» Я решил во что бы то ни стало прояснить сегодня этот вопрос. А то, глядя на Гену, невольно вспоминалась поговорка про чемодан без ручки, который и нести неудобно, и выбросить жалко.
Ближе к вечеру приехал Коля и, выслушав нас, сказал: 
- Ну что, мужики, давайте так:  завтра я узнаю и на следующий день всё сделаем. К тому времени, глядишь, и погода наладится. Пока льёт как из ведра, на мотоциклах-то много не наездишь. Так…  завтра суббота. Ну, если что, завтра и поедем. Посмотрим, что с погодой будет.
   На следующий день дождь прекратился. Но дорога ещё не подсохла, и мы решили ехать в город в воскресенье.
- Послушай, Коль,- сказал я, когда мы вышли на улицу покурить. - ГАИ завтра работает, а вот нотариус-то вряд ли.
- Да, верно, нотариус по воскресеньям точно не работает,- и немного подумав, - ну и что, вы же не завтра поедете?
- Да нет, наверное,- пожал я плечами,- скорее всего, в понедельник, вместе с Серёгой. Он домой, а мы на границу.
- Ну и всё, подъедем к открытию, напишем доверку и… -  «вперёд на мины». А можно и в понедельник всё сразу сделать, я всё равно на ремонте стою. С утра в ГАИ, потом нотариус, и после обеда свободны.
- Можно и так,- согласился я,- чтобы два раза не ездить.
- Ладно, завтра посмотрим, как настроение будет. А с волыной что делать собираетесь?
- Не знаю, Коль. Пускай пока у тебя полежит, а там видно будет. Если ты, конечно, не против!
- Да пусть лежит, она хлеба не просит…  Пойдем-ка со мной,- немного подумав, сказал Коля и повёл меня через двор. – Покажу тебе, где она лежит.
  Мы зашли в небольшой сарай, где хранились всякие хозяйственные причиндалы.
- Мало ли что, вдруг без меня соберётесь уезжать или ещё чего… -   он как-то странно посмотрел на меня, но тогда я совершенно не предал этому значения.
- Из моих никто об этом не знает, так что имей в виду. Вот,- он показал рукой на небольшой ящик, стоявший у стены  и набитый каким-то железным хламом. – Если что, он за ящиком… там же и маслята.
Я утвердительно кивнул в знак того, что всё понял, и мы вышли на улицу.




                24.




Первую половину дня мы слонялись по дому, не зная, чем бы заняться. Вина уже не хотелось, но от безделья мы всё равно нет-нет да прикладывались к стакану. Единственное, что мы сделали полезного, так это достали мотоциклы из прицепа и полностью приготовили их к завтрашней поездке в город.
После обеда Алик собрался идти забивать свинью к деду -   тому самому, которого мы встретили на дороге  -   и пригласил нас с собой.
Видимо, зная, что это такое, все предусмотрительно отказались, а я, как последний идиот, попёрся с Аликом. …Конечно, я подозревал, что это зрелище не из приятных. Но крайнее любопытство, сравнимое разве что с инстинктом животных при встрече с неизведанным, все же обуревало меня.
По дороге Алик сказал, что его очень часто приглашают резать всякую живность, и что он чуть ли не мастер экстра-класса.
- Что ты думаешь, Коль, это так просто?- хорохорился он. – Э-э, нет! Тут опыт нужен, сноровка! Всё должно быть грамотно и быстро. Никакой возни, как можно меньше крови – ну, в общем, сейчас увидишь.
Я немного успокоился. Поскольку, учитывая моё трепетное отношение ко всякой живой твари, начиная от слона в зоопарке и заканчивая навозной мухой в деревенском сортире, я уже сильно пожалел, что пошёл с ним.
«Ну, ладно, - уговаривал я себя.  - Один-то раз надо посмотреть, откуда берётся мясо в магазинах. А то дожил до тридцатника и ни разу не видел. Тем более что сделано всё будет профессионально».
  Дед Семён встретил нас в изрядном подпитии и тут же усадил за стол.
- Ну что, ребятки!- сказал он, потирая руки. – Давайте вмажем по стопарю, и за дело! Алик, ты наливай, а я пока колбаски настругаю.
Вино было креплёное, и уже после третьего стакана дед, глядя куда-то между нами, вдруг стал выяснять, кто мы такие и чего тут, собственно, делаем.
Алик, тыкая вилкой в кусок колбасы, лежавший на тарелке, долго не мог попасть в него, издавая омерзительный скрежет металла по стеклу. После нескольких попыток он плюнул на всё это, взял колбасу рукой и потянулся к огромной бутыли, стоявшей на столе.
- Ну что, продолжим?!
Я, цепляясь пальцами за стол и с трудом сфокусировав свой взгляд на нём, икнул и спросил блеющим голосом:
- А может, не будем сегодня свинюшку-то резать? Пусть ещё поживёт. Тем более,- я повернул голову,- дедушке, по моему, уже всё равно.
Тот сидел, прислонившись к стенке, и мирно посапывал с зажатым в руке куском хлеба.
- Как это  -  не будем!- встрепенулся Алик. – Он же потом меня убьёт! Скажет: пришли, напоили, а дело не сделали?. Не-ет, надо сегодня! Да не волнуйся ты, Коль,- покачиваясь на табуретке, он поднял руку, давая понять, что всё под контролем,- сейчас пойдём.
Затем посмотрел на деда и, слегка понизив голос, добавил:
- А он мне, собственно, и не нужен, только мешаться будет.
- А какую резать-то, ты знаешь?
- Конечно, знаю, у него их всего две.
- Смотри, а то заколбасишь не ту, которую надо, вот тогда он тебя точно прибьёт.
- Да знаю, знаю, он мне её показывал.
- Ну, гляди.
Мы хлопнули ещё по стакану и вышли на улицу.
Во дворе, в небольшом загоне, похрюкивали две свиньи, на мой так взгляд, совершенно одинаковые.
Алик взял в руки здоровенный нож и средних размеров кувалду.
- А это ещё зачем?- удивлённо спросил я.
- Как зачем?!- вылупился Алик, как будто я был профессиональным забойщиком скота и задал этот идиотский вопрос, чтобы проверить его на профпригодность. – Известно, зачем! Сначала оглушаешь её по лбу кувалдой, а потом быстренько ножом в сердце. Она даже ничего не почувствует, как будто уснёт.
От этих его слов по спине у меня пробежали мурашки. Не оттого, что я был чистюля там какой или робкого десятка. Просто сказаны они были настолько равнодушно и обыденно, что мне, городскому жителю, повторюсь, не видевшему этого ни разу в жизни, стало как-то не по себе.
Алик взял свой зловещий инвентарь в обе руки и нетвёрдой походкой, как Александр Матросов на пулемётную амбразуру, двинулся в загон. 
Какое-то время он выбирал свою жертву. Наконец положил нож на землю и с кувалдой наперевес подошёл к одной из них. 
Та спокойно стояла перед ним, изредка подёргивая ушами.
Алик размахнулся, но… в последний момент, видимо, почуяв что-то неладное, животное резко дёрнулось в сторону. Алик, промахнувшись, не устоял на ногах и, увлекаемый тяжёлой кувалдой, по инерции завалился на землю. Раздался истошный свинячий визг вперемешку с Аликовскими матюгами. Испуганная хрюшка, продолжая визжать, выскочила через открытую калитку из загона и, меся своими копытцами жидкую грязь, стала нарезать круги по двору.
Алик поднялся на ноги и со зловещим выражением на лице побежал за ней, пытаясь уцепиться животному за хвост. Когда ему это удалось, свинья, в которой было килограммов сто, если не больше, живого веса, от страха прибавила скорость. Алик от неожиданности споткнулся и, крякнув, распластался в этой жиже, уткнувшись в неё мордой.
Я стоял на деревянных мостках, ведущих к крыльцу дома, и корчился от смеха.
- Чего ты ржёшь? - крикнул он. - Помоги! Заходи спереди!
«Да пошёл ты в жопу! » - подумал я.
- Нет уж, Алик, дудки! Мы так не договаривались! Ты позвал меня только посмотреть. И вообще, по-моему, сегодня надо отложить эту экзекуцию,- крикнул я сквозь смех. – Даже приговорённых к виселице миловали, когда обрывалась верёвка. Она этого заслужила!
Но Алик завёлся, и такой вариант его, по всей видимости, уже не устраивал. Грязный с ног до головы и злющий, как собака, он с кувалдой в руке стал гоняться за своей жертвой, изредка спотыкаясь и падая на четвереньки.
Ох, давно я так не смеялся! Хлопая себя по коленям и с трудом переводя дыхание, я вновь заливался от нахлынувшего на меня очередного приступа гомерического смеха.
Наконец ему удалось приблизиться к животному на расстояние вытянутой руки, и, неловко замахнувшись, он ударил её кувалдой… по заднице.
Свинья в очередной раз, скорее от испуга, чем от боли, издала визжащую трель и теперь уже зигзагами стала бегать по двору. Тут я понял, что пора уже вмешаться. А то, чего доброго, он её зубами загрызет, когда поймает.
- Всё, Алик, заканчивай!- крикнул я. – Это уже не смешно! Оставь её в покое!
Но ему было и не до смеха. С выпученными глазами, весь грязный, растопырив руки, как волк из «Ну, погоди», не обращая на мои крики внимания, он пытался преградить ей дорогу.
Я с сожалением посмотрел на свои чистые кроссовки и, плюнув на всё, рванул отлавливать Алика.
Пока мы носились друг за другом паровозиком, перемешивая грязь ногами и копытами, на крылечке появился дед. В руках он держал таз с водой, а на плече висело чистое полотенце.
Спросонья он услышал поросячий визг со двора и, вероятно, решив, что всё уже сделано, вынес водички, чтобы дать возможность Алику помыть руки и сполоснуть инструмент. 
Какое-то время он стоял, как вкопанный, и молча наблюдал за нами. Затем, сообразив наконец, что тут происходит, поставил себе таз под ноги и, вскинув руки над головой, заорал, как ужаленный.
- Эй!! Вы чего это делаете, лишенцы!! А ну прекратите!
Как раз в это время мне удалось остановить Алика, ухватив его рукой за шкирятник.
- Ай, придурки! Ай, говнюки!- причитал дед, ковыляя к нам. – Вы чего же это здесь устроили-то, сволочи! Весь двор мне перепахали! Я тебя для чего позвал?- уже обращаясь к Алику, прошипел дед и тут же отвесил ему звонкий подзатыльник. – Посмотри!- он махнул рукой в сторону несчастного животного. – Её уже и резать-то не надо, она сама вот-вот от страха сдохнет!
Свинюшка стояла от нас на почтительном расстоянии и слегка покачивалась от усталости.
Алик, понурив голову, молча переминался с ноги на ногу в ожидании новой затрещины.
Но тут дедушка вдруг сменил гнев на милость и не без подковырки сказал: 
- Ладно, сынки, спасибо за помощь, уважили старика. Что бы я без вас делал, ума не приложу! 
Он внимательно осмотрел нас с ног до головы и, мотнув головой, задорно хихикнул:
- Ну, прид-дурки…! Ладно, всё, помощнички, идите мойтесь и за стол, а я пока эту бедолагу на место загоню, хватит с неё на сегодня.
Вот так, на мой взгляд, благополучно закончился этот первый и, надеюсь, последний мой экскурс в эту область сельской жизни.
Домой мы возвращались уже затемно, в состоянии, которое в простонародье называют «на рогах».
По дороге Алик, переживая за свой конфуз, уже в четвёртый раз просил меня никому об этом не рассказывать. В чём я его, так же в четвёртый раз, с готовностью и заверил: что ни одна живая душа, кроме нас и деда, ничего и никогда не узнает.
- А то, сам понимаешь,- не унимался он,- завтра об этом каждая курица в селе будет знать!
Чтобы не выслушивать его просьбу в пятый раз, я решил поменять тему разговора и задал ему свой больной вопрос.
- А вот скажи мне, друг любезный. На мотоцикле ты умеешь ездить?
- Конечно, умею!- ответил он таким тоном, как будто я спросил, умеет ли он читать. – А что?
- Да нет, ничего! Я вот завтра тоже хочу попробовать, а то ехать скоро….
- А ты что, вообще не умеешь?- удивился Алик.
-Не-а,- махнул я рукой. – Как-то не доводилось. На велосипеде могу… был у меня в детстве велик, бабушка на день рождения подарила. Так и тот, представляешь, через неделю спёрли!
- Как это?!
Икнув, я строго посмотрел на Алика.
- Да вот так это! А у вас, хочешь сказать, не воруют?
- Ну, вообще-то воруют,- как будто оправдываясь, промямлил Алик.
- А чего тогда идиотские вопросы задаёшь?
- Да я так, чтобы поговорить…. Как украли-то?
- Да очень просто. Газировочки возле станции метро решил попить. Аппараты внутри стояли, ну и оставил его на улице. Через пять минут вышел – нет моего «Орлёнка». Всё, привет! Вот и все мои навыки езды на двух колёсах.
- Да ничего там сложного нет,- икнув в ответ, сказал Алик,- я тебя завтра научу.
«Ну, как ты свиней режешь, я сегодня уже видел. Так что я, наверное, лучше Серёгу порошу с мотоциклом разобраться».




                25.




    На следующий день, я проснулся ближе к полудню. От выпитого накануне слегка мутило и, добравшись до кухни, я принялся с жадностью лакать колодезную воду, черпая её кружкой из ведёрка, стоявшего в углу.
В доме никого не было. Выйдя на улицу, я увидел Серёгину задницу, торчавшую из-под открытого капота.
- А где все? - охрипшим голосом спросил я.
- В ГАИ поехали! - буркнул Серёга и, пару раз матюгнувшись, выбрался на свет божий. – Вы где вчера были?- подозрительно оглядев меня с ног до головы, спросил он. – Алик с утра ещё бухой был, Колька его чуть не убил! Пришлось Гену просить второй мотоцикл вести.
- А-а, - махнул я рукой, - у деда засиделись.
- Понятно, - Серёга взял кусок ветоши и, вытирая руки, подошёл ко мне. – Ну, ты чего решил -  может, домой поедем? Подумай! Мне-то по любому завтра отваливать нужно.
- Да нет, Серёг! С тобой-то всё понятно. А я чего попрусь?! Опять дома сидеть? Я уж  до конца поеду.
- Видишь ли, - Серёга немного замялся и бросил грязную тряпку в открытый багажник. – Скорее всего, Гена с тобой не поедет.
- С чего ты взял, он сам это сказал?- насторожился я.
- Ну, почти!
- Что значит  «почти»! - я сделал ударение на последнем слове.
- А то и значит!..  Весь вечер вчера гундел: мол, как ему всё надоело, на работе ждут, по жене соскучился… и вообще, это всё не для него.
- Ну, в принципе этого можно было ожидать,- сказал я и присел на лавочку. – Вот только второй мотоцикл куда девать? Хотя… Здесь вон у ребят оставлю, а если всё быстро получится, то и второй отгоню…   Значит, так!- я хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со скамейки. – С Геной, как приедет, я поговорю. А ты, Серёг, покажи мне сегодня, как там с мотоциклом обращаться. Хотя бы часик по селу покатаемся?
- Конечно, покатаемся! Там сложного-то ничего нет. Газ и сцепление – руками, передачи – ногами, тормоза – как на велике: есть ручной, есть ножной. Главное –  его почувствовать!
- Ну, теоретически всё это понятно,- улыбнулся я. – Хотелось бы и на практике ещё попробовать перед отъездом… Ладно, ерунда всё это!- я махнул рукой. - Что с пистолетом будем делать? С собой его возьмёшь или здесь пока оставим?
- Давай здесь оставим,- сказал Серёга, немного подумав. – Ну куда я его попру через всю страну?! А тут, глядишь, Колька кому и пристроит.
- Ладно, давай оставим,- согласился я, думая в это время совсем о другом.
Перспективка ехать одному в чужую страну практически без денег, не зная языка и, мягко говоря, без определённого опыта езды на мотоцикле мне, честно говоря, не очень-то улыбалась. Но вернуться домой ни с чем было ещё хуже. Поэтому я решил, что в любом случае поеду дальше.
Гена весь вечер ходил понурый, и после того, как я спросил его напрямую, поедет ли он со мной - как мы и предполагали, ехать отказался.
- Ну не моё это Коль, ты уж извини!- как будто оправдываясь, сказал он. – Я-то думал, на машине туда и обратно, а что получается?
- Ладно, Ген, не парься, –   зевая, сказал я. – Действительно, всё пошло не так, как планировали. Поэтому не бери в голову, всё нормально!
После этих слов Гена весь просиял, как будто выиграл в лотерею.
Он, видно, ожидал от меня каких-то уговоров, обид, упрёков. А вышло всё просто – не хочешь, не надо! Ну не тащить же мне его, в конце концов, с собой насильно!
- Я тебе там всё оставлю, что в дорогу набрали, потом разберёмся,- бодрым голосом, чуть не подпрыгивая на стуле, сказал Гена.
- Оставь, конечно,- безразличным тоном ответил я. – Пригодится… (Потом не раз, кстати говоря, я вспомню его добрым словом за это).
Теперь всё встало наконец-то на свои места. Поскольку все определились, кто куда едет, то каждый занялся своим делом.
Пока Серёга ковырялся с машиной, проверяя её перед дорогой, я собрал все свои вещи в небольшой рюкзак и отнёс его в дом. Гена отдал мне десять калькуляторов, три бутылки водки, блок болгарских сигарет и штук пятнадцать заводных цыплят и лягушек со вставленными сбоку ключиками.
- Ну, этого, наверное, не надо,-  улыбаясь, сказал я, глядя на пакет с игрушками. – Кому я их продавать там буду? И так-то видок у меня стрёмный, а тут ещё цыплятами заводными народ буду смешить.
- Бери, бери,- засмеялся Гена,- тяжесть небольшая, глядишь, и пригодятся.
- А-а,- махнул я рукой. - Давай, может, и действительно пригодятся.
Что касалось моего вида, то это вообще был отдельный разговор.
Во-первых: моя физиономия ещё не приняла надлежащий вид, и со стороны я выглядел, мягко говоря, смешно.
Во-вторых: когда я достал из багажника два мотоциклетных шлема, купленных мною в том же спортивном магазине, и примерил один на себя, то все, кто стоял рядом и видел эту картину, чуть не попадали со смеху.
Дело в том, что эти шлемы лежали где-то на складах, по всей видимости, ещё со времён хрущёвской оттепели. И теперь, чтобы не пропадать товару, предприимчивые торгаши скромненько так, в самый уголок, выставили их на прилавок в надежде, что какой-нибудь дурачок всё же купит их, позарившись на низкую цену. 
Вот как раз этот дурачок и нашёлся. Хотя в тот момент я рассуждал совсем по-другому.
Были там, конечно, более дорогие и симпатичные модели. Приятных цветов, с пластмассовым забралом, защищающим глаза от ветра и пыли, и всё такое…. Но, поскольку разъезжать на этих мотоциклах никто из нас особенно не собирался, и нужны они были только для видимости, чтобы проехать пару-тройку километров… в целях экономии я выбрал именно их.
Когда продавец, в недоумении пожав плечами, полез доставать их с верхней полки, у меня в голове мелькнула шкодливая мыслишка: «Ох, и весело же будут смотреться Серёга с Геной в этих «симпатичных» шлемофонах!»
О той народной и мудрой поговорке – «не рой другому яму, а то сам в неё попадёшь», я тогда, конечно же, не думал.
Начать нужно с того, что эти шлемы, были неприлично-коричневого цвета, к тому же на пару размеров меньше, чем нужно –  вероятно подростковые; и, наконец, внешне очень смахивали на детский горшок с приделанными к нему кожаными ремешками.
Водрузив на себя это чудо советской промышленности, я стал похож на умалишённого из психбольницы, примерявшего в самый разгар припадка себе на голову ночную вазу из-под кровати.
От такой милой картинки не рассмеялся бы, наверное, только слепой.
- А у вас напрокат не найдётся случайно чего-нибудь поприличнее?- спросил я у Коли, посмотрев на себя в зеркало.
Тот с сожалением развёл руками, давясь от смеха.
- Ну, что ж,- обречённо сказал я,- ладно, перед кем мне там красоваться, поеду так! 
Серёга, пока я устраивал это импровизированное дефиле, достал из кармана несколько бумажек с огромным количеством нулей и протянул их мне.
- На вот, возьми! Здесь примерно триста долларов, тебе должно хватить. Вернёшься, вышлешь Нинке автобусом или поездом, а то первые месяца два она точно без денег будет сидеть, пока ей зарплату мою не начнут перечислять.
- Спасибо, Серёг, но мне и двести хватит,- я протянул ему одну купюру назад. – Там ведь двести нужно!
- Бери, бери,- Серёга отодвинул мою руку,- Нинка пока перебьётся, экономнее будет. А тебе пригодятся.
Я не стал упрямиться и убрал песеты в карман. С деньгами мне сразу стало как-то спокойнее, и вся эта затея уже не казалась такой безумной, как пару часов назад.
- Да, и вот ещё что…- он достал из бардачка солнцезащитные очки, так называемые «капельки», с приклеенной в уголке блестящей блямбой.
- Возьми –  это, конечно, не бог весть что, но совсем без очков ты далеко не уедешь.
Я тогда не придал этому особого значения и, нехотя убирая их в карман, пошутил: 
- Ну, тогда уж и ботинки снимай, а то чего я, как дурак, в кроссовках-то поеду!
Но эти очки впоследствии оказались для меня важнее всяких денег.
Когда все вещи были собраны, Серёга показал мне, как обращаться с мотоциклом.
  На самом деле всё оказалось действительно намного проще, чем я думал. Уже через пятнадцать минут я выехал со двора и, счастливый, покатил по главной улице, виртуозно объезжая огромные лужи.
Это занятие, кстати сказать, мне так понравилось, что обратно я вернулся только через час и с улыбкой до ушей с порога заявил: 
- Всё, мужики! Я, готов, можно ехать!




     Выдвигаться решили пораньше, чтобы успеть перед нотариусом заскочить к Кольке в автопарк. Он пообещал снабдить нас бензином и соляркой в дорогу, чтобы нам не стоять в этих дурацких очередях на заправках.
Второй мотоцикл я поставил в сарай и накрыл его полиэтиленом.
И всё бы ничего, но теперь, меня остро мучил вопрос с правами.
Не нужно быть великим математиком, чтобы понять – мои шансы влететь ментам теперь возросли втрое. А точнее сказать, шансов не влететь у меня попросту не осталось.
Переться одному в чужую страну в таком несуразном виде, да ещё и без прав – это уже форменная наглость!
Пока я сидел и ломал голову, сочиняя всякие небылицы на случай, если меня остановят, Коля положил передо мной обшарпанную красную книжечку.
- Это мои старые права, в восемнадцать лет получал. Мне они не нужны, а тебе, возможно, пригодятся. Там как раз только мотоциклетная категория и есть. Если что, покажешь -  может быть, и проскочит! Главное, чтобы после этого паспорт не спросили, а то… сам понимаешь.
Я открыл права: Гребенец Николай Васильевич, 1962г.р., г. Кишинёв, категория «А». В углу  -  старая, затёртая фотография с расплывшимся чернильным штампом.
- А что? - буркнул я, внимательно разглядывая фотографию. – По-моему, что-то общее есть. Я вполне мог так выглядеть одиннадцать лет назад.
И действительно, внешне мы совершенно не были похожи друг на друга, но отдалённо какие-то общие черты лица у нас всё же были. При беглом рассмотрении, с учётом прошедшего времени и ветхости фотографии, вполне можно было поверить, что это я в молодости.
- Спасибо, Коль!- я улыбнулся и убрал книжицу в карман. – Светить, конечно, не буду ими без надобности, но если припрёт….
«Утешение, конечно, слабое – чужие права в кармане, - подумал я. -  Это палка о двух концах. Может быть, и помогут они мне, а может, и наоборот! Налетишь на какого-нибудь говнюка ушлого, так он тебя ещё за подлог документов притянет!»  Но, как говорится, дарёному коню, под хвост не смотрят, и я принялся собирать вторую сумку, укладывая в неё отданные Геной побрякушки.
     Вечером, когда уже стемнело, на улице стал накрапывать небольшой дождь.
- Ну это, бля, уже совсем некстати!- сказал Серега, когда мы вышли покурить на крыльцо. – Если зарядит – опять вслепую ехать придётся. Со щётками-то ни хрена сделать не удалось.
- Ага,- поддакнул я и тут же спохватился. Мы посмотрели друг на друга. В этот момент мне ужасно хотелось плюнуть на всё это и рвануть вместе с ними домой.
- Ладно,- сказал я с грустью в голосе,- пойдём спать, может за ночь и прояснится.
    Наутро, едва открыв глаза, по шуму дождя, хлеставшего по подоконнику, я понял:  сегодня я отдыхаю.
Серёга, понурив голову, стоял у окна и молча смотрел на это буйство природы. На улице творилось что-то невообразимое. Дождь, в буквальном смысле этого слова, стоял стеной, через которую смутно проглядывались очертания построек и деревьев во дворе.
Нужно было быть полным идиотом, чтобы ехать куда-нибудь в такую погоду без острой надобности.
Серёга, весь в раздумьях, бродил по дому, бубня себе что-то под нос, и периодически подходил к окну, как будто боясь пропустить тот момент, когда прекратится дождь.
Но, к сожалению, небо во все стороны было затянуто плотными свинцовыми тучами до самого горизонта, и рассчитывать на то, что погода в ближайшее время наладится, не приходилось.
- Ну, что ты маешься!- сказал я, когда Серёга в очередной раз прилип к окну. – Садись в машину и поезжай. Чего тебе тут высиживать! Тем более, торопишься. Проедешь сотню километров – и нет дождя. Да и мне спокойней будет.
Психологически я уже настроился, что скоро останусь один. А пока Серёга с Геной маячили перед глазами, меня так и подмывало сигануть вместе с ними домой. Но для себя я уже всё решил, и чисто подсознательно мне даже хотелось, чтобы они уже поскорее уехали.
- Ленке позвони, как доберётесь,- попросил я. – И давай аккуратнее,- не удержался я от дурацкого совета. – Постарайтесь как можно дальше объехать то самое место.
- Да ладно!- Серёга махнул рукой. – Разберёмся. Ты тоже смотри там не нарывайся на неприятности.
- Постараюсь,- усмехнулся я про себя, понимая, что неприятностей мне в любом случае не избежать. Вопрос был лишь в их количестве.
Обменявшись дежурными пожеланиями, мы вышли на улицу, и спустя пятнадцать минут, стоя на крыльце, я провожал взглядом грохочущую пустым прицепом по ухабистой сельской дороге удаляющуюся машину.
                Читать дальше: http://www.proza.ru/2010/11/10/174